CC BY
13
ОБ ОСОБЕННОСТЯХ КООРДИНАЦИИ ПОДЛЕЖАЩЕГО И СКАЗУЕМОГО В ЯЗЫКЕ ЛИТЕРАТУРЫ РАВНИННОЙ ШОТЛАНДИИ
Резюме: «Правило северного подлежащего» стабильно функционирует в языке литературы равнинной Шотландии. Обследованные тексты показывают, что различия в плане синтаксических позиций, в которых проявляется такая координация, для старошотландского и новошотландского периодов минимальны, в то время как частотность ее употребления существенно разнится от автора к автору. Наиболее последовательно эта грамматическая особенность используется в текстах XVI и XX вв, что может быть обусловлено социокультурным фоном эпохи.
Ключевые слова: «Правило северного подлежащего», грамматический шотландизм, синтаксический контекст, преднорма, национальное самосознание; Northern Subject Rule, grammatical scotticism, syntactic context, pre-standard, national identity.
Судьбы скотс и английского метко охарактеризовал Ч. Маккей: он сравнивает эти языки с «детьми одной матери, жившими в разлуке, получившими разное образование, воспитание, развивавшимися в различных условиях, имевших разное окружение» (Mackay 1888: vii).
Уже в XV в. скотс (на тот момент имевший одно название с английским - «инглис») начинает постепенно отделяться от северного английского диалекта, причиной чему послужило обретение Шотландией независимости. Появление потребности в стандартизированном государственном языке привело к постепенному формированию многофункциональной региональной языковой нормы на территории Шотландии (Meurman-Solin 1997: 3). Этот вновь сложившийся и продолжавший развиваться вариант стал языком официальной документации, протоколов заседаний шотландского парламента, кроме того, он стал языком богатой, получившей мировое признание, шотландской литературы. Тем не менее, период расцвета скотс в этом качестве был недолгим - из официальной сферы его вытеснил английский язык, значительное влияние которого на скотс ощущалось всегда и усилилось ещё больше после переезда
королевского двора в Лондон в 1603 г. Окончательно позиции скотс подорвало объединение парламентов в 1707 г. На скотс начались гонения, он был вытеснен из официальной сферы: подавляющее большинство шотландских авторов XVII в. пишет уже на английском языке. Однако, позже, в XVIII в., литературная традиция на скотс возобновляется и относительно успешно развивается по сей день.
В связи с тем, что скотс сформировался на основе северных диалектов среднеанглийского языка, он делит с ними значительное число особенностей, например, причастие I на -and, нетипичную для английского языка координацию подлежащего и сказуемого, так называемое правило северного подлежащего, и некоторые другие. Следует отметить, что мы считаем возможным называть характерные черты скотс, отличающие его от английского, но порой идентичные северным, «шотландиз-мами». Исторически сложилось так, что североанглийские диалекты рассматриваются в качестве территориальных вариантов литературного английского Англии, иными словами они входят
v> v> v> т~\ v>
в английский диалектный континуум. В связи с этим в северной Англии такие явления, отсутствующие в литературном варианте, с полным основанием относят к грамматическим диалектизмам. В скотс их статус иной. Правило северного подлежащего, например, реализующееся в виде ряда вариантов, уже много веков присутствует как в разговорном скотс, так и в языке литературы равнинной Шотландии.
Одним из таких шотландизмов, как было отмечено выше, является нетипичная для литературного английского языка, координация подлежащего и сказуемого: глагол-сказуемое в настоящем времени мог принимать окончание -s во всех лицах и числах. Это явление известно как «правило северного настоящего времени» (Northern Present Tense Rule) или «правило северного подлежащего» (Northern Subject Rule) (ПСП), в дальнейшем в статье для обозначения данного явления будет использоваться именно это сокращение. Следует также особо подчеркнуть, что подобная координация подлежащего и сказуемого была характерна в целом для всех северных английских диалектов, начиная с XIII в. В древнем северном английском глагольное спряжение выглядело следующим образом:
Ih cyme we cym-es
5u cym-es 3ee cym-es } или cyme we, 3ee, ^a
he cym-es hear or ^a cym-es
Однако, как пишет Дж. Марри в своем труде «Диалект южных графств Шотландии», еще до появления в XIII в. первых письменных памятников северного английского, форма без -s, распространилась на все случаи, в которых глагол не был отделен от подлежащего, выраженного личным местоимением, неважно находился он в пре- или постпозиции, а полная форма на -s употреблялась в остальных случаях (Murray 1873: 211-212).
Следует отметить, что отдельные примеры такой координации подлежащего и сказуемого встречаются и в формирующемся новоанглийском литературном языке, например, в языке произведений У. Шекспира. Существует ряд работ, посвященных этому вопросу: К. Поллер (1881), Г. Шендль (2000). Последний по результатам обследования шекспировского «Первого фолио» приводит следующие показатели: всего в текстах было отмечено 2669 примеров глаголов мн. ч., из них 89 % имеют нулевое окончание, в то время как достаточно большой процент
- 11 % имеют окончание -s (1,5% из них в конструкциях, где глагол находится в препозиции, а в 9,5% случаев глагол-сказуемое следует за подлежащим) (Schendl 2000: 270).
Причину появления значительного количества примеров такого рода в языке Шекспира В. Н. Ярцева видит в том, что в ранненовоанглийский период происходило становление национального языка, этот формирующийся вариант был весьма разнороден, так как вбирал в себя черты различных диалектов. Одним из составных его компонентов был восточно-центральный диалект (наряду с южным), для северных говоров которого, была в целом характерна подобная координация подлежащего и сказуемого (Ярцева 2004: 141-143).
Следует отметить, что наборы шотландизмов для разных периодов истории скотс могут быть разными, так как различные особенности могут формироваться, проявляться и исчезать: например, причастие I на -and практически полностью выходит из употребления к концу старошотландского периода во всех диалектах, кроме южного (к концу XVII в.), однако вновь появляется после столетнего перерыва в языке литературы новошотландского периода (с 1700 г.); особое шотландское отрицание, образующееся при помощи отрицательной клитики, добавляющейся непосредственно к глаголу, широко употребляется в новошотландском и практически полностью отсутствует в старошотландском. Особая координация подлежащего и сказуе-
мого демонстрирует значительную устойчивость на протяжении всей истории скотс.
Наличие особой координации подлежащего и сказуемого напрямую связано с синтаксическим окружением глагола-сказуемого: оно зависит от того, чем выражено подлежащее, а также от того, находятся ли глагол-сказуемое и подлежащее в контактном положении или дистантном. Раньше, как отмечает Дж. Марри, наблюдалась определенная зависимость координации и от глагола, которым было выражено сказуемое, а именно, на конструкции с глаголом to be координация распространилась намного позже, чем на конструкции с другими глаголами; кроме того, на наиболее ранних этапах (северный древнеанглийский) важным был и порядок слов (см. выше: глагольное спряжение в древнем северном английском) (Murray 1873: 211-213).
Цель настоящей статьи состоит в том, чтобы проследить то, как видоизменялась координация подлежащего и сказуемого в письменных памятниках скотс. Для этого представляется необходимым: а) отследить основные модели синтаксического окружения глагола, в котором проявляется такая координация;
б) сравнить эти наиболее типичные синтаксические условия проявления координации для старошотландского и новошотландского периодов; в) кроме того, отследить, насколько широко использовался данный шотландизм в поэтических памятниках старошотландского и новошотландского периодов, подсчитав частотность употребления примеров данного грамматического явления.
В качестве материала исследования выступают поэтические тексты старошотландского и новошотландского периода (около 60 000 словоупотреблений). Среди авторов, чьи произведения были подвергнуты анализу, Дж. Барбур, Эндрю из Уинтуна, Яков I, Г. Дуглас, У. Данбар, Р. Генрисон, Д. Линдси, А. Скотт, А. Монтгомери, Р. и Ф. Семпилы (старошотландский период); А. Рамзи, Р. Фергюссон, Р. Бёрнс, В. Скотт, Дж. Хогг, Ч. Марри, С. Г. Смит, Х. Макдермид, Ш. Блэкхол, Д. Первес и др. (новошотландский период). Для анализа был выбран именно язык поэзии, потому что именно она дает наиболее однородный и репрезентативный материал. Проза на скотс появляется только к концу XV в. В новошотландский период (с 1700 г.) после перерыва в литературной традиции проза на скотс и английском появляется лишь в XIX в.
Как было отмечено выше, наличие особой координации зависит от того, чем выражено подлежащее. Если взять за основу этот критерий, можно выделить основные синтаксические положения, в которых проявляется подобная координация подлежащего и сказуемого:
а) подлежащее выражено существительным во множественном числе, причём находится в контактном положении с глаголом-сказуемым - S (plural noun)+P (Vs):
«.. .Burch-in-the-sand
Men callis this toun... » (««Город на песке» называют этот город.») (Дж. Барбур «Брюс» Book iv);
«When the kye comes hame...» («Когда коровы возвращаются домой.») (Дж. Хогг «Когда коровы возвращаются домой»)
б) подлежащее выражено личным местоимением 2 л. ед. ч., при этом подлежащее может быть как в контактном положении по отношению к сказуемому, так и в дистантном: S (2 person sg. pronoun) + P (Vs):
«Quhare ar thy notis smale that thou of love has song» («Где признаки того, что у тебя есть песня о любви») (Яков I «Книга короля»);
«.ye was a cannon ^uld hit a man,.» («.ты был подобен пушке, которая могла убить.») (Р. Фергюссон «День рождения короля»)
в) роль подлежащего играет относительное местоимение (that, wha, quhilk), причем, это местоимение может замещать существительное во множественном числе, местоимение 1л. ед. ч., 3 л. мн. ч. Таким образом, это местоимение разделяет «действительное» подлежащее и сказуемое: S (relative pronoun) + P (Vs):
«The ice schoklis that fra his hair doun hang was wonder greit» («Сосульки, свисавшие с его волос, были удивительны») (Р. Генрисон «Завещание Крессиды»).
«Bairns that’s niver kent a da Diets, stress.» («дети, которые никогда не знали ни капли диет, стресса.») (Ш. Блэкхол «Песня двух островов»)
г) Подлежащее выражено местоимением 1л. ед. ч. и 3 л. мн. ч., при этом оно отделено от сказуемого отдельным словом или придаточным предложением: S (1 person sg. / 3 person pl. pronoun) + clause/word + P(Vs):
«Thaj lute thy liegis pray to stokkis and stanes
And paintit paiparis, wattis nocht quhat thaj meine» («Они учили твоих людей молиться чурбанам и камням и раскра-
шенным бумажкам, при этом, не зная, что они обозначают») (А. Скотт «Новогодний подарок королеве Марии»);
«Ma houss is puir an thaim Ah loue haes left me» («Мой дом беден и те, кого я любил, покинули меня») (Д. Первес «Зимняя ночь»).
д) еще одна конструкция, характеризующаяся наличием формального подлежащего и обратным порядком слов, в которой «действительное» подлежащее выражено существительным во множественном числе: There is (was) + S (plural noun):
«And there is in to yone court gone hens clerkis divine» (И есть священнослужители, которые ушли в тот двор отсюда) (Г. Дуглас «Дворец чести»);
«.there’s founts o’ strength.» («.есть источники силы.») (Х. Макдермид «Пьяный и чертополох»).
Выше приведены основные случаи проявления ПСП, а также по одному примеру данного явления из старошотландских и новошотландских текстов. Однако это лишь основные случаи, в то время как, можно выделить еще несколько более редких случаев:
В качестве подлежащего может выступать:
1) субстантивированное прилагательное: S (subst.adj) + P (Vs): «.thocht it bene better, as sayis the wyse,.» («.думал, так будет лучше, как говорят мудрые,.») (Д. Линдси «Жалоба сэра Дэвида Линдси»);
2) неопределённое местоимение: S (indef. pronoun) + P (Vs) / There is +S (indef. pronoun): Rycht few of thaym has eris (Только у некоторых из них есть уши) (Г. Дуглас «Дворец чести»);
3) несколько однородных подлежащих:
S (sing. noun) + S (plural noun) + . +P (Vs) (и наоборот): «.As Mailie, an‘ her lambs thegither, was ae day nibbling on the tether.» («.однажды Мэйли и ее ягнята паслись на привязи.») (Р. Бёрнс «Элегия на смерть моей овцы, которую звали Мэйли»)
S (sing.noun) + S (sing.noun) + P (Vs): «Thy Pain and Travel is forget» («Твои боль и странствия позабыты») (А. Монтгомери «Вишня и терновник»)
S (plural noun) + S (plural noun) + P (Vs): «An luifs an fingers itches an tingles to touch the “tin”» («И ладони и пальцы чешутся и зудят от желания дотронуться до банки») (У. Л. Фергюсон «Трест Прингла»).
4) Иногда глагол-сказуемое, находящийся в контактной позиции по отношению к подлежащему, выраженному местоимением 1 л. ед. ч. (I) или местоимение 3л. мн. ч. (they), принимает окончание -s: «I sits an fidges, an scarts my lug;.» (Я сижу и ёрзаю, и тереблю свое ухо) (У. Л. Фергюсон).
Чаще всего, такое употребление имеет место, когда необходимо выразить настоящее историческое время или действие, совершаемое регулярно.
Всего в текстах, относящихся к обоим периодам, было зафиксировано 283 примера ПСП в различных синтаксических позициях: 176 - в старошотландских и 107 в новошотландских. Для старошотландских текстов наиболее характерна особая координация подлежащего и сказуемого в примерах, где подлежащее выражено местоимением 2л. ед. ч.: 75 примеров, в новошотландском - таких примеров уже всего 8. В оба периода большое число примеров зафиксировано в конструкциях типа: S (plural noun) + P(Vs): 63 случая в старошотландских текстах и 49 случаев в новошотландских. Так же примерно столь же высокую частотность демонстрирует конструкция, в которой в качестве подлежащего выступает относительное местоимение: 19 случаев в старошотландских текстах и 20 в новошотландских. В остальных конструкциях данная координация проявляется эпизодически. Следует отметить, что в новошотландский период также увеличивается число примеров ПСП в конструкции с there is: если в старошотландском было зафиксировано всего 3 примера, то в новошотландском уже 16. Следует отметить, что число примеров ПСП в текстах новошотландского периода несколько меньше, чем в старошотландском, однако синтаксические позиции, в которых они проявляются, более разнообразны.
Частотность употребления.
Ниже приведены данные частотности употребления ПСП в поэтических текстах старошотландского периода XIV-XVII вв.
Данная диаграмма демонстрирует следующие особенности:
1) число употреблений данного грамматического шотландизма явно увеличивается в языке шотландских «чосерианцев» и их последователей, с творчеством которых ассоциируется расцвет литературной традиции на скотс и ее языка. Причем интересно, что в обследованных нами отрывках произведений Дж. Барбура (1375 г.), Эндрю из Уинтуна (1420 г.) и Р.
Генрисона (1492?), произведения которых относятся к более раннему периоду, так называемому раннему скотс (Early Scots), было зафиксировано одно и то же число шотландизмов на тысячу слов - 2.3. В то же время у Г. Дугласа, У. Данбара, Д. Линдси, А. Скотта и А. Монтгомери частотность значительно выше.
Рис. 1. Дистрибуция грамматического шотландизма «ПСП» в текстах шотландских поэтов ХТУ-ХУП вв.
2) Рис. 1 отчетливо демонстрирует результаты воздействия английского языка на скотс. В случае текстов Якова I примерная частотность употребления координации составляет 1/1000 слов, причем, в рассмотренном нами отрывке это исключительно случаи с местоимением 2 л. ед. ч. thow, которые отличались особенной устойчивостью. Кроме того, отчетливо заметно сокращение употреблений шотландизма в XVII в., в период, когда скотс находился в упадке, а литературная традиция на этом языке была представлена творчеством только двух авторов, Р. и Ф. Семпилов.
3) Следует отметить устойчивость данного грамматического явления. Данный шотландизм отчетливо представлен во всех рассмотренных текстах, в той или иной форме, даже в текстах, язык авторов которых, испытал мощное влияние со стороны литературного английского языка.
Что касается частотности употребления шотландизма на различных этапах новошотландского периода, то на основе поэтических текстов вырисовывается следующая картина:
Рис. 2. Частотность употребления шотландизма «ПСП» в поэтических текстах новошотландского периода.
Как видно из графика, частотность употребления данного шотландизма в различных произведениях, относящихся к различным периодам, варьируется от минимальных значений, близких к нулю, до достаточно высоких показателей.
XVIII в.: В произведениях авторов XVIII в. (А. Рамзи, Р. Фергюссона, Р. Бёрнса) наблюдается эпизодическое использование данного грамматического шотландизма. В отрывках текстов первых двух авторов было зафиксировано всего по 1-2 примера на три тысячи слов (т. е. 0,3-0,6 на 1000), причём, как правило, это примеры ПСП, когда в качестве подлежащего выступает личное местоимение 2л. ед. ч. -ye - один из наиболее устойчивых случаев ПСП в старошотландский период. Другие случаи фиксируются в конструкции There is+S (plural noun): «There’s some men constanter in love than we.» (Есть некоторые люди более постоянные в любви, чем мы.) (А. Рамзи «Милый пастушок»).
Как видно из графика (Рис. 2), значительно большее разнообразие и большее количество употреблений демонстрирует язык Р. Бёрнса - около 2 шотландизмов на 1000 слов. Кроме того, отмечается большее разнообразие в плане синтаксических
позиций, в которых такая координация может проявляться. Преобладают модели, в которых подлежащее выражено личным местоимением 2л ед. ч. (thou/ye), но встречаются также и более редкие случаи:
«An anxious e’e I never throws
Behint my lug, or by my nose» («Я никогда не бросаю встревоженного взгляда себе за ухо или перед носом») (Р. Бернс «Посвящение Дж. С»)
В целом, если сравнивать особенности языка произведений трёх авторов XVIII в., можно сказать, что язык Р. Бёрнса более насыщен этим шотландизмом, а также он у него представлен в более разнообразных синтаксических контекстах.
XIX в.: Что касается употребления данного шотландизма в
XIX в., то оно отличается скудостью - из всех поэтических произведений: стихотворений и песен Дж. Хогга, В. Скотта, Дж. Дэвидсона, У. Тома, А. Андерсона эпизодическое употребление данного шотландизма было зафиксировано только у троих: Дж. Хогга, В. Скотта и Дж. Дэвидсона. Причём у Дж. Хогга явно просматривается определенная стилистическая нагрузка данного шотландизма - это намеренная архаизация в целях придания произведению ностальгической окраски. Этот шотландизм предстаёт в заголовке его стихотворения «When the kye comes hame» (Когда коровы возвращаются домой) и повторяется рефреном во всем тексте, других примеров зафиксировано не было. Кроме того, у В. Скотта были зафиксированы 2 примера координации с конструкцией there is, ещё один пример у Дж. Дэвидсона при согласовании с подлежащим, выраженным личным местоимением 2 л. ед. ч. Как видно из графика (Рис. 2), число подобных употреблений на 3000 слов не превышает 2 случаев.
XX в.: В ХХ в. наблюдается совершенно иная картина, по сравнению с предыдущими столетиями новошотландского периода. Во-первых, число употреблений различных вариантов данного грамматического явления значительно возрастает. Следует отметить достаточно вольное обращение авторов с этим шотландизмом. Тем не менее, хотя частотность намного выше, о настоящей систематичности в использовании, которой не наблюдалось в целом и в старошотландских текстах, можно говорить только применительно к языку У. Л. Фергюсона, у которого число употреблений на 3000 слов равняется 43. Высокую частотность также демонстрирует язык переводов Д.
Первиса - 18/3000 слов. Интересно, что Д. Первес является одним из популяризаторов наддиалектного стандарта «лаланс», а этот стандарт создавался с тем, чтобы синтезировать основные особенности диалектов и архаичных черт скотс и сделать над-диалектный литературный стандарт максимально насыщенным и максимально дистанцированным от литературного английского языка. Тем не менее, в языке Х. Макдермида, который традиционно считается родоначальником «лаланса», примеры данного шотландизма редки - всего 1 случай на 3000 слов, почти, как у авторов начала новошотландского периода. В текстах С. Г. Смита, который также является сторонником продвижения «лаланса» и единомышленником Х. Макдермида, данный шотландизм вообще отсутствует.
1. Старошотландские и новошотландские тексты показывают, что ПСП является устойчивым шотландизмом: он присутствует в подавляющем большинстве рассмотренных нами текстов, хотя частотность его употребления от автора к автору разнится.
2. Что касается синтаксических позиций, в которых проявляется ПСП, то и для старошотландского, и для новошотландского периодов они в целом одинаковы. Наиболее значительное отличие состоит в том, что в старошотландских текстах ПСП чаще всего встречается, в случаях, где подлежащее выражено местоимением 2 л. ед. ч. Форма глагола 2 л. ед. ч. на -s является характерной чертой глагольного спряжения северного английского, при этом помимо форм на -es, -is, -s могли употребляться и формы на -st, -t (Fisiak 1968: 92). В обследованных старошотландских текстах представлено последовательное использование форм на -s, которое под влиянием английского языка практически полностью стирается к новошотландскому периоду
- в текстах XVIII-XX вв. зафиксировано небольшое количество таких примеров, причем большинство их - у авторов XVIII в.
Также следует отметить увеличение количества, по сравнению со старошотландским периодом, примеров ПСП в конструкции There is/was.
3. Значительны отличия в использовании ПСП от автора к автору и от века к веку. Если рассматривать старошотландский период, то наибольшая частотность употребления ПСП отмечается в XVI в., в языке таких авторов, как У. Данбар, Г. Дуглас, Д. Линдси, А. Скотт и А. Монтгомери, в то время как в текстах XIV-XV вв. средняя частотность употребления координации намного ниже.
Что касается новошотландского периода, то наивысшие показатели употребления ПСП отмечаются в текстах XX в. И в этот период встречаются тексты, в которых примеры ПСП отсутствуют или единичны, однако в целом, несмотря на большой разброс в употреблении, больше всего примеров ПСП в новошотландском фиксируется именно в XX в. Этот факт особенно интересен, так как наибольшее число употреблений ПСП могло быть ожидаемо в языке авторов XVIII в., для которых использование этой особенности было еще органичным, так как во времени они не так далеки от классиков шотландской литературы XV-XVI вв., широко использовавших ПСП в своих текстах.
4. Наибольшие показатели в плане частотности употребления ПСП демонстрируют тексты авторов XVI и XX вв., что отнюдь не случайно. В XVI в. динамично формировалась преднорма литературного скотс, при этом шел естественный процесс закрепления ПСП в качестве нормативной черты его грамматики. В ХХ в. мы наблюдаем скорее своего рода «возвращение к истокам», когда рост языкового и национального самосознания, опосредованно отражается в текстах современных авторов в виде повышения частотности наиболее значимых шотландизмов - в нашем случае шотландизмов грамматических.
Литература
Ярцева 2004 - Ярцева В. Н. Развитие национального литературного английского языка. М., 2004.
Fisiak 1968 - Fisiak J. A short grammar of Middle English. Part One. Warszawa, 1968.
Mackay 1888 - Mackay Ch. A dictionary of Lowland Scotch, with an introductory chapter on the poetry, humor and literary history of the Scottish language. London, 1888.
Meurman-Solin 1997 - Meurman-Solin A. Differentiation and
standardisation in Early Scots // The Edinburgh History of the Scots Language. Edinburgh University Press, 1997. P. 3-24.
Murray 1873 - Murray J. The dialect of the Southern counties of Scotland: its pronunciation, grammar, and historical relations // Transactions of the Philological Society / J. Murray. - London-Berlin, Asher & Counter den Linden, 1873.
Pollert 1881 - Pollert K. Die 3. Person Pluralis auf s bei Shakespeare. Diss. Marburg, 1881.
Schendl 2000 - Schendl H. The third-person present plural in Shakespeare’s First Folio: a case of interaction of morphology and syntax? // Words: structure, meaning and function. A Festschrift for Dieter Kastovsky. Berlin, New York: Mouton de Gruyter, 2000. P. 263-276.
O. A. Stroganova. Northern Subject Rule in Scots
Northern Subject Rule is typical not only of Scots but also of northern English dialects, nevertheless in these two idioms it has different status: in northern English this grammatical feature nonexistent in Standard English, is usually regarded as a grammatical dialecticism. In Scots this feature represented by several variants is present both in spoken language and in the language of Older Scots and Modern Scots literature.
In Scots the functioning of Northern Subject Rule is rather systematic. The usage of this grammatical feature depends on the position of predicate with respect to subject and on whether the subject is a noun or a pronoun. The analyzed Older and Modern Scots texts show the stability of usage of the feature in the language of literature. Moreover, the most typical syntactic positions, in which this feature occurs, are approximately the same for both periods, except for the cases in which the subject is expressed by the personal pronoun 2nd person sg. thow. In Older Scots these cases prevail over the others, but in Modern Scots they are very scarce, perhaps due to the influence of the simplified English verbal paradigm. Nevertheless the usage of this feature varies greatly from author to author. The frequency of usage shows that in Older Scots most examples appear in the sixteenth century poetry of the Scottish Chaucerians, whose work is traditionally associated with the rise of the Lowland Scotland’s literary tradition and Scots language. As regards the modern period, it is the twentieth century texts that feature most examples of NSR. These facts seem to confirm a correlation between the language change and the sociocultural context of the epoch. In the sixteenth century the formation of the Scots pre-standard was in progress, codification of Northern Subject Rule as a regular feature of the Scots grammar being a part of it. In the twentieth century the increase of the usages in question may have resulted from the rise of the national and language identity which took place during this period as well as from the attempts to create a new literary standard for Scots.
