CC BY
277
ЦЕННОСТНЫЙ ОПЫТ
УДК 94(470) «19» ББК 63.3(2)5
А.П. Вознесенская
образ жЕнщины-нигилистки как отражение смены ценностной парадигмы в культуре россии XIX в.
В 60-х годах XIX в. в русской культуре происходила трансформация сознания человека: личность единичного человека, подчиненная традиционным сословным императивам, выходила из-под их контроля, начинала играть самостоятельную роль, противопоставляя себя социуму. Радикальным выражением этого общекультурного движения стал нигилизм - общность новых людей, главной ценностью культуры для которых стала свобода личности, отвергающих все то, что способно ее ограничить. Женщины оказались самыми активными участницами этого движения. Облик нигилистки зримо воплотил новую ценностную парадигму интеллигенции.
Ключевые слова:
женщина, интеллигенция, культура, нигилизм, свобода личности, социум, ценностная парадигма.
Специфический культурный слой, названный современниками философским термином «интеллигенция» (первоначальный смысл - «разумный дух»), начал активно заявлять о себе во 2-й половине XIX в. В основе этого процесса лежало радикальное изменение способа взаимной связи индивида и социума, повысился уровень индивидуального самосознания личности и осознания ею своей культурной роли, что преображало всю русскую культуру. В этом общем движении русскую интеллигенцию отличала радикальность: в стремлении к обретению безусловной свободы своего сознания от всех сословных, традиционных, государственных и иных культурных связей, ограничивающих свободу личности, она сделала главной ценностью культуры саму свободу, отвергая все, что способно ее ограничить [6, с. 307].
Интеллигенция втягивала в свои ряды людей изо всех сословий и слоев общества - провинциальных дворян, родовитых аристократов, духовенства, купечества, крепостных крестьян и образованных интеллектуалов. Их объединяло то, что каждый из них осознанно выходил за пределы своего сословия. Представление о ценности личности в ментальности русской интеллигенции выразилось также и в изменении гендерных представлений.
Женщину в кругу интеллигенции стали рассматривать как личность, имеющую свои убеждения, интересы, не связанные с традиционной ролью жены и матери.
До рассматриваемого периода жизнь человека в России была подчинена сословному регламенту. При этом женщина была «подавлена» сословными ценностями в значительно большей степени, чем мужчина. Жизнь дворян подчинялась строгой бюрократической иерархии - Табели о рангах. «Женский мир сильно отличался от мира мужского. Прежде всего тем, что он был выключен из сферы государственной службы. Однако в Табели о рангах было специально и подробно оговорено, что женщины имеют права, связанные с чином их отцов (до замужества) и мужей (в браке)... Появилось выражение «дама такого-то класса» [7, с. 47].
В низших сословиях регламентация поведения женщины была еще более жесткой. Облик женщины демонстрировал ее социальную функцию во всех сословиях: платья, прически, украшения, правила этикета отображали непреодолимое различие мужского и женского миров.
В европейской культуре соотношение личности и социума к этому времени было во многом иным. В том числе, в европейской культуре было иным и положение женщины.
Общество
Terra Humana
«Перелом в русской жизни» (по выражению В. Зеньковского) произошел в 60-х годах. «Верховным принципом морали, да и всего мировоззрения, становится вера в личность, вера в ее творческие силы, защита «естественных» движений в душе и наивная вера в «разумный эгоизм». Все это слагается в некое психологическое единство и переживается, как отличие «новых людей» от предыдущего поколения. Этот духовный склад слагается с необыкновенной быстротой и очень скоро создает действительную пропасть между новой и предыдущей эпохами» [2, с. 125-127].
Общественное движение, отвергающее базовые культурные ценности, представлявшиеся безусловными многим поколениям, получило название «нигилизм», стало популярным благодаря роману И.С. Тургенева «Отцы и дети», в котором оно использовано для обозначения поколения «новых людей».
Нигилисты полагали основной ценностью свободу личности и осознанно стремились к выходу за пределы любых ограничительных форм сословных связей, включая семейные. Достоинство личности нигилисты ставили выше достоинств сословия, должности, звания. Понятие «нигилизм» получило широкое распространение и стало именем нарицательным: так называли людей, демонстративно не уважающих общественный порядок во многих сферах: государственного устройства, религии, семейных и брачных уз, традиционной морали, условностей этикета, в том числе и в оформлении внешности. Семантика внешнего облика нигилиста намерено подчеркивала его отрицание устойчивых норм: длинные волосы, очки, небрежные свободные манеры.
Женщины оказались самыми активными участниками этого движения. Для них трансформация сознания выражалась в пути от состояния полной зависимости и вовлеченности в быт к самостоятельности мышления и поступка. Эта смена приоритетов ценностей требовала от женщин гораздо больших усилий, чем для мужчин.
Женский вопрос нельзя рассматривать в отрыве от социально-культурного контекста. Движение нигилистов было борьбой за личное достоинство человека, выходящее за пределы сословной регламентации, за свободу личности и всеобщее равенство. В этом движении женщины зачастую опережали мужчин. Они отрицали не только сословные ограничения, но и сословные свободы, данные им при рождении - порывали с семьей, отказывались от материальной помощи и наследства. В стремлении к свободе личность пыталась выйти за преде-
лы всех ограничительных законов, и была готова к самопожертвованию или, в случае необходимости, к преступлению. Именно женщины стали ярыми приверженцами радикальных революционных групп. Так, Вера Засулич и Софья Перовская положили начало русскому терроризму.
Основным и наиболее понятным мотивом ухода из семьи нигилисток было стремление к образованию, которое становилось единственным, по существу, способом обрести личное достоинство и независимость. Однако, высшее образование в России в то время было практически недоступно для женщин. Это требовало целеустремленности и больших усилий. Выходом было обучение за границей. В 1860-е годы стали возникать женские кружки и трудовые объединения.
В начале 1870-х годов правительство позволило учреждать в России высшие женские курсы. Наибольшую известность получили знаменитые Бестужевские курсы в Санкт-Петербурге.
Отношение к первым девушкам, решившим ходить в университет наравне с мужчинами, было поначалу настороженным. По воспоминаниям современников, ситуация воспринималось как удивительный курьез [9, с. 213].
Стремление к образованию было важным, но не единственным проявлением борьбы женщин за обретение личного достоинства. В соответствии со сменой ценностных ориентаций сам облик женщины стал символическим посланием, свидетельствующим о том, что женщины пересмотрели свою роль в общественной и культурной жизни. Разрыв с сословием и семьей был особенно тяжел именно для женщин, быт которых менялся коренным образом. Это не был быт ни аристократки, ни монахини, ни дворянки, ни крестьянки, ни купчихи - это не был быт никакого определенного сословия, что означало конфликт со всем обществом сразу. Общество видело и осуждало, прежде всего, внешний облик нигилистки. Замечали и судили то, что бросается в глаза - новый тип внешнего облика молодых девушек. «Стриженые волосы, отсутствие кринолина или барашковая шапка на голове женщины производили сенсацию в публике и приводили многих в ужас. Такой женщине не было прохода от презрительных взглядов и насмешек, сопровождаемых кличкой «нигилистка» [8, с. 307].
Важнейшим символом женской эмансипации явилось отрицание всех признаков сословной и половой принадлежности - короткая стрижка, простая темная одежда, появление очков, мужские сапоги, отсут-
ствие широкой юбки и украшений, а также обращение курсисток к друг другу словом «товарищ» [11, с. 248]. Эти изменения стали внешне выражать ценности и принципы возникающей русской интеллигенции -утверждение свободы личности, стремление к полному равенству при безразличии к материальным ценностям и комфорту, к внешним правилам светского этикета.
Нигилистка пыталась преодолеть символику своего пола и достичь равенства с мужчиной, часто заимствуя такие элементы мужского облика, как мужская шляпа, короткая стрижка. Кринолин и корсет сменило простое платье с узкой юбкой, а пышные локоны сменила гладкая прическа с прямым пробором, что означало гораздо большую сближенность с «мужским» миром», выражая деловитость, образованность, самостоятельность и независимость. Платья перестали шить из дорогих тканей, они стали проще и практичнее. Очень большую популярность в России приобрела рубашка - гарибаль-дийка красного цвета с маленьким отложным воротничком и длинными рукавами на манжете, которую носили главным образом женщины.
С.В. Ковалевская в повести «Нигилист» описывает, как осознанно изменяли свой облик совершенно разные по происхождению девушки, становясь курсистками: в редакцию журнала «Современник входят три молодые девушки. Одна из них - Корали - еврейка, дочь очень богатого банкира, другая - Яковлева, приехала из Пермской губернии, уйдя из семьи путем фиктивного брака, третья - Надя Суслова, дочь крепостного крестьянина, ставшая впоследствии первым в Европе дипломированным врачом-женщиной. «Все три девушки были одеты в черные юбки и цветные гарибаль-дийки, подпоясанные у пояса кожаными кушаками» [3, с. 175].
Правила этикетного поведения в отношении к женщине отвергались. Основой отношений становились искренность и рациональность. Г.И. Успенский, описывая свое впечатление от картины Н.А. Ярошенко «Курсистка», проясняет самое главное в изменившемся облике девушки: «художник, выбирая... самую ординарную, обыкновенную фигуру, обставленную самыми ординарными аксессуарами простого платья, пледа, мужской шапочки, подстриженных волос, тонко подмечает и передает вам... самое... главное: чисто женские, девичьи черты лица, проникнутые на картине... присутствием юношеской светлой мысли... Вот это-то изящнейшее, не выдуманное и притом реальнейшее
слитие девичьих и юношеских черт в одном лице, в одной фигуре, осененной не женской и не мужской, а «человеческой» мыслью, сразу освещало, осмысливало и шапочку, и плед, и книжку и превращало в новый, народившийся, небывалый и светлый образ человеческий» [10, с. 136].
В среде «новых людей» отношение к женщине следовало главному принципу - отрицанию «условной лжи» культурной жизни [6, с. 404]. П.А. Кропоткин так описывает отношение нигилисток к браку: «Брак без любви и брачное сожитие без дружбы нигилист отрицал. Девушка, которую родители заставляли быть куклой в кукольном домике и выйти замуж по расчету, предпочитала лучше оставить свои наряды и выйти из дома... Женщина, видевшая, что брак перестал быть браком, что ни любовь, ни дружба не связывают ее больше с мужем, порывала со всем, мужественно уходила с детьми, предпочитая одиночество и зачастую нищету вечной лжи и разладу с собой» [6, с. 405].
Первоначальным способом реализации самосознания нигилисток стала пропагандистская деятельность. Дочь петербургского военного губернатора Софья Перовская оставила родной дом и поступила на высшие курсы, а затем основала «маленький кружок саморазвития», где занимались чтением философской и политической литературы, из которого впоследствии возник кружок «чайковцев», ставший одним из центров политической пропаганды [5, с. 408]. «Теперь в повязанной платком мещанке, в ситцевом платье, в мужских сапогах, таскавшей воду из Невы, никто не узнал бы барышни, которая недавно блистала в аристократических петербургских салонах» [5, с. 283].
По секретному докладу министра юстиции графа Палена, сеть кружков пропаганды к концу 1874 г. успевает покрыть большую половину России [1, с. 173-174]. Можно напомнить, что по воспоминаниям Софьи Ковалевской ее старшая сестра Анюта после того, как бывший семинарист познакомил ее с журналами «Современник, «Колокол» и другими, «...изменилась даже наружно, стала одеваться просто, в черные платья с гладкими воротничками, и волосы стала зачесывать назад, под сетку» [3, с. 60].
Отношение современного общества к нигилисткам было неоднозначным. Наряду с критическим и ироническим отношением, осуждением, или даже просто испугом родителей, что дочь может стать нигилисткой, в обществе наблюдалось сочувственное отношение к их делу как к борьбе за свободу и достоинство личности. Оправдание судом присяжных Веры
Общество
Terra Humana
Засулич после выстрела в градоначальника Трепова было восторженно встречено залом и толпой за пределами здания суда. В секретной записке графа Палена «Успехи революционной пропаганды в России» министр юстиции возмущается тем, «что многие лица немолодые - отцы и матери семейств, обеспеченные материальными средствами и более или менее почтенным положением в обществе не только не противодействовали, а напротив, нередко оказывали пропагандистам видимое сочувствие, помощь и поддержку» [1, с. 179]. Примеров он приводит множество.
Внешний облик женщины-нигилистки для сочувствующих либеральным идеям интеллигенции людей реализовал представление о женском достоинстве, эстетизировал облик скромного человека, живущего собственным трудом [4, с. 241].
Облик нигилистки утвердился как устойчивый императив облика интеллигенции, отличавший ее от других слоев общества. В книге «Санкт-Петербургские высшие женские (Бестужевские) курсы 1878-1918» приведено множество коллективных фотографий курсисток разных лет. Все эти женщины, от курсисток 1 выпуска до будущего академика О.А Добиаш-Рож-дественской - более ста человек - одеты и причесаны практически одинаково, подобно курсисткам на картинах Н.А. Ярошенко - строгие платья темного цвета с отложными или стоячими воротничками, строгие прически. Их совершенно не коснулся калейдоскоп преображений облика женщин ХХ в. - от артистического облика до пролетарского [11, с. 303]. Это вполне соответствовало характеру личности интеллигенции: сознанию собственного до-
Список литературы:
[1]
стоинства, культурной ответственности и стойкости в любых обстоятельствах.
Дальнейшее развитие событий показало, что радикальное стремление женщины к свободе имело последствия, во многом противоположные первоначальным намерениям. Безграничное расширение свободы влекло за собой столь же безграничное расширение обязанностей и социальной ответственности. Женщина-нигилистка шла против традиционной жизненной программы, заданной обществом. Однако, естественный порядок жизни вел к тому, что женщина не могла полностью отказаться от навязанного обществом императива брак - хозяйство - дети. Ей приходилось нести двойную ответственность - как за традиционно мужской труд, так и за семью и домашнее хозяйство. Единственным и действительно важным приобретением в этой борьбе стало обретение свободы самостоятельного жизненного выбора.
Знаково насыщенный облик нигилистки отразил трансформацию системы ценностей во всех областях культуры, не только в области места женщины в мире, но и в нравственности, этике, эстетике, в сфере повседневного быта, взаимоотношений мужчины и женщины. Он стал посланием обществу о том состоянии сознания, которые объединило людей в субкультуру интеллигенции. Таким образом, облик нигилистки-интеллигентки оставался практически неизменным на протяжении ста лет, но его значимость трансформировалась: от демонстративного общественного протеста нигилистки - к респектабельности интеллигентной женщины, которая противопоставляет себя как моднице, так и облику заводской работницы.
Богучарский В.Я. Активное народничество семидесятых годов / Изд. 2-е, испр. - М.: ЛИБРОКОМ, 2011. - 392 с.
[2] Зеньковский В. История русской философии в 2 Т: Т. 1, ч. 2. - Л.: ЭГО, 1991. - 279 с.
[3] Ковалевская С.В. Воспоминания. Повести. - М.: Наука, 1974. - 560 с.
[4] Кирсанова Р.М. Сценический костюм и театральная публика в России XIX века. - Калининград: Янтарный сказ; М.: Артист. Режиссер. Театр. - 1997. - 384 с.
[5] Кропоткин П.А. Записки революционера / Послесл. и примеч. В.А. Твардовской. - М.: Мысль, 1990. - 526 с.
[6] Кропоткин П.А. Этика. - М.: Издательство политической литературы, 1991. - 496 с.
[7] Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре Быт и традиции русского дворянства (XVIII - начало XIX века). - СПб.: Искусство-СПб, 1994. - 399 с.
[8] Панаева (Головачева) А.Я. Воспоминания / Вступ. статья, ред. текста и комм. К. Чуковского. - М.: Художественная литература, 1956. - 446 с.
[9] Пантелеев Л.Ф. Воспоминания / Под общ. ред. С.Н. Голубова, Н.К. Гудзия, С.А. Макашина, Ю.Г. Ок-смана, Б.Г. Реизова, вступ. ст., подг. текста и прим. С.А. Рейсера. - М.: Государственное издательство художественной литературы, 1958. - 848 с.
[10] Русские писатели об изобразительном искусстве / Сост. Л.А. Гессен, А.Г. Островский, вступ. ст. и прим. Г.С. Арбузова. - Л.: Художник РСФСР, 1976. - 329 с.
[11] Санкт-Петербургские высшие женские (Бестужевские) курсы 1878-1918: Сборник статей. Издание 2-е, исправленное и дополненное / Под общ. ред проф. С.Н. Валка, проф. Н.Г. Сладкевича, акад. В.И. Смирнова, проф. М.Л. Тройской. - Л.: Издательство Ленинградского университета, 1973. - 303 с.
