CC BY
72
значение становится более явственным: ул-аан ‘красный’, ул-ай-ха ‘краснеть’, ул-ай-р-ха ‘становиться красным’ и т. д.
Таким образом, мы придерживаемся того взгляда, что затронутые выше и другие подобные исторические корни объяснялись на почве самого бурятского языка. Если имеются совпадения с тюркскими языками, мы считаем их достоянием общего пратюркско-монгольского языка.
Все описанные выше непроизводные основы (корни в историческом и современном понимании) служат для образования новых слов и форм в современном бурятском языке.
В этом языке имеются следующие способы образования новых слов:
1. аффиксальный, например: хаа- ‘закрывать’ + лга = ха-алга ‘ворота, дверь’, хаалга+ша ‘привратник’;
Библиографический список
1. Лингвистический энциклопедический словарь. - М., 1990.
2. Дугар-Жабон, Д.Д. Буряад-монгол хэлэн. - Улаан^дэ, 1964.
3. Золхоев, В.И. Фонология и морфонология агглютинативных языков. - Новосибирск, 1980.
4. Санжеев, Г.Д. Грамматика бурятского языка. - Улан-Удэ, 1962.
5. Доржие, Д-Н.Д. Мунеенэй буряад хэлэн. Морфемикэ. - Улаан^дэ: Изд-во «Бэлиг», 2002.
6. Санжеев, Г.Д. Грамматика бурятского языка. - Улан-Удэ, 1988.
7. Цыдендамбаев, Ц.Б. Изобразительные слова в бурятском языке // Филология и история монгольских народов. - М., 1958.
8. Наделяев, М.В. Современный монгольский язык. Морфология. - Новосибирск, 1988.
9. Рассадин, В.И. Очерки по истории сложения тюрко-монгольской языковой общности. Тюркское влияние на лексику монгольских языков. -Элиста, 2007. - Ч. I.
10. Цыдыпов, Ц.Ц. Буряад хэлэнэй морфологи. - Улаан^дэ, 1988.
Статья поступила в редакцию 14.09.10
УДК 894. 321
Ф.Ф. Хасанова, докторант ТГГПУ, г. Казань, Е-mail: [email protected]
ОБРАЗ ГАЯЗА ИСХАКИ В СОВРЕМЕННОЙ ТАТАРСКОЙ ПОЭЗИИ
2. лексико-семантический, например: шата- 1) ‘ступенька, лесенка’, ‘фаза, стадия, этап’; уурхай - 1) ‘гнездо, 2) ‘шахта’;
3. словосложение и парное сочетание слов, например: дуугарха ‘говорить’, (из дуу(н) ‘звук, голос’ и гара- ‘выходить’, ухаалан зохёогшо ‘изобретатель’; аяга табаг ‘посуда’, халуун хуйтэн ‘температура’.
4. фонетический, например, орбойхо ‘быть взъерошенным, лохматым’ и дорбойхо ‘быть оттопыренным’.
Как признано бурятоведами, доминирующим средством образования слов является аффиксальный способ, модели которого берут своё начало в глубокой древности. Считается, что, слова, образованные с помощью аффиксов, составляют подавляющее большинство в лексике бурятского языка.
В работе рассматриваются особенности формирования образа писателя-эмигранта Гаяза Исхаки в творчестве современных поэтов. Поэты видят в образе писателя качества пророка. Современниками подчеркивается трагизм талантливых личностей начала XX века, творивших вдалеке от Родины. Уделяется внимание литературным приемам, служащим созданию образа.
Ключевые слова: образец для подражания, роль пророка, трагизм талантливой личности, любовь к Родине, государственность, эмигрант, изгнанничество.
Не вызывает сомнения мысль, что одна из идей современной татарской литературы является сохранение народа как единой нации. Отсутствие единства - давняя боль общества. Когда-то писатель-эмигрант Гаяз Исхаки1 ратовал за общность всего тюркского мира, что и стало его завещанием татарскому народу. В конце XX века в литературе возродились такие мотивы, как свобода, независимость, государственность, в результате чего и татарская литература стала развиваться в русле национального обновления.
Чуткая поэзия взяла на вооружение темы и идеи своего времени, поэтому неудивительно, что имя Гаяза Исхаки стало символом эпохи. В целом 90-е годы XX века характеризиру-ются обращением к образам несправедливо забытых исторических личностей. Причина этого в том, что в обществе не осталось "кому поклоняться", не стало положительных образцов для подражания. На распутье оказались и писатели. Вместе с тем открылась возможность обратиться к судьбе обиженных и оскорбленных в прошлом личностей. Не стоит забывать, что судьбы видных деятелей являются еще и отражением судьбы страны, ее истории. Об этом поэт Нияз Акмал (19542007) пишет так: "Что мы нашли? Что потеряли? Чего-то не хватает, а что-то в излишке. Потери и приобретения жизни ложатся тяжким грузом на плечи наши" (подстрочный перевод). Таким образом оправдывается появление в поэзии идеального образа писателя-эмигранта - Гаяза Исхаки.
Следует отметить, что обращение к имени Г.Исхаки стало возможным лишь с 1990-х годов. Также уместно признать, что и сейчас к нему обращаются не так часто, как к именам древ-
них татарских поэтов Кул Гали (ок. 1183 - между 1236 и 1240), Кулшариф (? - 1552), Мухаммадьяр (1496/97-1552), поэтов XIX века Акмулла (1831-1895) и Кандалый (17971860), поэтов начала XX века Г. Тукай (1886-1913) и Дерде-менд (1859-1921), поэтов-воинов М. Джалиль (1906-1944) и Ф. Карим (1909-1945). Поэтому приходится констатировать, что источников для поэтического анализа и выдвижения гипотез не так много. Хотя литературному творчеству Гаяза Исхаки посвящены две докторские и 14 кандидатских диссертаций. Личность этого писателя полна загадок, а научные исследования его творчества предлагают разностороннее видение его художественного наследия. Само творчество Исхаки изучено учеными А. Сахаповым, Р. Ганиевой, Х. Миннегуловым, Ф. Мусиным и др. А вот литературный образ Исхаки был представлен в международной конференции только в двух докладах: это доклады Т. Галиуллина и Ф. Хасановой ("Исхаки и современная татарская поэзия" - на тат. яз.). [1, с. 36; с. 199].
Гаяз Исхаки предстает в современной татарской поэзии не столько в роли борца за национальное самоопределение, сколько в роли несправедливо обиженного человека, у которого болела душа за судьбу татарского народа в советский период. Удивительно, что современные поэты вспоминают Исхаки лишь по поводу его программного произведения "Исчезновение через 200 лет" (1902-1904), не обращая внимания на другие известные произведения, например, на повесть "Он был еще не женат" (1918), трагедию "Зулейха" (1907-12), рассказ "Суннатчи бабай" (1913) и др.
Следует отметить, что только к началу XXI века выросло поколение молодых писателей, изучавшее творчество Г. Исхаки со школьной скамьи. Казалось бы, сейчас в поэзии усилилось общественное публицистическое звучание, и идеи произведений Исхаки должны найти широкий отклик у наших современников, но пока образ Исхаки появляется только в творчестве поэтов старшего поколения. Так Шамиль Ман-напов (1938) сетует на то, что его поколение было отдалено от творчества Исхаки. Поэт пишет: "Как мы могли расти без Дердеменда, и Исхаки был чуждым, неродным. Остаться мы могли и без Тукая, он спасся тем, что умер молодым" (подстрочный перевод). Эльмира Шарифуллина (1947) выделяется своим эмоциональным отношением. Она пишет: "Акчура, Би-гиевы, Тунтари, чего стоит одно имя Исхаки", определяет образ писателя-эмигранта словами "высится, как гордая горная вершина".
Татарский поэт Гамиль Афзал (1921-2003) создал целый цикл посвящений просветителям XIX века, в одном из них поэт мысленно обращается к Исхаки, призывает его вернуться на Родину, но Исхаки не торопится, спрашивает: "Вернусь я, но кто же еще есть в стране?". Афзал называет имена "вернувшихся", пытаясь уверить своего героя в том, что "тысячелетний отчий край не может стать отчимом".
Ильдар Юзеев (1933-2004) продолжает тему трагизма талантливых личностей начала XX века. Он отмечает, что "великим поэтам всегда трудно было жить на родной земле, поэтому они, как Тукай, уходили молодыми в могилу или, как Исхаки, эмигрировали на чужбину". Ярко выражен глубокий пессимизм по отношению талантливых личностей и у Роберта Ахметзяна (1935-2008). Он пишет: "В государстве праздном и бесхозном / Черный флаг бездарность водрузила./ Поздно помогать талантам - поздно: / Приютила гениев могила" (перевод Н. Ишмухамметова [2, с. 61]
В последние годы стало традицией на малой родине писателя в деревне Яуширма проводить чтения Г. Исхаки. Поэты эту традицию воспринимают в качестве литературного сабантуя. Само название деревни начинает звучать как поэтический символ. Именно в таком роде Яуширма и понимается у И. Юзеева в стихотворении "Исчезновение после 200 лет". Мучительный вопрос не дает покоя лирическому герою, он требует заинтересованного горячего диалога, иначе через двести лет некому будет ответить на него. Стихотворение заканчивается словами: "Скажите, и Казань, и Яуширма? Останутся ли татары на Земле?". Стихи И. Юзеева, наполненные болью за свой народ, способны вывести читателя из состояния стороннего наблюдателя. В другом стихотворении поэт подчеркивает, что мыслящему человеку, уважающему свою нацию, живется трудно на родной земле. Парадоксально звучит мысль: "поэт воспевает величие того народа, который отверг его".
Лирический герой стихотворения Ахсана Баяна (1927) "Исхаки" с горечью обращается к эмигрировавшему писателю со словами о том, что землю, предназначенную народу богом, топчут черные силы, а испуганные орлы не решаются слететь с утесов. Но поэт оставляет надежду, что народ, несмотря ни на что последует за идеями Исхаки.
Обращает на себя внимание непривычный образ - метафора "перо Исхаки", появившийся в поэзии Айдара Халима (1942). Само стихотворение так и называется: "Перо Исхаки". В нем поэт прибегает к условному приему: ангел не только спасает голодного, страдающего четырехлетнего ребенка, но и дает ему перо - завет Исхаки.
Ахмет Рашит (1936) посвящает Исхаки стихотворение "Эмигранты". Но его Исхаки предстает в образе изгнанника. Потерявшие смысл существования на родине, изгнанники с песней о родимой земле оказываются на чужбине. Далеко от родины они отмечают национальный татарский праздник Сабантуй. Хоть и забыты обиды, а душа все болит, в толпе чужого племени, приумноженного за счет татар, видны "детские
глаза татарина". Поэт продолжает: "Нет, солнце не одно и то же, куда бы не пошел я, оно везде разное. Хоть и не усыпан путь цветами, хоть и не быть султаном или шахом, - но и не лежать в пыли - таков закон настоящего татарина" (подстрочный перевод).
Другое стихотворение А. Рашита, продолжающее тему, посвящено Гали Акышу2 - сподвижнику Г. Исхаки. А. Рашит подчинил свою поэзию идеям национальной независимости, государственности, заявляя: "да, я националист. Даже в известные времена не прятал я свои надежды и мечты. Но никогда, как "некоторые" не играл в "национальные игры". А. Рашит рассуждает с точки зрения человека, мыслящего по-государственному. Вспоминая, как Заки Валиди3 плакал на груди Г. Исхаки, поэт передает основную идею - идею мирного сосуществования народов в многонациональном государстве. "Посоветуйся сначала со своей тюбетейкой. Действуй, обдумывая каждое свое слово. Невозможно шапкой с ног сбить, есть впереди преграды. Будь терпелив. Дно терпения
- желтое золото. Противопоставим терпение козням, если это станет оружием в борьбе, тогда откроется дорога к свободной мысли" (подстрочный перевод), - пишет поэт.
В разрешении темы изгнанничества А. Рашит не одинок. Близок к нему поэт Зиннур Мансур (1949). В стихотворении " Изгнанничество" по-новому поднимается проблема возвращения эмигрантов на родину. Их драма выражается в таких горестных строках: "Рыдали бы, обняв траву у дома, рыдали бы до тех пор, пока белые рубахи не пропитались бы зеленью травы". Возможно в будущем и свершится то, о чем мечтали писатели-эмигранты. "И гробницы светлее в Отчизне... Как же оставаться на чужой земле? Нет, не оставит в пасынках земля родная сына с просьбой о месте похорон" (подстрочный перевод).
Тема возвращения эмигрантов у поэта Зульфата (19472007) разрешается в духовном плане в стихотворении "Катастрофическая неопределенность": "Пусть вернутся в души к нам и Тукай, и Исхаки!" Поэт обращается к писателю, душа которого здесь, а прах далеко, называя его "чужестранцем родимой страны", вспоминает его слова, признает его правоту, желает приблизить идеи Исхаки к народу. Автором прослеживается прошлое и будущее татар, утративших родину. В стихотворении показаны причины сомнений: "Будет ли народ великим, если великие остались в стороне?" (подстрочный перевод).
Произведение состоит из трех пластов. Первый из них имеет тональность проклятия и изображает эпоху "их победы", когда прекрасные люди клали головы свои на плаху, то второй пласт отражает время, когда великие, о которых тосковал Г.Тукай, покидали Родину; а третий пласт пропитан надеждой на возвращение в действительность знаменитых сыновей татарского народа.
Роберт Ахметзянов понятие "на родине, но без родины" обогащает разнообразными эпитетами, в его "Письмах на бересте" звучит мысль, что в так называемом благополучном государстве царит "исчезновение самобытности различных наций, немота, беспамятство, бездорожье", что совсем не соответствует представлению о "благополучном государстве". Стихотворение "Мы вместе!", посвященное Всемирному конгрессу татар, звучит пафосно. Поэт призывает души вернувшихся из небытия к объединению. Это произведение проникнуто публицистическим настроем как никакое другое, оно смогло остро отразить тысячелетнюю историю татарского народа.
Стихотворение Лябиба Лерона (1961) "Возвращение Гая-за Исхаки" стоит в сегодняшней поэзии особняком. Лерон сравнивает события начала XX века, когда покинул родину Исхаки, и начала XXI века. По мысли поэта, отсутствие единства в татарском народе, выработанная в СССР "программа интернациональной дружбы" в годы застоя способствовали уничтожению самобытности татарского народа. Написанное в
1990 году стихотворение проникнуто искренними гражданскими чувствами, где критике подвергнут менталитет целого народа.
Таким образом, если мотив возвращения поэты современности разрешают на литературном материале тюркского мира, то Лерон прибегает к анализу особенностей русской, еврейской культур, сопоставления судеб писателей
В.Набокова и А.Солженицына. Естественно, критика направлена в сторону татарского народа: "Когда надо, мы конь, а когда мы и пес, когда нужно и скользкая рыба. Мы - народ, который ругает своих, живущих на чужбине. Вместе с русским застольем мы разносим в пух и прах даже тех, кто остался на нашей земле" (подстрочный перевод).
Следует отметить, что при обращении наших современников к образу Исхаки часто употребляются и осмысляются такие понятия, как "возвращение", "прощание", "государственность". В стихотворении поэта Равиля Рахмани (1949) "Покинувшие родину" Исхаки предстает в образе писателя, добровольно оставившего Родину. Исхаки был не один, эмигрировали С. Максуди4, Ю. Акчура5 и др. Новаторство поэта Рахмани проявилось в том, что он указывает на причину, заставившую их покинуть страну, и выдвигает гипотезу о дальнейшей судьбе писателей-эмигрантов в случае их дальнейшей жизни в Стране Советов. По мнению поэта, их неминуемо ждало уничтожение без суда и следствия. "Оставшихся сделали невольниками, погоняемыми, как стадо. Их судьбы избиты, как в шерстобойке. Вместо солнца и луны над их головой
- ущербные черепки" (подстрочный перевод). При описании политических мотивов того времени поэт применяет яркий сатирический оксюморон - "великая клевета". Обращает на себя внимание и сравнение политики того времени с психологией и физиологией человека. Советскую систему Рахмани называет "физически слабой персоной, страдающей слабоумием". Покинувших Страну Советов поэт называет отцами. Отец должен любить своего ребенка, даже слабоумного. Так Рахмани объясняет мотивы симпатии эмигрантов к покинутой стране.
Необычайно интересен и удачен такой художественный прием, как сопоставление судеб двух эмигрантов: турецкого поэта Назыма Хикмета6 и татарского писателя Гаяза Исхаки. Первый стремится в Страну Советов, а другой бежит из этой страны в Турцию. На первый взгляд, две дороги судьбы должны пересечься где-то в одной точке, Но этого не происходит. Каждый твердо и уверенно идет своим путем. Исхаки ищет свободу по своей воле, а Хикмет поневоле стремится к несвободе. Жизненный и творческий путь поэта, покинувшего Турцию "по своей воле", оказывается более трагическим, чем у Исхаки. Таков сюжет поэмы "Два эмигранта" Рашата Низами (1950).
Примерно такой сюжет, но по содержанию более эмоциональный, более убедительный, у поэта Марселя Галиева (1946). Он пишет: "Взвешиваю судьбу поэта на белом и черном безмене. Я знаю ошибки турков благородных сыновей. Чтобы суметь простить, недостаточно иметь величие, недаром же такие мужи, как Назым Хикмет, оказались на чужбине. И все равно нет оправдания ему, как можно бъто оставить страну с мечетями, польстившись на красный бред?" (подстрочный перевод). В четвертой части поэмы представлен монолог Г. Исхаки. Здесь он не беглец, а просто изгнанник. Основная идея монолога - татарский народ должен
вернуть свою потерянную государственность (политическая идея 90-х годов).
В заключение следует отметить, что манера обращение поэтов к образу Г. Исхаки напоминает защиту несправедливо обиженной личности. В то же время образ Исхаки в современной татарской поэзии приобретает черты идеального героя. Все это говорит о том, что среди поэтов распространена идея борьбы за народное счастье.
Хочется отметить, что в татарской литературе сформировалось представление о трех великих личностях - символах трагической судьбы: о поэте Акмулле как об образе дервиша, о первом профессиональном композиторе С. Сайдашеве (1900-0954) как об образе политической жертвы, о писателе-эмигранте начала XX века Г. Исхаки как об образе пророка.
1 Исхаки Гаяз (1878-1954), писатель, журналист, деятель татар. нац. освобод. движения. В 1905-07 один из лидеров татар. эсеров -"тангистов". В 1905-13 многократно подвергался арестам, находился в ссылках. В 1918 эмигрировал, жил в Китае, Франции, Германии, Польше, Турции. Издавал и редактировал газеты и журналы. Автор 60 произведений. Одно из программ. произ. - просветительская антиутопия "Исчезновение через 200 лет" (1902-1904) об угрозе исчезновения татар с ист. арены как результат отсутствия в их обществ. и духовной жизни. Проблемам государственности, создания конфедерации по-волж. народов, нац. вопросу посвящен его ист. труд "Волга - Урал" (1933). - Татарский энциклопедический словарь. // Казань: Институт Татарской энциклопедии АН РТ, 1998. - 703 с. - С. 231.
2 Акыш Али (1918-2009) - общественный деятель, публицист. Сподвижник Г.Исхаки. В начале 1930-х гг. принимал участие в работе "Общества тюрко-татар, с 1934 "Национально-религиозного комитета Идель-Урал тюрко-татарских мусульман Дальнего Востока", с 1938 в антисталинском блоке "Прометей" (Варшава). С 1940 в Турции: в 1945-47 офицер армии, в 1949-66 воен. переводчик штаб-квартиры НАТО. В 1966-83 сотр. татаро-башк. редакции радиостанции "Свобода" (г. Мюнхен). Президент "Всемирной лиги татар" (1991-97). Автор работ по проблемам нац. движения татар. народа и нац. вопросу в СССР. // Казань: Институт Татарской энциклопедии АН РТ, 1998. -703 с. - С. 23.
3 Валиди Ахмад-Заки (1890-1970), лидер башк. нац.-освободит. движения, тюрколог, д.философии (1935). В 1912-15 преподаватель медресе "Касимия". Деп. Миллэт Меджлиси (1917-18). В 1917-19 возглавлял Башк. пр-во. В 1920 прекращает сотрудничество с большевиками и присоединяется к антисов. нац. движению народов Ср. Азии. С 1923 в эмиграции. С 1925 преподаватель, проф. Стамбульского университета (Турция). Одновременно проф. Боннского (1935-37), Геттингенского (1938-39) ун-тов (Германия). Рук. Ин-та исламских исследований при Стамбульском ун-те (с 1953). Труды по истории тюркских народов. // Казань: Институт Татарской энциклопедии АН РТ, 1998. - 703 с. - С. 103.
4 Максуди Садри (1878-1957), один из лидеров татар. нац.-освободит. движения, историк, юрист, турец. гос. деятель. С 1918 в эмиграции. В 1923-24 в Ин-те исламоведения при Парижском ун-те. В 1934-45 проф. Стамбульского ун-та. // Казань: Институт Татарской энциклопедии АН РТ, 1998. - 703 с. - С. 337.
5 Акчура Юсуф (1876-1935), общест. полит. деятель. Предст. рода сибирских купцов и предпринимателей Акчуриных. С 1908 в Турции. Изд. и ред. журнала "Тюрк юрду". С 1923 советник Президента Турции Кемаля Ататюрка. Проф. Стамбульского ун-та.// Казань: Институт Татарской энциклопедии АН РТ, 1998. - 703 с. - С. 23.
6 Назым Хикмет (1902-1963) - турецкий поэт, писатель, сценарист, драматург и общественный деятель. Родился в Салониках в аристократической семье, в раннем возрасте познакомился с суфийской поэзией, что оказало влияние на формирование его эстетических вкусов и нравственных качеств. Воодушевленный происходящими в России событиями и под влиянием революционных идей, едет в Ба-тум, затем - в Москву. В 1922 вступил в коммунистическую партию. В 1924 возвратился в Турцию. В его стихотворениях этого периода присутствуют элементы футуризма, одним из первых в турецкой поэзии начинает использовать акцентный стих и верлибр.
Библиографический список
1. Творчество Гаяза Исхаки: современный взгляд. Материалы международной научно-практической конф. Казань, посвященной 130-летию со дня рождения Г. Исхаки, 11 декабря 2008 г. - Казань, 2008.
2. Современная татарская поэзия / сост. Л. Газизова, С. Малышев; пер. с татарского. - Казань: Татар. кн. изд-во, 2008.
Статья поступила в редакцию 08.10.10
