CC BY
48
Л. А. Голышкина
ОБ УРОВНЯХ МОДЕЛИРОВАНИЯ И СТРАТЕГИЯХ ФОРМИРОВАНИЯ РИТОРИЧЕСКОГО ТЕКСТА
LYUDMILA A. GOLYSHKINA
ON THE MODELING LEVELS AND STRATEGIES OF FORMATION OF THE RHETORICAL TEXT
В статье обосновывается модель риторического текста, включающая макростратеги-ческий (когнитивный) и стратегический (текстовый) уровни продуцирования. Первый уровень связывается с актуализацией у субъекта речи коммуникативного образа типа текста — комплекса представлений о свойствах текста, обусловленных коммуникативной ситуацией. Второй уровень реализует систему стратегий текстообразования, которые коррелируют с этапами риторического канона как процедуры создания текста и определяют типологические свойства риторического текста.
Ключевые слова: риторический текст; уровни моделирования текста; коммуникативный образ типа текста; риторический канон; психолингвистические модели продуцирования речи; стратегии текстообразования; типологические свойства текста.
The author suggests a model of the rhetorical text, including macro strategic (cognitive) and strategic (text) levels of its production. The first level is associated with the speech subject, actualizing a communicative image of the text type, that is a complex of ideas about the properties of the text given by the communicative situation. The second level provides a system of textformation strategies which are correlated with the stages of the rhetorical canon as a procedure of text creation, and determine the typological features of the rhetorical text.
Keywords: rhetorical text; levels of text modeling; communicative image of the text type; rhetorical canon; psycholinguistic models of speech production; strategies of text-formation; typological features of the text.
Осмысление феномена типа текста начинается с построения системы его признаков, обусловленных факторами коммуникативной ситуации [23; 7; 8] — той среды, в которой и существует любой текст. «По поводу любого текста мы всегда можем спросить: кто именно, кому, где, когда, в каких конкретных обстоятельствах и каким конкретно способом адресует данное сообщение?» [11: 9]. Не случайно, вслед за Р.-А. де Бограндом и В. Дресслером [24], исследователи трактуют си-туативность как одну из основных категорий текстуальности [11; 21].
На зависимость категориальных свойств текста от компонентов коммуникативной ситуации, в частности контекстной информации, указывает и Т. ван Дейк. Развивая теорию построения текстов, исследователь отмечает, что текстопорождение является составной частью коммуникативного контекста; чтобы создать текст, люди должны хранить в памяти представление об этом контексте, то есть иметь контекстную модель, содержащую информацию об участниках речевой коммуника-
Людмила Александровна Голышкина
Кандидат филологических наук, доцент кафедры филологии, декан факультета повышения квалификации
Новосибирский государственный технический университет пр. К. Маркса, 20, Новосибирск, 630073, Россия ► ludmila200273@mail.ru
Lyudmila A. Golyshkina
Novosibirsk State Technical University 20, pr. K. Marksa, Novosibirsk, 630073, Russia
ции, их целях, о типе социальной ситуации. При этом контекстная модель контролирует как стиль, так и информацию о ситуации, которая должна быть передана в тексте. Система Управления как хранилище контекстной информации и регулятор потока информации между кратковременной и долговременной памятью указывает на то, какой тип текста должен быть построен [9: 170].
Таким образом, представляется обоснованным связывать текстопорождение в первую очередь с когнитивной переработкой субъектом речи коммуникативного опыта, а именно с оформлением в сознании говорящего т. н. коммуникативного образа типа текста — системы представлений о свойствах текста, обусловленных коммуникативной ситуацией.
Следующим шагом реконструкции тексто-образования в рамках предлагаемой концепции является выявление механизмов актуализации типологических свойств непосредственно в самом тексте. Так, Т. ван Дейк и В. Кинч, рассуждая о существовании продукционных стратегий когнитивной обработки текста, отмечают, что «после создания макроплана следующей важной задачей является стратегическое управление текстовой базой на локальном и линейном уровне» [10: 170].
Поскольку «порождение текстовой базы представляет собой стратегический процесс, совершаемый в оперативном режиме (on-line)» [9: 171], то в свете вышесказанного представляется корректным оперирование понятием «стратегия текстообразования». При этом считаем возможным выделить два уровня моделирования текста — макростратегический, или когнитивный, где складывается коммуникативный образ типа текста, и стратегический, или текстовый, отвечающий за воплощение заданных коммуникативной ситуацией параметров в процесс текстообразования.
Описанная нами ранее (см.: [6]) система типологических свойств риторического текста (далее — РТ), включающая авторство, адресность, диалогичность, публичность, перформативность, персуазивность, актуальность, осознанность как следование определенной процедуре построения текста, имеет макростратегическое происхожде-
ние, поскольку обусловлена соответствующими компонентами коммуникативного акта.
Возникает потребность в выявлении механизмов воплощения указанных типологических свойств на стратегическом, или текстовом, уровне, путем обращения к критерию осознанности. Именно осознанность как свойство РТ предполагает следование риторическому канону — технологии текстообразования, отражающей «трансформацию мысли в слово» и последовательно эксплицирующей основные этапы создания текста — инвенцию, диспозицию и элокуцию [2; 3]. В теории риторики инвенция как первый этап текстообразования предполагает ментальную разработку предметного содержания текста, формирование его концепции, учитывающей как це-леполагание субъекта речи, так и специфику и интересы аудитории. Далее этап диспозиции требует организовать само сообщение как речевой акт, результатом чего становится создание компо-зиционно-аргументационной структуры текста. Элокуция нацелена на окончательное вербальное оформление текста: здесь происходит тщательная селекция и комбинация языковых средств, призванных реализовать авторские интенции. При этом инвентивный и диспозитивный этапы протекают во внутренней речи; элокутивный этап характеризуется трансформацией во внешнюю речь, где докоммуникативная фаза существования текста сменяется коммуникативной.
Очевидно, что структура риторического канона, разработанная еще в античности, коррелирует с психолингвистическими концепциями речемыслительного процесса и продуцирования речи ХХ столетия. Так, Л. С. Выготский трактовал путь от мысли к слову как процесс движения «от мотива, порождающего какую-либо мысль, к оформлению самой мысли, к опосредованию ее во внутреннем слове, затем — в значениях внешних слов и, наконец, в словах» [4: 358]. Это ключевое положение ученого, которое можно рассматривать как своего рода интерпретацию структуры и содержания риторического канона, стимулировало дальнейшее активное осмысление феномена речемыслительной деятельности и появление различных моделей продуцирова-
ния речи [17; 1; 18; 13; 14], которых объединяет понятие мотива (речевой интенции), а также идея разграничения внутреннего слова, или внутреннего программирования, и внешнего слова, предполагающего грамматическое структурирование и лексическую развертку.
Но если риторика с присущим ей дидактизмом и установкой на решение образовательных задач расчленяет этапы текстообразования с целью доведения их до совершенства в свете борьбы за эффективность коммуникации, то психолингвистическая теория продуцирования речи проходит путь от моделей последовательной переработки информации к моделям параллельной переработки, основывающихся на признании взаимообусловленности и симультанности уровней [12: 206-207].
Идея риторического канона наглядно прослеживается в модели И. А. Зимней, где формирование и формулирование мысли представляется как сложный процесс, в котором разграничиваются три параллельно существующих взаимообусловленных уровня: побуждающий, формирующий и реализующий [14]. Так, инвенция коррелирует с побуждающим уровнем рече-мыслительной деятельности: здесь происходит оформление мотива и построение во внутренней речи концептуального сценария зарождающегося текста. Диспозиция как этап структурно-смысловой организации есть, по сути, фаза смыслообра-зования формирующего уровня. Элокуция коррелирует с фазой формулирования формирующего уровня в концепции И. А. Зимней. Реализующий уровень в рассматриваемой психолингвистической модели соотносим с заключительным этапом риторического канона — акцио, связанным с произнесением, озвучиванием текста, с его публичным предъявлением аудитории.
Структура риторического канона задает системный принцип стратегического моделирования РТ, а психолингвистическая теория корректирует классическую риторическую технологию с позиции современных представлений о речепо-рождении. Соответственно можно говорить о следующей системе стратегий текстообразования: инвентивной, или мотивационно-побуждающей,
диспозитивной, или смыслоформирующей, и эло-кутивной, или стратегии словесного оформления.
Инвентивная, или мотивационно-побуждающая, стратегия
Управление процессом создания текста на инвентивном этапе начинается с осмысления практической цели коммуникативного акта, связанной с типом социальной деятельности и представляющей собой образ практического результата, который предполагает достичь субъект речи (см.: [7; 8]). Так, А. А. Залевская отмечает, что именно первый этап речемыслительного процесса направлен на построение образа результата действия [12: 215-216].
Установка на достижение практической цели формирует такое свойство РТ, как перфор-мативность. Перформативность мы трактуем как равнозначность речи и действия в рамках конкретного типа социальной деятельности. Текст-перформатив самим актом своей трансформации в коммуникативное событие связывается с совершением действия. Для автора такого текста важно первоочередное понимание реципиентом самого действия текста, а лишь затем того, о чем этот текст. Перформативность обеспечивает возможность вписать текст в действительность, сделать его частью реальности в статусе инструмента, управляющего коммуникативной ситуацией.
Осознание практической цели текста, стремление ответить на вопрос ЗАЧЕМ? — пусковой момент текстобразования, требующий выделить во внетекстовой действительности такой предмет и далее обозначить такую тему текста, которые будут актуальны для аудитории в текущей коммуникативной ситуации. Иными словами, практическая цель текста лежит в основе ментальной разработки концепции РТ, основными компонентами которой являются тема, проблема и тезис.
При этом прагматика РТ, ориентированная на эффективность как высший критерий коммуникативной состоятельности, требует от предметного содержания текста выраженной актуальности, злободневности, привязанности к ситуации «здесь и сейчас». РТ — не только ситуативно уместный продукт речемыслительной деятель-
ности, но текст, освещающий насущные проблемы целевой аудитории и тем самым направленный на позитивное изменение действительности с позиции как ценностных приоритетов ритора, так и реципиентов. Иначе говоря, денотативное пространство РТ должно представлять интерес не только для говорящего, но и для слушающего. Можно говорить о критерии актуальности как условии корректной вербализации и эффективного понимания РТ.
Таким образом, инвентивная стратегия создания РТ направлена на формирование таких типологических параметров РТ, как перформа-тивность и актуальность.
Свойства перформативности и тематической актуальности особенно наглядны в ритуальном дискурсе. Здесь примером из арсенала исследованных нами текстов выступают Нобелевская речь И. Бунина (1933), Нобелевские лекции А. Солженицына (1970), И. Бродского (1987), С. Алексиевич (2015), призванные не только выступать благодарственным словом и выполнять протокольно-этикетные функции, но и презентовать культурно-эстетические взгляды и гражданскую позицию лауреатов.
Воплощением перформативности и актуальности является политическая коммуникативная практика. Например, речь В. Молотова в день нападения Германии на СССР 22 июня 1941 года; обращение В. Путина 18 марта 2014 года к обеим палатам Федерального собрания РФ в связи с предложением Государственного Совета Республики Крым о принятии республики в состав РФ (т.н. «Крымская речь»), которое констатировало итоги проведенного референдума и заявляло о новом геополитическом формате страны; традиционные новогодние обращения-поздравления первых лиц государства / компании, организации; выступления президента-главнокомандующего на военных парадах и т. п.
Диспозитивная, или смыслоформирующая, стратегия
Сформированная в рамках инвентив-ной стратегии концепция текста требует своего дальнейшего содержательно-смыслового упоря-
дочивания в рамках диспозитивного этапа тек-стообразования, нацеленного на организацию структуры текста, которая обеспечивает как формальное, так и смысловое существование РТ. Конструирование текстовой структуры позволяет субъекту речи эксплицировать необходимую коммуникативную цель, которая может быть собственно убеждающей, информационной, протокольно-этикетной, развлекательной и т. п. Иными словами, диспозитивная стратегия диктует необходимость построения композиции текста, актуализирующей коммуникативные интенции говорящего.
Специфика РТ заключается в двупланово-сти его композиционной организации. С одной стороны, существуют традиционные требования к формальной организации РТ: он должен иметь трехчастную композицию, включающую вступление, основную часть и заключение. Риторическая композиция отражает принцип объемно-прагматического членения текста, которое, согласно И. Р. Гальперину, учитывает объем части текста и установку на внимание читателя [5: 52].
С другой стороны, типологическая сущность РТ зиждется на его аргументационной организации, которая демонстрирует пути смыс-лообразования. Аргументация начинается с выдвижения тезиса, который делится в смысловой структуре текста на подтезисы-суждения разных уровней, вокруг которых, в свою очередь, формируются микросистемы аргументов, направленные на доказательство истинности тезиса. Суждение и системно организованные в его поддержку аргументы выступают логической основой такого функционально-смыслового типа речи, как рассуждение. Рассуждение мы рассматриваем как возможную единицу сверхфразовой организации РТ, общесмысловое значение которой демонстрирует причинно-следственные отношения (см.: [19]).
Персуазивный характер аргументативной деятельности обосновывают и исследователи Алтайского государственного университета, связывая ее с моделью поискового поведения говорящего, которая отражается в известной формуле aida, где a (attention) — внимание, i (interest) —
интерес, d (desire) — формирование мотивации слушающего и a (action) — реакция, ответное действие адресата [22: 157].
И формальная (композиционная), и смысловая (аргументационная) организация РТ создают условия для убеждения адресата в приемлемости предлагаемой точки зрения.
Таким образом, диспозитивная стратегия определяет композиционно-аргументационное воплощение РТ и актуализирует такое типологическое свойство РТ, как персуазивность.
Примеры эффективного воплощения дис-позитивной стратегии текстообразования наиболее показательны в религиозном дискурсе, культивирующем традиции гомилетики. Так, интересные наблюдения над риторической композицией и аргументационной организацией сделаны нами на материале интервью Местоблюстителя Патриаршего Престола митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла (ныне Патриарха Московского и всея Руси) «Постижение России, или Открытый урок гражданственности», данного в январе 2009 года православно-просветительскому журналу «Фома». Это интервью освещало концепцию телевизионного всероссийского проекта «Имя Россия» и собственно позицию митрополита, представлявшего в рамках данного проекта личность Александра Невского как духовный символ России.
Рассуждая о значимости телепроекта и о роли Александра Невского в русской истории, митрополит Кирилл, нынешний Патриарх, выстраивает каждый ответ в виде микротекста, создаваемого согласно требованиям риторики, где вычленяются вступление, основная и заключительная части. Обращает на себя внимание и аргументативная структура ответов, обеспечивающая персуазивный эффект. Так, в ответе на вопрос «В чем Вы видите смысл выбора этого имени — Александр Невский?»1 Владыка выстраивает сложную аргументацию (см.: [20: 123-124]), структуру которой составляют: сочинительная аргументация, или связанное рассуждение, где каждый из приводимых доводов непосредственно соотносится с исходной точкой зрения, все аргументы взаимозависимы и только вместе эффек-
тивно поддерживают заданную точку зрения (см. ниже аргументы 1-2); подчинительная аргументация, или последовательное рассуждение, где один довод поддерживает другой (см. аргументы 3-4); множественная аргументация, или конвергентное рассуждение, где каждый аргумент самостоятельно до известной степени доказывает точку зрения (см. аргумент 5):
Из истории мы знаем его (Александра Невского) как искусного военачальника, тонкого дипломата и мудрого политика (аргумент 1). Кроме того, Александр Невский был правителем с последовательным... геополитическим мышлением, ибо все его усилия, в сущности, были направлены на реализацию евразийского проекта XIII столетия, оказавшегося актуальным в основных своих чертах вплоть до наших дней (аргумент 2). <...> Наконец, голосование за святого Александра Невского в высокой степени отвечает нашей сегодняшней потребности в национальном единстве (аргумент 3). <...> Скажу больше: в передаче «Имя Россия», показанной 9 ноября 2008 года, прозвучало интервью мусульманского духовного лидера, который выступил в поддержку православного святого Александра Невского (аргумент 4). <...> Самое главное...мне лично видится в другом. Голосование за святого Александра есть в сущности не что иное, как в основном интуитивно сформулированный социальный заказ на нравственную личность в политике, в государственном строительстве, в общественной жизни (аргумент 5)2.
Элокутивная, или стратегия словесного оформления
Сформированная в рамках диспозитивной стратегии текстообразования композиционно-аргументационная структура РТ требует своего точного и развернутого вербального оформления. Элокутивный этап создания текста нацелен на отбор и комбинаторику языковых средств, которые не только ясно, доступно и выразительно эксплицируют замысел автора, но способствуют достижению запланированного субъектом речи персуазивного эффекта. Воздействующий потенциал РТ обусловлен коммуникативными установками говорящего на публичность общения и создание интерперсональных отношений, что обеспечивается средствами адресации и авторизации и определяет диалогический характер РТ.
Таким образом, элокутивная стратегия, реализуя вербальное оформление РТ, актуализирует такие его типологические свойства, как пуб-
личность и диалогичность, что является результатом авторства и адресности текста.
Обилием средств авторизации и особенно адресации характеризуется политический дискурс: это местоимения 1-го и 2-го лица, притяжательные местоимения, мы- и вы-высказывания, обращения [15; 16]. Так, в тексте выступления президента РФ В. Путина на Параде Победы 2016 года отмечаем арсенал вышеуказанных средств:
Уважаемые граждане России! Дорогие ветераны!
<...> Нас объединяют глубокие, пронзительные чувства к нашим отцам, дедам, прадедам. Сегодня мы сердечно благодарим тех, кто в строю, кто рядом, и не скрываем при этом своей гордости и слёз. Мы склоняем головы перед светлой памятью сыновей, дочерей, отцов, матерей, дедов, мужей, жён, братьев, сестёр, однополчан и друзей — всех, кто не вернулся с войны, всех, кого уже нет с нами3.
Авторизация устойчиво осуществляется здесь в формах множественного числа, что выступает не просто свидетельством выступления президента от лица всех россиян, но воплощением идеи соборности, актуальной для отечественной культурной и духовно-эстетической традиции.
Яркие примеры авторизации, формирующей диалогичность текста, обнаруживаем в тексте Нобелевской лекции И. Бродского. Обобщая и концептуализируя личный опыт, автор часто вводит в структуру высказываний метатексто-вые средства — глаголы речевого и ментального действия, перформативы, выполняющие авторизующую и контактоустанавливающую функции: я назвал, я позволю себе, я говорю, я не призываю, думается, я не сомневаюсь, я могу сказать, повторяю, скажу только, я полагаю и др., а также средства выражения эпистемической модальности, а именно вводно-модальные слова со значением проблематической достоверности: кажется, вероятно, грубо говоря, возможно, может быть4. Обилие таких языковых средств свидетельствует о том, что именно субъект речи выступает в качестве организующей категории данного текста. И. Бродский вербализует такую особенность русской интеллигенции, как стремление к постоянной рефлексии. Автор таким образом приглашает к диалогу, создает стимулы для интеракции:
Язык и, думается, литература — вещи более древние, неизбежные, долговечные, чем любая форма обще-
ственной организации5; Мир, вероятно, спасти уже
не удастся, но отдельного человека всегда можно6.
Безусловно, предложенная модель продуцирования РТ не ограничивается только макро-стратегическим (когнитивным) и стратегическим (собственно текстовым) уровнями организации. Мы предполагаем необходимость обоснования тактического, или коммуникативного, уровня формирования РТ, направленного на коррекцию текстовой модели в коммуникативной практике.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл. Постижение истории, или Открытый урок гражданственности // Фома. 2009. № 1 (69) [Электронный ресурс]. URL: http://foma.ru/postizhenie-rossii-ili-otkryityij-urok-grazhdanstvennosti.html.
2 Там же.
3 Путин В. В. Выступление на военном параде 9 мая 2016 года в ознаменование 71-й годовщины Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов [Электронный ресурс]. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/51888.
4 Бродский И. Нобелевская лекция // Бродский И. Стихотворения. Таллин, 1991. С. 5-18.
5 Там же. С. 8.
6 Там же. С. 10.
ЛИТЕРАТУРА
1. Ахутина Т. В. Нейролингвистический анализ динамической афазии. М., 1975.
2. Безменова Н. А. Очерки по теории и истории риторики. М., 1991.
3. Ворожбитова А. А. Теория текста: Антропоцентрическое направление. М., 2005.
4. Выготский Л. С. Собр. соч.: В 6 т. Т. 2. М., 1982.
5. Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. М., 2004.
6. Голышкина Л. А. Система типологических свойств риторического текста // Мир русского слова. 2015. № 3. С. 31-37.
7. Городецкий Б. Ю. Компьютерная лингвистика: моделирование языкового общения // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 24. Компьютерная лингвистика. М., 1989. С. 5-31.
8. Городецкий Б. Ю. Моделирование вербального общения и типология коммуникативных актов [Электронный ресурс]. URL: http://www.dialog-21.ru/media/2632/gorodetskij.pdf.
9. Дейк Т. А. ван. Язык. Познание. Коммуникация. 2-е изд. М., 2015.
10. Дейк Т. А. ван, Кинч В. Стратегии понимания связного текста // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23: Когнитивные аспекты языка. М., 1988. С. 153-211.
11. Долинин К. А. Интерпретация текста. Французский язык: учеб. пос. 3-е изд. М., 2007.
12. Залевская А. А. Введение в психолингвистику. М., 2000.
13. Залевская А. А. Проблемы организации внутреннего лексикона человека. Калинин, 1977.
14. Зимняя И. А. Психологические аспекты обучения говорению на иностранном языке. М., 1985.
15. Колокольцева Т. Н. Фрагменты современной президентской риторики (Интерперсональные отношения в теледиалоге Президента с гражданами России) // Проблемы речевой коммуникации: межвуз. сб. науч. тр. Саратов, 2003. С. 185-193.
16. Кормилицына М. А. Риторическая организация речи (адресованность речи) // Хорошая речь / Под ред. М. А. Кормилицыной, О. Б. Сиротининой. Саратов, 2001. С. 211-222.
17. Леонтьев А. А., Рябова Т. В. Фазовая структура речевого акта и природа планов // Планы и модели будущего в речи: матер. к обсуждению. Тбилиси, 1970. С. 27-32.
18. Лурия А. Р Основные проблемы нейролингвистики. М., 1975.
19. Нечаева О. А. Функционально-смысловые типы речи (описание, повествование, рассуждение). Улан-Удэ, 1974.
20. Снук Хенкеманс Ф. Структуры аргументации // Важнейшие концепции теории аргументации. СПб., 2006. С. 123-161.
21. Текст: теоретические основания и принципы анализа: учеб.-науч. пособ. / Под ред. К. А. Роговой. СПб., 2011.
22. Теория текста: учеб. пособ. / Под ред. А. А. Чувакина. М., 2010.
23. Якобсон Р. О. Речевая коммуникация; Язык в отношении к другим системам коммуникации // Якобсон Р. О. Избр. работы. М., 1985. С. 319-330.
24. Beaugrande R.-A. de, Dressler W. U. Einführung in die Textlinguistik. Tübingen, 1981.
REFERENCES
1. Akhutina T. V. (1975) Neirolingvisticheskii analiz dinamicheskoi afazii [Neurolinguistic analysis of dynamic aphasia]. Moscow. (in Russian)
2. Bezmenova N. A. (1991) Ocherki po teorii i istorii ritoriki [Essays on the Theory and History of Rhetoric]. Moscow. (in Russian)
3. Vorozhbitova A. A. (2005) Teoriia teksta: Antropotsentricheskoe napravlenie [Text Theory: Anthropocentric direction]. Moscow. (in Russian)
4. Vygotskii L. S. (1982) Sobraniesochinenii: in 6 vols., vol. 2. [Complete Works: in 6 vols., vol. 2]. Moscow. (in Russian)
5. Gal'perin I. R. (2004). Tekst kak ob"ekt Ungvisticheskogo issiedovaniia [Text as an object of linguistic research]. Moscow. (in Russian)
6. Golyshkina L. A. (2015) Sistema tipologicheskikh svoistv ritoricheskogo teksta [System of typological features of the rhetorical text]. Mir russkogo slova [The World of Russian Word], no. 3, pp. 31-37. (in Russian)
7. Gorodetskii B. Ju. (1989) Komp'iuternaia lingvistika: modelirovanie iazykovogo obshcheniia [Computer linguistics: modeling language communication]. In: Novoe v zarubezhnoi lingvistike. Komp'iuternaia lingvistika [New in foreign linguistics. Computer linguistics]. (Vol. 24). Moscow, pp. 5-31. (in Russian)
8. Gorodetskii B. Iu. (2003) Modelirovanie verbal'nogo obshcheniia i tipologiia kommunika-tivnykh aktov [Modeling of verbal communication and typology of communicative acts]. Available at: http://www.dialog-21.ru/media/2632/gorodetskij.pdf (accessed 12.09.2016). (in Russian)
9. Deik T. A. van. (2015) Iazyk. Poznanie. Kommunikatsiia [Language. Cognition. Communication]. 2 rd edition. Moscow. (in Russian)
10. Deik T. A. van, Kinch V. (1988) Strategii ponimaniia sviaznogo teksta [Strategies for understanding connected text]. In: Novoe v zarubezhnoi lingvistike. Kognitivnye aspekty iazyka [New in foreign linguistics. Cognitive aspects of language]. (Vol. 23). Moscow, pp. 153-211. (in Russian)
11. Dolinin K. A. (2007) Interpretatsiia teksta. Frantsuzskii iazyk [The interpretation of the text. French]. 3 rd edition. Moscow. (in Russian)
12. Zalevskaia A. A. (2000) Vvedenie v psikholingvistiku [Introduction to psycholinguistics]. Moscow. (in Russian)
13. Zalevskaia A. A. (1977) Problemy organizatsii vnutrennego leksikona cheloveka [Problems of internal human lexicon]. Kalinin. (in Russian)
14. Zimniaia I. A. (1985) Psikhologicheskie aspekty obucheniia govoreniiu na inostrannom iazyke [Psychological aspects of teaching speaking in a foreign language]. Moscow. (in Russian)
15. Kolokoltseva T. N. (2003) Fragmenty sovremennoi prezidentskoi ritoriki (Interpersonal'nye otnosheniia v teledialoge Prezidenta s grazhdanami Rossii) [Fragments of modern presidential rhetoric (Interpersonal relations teledialoge President with the citizens of Russia)]. In: Kormilicyna M. A., ed. Problemy rechevoi kommunikatsii [Problems of speech communication]. Saratov, pp. 185193. (in Russian)
16. Kormilitsyna M. A. (2001) Ritoricheskaia organizatsiia rechi (adresovannost' rechi) [Rhetorical organization of speech (speech addressing)]. In: Kormilicyna M. A., Sirotinina O. B., ed. Khoroshaia rech'[Good speech]. Saratov, pp. 211-222. (in Russian)
17. Leont'ev A. A., Riabova T. V. Fazovaia struktura rechevogo akta i priroda planov [The phase structure of the speech act and the nature of the plans]. In: Plany i modeli budushchego v rechi: materialy k obsuzhdeniiu [Plans and models of the future in his speech: the materials for discussion]. Tbilisi, pp. 27-32. (in Russian)
18. Luriia A. R (1975) Osnovnyeproblemy neirolingvistiki [The main problems neurolinguistics]. Moscow. (in Russian)
19. Nechaeva O. A. (1974) Funktsional'no-smyslovye tipy rechi (opisanie, povestvovanie, ras-suzhdenie) [Functional-semantic types of speech (description, narration, reasoning)]. Ulan-Ude. (in Russian)
20. Snuk Khenkemans F. (2006) Struktury argumentatsii [Argument structures]. In: Vazhneishie kontseptsii teorii argumentatsii [The most important concept of argumentation theory]. St. Petersburg, pp. 123-161. (in Russian)
21. Rogova K. A., ed. (2011) Tekst: teoreticheskie osnovaniia i printsipy analiza [Text: theoretical foundations and principles of analysis]. St. Petersburg. (in Russian)
22. Chuvakin A. A., ed. (2010) Teoriia teksta [Text Theory]. Moscow. (in Russian)
23. Iakobson R. O. (1985) Rechevaia kommunikatsiia; Iazyk v otnoshenii k drugim sistemam kommunikatsii [Speech Communication; Language in relation to other systems of communication]. In: Izbrannye raboty [Selected works]. Moscow, pp. 319-330. (in Russian)
24. Beaugrande R.-A. de, Dressler W. U. (1981) Einführung in die Textlinguistik [Introduction to Text Linguistics]. Tübingen. (in German)
