CC BY
180
родном частном праве // Советский ежегодник международного права 1983 г. М., 1984.
Доронина Н. Г. Комментарий к Закону об иностранных инвестициях // Право и экономика. 2000. № 4.
Корецкий В. М. Проблемы частного международного права в договорах, заключен-
ных советскими республиками с иностранными государствами // Корецкий В. М. Избранные труды: в 2 кн. Кн. 1. Киев, 1989.
Лунц Л. А. Курс международного частного права: Особенная часть. М., 1975.
Международное частное право: иностранное законодательство / сост. А. Н. Жильцов, А. И. Муранов. М., 2001.
Об усилении уголовной ответственности за сексуальные посягательства в отношении несовершеннолетних
АВДЕЕВА Мария Викторовна,
младший научный сотрудник отдела мониторинга законодательства
ИЗиСП
В настоящее время назрела необходимость решения проблемы предупреждения и профилактики сексуальных посягательств в отношении несовершеннолетних. По нашему мнению эффективность принимаемых мер в этой области должна обеспечиваться взвешенностью и продуманностью принимаемых решений, которые не должны представлять собой скоропалительных изменений в УК РФ, идущих в разрез с общими принципами российского уголовного законодательства. В связи с этим нельзя признать удачными изменения, внесенные в УК РФ, которые имеют непосредственное отношение к усилению уголовной ответственности за сексуальные посягательства в отношении несовершеннолетних. Рассмотрим отдельные доктри-нальные положения науки уголовного права, без учета и проработки которых внесение подобных изменений представляется менее обоснованным и эффективным, а также некоторые вопросы практического правоприменения соответствующих статей УК РФ, которые необходимо разрешить в процессе дальнейшего совершенствования уголовного законодательства.
Объектом сексуальных посягательств, совершаемых в отношении несовершеннолетних, принято считать половую неприкосновенность, а в отношении взрослых граждан — половую свободу. Такова своеобразная традиция науки уголовного права. Половую неприкосновенность обычно рассматривают как понятие, изолированно сформулированное в недрах уголовно-правовой науки исключительно для описания объекта насильственного сексуального посягательства на несовершеннолетних. Ход рассуждений при этом следующий: до достижения совершеннолетия лицо не имеет той необходимой степени половой зрелости в моральном и физическом отношении, с которой связывается возможность быть полноценным участником интимных отношений, а значит, любое вовлечение такого лица в подобные отношения должно быть запрещено. Получается, что такой запрет основывается больше на каких-то сверхобъективных критериях, что и выражено в самом понятии половой неприкосновенности, а не на насущной потребности обеспечить нормальное физическое и психическое развитие несовершеннолетних.
С позиций системного подхода такая трактовка не согласуется с конституционными положениями, касающимися личной свободы и неприкосновенности. Если рассмат-
ривать половую свободу и половую неприкосновенность как их неотъемлемые составляющие, то обозначенная традиция представляет собой лишь узкие отраслевые толкования, формализацию понятий в ущерб современным правовым ценностям.
Попробуем посмотреть на эти понятия шире, т. е. как на блага, гарантированные Конституцией РФ и охраняемые уголовным законодательством. В этом случае половая свобода — это неотъемлемая составляющая конституционного права на свободу, заключающаяся в возможности каждого человека самостоятельно выбирать себе сексуального партнера, вступать с ним в сексуальные отношения при самостоятельном выборе всех сопутствующих таким отношениям обстоятельств либо не вести половую жизнь вообще. Здесь речь идет о столкновении как минимум двух свобод. Поэтому личная свобода может быть ограничена только при вторжении ее в объем самоопределения свободы другого. Именно поэтому сексуальные взаимоотношения по сути — действия взаимосогласованные, построенные как минимум на определенной доле доверия.
Что касается половой неприкосновенности, то ее можно определить как невозможность других субъектов путем любого рода воздействий принуждать личность к вступлению в сексуальные взаимоотношения, игнорируя при этом волю личности. Таким образом, разделение половой свободы и половой неприкосновенности в уголовном праве искусственно и не согласуется с трактовкой этих понятий в Конституции РФ, где свобода и неприкосновенность закреплены как единое личное право. Половая свобода и половая неприкосновенность являются однопорядковыми и взаимосвязанными правовыми категориями, неразрывными элементами одного права — пассивным (неприкосновенность) и активным (свобода).
Попытаемся последовательно объяснить, почему обладание этими личными и естественно-правовыми
благами не может быть обусловлено исключительно возрастом. Половая неприкосновенность, а равно и свобода, как составная часть права на личную свободу и неприкосновенность, всегда принадлежат личности, хотя полная реализация половой свободы, т. е. активного права, возможна лишь при наличии определенных условий. Половая неприкосновенность никуда не девается, уступая место половой свободе по достижении лицом определенного возраста. Ведь это право лица не подвергаться сексуальному воздействию помимо своей воли всегда является неотъемлемым, оно относится не только к несовершеннолетним, а ко всем людям вообще.
Необходимость обоснования таких квалифицирующих признаков как несовершеннолетие и малолетство потерпевшего от насильственного полового преступления определили формирование в доктрине несколько формализованных позиций. Выделение этих квалифицирующих признаков обусловлено высокой общественной опасностью таких деяний. Ведь если в структуре объекта полового преступления фигурирует несовершеннолетний потерпевший, обязательным дополнительным объектом является нормальное психическое и физическое развитие несовершеннолетних и малолетних. При этом обязательным объектом всегда будет являться половая неприкосновенность, а с 16 лет и половая свобода. Это вовсе не означает прекращение охраны нормального развития несовершеннолетних по достижении 16-летнего возраста, а, напротив — в действительности развитие не прекращается с момента начала половой жизни. Это происходит гораздо позднее. Поскольку ребенок, а особенно подросток, только начавший определять свои позиции в вопросах сексуальных взаимоотношений, особо чувствительно воспринимает и оценивает происходящие с ним события, которые имеют огромное значение для его формирующейся модели собственного сексуального поведения, став жертвой
сексуального посягательства уже наврядли избежит в будущем проблемы с психикой, уголовный закон установил за подобные действия более строгое наказание по сравнению с основным составом преступления. Совершение преступления в отношении несовершеннолетнего лица всегда обладает повышенной общественной опасностью, и не только потому, что несовершеннолетнее лицо не способно в должной мере защитить себя, хотя это тоже необходимо учитывать, но и потому, что это крайне негативно характеризует само виновное лицо1. Акцент именно на данном обстоятельстве в очередной раз подчеркивает действие принципа субъективного вменения.
Теперь перейдем к вопросу о том, какой возраст законодательно определен в качестве «легального» для начала половой жизни (разумеется, что речь идет о легальности действий по отношению к самому носителю права со стороны любого другого лица, ведь если законодательно запрещать вступление в интимные отношения до достижения определенного возраста, то нивелируется сам смысл демократической охраны прав личности). В этом вопросе во многом следует ориентироваться на семейное законодательство. СК РФ, установив в ст. 13 общий брачный возраст — 18 лет, предоставляет право органам местного самоуправления разрешать вступление в брак при наличии на то уважительных причин до достижения этого возраста, но не ранее 16 лет. Субъектам РФ предоставлено право устанавливать порядок и условия, при которых брак с учетом особых обстоятельств может быть заключен до достижения 16-летнего возраста.
1 «Установление более строгой ответственности за изнасилование несовершеннолетней объясняется тем обстоятельством, что девочка в силу физической слабости не может охранять себя в такой степени, как взрослая девушка или женщина» (см.: Скорченко П. Т. Расследование изнасилований. М., 2004. С. 40).
В контексте рассматриваемой проблемы интерес представляет определение КС РФ от 21 октября 2008 г. № 568-О-О по жалобе П. на нарушение его прав ст. 134 УК РФ. Суть жалобы состоит в том, что П., ранее судимый, был осужден по ст. 134 УК РФ за половое сношение с 14-летней девушкой. К моменту постановления приговора он совместно с потерпевшей подал заявление в орган загса, и после постановления приговора брак был зарегистрирован. Они использовали возможность, предоставленную ст. 13 СК РФ и при наличии особых обстоятельств заключили с разрешения органа местного самоуправления брак. В соответствии с выводами КС РФ положения ст. 13 СК РФ во взаимосвязи со ст. 134 УК РФ исключают противоправность подобных действий, совершенных только после регистрации их брака. На момент возбуждения уголовного дела и его судебного рассмотрения заявитель еще не состоял в браке, а значит, подлежит уголовной ответственности. Интересно, что в данном деле он не мог примириться с потерпевшей в соответствии со ст. 76 УК РФ, поскольку на тот момент уже имел судимость. Законодательство должно учитывать личный характер взаимоотношений и намерение создать семью и допускать возможность такового. Однако жалоба не была принята к рассмотрению, и КС РФ ограничился изложением выводов. Обозначенную проблему это не решило: ведь никакое формальное признание наличия личных отношений не может препятствовать реализации права на половую свободу самого «потерпевшего» и его желанию заключить брак. В то же время СК РФ, предоставляя право субъектам РФ устанавливать в своем законодательстве порядок и условия, при наличии которых вступление в брак в виде исключения с учетом особых обстоятельств может быть разрешено до 16-летнего возраста, возможно ненамеренно, но все-таки наделяет правом реализации половой свободы лиц, достигших 14-летнего
возраста (такой возраст как минимально возможный для регистрации брака, как правило, устанавливают законы субъектов РФ). Для решивших заключить брак в возрасте от 16 до 18 лет таких серьезных препятствий в виде уголовной ответственности нет. Создавшееся положение вещей нельзя назвать правовым, соответствующим ч. 3 ст. 55 Конституции РФ устанавливающей, что «права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства».
Состав преступления, предусмотренный ст. 134 УК РФ, явно выделяется из общего ряда преступлений, содержащихся в гл. 18 УК РФ. Дело в том, что общественная опасность данного состава преступления не подразумевает каких-либо насильственных действий. Но всегда ли интимные отношения с подростком должны влечь уголовное наказание? Несложно представить, что на практике некоторые расследования проходят с трудом. Прежде всего это касается тех случаев, когда потерпевшим становится сам инициатор сексуальных отношений либо разница в возрасте партнеров составляет два-три года. Данная категория дел в любом случае в соответствии со ст. 20 УПК РФ относится к делам публичного обвинения. Интимные отношения в этом случае становятся для правоохранительных органов объектом детального рассмотрения, что вовсе не соответствует приоритету охраны интересов ребенка, и как минимум оставит неприятный осадок у всех участников процесса.
Рассмотренную коллизию положений семейного и уголовного законодательств можно было бы разрешить путем снижения возраста в ст. 134 УК РФ с 16 до 14 лет. Однако хотя такое решение обеспечивает
формальное согласование норм различных отраслей права, оно не отвечает необходимости более интенсивной и эффективной охраны сексуального развития несовершеннолетних. Интересно, что так называемый легальный возраст согласия в ст. 134 УК РФ понижался до 14 лет поправками, внесенными Федеральным законом от 25 июня 1998 г. № 92-ФЗ. Однако данное положение вскоре было устранено Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ. Позже рассматриваемый вопрос решен законодателем по-другому. Федеральным законом от 27 июля 2009 г. № 215-ФЗ рассматриваемая статья была дополнена примечанием, согласно которому лицо, совершившее сексуальные действия в отношении лица, не достигшего 16-летнего возраста, освобождается судом от наказания в том случае, если будет установлено, что это лицо и совершенное им общественно опасное деяние перестали быть общественно опасными в связи со вступлением в брак с потерпевшим. Как следует из формулировки, данное основание освобождает от наказания (по сути, специальная норма об освобождении в связи с изменением обстановки), хотя сама природа ситуации скорее требует применения адаптированной нормы о примирении с потерпевшим как основания освобождения от уголовной ответственности вообще, что гораздо более способствует достижению целей общей и частной превенции.
Факт наличия или отсутствия согласия несовершеннолетнего на вступление в половые отношения является основным разграничителем рассматриваемого состава с насильственными сексуальными посягательствами. Представляется в большей степени отвечающим необходимости усиленной охраны сексуального развития несовершеннолетних возбуждение уголовного дела по соответствующей части и пункту ст. 131 или ст. 132 УК РФ, в тех случаях, когда возникают сомнения в
добровольности вступления несовершеннолетнего в половую связь, а значит, возможна квалификация содеянного как насильственного сексуального посягательства, совершенного с использованием беспомощного состояния несовершеннолетнего. Пожалуй, в отношении малолетних вопрос должен подобным образом разрешаться всегда, с непременным учетом принципа презумпции невиновности в вопросе квалификации преступления. Именно здесь находится тонкая грань между беспомощным состоянием несовершеннолетнего и его осознанными действиями при наличии признаков состава ст. 134 УК РФ. Дело в том, что ни законодатель, ни правоприменитель не должны упускать из виду, что согласие малолетнего, которому пускай и объяснили в доступной форме технические аспекты половой жизни, всегда будет иметь определенную степень фиктивности. Ведь вряд ли малолетний может оценить ее общественное и личное значение, поскольку для этого требуется определенный жизненный опыт, получаемый хотя бы по прошествии периода полового созревания. Еще один аргумент: неравномерность полового созревания юношей и девушек. В реальной жизни подростки гораздо чаще начинают половую жизнь со сверстниками (что не имеет уголовно-правовой степени общественной опасности), а вовсе не со взрослыми, хотя именно на пресечение таких отношений ориентирована данная статья в совокупности с запретом ст. 135 УК РФ. Поэтому не наблюдается законодательной грани между беспомощным состоянием малолетнего, пусть на словах и согласного потерпеть совершение в отношении него сексуальных действий в обмен на что-либо, и действительно добровольным и осознанным согласием несовершеннолетнего. Возможным решением таковой проблемы могло бы послужить установление общей возрастной границы беспомощного состояния в 10 лет. То-
гда дети от 10 до 16 лет, выразившие добровольное и осознанное согласие на сексуальные действия, могут быть признаны потерпевшими по ст. 134 УК РФ, а потерпевшие младше 10 лет рассматриваются как подвергшиеся сексуальному насилию с использованием их беспомощного состояния — малолетства. Такое решение усилит степень охраны и защиты нормального физического и психического развития несовершеннолетних.
Поправками, внесенными в статьи УК РФ, устанавливающими ответственность за сексуальные посягательства на несовершеннолетних, был исключен признак заведомо-сти. Этот признак имеет долгую историю в российском уголовном законодательстве. Проблема его квалификации решалась по-разному, ведь в законе он отсутствовал, а в судебной практике и науке был разработан. Так, постановление Пленума ВС СССР от 25 марта 1964 г. № 2 указывало на необходимость вменения данного признака лицу, которое «знало или допускало, что совершает насильственный половой акт с несо-вершеннолетней»2. Уже тогда данное толкование породило немало споров в литературе. Предполагалось даже, что данное постановление неосновательно расширило состав преступления, введя понятие «неосторожного изнасилования не-совершеннолетней»3. Однако не стоит исчерпывать субъективную сторону исключительно формами вины, здесь надо разграничивать форму вины по отношению к деянию и суждения виновного лица о личности потерпевшего лица — умысел охватывает и суждения виновного относительно потерпевшего (в такой категории как направленность умысла),
2 См.: Уголовный кодекс РСФСР с приложением постатейно- систематизированных материалов. М., 1983. С. 241.
3 См.: Курс советского уголовного права. Т. 5.
Преступления против личности, ее прав / под ред. А. А. Пионтковского, П. С. Ромашкина, В. Н. Чхинвадзе. М., 1971. С. 171.
но данный компонент субъективной стороны не характеризуется умыслом или неосторожностью, а характеризуется в уголовном праве качеством заведомости. Указанная позиция Верховного Суда СССР отражена и в постановлении Пленума ВС РФ от 22 апреля 1992 г. № 4, где также присутствовала формулировка «виновный знал или допускал». В связи с этим А. П. Дьяченко также отмечал то обстоятельство, что «малолетний или несовершеннолетний возраст потерпевшей — вовсе не последствие преступного деяния по отношению к субъекту, которому возможно вменение вины по неосторожности, а предусмотренное законом необходимое и особо квалифицирующее обстоятельство, характеризующие потерпевшую»4. Так неприемлемость позиции ВС РФ аргументировалась необоснованным включением в состав насильственного полового преступления элементов неосторожной формы вины, что противоречит самой сущности такого преступления.
С принятием УК РФ 1996 г. данная проблема наконец-то получила разрешение в связи с указанием в его ст. 131 и 132 на заведомость знания о несовершеннолетии потерпевшего лица. В постановлении Пленума ВС РФ от 15 июня 2004 г. № 11 имеется толкование по этому вопросу: «Ответственность за совершение изнасилования или насильственных действий сексуального характера в отношении заведомо несовершеннолетнего лица наступает лишь в случаях, когда виновное лицо достоверно знало о возрасте потерпевшего лица или когда внешний облик потерпевшего лица явно свидетельствовал, например, о его возрасте»; «добросовестное заблуждение, возникшее на основании того, что возраст потерпевшего лица приближа-
4 См.: Дьяченко А. П. Уголовно-правовая охрана граждан в сфере сексуальных отношений. М., 1995. С. 30.
ется к восемнадцатилетнему или в силу акселерации оно выглядит взрослее своего возраста, исключает вменение лицу данного квалифицирующего признака». Таким образом, вопрос, породивший множество ошибок в квалификации и споров в доктрине уголовного права, был должным образом разрешен УК РФ 1996 г. и последующим разъяснением Пленума ВС РФ. Однако широкомасштабные изменения в УК РФ в 2009 г. устранили рассматриваемый признак из конструкций квалифицированных составов5. Подобное нововведение чуждо для российской законотворческой и правоприменительной практики, и деструктивная аргументация в его адрес заслуживает самостоятельной публикации.
В заключение отметим, что охрана прав несовершеннолетних, относящихся к обеспечению их нормального физического и психического развития не только в сексуальном, но и в общесоциальном аспекте, требует особой бдительности со стороны государства. Многие вопросы, в том числе, затронутые данной статьей, должны найти свое однозначное разрешение в практике правоприменения, а законотворческая деятельность должна быть целиком и полностью подчинена сформулированной цели приоритетной охраны прав несовершеннолетних.
5 См. Федеральный закон от 27 июля 2009 г. № 215-ФЗ.
Библиографический список
Дьяченко А. П. Уголовно-правовая охрана граждан в сфере сексуальных отношений. М., 1995.
Скорченко П. Т. Расследование изнасилований. М., 2004.
Курс советского уголовного права. Т. 5. Преступления против личности, ее прав / под ред. А. А. Пионтковского, П. С. Ромашкина, В. Н. Чхинвадзе. М., 1971.
Уголовный кодекс РСФСР с приложением постатейно-систематизированных материалов. М., 1983.
