CC BY
169
ЛИКИ ВРЕМЕНИ
Анри Пирен
ОБРАЗОВАНИЕ В КУПЕЧЕСКОЙ СРЕДЕ В СРЕДНИЕ ВЕКА
Любая мало-мальски развитая коммерция требует от всякого, кто ею занимается, некоторого уровня образования. По крайней мере, коммерцию невозможно представить без таких практик, как переписка и счет. Случается, конечно, что страсть к наживе, предпринимательская жилка и благоприятный расклад приносят богатство кому-нибудь совсем безграмотному. Но эти примеры ничего не доказывают. На продвинутых этапах экономического развития неведение новоявленного богатея лишь относительно. Свою нехватку знаний он компенсирует за счет подчиненных ему наймитов.
Можно утверждать, что образованность торговцев определяется характерной для определенного времени экономической деятельностью. В каком-то смысле первая выявляет свойства второй. Можно смело констатировать, что образование эволюционирует вместе с развитием коммерции. В наши дни образованность высока как никогда, ибо международные перевозки и циркуляция товаров и людей никогда не достигали такого размаха. Эта взаимозависимость наблюдается в любое время. Нам известно, что египетские и вавилонские негоцианты были образованными людьми и что наша письменность является изобретением такого торгового народа, как финикийцы. До самой поздней Античности экономика Средиземноморья кормила почти столько же писарей и канцелярских служащих, сколько моряков. II только когда коммерция приходит в упадок, которым отмечены первые столетия Средневековья, ей уже не нужна подмога пера.
Те немногочисленные транзакции, что пришли на смену прежде широко масштаб ном) предпринимательству, проводятся устно и за наличный рас чет на маленьких городских рынках IX и
X веков. Как капитал, так и образованность перестали быть атрибутами жизни торговцев. Образованность стала категорией, еще более редкой, чем денежный оборот. Теперь в покупке-продаже участвовали мизерные суммы. Нет больше кредита. Не заключаются контракты. Не ведется
переписка между городами. И нет больше нужды прибегать к письменности, чтоб помнить о нескольких денье долга. Достаточно закрепленных па доске палок, исписанных мелом, или пометок, сделанных стилетом на восковых табличках, а кто-то предпочитал покрывать надрезами деревянную трость. Люди, которых в текстах той эпохи называют mercatores, - на самом деле самые обычные крестьяне, приносившие раз в неделю на рынок соседнего городка немного яиц, овощей и птицы, пли же бродячие торговцы, нагруженные соломенными корзинами, скудное содержание которых они раскладывали перед воротами церкви в дни паломничеств1. II лишь немногие евреи, прибывшие из Испании, время от времени Занимались импортом восточных специй и дорогих тканей. Небольшой оборот этих товаров роскоши делал легкой их транспортировку, а их редкость гарантировала высокие прибыли. Вне всякого сомнения, у этих израэлитов торговая культура и традиции поддерживались в прямой и постоянной связи с их единоверцами из исламских и византийских земель. Но в силу своей малочисленное ш и слишком большого отличия от остального населения, которое, кстати, испытывало к ним ненависть на религиозной почве, они не оказали на местную торговлю никакого влияния. К началу эпохи Каролингов все, что оставалось от торговли, находилось исключительно в руках безграмотных.
Интересно задаться вопросом: как долго продолжалась эта ситуация? Ибо если признать, как это часто считали, что она длилась до конца Сред-невековья2, то получается, что, вопреки очевидности, рост городов и первоначальное развитие промышленности в Европе сочетается с почти целиком рудиментарной организацией торговли. Мы обладаем достаточным количеством фактов, чтобы утверждать, что она была гораздо более совершенной, чем это готовы признать многие теории. Тем не менее до сих пор мы почти не интересовались тем, какой уровень образованности преобладал среди создавших ее купцов и ка-
кого рода образование они получили. А между тем вопрос стоит того, чтобы его рассмотреть подробно. Совершенно очевидно, что можно ожидать от его решения более точной оценки прогресса и способов развития средневековой экономической жизни.
Посвящая этому несколько следующих страниц, я лишь хотел внести в разрешение этого вопроса некоторую ясность. Я хотел прежде всего обратить внимание на сюжет, которым столь часто пренебрегают, наметить направления, в которых будут вести поиски будущие исследователи.
Следует добавить, что это первое пробное исследование касалось почти исключительно эпохи, предшествующей XIII веку. Начиная с этой даты сведения становятся достаточно обильными для того, чтобы не подвергать сомнению образованность купцов; теперь остается только выявить ее уровень. Таким образом, я преднамеренно ограничил себя начальным периодом. Я постарался показать, когда торговцы впервые ощутили необходимость в чтении, письме и счете и к каким средствам они могли прибегать для того, чтобы заполучить эти навыки3.
***
Прежде всего важно показать, каким образом и почему на смену образованному купцу Римской империи пришел безграмотный купец Средневековья.
На мой взгляд, было бы ошибочным стремиться объяснить этот факт нашествием германских племен V века и общим упадком, к которому оно привело Западную Европу. Каким бы глубоким его ни представляли, этот упадок не повлиял существенным образом на экономическую жизнь. Последняя, по правде сказать, с конца III иска и так катилась к закату. Если сравнить век Антонина4 с эпохой Диоклетиана5 и Константина6, то это обнаруживается во всех областях: численность населения уменьшается, темпы промышленности падают, ареал денежного обращения сужается, города беднеют, сельское хозяйство становится все менее рентабельным7. Тем не менее торговля, даже на большие расстояния, не только не исчезла, но и оставалась необходимым условием общественного бытия. Средиземноморская навигация продолжала существовать между всеми провинциями империи, поддерживая между ними активное взаимодействие. Между Востоком и Западом совершались постоянные обмены. Первый, гораздо бо-
лее развитый и активный, чем второй, снабжал его готовыми изделиями и специями, вывезенными из Азии пли произведенными на своей земле. В обмен он импортировал оттуда зерновые, древесину и металлы. Во всех портах, во всех городах Италии, Г аллии, Испании и Африки торговцы, в большинстве своем сирийцы, имели предпринимательские конторы, связанные с регионами, окружавшими Эгейское море. Их влияние там можно вполне справедливо сравнить с тем, которое имели в Средиземноморье много веков спустя генуэзцы и венецианцы или же города - члены торгового союза в Балтийском и Северном морях8. Благодаря им торговля оставалась важнейшим фактором экономической жизни империи. Она столь тонко и повсеместно пронизывала ее, что даже смогла пережить эпоху нашествий.
Если германцы положили конец политическому господству империи па Западе, они не могли, а главное - не хотели (сегодня мы это можем утверждать с уверенностью) на месте римской цивилизации утвердить так называемую германскую ци-вилизацию9. От империи они вскоре переняли религию и язык, сохранив ее право и институты, насколько это было возможно. Поэтому не удивительно, что экономическая организация, существовавшая в провинциях, где они обосновались, не претерпела сколько-нибудь заметных изменений. После их прихода средиземноморское единство экономики существовало точно так же, как и до них. Если взять Одну только Г аллию Меровиигов, она в этом плане ничем не отличалась от Галлии римской. Марсель по-прежнему оставался крупным портом, через который она была связана с Востоком. Сирийские и еврейские торговцы по-прежнему вели дела в ее городах. Египетский папирус и специи распространялись до северных границ франкского королевства. Да и торговые передвижения в Г алии еще настолько зависели от имперских, что франкские короли сохранили золотые сольдо (solidus) в качестве средства обмена и эталона стоимости. Предпринимательство восточных торговцев стимулировало деятельность местных купцов. Во всех городах первые все еще были многочисленны. Весомость их коммерции объясняется нажитым ими богатством10.
Поэтому не следует изображать представителей класса торговцев эпохи Меровиигов безграмотными. Будь это так, отношения, которые они поддерживали с Востоком, были бы невозможны. Да и все Сведения, которыми мы располага-
ем о коммерческих практиках той эпохи, подтверждают, что они не могли обойтись без письменности. Чтобы в этом убедиться, можно обратиться к многочисленным контрактам, вложенным в сборники установленных форм и образцов. К тому же в публичных школах, которые тогда еще не исчезли, было проще простого научиться не только читать и писать, но и считать, получить начальные знания по праву. Активное использование папируса в Галлии до начала VIII века является потрясающим свидетельством широкого распространения в ней письма; не верить в то, что торговцы в эту практику были посвящены, было бы знаком крайней тенденциозности11. Малочисленность имеющихся источников не позволяет выдвинуть однозначных доказательств, так что в наших построениях мы будем довольствоваться правдоподобием. Поскольку торговля в эпоху Меровингов была такой же, как в предшествующие времена, можно сделать вывод о сходстве культур занимавшихся торговлей людей.
Очевидно, что эта культура не могла просуществовать дольше, чем экономическая конъюнктура, неизбежным следствием которой она была. Когда ислам в начале VIII века окончательно подчинил средиземноморские края от Сирии до Испании, море, по которому с самых ранних дней истории поддерживалась связь между западом и востоком Европы, отныне и на долгие века превратилось в преграду. Благодаря своему флоту Византийской империи удалось сохранить господство в Эгейском и Адриатическом морях, но ее навигация уже не могла простираться до Тирренского моря. Последнее стало теперь мусульманским озером, особенно по мере того как ислам захватывал его острова и воздвигал на африканском побережье и на Сицилии свои мощные военно-морские базы12.
Коренное изменение условий, которые до тех пор определяли развитие европейской цивилизации, привело к тому, что на Западе античную экономику, пережившую германское нашествие, сменила экономика Средних веков. Эта экономика является вовсе не примитивной, как это часто полагают, а регрессивной, упадочной. Ее самая удивительная характеристика - повсеместное исчезновение обращения и угасание торговли и промышленности - объясняется не внутренней причиной, а внешней катастрофой, закрывшей доступ к морю. Можно доказать, что прерывание средиземноморской навигации исламским вторжением привело к
упадку жизни городов, исчезновению торгового класса, который ее поддерживал, и наконец, к замещению до тех пор действовавшей экономики обмена продуктами экономикой, привязанной исключительно к почве и к местному потреблению собственных продуктов.
Вместе с торговлей в течение VIII века угасает и то, что можно было бы назвать торговой культурой. Купцы, которые все еще втянуты в куплю-продажу, отныне не представляют собой отдельный класс, нуждающийся в минимальном образовании. Таким образом. и образованность исчезла из мирского общества. Она поддерживалась лишь в лоне церкви, которая стимулировала и сама же пользовалась оживлением в словесности, которое несколько преувеличенно называют каролингским возрождением. Каким бы примечательным ни было это возрождение, как ни казалось бы духовенство IX века более продвинутым, чем духовенство VII и VIII веков, следует признать, что прогрессу, достигнутому в церковном образовании, сопутствовало окончательное исчезновение того мирского образования, которое худо-бедно теплилось в уцелевших римских школах эпохи Меровингов. Безусловно, начиная с эпохи Карла Великого, гораздо лучше пишут на латыни, чем до нее. но число грамотных людей, пишущих на ней, существенно уменьшается. Письменностью теперь пользуется только духовенство. Палеография дает тому бесспорное доказательство. На смену римскому курсиву, который имел хождение до конца VIII века во всех королевствах, основанных на территории империи на Западе, с началом эпохи Каролингов приходит минускул13. II это изменение - потрясающее свидетельство того, насколько элитарным стало искусство письма. В сущности, курсив является атрибутом цивилизаций, в которых письменность была неотъемлемой частью всех практик общественной жизни. Поскольку пишут много, необходимо писать быстро. И напротив, минускул, над которым корпят, опираясь рукой о стол, характерен для общества, в котором искусство письма стало прерогативой высокообразованного класса. Первый предназначен для управления и предпринимательства, второй - для исследований. Разница в их начертании воплощает контраст между временем, когда практика письма была широко распространена среди мирского населения, и эпохой, когда она превратилась в привилегию духовенства. Насколько первый хорошо приспособлен к нуждам торговли,
настолько же второй для нес не годится. Впрочем, подобно тому как минускул пришел на смену курсиву в тот самый момент, когда вызванный мусульманским завоеванием экономический упадок превратил купца в безграмотного, курсив снова появится в XIII веке, т.е. когда возрождение торговли вновь сделает знание письма необходимостью для купца.
Некоторая образованность, должно быть, становится необходимой западноевропейским торговцам, когда после долгой стагнации К-К веков обмен начинает оживляться и способствовать формированию первых городских агломераций. Под влиянием возрождающегося обращения заново появляется класс профессиональных mercatores. Обмен и циркуляция товаров опять становятся средством существования. Все большее количество людей бросают работу на земле ради нового уклада жизни, который от прибрежной Фландрии и Венеции мало-помалу проникает вглубь континента. На транспортных перекрестках складываются города, притягивая бродяг и авантюристов -предков буржуазии, сыгравших в нашей истории роль проводников движимого капитала. Начиная с
XI века самые сообразительные уже сколотили немалые состояния. Сообразительность становится средством достижения богатства. Чем лучше торговец спланирует свои закупки, чем проницательней выберет рынки, чем точнее просчитает своп шансы, тем обильнее будут его прибыли. Но для этого требуются знания. Что-то дают практика и путешествия, однако образование призвано их дополнить и систематизировать.
Совершенно очевидно, что торговля в XI и XII веках имела слишком большой размах для того, чтобы ею занимались безграмотные .поди. Циркуляция товаров и связанный с нею денежный оборот, несомненно, требовали ведения переписки и бухгалтерии. В самом деле, как можно представить, что фламандские торговцы, которые закупали и продавали оптовые партии шерсти и сукна в Англии и одалживали значительные суммы денег знатной клиентуре, должны были полагаться на свою память? Необходимость ведения бухгалтерии была для них, безусловно, еще более насущной, чем для крупных землевладельцев, и почти невероятно, чтобы они могли обходиться без внешней переписки. Мы не можем помыслить их без этого замечательного продолжения деятельности индивида, каковое являют собой чтение, письмо и счет.
Мы не можем точно представить себе, как сосуществовали образование и торговля. Поскольку школы работали только в рамках церкви и для нее, можно предположить, что среди первых торговцев было немало священников. Впрочем, известно, что духовенству в низших санах не воспрещалось заниматься мирскими профессиями. С чего бы клирикам XI века воздерживаться от соблазна попробовать себя в предпринимательстве с самого начала торгового возрождения, в то время как столь многих из них можно встретить среди торговцев в последующие века? Достоверно известно, что на самых ранних стадиях они участвовали в торговле -не прямым, гак косвенным образом: благодаря своему знанию латыни и письма некоторые из них были наняты купцами для ведения бухгалтерии и переписки. И совсем не случаен тот факт, что во всех европейских языках слово «клерк» стало обозначением служащего14. С середины XI века члены купеческой гильдии Сен-Омера имели в своем распоряжении нотариуса, которого можно рассматривать как одного из самых древних известных книговодов. В его функции входило не только записывать собратьев па те пли иные должности в сообществе, но скорее всего сопровождать бухгалтера, членов гильдии в их торговых экспедициях1'.
Таким образом, с самого начала купцы прибегали к навыкам людей, получивших образование в церковных школах. Но они стремились и сами получить познания в столь выгодной науке. Г ак сама собой появилась идея (есть на одну школьную скамью с монахами. Здесь уже мы не нуждаемся в гипотезах. Есть текст - Gesta Sanctorum16 написанный аббатом из Вилл ера в Брабанте, рассказывающий о детстве монаха Абундуса, умершего в 1228 году Он был сыном купца из Уи и был вверен обители «с тем, чтобы научиться там вести учет торговых операций и долгов своего отца». Но этому сугубо практическому желанию его отца не суждено было осуществиться. В монашеской среде ребенок настолько пристрастился к изучению словесности, что предался ему всецело, отказался от торговли и сделался монахом17. История эта поучительна. Она дает, наверное, самый ранний пример тех средств, к которым прибегали купцы, чтобы обеспечить себя самыми полезными знаниями, которыми церковь безраздельно обладала. Речь шла не только о том, чтобы уметь читать и писать. Важно было также посвящение в практику латыни, поскольку на латыни составлялись хартии, велась бухгалтерия и пере-
писка. Будучи языком церкви, латынь должна была являться и па самом деле являлась языком торговли в ее раннюю пору, так как поначалу именно церковь давала образование купцам и они могли его получить только благодаря ей.
Поскольку Абундус умер в 1225 году, время его поступления в монастыре можно датировать несколькими десятилетиями раньше18. Имея в виду уникальность этого случая, мы можем утверждать, что в течение XII века аббатства, а также, возможно, религиозные школы давали образование детям из купеческой среды, допуская их на свои уроки в качестве свободных слушателей. Но это образование содержало множество всяких недостатков и опасностей. На самом деле, можно было опасаться (и случай из аббатства Виллер это демонстрирует), что монашеская жизнь соблазнит детей, чья семья предназначала их к карьере, довольно далекой от мистики. И такой риск был тем более велик, что в глазах монахов торговля вела к гибели. Самые ревностные из них, должно быть, считали своим долгом увести с этого пути юношей, которых приводили к ним для образования. Какую же странную инициацию проходили молодые люди у наставников, исполненных идеей о том, что «торговец не может спасти свою душу, а если и может, то с большим трудом»19! И злоключение отца Абундуса было, безусловно, лишь одним из многих. Вверяя своего сына монастырю, торговцы могли не дождаться его возвращения. С другой стороны, монашеские школы лишь отчасти отвечали потребностям купцов, которые отправляли туда своих детей. Программа, хранившая верность предписаниям тривиума и квадри-виума20, включала множество предметов, в которых они абсолютно не нуждались. Грамматика, риторика, диалектика, пение и прочее - в самом деле, это трата времени для учеников, которым всего-то надо было научиться кое-как балакать по-латыни и худобедно чертить буквы стилетом на восковых табличках или пером на пергаменте!
Самые богатые купцы довольно рано подобному образованию, полному недостатков и чреватому столькими опасностями, стали предпочитать преподавание на дому. Текст ил Мира говорит о буржуа, которые отдают своих детей или родственников, обитающих с ними под одной крышей, на обучение церковнику, находящемуся на их жаловании. Этот текст, правда, датируется уже 1253 годом. Но невозможно себе представить, что богатые негоцианты, чьи укрепленные и окруженные башнями дома с середины XII века при-
давали фламандским городам характерный вид, долго воздерживались от использования средства, которое позволило им направлять и контролировать образование их детей. Что может быть проще, чем обзавестись за звонкую монету услугами клирика и превратить его в учителя21?
Образование на дому, более удобное, чем монашеское воспитание, было доступно лишь небольшому числу обласканных фортуной представителей торговой буржуазии XII века, которых тексты эпохи величали majores, divites, otiosi, homines hereditarii и которых историки довольно неточно называют патрициями. Но, разумеется, чем больше становилось тех, кто жили коммерцией и промышленностью, тем более широкой становилась потребность в образовании.
Городские власти не могли не заинтересоваться столь насущным вопросом. Первыми этим занялись власти регионов, которые отличались высокими темпами экономического развития. Насколько я знаю, именно города Фландрии, опередившие в этом плане всю остальную Европу к северу от Альп, точно так же первыми поставили, если так можно выразиться, проблему школ22.
По счастливой случайности сохранилось довольно много документов, по которым можно судить о том, как эта проблема появилась и каким образом она решалась.
С X века фламандские графы постановили возвести в их владениях пояса укреплений, burgi или castra, как места для укрытия, в случае войны, населения всей округи. В мирные же времена они становились центрами правового и экономического управления сеньориального округа, который примыкал к городским стенам. Граф их благоустраивал, ибо время от времени проживал в каждой из них. В его владении находилась не только главная башня - его резиденция, но и склады, где хранились продукты из его близлежащих владений, которыми он и его двор пользовались во время наездов. Но помимо этого он основал и профинансировал канонические приходы: Сен-Донасьен в замке Брюгге, Санта-Фараильда в Генте, Санта-Вин-нок в Берге, Сен-Пьер вЛиле, Сен-Аме в Дуэ, Сен-Омер в городе, который так и стал называться23. В каждом приходе находилась школа, в которой получали образование приходские монахи из прилегающего сеньориального округа, а также нотариусы, которых граф использовал для письменных дел24.
Однако ситуация вскоре осложнилась. В течение XI века вокруг этих крепостей стали склады-
ваться агломерации купцов и ремесленников (portus). Нее Польше иммигрантов стали испытывать потребность в образовании, необходимом при том образе жизни, который они вели. За неимением данных невозможно знать, как все происходило поначалу. Представляется несомненным, что приходе кие школы давали первым коммерсантам от нарождающейся буржуазии первых писарей, которых те нанимали для ведения своих книг. По крайней мере, можно предполагать с большой степенью точности, что нотариус гильдии Сен-Омера в середине XI века был бывшим учеником школы канонического прихода.
Допускались ли дети богачей к урокам, проходившим в школах канонических приходов, с самого начала формирования городов? Пример Абунду-са, приведенный нами выше, позволяет так считать. В любом случае совершенно точно, что с начала
XII века городе кое население стремилось обеспечить себя школами, отвечавшими его потребностям и находившимися у него под контролем.
Вмешательство населения в сферу образования, столь долго остававшуюся прерогативой духовенства, неизбежно приводило к трениям и спорам. И хотя церковь не возражала против существования мирского образования, она не могла допустить выхода из-под ее ведомства. Именно в этом пункте она должна была неизбежно столкнуться с буржуазией. Конфликт мирян и священников объясняется несовместимостью точек зрения. Церковь, слишком чуждая прагматическим устремлениям купцов и ремесленников, была, разумеется, неспособна подстроит!» под них школьную программу. Торговцам требовалось образование, целиком и полностью нацеленное на нужды коммерции. Чтение, письмо, счет и начальные навыки латыни - вот основные дисциплины. Все остальное представлялось ненужной роскошью и потерей времени. Все. чего они ждали, -выуЧ-пъся самому необходимому, причем быстро. По их мнению, классическая культура, традицию которой церковь поддерживала с эпохи Каролингов, не позволяла последней обучать их детей так, как они этого хотели. По сути возникла проблема профессионального образования, пусть пока в сырой, рудиментарной форме.
То, что докладывают нам источники по Фландрии, позволяет проследить любопытные случаи.
К середине XII века пожар разрушил в Тенге церковь, школу и архивы прихода Санта-Фараиль-ды. Богатые буржуа поспешили воспользоваться
этим происшествием, чтобы открыть школы25. Со своей стороны, монастырь Сен-Пьер, обладавший правом патронажа над приходами города, открыл другие школы и попытался заставить закрыть те, которые открыли буржуа26. Таким образом, приход атаковали с двух сторон. В то время как монахи обители Сен-Пьер обращались к папе, увещевая его положить конец урокам, что «мирские осмелились организовать по своей возмутительной наглости», каноники прибегали к помощи графа, умоляя его подтвердить отстаиваемое ими монопольное право преподавания в городе, поскольку они всегда обладали им в приходе. Расследование по поводу обоснованности притязаний монахов, заказанное Александром III и продолжавшееся с 1166 по 1179 год, обернулось не в их пользу и постановило, что право преподавания принадлежит исключительно приходу27. Граф Филипп Эльзасский ратифицировал это право и в 1179 году получил от архиепископа Гийома Реймского хартию, закреплявшую его решение. Тем не менее, судя по этой хартии, графа можно уличить в желании одновременно удовлетворить претензии как прихода, так и буржуазии. На самом деле она не ограничивается признанием за Санта-Фараильдой права надзора за образовательным процессом. Хартия вверяет канонику Симону, выполнявшему обязанности графского нотариуса, руководство городскими школами и постановляет, что без его согласия отныне никто не сможет открыть ни одной школы ни в Гентском замке, ни в городе28. Таким образом, в 1179 году существование основанных буржуазией школ было гарантировано графом. Теперь, чтобы открыть школу, достаточно было получить на это лицензию у нотариуса Симона, т.е. у человека, который, будучи задействован в графской администрации, знает, какого рода образование должны давать школы, предназначенные людям в миру. И хотя буржуа уже не обладают всей полнотой образовательной свободы, которой они требовали, никто уже не оспаривает их способность содержать городское образование.
Несколько лет спустя они добились своего. В 1191 году они вытребовали у графини Матильды подписания хартии, в которой значилось, что «в случае, если кто-либо достойный и способный возжелает открыть школу в городе Генте, никто не имеет нрава препятствовать ему в этом»29. В том же году граф Бодуэн IX продлил эту гарантию30. Однако режим, наделявший буржуазию образовательной свободой, продлился не слиш-
ком долго. В 1235 году графиней Маргаритой была установлена совсем другая организация в этой сфере. Эта графиня официально заявила, что инспектирование школ (magislerium), находящихся и юрисдикции Санта-Фараильды, принадлежит ей. Поэтому наставник и каноники должны представлять ей ежегодно перед праздником Пасхи человека, избранного ими для руководства этими школами. Это избранное лицо и его преемники будут навеки править ими31. Общее управление городским образованием переходило, таким образом, к властям прихода. Однако они не могли распоряжаться образованием по своему усмотрению, поскольку граф оставлял за собой право утверждать назначение единого школьного инспектора (magisterscolarum). В его прямых интересах было воспрепятствовать ратификации выбора, которым была бы недовольна буржуазия.
Этот очень известный пример событий в Генте иллюстрирует ситуацию, которую в общих чертах встречаем и в других городах Фландрии. В Ипре приход Сен-Мартен в 1195 году получил от Целестина III подтверждение своего права голоса по поводу открытия школ в городе32. Из этого мы должны заключить, что данное право оспаривалось. И решение папы не положило конец трудностям. Они продолжались, очевидно, до самого заключения компромисса между приходом и городским советом в 1253 году33. Этот акт закрепил следующее. Отныне в Пире будет три старших школы (scolоe majores). Приход будет назначать их директоров (rectores). Последние не смогут требовать от учеников платы, превосходящей 10 су в год. Им запрещается что-либо с них требовать под предлогом сборов на питание, покупку соломы или тростей для раскладки на полу класса или на изготовление чернил. Они должны воздерживаться от проведения поборов среди учеников и получения от них хлеба34. Зато этим школам отныне не надо будет опасаться конкуренции, каковую им прежде составляло преподавание на дому. Теперь буржуа, нанимающие клирика для обучения своего ребенка, не смогут допускать на эти уроки детей, не принадлежащих их семье. Что касается малых школ (parvoe scoloe), программа которых ограничивается чтением Катона35, то их может открывать всякий, кто пожелает, но при этом он не получит лицензию ни от прихода, ни от городского совета.
В середине XIII века городское преподавание во фламандских городах получило широкий размах. Все, от мала до велика, заимели теперь свои
школы. Отныне образование в них не ограничивалось начальными знаниями. Наверняка не только в Ипре встречалось разделение на scolое majores и scohe minores. Последних было достаточно детям негоциантов и ремесленников36. В других скорее всего получали образование клерки, которые после окончания учебы становились писарями, писцами городского совета или канцелярскими служащими коммерции.
С XIII века последние были очень многочисленны. Самые богатые купцы и самые значительные промышленники нанимали их вести дела и корреспонденцию. В Дуэ таковые служащие обнаруживаются у Симона Мале37, у Иоанна Буан-брока38. То, что нам известно о них, следует применить и к их собратьям из Гента, Брюгге, Ипра, Лиля и Арраса. Денежные ссуды и торговля товарами с тех пор приняли масштабы, требующие грамотных писцов. Уже не сыщешь сколько-нибудь значительного предпринимателя, который не хранил бы с великим тщанием в своем «деревянном сундучке»39 учетные коммерческие книги, обязательства и письма.
На ярмарки в Шампани, которые в XIII веке стали для купцов и промышленников Фландрии одновременно рынками и клиринговыми палатами (clearinghouse), требуются грамотеи для постоянной переписки. Ярмарочные клерки постоянно курсируют между Труа, Провеном, Ланьи, Баром-на-Обе и крупными городами бассейна реки Эско с сундучками, набитыми пергаментом, который закрепляет самые крупные деловые транзакции к северу от Альп40.
Интересно узнать, каким образом происходило преподавание в школах, где фламандские купцы получали свое образование. Об этом мы знаем очень немногое. В начале, безусловно, преподавание велось исключительно на латыни. Мы уже приводили в пример книгу Катона - школьный учебник, столь распространенный в Средние века под названием Distica Catonis, который использовался в малых школах. В больших школах особое внимание уделяли составлению деловых писем. Любопытная рукопись Гентской библиотеки, датирующаяся концом XIII века, содержит целый набор эпистолярных моделей, которые учителя скорее всего надиктовывали своим ученикам, И наряду с письмами, связанными с разного рода церковными и мирскими делами, там обнаруживаются интересные образцы коммерческой переписки. Я хотел бы привести в пример требование, адресо-
ванное аббатом Сен-Пьер из Гента сборщикам пошлин на переправляемые по реке Эско товары, пропустить беспошлинно два корабля, груженные пятьюдесятью четырьмя бочками вина; а также рекомендацию буржуа из Брюгге английскому корреспонденту не отправлять товар во Фландрию, прежде чем он его не информирует о том, что графиня Фландрии и герцог Брабантский сняли эмбарго, которое они тогда установили на все товары, приходящие из Англии.
Шрифт данной рукописи соответствует характеру ее содержания. Это мелкий готический курсив. Можно считать, что именно этому типу написания обучали в городских школах.
В ту эпоху, к которой нас относит рукопись, т.е. в первой половине XIII века, латынь уже не была единственным языком, который служил приобщению детей к чтению и письму. Дистихи Катона были переведены на простонародный язык. Школы для буржуазии обязательно должны были развивать в учениках способность писать на языке, которым те пользовались в повседневной жизни. Скорее всего они были тем действенным каналом, через который язык проникал в текущие административные дела и в коммерцию. Можно с полным основанием предположить, что древнейшая из доступных нам грамот на вульгарной латыни (1204) происходит из Дуэ, поскольку мощное развитие коммерции во фламандском графстве привело к более широкому, чем везде, распространению мирского образования. В другом фламандском городе, Ипре, бесчисленные деловые письма, составленные в течение XIII века, привели к замене латыни французским.
Приведенных свидетельств достаточно, чтобы показать, что коммерция в Средние века не была делом безграмотных. Образование купцов, напротив, представляет собой явление столь же древнее, что и экономическое возрождение, И это факт огромной важности, поскольку он со всей очевидностью доказывает, что средневековые купцы не являются преемниками mercatores IX и Х веков. Если бы они, подобно mercatores, занимались лишь локальной коммерцией, то их потребность в образовании была ничуть не больше, чем у последних. Именно расширение торговли, требуя навыков чтения и письма, вынудило их нанимать на службу клерков, посещать церковные школы и, наконец, заложить в городах основы мирского образования - первого в Европе (после упадка в VII веке) античного образования.
Примечания
1 H. Pirenne, Les villes du mouen age, Bruxelles, 1927. Р. 27 и сл. Интересно было бы детально изучить так называемых торговцев той эпохи экономической стагнации в VIII-XI веках.
2 W. Sombart, Modernes Kapitalismus, 4-е изд. Т. 1. С. 295. В недавнем произведение г-на Fritz Rorig, Hansische Beitrage zur Deutschen Wirtschaftsgeschichle, Breslau, 1928. P. 191, 219, 234 прекрасные замечания по поводe того, что невозможно считать, что торговля в городах, принадлежавших к Ганзе (la Hanse - средневековая ассоциация торговых городов Северного и Балтийского морей. - Прим. перев.) велась безграмотными купцами. Дэвидсон (Davidsohn, Geschichte von Florenz. T. I. P. 807) считает, что с XI века флорентийская торговля настолько хорошо развита, что не может потребовать от тех, кто ей занимается, определенного уровня образованности. См. также: A. Luschin von Ebengreuth, Wiens Munzwesen, Handel und Verkehrim spaieren Mittelalter. Vienne, 1902. P. 106, 107.
3 Все то немного, что известно об образованности торговцев до XIII века, см.: A. Schaube, Handelgeschichte der Romanischen Volktr des MittelTneerbebiets his zmn Ende dry KreuzzUge. P. 109.
4 Антонин Пий (Тит Элий Цезарь Атонии, 86161) - римский император, правление которого (138-161) стало вершиной могущества империи. -Прим. перев.
5 Гай Аврелий Валерий Диолектиан (245-313) -римский император с 284 по 305 г. Положил конец ситуации, при которой император считался лишь, первым из сенаторов (принцепсом) и объявил себя полновластным правителем.- Прим. перев.
6 Флавий Валерий Аврелий Константин, Константин Великий (274-337) - римский император, сделавший христианскую религию господствующей, в 330 году перенес столицу Римского государства в Византии (Константинополь), пропел обширные государственные реформы. Причислен к лику святых. - Прим, персе.
7 Об этом в прекрасной книге N. Rostovtzeff, The social and economic history of the Roman Empire.
8 Сводную библиографию по поводу этой сирийской диаспоры можно обнаружить в К Cumont, Les religions orientates dans l'Empire romain. 3-е изд. Ч. V, прим. 4. и сл.
9 См.: A. Dopsch, Wirtschaftliche und soziale. Grundlagen derEuropaischen Kulturentwicklung. Vienne, Vol 2, 1918. М.Допш приходит, хоть и другим путем, к тезису Фюстеля де Куланж (Fustel de Coulahges). Как и последний, он ж признает что германское нашествие радикально поменяло порядок вещей, существовавшим в поздней Римской империи.
10 Я должен дать читателю предварительную ссылку на некоторые работы, в которых я
представил (и ожидании более углубленного исследования) причины, по которым я склонен рассматривать экономику королевств Западной Европы до мусульманского вторжения как продолжение экономики Риской империи. См. на эту тему мои статьи: Mahomet et Charlemagne (Revue beige de philologie et d'histoire, t. I) и Un contraste economique, Merovingiens et Carolingiens (Ibid. T. II). а также мою книгу Les villes du moyen age. P. 11 и сл.
11 Н. Pirenne, Le commerce du papyrus dans la Gaule merovingienne (Comptes rendus de l'Academie des Inscriptions), 1928. P. 178 et suiv.
12 См. выше. P 16. № 3.
13 Курсив (скоропись) - вариант латинского рукописного шрифта, в котором буквы упрощались, соединялись друг с другом, утрачивая четкость. Употреблялся исключительно для деловых записей и писем. Каролингский минускул (VIII-XII вв.) знаменовал собой переход от маюскюльного (капитального) шрифта, состоящего только из прописных букв, к минускульному, где происходит разделение на прописные и строчные буквы, появляются пробелы между словами и знаки препинания, Считается прогрессом в искусстве письма, отличается стройным, четким и красивым шрифтом. - Прим. перев.
14 -л>
В славянских языках таким словом, претерпевшим эволюцию, стало слово «дьякон». Иная лексическая единица, но феномен тот же.
15 G. Espinas et H. Pirenne, Les coutumes de la gilde marchande de Saint-Omer (Le moyrn age, 2-е serie. T.V, 1901. P. 190 et suiv.) [Традиции купеческой гильдии Сен-Омера]. Текст об этих обычаях был написан раньше 1083 года. Нотариус гам упоминается в §24: «Si quis gildam emerit, juvenis vel senex, prius quam in cartula ponatur, 2 denarios notario, decants veto duos denarios». §25 снова изображает нотариуса, принимающего пищу имеете со старейшинами за счет гильдии «in thalamo gidalle». Следует отметить, что регламент, или хартия гильдии Валенсией а, в XII веке говорит о канцлере, обязанности которого аналогичны обязанностям нотариуса из Сен-Омера. См.: H. Caffiaux (Mem. de la Soc. Des Antiquaires de France, 4-e serie. T.VIII. P. 25 et suiv.). В Венеции, где образованность среди купцов была распространена гораздо шире, чем на севере, в начале XII века на борту всякого корабля имеется нотариус. R. Heynen, Zur Entsiehung des Kapitalismus in Venedig, 1905. P. 82.
16 От лат. «жизнеописание святого». - Прим. перев.
17 Ex. gestis Sanctorum Villariensium (Mun Germ. Hist. Script. T. XXV. P. 232): «cum literarum studiis esset traditus, ea de causa ut patris debita sive commercia stylo disceret annotare, miro modo proficere studuit, etc.».
18 Текст сообщает нам о том, что он принадлежал к ордену Сит в течение 26 лет. Но он не говорит о том, когда был туда принят.
19 Такой мой перевод текста, хорошо известного Школе [Анналов]: «Homo mercator vix aut nunquam potest Deo placere».
20 Тривиум и квадривиум (или семь свободных искусств) система учебных дисциплин в средневековом европейском образовании, 1-й цикл (тривиум, букв.: пересечение трех дорог) состоял из грамматики, риторики и диалектики, 2-й цикл (квадривиум) - из музыки, арифметики, геометрии и астрономии. - Прим. перев.
21 «Quicunque butgensis liberos suos sen alios de familia sun manentes in domo propria per clericum suutn in domo sua erudiri voluerit, hoc ei licebit, dummodo alios discipulos sub isto praetextu una cum praedictis ipsi clerico non liceat erudire». Warnkoenig-Gheldolf, Histoire d'Ypres. Paris, Bruxelles, 1864. P. 370. Как видим, текст отсылает к привычной и скорее всего очень давней практике.
22 Возможно, что это утверждение слишком
категорично. Дальнейшие исследования могут внести коррективы. В любом случае фламандский граф занимает выдающееся место, поскольку уже с XII века во всех его городах сеть городские школы, в то время как во всей остальной Европе они появляются лишь в XIII веке, за исключением, конечно, Италии. Образование купцов и XIII веке представляется там настолько развитым и
опережающим образование в северных регионах, что необходимо признать в нем опору на длительную традицию (См.: A. Sapori, I mutui dei mercanti fiorentini del trecento. Rivista del diritho commerciale. 1928. P. 223). К сожалению, мы обнаруживаем там очень мало вещей,
сохранившихся с основания. Итальянским
эрудитам предлагаю обратиться к упоминанию в 1256 году в Сен-Тронде о scriptores, работавших на купцов Сиена. См.: H. Pirenne, Le livre de l'abbe Guillaume de Ryckel. Bruxelles. 1896. P. 335.
23 См.: H. Pirenne, Les villes flamandes avant le XII siecle (Annales de l'Est du Nord. T. I. 1905. P. 18). Похоже, граф из Эно ввел в действие организацию, подобную той, что имелась в Валансьене, где Бодуэн IV (1120-1171) основал школу в замке. См.: (C. Duvivier, Actes et documents anciens interessant la Belgique. T. II. P. 205.
24 О функциях этих нотариусов см.: П. Pirenne, La chancellerie et les notaires des comtes de Flandre avant le XIII siecle (Melanges Julien Havet. P. 734 et suiv.)
25 См. хартию архиепископа Гийома Реймского в 1179 году // Miraeus, Opera diplo matica. Т. 11. P 974.
26 См.: Булла Александра III (1166-1179) // Van Lokeren, Chartes et documents de l'abbaye de Saint-Pierre de Gand. T. I. P. 153 (с датами 1159-1171).
Монахи пытались доказать, что (quantum in memoria hominum est) никто не открывал школу в Генте бел их согласия. A «la?ca violentia» внесла «quandam libertalem legendi». Речь идет о школах, открытых буржуазией вне церковного контроля.
27 У нас нет письменных сведений о выводах расследования, заказанного папой. Но сам факт, что монахи обители Сен-Пьер никогда больше не пытались вмешиваться в работу школ, ясно доказывает, что дело повернулось против них.
28 Необходимо привести здесь наиболее
характерные выдержки из хартии архиепископа Гийома, о которой говорилось выше. № 1.
«Karissimus in Christo filius noster Philippus Flandri? et Viromandi? comes... monstravit quod olim quasi a primo ecclesi? S. PharaTldis fundamento, qu? est in Gandensi oppido sita et specialis est capella Flandri? comitis, scol? pr? dicti oppidi assignat? fuerunt uni canonicorum, ut nullus in eodem oppido sine illius assensu cui a comite scolou assignat? fuerunt scolas regere et gubernare praesumeret. Postmodum autem infortunio miserabili, pr? fato oppido penitus igne consumpto, etiam dicta ecclesia in pulverem et in cinerem redacta, cum privilegia ejusdem ecclesi? tam de scolis praelibatis quatn de eleemosynis sibi collatis fuissent in combustione et cibus ignis, mulitudo civium propter arridentem sibi divitiarum abundantiam et arces domorum (cum) turribus aequipollere videbantur, ultimum modum superbiens, domino suo rebetlis, contumax et insolens facta est, ut non solum in regimine scolarum transferendo verum etiam in aliis plerisque jurisdictionem sibi et dominium comitis usurparet. Cum autem ad tempora pr? nominati hujus excellentis comitis... ventum esset, ... ecclesiam S. Phara?ldis scolis atque aliis possessionibus dotavit et ditavit. Nos vero, devotionem ipsius attendentes, ... tibi dilecte fili Symon, scolas ab eodem comite collatas confirmamus, statuentes et sub incominatione anathematis inhibentes, ne quis sine assensu tuo et licentia, in toto Gandensi oppido vel oppidi suburbio scolas regere praesumat». Хартия адресована «dilecto filio Simoni, Gandensi notario». Следует добавить, что М. О. Оперман (М. О. Oppermann, Die alteren Urkunden der Klosters Blandinium und die Anf?nge der Stadt Gent, Utrecht, 1928. P. 478 et suiv.) отверг хартию архиепископа, посчитан ее подделкой XIII века. Но его версия не выдерживает критики. Не поняв смысл буллы Александра III, которая лишь приказывает провести расследование о притязаниях обители Сен-Пьер относительно гентских школ, он видит в ней доказательство того, что эти школы подчинялись обители, а не Санта-Фараильде. На самом деле, хартия 1179 года по всем признакам является подлинной, и ее содержание подтверждается всем, что нам известно об истории Рента, которую г-н Оперман знает весьма несовершенно.
29 «Si quis in Gandavo scolas regere voluerit, sciverit et potuerit, licet ei, nec aliquis potcrit contradicere».
Warnkftnig-Gheldolf, Histoite de la Flandre et de ses institutions. T. III. P. 229. Хартию, как правило, датируют 1192 годом. На самом деле она была подписана между августом и октябрем 1191 года.
30 Ibid. P. 232.
31 Warnkftnig, Flandrische Staats- und Rechtsgeschichte. Т. II. Urkunden, I. P. 41. Эта организация пришла на смену предыдущей -несколько иной, образованной и том же году. См.: Warnkreig-Gheldolf, loc. cit. P. 268. Она была призвана обеспечить связь между правами, полученными директорами школ, и новым погодным режимом функций, которые они получили.
32 Feys et Nelis, Cartulaire dе la prevote de Saint-Marin a Ypres. T. I. P. 31.
33 Warnkreig-Gheldolf, Histoire d'Ypres. P. 369. Достижение компромисса датируется 6 ноября. Он был, несомненно, спровоцирован буллой Иннокентия IV от 9 февраля 1253 года (Ibid. P. 367).
34 «Pro pactis autem rectores dictarum scolarum non poterunt exigere ab abliquo scolarium suorum ultra summam decem solidorum, qua summa erunt contenti, nec poterunt pro minutione, шс pro stramine, nec pro joncis, nec pro gallis, nec aliqua alia de causa ultra dictam summam aliquid exigere, nec de pane puerorum aliquid accipere nec tallias in dictis scolis facere».
35 Имеются и виду «Дистихи Катона» (Disticka Calonis) - сборник морально-дидактических изречений, написанных в форме поучения Катона своему сыну. Был широко распространен в Средние века и использовался в школах для упражнений в чтении и стихосложении. Авторство сборника приписывается Катону (Марку Порцию Катону Цезорию, прозванному Старшим) (234-149 гг. до н. э.) - римскому политическому деятелю, оратору, полководцу и юристу. Прим. перев.
36 В XIII веке, возможно, некоторые из них умели читать и писать. Одна ткачиха (une «tendeuse aux lices») в Дуэ в конце XIII века, требуя вернуть ей долг, ссылается на свои записи (escris). G. Espinas, H. Pirenne, Recueil de documents relatifs a l'histoire de l'industrie drapiere en Flandre. T. II. P. 190. Отделочник сукна и то же самое время требует выплаты своей зарплаты за изготовление 400 рулонов коричневого сукна, говоря при этом, что так у него было записано. Ibid. P. 201.
37 H. R. Duthillioei, Douai et Lille аи XIII siecle. Douai, 1850. P 26, 62.
38 G. Espinas, H. Pirenne, Recueil de documents relatifs a l 'histoire de l 'industrie drapiere en Flandre, T. II. P. 188.
39 В 1301 году у Жака Ле Блон де Дуэ был «деревянный сундучок, где имелось несколько контрактов, писем и памяток о суммах, каковые должны ему были в Брабанте и прочих землях». G. Espinas, La vie urbaine de Douai аи moyen age. T. IV. P. 6.
40 Duthillioei, op. cit. P. 26, 55, 74, 76, 130.
