CC BY
53
20. Вернер Г.К. Реликтовые признаки активного строя в кетском языке // Вопр. языкознания, № 5, 1981.
21. Майтинская К.Е. Введение // Языки народов СССР, т. 3, М., 1966.
22. Основы финно-угорского языкознания. Вопросы происхождения и развития финно-угорских языков. М., 1974.
23. Ким А.А. Семантические основы сочетаемости лично-притяжательных суффиксов с именами существительными в селькупском языке // Теоретические вопросы фонетики и грамматики языков народов СССР. Новосибирск, 1981.
24. Макаров Г.Н. Карельский язык // Языки народов СССР, т. 3, 1966.
25. Хямяляйнен М.М. Вепсский язык //Языки народов СССР, т. 3, 1966.
26. Адлер Э. Водский язык //Языки народов СССР, т. 3, 1966.
27. Керт Г.М. Саамский язык // Языки народов СССР, т. 3, 1966.
28. Коведяева Е.И. Лугово-восточный марийский язык // Языки народов СССР, т. 3, 1966.
29. Теляшкина Т.И. Удмуртский язык // Языки народов СССР, т. 3, 1966.
30. Лыткин В.И. Коми-зырянский язык // Языки народов СССР, т. 3, 1966.
31. Лыткин В.И. Коми-пермяцкий язык // Языки народов СССР, т. 3, 1966.
32. Терешкин Н.И. Хантыйский язык // Языки народов СССР, т. 3, 1966.
33. Ромбандеева Е.И. Мансийский язык // Языки народов СССР, т. 3, 1966.
34. Феоктистов А.П. Мокшанский язык // Языки народов СССР, т. 3, 1966.
35. Феоктистов А.П. Эрзянский язык // Языки народов СССР, т. 3, 1966.
36. Евсевьев М.Е. Основы мордовской грамматики. Эрзянь грамматика. М., 1931.
37. Осипова О.А. Функциональная вариативность древнегерманских консонантных основообразующих формантов // Языки мира. Проблемы языковой вариативности. М., 1990.
38. Уленбек Х.К. Идентифицирующий характер посессивной флексии в языках Северной Америки // Эргативная конструкция предложения. М., 1950.
39. Comrie B. Language Universals and Linguistic Typology. The University of Chicago Press, 1989.
40. Дульзон А.П. Кетский язык. Томск, 1968.
41. Суханова В.С. О семантике притяжательного суффикса 3-го лица единственного числа в пермских языках // Лингвистический сборник. Вып. 1. Петрозаводск, 1962.
42. Серебенников Б.А. О причинах неодинакового порядка расположения притяжательных суффиксов в уральских и алтайских языках // Acta Orientalia, Acad. Hung., vol. 15, 1962.
43. Серебренников Б.А. К проблеме происхождения притяжательных суффиксов в тюркских и уральских языках // Фонетика. Фонология. Грамматика: К семидесятилетию А.А. Реформатского. М., 1971.
44. Мурясов Р.З. Слабое склонение имен существительных как морфологическое средство выражения одушевленности // Уч. зап. / 1-й Моск. пед. ин-т иностр. языков им. Мориса Тореза, т. 52, 1969.
45. Десницкая А.В. Сравнительное языкознание и история языков. Л., 1984.
46. Якубинский Л.П. История древнерусского языка. М., 1953.
Т.Ю. Казанцева
ОБ ОСНОВНЫХ ГРУППАХ ГОТСКИХ СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ СО СЛОЖНЫМИ ОСНОВООБРАЗУЮЩИМИ ФОРМАНТАМИ И ИХ ПАРАЛЛЕЛЯХ В ИНДОЕВРОПЕЙСКИХ ЯЗЫКАХ
Северская государственная технологическая академия
Категория имени действующего лица в древнегерманских языках лишь в незначительной степени подвергалась специальному исследованию [1; 2]. В лингвистической литературе данная категория не получила однозначного решения. В ряде исследований под категорию имени действующего лица подводятся самые разнообразные понятия, вплоть до названия национальностей и животных [3]. Поэтому важным является определение критериев, которые помогут выделить эту категорию из целого
комплекса конкретных существительных, таких существительных, которые по лексическому значению близко примыкают к действующему лицу, но таковым не являются.
По мнению И.Н. Анацкого, существуют два критерия категории имени действующего лица - грамматический и лексико-семантический [3, с. 136].
Вопрос о соотношении производящей и производной основы в германских и индоевропейских языках является принципиально важным с морфо-
логической точки зрения при анализе категории имени действующего лица. Данное соотношение позволит выяснить связь между категорией действующего лица и различными отыменными образованиями, обозначающими лицо. И.Н. Анацкий предполагает, что «в германских языках в имени существительном категория имени действующего лица выступает там, где есть налицо производная и производящая основы. В том случае, если в языке имеется только одна основа, а производящая основа восстанавливается этимологическим путем или вовсе не восстановима, говорить о наличии категории имени действующего лица не приходится, по крайней мере, с синхронной точки зрения» [3, с. 136].
Таким образом, при изучении имени действующего лица важно иметь в виду как синхронию, так и диахронию. В готском языке существует целый ряд существительных, которые с синхронной точки зрения не ощущаются как имена действующего или одушевленного лица, но восстанавливаются как таковые этимологическим путем.
Продолжением индоевропейских моделей действующего лица являются германские ja- и п-осно-вы [4, с. 100; 3, с. 138]. Широкое распространение среди категории имени действующего лица получили существительные с основой на ^а. Большое количество существительных, образованных с помощью ^а- в готском языке, указывает на продуктивность данного форманта: напр.: ате\ъ «поденщик»; ragineis «советник»; siponeis «ученик»; lekeis «врач»; fauramapleis «начальник»; witodafasteis «блюститель закона» и другие.
Продуктивность основообразующего форманта ^а- еще больше возрастает, когда образованные с помощью заимствованного из латинского языка суффикса -areis новые слова включились в склонение существительных ja-основ, например: bokareis «книжник» - boka «буква»; sokareis «исследователь» - sokjan «искать»; laisareis «учитель» - laisjan «учить»; wullareis «валяльщик шерсти» - wulla «шерсть»; motareis «мытарь», «сборщик налогов» -mota «налог». Однажды засвидетельствованное имя liuthareis (им. п., мн. ч.) «певец» и только в значении будущего времени засвидетельствованный глагол liupon «воспевать» не позволяют определить, является ли данное имя производным от liupon или гипотетически восстановленного существительного 1шР «песня». Существительное daimonareis «одержимый бесом», по-видимому, является не готским образованием, а заимствованным из латинского языка: позднее лат. daemonarius, имеющее то же значение [5, с. 199].
В других германских языках основообразующий формант ^а- также широко представляет модели имени действующего лица, особенно он продуктивен в др.-исл. пошта agentis.
Наряду с моделями действующего имени формант -ja- представлен в моделях абстрактных имен, которые в германских языках характеризовались значительным разнообразием и составляли наиболее объемный разряд производных существительных [6; 7; 8].
Абстрактные существительные образуются от прилагательных с помощью -ja- , например, готские biuhts «привычный» - biuhti «привычка»; galeiks «подобный» - galeiki «подобие», «сходство». Формант -ja- сохранял принадлежностное значение в существительных, образованных от прилагательных, скорее всего, элемент -j- данного сложного форманта. Родовым показателем, гласным элементом -а-, сложный основообразующий формант -ja-стал маркироваться позже, по всей вероятности, когда было выработано склонение на гласные основы.
Интересно отметить, что в силу существования разнообразных средств образования производных со значением abstrakta, в пределах одного германского языка встречаются нередко синонимичные существительные с разными основообразующими формантами: так, в готском существительное со значением «свидетельство», «показание» выступает в трех формах: weitwodi (ja-основа, ср. р.), wetwodeins (ь/о-основа, ж. р.) и weitwodipa (о-осно-ва, ж. р.), которые образованы от глагола weitwod-jan «свидетельствовать». Детальное исследование подобных образований во многом способствовало бы уяснению закономерностей распределения отдельных суффиксов в хронологическом и территориальном отношении. На выбор и употребление одного суффикса могли оказывать влияние такие факторы, как жанр памятника, индивидуальный стиль автора и его диалектная принадлежность; несомненна также зависимость выбора суффикса от характера производящей основы. К сожалению, в сравнительной грамматике германских языков эти факторы не были в достаточной мере представлены и обобщены. Можно лишь отметить, что во всех германских языках складывались особые нормы употребления форманта, в исконно синонимичном ряду за каждым из формантов закреплялось более или менее индивидуализированное значение.
Модели существительных с германским основообразующим формантом -jo- служили средством создания так называемых мутированных существительных женского рода, т.е. выступали в роли родового оформителя. Сложный формант -jo- в этой роли более продуктивен, чем -о-, например, готские magus «мальчик» - mawi «девушка», frijonds -«друг» - frijondi «подруга». Именно в этих примерах прослеживается принадлежностное значение форманта -j-, как, возможно, и в случае с готским именем haiti «приказ». Последний пример показы-
вает, что сложный основообразующий формант ^о-встречается и в составе отвлеченных существительных, преимущественно отглагольных: haitan «приказывать» - haiti «приказ» и другие.
Таким образом, проанализировав модели существительных со сложными основообразующими формантами ^а-, ^о-, выделим две закономерности: у существительных мужского и женского рода это вторичные образования; благодаря консонантному элементу ^- можно констатировать реляционную семантику имен по отношению к первичной основе.
В группе существительных ja-, j о-основ, по нашему мнению, почти все могут быть отнесены к существительным с реляционной семантикой, т.е. такие имена, которые имеют принадлежностное отношение к кому-либо или чему-либо. К именам подобной семантики относятся, например, такие, как «рука», «брат», «сторона» и другие, которые уже по самой своей семантике предполагают соотнесенность с другим объектом «чья-то рука», «чей-то брат», «сторона по отношению к кому-то». Такое отношение принадлежности, предполагаемое семантикой подобных слов, характеризуется как «неотчуждаемая» (органическая) принадлежность» [9, с. 289].
Большинство неодушевленных существительных ср. р. с основой на и ж. р. с основой на ^о,
видимо, все же могут быть отнесены к активному (одушевленному) классу, ибо способность этих существительных принимать консонантный основообразующий формант ^- в типологическом плане может быть сопоставлена со способностью подобных же существительных принимать суффиксы органической (неотторжимой) принадлежности в языках активной типологии. В свою очередь, суффиксы органической принадлежности свойственны именам активного класса, которые в то же самое время могут принимать суффиксы неорганической принадлежности. Остальные субстан-тивы способны иметь лишь формы неорганической принадлежности [10, с. 149, 199]. Приводя названия имен родства и других имен, способных принимать суффиксы неотторжимой принадлежности, М.А. Журинская объясняет эти конструкции не результатом «метафорического переосмысления их частей личности» и отождествлением их со своим «я», как это делает Л. Леви-Брюль [11, с. 215-216], а «...благодаря своей релятивной семантике». М.А. Журинская продолжает: «Брат существует и называется так не сам по себе, а потому, что существует некто, по отношению к кому он и является братом, вождь называется так потому, что кто-то ему подчиняется, друг, сосед обязательно должны иметь друзей, соседей, женщина является женой только тогда, когда у нее есть муж» [12, с. 240].
Г.А. Климов описывает группы существительных в языках активной типологии, способные принимать суффиксы органической принадлежности [10, с. 149-150, 153]. Эти группы существительных он называет в связи с формой органической принадлежности, но для нас главное то, что данные формы могли иметь прежде всего активные имена.
В группировках по основам еще ощущалась оппозиция активных и инактивных субстантивов. Можно предположить, что на определенном этапе консонантные основы служили средством выражения одушевленности. Это выделение существительных развилось на базе словообразования, которое когда-то не было четко отграничено от парадигматики. Словообразовательные суффиксы пошта agentis как нельзя более подходили для отграничения этих имен от инактивных. Эти суффиксы стали использоваться и для создания особого склонения активных имен, первоначально формировавшихся из существительных, лексическое значение которых допускало оформление их этими суффиксами. К таким склонениям, видимо, подобно существительным, обладавшим в активных языках категорией неотторжимой принадлежности, относились только определенные группы слов, которые индоевропеисты причисляют к одушевленным.
А. Мейе наиболее полно перечислил группу существительных, относящихся к классу активных имен [13, с. 345-346]. Однако Г.А. Климов указал, что данная группа существительных не была стабильной, а расширялась и изменялась соответственно с новыми культурно-хозяйственными потребностями людей [10, с. 212]. Соглашаясь с гипотезой об активном прошлом индоевропейских языков [10, с. 206-207], можно предположить, что эта группа была намного шире.
Рассмотрим следующие группы существительных ja-, jб-основ, учитывая данную ранее классификацию активных (одушевленных) имен:
1) существительные, обозначающие людей, их род занятия;
2) существительные, обозначающие отношения родства;
3) существительные, обозначающие животных и растения;
4) существительные, обозначающие реалии, тесно связанные с человеком или животным;
5) существительные, так или иначе относящиеся к человеку, его деятельности;
6) существительные, обозначающие явления природы.
Следует отметить, что в вышеуказанных 4-й и 5-й группах существует большое количество абстрактных имен готского языка, которые обладают реляционной семантикой. А поскольку элемент ^-
сложных формантов -ja-, -jo- может быть сопоставлен с суффиксами органической принадлежности, которые свойственны именам активного класса, то данные существительные ja-, jo-основ можно включить в классификацию активных имен.
1. Существительные, обозначающие людей, их род занятия.
К этой группе относятся готские существительные ja-основ (м. р.) и 3 имени jo-основ (ж. р.), например: bokareis «книжник»; andastapjis «противник», образованное от staps «берег», которое является отглагольным образованием, от standan, «стоять», «находиться» [14, с. 135].
Готское существительное asneis «слуга», «поденщик» имеет родственные слова в древнегерманских языках: др.-англ. esne, двн asm, esni, др.-сакс. asna «налог», «сборы» [14, с. 16; 15, с. 44]. Готское faura-mapleis «начальник» образовано при помощи приставки faura и глагола mapljan «говорить». Возможно, первоначальное значение готского существительного fauramapleis могло быть «тот, который говорит перед кем-либо». Готское существительное hairdeis «пастух», ср. с англо-сакс. hyrde, др.-сакс. hirdi, двн. hirti, образовано от готского hairda «стадо» [14, с. 65-66]. Готское witodafasteis «блюститель закона» является сложным образованием: witop «закон» и fastan «придерживаться» [14, с. 170]. Отсюда можно предположить первоначальное значение данного существительного «тот, кто придерживается закона». Готское ragineis «советчик» образовано от ragin «совет», ср. с др.-сканд. regin «совещательные, божественные силы», др.-сакс. regin-, regan- «божественное решение, постановление», двн. regin- в имени собственном является родственным сущ. garehsns «постановление», «предписание» и гл. rahnjan «считать», «полагаться» [14, с. 116]. По-видимому, первоначальное значение готского ragines «тот, кто считается или полагается на предписания».
Готское sokareis «исследователь» ср. с двн. suochari «искатель», образовано от глагола sokjan «искать», который можно сравнить с англо-сакс. se-can, др.-сакс. sokian, двн. suohhan, и является первоначально родственным др.-ирл. saigim «поиски», лат. sagire «чувствовать», «ощущать»; sagax «остроумный», «проницательный»; греч. ^yso^ai, дорийский ayso^ai «воз», «подвода» [14, с. 132].
В эту группу входят и существительные ж. р. jo-основ: frijondi «подруга»; mawi «девушка»; ^iwi «служанка». Готское frijondi «подруга» образовано от frijonds «друг», которое, в свою очередь, образовано от frijon «любить», т.е. это существительное первоначально должно было обозначать «тот, кто любит» [14, с. 47]. Сущ. mawi «девушка», ср. с др.-сканд. mmr, которое является образованием ж. р. от готского magus «мальчик», в свою очередь, образо-
вано от глагола magan «быть в состоянии», «мочь» [14, с. 100, 104]. Готскоеpiwi «служанка», ср. с др.-сканд. thy, англо-сакс. ^eowu, др.-сканд. piwi, двн. diu, является образованием женского рода от сущ. pius «слуга», ср. с др.-сканд. thyr, англо-сакс. theow, двн. dёo, которое, вероятно, произошло от индогерманского teqo-, др.-герм. thegwa- [14, с. 147]. Следует напомнить, что большинство существительных данной группы относятся к именам действующего лица.
2. Существительные, обозначающие отношение родства.
Эта группа включает следующие существительные: berusjos «родители» (м. р., ja-основа); ganipjis и nipjis «родственник» (м. р., ja-основа) и sibja «родня» (ж. р., jo-основа). Готское berusjos «родители» (мн. ч.) первоначально произошло от глагола bairan «ности, нести» [14, с. 21, 24]. Сущ. nipjis «родственник», ср. с др.-сканд. nidr «потомок, отпрыск», «родственник», англо-сакс. niththas “manner” («мужчины») мн. ч.; данное существительное тождественно цслав. netiji, netij «племянник», греч. aveyios «племянник» [14, с. 112]. Готское sibja «родня», «родство» имеет родственные имена в других древнегерманских языках, др.-исл. Sif «супруга Тора» (Thors), др.-сакс. sibbia, двн. sippea, sip-pa «родня», «клан», «род», др.-фриз. sibba «родственник» [15, с. 314].
Данная группа существительных, отличающаяся определенной семантической общностью, объединена одним и тем же формантом -j-, что позволяет включать эти имена в класс одушевленных.
3. Существительные, обозначающие животных и растения.
В эту группу входят существительные ср. р. и м. р. с основой на -ja и существительное ж. р. с основой на -jo. Готское awepi «стадо овец» (ja-основа, ср. р.) относится к собирательным образованиям и является производным от индогерманского ouis «овца», ср. с др.-инд. avis, греч. oig, oz'g, лат. evis, др.-ирл. oi, лит. avis «овца», др.-исл. wr, др.-англ. eowu, др.-сакс. euui, двн. ouwi «овца» [15, с. 51; 14, с. 19].
Сущ. aihvatundi «терновник», «репейник» (jo-основа, ж. р.) представляет собой составное существительное: первая часть - это герм. ejwa «лошадь», «конь»; др.-сканд. jor, англо-сакс. eoh, др.-сакс. e'hu, др.-ирл. ech, лат. equus, греч. ^xxoд. Вторая часть -это tundi, полагают, что данное образование имеет связь с tunpus «зуб», отсюда aihvatundi означает «лошадиный зуб» (ср. «зуб» и «колючка») [15, с. 15-16; 14, с. 5]. Готское hawi «трава» (ja-основа, ср. р.) имеет параллели в других германских языках: ср. с др.-сканд. hey, англо-сакс. heg, др.-фриз. ha, hai, he, др.-сакс. houwi, двн. hewi «сено», возможно, образовано от др.-сканд. toggva, др.-англ. heawan, др.-сакс. hauwan, двн. houwan «рубить,
сечь» [15, с. 187; 14, с. 71]. Из анализа следует, что данное значение проходит по всем германским языкам.
Готское hvaiteis «пшеница» (ja-основа, м. р.) ср. с др.-сканд hveite, др.-англ. hwwte, др.-сакс. hweti, двн. hweii «пшеница». Данное существительное (приводится форма hveiteis) образовано от готского hveits «белый». Сравним с лит. к^ёtys «пшеничное зёрнышко», во мн. ч. kvёczia^ «пшеница» является древним заимствованием из германского [15, с. 209-210; 14, с. 81]. Из анализа следует, что значение готского hvaiteis «пшеница» подтверждается путем сравнения с древнегерманскими языками.
Еще одно существительное этой группы wein-abasi «виноград» (ja-основа, ср. р.) является сложным по составу; wein и -basi, где -basi основывается на basja-; ср. с др.-англ. beri(e), двн. beri «ягода», нвн. besing «черника, голубика». Первая же часть wein означает «вино», отсюда weinabasi «винная ягода», «виноград» [15, с. 426; 14, с. 166-167].
4. Существительные, обозначающие реалии, тесно связанные с человеком или животным.
Сюда относятся готские существительные andaugi (ja-основа, ср. р.) и ludja (jo-основа, ж. р.) с одним значением «лицо». Готское and-augi «лицо» образовано от существительного augo «глаз, око», которое, в свою очередь, имеет глагольное происхождение «глядеть, смотреть» [14, с. 12, 17]. Второе слово ludja со значением «лицо» образовано от глагола liudan «расти, увеличиваться» [14, с. 99, 97]. Таким образом, готское and-augi «лицо», образованное от существительного со значением «относящийся к человеку или животному», обладает реляционной семантикой.
Существительное faurafilli «крайняя плоть» (ja-основа, ср. р.) образовано при помощи faura и fill, которое происходит от прилагательного filleins «кожаный» [15, с. 107, 112]. Поскольку формант -ja-исконно используется для образования существительных от прилагательных, продолжая обозначать «принадлежность к кому-либо или чему-либо», то можно предположить, что готское faurafilli «крайняя плоть» входит в состав активных имен.
Готское hiwi «фигура», «наружность» (ja-основа, ср. р.), др.-англ. hiw, hiew, heow «фигура», «внешность»; готское laudi «образ, фигура» (jo-основа, ж. р.) образовано от глагола liudan «расти, увеличиваться» [15, с. 192; 243; 260]. Сравним с греч. формой ёта «тень», др.-ирл. chaya «тень, блеск» [14, с. 73].
Рассмотрим ряд существительных, которые обозначают предметы обихода, принадлежащие человеку или изготовленные им. Так, готское waggari «подушка» (ja-основа, ср. р.) является родственным др.-сканд. wanga «щека», двн. wangari, свн. wanger, др.-исл. vengi, др.-англ. wanere [15, с. 410; 14,
с. 159—16G]. Из анализа можно предположить, что данное готское waggari имело отношение к человеку. Следовательно, это существительное обладает реляционной семантикой.
Готское wasti «одежда» (]б-основа, ж. р.) образовано от wasjan «одевать», ср. р. лат vestis «одежда», греч. svSv^a [15, с. 421]. Вероятно, первоначально оно могло иметь значение принадлежности человеку, т.е. «то, что одевает на себя человек».
Интересно и готское aurali «платок» (ja-основа, ср. р.) от лат. omrium «небольшой кусок материи, чтобы покрывать вокруг лица»; скорее всего, оно относится к человеку. Поэтому готское aurali «платок» обладает реляционной семантикой.
Готское badi «кровать» (ja-основа, ср. р.) является родственным именам древнегерманских языков: др.-англ. bedd, др.-сакс. bed, двн. betti «кровать», badi - это «то, на чем лежит человек» [14, с. 2G]; готское aqizi «топор» (]б-основа, ж. р.), др.-сканд. ex, ox; др.-англ. ax, др.-сакс. accus, двн. akis, acchus, родственное греч. d^tvn «топор», лат. ascia, «топор» [15, с. 4G]; готское nati «сеть» (ja-основа, ср. р.), др.-англ. net, др.-фриз. nette, др.-сакс netti, двн. ne-zzi «сеть», лат. nassa «рыбацкая верша», «вязаная корзина» [15, с. 279; 14, с. 11G]. Анализ показывает, что значения готских badi «кровать», aqizi «топор», nati «сеть» проходит по всем германским языкам, и все они имеют реляционную семантику.
Готское hvilftri «гроб» (]б-основа, ж. р.), засвидетельствована форма мн. ч. hvilftrjos, др.-сканд. hvalf «Wolbung”, hvelfa «свод», др.-англ. hwealf «Wolbung” и прилагательное «сводчатый», др.-сакс. bihwelbian « образовывать, покрывать сводом», «покрывать», свн. welben «образовывать свод». Данное готское существительное мн. ч. hvilftrjos, возможно, первоначально означало «полый челн», «его половинки лежат друг на друге и предназначен для погребения покойника» [15, с. 213]. По всей вероятности, эта группа существительных имела принадлежность к определенному лицу. Отсюда эти имена обладают реляционной семантикой.
Готское winja «пастбище» (]б-основа, ж. р.), др.-сканд. vin «выгон, пастбище», свн. winne «пастбище, выгон», ср. с др.-англ. wynn, др.-сакс. wunnia, двн. wunna, wunnl «блаженство», «радость» [15, с. 43G—431].
В готском языке обнаружено 4 имени с одним и тем же значением. Все они с основой на j ж. р.: bandi «оковы»; eisarnabandi «оковы»; fotubandi «кандалы»; naudibandi «оковы, кандалы». Проведем анализ этих существительных. Готское bandi, англо-сакс. bend, др.-фриз. bende, др.-сакс. band, мн. ч. bendi, двн. bant «оковы, кандалы» образовано от глагола bindan «связывать, привязывать». Готское eisarnabandi является составным словом: ei-sarn, «железо, оковы» и bandi, отсюда eisarna-bandi
«оковы». Готское fotubandi от fotus «нога» и bandi «оковы», fotu-bandi «кандалы», которое также составное существительное. Последнее готское существительное naudibandi образовано от nauths «нужда», «насилие», «принуждение» и bandi «оковы». Как видно из анализа, три имени являются сложными по составу, где первое существительное несет дополнительный оттенок значения, а второе bandi - основное значение «оковы», «кандалы» [15, с. 58, 97, 117-118, 279-280]. Это означает связь данного слова с частями тела человека (с руками или ногами человека), т.е. все эти имена обладают реляционной семантикой.
Готское wipja «венок» (jo-основа, ж. р.) образовано от глагола weipan «увенчать, украшать венками». Данное имя не имеет параллели в других германских языках. Готское ufarmeli «надпись» (jo-основа, ср. р.) образовано от ufar «над», «свыше» и meljan «писать» [14, с. 150, 104]. Поскольку по своей функции данные имена способны выполнять активные действия, т.к. связаны с формами глаголов настоящего времени, то их, вероятно, можно отнести к активным именам.
Готское skalja «кирпич», «черепица» (jo-основа, ж. р.) ср. с др.-сканд. skel, др.-анг. sciell «чашка (весов)», «ковш», «ракушка»; др.-англ. scealu, двн. scala «чашка», «кожица», «оболочка» [15, с. 322]. Готское mekeis «меч» (ja-основа, м. р.) (meki Akk., Sg.) имеет параллели в других древнегерманских языках: др.-сканд. mwker, др.-англ. mece, др.-сакс. maki «меч» [14, с. 104]. Сопоставляя с древнегерманскими языками, можно отметить сохранение значения «меч» в этих языках. Готское ga-bindi «повязка» (jo-основа, ж. р.), двн. binta «повязка», образовано от глагола bindan «связывать», «вязать» [15, с. 130; 14, с. 25]. Данное слово способно выполнять активное действие, т. к. связано с формой глагола настоящего времени bindan. По всей вероятности, его можно отнести к именам активного класса.
Готское gabundi «повязка» (jo-осн., ж. р.), ср. с др.-сканд. bundin «сноп», свн. bunt «узел», «союз», «оковы» [15, с. 130]. Готское gaskohi «обувь» (ja-осн., ср. р.), др.-англ. escy, др.-сакс. giskohi, двн. gis-cuohi «обувь», образовано от skohs «башмак», «туфля» [14, с. 130; 15, с. 147]. Данное существительное обладает реляционной семантикой, поскольку указывает на принадлежность к человеку.
5. Существительные, так или иначе относящиеся к человеку.
Данная группа имен jo-, ja-основ в готском многочисленна и включает абстрактные имена, обладающие в основном реляционной семантикой.
Готское gaminpi «память» (ja-основа, ср. р) ср. с др.-сканд. minne «память», др.-сакс. minnea, двн. minna «память». При помощи параллелей можно проследить, что значение готского gaminpi «па-
мять» сохраняется. К тому же оно образовано от глагола munan «думать» [15, с. 142], обозначая активное действие. Готское gawaurdi «беседа, «сообщество» (ja-основа, ср. р) производное от waurd, означающее «слово», образовано при помощи суффикса -ja- [15, с. 155]. Готское ga-waurki «дело» (ja-основа, ср. р) также при помощи суффикса -ja- является производным от основы waurka - в глаголе waurkjan «действовать»; в двн. имеет родственное имя gewurche «дело» [15, с. 155]. Готское taui «работа», «дело» (ja-основа, ср. р) образовано от глагола taujan «делать» [14, с. 141]. Возможно, способно выполнять активное действие, т.к. связано с глаголом в настоящем времени.
Сюда же мы отнесем 3 имени с собирательным значением: kuni «род», «племя» (ja-основа, ср. р), harjis «войско», «армия» (ja-основа, м. р.) иpйsundi «тысяча» (]б-основа, ж. р.). Готское kuni «род» соотносится с другими древнегерманскими именами: др.-исл. kyn «род», др.-англ. cynn «потомство», др.-фриз. ken, kin, др.-сакс. kunni, двн. chunni «род», «поколение»; оно восходит к индогерманскому корню gen- «зачать», «производить на свет»; др.-инд. janati, janayati «произведенный на свет», «рожденный», janas «род», «поколение», арм. cnanim «рождаем», cin «рождение», греч. уєиод «род», «поколение», лат. genus «род» [15, с. 237]. На основании сравнения готского имени kuni c другими индоевропейскими языками можно отметить сохранение значения «род». А поскольку «основной единицей культа в древнем обществе являлся род» [1б, с. 52], то данное существительное, вероятно, обозначает активное начало, что позволяет отнести его к одушевленным (активным) именам.
Готское harjis «армия» имеет родственные существительные в основном м. р. и ср. р., в других древнегерманских языках: др.-исл. herr (м. р.), др.-англ. и др.-фриз. here, др.-сакс. heri (м. р.), двн., hari, heri (ср. р.) «господин», «властитель»; свн. harst, harsch (м. р.) «армия»; родственное глаголам с активным значением др.-исл. herja, др.-англ. heri an, двн. herion «разрушать», «грабить» [15, с. 1В2-1ВЗ]. Отсюда готское существительное harjis «армия, войско» способно выполнять активное действие, возможно, поэтому и входит в группу активных имен.
Готское pйsundi «тысяча» имеет родственные слова в других древнегерманских языках: др.-исл. Msund, др.-англ. Msend, др.-фриз. Msend, др.-сакс. основа thusund-, двн. dйsunt «тысяча», др.-прус. tйsimtons, лит. tukstantis, цслав. tysasta, tysesta. Данное слово pйsundi индогерманского происхождения, состоит из индогерманской основы ^s-(ср. с др.-инд. tdvйs «сильный, мощный») и hund «сотня»; отсюда puss-hundl означает «сильная, мощная сотня» [15, с. 3В2-3В3].
Готское unhaili «болезнь» (ja-основа, ср. р.) является производным от un-hails «больной»; имеет родственные имена в других древнегерманских языках: др.-исл. Шєііі, Шєіі «несчастье, беда», др.-англ. unhй «больной», unhrel(o) «болезнь», двн. un-heil «болезненный», «несчастье, беда» [15, с. 394]. Данное имя обладает реляционной семантикой, т.к. могло иметь отношение к человеку.
Готское wadi «залог», «дар» (ja-основа, ср. р.). Родственные ему др.-исл. ved «залог», «заклад», др.-англ. wedd «залог», др.-фриз. wed «договор», «контракт», «поручительство», «надежность», двн. wetti «залог». Готское wadi незаимствованное слово, но является родственным лит. vaduti «заклад выкупать», лат. vas (род. п. vad-is) «заложник»; оспаривается сравнение с греч. dsQog «борьба» [14, с. 159; 15, с. 41G].
Готское banja «рана» ^б-основа, ж. р.), др.-исл. ben, др.-англ. benu, др.-сакс. beni-wunda «рана» образовано от др.-исл. bane, др.-англ. bana, др.-фриз. bona, др.-сакс. bano «убийца», двн. bano «смерть», «гибель». К сожалению, недостоверными являются этимологические связи с др.-ирл. benim «остриё, лезвие», греч. фоvоg «убийство» [15, с. 59; 14, с. 22]. Но «рана» обязательно должна быть чей-то, т.е. в данном случае говорится о принадлежности к чему-либо или кому-либо.
Готское haiti «приказ» (]б-основа, ж. р.), ср. с свн. heie, образовано от haitan «называть», «призывать», «велеть, приказывать» [14, с. бб]. Поскольку данное существительное haiti «приказ» связано с глагольной основой настоящего времени, постольку первоначально оно могло обозначать «то, что приказывают, повелевают». Поэтому существительное «приказ» обладает реляционной семантикой, т.е. имеет отношение к кому-либо (к человеку) или чему-либо.
В данную группу входит большое количество абстрактных существительных в основном с основой на -ja ср. р., часть - с основой на j ж. р. Некоторые имеют мало параллелей в других древнегерманских языках, например, готское aglaiti«разврат» (aglaitei), двн. agalei, возможно, образовано от agls «позорный», «мерзкий»; готское frastisibja «усыновление» (]б-основа, ж. р.) образовано от frasts «дитя, ребенок», sibja «родство»; готское galeiki «отображение, отражение» образовано от leik «тело»; готское gapagki «обдуманность» образовано от thank «благодарность»; pagkjan «думать». Отсюда galeiki обозначает результат действия, это показывает, что оно обладает реляционной семантикой. Готское hvoftuli (]б-основа, ж. р.) «хвала» является отглагольным образованием hvopan «хвалиться», «хвастаться»; готское reiki «власть», «авторитет» является родственным др.-исл. nke, др.-
англ. nce, др.-фриз., др.-сакс. nki, двн. nhhi «сила, мощь», «господство, власть», «государство, империя»; древнейшее заимствование из кельт, ngio-, др.-ирл. rige «государство», «власть», лат. ^gius «королевский» [15, с. 29В]. Рассматривая этимологию данного слова, мы замечаем принадлежность его к определенному лицу, т.е. государю или королю. Возможно, поэтому оно обладает реляционной семантикой.
Готское stiwiti «выносливость, терпение»; этимология данного слова неясна и не приводятся параллели в других германских языках, лишь сравнивают с лат. studium «стремление», «рвение, усердие» [15, с. 343]. Готское piundangardi (]б-основа,
ж. р.) «королевство», образованное от piundans и gards; первое существительное piudans «король» и второе gards «дом, строение». Снова в этимологии piudangardi прослеживается органическая принадлежность к определенному лицу, т.е. к королю. Два готских существительных обладают одним значением: unkunthi и unwiti «незнание», «невежество», образованные при помощи приставки un- и kunthi, -witi соответственно, которые, в свою очередь, образованы от глаголов: kunnan «знать», «познавать» и witan «знать». Данные имена сочетаются с глаголами в настоящем времени «знать» и обладают реляционной семантикой, т.к. «незнание» не может быть ничье.
Готское wrakja (jo-основа, ж. р.) «преследование» образовано от глагола wrikan «преследовать», «пытать», «терзать» [14, с. 171, 172]. Готское us-wis-si «тщеславие», «кокетство» образовано при помощи суффикса -ja- от us-wiss «развязный», а значение данного имени не существует само по себе, значит, готское us-wissi обладает реляционной семантикой.
Итак, данная группа существительных с основами на -ja, j соотносилась с активными, одушевленными денотатами или имела отношение к кому-либо или чему-либо, принадлежность к какому-либо действию. По-видимому, показатель -j- представляет собой многозначный формант, включающий и значение одушевленности, и реляционное значение.
Этимологический анализ ряда существительных с основами на -ja, j помог вскрыть причины отнесения их к активному, одушевленному классу. Многие абстрактные существительные по своему происхождению могли обозначать не только действия, но и их результат. В таких случаях они, как правило, обладали реляционной семантикой, т.е. имели отношение или принадлежность к кому-либо или чему-либо. Сохранение форманта -j- в данных существительных свидетельствует о том, что раньше они имели принадлежностное значение.
Ряд существительных jS-основ женского рода, составляющих группу имен, так или иначе относя-
щихся к человеку, в настоящее время можно определить абстрактными. Однако на самом раннем этапе развития именного склонения женский род не отделялся от мужского, поэтому эти существительные jo-основ женского рода предположительно могли входить в группу одушевленных имен, представленных единым «родом» - «одушевленным».
Необходимо еще раз подчеркнуть, что существительные, выражающие абстрактные понятия в современном понимании, не являлись абстрактными для древних германцев. Различие живых существ и неодушевленных предметов не имеет такого интереса для мышления первобытных людей, как и для нашего [11, с. 22]. А.В. Десницкая утверждает, что «семантика одушевленных и неодушевленных предметов может носить различный характер в зависимости от уровня общественного развития, исторической специфики говорящего коллектива и т.д.» [17, с. 67]. Ж. Одри в своей работе «Индоевропейский язык» четко определяет обычный ход развития - от конкретного и лексического к абстрактному и грамматическому» [18, с. 101]. Поэтому такие имена, которые в нашем понимании относятся к абстрактным понятиям, были неотделимы от конкретных вещей, к которым они относились, а значит, обладали реляционной семантикой.
Наконец, рассмотрим готские существительные ja-, jo-основ, относящихся к шестой группе активных имен.
6. Существительные, обозначающие явления природы, которые относились к активным, действующим лицам.
Готское anda-nahti «сумерки» (ja-основа, ср. р.) образовано от nahts «ночь», которое имеет родственные имена в других древнегерманских языках: др.-исл. natt-, nott, др.-англ. neaht, niht, др-фриз. nacht, др.-сакс. и двн. naht «ночь», лат. nox [15, с. 34, 278].
Готское fairquni «гора» (ja-основа, ср. р.), др.-англ. fir in, fyr en «гора»; лат., двн. Fergunna, Firgun-nea «рудоносные горы»; Virgunnia, Virgundia waldus «цепь гор»; свн. Virgunt; др.-исл. Fjorgynn «отец der Frigg» (Freya), Fjorgyn «мать громовержца»; кельт. Hercynia silva; первоначальное родство с др.-исл. fura, др.-англ. furh «ель», двн. foraha «сосна», лат. quercus «дуб», скр. parkati и лит. Perkunas «громовержец» [15, с. 102-103; 14, с. 37].
Готское filigri «пещера» (ja-основа, ср. р.). Некоторые лингвисты отмечают, что в большинстве случаев оно образовано от filhan «погребать», «зарывать»; другие же считают, что filigri образовано от ligrs «ночлег», «залежи» при помощи приставки fi-[15, с. 112].
Готское hulundi «пещера» (jo-основа, ж. р.) первоначально образовано от корня kel - «скры-
вать, утаивать», сравним с именами в других древнегерманских языках: др.-англ., двн. hol, др.-исл. hola, др.-англ. hylu, двн. hoU«пещера», «дыра, отверстие»; др.-исл. holr, др.-фриз., двн. hol «углубленный», «пустой» [15, с. 2G5].
Готское hauhisti «холм» (ja-основа, ср. р.) образовано, вероятно, от hauhs «высокий», ср. с др.-исл. hor, др.-англ. heah, др.-фриз. h^h, др.-сакс., двн. hoh «высокий»; др.-сакс., двн. hohІ «холм» [15, с. 184].
Готское haipi «невозделанное поле», «поле, пашня», «дикая местность» (]б-основа, ж. р.) имеет параллели в других древнегерманских языках: др.-исл. heidr, др.-англ. hap, свн. hёde «степь, поле», двн. heida «вереск», «невозделанная земля»; родственное лат. cёtum^; галльск. caeto-, cёto; кельт. coit «лес» [15, с. 174-175; 14, с. бб].
Этимологический анализ помогает восстановить, с чем связаны эти слова, а следовательно, и их реляционную семантику, например, готское anda-nahti «сумерки» имеет отношение к «ночи» (что-то ночное), готское naihti «невозделанное поле» -к «земле» и т.д.
Готское hauri «уголь» (ja-основа, ср. р.). Сравним с др.-исл. hyrr «огонь», лит. kurti «топить, отапливать», цслав. kuriti «курить», «дымиться», возможно, готское hauri образовано от др.-инд. Mlayati «обоженный». Лингвисты рассматривают связь данного готского имени с др.-англ. heord, др.-фриз., др.-сакс. herth, двн. herd «очаг», др.-англ. hierstan, «жарить», «обжигать», лит. karsztas, латыш. karsts «жаркий, горячий», лат. carbo «уголь», греч. хаію «протрава» [15, с. 185-18б; 14, с. 71].
Готское fani «грязь», «тина» (ja-основа, ср. р.) является родственным др.-исл. fen, др-англ. fen(n) «болото», «топь», др.-фриз. fenne «выгон», «пастбище», двн. fenna, fenm «болото»; возможно, готское fani родственно др.-герм. funhtja, др.-англ. fuht, двн. fuht, fuhti «сырой», «влажный» [15, с. 1G5].
Готское lauhmuni (lauhmoni) «молния» (]б-осно-ва, ж. р.) ср. с др.-исл. ljome, др.-англ. Uoma др.-сакс. liomo «луч», «блеск»; производное от индогерманского корня leuk- «светить», «сверкать» [15, с. 244].
Итак, семантика готских существительных со сложными основообразующими формантами и их параллели в древнегерманских языках позволяют говорить об относительной датировке трех групп:
1) первичные имена, т.е. не образованные от других имен или частей речи, но имеющие параллели во многих германских языках примерно с одним и тем же значением - наиболее древние;
2) имена, образованные от других именных основ или частей речи - менее древние, чем первая группа имен;
3) имена с выраженной реляционной семантикой, возможно, образованные от прилагательных
И. А. Галкина. Роль глаголов движения в репрезентации пространственных...
(в основном абстрактные имена в современном по- щие отношение к кому-то или чему-то) - менее
нимании, но не являющиеся таковыми в понимании древние, чем первая и вторая группы.
древних, т. е. вполне определенные имена, имею-
Литература
1. Lilie E. Studier over Nomina Agentis i Nutida Svenska. Goteborg, 1921.
2. Goodloe J.F. Nomina Agentis auf -el im Neuhochdeutschen. Hesperia. Schriften zur germanischen Philologie. Gottingen, 1929.
3. Анацкий И.Н. Модели имени действующего лица в германских языках // Проблемы морфологического строя германских языков. М., 1963.
4. Сравнительная грамматика германских языков / Ответ. ред. М.М. Гухман и др. Т. 3. М., 1963.
5. Гухман М.М. Готский язык. М., 1958.
6. Bahder K. von. Die Verbalabstrcta in den Germanischen Sprachen. Halle, 1880.
7. Thiele O. Die Konsonantischen Suffixe der Abstrakta des Altenglischen. Darmstadt, 1902.
8. Ahlsson L.-E. Die Altfriesischen Abstraktbildungen. Uppsala, 1960.
9. Гамкрелидзе Т.В., Иванов Вяч. Вс. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Тбилиси, 1984. Ч. 1.
10. Климов Г.А. Типология языков активного строя. М., 1977.
11. Леви-Брюль Л. Выражение принадлежности в меланезийских языках // Эргативная конструкция предложения. М., 1950.
12. Журинская М.А. Именные посессивные конструкции и проблема неотторжимой принадлежности // Категория бытия и обладания в языке. М., 1977.
13. Мейе А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков. М., Л., 1938.
14. Uhlenbeck C.C. Kurzgefasstes Etymologisches Worterbuch der Gotischen Sprache. Amsterdam, 1896.
15. Feist S. Etymologisches Worterbuch der Gotischen Sprache. Halle, 1920.
16. Десницкая А.В. Именные классификации и проблема индоевропейского склонения // Изв. АН СССР. ОЯЛ. 1941. № 3.
17. Десницкая А.В. Именные классификации и проблема индоевропейского склонения // Сравнительное языкознание и история языков. Л., 1984.
18. Одри Ж. Индоевропейский язык // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1988.
И.А. Галкина
РОЛЬ ГЛАГОЛОВ ДВИЖЕНИЯ В РЕПРЕЗЕНТАЦИИ ПРОСТРАНСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ (НА МАТЕРИАЛЕ ДРЕВНЕАНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА)
Томский государственный университет
Аспект движения является интересным предметом исследования как неотъемлемый компонент пространственных отношений. Поле движения не раз описывалось как образующее структуру более абстрактного мышления. Иными словами, имеется абстрактная ситуация движения, которой свойственен определенный набор параметров: это сама фигура (субъект движения), фон, относительно которого осуществляется движение, и путь, включающий начальную и конечную точку.
Движение является одной из составляющих рассматриваемой нами категории пространства и может быть охарактеризована следующими признаками: способ, среда, направленность и характер движения. Так, например, маркированность движения назад поддерживается в языковом сознании целым комплексом культурных факторов, основание кото-
рых коренится в первичной форме человеческого мышления - мифе, расценивающем противопоставление движения назад движению вперед как частную реализацию оппозиции положительного и отрицательного.
Определенное место в выражении пространственных отношений занимают глаголы движения. В соответствии с многочисленными работами по лексической семантике [1-4] под глаголами движения имеются в виду лексемы, обозначающие ситуацию, при которой субъект в какой-то момент времени занимает местоположение Ь1, а в некоторый следующий момент - местоположение Ь2. Ь1 при этом является начальной точкой движения, а Ь2 -его конечной точкой [5].
Для человека, наблюдающего окружающий мир невооруженным глазом, движение, прежде всего,
