CC BY-NC-ND
46
СТАТЬИ
А.В. Бородкин
ОБЩИНЫ СТАРООБРЯДЦЕВ-КАПИТОНОВ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ РОССИИ И ПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫЕ СЫСКИ РАСКОЛЬНИКОВ в XVII в.
В статье рассматривается состояние общин старообрядцев-капитонов в Центральной России в XVII в., их расположение, активность и социальный состав. Впервые анализируется взаимосвязь между правительственными сысками раскольников и дроблением первых старообрядческих общин. Изучены центры старообрядцев и их взаимоотношения с патронажными общинами, связи между лидерами старообрядческих общин и их отношение к распаду единого движения.
Ключевые слова: старообрядцы, религиозные общины, раскольники, монастырь, стрельцы.
История русского старообрядчества продолжает привлекать самое пристальное внимание отечественных и зарубежных исследователей1. Особый интерес в настоящее время вызывает региональный аспект этой проблематики2. Однако, несмотря на проведенные изыскания, судьба старообрядческих лидеров и созданных ими общин остается неизвестной. Так, последние годы жизни одного из вождей движения Капитона Даниловского связывают с Вязниковскими кельями. Но этот этап старообрядчества мало известен исследователям. Нет точных сведений и о гибели Капитона.
Место рождения основателя одного из течений раннего старообрядчества не установлено3. Известно лишь, что «сей убо чернец постригся негде близ дома своего, яко бяше убог сый и неимяше чим в мире питатися, отшед вдале от села Даниловского, в место нарицаемое Колесниково, и тамо начал жити по образцу пустынно-жителей»4. До середины 30-х годов XVII в. Капитон был одним из ревнителей древнего благочестия, авторитетным и благочестивым иноком. Духовные власти претензий к нему не имели.
© Бородкин А.В., 2009
В 1634 г. старец получил от царя Михаила Федоровича грамоту с разрешением основать Троицкую обитель в Костромском уезде5. При строительстве новой обители Капитон проявил себя как талантливый организатор6.
В 1639 г. уволенный архимандрит Рязанского Преображенского монастыря Герасим, живший некоторое время с братией монастыря, подал на Капитона донос «о неистовствах». Капитон был арестован и отправлен в ярославский Спасский монастырь, а затем сослан в Тобольск7.
Через 12 лет после ареста и ссылки в Тобольск Капитон поселился в келье на реке Шаче Костромского уезда. Обнаружив там кельи, местные власти разгромили их, но Капитон успел бежать в Шуйский уезд, где жил до середины 1650-х годов в пустынях у села Калбацкого8. И там старцу удалось уйти от стрельцов. Неуловимость Капитона снискала ему огромную популярность среди крестьян. Названное по имени основателя движение капитонов стало частью русского старообрядчества, проникло в Сибирь, в Поморье и на Дон, охватило уезды Центральной России.
Для уничтожения движения капитонов царское правительство применяло стрелецкие сыски. Помимо Приказа тайных дел сыском раскольников занимались Посольский, Разрядный и Патриарший приказы. При необходимости доступ к документам этих сысков имели местные воеводы и духовные власти. Наиболее интересные документы оставили сыски Патриаршего приказа - сыск 1661 г. дьяка А. Яковлева, сыск 1661 г. против раскольников Троице-Сер-гиева монастыря, сыски 1662 г. под Вязниками, в Юрьевце Поволжском и в Костромском уезде, 1664 г. на Керженце, 1666 г. на Вятке и в Вологде. Самое позднее сыскное дело этого приказа датировано 1673 г.9
Последние кельи Капитона появились под Вязниками: «Град убо Ярополч, имея посад или жилище Вязники во Владимирской области... идеже и во оно время никонова смущения... от градов и монастырей бегающи иноцы и мирские в пустынях крыяхуся... тамо предивный отец Капитон живяще... тому мнози ученицы бяху чудного жития его подражатели»10.
Продолжая Выговскую агиографическую традицию, Симеон Денисов рисовал Капитона каноническим продолжателем общерусского монашества, пытался добиться тождества житийного текста с ранними памятниками русской агиографии. Стремление к формам старорусского житья заставило его окончить повествование смертью Капитона. Однако известие это не является достоверным. В.С. Румянцева обоснованно полагает, что сравнение высказываний Ефросина (80-е годы XVII в.) и Симеона Денисова
(20-е годы XVIII в.) о Капитоне и его учении показывают процесс «окостенения» старообрядческой идеологии, из которой «выхолащивалось все живое». И если в сочинение Ефросина «еще врывается идейная борьба между разными течениями противоцерковного движения, в конце века получившего староверческое оформление (от него отделилось сектантское)», то у Денисова «происходит переосмысление начальной версии раскола в рамках дониконов-ской православной традиции»11.
Биография Капитона Даниловского стала частью его учения. В старообрядческой литературе встречаются самые разные сведения о его смерти. Симеон Денисов свидетельствовал о мирной кончине. Некоторые старообрядческие синодики XVII-XVIII вв. упоминают Капитона в числе «Вязниковских убиенных пустынников», подтверждая предположение о насильственной смерти12. Ряд ранних синодиков (конец XVII в.) именует Капитона священно-иноком и схимником. Старообрядческие синодики начала и середины XVIII в. не упоминают о священстве Капитона. Синодики и поминальные статьи середины и конца XVIII в. не называют Капитона схимонахом. А синодики начала XIX в. (в том числе все их модификации) даже отодвигают упоминание об иноке Капито-не, «Вязниковском мученике», на последнее место в общем перечислении погибших. В сводном старообрядческом синодике Капи-тон тоже упомянут в «Вязниковском списке» как «пострадавший за древлецерковное благочестие»13.
Результаты правительственных сысков 1665-1666 гг. несколько проясняют судьбу Капитона. «А старец де Капитон... холоп твой, имал в прошлом... году из лесу пустынников и кельи жег за Клязьмою, а Капитон де под теми келиями». Чернец Варнава, схваченный в конце декабря 1665 г. стрельцами на озере Юхра, показал, что «про Капитона де старца, он слыхал, что в тех пустынях он жил и прикован к цепи и умер давно. А сам Варнава его Капитона не видел»14.
Так безвестно и таинственно закончил свой жизненный путь «неистовый чернец» Капитон Даниловский. Но имя его оставалось популярным в народе до конца XVII в. Складывались легенды о том, что он жив, благополучно скрылся от сысков и еще проповедует. Этой легендой часто пользовались самозванцы, выдавая себя за Капитона либо за его духовных учеников. Традиция эта сохранялась до XIX в. В 1860-х годах Капитона искали в Нижегородском и Муромском уездах, в 1880-х гг. - в Кинешемском и Костромском. В то же время в старообрядческих рукописях Капитон упоминался все реже и реже, и к середине XVIII в. его имя стало встречаться лишь эпизодически, в связи с «Вязниковскими мучениками».
С конца 1650-х годов, когда в районе Вязников поселился Ка-питон с учениками, вязниковские общины стали региональным центром противления церковной политике правительства. С начала 1660-х годов этот район был взят Москвой под особый надзор. Бежавших сюда капитонов власти подозревали в организации беспорядков 1654 г. в Москве. За жизнью вязниковских пустынников пристально следили московские «послухи», сообщавшие в столицу обо всем увиденном и услышанном.
Первый сыск капитонов в Вязниках был проведен в 1662 г. Документы его не сохранилась.
Второй - в 1665-1666 гг. 24 апреля 1665 г. священник Вязни-ковской слободы Василий Федоров донес митрополиту Павлу, местоблюстителю патриаршего престола, о появлении «за рекой Клязьмой в бору» капитонов15: они «келии поставили и в земле норы поделали, а к церкви Божией не ходят»16.
Эти факты в 1665 г. подтвердил в своем доносе архиепископ Илларион. Содержание доноса вызвало сильную тревогу правительства. Сыск был проведен под личным наблюдением царя. С 5 декабря 1665 г. до середины февраля 1666 г. его проводили силами полка московских стрельцов А.И. Лопухина. До середины января в Вязниках действовала особая следственная комиссия князя И.С. Прозоровского, в состав которой входили дьяки Приказа тайных дел А.С. Матвеев и Ф. Михайлов. Затем, с февраля по октябрь 1666 г., капитонов выявляли местные власти во главе с С. Чаадаевым, в подчинение которому были переданы столичные стрельцы17.
19 декабря 1665 г. полковник Аврам Лопухин с двумя неполными сотнями стрельцов был направлен в Переславль-Залесский для поимки капитонов. Полк имел опыт действий против раскольников: в 1662-1663 гг. уже участвовал в сысках. 27 декабря А. Лопухин получил указание ужесточить сыск, после чего предпринял несколько конных походов в лес общей продолжительностью около недели. В них принимали участие архимандрит Антоний и ключник Андрей Пекин. Походы подтвердили широкие связи местных крестьян с пустынниками, выявили контакты с ними игумена Благовещенского монастыря Моисея. Стрельцы арестовали 55 человек и сожгли 30 келий.
Помимо вязниковских известностью у капитонов пользовались и вологодские общины18.
Первый сыск церковных мятежников «на Вологде» был проведен местными властями в 1665 г. Его возглавлял архиепископ Симон. Власти ограничились сбором сведений о наличии старообрядцев в сельских приходах епархии.
Повторный сыск, в феврале 1666 г., был организован гораздо лучше. На основании ранее полученных сведений были произведены аресты наиболее известных раскольников.
Но вскоре вологодский воевода С.А. Зубов известил Приказ тайных дел о капитонствующих крестьянах уезда на основании «извета» игумена Павлово-Обнорского монастыря Иосифа о наличии капитонов в вотчине И.Д. Милославского. Царь Алексей Михайлович приказал С.А. Зубову возобновить поиск капитонов. Третий сыск начался 20 марта 1966 г. Приказано было арестовать капитонствующих вместе с учителем Ф. Артемьевым, а также «велеть расспрашивать о старце Капитоне»19. Весть о новом сыске быстро распространилась среди крестьян и вызвала случаи самосожжения. Уже 21 марта в Лежском волоке в деревне Мишутино сгорели 4 человека. Добровольные «гари» происходили на протяжении всего сыска в вотчинах Ф. Довларова, в Комельской и Никольской волостях. В отличие от прежних сысков, ответчиками в нем предстали крестьяне с семьями, что указывает на наличие постоянной общины.
Среди владельцев капитонствующих крестьян были названы Павлов-Обнорский, Спасо-Троицкий и уже известный прежними связями с Капитоном Корнильев-Комельской монастыри. Среди светских владельцев - боярин И.Д. Милославский, помещики Ф. Довларов, В. Хвостов, С. Бречанинов и некоторые другие.
В воеводской «отписке» о результатах сыска С.А. Зубов донес о задержании 71 капитона и бегстве восьми. 17 человек сожгли себя во время сыска.
Как показали сыски, важным отличием вологодских общин от вязниковских явилось значительное количество глав капитонствующих общин, в некоторых случаях по-своему толкующих учение Капитона. Так, если учение Степана Васильева (деревня Че-шашно Обнорской волости) и Тимофея Трофимова в целом соответствовали основам капитоновщины, то в учении Ивана Омелья-нина (деревня Киселево) уже появились некоторые отличия. Вскрылись особые патронажные отношения между Вязниками (центр) и Вологдой (общины). К примеру, Алексей Грибанов (деревня Периковы) распространял учение Капитона, что было подтверждено показаниями семьи Перфильевых-Неусыпаевых, арестованной в деревне Заречной.
Распространение капитоновщины в Костромском и отчасти Ярославском краях имело свои особенности. Во-первых, здесь был более строгий надзор за настроениями паствы. В Костромском уезде его осуществлял Ипатьевский и Богоявленский монастыри, игумены которых получили от царя прямые указания на этот счет.
В Ярославском уезде этим также занимались некоторые монасты-ри20. Во-вторых, в окрестностях Костромы и Ярославля наблюдались лишь отдельные случаи капитонствования, тогда как север уездов представлял собой район с высокой концентрацией старообрядческих общин21. Это не могло не сказаться на социальном составе общин. Если на юге они состояли главным образом из посадских людей и части низшего духовенства, то на севере - из крестьян и приходских священников. Север Костромского уезда и связанные с ним районы вологодских и ярославских земель стали местом распространения самоубийств старообрядцев22.
Пассивный тип протеста, характерный для этого региона, выразился, в частности, в анонимном подметном письме, прибитом в марте 1666 г. на главных проезжих воротах Костромы. Написал его местный житель: на это указывала осведомленность анонимного автора относительно некоторых деталей, которые могли быть известны только костромичу. На мысль о принадлежности автора к капитонам наводило тщательно завуалированное под обличение «неправды» утверждение о принадлежности игумена Богоявленского монастыря Герасима к «слугам антихристовым»: оно полностью совпадало со взглядами вязниковских старцев. Власти приписали авторство письма костромским капитонам или сбежавшим от «расправы» вязниковским пустынникам23.
Первый сыск в Костроме был проведен еще до марта 1 666 г., возглавлял его костромской воевода З.В. Волков. Во время сыска был схвачен живший в погосте церкви Николы Чудотворца села Нефедова, в Плаксином стане, бобыль Исачко Андроников. Поскольку он не являлся лицом духовного звания, его заключили в городскую тюрьму.
Второй сыск был проведен в апреле-мае 1666 г., он явился реакцией на подметное письмо. Во главе сыска стоял стрелецкий голова Ф. Александров. Однако священники близлежащих к Костроме сел убедили его в благонадежности своей паствы. Стрелецким командам, действовавшим в окрестностях Костромы, не удалось обнаружить общину капитонов, ничем закончились и попытки установить автора письма.
Судя по итогам сысков, костромские общины капитонов были слабы и раздроблены. Уже в конце XVII в. сведения о них из источников исчезают. Далее общины в северных и прилегающих к ним северо-восточных районах Ярославщины развивались самостоя-тельно24. В них шел процесс распада капитоновщины на отдельные учения.
В Нижегородском уезде капитонствующих общин было немного. Приблизительно с 50-х годов XVII в. уезд попал в сферу дей-
ствия вязниковских старцев. На территории уезда активно действовали как вязниковские, так и местные проповедники капитонов-щины. Здесь не существовало собственного центра старообрядцев-капитонов. Более того, имеющиеся в Нижегородском уезде староверческие пустыни последователей Аввакума и Досифея полностью контролировали этот регион25. Поэтому здесь староверие быстро распадалось на отдельные течения26.
Сыски были проведены и в Нижегородском уезде. Сыск 1664 г. охватил небольшую территорию. Повторный сыск 1664 г. был проведен нижегородским воеводой А. Лопухиным в районе Козлецких болот.
Капитон не оставил единого, приемлемого для всех учения, что предопределило его быстрый распад на отдельные течения. Уже в самих вязниковских общинах учение разделилось на две части: «старообрядческую» (адаптированную к староверию) и «сектантскую». Наиболее широко капитоновщина распространилась в нескольких уездах Центральной России: Владимирском, Гороховец-ком, Костромском, Вологодском, Кинешемском. В меньшей степени - в Новгородском, Псковском, Нижегородском, Московском и Ярославском уездах.
Социальный состав этого антицерковного движения был относительно однороден - в целом оно было крестьянским. В то же время в нем участвовали монашествующие, часть мелкого и среднего сельского (реже городского) духовенства, а в отдельных случаях -посадские.
До середины XVII в. капитоновщина быстро охватывала все новые и новые районы. Смерть Капитона совпала с пиком популярности учения (1650-1664 гг.).
После смерти Капитона созданные им капитонствующие общины остались один на один со своими противниками. Наиболее известными из них были владимирские и суздальские общины27. Центром формирования наиболее радикальных из них была Яро-полченская волость Владимирского уезда. Социальный состав общин был относительно однороден: низшее духовенство, дворцовые крестьяне, монашествующие, посадские люди. Одновременно с ка-питоновщиной область находилась под влиянием канонического староверия, центром которого оставался Вязниковский Благовещенский монастырь.
В последующие годы активные правительственные сыски частично ликвидировали главные капитонствующие общины. Движение распалось, утратило массовость и постепенно исчезло.
Примечания
7
1 Paert I. Old Believers, Religious Dissent and Gender in Russia, 1760-1850. Manchester, 2003; Таранец С.В. Куреневское тримонастырье: история русского старообрядческого центра в Украине (1675-1935 гг.). Киев, 1999; Таранец С.В. Джерела з есторе'1 старообрядства Правобережно'1 Украши кенця XVIII - початку XX столыття. Кшв, 2007; Старухин Н.А. Раскол русской православной церкви XVII в. Новосибирск, 2006; и др.
2 Бородкин А.В., Витушкин К.В, Прокофьева Н.В. Старообрядцы Верхневолжья: прошлое, настоящее и будущее. Ярославль, 2008; Наградов И.С. Старообрядческий мир Костромской губернии. Кострома, 2008.
3 Житие инока Корнилия // Рассказы по истории старообрядчества. СПб., 1861; Третье окружное послание Игнатия, митрополита Сибирского и Тобольского // Православный собеседник. 1855. Кн. 1. С. 3.
4 Третье окружное послание Игнатия... С. 96-99; Журавлев А. Полное историческое известие о древних стригольниках и новых раскольниках. М., 1890. С. 83.
5 Шульгин В.С. «Капитоновщина» и ее место в расколе // История СССР. 1969. № 4. С. 130-131.
6 Титов А. Калясниковский синодик. М., 1895. С. 41-43. Преображенский А.А. Неизвестный автограф сибирского летописца Саввы Есипова // Советские архивы. 1983. № 2. С. 63-65.
Клибанов А.И. История религиозного сектантства в России. М., 1965. С. 41-43.
Румянцева В.С. Народные антицерковные движения в России в XVII в. М., 1986.
Денисов С. Виноград Российский, или Описание пострадавших в России за древлецерковное благочестие. М., 1906. С. 46.
11 Румянцева В.С. Указ. соч. С. 79.
12 Государственный архив Ярославской области (ГАЯО). Фонд редких книг. Оп. 1. Д. 1406; Д. 1442; Д. 1435.
13 Пыпин А.И. Сводный старообрядческий синодик. СПб., 1883; ГАЯО. Фонд редких книг. Оп.1. Д. 1434. Л. 8.
14 Цит. по: Румянцева В.С. Указ. соч. С. 79.
15 Смирнов П.С. Внутренние вопросы в расколе XVII века. СПб., 1898. С. 35.
16 Там же. С. 35.
17 Румянцева В.С. Указ. соч. С. 147.
18 Барсков Я.Л. Памятники первых лет русского старообрядчества // Летопись занятий императорской Археографической комиссии за 1911 год. СПб., 1912. С. 239.
19 Румянцева В.С. Сыскное дело Тайного приказа о вологодских капитонах // История СССР. 1978. № 2. С. 170-180.
20 Ярославские губернские ведомости. 1890. № 12; Ярославский историко-архив-ный музей-заповедник (ЯИАМЗ). Ф. 7. Д. 52231; Виденеева А.Е. Содержание
10
старообрядцев в монастырях Ростовской епархии // Старообрядчество: история, культура, современность. Вып. 4. М., 1995. С. 22.
21 Дмитриевский В. Раскол старообрядчества в Ростово-Ярославском крае. Ярославль, 1909. С. 74-81.
22 Зеньковский С. Русское старообрядчество: духовные движения XVII века. М., 1995. С. 381-383.
23 Румянцева В.С. Указ. соч. С. 147-149; Диев МЯ. Капитон - расколоучитель XVII века в Ярославской и Костромской губерниях // Ярославские губернские ведомости. 1890. № 12; Романовский С. Состояние раскола и сектантства в Костромской епархии // Костромские епархиальные ведомости. 1904. № 6; Грандилевский Л. Противоцерковное раскольническое движение в Костроме // Костромские епархиальные ведомости. 1904. № 16.
24 Некрасов А.А. Старец Капитон Даниловский: К вопросу о начале церковного раскола XVII в. в Ярославском крае // Минувших дней связующая нить. Ярославль, 1995. С. 79-82.
25 Шашков А.Т. Пошехонский дворянин-старовер Ф.Я. Токмачев и споры конца XVII века вокруг еретических писем протопопа Аввакума // Источники по истории общественного сознания и литературы периода феодализма. Новосибирск, 1991. С. 105-112.
26 Сироткин С.В. «Раскольничья прелесть» в Арзамасском уезде в 70-е гг. XVII в. // Старообрядчество в России (XVII-XX вв.). М., 1999. С. 262.
27 Румянцева В.С. Указ. соч. С. 147-170.
