CC BY
91
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 392.7 7
ОБЫЧАИ И ОБРЯДЫ НАРОДОВ ДАГЕСТАНА, СВЯЗАННЫЕ С ПРЕДСТОЯЩИМ МАТЕРИНСТВОМ: РЕЛИКТЫ ДОМОНОТЕИСТИЧЕСКИХ ВЕРОВАНИЙ
(XIX - начало XX вв.)
®2011 Абдинова А.Г.
Институт истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН
Статья посвящена реликтам домонотеистических представлений народов Дагестана, направленных на обеспечение здоровья роженицы и ее ребенка.
The article is devoted to Dagestan peoples’ pre-monotheistic relicts directed on the protection of a lying-in woman’s and her child’s health.
Ключевые слова: мать, ребенок, беременность, верования, обряды, магия, запреты.
Keywords: mother, baby, pregnancy, beliefs, rites, magic, prohibitions.
Изучение проявлений
домонотеистических представлений в семейной обрядности народов Дагестана дает возможность углубления и уточнения знаний о специфике, своеобразии их традиционной духовной культуры, о ее истоках и генетических корнях, об особенностях семейнобытовых и общественно-бытовых отношений. Такое изучение дополняет и расширяет наши представления о
взаимоотношениях народов Дагестана, взаимосвязях и взаимовлиянии с
соседними и дальними народами и государствами.
Проблема получила освещение в трудах С. Г. Гаджиевой, А. Г. Булатовой, Г. А. Сергеевой, Б. М. Алимовой и авторов целой серии историко-
этнографических исследований народов Дагестана. В настоящей статье делается попытка несколько уточнить, расширить и дополнить представления по этому кругу
вопросов главным образом за счет полевого этнографического материала в 2006-2009 гг. в разных селениях народов горного края.
Хронологические рамки определены XIX - началом XX вв., потому что ни специальная литература, ни полевой этнографический материал не позволяет осветить эти вопросы для более раннего периода.
Традиционно в Дагестане бездетность приравнивалась к беде, а виновницей чаще всего считалась женщина. Супруги были
заинтересованы в рождении здоровых детей, а сельская община - в росте численности ее населения. Понятно поэтому, что статус женщины в семье и обществе с рождением ребенка повышался. По народным
представлениям, вредоносные,
враждебно относящиеся к
человеческим радостям и успехам
темные силы особенно
активизировались с самого начала беременности женщины [6. С. 29]. Поэтому заботу о роженице и будущем ребенке семья, родственники и односельчане проявляли задолго до родов. Засватанной девушке и ее родственницам встречные высказывали пожелания, чтобы у нее после замужества родился сын/сыновья и одна дочь, чтобы она до старости была окружена детьми и внуками [4. С. 271]. Эти пожелания, некогда носившие магический характер, со временем стали восприниматься как следование нормам культуры поведения [5. С. 257]. Карпогонические (стимулирующие) обычаи и обряды, направленные на обеспечение женщине здорового ребенка, пронизывали собой всю традиционную свадебную обрядность [2. С. 143-183].
В народе использовался целый комплекс магических действ, якобы способствовавших многодетности
зарождающейся семьи и объединенных идеей множественности: обсыпание
невесты злаками, сладостями, монетами, рассыпание бус, разбивание керамического сосуда, разламывание, разрывание на куски хлебных изделий и др. [3. С. 51-67].
Пережиточным верованиям был характерен целый комплекс запретов и ограничений для будущей матери: не сидеть в темном помещении, не выходить поздним вечером во двор и на улицу, не смотреть на уродливых и калек, реже смотреть на свое отражение в зеркале, в воде, не общаться с
бесплодными женщинами и ограничить общение с беременными и т.д.
Все они были продиктованы стремлением максимально сберечь здоровье будущей матери и способствовать нормальному развитию плода. Запреты и ограничения
распространялись и на пищевые продукты. Так, не рекомендовалось есть конину, зайчатину. Считалось полезным коровье молоко, нежирные молочные продукты; буйволиное, овечье, козье молоко и продукты из них рекомендовалось потреблять в
ограниченных количествах. Ограничения касались сладкой, соленой, кислой пищи, яиц. Здесь, как и в других случаях, рациональное, апробированное
народной практикой было перемешано с иррациональным, берущим свое начало в архаических пластах представлений и верований [9. С. 114].
Другая серия поверий и связанных с ними запретов и ограничений была призвана уберечь будущую мать и ее ребенка от вредоносных духов и демонов. Ей рекомендовалось носить с собой иголку, обереги, кусок хлеба, щепотку соли, не рекомендовалось ходить на похороны, заходить на кладбище, быть в одной комнате с покойником, шить и др. За жестким соблюдением всех этих и других норм и правил следила не только сама женщина, но и ее мать, бабушка, тети, сестры, а также свекровь и близкие родственницы мужа [6. С. 30-33].
Все эти поверья и связанные с ними действа в той или иной форме были характерны для народов Северного Кавказа, Закавказья, Средней Азии, мусульманского Востока, России.
Отметим здесь и такое поверье, которого придерживались народы Дагестана: женщина, которая никак не могла забеременеть, обмывалась в тазу после того, как в нем купалась многодетная мать. Если так случалось, что две беременные женщины обмывались или мылись у родника, ручья, реки, озера, то заканчивать свои гигиенические процедуры они старались одновременно, иначе, по поверьям, болезни одной могли перейти другой. Подобные поверья бытовали и у среднеазиатских евреев. У лакцев и аварцев две кормящие матери, встретившись где-либо, старались быстро найти укромное место и выжать из груди несколько капель молока: иначе, верили они, у одной из них молоко обязательно высохнет. Сходных обычаев придерживались персиянки: две такие женщины, встретившись в бане, выжимали из груди немного молока за спиной друг у друга во избежание перехода болезней одной на другую.
Кумычки и терекеменки избегали одновременно с другими кормить грудью своих детей в одном помещении или где-нибудь неподалеку друг от друга. Бытовало мнение, что более крепкая, здоровая из них «заберет» молоко у более слабой. Такие поверья мы встречаем у народов Закавказья, у белорусов и др. Бездетные женщины народов Западного Дагестана старались хоть какое-то время походить в одежде многодетных матерей.
В названных и других обычаях порой проявлялись противоречия. Так, предписывая беременной запрещение посещения кладбища, местные знахари могли в то же время отвести ее на старое кладбище и здесь, читая молитвы, водить ее вокруг могилы или могил, считавшихся священными, чтобы предстоящие роды не были тяжелыми и благополучно закончились. У балхарцев, арчинцев, ахвахцев, табасаранцев беременная, следуя народным верованиям, в тех же целях выстирывала, штопала и латала одежду односельчан: чем больше, считалось в народе, тем лучше. Можно привести еще множество примеров из того же ряда. Названные и другие противоречия говорят о древности домонотеистических представлений в дагестанской среде, о сложности и длительности складывания системы этих представлений, подвергавшихся народной редакции, наслоениям, изменениям и т.д. на протяжении длительного времени.
Желания беременной женщины отведать того или иного кушанья, блюда, лакомства, фруктов, овощей и прочего в народе старались удовлетворить. Считалось, что в противном случае ребенок может появиться на свет с каким-нибудь дефектом, изъяном, с большими родимыми пятнами или бородавками в самых неожиданных частях тела. О распространенности таких
представлений у лакцев писал известный просветитель и ученый второй половины XIX века А. Омаров [8. С. 7]. Отметим, что по обычаям белорусов, литовцев, поляков,
украинцев, русских, немцев,
беременной женщине не полагается отказывать ни в пище или пищевых продуктах, ни в чем другом. У нарушителя этого обычая, по поверьям, мыши и крысы изгрызут всю одежду. В подобных случаях, по поверьям украинцев, родившийся ребенок будет необычайно прожорливым; по поверьям немцев, на теле ребенка появится опухоль в виде желаемого, но не полученного беременной женщиной. У народов Дагестана бытуют рассказы о том, как домочадцы и родственницы беременной женщины, стремясь удовлетворить желание будущей матери, подсовывали ей в сумерках или в темноте «суррогат» желаемого, испеченного из теста, приготовленного из смеси овощей, фруктов, меда, сахара, жира, курдюка, масла, мяса и т.д. В селении Кумух свекровь якобы приготовила для своей беременной невестки испеченного из сдобного теста ужа (в других вариантах - змею)', съев печеное, невестка якобы
удовлетворилась. В подобных сюжетах у хваршин селения Сонтлада фигурирует лягушка [7. С. 105].
«Иногда случалось, - пишет о лакцах С. К. Рамазанова, - что для того чтобы приобрести что-то, чего не было в селении, но чем хотелось полакомиться будущей матери, ее муж или кто-нибудь из его родни ездили довольно далеко от родных мест и привозили требуемое (например, что-то из летних фруктов и овощей) [10. С. 73-74]. В этот период близкие старались выполнить ее (беременной - авт.) прихоти, связанные с пищевыми потребностями; диктовалось это не столько потребностью рационального питания, сколько боязнью повредить внешность ребенка, т.к. у него якобы могли оказаться родимые пятна, повторяющие цвет и форму ягод, фруктов и других продуктов питания, которые хотела попробовать беременная женщина, но не смогла этого сделать», -пишет М. К. Мусаева [6. С. 74].
Таким образом, и здесь рациональное, апробированное многими поколениями переплетается с архаическими магическими представлениями.
Значительное место в народных представлениях занимала вера в демонические персонажи, которые якобы стремились похитить плод из чрева матери. У разных народов Дагестана они назывались по-разному, различным было и представление об их внешности: они выступали в народном воображении то как старуха, то как старик, животное, аморфное существо и др. В одних случаях плод якобы похищался из злостного желания навредить человеку, в других цель такого похищения сводилась к тому, чтобы воспитать похищенного и вырастить из него дух природы, покровителя животных [1. С. 154]. «Болезненное течение родов, послеродовые заболевания, нередкие случаи смерти рожениц и новорожденных
- все это приводит примитивное сознание к мысли, что роженица и новорожденный младенец подвергаются ожесточенному нападению злых духов, -писал Г. Ф. Чурсин. - Напуганное воображение даже создает особых духов, единственное занятие которых -пожирать или похищать внутренности рожениц, подменивать или убивать новорожденных» [11. С. 91]. У народов Дагестана они назывались Ал, Албасты, Албаслы, Ал-баци, Ирищив, Элбэсты, Суткъатын, Аюм, Хал и др. Чтобы обезопасить роженицу и сохранить ее плод, предписывалось иметь в одежде, в
Примечания
постельных принадлежностях, под ложем, под подушкой иглу, булавку, другой какой-нибудь металлический предмет, колющий или режущий. Наиболее действенными средствами против этих мифологических персонажей считались нож, кинжал, сабля. «Кинжал,
- писал Г. Ф. Чурсин, - идеальное оружие для охоты и боя, незаменим и в борьбе с черными силами» [12. С. 91]. Оберегом считался и кусок хлеба, оставленный на ночь на подоконнике в комнате роженицы. Схожие поверья в персонажи, злонамеренно настроенные по отношению к будущей матери и ее плоду, а также обычаи и обряды, связанные с такими поверьями, были и у других народов Кавказа, и у народов мира.
Таким образом, в обычаях и обрядах семейного цикла, связанных с беременностью женщины, пережитки домонотеистических представлений в рассматриваемое время проявляли себя достаточно рельефно. Длительное сохранение таких пережитков
объясняется значением, которое
население отводило вопросам здоровья и пополнения членов общины, джамаата. Как и в других случаях, значительна роль традиции, а также условий социально-экономического и культурного развития общества, живучести древних представлений.
1. Булатов А. О. Пережитки домонотеистических верований народов Дагестана в XIX - начале XX вв. Махачкала, 1990. 2. Булатова А. Г. Традиционные праздники и обряды народов горного Дагестана в XIX - начале XX вв. Д., 1988. 3. Гаджиев Г. А. Доисламские верования и обряды народов Нагорного Дагестана. М., 1991. 4. Гаджиева С. Ш. Семья и браку народов Дагестана в XIX - начале XX вв. М., 1985. 5. Лугуев С. А. Традиционные нормы культуры поведения и этикет народов Дагестана в XIX -начале XX вв. Махачкала, 2006. 6. Мусаева М. К. Традиционные обычаи и обряды народов Нагорного Дагестана, связанные с рождением и воспитанием детей. Махачкала, 2006. 7. Мусаева М. К. Хваршины. XIX - начало XX веков: историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1995. 8. Омаров А. Воспоминания муталима // Сборник сведений о кавказских горцах (ССКГ). Тифлис, 1868. Вып. 1. 9. Рамазанова 3. Б. Пища народов Нагорного Дагестана в XIX - начале XX веков (классификация форм и анализ факторов сложения и развития). Махачкала, 2003. 10. Рамазанова С. К. Цовкра I. Вторая половина XIX—XX вв.: Историко-этнографические очерки. Махачкала, 1998. 11. Чурсин Г. Ф. Культ железа у кавказских народов // Известия Кавказского историко-археологического института. Т. V. Тифлис, 1977. 12. Чурсин Г. Ф. Очерки по этнологии Кавказа. Тифлис, 1913.
Статья поступила в редакцию 30.03.2011 г.
