CC BY
70
УДК 34
ОБЩЕРОССИЙСКАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ В ДИСКУРСЕ ПРАВОВОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ
© 2009 г. Н.В. Исаева
Ивановский государственный университет, Ivanovo State University,
ул. Ермака, 37, г. Иваново, 153025, YermakSt., 37, Ivanovo, 153025,
mcdoivgu@yandex. ru mcdoivgu@yandex. ru
В теории идентичности предлагается обратить внимание на такой объект идентификации, как право, являющийся важным компонентом консолидации этноса, нации. Правовая идентичность рассматривается как усвоение, принятие индивидом, группой (сообществом) юридически значимых правил поведения (правовое сознание) и соотнесение своего поведения с этими правилами (правопользование, правовая деятельность).
Ключевые слова: идентичность, нация, право, объект идентификации, правовая идентичность.
In the theory of identity it is proposed to pay attention to such object of identification as the law, being an important component of eth-nos', nation's consolidation. Legal identity is viewed as assimilation, acquiring by an individual, group (community) of legally significant rules of behavior (legal conception) and correlation of his/her behavior with these rules (application of law, legal activity).
Keiwords: identity, nation, law, object of identification, legal identity.
Термин «идентичность» (от лат. identicus - тождественный, одинаковый) широко стал использоваться в социальных и гуманитарных науках во второй половине ХХ в., прежде всего в социологии. Постепенно он вошел в категориальный аппарат многих гуманитарных наук и «в настоящее время превратился в междисциплинарную научную категорию» [1, с. 6]. Каждая дисциплина, как правило, предлагает собственное понятие идентичности, обусловленное предметом, целями и задачами научного исследования. В результате мы не имеем некой интегрированной или «конечной» модели этого понятия. Как пишет И.Н. Тимофеев, «скорее мы можем говорить о конкурирующих концепциях этого понятия, в рамках которых выделяются и актуализируются те или иные кластеры, характеристики изучаемого феномена» [2, с. 106].
В юридической науке также появились работы, в которых используется категория идентичности. Чаще как общеизвестный термин, не требующий дефиниции, реже - при рассмотрении конкретного вида идентичности [3, с. 50-53], для характеристики какого-либо правового явления [4, с. 108-114]. В настоящее время назрела настоятельная необходимость разработки теории идентичности применительно к праву. Право как сложное социальное явление, с которым «имеет дело в своей жизни каждый человек» [5, с. 196], не может не быть объектом идентификации. Об этом свидетельствуют данные социологических исследований, в частности, проведенных на Юге России в 2000-2005 гг. среди мо-
лодых людей в возрасте от 12 до 18 лет, которые отнесли право и закон к жизненно важным эталонам идентификации [6, с. 116].
Теория идентичности, берущая начало в психоанализе (З. Фрейд), долгое время акцентировала внимание на идентичности индивида. Однако в социальных науках в последние годы появилось немало исследований о коллективной (групповой) идентичности, от макрогрупп (национальная и даже - наднациональная идентичность) до микрогрупп (корпоративная идентичность) (И. Нойманн, Э. Эриксон).
Интерес к проблеме коллективной идентичности обусловлен процессами европейской интеграции и глобализации, в которые включена и Россия, а в последней -развитием рыночных отношений, институтов гражданского общества, интенсификацией федерализации. Развитие теории коллективной идентичности связано также с формированием в последней трети ХХ в. так называемого третьего поколения прав человека - коллективных прав и свобод. А вместе с этим, развитие теории прав определенной социальной группы, к которой, безусловно, могут быть отнесены этносы и нации.
В исследованиях по национальной идентичности, в частности русской, в целях «реконструкции парадиг-мальных оснований русской национальной идентичности» предлагается описывать ее внутреннюю структуру «путем ее аналитического расщепления на отдельные субидентичности»: этническую (расовую), географиче-
скую, религиозную, государственную (политическую), языковую, хозяйственную (экономическую) [7, с. 95]. Следует согласиться с авторами данной концепции в том, что «путем простого арифметического сложения выделенных субидентичностей совершенно невозможно составить адекватное представление о русской национальной идентичности в целом» [7, с. 100]. Авторы необоснованно забыли такую важную составляющую возникновения, формирования и консолидации нации, как право. Трудно отрицать роль нормативных установок в сохранении и передаче хозяйственного, религиозного, политического опыта, сохранении базовых духовных и культурных ценностей сообщества, его обычаев и традиций. Именно поэтому в теории права обращается все больше внимания на национальные особенности права, ставится вопрос о «культуросообразности и национальной идентичности правовых норм», качество которых должно обусловливаться степенью их «соответствия духовным ценностям общества, его идеалам, потребностям и ожиданиям, а жизнеспособность правовой нормы поставлена в зависимость от социальной востребованности, осознанности ее полезности и правильности, с точки зрения конкретного социума в данный момент истории» [4, с. 114].
Национальные интересы, сохранение самобытности России актуализируются процессами глобализации. Если внутри страны глобализация выражается в укрупнении регионов и изменении юридического содержания права на самоопределение до этнокультурной идентичности в отношении народов, реализовывавших это право в форме национально-территориальной автономии, то в отношении Российской Федерации это вопрос не только сохранения суверенитета, целостности страны, но самобытности, в какой-то мере уникальности исторически сложившейся общественной жизни, полиэтничности и отношений между народами. В связи с этим представляется важным поиск новых подходов к исследованию российскости как общероссийской идентичности и путей ее формирования. В качестве одного из таких подходов может быть теория правовой идентичности, понятие которой, на наш взгляд, не является просто данью моде, но позволяет выделить новые аспекты федеральной и региональной политики в сфере формирования общероссийской идентичности.
«В современной социологии идентичность понимается как характеристика индивида с точки зрения его принадлежности к какой-либо социальной общности, группе» [8, с. 165]. При этом человек не просто осознает себя частью этой общности, но разделяет культивируемые ею ценности и готов действовать в соответствии с этими знаниями и оценками. Таким образом, социальная идентичность предполагает познавательный, оценочный и поведенческий компоненты, которые вполне могут быть перенесены в правовую сферу.
Правовая идентичность может рассматриваться как усвоение, принятие индивидом, группой юридически значимых правил поведения (правовое сознание) и соотнесение своего поведения с этими правилами (право-пользование, правовая деятельность). Другими словами, правовая идентичность может характеризоваться как
принятие (частичное принятие) сложившихся нормативных установок и совершение действий в соответствии с ними. Правовая идентичность строится на осознанном отношении к объекту идентификации. Правовые предпочтения субъекта определяются его жизненными потребностями, общей культурой, включая правовую, наличием (отсутствием) правовых навыков и опыта.
Представляется, что исследователи идентичности недостаточное внимание уделяют таким факторам, как правовое сознание, правовая социализация, являющимся важнейшими элементами социализации личности в целом и влияющими не только на правовую культуру, но и культуру как таковую, поскольку в рамках правовой социализации «субъект осваивает нормы и принципы права и его элементы таким образом, чтобы они имели смысл для него самого и вошли в его собственную систему представлений о мире», а также обеспечивали «всех членов данной культуры "единым языком", позволяя им общаться, понимать друг друга» [9, с. 128]. Кроме того, напоминает В.А. Тишков, не следует забывать, что «национальная общность - это, прежде всего, общность национального самосознания ее членов, а не сама по себе групповая отличительность» [10, с. 5].
В связи с этим уместно обратиться к социологии правосознания, выделяющей индивидуальные, групповые и общественные его формы, между которыми существуют как общее, так и различия «и по условиям формирования, и по объему содержания, и по основным выполняемым функциям» [11, с. 56]. В формировании индивидуального правосознания исследователи важную роль отводят «специфическим условиям жизни людей, ближайшей среде общения» (семья, ближайшее окружение), в групповом - влиянию «условий бытия, характерных для представителей конкретной социальной группы. Эти условия отражаются в потребностях, интересах и ценностях людей, определяя специфику группового правосознания» [12, с. 63]. Общественное сознание отражает духовную жизнь общества, идеальную сторону исторического развития народа. «Исторически выработанные обществом нормы сознания духовно питают личность, становятся предметом его убеждений, источником нравственных предписаний» [13, с. 126]. В общественном правосознании таковыми являются правовые идеи, взгляды, принципы, нормы. Среди множества функций правового сознания к важнейшей относится познавательная (когнитивная). Знание права и отношение к нему являются ключевыми в формировании правовой идентичности. Важнейшим результатом правового сознания является правовое поведение, правовая деятельность. Перефразируя Э. Эриксона, можно сказать, что человек, вращаясь в той или иной правовой среде, переживает чувство правовой «непрерывной самотождественности». И здесь важнейшим является вопрос об объекте правовой идентификации.
В условиях полиэтничной страны мы не можем игнорировать тот факт, что многие народы сохраняют не только язык, духовную культуру, традиционный образ жизни, но и этнический правовой обычай, который, «являясь порождением самого этнического сообщества, ...имеет характер объективно приспособленного к по-
требностям данного сообщества правового регулятора, одновременно отделяет, индивидуализирует соответствующую группу от остального населения» [14, с. 397]. Таким образом, правовой обычай в дискурсе правовой идентичности несет двойную нагрузку - объекта и средства идентификации личности и консолидации сообщества.
Вместе с тем нельзя не учитывать такие нормативные установки, которые действуют на территории всей страны и соблюдение которых является обязанностью каждого в России. Речь идет о нормах Конституции РФ. Так В.И. Крусс, рассматривая проблемы конституционной аксиологии, пишет о том, что конституционные ценности, к которым он относит, прежде всего, нормы, закрепляющие правовой статус личности, имея абсолютный характер, «выступают объективным "индикатором" индивидуальной и общенародной идентичности и важным средством социокультурного самосохранения в условиях глобализации» [15]. Однако в процессе формирования общероссийской идентичности важным становится вопрос о том, являются ли конституционные нормы объектом идентификации людей, проживающих в России? Включаются ли они в структуру правовой идентичности и на каком уровне?
Структура правовой идентичности может включать правовой идеал, знания о сложившейся правовой системе, ее оценку, правовую деятельность, правовую рефлексию.
Каждый человек имеет собственное представление об идеалах добра и справедливости, которое формируется прежде всего в семье, в процессе воспитания и образования. «Его (человека. - Н.И.) глубочайшая идентичность, - пишет Э. Геллнер, - определяется отнюдь не его банковским счетом, родством или статусом, а культурой его воспитания» [16, с. 121]. Как уже отмечалось, на эти представления не может не оказывать влияния среда, в которой живет индивид, происходит его социализация, включая социальную идентификацию, в том числе обусловленную этническим происхождением, конфессиональной принадлежностью. Трудно не согласиться с мнением С.В. Полениной о том, что «исламские представления о свободе, равенстве и справедливости во многом не совпадают с европейским их пониманием. Это касается не только общих категорий, но конкретных прав и свобод человека» [17, с. 37-43]. Не учитывать этого в современной России мы не можем. Социологические исследования показывают, что в отличие от идеологических и политических взглядов религиозные убеждения более консервативны. Так, по воспоминаниям В.В. Смирнова, участвовавшего в середине 1970-х гг. под руководством В.П. Казимирчука в анкетировании и глубинных опросах жителей Средней Азии, его «буквально потрясло открытие твердо укоренившихся норм шариата в правовом сознании таджиков, прежде всего в сфере семейных отношений и семейного права. Судьи в сельской местности фактически использовали традиции шариата как в процессуальном, так в материальном праве» [18, с. 154].
Независимо от конфессиональных предпочтений и типа правовой культуры важнейшей идеальной ценно-
стью для человека являются его представления о личной свободе, ее пределах и принимаемых ограничениях.
Имея идеальное представление о праве, человек не может не сравнивать его с правовой системой государства своего проживания. Безусловно, она подвергается оценке и может восприниматься как полностью, так и частично. И правовое поведение индивида во многом будет зависеть от того, насколько правовая система, с одной стороны, основывается на универсальных правовых ценностях и принципах, а с другой - ориентируется на определенную культурно-правовую традицию.
Возникает закономерный вопрос о соотношении универсального, общепринятого и национального компонентов права как объектов идентификации. Сейчас уже не подвергается сомнению, что далеко не всеми западные либерально-демократические ценности воспринимаются как благо для конкретного человека или сообщества. Очевидно, следует согласиться с мнением И.Б. Чубайса, что демократия «важная, но не абсолютная ценность» [19, с. 165].
Исследование «природы идентичности» предполагает отбор разных критериев «конституирования» субъекта идентичности. Очевидно, когда речь идет о россий-скости, под субъектом идентичности следует понимать российский многонациональный народ. Вместе с тем следует учитывать, что употребляемые термины «народ», «нация» не имеют единого, научно обоснованного и юридически закрепленного понимания. В этой связи представляет интерес позиция, высказанная В.И. Якуниным по поводу соотношения категорий «народ» и «нация» [20, с. 7]. В юридической литературе под «многонациональным народом» принято понимать граждан России. В этом значении он выступает носителем суверенитета и единственным источником власти в стране (ст. 3 Конституции РФ). Это положение является одной из статусных характеристик гражданина. Само гражданство как правовое состояние, участниками которого являются человек и государство, может быть объектом идентификации. Более того, гражданство как объект правовой идентификации предлагается рассматривать как способ консолидации российской нации и сохранения национально-государственного единства. При этом, как пишет Н.Б. Пастухова, государственная политика должна быть направлена «на формирование единой российской нации, цементирующей основой которой является не национальность, а гражданство» [21, с. 90-97]. Предлагается также «отношение индивида к своему статусу гражданина государства, личностную оценку своего гражданского состояния, готовность выполнять сопряженные с наличием гражданства обязанности и пользоваться правами» называть «государственной идентичностью» [1, с. 6]
Понимание нации как согражданства заложено и в ст. 26 Конституции РФ. Закрепляя право на выбор национальной принадлежности, конституционная норма фактически предоставляет личности возможность свободного этнического самоопределения, реализуемую как выбор собственной культурной (включая правовую) идентичности и право удовлетворять интересы и запросы, связанные с этнической принадлежностью.
В рамках обсуждаемой проблемы заслуживает внимания социально-философское определение национальной идентичности, предлагаемое О.В. Рябовым, который под названной категорией понимает состояние групповой солидарности, отражающее объективное бытие нации и формирующееся на основе этнического и полиэтнического единства, включающее коллективный (осознание нацией своей целостности и тождественности) и индивидуальный (осознание индивидами своей принадлежности к нации) уровни [22].
В этом смысле усилия отдельных регионов по сохранению культурной самобытности народов, их населяющих, правовыми средствами могут расцениваться как позитивные, направленные на сохранение уникальности культуры России в целом. Дело в том, что, сокращая число субъектов, созданных с учетом национального признака (автономные округа), мы тем самым понижаем политический статус народов их населяющих, по умолчанию признавая их государственную несостоятельность, включая титульный народ, дававший наименование субъекту. Институциональными способами сохранения и развития самобытности народов на территории вновь образованных субъектов РФ остаются в соответствии с федеральным законодательством фактически только общины коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока, общественные объединения в различных организационно-правовых формах, национально-культурная автономия как вид общественного объединения в организационно-правовой форме общественной организации. В качестве альтернативы государственности как способа реализации самоопределения народов предлагается культурно-национальная автономия. Вместе с тем, считает В.А. Кряжков, для малочисленных народов Севера при объединении автономных округов с другими субъектами решение вопроса должно носить комплексный характер, сочетающий разные способы самоорганизации народов, с учетом их мнения и потребностей, обусловленных необходимостью сохранения самобытной культуры, языка, образа жизни, иных интересов народов, «игнорирование которых в государственном строительстве может восприниматься ими как несправедливость» [23, с. 31].
На практике одним из таких способов в Уставе вновь образованного субъекта РФ Пермского края явилось введение категории «этническая идентичность коми-пермяцкого народа» (ст. 42). Таким образом, часто употребляемое понятие идентичности получило юридическое закрепление. Устав не дает дефиниции этнической идентичности, но учреждает ее признаки: исторически сложившиеся места проживания коми-пермяцкого народа, сохранение, развитие и использование «в официальных сферах» коми-пермяцкого языка наряду с русским на территории Коми-Пермяцкого округа, сохранение и развитие духовной культуры и иных составляющих этнической самобытности коми-пермяцкого народа.
Как видно, критериями этнической идентичности законодатель избрал социокультурную обособленность сообщества, проживающего на определенной территории. Основная функция этнической идентификации направлена на консолидацию этнической группы, фикса-
цию единства интересов ее членов, обеспечение их самосохранения, защиты. Она призвана также способствовать реализации потребностей человека в самоутверждении, развитии и самовыражении.
Юридически закрепляемые признаки этнической идентичности становятся объектом правовой идентичности, которая в свою очередь может рассматриваться как один из способов реализации правового статуса как конкретного человека, так и группы. Под правовым статусом в юридической науке принято понимать совокупность закрепленных нормами права прав, свобод, обязанностей и ответственности человека и гражданина, объединения граждан (коллектива), а также гарантий, закрепляемых прав и свобод.
Несмотря на то, что «до сих пор юридическая наука не смогла ответить на вопрос, каково должно быть состояние корреляции (оптимального соотношения) в современном правовом регулировании между национальным и международным правом» [24, с. 13], Российская Федерация ратифицировала почти все международные документы о правах и свободах человека, поэтому все чаще индивид, сообщество апеллируют к международным правозащитным институтам, когда не находят, по его мнению, справедливости в стране проживания. Например, обращаются в Европейский Суд по правам человека, который осуществляет свою деятельность на основе Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Таким образом, рефлексия по поводу правового положения является неотъемлемым компонентом правовой идентичности. Именно на этом этапе может происходить коррекция правовой идентичности в ту или иную сторону. Неудовлетворенность социально-экономическим положением, утрата доверия к государственно-правовым институтам защиты прав человека могут привести к маргинализации личности, которая может нести угрозу как обществу, так и государству. В последние полтора десятилетия эти проблемы коснулись не только малочисленных народов, но и государствообразующего русского народа.
В связи с этим встает вопрос об объекте правовой идентификации - праве в широком смысле и законе (позитивном праве). Социологические исследования демонстрируют неудовлетворенность населения качеством последнего, независимо от возраста и социального положения [12]. В контексте нациестроительства, формирования общероссийской идентичности недопустимо игнорирование политико-правовой деятельности государства, усилиями которого должно обеспечиваться качество закона и права, в том числе с помощью его коррекции. Так, если мы говорим о важности этнического правового обычая в формировании правовой идентичности определенной социальной группы, то должны исходить из того, что они не могут противоречить основным правовым ценностям, закрепленным в Конституции РФ, а правопользование - не нарушать права и законные интересы других лиц, независимо от национальной, религиозной и прочей принадлежности (ст. 17,19 Конституции РФ).
Соглашаясь, что «идентификация с рациональным правом, как известно, свойственна европейскому человеку: она доминантна и единственно легитимна» [25, с. 79-94], мы не можем отрицать роль позитивного права в формировании правовой идентичности населения России. При этом с позиций правовой идентичности крайне важно иметь в виду, что «регулятивный эффект дает не собственно законодательство, а, скажем, состояние лояльности, мыслительная, эмоциональная деятельность человека, его вера в Закон и связанные с этим условности. Добавим сюда и веру в торжество справедливости, в неотчуждаемость прав, убеждение в том, что нормы права есть веления, непременно обеспеченные ответственностью на случай неисполнения, и прочее из области должного, что привычно принимают за неизбежное или сущее» [26].
Переживаемый Россией переходный период породил множественные трансформации, которые коснулись и правовой идентичности. В последние годы исследователи указывают на необходимость возвращения историзма в социальные и гуманитарные науки. Трудно отрицать, что многие правовые ценности, культивируемые в советское время, с одной стороны, утратили свое значение, а с другой - перестали поддерживаться государством. Это отразилось на качестве жизни многих социальных групп и влияет на отношение к государству и праву.
С позиций формирования российскости право может быть одним из важнейших системообразующих факторов. И при этом русскость будет играть и играет важнейшую роль, хотя бы потому, что русский язык является не просто государственным языком, которым должно владеть население страны, и прежде всего граждане, и на котором пишутся законы Российской Федерации и ее субъектов, но также родным языком более 80 % жителей страны, с помощью которого передаются из поколение в поколения индивидуальные, групповые (коллективные) и общественные правовые ценности, принципы и нормы человеческого общения, взаимодействия с государством, его институтами, в целом формирующие правовую систему России, ее особенности, несмотря ни на региональные, на мировые глобализационные процессы и влияния.
Литература
1. Хабибулин А.Г., Рахимов Р.А. Государственная идентичность как элемент правового статуса личности // Государство и право. 2000. № 5.
2. Тимофеев И.Н. Политическая идентичность в России в постсоветский период: альтернативы и тенденции // Демократия и федерализм в России / под. ред. Ю.А. Красина и [др.]. М., 2007.
3. См.: Глебов И.Н., Чеишвили М.В. Глобализация и конституционная идентичность России // Вестн. Московского ун-та МВД России. 2004. № 4.
4. См.: Ивашевский С.Л. Идеальная сущность права: постановка проблемы // Журн. российского права. 2007. № 1.
5. Чекрыгина Т.А. Исследование специфики идентификации личности в современных социокультур-
ных условиях // Изв. вузов. Сев.-Кавк. регион. Обществ. науки. 2008. № 3.
6. Теория государства и права : учебник / под ред. В.К. Бабаева. М., 1999.
7. Верещагин В.Ю., Беспалова Т.В., Филатов Г.А. Русская национальная идентичность: системообразующие признаки политико-правовой концептуализации // Философия права. 2006. № 1 (17).
8. Рябова Т.Б. Рекрутирование гендерной идентичности в современной российской политической риторике // Новые направления политической науки: гендерная политология. Институциональная политология. Политическая экономия. Социальная политика / под ред. С.Г. Айвазовой и [др.]. М., 2007.
9. Степанов О.В., Самыгин П.С. Социология права : учеб. пособие. Ростов н/Д, 2006.
10. Тишков В.А. Что есть Россия? // Вопросы философии. 1995. № 2.
11. Шегорцев В.А. Социология правосознания. М., 1981.
12. Чупров В.И., Зубок Ю.А., Певцова Е.А. Права молодежи в России: состояние и проблемы реализации. Сравнительный социолого-правовой анализ. М., 2007.
13. Спиркин А.Г. Сознание и самосознание. М., 1972.
14. Кочетыгова Н.И. Правовой обычай среди источников права в условиях глобализации: этнический правовой обычай в России и законодательные возможности его применения // Правовая система России в условиях глобализации и региональной интеграции: теория и практика. М., 2006.
15. Крусс В.И. Российская конституционная аксиология: актуальность и перспективы // Конституционное и муниципальное право. 2007. № 2. С. 9; Он же. Теория конституционного правопользования. М., 2007.
16. Геллнер Э. Нации и национализм. М., 1992.
17. Поленина С.В. Проблема национально-культурной идентичности в свете взаимодействия правовых систем современности // Государство и право. 2008. № 1.
18. Смирнов В.В. Правовая культура: теоретико-методологическая эволюция и практика // Ценности и образы права : тр. ин-та государства и права РАН. 2007. № 4.
19. Чубайс И.Б. Как закончить спор о русской идее, или Какая Россия нам нужна? // Вопросы философии. 2007. № 10.
20. Якунин В.И. Государственная идеология и национальная идея: конституционно-ценностный подход // Государство и право. 2007. № 5.
21. Пастухова Н.Б. Об особенностях становления и развития государственного суверенитета современной России // Государство и право. 2007. № 8.
22. Рябов О.В. Национальная идентичность: гендерный аспект (на примере русской историософии) : автореф. дис. ... д-ра философ. наук. Иваново, 2000.
23. Кряжков В.А. Право коренных малочисленных народов Севера на национально-территориальное образование // Государство и право. 2007. № 4.
24. Правотворчество в условиях глобализации: традиции и новаторство / Поленина С.В. и [др.] // Правотворчество и технико-юридические проблемы формирования системы российского законодательства в условиях глобализации : сб. ст. / под общей ред. С.В. Полениной, В.М. Баранова, Е.В. Скурко. М.; Н.Новгород, 2007.
Поступила в редакцию
25. Шугуров М.В. Правовая субъектность и инверсии современной культуры // Обществ. науки и современность. 2005. № 1.
26. Арановский К.В., Князев С.Д. Пользуясь приглашением.// Журн. российского права. 2007. № 10. С. 154. Материал опубликован в связи с обсуждением монографии: Чиркин В.Е. Юридическое лицо публичного права. М., 2007.
24 сентября 2008 г.
