CC BY
89
С. М. Виноградова, Мбайрам Тельбауонель Ндиадингам
образ Африки в российском медийном дискурсе: между толерантностью и ксенофобией1
Политические изменения, произошедшие в ходе распада биполярного мира, заставили задуматься о новых направлениях взаимоотношений России и стран Африки, которая в середине 90-х гг. прошлого столетия подчас стала рассматриваться в качестве «потерянного» для русских континента. Создавалось ощущение, что в российской прессе «возник информационный вакуум в отношении Африки, и даже специализированные издания не имеют четкой концепции отображения всей многообразной жизни этого обширнейшего региона мира»2.
Сегодня, когда контакты России и Африки расширяются, возрастает значимость существующих в российском обществе представлений и о самом африканском континенте, и о людях его населяющих3. Это закономерно. Адекватный образ4 стран и народов помогает лучше понять уникальность их вклада в развитие мировой цивилизации5. Вместе с тем, он является эффективным механизмом внешней и внутренней политики государства. Негативный образ может содействовать возникновению ксенофобии6, ненависти к чужестранцам, позитивный — формированию толерантности7, расширению межкультурного взаимодействия и сотрудничества. Особую важность приобретает то, «насколько общество и каждый из нас готовы к восприятию иных, других ценностей, так не похожих на наши привычные, и тех, кто эти ценности выражает; насколько окружающие нас люди, большие и малые группы, по сути своей являющиеся по отношению к нам иными мирами, способны в свою очередь понять нас, принять наши традиции, привычки и нормы; насколько глубоко вошла в наше сознание идея диалога8, отвечающего потребностям сегодняшнего многообразного, мульти-культурного мира»9.
Становление диалога России и Африки уходит корнями в далекое прошлое. Открытию далекого континента немало содействовала эпоха Просвещения и связанная с ней великая идея равенства людей в разуме. «Просвещение и Просветительство приобрело особую окраску в России. Единство разума и нравственного идеала, „умона-клонения к добру’’, сложные философско-политические и религиозные искания станут их отличительными чертами»10. Доказана включенность российской общественной мысли века Просвещения в систему координат «Россия — Западная Европа», «Россия — Восток», «Россия — Африка».
Одним из первых русских африканистов считают бригадира флота М. Г. Коковцова, посетившего острова Греческого архипелага, Тунис и Алжир в 1776-1777 гг. Он оставил «Описание архипелага и Варварийского берега» (СПб., 1786), «изъявляющее положение островов, крепостей, пристаней, подводных камней и мелей, число жителей, веру, обряды и нравы их с присовокуплением древней истории и тремя чертежами...» и «Достоверные сведения об Альжире» (СПб., 1787). Не утратили злободневности слова Коковцова о горе-путешественниках, которых «развозят по свету
© С. М. Виноградова, Мбайрам Тельбауонель Ндиадингам, 2008
подобно как сундуки». Они объяты самолюбием и подвергают осмеянию все, что мимоходом увидят в стране чужой, не имея представления даже о земле собственной. Рассказывая о жителях Северной Африки, он замечал: «Римляне, как всех народов, так и сей прозвали варварами, чему и по днесь следуют европейцы, хотя сии народы так подлого имени совсем не заслуживают. Правда, что они непросвещенны, но как и все другие имеют порядочное свое происхождение и обычаи. Имя Варваров прилично народу злонравному, беззаконному и жестокосердому; а народы варварийские вообще казались мне добронравнее и странноприимчивее многих европейцев» п. В «Достоверных известиях об Альжире», сообщающих «о нравах и обычаях тамошнего народа; о состоянии правительства и областных доходов, о положении Варварийских берегов; о произрастаниях и о прочем», он вновь обращается к просветительской риторике, говоря, что рожденный в Варварии и европеец одарены тем же разумом и чувствами.
Среди тех, кто осознавал непреходящую ценность отношений России с Востоком — Азией и Африкой, были Н. И. Новиков и А. Н. Радищев. В XIX в. В. Кюхельбекер пишет о цивилизации мавров. В том же столетии Африка привлечет к себе внимание А. М. Горчакова, О. И. Сенковского, И. А. Гончарова, Л. Н. Толстого. Поражает то неповторимое сочетание исторических процессов и человеческих судеб, которое дало России А. С. Пушкина 12.
Примечательно, что в повествовании о событиях, происходящих на Востоке, в частности в странах, расположенных на африканском континенте, в произведениях российских авторов эпохи Просвещения и их последователей нередко затрагивались проблемы, животрепещущие для самой России. Так, Ф. Эмин, оставивший огромное литературное наследие, в своей повести «Непостоянная фортуна или похождения Ми-рамонда», первое издание которой вышло в 1763 г., не только приводит необычайные по своей точности описания жизни европейских, азиатских и африканских народов, но и формулирует программу устройства совершенного государства, включающую в себя добродетельное воспитание и смягчение положения крестьян. Критика крепостного права, опасная в России, просматривалась между строк тех сочинений, в которых страстно и гневно обличалось «рабство дикое» в заморских странах 13.
Коренная ломка общественных отношений, произошедшая в России в 1917 г., не могла не отразиться и в восприятии мира, находящегося за пределами страны Советов. Образ темнокожего иностранца в прессе, радио и телевидении СССР формировался под воздействием многих факторов. Идеологически и политически его содержание во многом было обусловлено тем, что антиколониальные революции, национальноосвободительное движение постулировались в качестве одного из факторов социального прогресса человечества. Немалую роль играла и культурная составляющая. Яркие, запоминающиеся, вызывающие сочувствие образы африканцев, в том числе созданные мировой литературой, пользовались большой популярностью у советских читателей. Достаточно вспомнить знаменитую книгу Г. Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома» (1852). Гражданское, аболиционистское звучание этого произведения и реакция общественного мнения на его публикацию, по свидетельству историков, подтолкнули Америку к войне Севера и Юга не в меньшей степени, чем политико-экономические обстоятельства. Широкую известность получил балет композитора Кара Караева по мотивам направленной против расизма и апартеида книги П. Абрахамса «Тропою грома» (1848). Представители многих поколений были проникнуты гуманистическими идеями художественных кинофильмов «Цирк» (1936) и «Максимка» (1952). Появлялись на экранах и «нехорошие» африканцы. Это либо кровожадные вожди, состоящие в сговоре с корыстными работорговцами (в 1945 г. вышел на экраны «Пятнадцатилетний капитан»
по одноименной книге Ж. Верна); либо диктаторы, поддерживаемые капиталистическими державами (например, в фильме «ТАСС уполномочен заявить», 1984).
Таким образом, стереотип 14 свой/чужой в отношении африканца в СССР складывался на основе не расовых, а классовых, социальных, и морально-этических характеристик. Последнее представляется немаловажным. Просветительская традиция самым причудливым образом оказалась вплетенной в ткань советского политического дискурса, в том числе тиражируемого средствами массовой информации (СМИ). Познавательный интерес к жизни дальних стран в сочетании с возможностью наработки воспитательного опыта, сочувствие к бедному и сострадание к слабому — униженному и оскорбленному, на первый взгляд, не противоречили идеям пролетарского интернационализма и революционной романтики.
Для понимания того, как создавался образ Африки в советских/российских СМИ во второй половине ХХ века, небезынтересен анализ, который проделали Чарльз Куист-Ададе (Гана) 15 — один из немногих журналистов среди советских выпускников-афри-канцев, и российский исследователь Л. В. Иванова16. Эти авторы выделяют несколько периодов эволюции образа Африки и африканцев в советских и зарубежных средствах массовой информации.
Хронология первого периода у обоих исследователей совпадает: 1956-1982 гг. Здесь средствами массовой информации сделан упор на подчеркивание отсталости африканских стран, на изображение безработных и голодных африканцев, а также на тяжелое положение афроамериканцев. Характеристики «бедность» и «нищета», как считает Ч. Куист-Ададе, отражали сосредоточенность массового советского сознания на неудовлетворенности собственным уровнем жизни. Общими признаками образа Африки тогда выступали бедность африканских стран, а также их беспомощность без покровительства Советского Союза.
Временные рамки второго периода (у обозначенных авторов они тоже совпадают) — 1982-1985 гг. Это начало гласности и перестройки. Именно тогда в политический дискурс вошли такие словосочетания, как «глобальное сотрудничество», «универсальные человеческие ценности». Особое место в «африканских» материалах СМИ (как и прежде) отводилось борьбе против расизма, апартеида и неоколониализма, проблемам преодоления нищеты, отсталости и голода на континенте, а также перспективам изменений в жизни стран, избравших социалистическую ориентацию. Газеты и журналы продолжали разоблачать намерения Запада в отношении Африки, писали о «трещинах на витринах капитализма», экспортированного на этот континент. Вместе с тем, начали появляться аналитические статьи, авторы которых обвиняли самих африканцев в коррумпированности и неумении использовать собственные и получаемые от Запада средства.
По мнению Ч. Куиста-Ададе, западные СМИ рассматривали африканские новости в общем потоке мировых новостей, в то время как в СССР они считались информацией второго плана. С его же точки зрения, как западные, так и советские СМИ не уделяли внимания обыденной жизни африканцев. Эта точка зрения, на наш взгляд, нуждается в корректировке. Проблема ретрансляции западными СМИ искаженного облика «третьего мира» нашла отражение в движении за «новый международный информационный и коммуникационный порядок», идея которого была выдвинута представителями развивающихся стран и Движением неприсоединения, а также активно поддержана Советским Союзом 17.
Следует заметить, что в период существования биполярной системы интерес СМИ (как западного, так и восточного блока) к тому или иному африканскому государству действительно диктовался, как правило, политико-экономическими, военно-стратегическими
и идеологическими соображениями (последнее было свойственно, прежде всего, советским СМИ). Вместе с тем, нельзя отрицать, что многие советские издания (прежде всего, научно-популярные) стремились познакомить читателей не только с идеологическими баталиями и вооруженными конфликтами, которых на африканском континенте было великое множество, но и со всей его многокрасочной жизнью. Публикации журналистов-международников знакомили читателей с природой стран Африки, бытом и традициями их жителей. Многие яркие и запоминающиеся детали были почерпнуты из личных впечатлений авторов18. Это вполне соответствовало просветительским традициям прессы. Все большее место в материалах советских СМИ начинает занимать тема выпускников советских вузов. Бывшие некогда студентами советских преподавателей африканские граждане стали президентами, министрами, политическими лидерами у себя на родине (в Египте, Сомали, Судане, Анголе и других странах), утверждая при этом, что добиться успехов им помог опыт изгнания, полученный в СССР19.
Третий период завершается 1990 гг. Поток публикаций об Африке в это время увеличивается незначительно. Несмотря на то, что советские официальные круги постоянно призывают шире разъяснять взаимовыгодный характер сотрудничества с африканскими государствами (отказавшись от принесения реальных интересов СССР и африканских стран в жертву ложно понятым идеологическим соображениям), возникает ощущение неполноты и односторонности информации об африканском континенте.
Динамику эволюции образа Африки в это время наиболее полно, на наш взгляд, отобразили публикации журнала «Азия и Африка сегодня»20. В 1989 г. в нем нашли отражение новые грани диалога России и Африки: «При освещении экономического сотрудничества Советского Союза и африканских стран необходимо рассказывать о реальных условиях сотрудничества, причем рассказывать в цифрах реального сотрудничества, не выдавая коммерческий контракт за бескорыстную помощь и тем самым не разжигая нездоровые настроения среди обывателей. В городах, где обучаются иностранные студенты, советы по делам иностранных учащихся должны использовать местную печать, радио и ТВ для разъяснения реальных условий их пребывания в СССР. Шире освещать участие СССР в международных программах гуманитарной помощи развивающимся странам, освещая истинный характер и разъясняя необходимость такой помощи»21.
Гласность, пересмотр системы международных отношений Советского Союза, трансформация психологии советских граждан, да и вся совокупность политических перемен, происшедших в советской стране, повлияли на прессу, в том числе и на издателей журнала «Азия и Африка сегодня», в котором все чаще отмечалось, что в недавнем прошлом «в сознании советских граждан доминировала доктрина «братской помощи», которая привела не к укреплению чувства интернационализма, а к противоположному — неприязни к получателям «братской помощи»»22. В статьях журнала «Азия и Африка сегодня» утверждалось, что «безвозмездная помощь СССР развивающимся странам — крупнейшая в мире по объему, что она превосходит помощь этим странам со стороны США». Это был миф, породивший эффект бумеранга23 и вызвавший негативную реакцию в массовом сознании советских граждан. То же произошло и с не прокомментированным должным образом в печати (и в журнале «Азия и Африка сегодня», в частности) предложением СССР о ликвидации долгов развивающихся стран (1989 г.). В журнале фактически отсутствовали материалы, освещающие создание межафрикан-ских организаций, их задач по сотрудничеству в различных областях, в том числе в сфере информации. Но, несмотря на все просчеты и упущения журнала, нельзя не признать, что просветительская парадигма не была утрачена им и в этот сложный для России период. Материалы «Азии и Африки сегодня», по мнению Л. В. Ивановой,
продолжали оставаться ценным документальным и нарративным историческим источником. В целом, на страницах журнала создавался разносторонний образ африканского континента, который, внедряясь в общественное сознание, способствовал формированию позитивного отношения к африканцам и налаживанию международного сотрудничества со странами Африки24. Но если «Азии и Африке сегодня» удалось сохранить объективную тональность своих выступлений, то позиция многих других периодических изданий по отношению к Африке претерпевает изменения. В сознании российского читателя закрепляется образ африканца как непременного носителя СПИДа. В условиях искусственно создаваемого дефицита африканские студенты начинают ассоциироваться с источниками приобретения импортных товаров.
Четвертый период (он представлен у Ч. Куиста-Ададе; события, развернувшиеся в это время, анализирует и Л. В. Иванова) охватывает 1991-2000 гг. и связан со становлением «независимой» российской прессы. Многие его черты оказались значимыми и сейчас. Л. В. Иванова отмечает, что в это время СМИ использовали стереотипы, характерные для разных эпох истории России. Пресса начала специализироваться на разработке определенного тематического, а также идейного направления в освещении проблем Африки и африканцев (видимо, здесь необходимо учесть существенные различия между тематикой качественных и массовых изданий):
• националистическая пресса создает образ «голодных, грязных и бездомных африканцев»;
• массовая газета «СПИД-Инфо» привлекает внимание обнаженными чернокожими красавицами на первой полосе;
• «Московский комсомолец» (он тоже является массовым изданием) шокирует «подлинными » историями из жизни «российских» африканцев и смешанных семей, а также подробностями быта африканцев в общежитиях и т. п.
• глубокий анализ и знание африканского материала демонстрируют «Независимая газета», «Новая газета», «Известия».
Л. В. Иванова пишет, что в начале XXI века обозначились коренные изменения в отношениях между африканскими и российскими гражданами, обусловленные развитием внешне- и внутриполитической ситуации (как в России, так и в большинстве стран африканского континента). Это оказало существенное влияние на процесс адаптации африканцев в России.
Распад СССР наложил существенный отпечаток на некогда сложившийся в российском сознании образ африканцев. В начале 1990-х гг. усилились националистические настроения, неприязнь и негативное отношение к людям, отличающимся цветом кожи. Все чаще африканцы начали попадать в криминальную хронику, в то время как публикаций, создающих их позитивный образ, по-прежнему было мало. В середине 1990-х гг. на страницах СМИ продолжал присутствовать устоявшийся набор тем, материалов и мнений специалистов, хотя ситуация существенно изменилась. В конце ХХ века стало ясно, что человек с небелым цветом кожи вполне может оказаться соотечественником, гражданином России, а не только иностранцем. Но восприятию «другого», который так и не стал своим, мешали негативные социальные установки и готовые, порой почерпнутые в западной культурной среде клише.
Журналистов перестали интересовать события, характеризующие повседневную жизнь африканцев. Предметом первоочередного внимания явились сложности, которые люди с темным цветом кожи создают российским властям. Героями телерепортажей
и публикаций об африканцах в России оказались наркоторговцы, беженцы-нелегалы, заключенные (это, к сожалению, имело под собой реальную почву). Вольно или невольно возникал образ криминализированной и опасной общности. Для более поздних материалов российских журналистов об африканском континенте характерны те же тенденции, которые отмечаются западными исследователями СМИ на протяжении уже нескольких десятилетий. Часто Африка рассматривается как континент, ставший общемировой проблемой. Она упоминается и в качестве имени нарицательного, означающего «царство мафии и наркобизнеса». Для журналистов Африка нередко служит эталоном бедности или средством «страшного сравнения»: например, Югославию в связи с ее тяжелым экономическим положением сопоставляют с Замбией или Суданом.
Несколько лет назад возмущение отечественных экспертов и общественности вызвало появление в российских СМИ публикаций, оскорбляющих достоинство представителей тех или иных этносов. Достаточно привести несколько газетных заголовков того времени «„Зенит“ покупает черную икру. И темнокожего форварда», «Жидов побили. Россию не спасли. Депутаты „пробуются“ на роли черносотенцев», «Враг ты мой кавказский... Российская молодежь ненавидит чеченцев и ласкает украинцев»25. Возникло ощущение полной беспомощности прессы России перед лицом процессов, связанных с «этническим ренессансом» или «взрывом этничности».
Чтобы не быть голословными, обратимся к результатам анализа российских СМИ и мониторинга общественного мнения, которые были получены российскими учеными в разных регионах страны в интересующий нас промежуток времени. Воронежские исследователи установили, что отрицательное отношение у респондентов вызвали американцы, чеченцы, немцы, цыгане, украинцы, лица кавказской национальности (словосочетание, на наш взгляд, лишенное смысловой нагрузки), казахи, алжирцы, англичане и негры (корректность этого этнонима также вызывает сомнение) 26. Учеными Москвы, Санкт-Петербурга и Самары отмечалось наличие неприязни и по отношению к другим этносам27. Было выявлено, что этноконфликтный характер присущ многим публикациям о миграции, читателей которых запугивали угрозами, исходящими от «пришлых инонационалов»28.
Было бы логичным предположить, что симпатии общественного мнения и прессы полностью окажутся на стороне России и русских. Но этого не случилось. В газетах «Аргументы и факты», «Московский комсомолец» и «Вечерняя Москва» Россия предстает как большая и бедная страна, населенная «странным народом с неумными правителями»29. По количеству негативных упоминаний в воронежской и липецкой прессе на первом месте оказались... русские 30. Исследование, проведенное факультетом журналистики СПбГУ и Ханс-Бредов Институтом (Гамбург, ФРГ) в 2001-2002 г.г., выявило преобладание автостереотипов, в которых слово «русский» употребляется исключительно в отрицательном контексте (русская преступность, русская мафия и т. д.)31. Все это свидетельствует и о неблагополучном состоянии российской прессы, допускающей серьезные просчеты в освещении этнических вопросов, и о серьезных проблемах формирования и реализации национальной политики России и ее регионов: «Слабыми звеньями по-прежнему остаются: декларативность принимаемых законов, иных нормативноправовых актов; недостаточное взаимодействие органов исполнительной власти с законодательной властью, слабая координация действий всех ветвей власти регионов с органами местного самоуправления и организациями национальных меньшинств. Повсеместно ощущается недостаточность финансирования, его нестабильность и нетранспарентность»32.
Жители африканских стран, а также темнокожие граждане России оказались заложниками этой ситуации. По мнению экспертов, среди иностранных студентов в России
именно африканцы, больше, чем кто бы то ни было, страдают от ксенофобии. Особенно сейчас, когда, по данным Международной Амнистии, факты насилия по отношению к иностранцам и представителям этнических меньшинств в России учащаются33.
Конечно, нарастание этнической розни имеет множество объяснений. Сюда можно отнести и несовпадение стереотипов поведения представителей разных культур, и отсутствие их обоюдного стремления к взаимопониманию. Конечно, существо проблемы этим не исчерпывается. Как отмечают многие исследователи, кризис идентичности, черты которого явственно проявились после распада СССР, острота конфликтов на национальной почве, затяжные экономические проблемы (в том числе упадок промышленного производства), усиление миграции как одной из тенденций глобального развития создают питательную среду для националистических настроений 34.
Известно, что поиск общего врага может служить мощным интегрирующим стимулом. Согласно официальной статистике, в России существует около 150 экстремистских групп, насчитывающих свыше 5000 членов (не исключено, что эта цифра гораздо больше)35. Не раз высказывались серьезные претензии к исполнительной власти и судебным органам, проявляющим излишнюю снисходительность по отношению к профашистским36, экстремистским и националистическим группам37. Известно, что согласно части 3 статьи 62 Конституции РФ, иностранные граждане и лица без гражданства пользуются в Российской Федерации правами и несут обязанности наравне с гражданами Российской Федерации38. Правда, по оценкам экспертов, в последнее время эффективность работы российских правоохранительных органов заметно повысилась39 (здесь необходима оговорка: усиление жесткости наказаний за преступления на этнической почве нельзя рассматривать единственной гарантией становления мультикультурного и толерантного общества). Активизировалась российская общественность: мы стали свидетелями демонстраций, митингов, маршей, организованных в Воронеже и Санкт-Петербурге вслед за убийством студентов Амару Антониу Лима, Ву Ань Туана, Самба Лампсара Сала, а также известного российского ученого Н. М. Гиренко. Разрабатываются программы (в том числе комплексные и специальные региональные) по воспитанию толерантности, анализируется зарубежный опыт противодействия ксенофобии40.
Что касается деятельности прессы, радио и телевидения по освещению этнических проблем, то она продолжает вызывать критические замечания41. Иногда о насилии на этнической почве СМИ сообщают лишь тогда, когда преступление уже раскрыто и преступник осужден42, а иногда поступают и прямо противоположным образом. Еще до окончания следствия и задолго до решения суда журналисты квалифицируют преступление как расовое или этническое. Эксперты не раз напоминали работникам прессы, что некорректно подчеркивать национальность подозреваемого, а также приписывать целому этносу генетически запрограммированную склонность к преступ-ности43. Добавим, что погоня за сенсацией, отражающая тенденцию коммерциализации российских СМИ, вряд ли приемлема, когда речь идет о вопросах этничности. Еще более опасна в данном случае поверхностность, а также отсутствие знаний в области этнополитической проблематики.
Рассмотрим несколько примеров из деятельности СМИ, которые обладают, на наш взгляд, типичным характером. В первую очередь обратимся к публикации «КП» (2005,
28 октября) под заголовком «Вот такой у нас в России фашизм!». В ней журналисты предпринимают попытку расследовать факты убийств и нападений на иностранных студентов в Воронеже. Название (хотя и взятое в кавычки) не просто информирует, но утверждает (не случаен в нем восклицательный знак), что феномен фашизма в стране существует. Статья пестрит словами фашисты, наци, скинхеды Но из ее содержания
вытекает, что скины уже выходят из моды, местные фашисты недовольны избиениями иностранцев, «Витязи», которых считают зачинщиками экстремистских выходок,—дворовая компания патриотической направленности, выбравшая здоровый образ жизни, а иностранцев скоро будут бить меньше. Не обошлось и без печально знаменитого припева «Ай-яй-яй-яй, убили негра!» (этот рефрен почему-то очень полюбился нашей прессе, и его можно встретить на полосах весьма уважаемых изданий). Комментарий гласит: никакие скинхеды не фашисты, а просто городские хулиганы, которые всегда ходили стенка на стенку. Прочитав текст, мы узнаем, что обеспечить безопасность иностранных студентов трудно... из политических соображений, «потому что идея русского патриотизма сегодня крайне популярна». В одном только авторам трудно возразить: «воронежские события к патриотизму не имеют никакого отношения...».
Не исключено, что в сознании читателя после знакомства с данным материалом может возникнуть когнитивный диссонанс44. Но опасность заключается не только в нем. Дело в том, что газета в качестве иллюстраций использовала кадры видеосъемки избиения иностранца скинхедами — своего рода учебник для экстремистов. Возможность ознакомиться с ним получила вся аудитория «КП». Наблюдения авторов данной статьи перекликаются с рассуждениями Г. Кожевниковой. Она отмечает повышенное внимание телевидения к проблеме скинхедов, которые по воле журналистов превращаются в равноправных участников дискуссии о росте ксенофобии в России. Ее настораживает тот факт, что видеосъемки экстремистских нападений, ранее размещенные на закрытых или малопосещаемых интернет-сайтах, оказались растиражированными на всю страну, причем, без какого-либо содержательного противовеса45. По мнению Г. Кожевниковой, в пиар-кампанию или рекламный ролик скинхедов превратился 15-минутный сюжет о российских праворадикалах, показанный НТВ 30 декабря 2006 г.46.
Репортаж М. Шевчука «„Наши“ помогли в борьбе с расизмом. У Смольного прошел митинг африканских студентов» (Коммерсант. 28 декабря, 2005) создает впечатление, что участие в акции протеста представителей известного молодежного движения «Наши» заинтересовало журналистов гораздо больше, чем действия самих африканцев. Трудно предугадать, какую реакцию вызовет у читателя намек на возможность повторения в Санкт-Петербурге парижских беспорядков или создания организаций по типу «Черных пантер» (в Америке их участники избивали белых). Определенная доля двусмысленности заложена и в фотографии, сопровождающей репортаж. На ней изображены мирно лежащие на тротуаре и словно дремлющие африканцы, а над ними—плакат «Фашисты вы разбудили черную пантеру» (сохранена пунктуация оригинала).
Обсуждение проблем экстремизма на этнической почве приобрело особый накал в прессе Санкт-Петербурга накануне саммита «Большой восьмерки» (2006). Стали высказываться предположения, что вспышки расовой и межнациональной ненависти заставляют сомневаться в целесообразности проведения этой знаменательной встречи в России47. Как отметил заместитель председателя общественной организации «Африканское единство» Дезире Дефо, «проблема приобрела столь серьезные масштабы, что необходимо предпринимать серьезные меры, иначе Петербург действительно превратится в столицу российской ксенофобии»48. Он подчеркнул необходимость создания толерантной городской среды. С его точки зрения (и с ней трудно не согласиться), главным направлением призвано стать именно воспитание толерантности среди молодежи.
В этой связи хотелось бы привести выдержку из книги И. Г. Георги «Описание Российско-императорского столичного города Санкт-Петербурга и достопамятностей в окрестностях оного 1794-1796 г.» (Санкт-Петербург, 1996): «Преимущества, дарованные Петром Великим и Наследниками его всем иностранцам, привлекли их в Санкт-Петербург.
Ибо всякий, кроме беспрепятственного исправления по собственному закону веры, пользуется свободою своим искусством, ремеслом или иным честным образом приобретать себе стяжания и потом имеет право с благоприобретенным им именем во всякое время возвращаться куда ему угодно»49.
Глубокие размышления о проблемах национальной и расовой нетерпимости в России содержатся в уже упомянутой нами статье «Приехать в Россию... и умереть?». Ее автор — В. Арсеньев, старший научный сотрудник МАЭ РАН, кандидат исторических наук, член Научного совета РАН по проблемам Африки. Он убежден, что участившиеся преступления в отношении африканских учащихся «ложатся не лучшим образом на контекст попыток возврата России в Африку и другие страны третьего мира». Тем более, что «Россия вспоминает покинутых ранее друзей, протягивает им руку, надеется на понимание по поводу своей былой слабости...».
В данном контексте нам видится обоснованным вывод о том, что в России «комплекс социальных обид растет очень сильно, но, что характерно: он не становится социально окрашенным, а принимает форму национальных обид, чувства притеснения со стороны других, этнически чужих, национальных противников и врагов. И тогда возникают мифы: о «засилии» черных, азербайджанцев, цыган и др.»50. Действительно, история не раз была свидетелем того, что многие общественные проблемы обретали «этническую упаковку», за которой прятались экономические интересы, политические амбиции и которая искусно маскировала социальные неурядицы. В. Арсеньев пишет: «Зачем средства массовой информации с такой охотой подхватывают криминальную хронику, связанную с нападениями на иностранцев? Как будто этому делается целенаправленная реклама. И тогда уже исполнитель неизбежно чувствует себя героем, а заменить „бойца в строю“ готовятся „новые кандидаты в герои,,! Есть события, по поводу которых не только этичнее, но и мудрее говорить сдержанно и немногословно»51.
Мобилизованная (не без помощи пропаганды) этничность обладает мощным энергетическим потенциалом, который отнюдь не всегда направляется на созидательные цели. Общеизвестно, что состояние неопределенности, страха, неуверенности способствуют созданию питательной среды для суггестии, внушения, манипулирования, которые сопутствуют не воспитанию толерантности, а подогреванию этнической розни. В таком случае, не проще ли согласиться с теми, кто считает разговоры о диалоге культур и толерантности не актуальными, поскольку сегодня речь должна идти «о глубоких социальных — прежде всего правовых изменениях, без которых все инвективы в адрес расизма и все призывы к межэтнической терпимости останутся пу-
52
стым сотрясением воздуха»52.
И не означает ли все сказанное выше, что просветительская парадигма исчезает из медийного дискурса и сохраняет свою значимость лишь для немногих интеллектуалов, искренне верящих в то, что «Африканцы—замечательные, добрые, умные, в целом очень гармоничные, одухотворенные и честные люди. Они прекрасные друзья! И у них есть чему учиться...»53.
Вместо заключения хотелось бы привести выдержки из статьи, опубликованной в известном журнале «Жен Африк» в 1995 г.54 под названием «Россия — это Африка». В ней говорится об африканском анимизме и азиатском (русском) шаманизме, о генетической лени русских и африканцев, об их стремлении получать, а не производить, потому что «русская душа—это душа африканская»55. России и Африке предрекается одна и та же участь: остаться в стороне от столбовых дорог цивилизации. Конечно, логика этих рассуждений уязвима, к тому же в них явно слышатся отголоски идеологических
дебатов эпохи биполярного противостояния, да и последнее десятилетие многое изменило в мире. Но почему бы, согласно давним просветительским традициям, не посмотреться в иного, другого как в зеркало, чтобы беспристрастно разглядеть те свои черты, которые в суете повседневности ускользают из поля зрения56. Нам представляется, что в рамках рассуждений о толерантности и ксенофобии вполне уместны слова английского поэта Джона Донна (ставшие эпиграфом всемирно известного романа Э. Хемингуэя «По ком звонит колокол»): «Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе, каждый человек есть часть Материка, часть Суши; и если Волной снесет в море береговой утес, меньше станет Европа, и также, если смоет край Мыса или разрушит замок твой или Друга твоего; смерть каждого Человека умаляет и меня, ибо я един со всем человечеством, а потому не спрашивай никогда, по ком звонит Колокол: он звонит по тебе»57.
1 Содержание понятия дискурс обычно раскрывается как 1) текст, обозначающий всю культурную среду, в которой существует человек; 2) текст, создающийся в ходе социальной деятельности, отражающий и одновременно продуцирующий действительность. Нас интересует, прежде всего, медийный дискурс, формирующийся в средствах массовой информации и отображающий политическую историю современности во всем многообразии ее конкретных проявлений.
2 Виноградова С. М. Россия и Африка в зарубежной периодике (по материалам журнала «Жен Африк») // Век информации. Тезисы постоянно действующего научно-практического семинара. СПб., 1997. С. 3.
3 Абиодун Адевале Адетокунбо. Образ Африки в периодической печати: по материалам журналов «Современный Восток» и «Азия и Африка сегодня» в 1957-2000 гг. М., 2005. С. 3.
4 Слово образ имеет несколько значений. В контексте данной статьи оно означает, прежде всего, чувственное, наглядное представление, которое, являясь отражением объективных процессов, становится компонентом нашего сознания и отображается человеком с помощью существующих знаковых систем. Нас интересует, прежде всего, медийный дискурс, формирующийся в ходе деятельности прессы, радио и телевидения, отображающий политическую историю современности во всем многообразии ее конкретных проявлений в текстах, которые предназначены для распространения в массовой аудитории.
5 Гачев Г М. Национальные образы мира. М., 1994. С. 174.
6 Ксенофобия — 1) навязчивый страх перед незнакомыми лицами; 2) ненависть, нетерпимость к кому-либо или к чему-либо чужому, незнакомому, непривычному (Большой энциклопедический словарь.—2-е изд., перераб., и доп.—М.: Большая Российская энциклопедия. СПб.: Норинт, 2004. С. 601).
7 Толерантность, как правило, определяется как «терпимость к чужим мнениям, верованиям, поведению» (Большой энциклопедический словарь. С. 1209). Авторам данной статьи представляется, что трактовка толерантности исключительно как терпимости крайне сужает содержание этого понятия и создает основу для многочисленных спекуляций—вплоть до навешивания негативных ярлыков, активно внедряемых в обыденное сознание (как, например, неологизм «толераст»). Толерантность — это, на наш взгляд, понимание иного, другого в условиях равного, без использования двойных стандартов соблюдения прав человека. В материалах сайта tolerance.ru, разработанного Независимым институтом комуникативистики по проекту, выполненному в рамках Федеральной целевой программы «Формирование установок толерантного сознания и профилактика экстремизма в российском обществе (2001 -2005 гг)» — руководитель проекта И. М. Дзялошинский, толерантность определяют как ценность и социальную норму гражданского общества, как состояние гармонии между различными социальными группами, как уважение к культурному разнообразию мира и готовность к сотрудничеству между людьми разных убеждений, обычаев и верований. В данном контексте толерантность (как и гражданское общество) выступает как идеал, стремление к которому призвано стать важным вектором общественного развития. Не случаен спор о границах толерантности и их постоянном расширении, а также о том пределе, за которым она превращается в безразличие и равнодушие. См.: Толерантность. Журналистика, политика, культура: Материалы межфакультетского теоретического семинара. 18 ноября 2002 г. / Редакторы-составители С. М. Виноградова, С. Г. Корконосенко.—СПб.: СПГУ, 2003.
8 Здесь и далее курсив наш—авторы статьи.
9 Толерантность. Журналистика, политика, культура. С. 3.
10 Виноградова С. М. Россия и Африка: становление диалога в просветительской публицистике // Публицистика эпохи Просвещения. I Международная Конференция. Тезисы докладов и сообщений. СПб., 1992. С. 36.
11 Коковцов М. Г. Описание архипелага и Варварийского берега. СПб., 1786. С. 93-94.
12 Виноградова С.М. Там же. Об «открытии» Африки для мира и для России см.: Давидсон А. Б., Макрушин В. А. Облик далекой страны. М., 1975.
13 Яркое подтверждение тому—рассказ Н. Смирнова «Зара», в котором речь идет об англичанине, продавшем в рабство свою туземную жену; это происходит на Барбадосе, где шло истребление коренного населения и осуществлялась нещадная эксплуатация ввезенных на остров африканских рабов (См. журнал «Приятное и полезное препровождение времени». Ч. 5. М., 1795).
14 Социальный стереотип—это «схематический, стандартизированный образ или представление о социальном явлении или объекте, обычно эмоционально окрашенные и обладающие большой устойчивостью» (Большой энциклопедический словарь. С. 1150.)
15 Quist-Adade Ch. In the Shadows of the Kremlin and White House. Africa’s media image. From Communism to post-communism. Lanham, New York, Oxford, 2001.
16 Иванова Л. В. Африканцы в СССР и в России (1960-2003 гг): проблемы адаптации. Дис. на соискание ученой степени канд. ист. наук. М., 2004.
17 Виноградова С. М. Западные теории журналистики в контексте социально-политического развития африканского общества. Автореф. дис. на соискание ученой степени д-р полит. наук СПб., 1993. С. 26-30.
18 Виноградова С. М. Приемы убеждающего воздействия в публикациях на международную тему // Печать в системе идейно-политического воспитания и экономического образования. Вып. 13. Л.: Изд-во ЛГУ, 1987. С. 81-95.
19 О подготовке кадров для стран «третьего мира» см.: Виноградова С. М. Подготовка иностранных журналистов в СПГУ // Подготовка иностранных журналистов в СПбГУ. СПб.: СПбГУ, 1996. С. 103-111.
20 Ежемесячный научный и общественно-политический журнал института востоковедения Ан СССР и института народов Африки Ан СССР.
21 Симонюк А. Г. Север-Юг. К конфронтации или сотрудничеству? // Азия и Африка сегодня. 1989. № 2. С. 4.
22 Тарабрин Е. Смелый прорыв в будущее: коммунистическое движение в Африке, некоторые вопросы стратегии и тактики // Азия и Африка сегодня. 1989. № 4. С. 8.
23 Эффект бумеранга [англ. Boomerang—метательное оружие, возвращающееся к владельцу] —наблюдающийся главным образом в психологии пропаганды и педагогической психологии эффект, заключающийся в том, что при некоторых воздействиях источника информации на аудиторию или на отдельных лиц получается результат, обратный ожидаемому. Как правило, Э. б. возникает, если подорвано доверие к источнику информации, если передаваемая информация длительное время носит однообразный, не соответствующий изменившимся условиям характер, если субъект, передающий информацию, вызывает неприязнь к себе у воспринимающих эту информацию и т. п.
24 Абиодун Адевале Адетокунбо. Образ Африки в периодической печати: по материалам журналов «Современный Восток» и «Азия и Африка сегодня» в 1957-2000 гг. М., 2005. С. 191-192.
25 Подробнее см.: Пресса и этническая толерантность // Пособие для журналистов / Автор — составитель и ответственный редактор В. К. Малькова. М., 2000. С. 23-38, 213.
26 Согласно статистическим данным, Санкт-Петербург, Москва и Воронеж стали самыми опасными городами для иностранных студентов. В Воронеже в феврале 2004 года был убит студент из Гвинеи-Биссау Амару Антониу Лима, а затем снова убийство в октябре 2005 г. уже перуанского студента Энрике Артуро Ангелиса Уртадо. Количество нападений на иностранцев зафиксировано как 800 инцидентов, а за первые три месяца 2006 г. было отмечено ещё 12 случаев избиений иностранных граждан. В марте 2004 г. погиб студент из Сирии Абд Аль Кадер Бадауи; в октябре 2004 г. удар ножом привел к смерти студента из Вьетнама Ву Ан Туана; отмечается также смерть в результате побоев в сентябре 2005 г. 29-летнего студента из Конго Роланда Эпассака; убийство в декабре 2005 г. африканского студента Канхе-ма Леона; убийство Самба Лампсара Салла из Сенегала, застреленного в апреле 2006 г. Центр СОВА в Берлине 3 мая того же года в рамках консультации Россия—ЕС сделал следующее сообщение: эксперты данной организации отмечают рост расистски и неонацистски мотивированного насилия, особенно в основных его центрах — Москве и Санкт-Петербурге. За зиму 2006-2007 гг. количество пострадавших возросло на 30 %, по сравнению с предыдущей зимой. В 2006 г. подверглись нападению 541 человек.
55 из них погибли. С начала нового года до 20 апреля насчитывалось 172 жертвы, из которых погибли 23.
27 Пресса и этническая толерантность // Пособие для журналистов / Автор-составитель и ответственный редактор В. К. Малькова. М., 2000. С. 23-38, 213.
28 Малькова В. К., Тишков В. А. Этичность и толерантность в средствах массовой информации. М., 2002. С.245.
29 Малькова В. К. Российская пресса и проблемы этнической толерантности и конфликтности // Пресса и этническая толерантность // Пособие для журналистов/ Автор-составитель и ответственный редактор В. К. Малькова. М., 2000. С. 165.
30 Трегубова И. Как освещаются национальные и религиозные проблемы в воронежской и липецкой прессе // Российская пресса в поликультурном обществе: толерантность и мультикультура-лизм как ориентиры профессионального поведения. М., 2002. С. 129.
31 Блохин И. Н. Толерантность как норма журналистской деятельности // Толерантность. Журналистика, политика, культура. С. 114-115.
32 Толерантность против ксенофобий (зарубежный и российский опыт) / Под. ред. В. И. Му-комеля и Э. А. Панина. М., 2007. С. 170.
33 Базирующаяся в Москве НПО—Информационно-аналитический центр «СОВА» — сообщила о 28 убийствах и 366 нападениях на расовой почве, имевших место в 2005 г. Эти цифры включают в себя те нападения, о которых сообщалось в СМИ, и в которых, по сведениям центра «СОВА», чётко присутствовали расистские мотивы; реальные цифры, вероятно, значительно выше. В отчете СПЧ по России указано, что по результату опросов общественного мнения выяснилось, что, соответственно, 53 % опрошенных поддерживают лозунг «Россия для русских» и 42 % готовы поддержать решение о «депортации представителей некоторых этнических групп» из их региона. В этом же документе обнаруживается, что по данным НПО, в 2004 году насчитывалось 258 жертв нападений со стороны расистов и неонацистов, включая 46 смертельных исходов; в 2005 году жертвами таких нападений стали 437 человек, из которых 36 скончались; за период с января по сентябрь 2006 года число жертв составило 322 человека // Преступления на почве ненависти в России (11.06—04.07): краткий анализ, статистика, рекомендации: http://xeno.sova-center.ru/29481C8/926ABFB.
34 Панфилова Е. В. Современная российская Интернет-пресса как фактор распространения идей межнациональной розни. СПб., 2006.
35 Заявление Министра внутренних дел Рашида Нургалиева 1 июня 2005 г., процитированное в докладе центра «СОВА» 2 июня 2005 г.
36 По мнению петербургского ученого И.Н. Блохина, российские СМИ поверхностно освещают проблему фашизма, упуская из виду и ее политическое содержание, и ее исторические корни. См.: Блохин И. Н. Толерантность как норма журналистской деятельности // Толерантность. Журналистика, политика, культура. С. 114-115.
37 Лукин В. Доклад о деятельности уполномоченного по правам человека в Российской Федерации в 2004 году. Место издания! 31 января 2005 г.
38 Конституция Российской Федерации. М., 2002.
39 По оценкам экспертов центра СОВА, число приговоров за преступления, вынесенные с учетом мотива ненависти, в 2005 году было 17, осуждено 56 человек, а в 2006 году — 33, и осуждено 109 человек; т. е. продолжилась тенденция роста приговоров почти вдвое за год. Приговоры против лиц, совершивших акты ненависти, стали жестче. Например, убийцы студента из Гвинеи-Биссау—трое юношей в возрасте 16, 19 и 21 года были осуждены и приговорены к тюремному заключению сроком от 9 до 17 лет: http://xeno.sova-center.ru/29481C8/926ABFB
40 См.: Толерантность против ксенофобий (зарубежный и российский опыт).
41 Кожевникова Г. Язык вражды в СМИ после Беслана: Поиски врага и ответственность журналистов // http://sova-center.ru/
42 Ibid. С. 39-40.
43 См.: ДеметерН. Цыгане и пресса или образ цыган в московских СМИ // Пресса и этническая толерантность. С. 194-202.
44 Когнитивный диссонанс—расхождение имеющегося у субъекта опыта с восприятием актуальной ситуации.
45 См.: Кожевникова Г. Скинхед телевизионный // Центр «СОВА». Национализм и ксенофобия в России. 2006. 15 мая (xeno. sova-center.ru/213716E/21728E3/7502623).
46 Кожевникова Г. Анализ результатов мониторинга языка вражды в российских СМИ (сентябрь-декабрь 2006 г.). Доклад на конференции «Язык вражды и ксенофобия: Россия, XXI век», Москва, 8 февраля 2007 года. Полный текст доклада планируется опубликовать в сборнике, который Центр «СОВА» выпустит в мае 2007 года.
47 Арсеньев В. Приехать в Россию... и умереть? // Санкт-Петербургские ведомости. 2006, 5 мая.
48 Дефо Д. «Паниковать» уже поздно... // Дело. 2006, 3 апреля.
49 Ук. соч. С. 146.
50 Толерантность против ксенофобий (зарубежный и российский опыт). С. 144.
51 Арсеньев В. Ук. соч.
52 Там же. С. 181.
53 Арсеньев В. Ук. соч.
54 Jeune Afrique. 1995. Oct. 5-11. No. 1813. P. 72-73.
55 Ibid. P. 76-81.
56 Виноградова С. М. Россия и Африка в зарубежной периодике (по материалам журнала «Жен Африк»). С. 4.
57 По ком звонит колокол. С английского: «For whom the Bell Tails». Из «Духовных стихотворений» (другое название «Молитвы») английского поэта Джона Донна (1572-1631; 17-е стихотворение) // Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений. Автор-составитель Вадим Серов: www.bibliotekar.ru/encSlov/15/77.htm
