CC BY
21
Вестник Московского университета. Сер. 22. Теория перевода. 2012. № 3
РЕЦЕНЗИИ, ОБЗОРЫ Л.И. Чович,
профессор, доктор филологических наук философского факультета Косовомитровского университета (Сербия)
МОНОГРАФИЯ СОФИИ МИЛОРАДОВИЧ «МУЗИЧКИ ЖАРГОН МЛАДИХ И МОЛОДЕЖНЫЙ МУЗЫКАЛЬНЫЙ СЛЕНГ. КОМПАРАТИВНИПОГЛЕД». Етнографски институт САНУ (суиздавач: Институт за српски ]език САНУ), Посебна издала, ка. 76, Београд, 308 с.
Монография объявлена на сайте http://www.etno-institut.co.rs/cir/ monografije/76.php
Мне бы хотелось начать с определения двух терминов в самом названии монографии Софии Милорадович «Музички жаргон младых и молодежный музыкальный сленг» — жаргон и сленг. Термин сленг появился в русской лексикологии относительно недавно. Как известно, проникновение этого слова в русский язык было связано с изучением англоязычных культур. Первоначально сленгом называлась исключительно иноязычная реалия, но в дальнейшем сфера употребления этого слова была расширена.
Взгляды языковедов на сущность и природу сленга расходятся, и исследователи употребляют для его обозначения разные наименования: социальный диалект, групповой диалект, профессиональный язык, или, социолект, а также жаргон, сленг и арго (Грачёв Елистра-тов, Ерофеева, Скворцов, Стойко, Яклова и др.). Всё это не может не влиять на семантическую размытость самого понятия «сленг», что, как и терминологическая неоднозначность и противоречивость в категоризации субстандартной лексики, служит причиной сохранения понятийной неопределённости. Таким образом, в современной лингвистике не существует единого понимания этих терминов. Для одних исследователей сленг — это особая исторически сложившаяся нестандартная (вторичная) подсистема русского языка, реализующаяся главным образом на лексическом уровне, бытующая в основном в сфере устной речи. А жаргонизмы — это, как правило, эмоционально-оценочные экспрессивные образования, среди которых преобладают негативные снижающие номинации, поэтому и сам термин обычно воспринимается как знак отрицательно-оценочной окраски. У жаргонизма почти всегда имеется семантическая параллель в литературном языке.
Для других, таких как А.И. Мазурова, Т.Г. Никитина, В.М. Моки-енко, как и для автора данной монографии Софии Милорадович эти термины тождественны. Для них сленг — это практически открытая подсистема ненормативных лексико-фразеологических единиц разговорно-просторечного языка, его стилистическая разновидность, или особый речевой регистр, предназначенный для выражения усиленной экспрессии и особой оценочной окраски (обычно негативной). Сленг — это надсоциальный жаргон, интержаргон, по выражению Б.А. Серебренникова или, иначе общий жаргон (по Ермаковой, Земской), т.е. совокупность популярных, но субстандартных слов и речений, привлекаемых из частных жаргонных подсистем лексики, открытая система. В настоящее время сленг можно встретить в речи не только молодёжи, но и среднего поколения, в среде людей малообразованных и интеллигентных.
Следует отметить, что тема, выбранная автором для исследования, весьма сложная, многоаспектная и интердисциплинарная. Нужно иметь, кроме лингвистических знаний, энциклопедической эрудиции, языкового чутья и таланта исследователя, смелость «окунуться» в русский мир жаргона и представить в виде монографии, состоящей из введения («Прелюдия» и «Вступительные аккорды: О жаргоне и всё, что связано с жаргоном» — с. 9—48); пяти глав (I. «Ледило свирка у Београду» / «Концерт-оттяг в Белграде» — с. 49—90); II. «Жаргонско сеЙаае: све било jе музика» / «Память жаргона: Всё это было музыка» — с. 91—106; III. «Гнать веселуху у Москви» / «Гнать веселуху в Москве — с. 107—184; IV «Обратни музички поглед на жаргонизме» / «Обратный музыкальный обзор жаргонизмов» — с. 185—206; V. «Сличности и разлике: музички жаргон младих и молодежный музыкальный сленг» / «Сходства и различия: музыкальный жаргон и молодёжный музыкальный сленг» — с. 207—232); заключения («Заключительные аккорды» — с. 233—234), необыкновенно важных и нужных семи приложений — словарей музыкального жаргона (1. «Београдски омладински музички жаргон» — с. 235—244; 2. Т.Г. Никитина, Толковый словарь молодёжного сленга (издво]ени жаргонизми из музичке сфере упо-требе) с. 245—256; 3. Драгослав АндриЙ, речник жаргона (из-дво]ени жаргонизми из музичке сфере употребе) — с. 257—262;
4. Б. ГерзиЙ / Н.ГерзиЙ, Речник савременог београдског жаргона (издво]ени жаргонизми из музичке сфере употребе) — с. 263—265;
5. Драгослав АндриЙ, Речник жаргона (обратни музички поглед) — с. 266—270; 6. Б. ГерзиЙ / Н. ГерзиЙ, Речник савременог београдског жаргона (обратни музички поглед) — с. 271—272; 7. Т.Г. Никитина, Толковый словарь молодёжного сленга (обратни музички поглед) — с. 273—274.) и объёмной библиографии.
Как пишет наш автор, «в данном исследовании скрестились музыка как универсальный язык человеческой души и сленг как создание устного общения молодых людей». Следует уточнить, что речь идёт о разновидности молодёжного сленга, относящейся к одной немаловажной сфере интересов молодых людей — к миру музыки (среди которых некоторые — в ней, а некоторые — вокруг неё), эмблематически подтверждающая также принадлежность индивидуума к определённой социальной группе и служащая им (что менее важно) способом утвердиться в этой группе. Таким образом, речь идёт о молодых людях, чья манера речи свидетельствует об их образе ощущения, восприятия и интерпретации музыкального мира. Или, иными словами, слушая их, мы узнаём, каким образом мир музыки отражается в языке этой социальной группы. У гетерогенной группы молодых людей, различающихся своим социальным статусом и образованием, всё-таки имеется один общий коммуникативный код (словарь), связанный как с музыкальным контекстом, так и с реалиями и понятиями в сфере музыки. «Инициатором» данной темы, исследованием которой я занимаюсь, была не степень изученности сленга в сербском языкознании, особенно в сравнении с русским, где уделяется значительно больше внимания изучению нестандартной лексики и фразеологии, а однажды перелистанный мною Толковый словарь молодёжного сленга Т.Г. Никитиной, опубликованный в Москве в 2003 г. Ознакомившись с материалом упомянутого толкового словаря молодёжного сленга, в 2008 г. я составила вопросник (115 вопросов с подвопросами), с помощью которого я попыталась как можно больше охватить «репертуар» музыкальной жаргонной лексики части популяции молодых людей в Белграде. Кроме того, некоторые музыкальные жаргонизмы взяты из текстов, опубликованных в молодёжных журналах Huper и Cool Girl, равно как и из различных интернет-форумов на музыкальные темы; а отдельные музыкальные жаргонизмы мне удалось выделить, спонтанно слушая различные музыкальные передачи на отечественных телевизионных каналах. Таким образом, собрано более двухсот шестидесяти жаргонных лексем и словосочетаний, в числе которых было и около тридцати онимов. Список собранных лексем приложен в конце исследования в виде мини-словаря современного белградского молодёжного музыкального сленга (приложение 1). Из упомянутого русского словаря сленга, примерно с 2000 жаргонных статей, было выделено более трёхсот лексем — все, именующие музыкальные реалии и действия, а не только те, которые несут уточняющую помету данной лексемы — муз. Они были включены в ещё один мини-словарь музыкального сленга молодого поколения (приложение 2). В предлагаемом анализе жаргонных лексем использованы и данные Словаря современного молодёжного жаргона М.А. Грачёва, вышедшего
в Москве в 2006 г., а также данные интернет-порталов http://www. gramota.ru/slovari/argo/ и http://slovari.yandex.ru/ — с. 289—290.
Молодёжный жаргон воспринимается носителями не как единственно возможная языковая система, позволяющая добиться социальной изоляции, а как средство выражения эмоционального состояния говорящего, как некий речевой код, который меняется в зависимости от коммуникативной ситуации. Молодёжный жаргон даёт возможность реализовать креативную, идентифицирующую и коммуникативную функции, поэтому в общем тезаурусе преобладают эмотивы, лексемы и фраземы с ярким характерологическим смыслом. Значение жаргонизма не всегда могут сформулировать даже носители данного языка, что свидетельствует о том, что заимствование жаргонизмов происходит на формальном уровне, чему в значительной мере способствует использование социолектов в печати, кинофильмах, рекламной продукции, закрепляющими за лексемами определённый смысл и оценку.
Остановлюсь несколько подробнее на главе, посвящённой анализу русского музыкального жаргона, с оригинальным метафорическим названием — «Гнать веселуху в Москве», где даётся органическое соединение синхронического и диахронического подходов к анализу русских жаргонизмов. Диахронический аспект представлен имплицитно — как весьма удачная попытка объяснения этимологии русских жаргонизмов. Синхронический аспект представлен последовательным и тонким словообразовательным и лексико-семантическим анализами каждой жаргонной лексемы или фразеологизма, включая и описание их семантического объёма. Например, Нога / Свелоногие шал. / В ногу сверло шал. ^ Ногу свело: Ова руска музичка група186 добила ]е назив по изразу ко]им се означа-ва да ]е некоме грч ухватио ногу. Прво наведено жаргонско именоваае настало ]е скрайивааем, док су називи Свелоногие и В ногу сверло настали као резултат игре речи. У првом ]е случа]у реч о специфично] каламбурско] универбизацщи, а у другом ]е каламбуром добщен читав жаргонски синтагматски оним, "ослоаен" на сличност звучааа лексема сверло ('бургща') и свело, али — могуйе ]е — и на сврдлаые као веома непрщатан осейа], па и бол, у нози ко]у ]е ухватио грч. — с. 160.
Проделанный Софией Милорадович сравнительный анализ представляет собой поиск универсальных элементов в этом неофициальном виде общения наряду с установлением того, что является отдельным национальным спецификумом. Одним из фундаментальных образцов, на которых зиждется сленг, несомненно, является языковая игра. В центре этой творческой игры, основанной на противоречии и парадоксе, подчеркивает автор, — смех. В многочисленных, очень удачных метафорических реноминациях, в малочисленных сложных словах и несколько более многочислен-
ных так называемых усеченных основах в обоих языках, в жаргонных названиях музыкальных групп и исполнителей в русском языке, как и в гипертрофированной англицизации самим ярким образом проявляется карнавальная природа музыкального жаргона.
Первое впечатление таково, что у сербской и у русской молодёжи жаргонный корпус в значительной степени возникает как ответ на удовлетворение комммуникативных потребностей (но одновременно и вкуса) членов данной популяции, что порождает и неологическое наименование тех музыкальных реалий и понятий, перед которыми кодифицированные национальные языки остались «немыми» наряду с неопровержимым удовлетворением их потребности в самоидентификации.
Если говорить о составе лексического корпуса музыкального сленга в русском и сербском языках в данной монографии, то надо сказать, что они вряд ли адекватны, так как сербскую часть материала для исследования София Милорадович собирала не только из словарей. Она проводила опросы, составляла анкеты, т.е. материал был собран на основе социолингвистических экспериментов. Видимо, следовало бы для сопоставления сделать аналогичное и на материале русского языка. Хочется также добавить, что в русском языке исследований, посвящённых только музыкальному жаргону, почти нет, и эти иследования, представляют собой составную часть работ, посвящённых изучению субстандартной лексики наряду с другими типами жаргонизмов.
В монографии рассмотрены способы возникновения жаргонных лексических единиц в сербском и русском музыкальных мини-словарях, т.е. автором высказаны основные соображения в связи: 1) со словообразовательными моделями и структурой жаргонных лексем, что включает и некоторые замечания о продуктивности и частотности отдельных лексем, как и о значениях, функциях некоторых из них, и подчёркивание характерных особенностей словообразовательного плана и 2) с семантико-мотивационными аспектами этих лексем, что подразумевает перечисление мотивирующих основ для наименования отдельных реалий; 3) наконец, была сделана попытка провести сравнительный анализ двух мини-словарей на синхронном уровне и осветить основные структурные соответствия между музыкальными жаргонами молодых людей в двух славянских музыкальных сферах.
Цель и задачи исследования обусловили использование комплексной методики анализа с применением ряда способов (наблюдение, интерпретация, моделирование) и методов исследования (описательный, сравнительно-сопоставительный, анкетирование, интервьюирование, включённое наблюдение, социолингвистиче-
ский эксперимент, метод корреляционного анализа и моделирования социально-детерминированной речевой деятельности).
Практическое значение работы. Результаты проведённых исследований могут найти применение в дальнейшем изучении, как жаргонной лексики, так и молодёжных субкультур в целом, при разработке теоретических курсов по социолингвистике и психолингвистике, а также спецкурсов по лингвокультурологии, лексике, фразеологии, стилистике и культуре речи. Зафиксированные лексемы и фраземы могут быть использованы при составлении и дополнении словарей социолектов.
Представлю некоторые выводы из монографии Софии Мило-радович.
1. Жаргонизмы возникают морфологическим способом образования, путём семантического преобразования или заимствования, а очень часто — комбинированием нескольких перечисленных способов. В обоих проанализированных музыкальных жаргонах самые продуктивные — метафора и суффиксальное словообразование как способы образования анализируемых лексем. Даже беглым сравнительным анализом словообразовательно-семантических моделей, появляющихся в молодёжном музыкальном сленге, устанавливается большое сходство, иногда даже совпадение, словообразовательных средств в сербском и русском языках. Также надо отметить, что морфологическое словообразование музыкальных жаргонов в обоих языках зачастую взаимодействует с заимствованием иноязычных лексических единиц. Все же сравнения, касающиеся инвентаря словообразовательных средств анализируемых языков, как и их значения и употребление обнаруживают определенные, большие или меньшие различия.
Доля производных слов гораздо больше числа непроизводных, точнее — первых имеется в сербском и русском музыкальных мини-словарях примерно вдвое больше по отношению к упомянутым, вторым. Суффиксальный способ образования жаргонизмов преобладает как в сербском, так и в русском языках.
2. Что касается процентного соотношения существительных и глагольных слов в сербском и русском музыкальных жаргонах, то оно почти одинаково — первых имеется между 70 и 75%, а вторых — около 15%. На первый взгляд, разница существует из-за большего числа онимов в словаре Т.Г. Никитиной, но при более внимательном анализе словаря М.А. Грачёва, который без списка онимов, но содержит большее число арготизмов, оказывается, что музыкальных жаргонизмов, выраженных существительными, имеется около 75%, а глаголами — около 16%.
3. Музыкальные глагольные жаргонизмы главным образом — слова родного языка, в то время как в анализируемом материале обоих языков налицо примерно одна треть глаголов со словообра-
зовательными формантами родного языка, просоединёнными к за-имстваниям в роли словообразовательных основ. Когда речь идет о приставочных глагольных лексемах, сербский материал гораздо скромнее.
Самым продуктивным способом возникновения новых жаргонных лексем, которым — как и можно было ожидать — является семантическое словообразование, а на первом месте находится ме-тафоризация как вид семантического преобразования слова. Метафора — самое популярное, но и самое эффективное средство, «заимствованное» из родной, общей лексико-семантической системы. Сербские и русские музыкальные жаргонные лексемы принадлежат к самым различным типам метафорических ассоциаций, причем метафорическое преобразование проявляется не всегда в «чистом виде». Возникновение музыкальных жаргонизмов нередко является результатом метонимических процессов, иногда комбинированных с метафорическими. В обоих приложенных мини-словарях встречаются апресяновские модели метонимии существительных типа музыкальный инструмент — музыкант, но гораздо чаще переформулированные в модель жанр музыки — музыкант или даже в модель музыкальный школьный предмет — преподаватель, для которых примеры можно отыскать среди белградских музыкальных жаргонизмов.
Когда речь идёт о жаргоне, в частности музыкальном, т.е. когда речь идёт об относительно открытом лексическом ряде, естественно было бы ожидать большую долю иностранной лексики и в сербском, и в русском жаргонных корпусах. При этом молодые люди, как носители этого жаргонного типа, становятся все более восприимчивыми к усвоению новой иностранной лексики, и привлекательность заимствованного слова среди членов молодёжной популяции очень высока. Большая часть этой лексики усваивается посредством слушания иностранных молодёжных музыкальных каналов, среди которых MTV самый известный, так что главным образом речь идёт об англицизмах, или точнее англо-америка-низмах, которые составляют около половины приложенного корпуса сербского и русского музыкальных жаргонов, свидетельствуя о выраженной интернационализации жаргонной словообразовательной системы.
Установлено, что самое развитое семантическое поле современного молодёжного сленга во многих языках — человек. Тем не менее, в обоих рассматриваемых множествах жаргонизмов находится незначительное число с данной архисемой, что, конечно, обусловлено типом социального подъязыка, рассматриваемого здесь, и с другой стороны — изобилующего именами музыкальных групп и их поклонников, как и некоторых видных исполнителей. В сербском и русском мини-словарях больше всего нейтральных назва-
ний, т.е. тех, которыми именуются лица или по жанру музыки, исполняемой ими, поклонниками которой они являются, или по типу инструмента, на котором они играют. В преобладающем числе этих номинаций находятся субстантивы иностранного происхождения. Для корпусов музыкальных жаргонизмов обоих языков имеет силу вывод, что количество примеров, в которых статус чей-то личности редуцируется, сводится к рамкам неполноценного модификатора, причем преимущественно для достижения комического эффекта, — незначительно.
Судя по тематической принадлежности метафорических единиц, в центре интересов создателей/пользователей сербского и русского музыкальных жаргонов находятся в первую очередь инструменты и музыкальное оборудование, жанры музыки, типы музыкальных собраний. Широка и тематическая палитра глагольной лексики, т.е. ряд лексико-семантических групп глаголов, которыми в сербском и русском музыкальных жаргонах называются «разнообразные», с музыкой и музыкальным исполнением связанные действия, состояния и события. Тут расположены и глагольные наименования с общими, центральными значениями, такими, как 'танцевать', 'петь' и 'играть'; имеется и целый ряд специфических глагольных номинаций, необходимых для того, чтобы терминологически дифференцировать разные активности и процессы в музыкальном отрезке действительности.
Жаргонизмы в общем и целом, а следовательно, и те, которые использует сербская и русская молодёжь в конце XX и в первом десятилетии XXI в., несомненно свидетельствуют об их потребности в более оригинальных, более шутливых, более впечатляющих и метко бьющих выразительных средствах, и в соответствии с этим, также свидетельствует о весьма специфичной творческой силе языка.
Следует добавить, что «за кадром» осталась вторая половина работы — исследование фразеологизмов-жаргонизмов, относящихся к музыкальной сфере, и я искренно надеюсь на скорейшее появление нового исследования Софии Милорадович.
И, наконец, в заключение.
Монография Софии Милорадович — актуальная по теме и проблемная по научно-теоретической концепции. Особенностью её работы является тончайшее проникновение в языковые глубины, что характерно для носителей языка, а София изучала русский язык как иностранный. Начиная с оригинального названия работы, оригинальных названий глав, оригинального оформления обложки и кончая строгой последовательностью распределения материала, скрупулёзностью анализа, — всё это соответствует самым высоким требованиям, предъявляемым к подобным трудам.
