CC BY
72
УДК 343.35
DOI: 10.24412/2071-6184-2021-1-77-85
ОБЩЕСТВЕННАЯ ОПАСНОСТЬ ВОСПРЕПЯТСТВОВАНИЯ ЗАКОННОЙ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЙ ИЛИ ИНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ И НЕЗАКОННОГО УЧАСТИЯ В ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КАК КОРРУПЦИОННЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
Н.В. Бугаевская
Анализируются и сопоставляются признаки двух коррупционных преступлений -воспрепятствования законной предпринимательской или иной деятельности (ст. 169 УК РФ) и незаконного участия в предпринимательской деятельности (ст. 289 УК РФ). В ходе исследования параллельно освещаются и сравниваются объективные и субъективные признаки составов указанных преступлений, подчеркивается, что общественная опасность базируется на субъективных элементах и признаках, так как именно они являются значимыми и определяющими данные деяния как коррупционные.
Ключевые слова: предпринимательская деятельность; должностное лицо; субъект преступления; субъективная сторона преступления; корыстная заинтересованность; коррупционные преступления.
В настоящее время в условиях активного укрепления рыночных отношений, развития предпринимательской деятельности одним из направлений антикоррупционной политики государства является обеспечение защиты всех секторов экономики от незаконной деятельности представителей власти, которые, с одной стороны, могут препятствовать осуществлению бизнеса или, с другой стороны, нелегально участвовать в нем, обогащаясь и в том, и в другом случае. В этой связи в Уголовном кодексе Российской Федерации (далее - УК РФ) установлена уголовная ответственность за воспрепятствование законной предпринимательской или иной деятельности (ст. 169 УК РФ) и за незаконное участие в предпринимательской деятельности (ст. 289 УК РФ). Несмотря на то, что данные составы коррупционных преступлений присутствуют в УК РФ с момента его принятия, судебная практика по ним не столь обширна. Данные деяния, как отмечается в научной литературе, являются достаточно распространенными, но мало выявляемыми [1, с. 10].
Вместе с тем, привлечение к уголовной ответственности, особенно за незаконное участие в предпринимательской деятельности, является резонансным, хотя и не столь частым событием. Так, в частности, в марте 2020 г. Ленинским районным судом г. Пермь бывший заместитель председателя правительства Пермского края Р.К. был признан виновным в превышении должностных полномочий (ч. 2 ст. 286 УК РФ), в незаконном осуществлении предпринимательской деятельности (ст. 289 УК РФ) и осужден к двум годам лишения свободы условно с испытательным сроком два года. Было установлено, что в течение 2017-2018 гг. Р.К. осуществлял покровительство коммерческой организации ООО «ДСК Магистраль» посредством помощи в заключении контрактов на ремонт дорог (на сумму 40 млн.руб.), строительство
стадиона (стоимость работ 22 млн. руб.). Р.К. непосредственно руководил заключением контрактов, предоставляя информацию, давая указания, требовал от представителей муниципалитетов оказывать содействие в деятельности именно данной коммерческой структуре.
По статье 169 УК РФ в 2019 году были осуждены, по данным Судебного департамента при Верховном суде РФ, - 22 человека, в 2020 году - 18 [2]. При этом нередко органы следствия осуществляют квалификацию в обвинительном заключении по ст. 169 УК РФ и по ст. 285 УК РФ (злоупотребление должностными полномочиями) или 286 УК РФ (превышение должностных полномочий), а суд уточняет признаки преступления и оставляет только одну из упомянутых статей в приговоре как единственно возможную в виду конкуренции общей и специальной нормы.
Сращивание власти и бизнеса, как и посягательства контрольно-надзорных органов на конституционные гарантии ведения предпринимательской деятельности не является только отечественным явлением, в виду чего и в международных стандартах противодействия коррупции, и в зарубежных законодательных актах имеются подобные запреты на данные коррупционные злоупотребления. В частности, в Конвенции ООН против коррупции от 31.10.2003 рекомендовано государствам-участникам установить уголовную ответственность за злоупотребление влиянием в корыстных целях (ст. 18), злоупотребление служебным положением (ст. 19) и незаконное обогащение (ст. 20).
В рамках зарубежного законодательства, следует отметить, что ответственность за незаконное участие в предпринимательской деятельности установлена в ст. 429 УК Республики Беларусь, ст. 310 УК Республики Казахстан, близкая по содержанию норма закреплена в ст. 300 УК Эстонии [3, с. 30]. Уголовная ответственность за воспрепятствование
предпринимательской деятельности также содержится в законодательстве стан Содружества Независимых Государств и Балтии.
Анализируемые преступления, несмотря на имеющиеся различия, имеют много общих признаков, на которых мы и остановимся ниже.
Являясь по своей сути коррупционными, данные деяния посягают на один и тот же объект - общественные отношения, связанные с осуществлением нормальной соответствующей закону деятельности органов государственной власти и местного самоуправления [4, с. 51]. Только если для состава преступления, предусмотренного ст. 289 УК РФ, это основной непосредственный объект, то для воспрепятствования законной предпринимательской и иной деятельности - дополнительный непосредственный объект. Основным непосредственным объектом в последнем случае выступают общественные отношения, связанные с конституционными гарантиями осуществления предпринимательской деятельности; свобода предпринимательства, основанная на законе [5, с. 15-16].
Объективная сторона незаконного участия в предпринимательской деятельности (ст. 289 УК РФ) предполагает учреждение должностным лицом
организации, осуществляющей предпринимательскую деятельность, либо участие в управлении такой организацией лично или через доверенное лицо вопреки запрету, установленному законом, если эти деяния связаны с предоставлением такой организации льгот и преимуществ или с покровительством в иной форме. Прямой запрет на участие в предпринимательской деятельности содержит, например, статья 17 Федерального закона от 27 июля 2004 г. № 79-ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации». В связи с прохождением гражданской службы гражданскому служащему запрещается: участвовать на платной основе в деятельности органа управления коммерческой организацией, за исключением случаев, установленных данным федеральным законом; осуществлять предпринимательскую деятельность. Как противоправное деяние будет квалифицироваться учреждение коммерческой организации в любой ее форме, процедура образования и регистрации такового юридического лица. Юридическими признаками участия в образовании должностным лицом предприятия или организации будет являться наличие в уставе либо в учредительном договоре сведений о том, что данное должностное лицо входит в состав участников организации либо участвует в её управлении через доверенное лицо. Второй вариант совершения деяния - участие в управлении коммерческой организацией лично или через представителя (доверенное лицо). Это может быть участие в качестве учредителя в проводимых собраниях, избрание членом правления, совета предприятия, заключение сделок, составление бизнес-планов и т. п.
Составной характер указанных выше действий обусловлен тем, что помимо непосредственного создания должностным лицом коммерческой организации либо участия в ней, виновный должен предоставлять данному юридическому лицу льготы и преимущества или покровительство в иной форме, что должно быть связано с занимаемым им должностным положением. Несомненно, эти льготы, преимущества, покровительство должны носить материальный характер (кредиты, займы, подряды и т. п.), давать право организации извлекать дополнительную прибыль, не платить обязательные налоги, уклоняться от необходимых проверок и т. п. Важным признаком здесь является использование должностным лицом возможностей своего официального служебного положения. Без подобного использования служебного положения в пользу учреждённой организации уголовная ответственность отсутствует.
Объективная сторона воспрепятствования законной
предпринимательской или иной деятельности (ст. 169 УК РФ), напротив, не связана с осуществлением предпринимательской деятельности, хотя преступление относится к виду преступлений в сфере экономики. Здесь деяние представляет собой ряд альтернативных действий, объединенных использованием субъектом своего служебного положения, а именно: неправомерный отказ в государственной регистрации индивидуального предпринимателя или юридического лица либо уклонение от их регистрации, неправомерный отказ в выдаче специального разрешения (лицензии) на
осуществление определенной деятельности либо уклонение от его выдачи, ограничение прав и законных интересов индивидуального предпринимателя или юридического лица в зависимости от организационно-правовой формы, а равно незаконное ограничение самостоятельности либо иное незаконное вмешательство в деятельность индивидуального предпринимателя или юридического лица.
Таким образом, это либо открыто высказанное нежелание регистрировать индивидуального предпринимателя или юридическое лицо либо выдавать специальное разрешение на осуществление определённой деятельности лицом, на которое возложена такая обязанность; либо завуалированная форма отказа, связанная с переносом срока выполнения обязательных действий на неопределённое время, сверх установленного законом, при отсутствии к тому оснований; истребование дополнительных, не предусмотренных нормативными актами справок или иных документов и т. п.
В соответствии с ч. 1 ст. 23 Федерального закона от 8.08.2001 № 129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей», отказ в государственной регистрации индивидуального предпринимателя или юридического лица допускается в более чем в 20 вариантов случаях. Вот некоторые из них:
- непредставление заявителем определенных законом необходимых для государственной регистрации документов;
- несоответствия наименования юридического лица требованиям федерального закона;
- представление документов в ненадлежащий регистрирующий орган;
- несоблюдение нотариальной формы представляемых документов
- если физическое лицо - учредитель (участник) юридического лица, являющегося коммерческой организацией, или физическое лицо, регистрируемое в качестве индивидуального предпринимателя, на основании вступившего в силу приговора суда лишено права заниматься предпринимательской деятельностью на определенный срок и такой срок не истек и др. [6].
Непредусмотренные законом случаи отказа в регистрации являются неправомерными.
Ограничение прав и законных интересов индивидуального предпринимателя или юридического лица в зависимости от организационно-правовой формы может выражаться в принятии нормативных или иных актов либо совершения действий, которые создают дискриминирующие условия деятельности отдельного индивидуального предпринимателя или юридического лица; необоснованное предоставление льгот третьим лицам, создающих неравноправное положение отдельных индивидуальных предпринимателей или юридических лиц, работающих на рынке одного товара или услуги и т. п.
Незаконное ограничение самостоятельности либо иное незаконное вмешательство в деятельность индивидуального предпринимателя или юридического лица может быть совершено путём установления необоснованных запретов или
предъявлении требований по осуществлению определённых видов деятельности или на производство определённых видов товаров и предоставления услуг; необоснованного препятствия осуществлению предпринимательской или иной некоммерческой деятельности в какой-либо сфере; установления запретов на продажу, покупку, обмен, приобретение или перемещение товаров из одного региона РФ в другой; дачи указаний о первоочередной поставке товаров, выполнении работ, оказании услуг или о приоритетном заключении договоров без учёта установленных законодательством приоритетов и интересов предпринимателя или иного лица и т. п.
В практической деятельности существует проблема квалификации незаконного вмешательства в осуществление бизнеса сразу нескольких организаций, которые занимаются совместной деятельностью или обеспечивают выполнение одного и того же контракта. Руководствуясь ст. 17 УК РФ, следует отметить, что совокупность преступлений не образуют деяния, которые охватываются единым умыслом и совершаются рядом тождественных действий. Вместе с тем, общественная опасность вмешательство в деятельность сразу нескольких юридических лиц или индивидуальных предпринимателей в таком случае должна отражаться в назначаемом судом наказании.
В целом, оба анализируемых преступления по конструкции объективной стороны характеризуются формальным составом, то есть являются оконченными с момента совершения деяния вне зависимости от наступления общественно опасных последствий. То есть оценка общественной опасности преступления состоит в установлении и доказывании преступного поведения лица в обусловленных законом формах деяний.
Объединяет данные преступления не только то, что преступный доход извлекается лицом посредством служебного злоупотребления, осуществления преступления в форме злоупотребления властью [7, с. 78-83], но также признаки субъекта и субъективной стороны, являющиеся в данном случае ключевыми, определяющими для квалификации.
Субъектом исследуемых преступлений является должностное лицо в понимании примечания к статье 285 УК РФ, то есть лицо отвечающее признакам представителя власти или выполняющее организационно-распорядительные или административно-хозяйственные функции в перечисленных органах, учреждениях, предприятиях. Относительно воспрепятствования законной предпринимательской деятельности это могут быть сотрудники Федеральной налоговой службы и ее территориальных органов (управлений, инспекций), так как именно они осуществляют государственную регистрацию юридических лиц, физических лиц в качестве индивидуальных предпринимателей; сотрудники государственных органов, осуществляющих лицензирование отдельных видов деятельности (например, должностные лица Роскомнадзора в отношении выдачи лицензии на осуществление деятельности в области предоставления услуг связи; должностные лица Ространснадзора в отношении выдачи лицензии на
перевозки пассажиров автобусами и др.); сотрудники государственных органов и органов местного самоуправления в случае незаконного вмешательства или ограничения предпринимательской деятельности. Необходимо установить, что они имеют определенные полномочия и используют их для совершения преступления.
Относительно состава преступления - незаконное участие в предпринимательской деятельности - субъектом могут быть любые лица, признаваемые должностными. Вместе с тем, в виду того, что некоторые из них выполняют свои обязанности в коммерческих организациях, то следует уточнять законность оснований осуществления управленческой деятельности ими при запрете ведения собственной предпринимательской деятельности. В частности, в виду последних изменений УК РФ к должностным лицам относятся лица, выполняющие управленческие функции в государственных и муниципальных унитарных предприятиях, в хозяйственных обществах, в высшем органе управления которых Российская Федерация, субъект Российской Федерации или муниципальное образование имеет право прямо или косвенно (через подконтрольных им лиц) распоряжаться более чем пятьюдесятью процентами голосов либо в которых Российская Федерация, субъект Российской Федерации или муниципальное образование имеет право назначать (избирать) единоличный исполнительный орган и (или) более пятидесяти процентов состава коллегиального органа управления, в акционерных обществах, в отношении которых используется специальное право на участие Российской Федерации, субъектов Российской Федерации или муниципальных образований в управлении такими акционерными обществами («золотая акция»)) [8].
Субъективная сторона и незаконного участия в предпринимательской деятельности, и воспрепятствования законной предпринимательской деятельности характеризуется прямым умыслом. Мотив и цель законодателем не указаны в качестве обязательных признаков, но при этом именно их наличие делает деяния коррупционными. Определение коррупции в национальном антикоррупционном законе четко указывает на то, что преступления, ее образующие, совершаются с корыстной заинтересованностью [9]. Поэтому если корыстные устремления лица будут установлены при воспрепятствовании предпринимательской деятельности в ходе расследования, то деяние должно фиксироваться как коррупционное. Незаконное участие в предпринимательской деятельности, по сути, преследует цель именно обогащения [10, с. 593-600] за счет нарушения запрета на ее осуществление и получение прибыли от контролируемой коммерческой организации или от бизнеса, которому оказывается покровительство, поэтому при совершении данного преступления присутствует корыстная мотивация, хотя в законе указание на ее обязательность отсутствует.
В заключении отметим, что общественная опасность незаконного участия в предпринимательской деятельности, как и воспрепятствования законной предпринимательской деятельности заключается в использовании
должностного статуса и служебного положения для покровительства отдельным коммерческим структурам вопреки добросовестной конкуренции, для лоббирования интересов конкретных юридических лиц.
Для анализируемых коррупционных преступлений признаками, которые явственно характеризуют общественную опасность данных деяний, являются специальный субъект преступления, отличающийся наличием дополнительных признаков, образующих определенные полномочия лица, вытекающие из данных же полномочий вид деяния - злоупотребление властью (служебным положением) или способ совершения данного деяния - использование лицом своего служебного положения, образуемый злоупотреблением служебными полномочиями или их превышением, а также признаки субъективной стороны преступления - умышленная вина и корыстный мотив (цель). При этом характер общественной опасности проявляется в характеристике субъекта, его прямом отношении либо к органам государственной власти, органам местного самоуправления, либо к сектору реализации служебной деятельности в коммерческих и иных организациях, в наличии функциональных обязанностей и наделение определенными полномочиями в данных сферах. Сам вид деяния -злоупотребление властью или способ его совершения - использование лицом своего служебного положения - также указывает на характер общественной опасности, то есть подчеркивает как именно, каким образом совершается деяние, выводит на направленность деяния. Степень общественной опасности проявляется в признаках субъективной стороны: обязательном наличии умышленной вины и корыстного мотива (цели) в преступлении. Данные факторы значимы как для квалификации, так и для назначения наказания лицу, признанному виновным в совершении данного вида коррупционных преступлений.
Оба данных преступления, несмотря на указанную значимую степень общественной опасности, относятся к категории небольшой тяжести, и в свете внесенного Верховным Судом РФ законопроекта могут стать в будущем (при принятии соответствующего закона) уголовными проступками с присущими им уголовно-правовыми последствиями мягкости наказания и отсутствия судимости. В виду этого было бы целесообразным в целях противодействия коррупции повысить меры ответственности, тем самым обеспечив другую категорию преступлений и сохранив меры уголовной репрессии.
Список литературы
1. Борков В.Н., Спиридонов А.П. Механизм коррупционного обогащения должностного лица путем незаконного участия в предпринимательской деятельности (ст. 289 УК РФ) // Научный вестник Омской академии МВД России. 2017. № 3 (66). С. 10-15.
2. URL: http://www.cdep.ru/index.php?id=150 (дата обращения 1.03.2021).
3. Изосимов В.С. Уголовное законодательство стран СНГ и Балтии об ответственности за незаконное участие в предпринимательской деятельности //
Актуальные проблемы юридической науки: Итоги научных исследований аспирантов и соискателей: сборник научных трудов. Н. Новгород, 2011 Вып. 8. С. 30
4. Георгиади И.С. Проблемы привлечения к уголовной ответственности за незаконное участие в предпринимательской деятельности // Общество и право. 2017. № 4 (62). С. 51-54.
5. Лопашенко Н.А. Вопросы квалификации преступлений в сфере экономической деятельности. Саратов: Изд-во Саратов. ун-та, 1997. 179 с.
6. Федеральный закон от 8.08.2001 № 129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» (с изменениями и дополнениями) // Российская газета. 2001.10 августа. № 153.
7. Бугаевская Н.В. Формы проявления коррупции // Известия Тульского государственного университета. Экономические и юридические науки. 2013. № 3.Ч. 2.С. 78-83.
8. Федеральный закон от 24.02.2021 № 16-ФЗ «О внесении изменений в статьи 201 и 285 Уголовного кодекса Российской Федерации» // Российская газета. 2021. 26 февраля. № 41 (8392).
9. Федеральный закон от 25.12.2008 № 273 «О противодействии коррупции» // Российская газета. 2008. 30 декабря. № 266.
10. Головин А.Ю., Бугаевская Н.В. Незаконное обогащение: новый взгляд на криминализацию деяния // Всероссийский криминологический журнал. 2020. Т. 14. № 4. С. 593-600.
11. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 13.10.2020 № 24 «О внесении в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации проекта Федерального закона «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с введением понятия уголовного проступка» // Справочно-правовая система «КонсультантПлюс»
URL: http://www.consultant.ru/law/hotdocs/65178.html/.
Бугаевская Наталья Валентиновна, канд. юрид. наук, доц., доц. кафедры, bugaevskaja. natalia@yandex. ru, Россия, Тульский государственный университет
PUBLIC DANGER OF OBSTRUCTION OF LEGAL ENTREPRENEURIAL OR OTHER ACTIVITY AND ILLEGAL PARTICIPATION IN ENTREPRENEURIAL ACTIVITY AS CORRUPTION
CRIMES
N. V. Bugaevskaya
This article analyzes and compares the signs of two corruption crimes - obstruction of legitimate business or other activities (Article 169 of the Criminal Code of the Russian Federation) and illegal participation in business activities (Article 289 of the Criminal Code of the Russian Federation). In the course of the study, the objective and subjective signs of the elements of these crimes are simultaneously highlighted and compared, and it is emphasized that the public danger is based on subjective elements and signs, since they are significant and define these acts as corrupt.
Keywords: business activity; official; subject of crime; the subjective side of the crime; self-interest; corruption crimes.
Bugaevskaya Natalya Valentinovna, cand. legal sci., associate professor, associate professor of the Department, [email protected], Russia, Tula, Tula State University.
УДК 343.98 DOI: 10.24412/2071-6184-2021-1-85-93
ЦИФРОВАЯ КРИМИНАЛИСТИКА - БУДУЩЕЕ НАУКИ ИЛИ ТРЕНД
СОВРЕМЕННОСТИ?
Ю.Л. Дяблова
Криминалистика ХХ1 века развивается в условиях информатизации и цифровизации. Закономерности, входящие в предмет криминалистики, подвергаются трансформации под воздействием факторов объективной действительности. В соответствии с этим в статье отражен поиск ответов на вопросы о допустимости использования в науке термина «цифровая криминалистика», его значении и содержании.
Проанализированы научные подходы ученых к понятию «цифровая криминалистика», осуществлена их классификация. Поддержана позиция ученых, не допускающих выделения в научном аспекте различных криминалистик в зависимости от сферы применения или используемых технологий, в том числе выделение «цифровой криминалистики» и рассмотрение её положений отдельно от остальных структурных элементов. Вместе с тем, по аналогии с законодательными терминами «цифровая экономика», «информационное общество» и другими криминалистика может именоваться цифровой, но речь не идет о новой науке или обособленной её части, а об осмыслении её положений в современных условиях и определении перспектив развития. Сделаны выводы о необходимости максимально широкого понимания цифровой криминалистики и рассмотрении с позиции цифровизации всего предмета криминалистики, всех криминалистических учений, всех разделов и подразделов науки. Однако с позиции формального подхода точнее говорить не о цифровой криминалистике, а о криминалистике в эпоху цифровизации.
Ключевые слова: цифровая криминалистика, криминалистика в эпоху цифровизации, цифровизация криминалистической деятельности
Криминалистика ХХ1 века, безусловно, отличается от криминалистики века Х1Х. И дело не в количестве написанных за это время научных работ, не в трансформации способов преступных посягательств, не в принципиально иных технических возможностях субъектов раскрытия и расследования преступлений, не в изменении структуры науки, хотя все это и многое другое, естественно, накладывает свой отпечаток.
Основное отличие обусловлено той средой, в которой выработанные наукой рекомендации находят своё практическое воплощение. Именно она
