CC BY
119
трибунй молодого ученого
С.В. Лунин
Лунин Станислав Владимирович — аспирант кафедры теории и истории государства и права Самарского государственного экономического университета
E-mail: kgpd@sseu.ru
Об особенностях регулирования венчания и крещения по Стоглаву
В статье рассматривается регулирование венчания In article regulation of sacraments of wedding and
и крещения по Стоглаву. На основе источников древ- christening in Stoglav is considered. On the basis of
нерусского права прослеживается эволюция отноше- sources of the Old Russian right evolution of the relation
ния Церкви к этой проблеме. of Church to this problem is traced.
Отношение к Стоглаву в историко-правовой литературе неоднозначно, поскольку этот источник права являлся одним из важнейших камней преткновения в спорах старообрядцев и сторонников официальной Церкви. Позиция последних хорошо отражена в сочинении Феофилакта Лопатинского: «Собор сей, не токмо стоглавым, но и единоглавым не достоин нарещися, понеже... основан на единых баснех»1. Как видим, официальная церковная позиция по отношению к Стоглаву определялась на основании решений Московского церковного собора 1666—1667 годов, на котором были осуждены многие догматы, утвержденные Собором 1551 года.
В противоположность этой точке зрения раскольники и большинство светских исследователей высоко оценивали значение Стоглава как источника церковного права2. Согласно этому подходу Стоглав представляет собой интересную и жизнеспособную попытку оздоровить церковную организацию, поднять авторитет православного духовенства в глазах паствы, разрешить спорные вопросы церковного права и суда. Большое внимание Стоглав уделил проблеме приведения церковной практики в соответствие с установлениями канонического права, в том числе в очередной раз была поднята проблема правильного проведения венчания и крещения.
Порядок оформления брака вызвал особое внимание составителей Стоглава в связи с многочисленными отклонениями от предписанных церковными авторитетами правил. Глава 18 Стоглава определяла время, в которое допускалось венчание: «А обручение бы и венчание было по боже-ственому уставу все сполна во всем священническом чину. И венчали бы после обедни, а ночи бы не венчали»3.
Обедней на Руси обычно называли литургию — церковное богослужение, после которого, как правило, совершалась общественная трапеза. Литургию проводили в первой половине дня, до обеда. Стоглавом было определено, что в субботу литур-
гию нужно начинать в начале четвертого часа (по исчислению времени от восхода солнца), по воскресеньям и великим праздникам — в начале третьего часа, в средние праздники и в простые дни — в начале пятого часа4. Соответственно Стоглав предписывал венчать вступающих в брак после проведения литургии, в первой половине дня.
В данном отношении Стоглав следует ранее установившимся церковным предписаниям. Например, в начале XV века митрополит Фотий также предписывал проводить венчание непосредственно после обедни, а не в другое время: «А коли творити венчанье, и вы венчайте въ церкви по обедни, а въ уденье, въ полдни и въ полнощи не венчайте»5.
Вступление во второй или в третий брак не являлось препятствием к заключению брачного союза, однако влияло на порядок его оформления. При оформлении второго или третьего брака обряд венчания заменялся молитвой о двоеженце. Стоглав в 23 главе устанавливал: «А второму браку венчания несть, но токмо молитва по правилом, и третьему молитва под запрещением по священным правилом»6.
Согласно 19-й главе Стоглава, в том случае если для одного из вступающих в брак этот брачный союз является первым, то венчание проводится, но имя «первобрачного» ставится первым независимо от пола, а после венчания все равно должна последовать молитва о двоеженце: «Священнику же на-ченшу во всем сану: «Благословен бог наш», таже все по ряду венчание. Именует напредь первобрач-наго имя и потом двоебрачнаго или есть мужеский пол или женский. И по скончании всего глаголет молитву о двоеженце»7.
Устанавливая особый порядок оформления второго и третьего браков, Стоглав ссылается на церковные правила византийского происхождения. Прежде всего, это правило патриарха Константинопольского Никифора Исповедника (806—815 гг.), в котором предписывалось не венчать вступающего во второй брак, ограничившись молитвой, а также
Лунин С.В. Об особенностях регулирования венчания и крещения по Стоглаву
Лунин С.В. Об особенностях регулирования венчания и крещения по Стоглаву
устанавливалось наказание в виде запрещения причащения в течение двух лет для вступающего во второй брак, для вступающего в третий брак — пяти лет8. Вторым правилом, на котором основывались авторы Стоглава, является ответ блаженного Никиты, митрополита Ираклийского (XII в.): «Опасенье убо двоеженца не обыче венчати. Великая же церкви обычая сицева не разсмотряетъ, но и на двоеженцы невестныя венцы возлагаеть. И никтоже отъ сего когда обвиновенъ бысть. Обаче едино или две лете причащения отлучаетъ ихъ. Но и венчавшаго пре-звитера съ ними вечеряти не попусти по седьмому правилу иже въ Неокесарии сбора»9.
В тех случаях, когда речь шла о заключении третьего брака, церковное право предписывало вместо термина «брак» использовать термин «совокупление»: «Аще ли случится и треженец быти един от них, в той молитве (молитве о двоеженце. — С.Л.) применяет глаголя: «К третьему совокуплению», и не глаголет «браку», понеже нужа ради те-лесныя се бывает»10. Такая трактовка третьего брака соответствует общему негативному отношению церковного права к повторным бракам, которые, тем не менее, Церковь была вынуждена допускать, чтобы сексуально-брачные отношения были должным образом оформлены и находились под надзором приходского духовенства.
Обращает на себя внимание то, что Стоглав различает венчание и обручение. Согласно Эклоге обручение могло совершаться между лицами, достигшими 7-летнего возраста: «Обручение христиан происходит между лицами младшего возраста, начиная от семи лет и позже, по взаимному желанию обрученных и с согласия их родителей и родственников.,.»11.
В древнерусском праве аналогом обручения являлся брачный сговор, сопровождавшийся ритуальным резанием сыра12. Резание сыра восходит к древним славянским языческим обрядам. В частности, оно упоминается как элемент жертвоприношений в честь Рода и Рожаниц: «Аже се Роду и Ро-жянице крають хлебы, и сиры, и мед? — Бороняше велми: негде, рече, молвить — горе пьющим Роженице!»13. Языческая обрядность дожила почти без изменений до XVI века — так, в Домострое резание сыра упоминается как одна из важных свадебных процедур14.
Ю.В. Оспенников указал на одинаковый размер штрафа за нарушение брачного сговора и за самовольное расторжение невенчанного брака (ст. 18 Пространной редакции Устава князя Ярослава), на основе чего пришел к выводу, что «оформленный брачный сговор (включавший достижение соглашения сторон о браке и освящение нового брачного союза обрядом резания сыра) рассматривался обычным правом как первая стадия заключения брака, как уже заключенный брачный союз, хотя и не вызывавший соответствующие правовые последствия в полном объеме.»15.
На то, что обручение рассматривалось церковным правом как свершившийся брак, указывает
норма, согласно которой отказ от обручения влек за собой ограничения, налагавшиеся на прелюбодея: «Обручавъ невесту, поиметь иную, венчати ли его? — Не венчати, понеже яко прелюбодей есть»16.
Следует отметить, что русское церковное право стремилось подчеркнуть сакральный элемент обручения, поставив его на первое место перед гражданско-правовым светским элементом. Так, митрополит Фотий специально указывал, что обручение должно проводиться обязательно в церкви и ни в коем случае не на дому у сторон обручения и не в доме священника: «...ни обручайте у собя во дворехъ, но въ церкви»17.
Проблема правильного проведения таинства крещения детей только косвенно была затронута царскими вопросами (в частности, 1-м и 23-м вопросами)18, обращенными к Собору, однако в Сто-главе получила значительное место. Посредством крещения, согласно православной концепции, человек умирает для жизни плотской и возрождается Духом Святым в жизнь духовную, в результате чего крещаемый вводится в Церковь и становится ее членом. Таким образом, таинство крещения являлось одним из важнейших элементов становления православного человека и должно было совершаться в соответствии с установленными Церковью канонами.
Составители Стоглава обратились к этой проблеме в 17-й главе, настаивая на совершении крещения в соответствии с церковными правилами: «А детей бы крестили в церквах по уставу и по преданию святых апостол и святых отец. А не обливали водою, но погружали в три погружения. А крещали бы детей по священным правилом достоверно, яко-же есть писано»19. Таким образом, первое, на чем настаивает Стоглав, — на совершении крещения посредством погружения в воду, а не обливания.
Некоторые исследователи отмечали, что в первой половине XVI века латинский обычай совершать крещение посредством обливания не был распространен на Руси и поэтому не мог быть актуальным во время создания Стоглава20. Однако большинство авторов не соглашаются с такой трактовкой, подчеркивая, что обычай крестить через обливание был известен на Руси с древнейших времен. На это имеются прямые указания древнерусских источников церковного права крестить посредством погружения, а не обливания. В качестве примера можно привести постановление Владимирского собора 1274 года: «да не обливають ни-когоже, но да погружають; несть никдеже писано обливанье, нъ погроужанье въ ссуде отлучене»21. Неизвестный автор исследования о Владимирском соборе 1274 года отмечает актуальность этого вопроса уже в XIII веке: «Видно, в XIII в. вопрос о погружении и обливании был всеобщим в России, видно также, что некоторые хотели оспорить погружение, иначе отцы собора не сделали бы последнего добавления»22. В начале XIV века на вопрос епископа Сарайского Феогноста, как поступать в том случае, когда бывает нужно крестить татар, а сосу-
да удобного добыть негде, Константинопольский собор дал ответ, что в таком случае крещение можно совершать через обливание23.
Несмотря на допущение крещения через обливание в соборном ответе очевиден приоритет крещения через погружение — обливание допускается лишь в исключительных случаях как крайняя мера. Как справедливо отмечал неизвестный автор исследования о вопросах Феогноста, «ответ собора показывает, что в XIII в. православная восточная Церковь обливание считала только дозволенным образом совершения крещения и притом в случаях невозможности погружения, но что правильным, общим и главнейшим образом совершения этого таинства было погружение. В противном случае не возникло бы сомнения и вопроса»24.
В XIV—XV веках эта же позиция Церкви прослеживается в посланиях митрополитов Киприана и Фотия, обличавших практику обливания водой при крещении. Например, митрополит Киприан в своем послании к псковскому духовенству в конце XIV века указывал на неправильный порядок крещения детей: «А что есте доныне крещали дети въ рукахъ держа, а водою сверху поливали, а то неправое крещенье: вото язъ послалъ правое крещенье, истинное, по тому бы есте и сами делали и инымъ бы есте всемъ заказывали, чтобы по тому ходили»25. Несмотря на усилия церковных властей, практика замены погружения обливанием не была искоренена и в XV веке, о чем говорит послание митрополита Фотия псковскому духовенству, в котором вновь была поднята та же проблема: «.еже святии Отци повелеша творити, творите неослабно, и крещения творите по правиломъ святыхъ Отецъ, не обливайте водою, но погружайте въ воде, въ кадце, таковыя трижда молвя: на первое погружение «во имя Отца», а на другое «и Сына», а на третие «и Святаго Духа», да потомъ мажите миромъ великымъ, еже идетъ изо Цариграда...»26.
Таким образом, в период XIII—XV веков существовала практика совершения крещения посредством обливания. Следует полагать, что в конце XV века, в условиях сближения определенной части новгородского и псковского правящего слоя с западными католическими государствами, крещение по латинскому обряду получило еще большее распространение, особенно в северо-западных русских землях. Церковные власти допускали обливание в чрезвычайных обстоятельствах, но в целом последовательно выступали против такой практики, что и нашло законодательное закрепление в Стоглаве. О том, что постановлением Стоглавого собора практика обливания не была искоренена, свидетельствуют более поздние источники права. Например, Собор 1620 года постановил перекрещивать тех, над кем было совершено крещение по латинскому обряду, то есть посредством обливания27.
В приведенном послании митрополита Фотия псковским посадникам и духовенству (1430 г.) поднимается еще один важный для церковной догматики вопрос, связанный со словами, которые дол-
жны произноситься во время крещения ребенка. Составители Стоглава со ссылкой на апостольские правила предписывают лишать сана священника, который нарушает правильное соотношение слов и действий во время крещения. Стоглав подтверждает упомянутый в послании митрополита Фотия порядок произнесения слов: «Но сице подобает крестити. Прием священник руками крещаемаго и глаголет: «Крещается раб божий, имярек. Во имя Отца, аминь». И низводит его и возводит. «И Сына, аминь». Низводит и возводит. «И святаго Духа. Ныне и присно и во веки веком, аминь». И паки погружает его. И тако бы крестити в три лица божестве-на»28. В процессе правильного проведения обряда происходит крещение во имя триединого Бога, а троекратное погружение символически отражает трехдневное воскресение Иисуса Христа.
В этой же 17-й главе Стоглав поднимает еще одну актуальную для русского средневекового церковного права проблему, связанную с количеством восприемников при крещении: «А кум был бы один любо мужеский пол, а любо женский, а по два бы кума и мнози кумове не были, как у вас преже сего было»29. Как отмечает Ю.В. Оспенников, «представление о необходимости двух восприемников первоначально появилось в народной среде по аналогии с парой плотских родителей и затем повлияло на церковный обряд»30. Здесь следует заметить, что православная Церковь на Руси долгое время не противодействовала народной трактовке института восприемников (кумовства). Например, в широко известных к XV—XVI векам «Вопросах и ответах о разных случаях пастырской практики» разрешалось крестить детей двум восприемникам: «Адвема кумомъ, или двема кумамъ крестити ли дитя? — Крестити»31.
О распространенности практики приглашения двух восприемников в первые века распространения христианства косвенно свидетельствуют и княжеские церковные уставы, устанавливающие ответственность за брачно-сексуапьные связи между кумом и кумой. В Уставе князя Ярослава группа недозволенных браков начинается именно с такой статьи (ст. 12 краткой редакции): «Аже кум с кумою створить блуд, епископу гривна золота, и во опитемии» (и аналогичная норма в ст. 13 пространной редакции)32.
Из приведенных статей уставов следует, что на Руси было принято приглашать не просто двух восприемников, но двух восприемников разного пола, что еще больше вступало в противоречие с каноническим правом.
Однако в более позднее время, уже в XIV—XV веках, русские митрополиты все чаще указывают на несоответствие установившегося обычая и канонического права. Например, митрополит Киприан категорически возражал против двух восприемников: «Про кумовьство, что детя крестити куму съ кумою, несть того: неслично двема крестити, ни мужю съ чужею женою, ни съ своею женою, но оди-ному годится крестити, или отъ мужьскаго полу, или отъ женьскаго»33. В другом своем послании митрополит Киприан указывал на обычай приглашения
Лунин С.В. Об особенностях регулирования венчания и крещения по Стоглаву
Лунин С.В. Об особенностях регулирования венчания и крещения по Стоглаву
двух восприемников как на широко распространенную практику: «А еже многимъ крещати едино дитя, и по латыньской пошлине есть; но попъ убо молитвы чтетъ, отець же крестный отрицаніа творитъ, и от святого крещеніа отроча в^пріемлеть; сего ради не многимъ кумомъ достоить быти, ниже куму и куме, якоже зде въ нашей земле творимо есть, но единому крещати достоитъ и отцю крестному наре-щися, или мужю или жене»34.
Несколько позднее митрополит Фотий продолжал выступать против практики приглашения двух восприемников: «А егда же крещеніе творите, кумъ бы былъ одинъ у мужеска полу, а у женьска полу кума едина, а по два бы кума не было»35. Обращает на себя внимание то, что в этом послании Фотия вводится правило соответствия пола восприемника и крещаемого, в Стоглаве об этом условии ничего не говорится. В некоторых других сохранившихся грамотах митрополита Фотия вновь встречается запрет приглашения двух восприемников36.
Наряду с языческим по своему происхождению обычаем приглашения двух восприемников, русское церковное право боролось и с другими проявлениями язычества, связанными с рождением и духовным становлением детей. Не все церковные постановления этого рода нашли отражение в самом Стоглаве, некоторые были зафиксированы в современных ему источниках права, определенным образом связанных со Стоглавым собором. Например, в наказной грамоте митрополита Макария строго запрещается практиковавшийся в XVI веке обычай освящения «рубашек», в которых рождались дети: «Да и о томъ бы протопопы и священники брегли, что въ простой чади въ миру дети родятся въ сорочкахъ, и те де сорочки приносятъ къ попомъ и велятъ имъ класти ихъ въ церкви на престолехъ до шести недель; и впредь таковыя нечистоты и мерзости во святыя церкви не приносили (бы) и не клали на престоле.»37. В качестве обоснования запрета Макарий указывает на «нечистоту» родившей женщины, которой в течение шести недель после родов, пока она не очистится, запрещалось входить в церковь: «понежъ и родивши жена до шести недель и дондеже очистится, въ церковь не входитъ»38.
Как видим, русское церковное право на раннем этапе своего существования допускало распространившуюся в народе практику приглашения двух восприемников разного пола. В период XIV—XVI веков Церковь начинает активно бороться с этим обычаем, объявляя о его несоответствии каноническому праву. Эта тенденция нашла отражение и в Стоглаве. Несмотря на предпринятые усилия и в более позднее время практика приглашения двух восприемников разного пола сохранилась, а официальная Церковь была вынуждена смириться с этим обычаем. В частности, Ю.В. Оспенников, рассматривая институт кумовства, отмечал: «И в XVIII, и в XIX веках официальные церковные власти продолжали безуспешно настаивать на участии в обряде крещения только одного восприемника, однако при этом были
вынуждены рекомендовать практическим работникам — приходским священникам — не противиться допущению второго восприемника»39. В начале XX века в руководстве для священнослужителей указывалось, что противодействие сложившейся в народе практике приглашения двух восприемников «может возбудить ропот»40.
Примечания
1. Феофилакт Лопатинский. Обличение неправды раскольническия. — М., 1745. — Л. 146 об. Такой же характер носят сочинения архиепископа Никифора Фео-токи (Никифор Феотоки. Ответы на вопросы старообрядцев. — М., 1800) и других авторов.
2. См.: Беляев И.В. Об историческом значении деяний Московского собора 1551 г. // Русская беседа. — М., 1858. — Ч. IV. — С. 18; Стефанович Д. О Стоглаве. Его происхождение, редакции и состав. К истории памятников древнерусского церковного права. — СПб., 1909; Голубинский Е.Е. История русской церкви. Период второй, Московский. — М., 1900. — Т. 2; и др.
3. Стоглав // Российское законодательство X—XX веков. — М., 1985. — Т. 2. — С. 287.
4. См.: Бочкарев В. Стоглав и история Собора 1551 года: Историко-канонический очерк. — Юхнов, 1906. — С. 180—181.
5. Послание митрополита Фотия в Новгород о соблюдении законоположений церковных // Русская историческая библиотека. — Т. VI: Памятники древнерусского канонического права. — СПб., 1908. — № 33. — Ст. 274.
6. Стоглав // Российское законодательство X—XX веков. — М., 1985. — Т. 2. — С. 289.
7. Там же. — С. 287.
8. См. там же. — С. 288.
9. Там же. — С. 289.
10. Там же. — С. 287.
11. Эклога. Византийский законодательный свод VIII века. — М., 1965. — С. 44.
12. См.: Устав князя Ярослава. Пространная редакция // Российское законодательство X—XX веков. — М., 1984. — Т. 1. — С. 191.
13. Вопросы Кирика, Саввы и Илии с ответами Нифонта, епископа новгородского и других иерархических лиц // Русская историческая библиотека. — Т. VI: Памятники древнерусского канонического права. — СПб., 1908. — № 2. — Ст. 31.
14. См.: Домострой, по Рукописям Публичной библиотеки. — СПб., 1867. — С. 188.
15. Оспенников Ю.В. Брачно-семейные отношения в праве Северо-Западной Руси XII—XV вв. — Самара, 2004. — С. 139—140.
16. Вопросы и ответы о разных случаях пастырской практики // Русская историческая библиотека. — Т. VI: Памятники древнерусского канонического права. — СПб., 1908. — № 124. — Ст. 858.
17. Послание митрополита Фотия в Новгород о соблюдении законоположений церковных // Русская историческая библиотека. — Т. VI: Памятники древнерусского канонического права. — СПб., 1908. — № 33. — Ст. 274.
18. Стоглав // Российское законодательство X—XX веков. — Т. 2. — М., 1985. — С. 268, 273.
19. Там же. — С. 286.
20. См.: Лебедев Н. Стоглавый собор (1551 г.). Опыт изложения его внутренней истории // Чтения в обществе любителей духовного просвещения. Январь 1882. — М., 1882. — Ч. I. — Отд. I. — С. 73—74.
21. Правило Кирилла митрополита Русского // Русские достопамятности, издаваемые Обществом истории и древностей российских. — Ч. 1. — М., 1815. — С. 114.
22. Определения Владимирского собора 1274 года // Православный собеседник. — 1863. — Ч. 1. — С. 236.
23. См.: Обзор определений Константинопольского патриаршего собора по вопросам Феогноста, епископа Сарайского (1301 г.) // Православный собеседник. — 1863. — Ч. 1. — С. 151.
24. Там же.
25. Послание митрополита Киприана псковскому духовенству 1392 —1395 гг. // Акты исторические. — Т. 1. — СПб., 1841. — № 8. — С. 17.
26. Послание митрополита Фотия псковским посадникам и духовенству 1430 г. // Акты исторические. — Т. 1. — СПб., 1841. — № 35. — С. 68—69.
27. См.: Бочкарев В. Указ. соч. — С. 186.
28. Стоглав // Российское законодательство X—XX веков. — Т. 2. — М., 1985. — С. 287.
29. Там же.
30. Оспенников Ю.В. Брачно-семейные отношения в праве Северо-Западной Руси XII—XV вв. — Самара, 2004. — С. 101 — 102.
31. Вопросы и ответы о разных случаях пастырской практики // Русская историческая библиотека. — Т. VI: Памятники древнерусского канонического права. — СПб., 1908. — № 124. — Ст. 868.
32. Устав князя Ярослава. Краткая редакция // Российское законодательство X—XX веков. — Т. 1. — М., 1984. — С. 169; Устав князя Ярослава. Пространная редакция // Российское законодательство X—XX веков. — Т. 1. — М., 1984. — С. 190.
33. Поучение митрополита Киприана духовенству // Акты исторические. — Т. 1. — СПб., 1841. — № 11. — С. 20.
34. Ответы митрополита Киприана игумену Афанасию // Русская историческая библиотека. — Т. VI: Памятники древнерусского канонического права. — СПб., 1908. — № 32. — Ст. 254.
35. Митрополита Фотия поучение о важности священного сана и обязанностях священнослужителей // Русская историческая библиотека. — Т. VI: Памятники древнерусского канонического права. — СПб., 1908. — № 60. — Ст. 517.
36. См., например: Послание митрополита Фотия в Новгород о соблюдении законоположений церковных // Русская историческая библиотека. — Т. VI: Памятники древнерусского канонического права. — СПб., 1908. — №33. — Ст. 275; Грамота митрополита Фотия в Псков о соблюдении законоположений церковных // Русская историческая библиотека. — Т. VI: Памятники древнерусского канонического права. — СПб., 1908. — № 34. — Ст. 284.
37. Наказная грамота митрополита Макария по Стоглавному собору // Православный собеседник. — 1863. — Ч. 1. — С. 209.
38. Там же.
39. Оспенников Ю.В. Указ. соч. — С. 103.
40. Булгаков С.В. Настольная книга для священно-церковнослужителей. — Киев, 1913. — С. 989.
В.В. Любенко
Любенко Владимир Владимирович — соискатель кафедры уголовного процесса Нижегородской академии МВД
России
E-mail: anrc@rambler.ru
Процедура прекращения досудебного соглашения о сотрудничестве с обвиняемым по уголовному делу
В статье рассматриваются основания и порядок прекращения досудебного соглашения о сотрудничестве с обвиняемым по уголовному делу. Рассматриваются различные формы расторжения досудебного соглашения о сотрудничестве. Закон не регулирует эту процедуру, поэтому предлагаются меры, чтобы восполнить данный пробел. Особое значение придается обеспечению прав обвиняемого при прекращении соглашения о сотрудничестве с ним.
The article screening of reasons and procedure for termination of pre-trial agreements with defendants in criminal cases. Consider various forms of pretrial termination agreement on cooperation. The law does not regulate the procedure, so the measures are proposed to fill this gap. Particular importance is attached to ensuring the rights of the accused at the termination of the cooperation agreement with him.
Возможность прекращения досудебного сотрудничества в законе не предусмотрена. Между тем на практике нередки случаи, когда подозрева-
емый или обвиняемый не исполняет принятые на себя обязательства. При этом прокурор не уполномочен до рассмотрения поступившего от следова-
Любенко В.В. Процедура прекращения досудебного соглашения о сотрудничестве с обвиняемым по уголовному делу
