CC BY
62
М. Лучик
ОБ ОДНОМ ТИПЕ БЕЗЛИЧНЫХ ПЕРЦЕПТИВНЫХ ПРЕДЛОЖЕНИИ РУССКОГО И ПОЛЬСКОГО ЯЗЫКОВ
Анализ субъектно-предикативно-объектных отношений в безличных предложениях русского и польского языков предопределил учет в их семантической структуре фигуры перцептора. Значение этого семантического компонента в безличных предложениях — особое, в связи со спецификой их структуры, т. е. с отсутствием подлежащего. Перцептор является облигаторным семантическим компонентом предложений, описывающих сенсорные ощущения: зрительные, слуховые, обонятельные, осязательные, вкусовые, в которых он выполняет роль «регистора» определенных «перцептивных событий». Перцептор может в этих событиях занимать центральную позицию: когда экспонируется его участие в событии — как субъекта восприятия; или же — позицию периферийную, когда на первый план выдвигается само воспринимаемое явление или предмет. Данная статья посвящена анализу предложений первого типа.
Необходимость учета в семантических исследованиях, направленных на раскрытие языкового механизма восприятия ситуации, фигуры наблюдателя как одного из понятий, с максимальной выразительностью отражающего антропо-центричность языковой картины мира, доказывается многим лингвистами.
Каждый естественный язык отражает определенный способ восприятия мира. Значения, выражаемые в нем, образуют единую систему взглядов, «цельную коллективную философию», «навязываемую» всем носителям языка. Способ концептуализации действительности является в определенной степени универсальным, но в какой-то степени носит национальный характер, т. е. носители разных языков могут видеть мир несколько по-разному, через призму своих национальных языков1.
Человек как в русской, так и в польской наивной картине мира представляется как существо весьма активное. Он способен выполнять физические, интеллектуальные и речевые действия, с одной
стороны, и, с другой, ему свойственны состояния восприятия, желания, знания, мнения, эмоции и т. п., а также определенные реакции на внешние или внутренние воздействия.
Различные виды деятельности, различные состояния и реакции управляются конкретной системой, локализованной в определенном органе. Функционирование почти каждой системы описывается семантическим примитивом и примитивами (если в системе выделяются подсистемы). Ю. Д. Апресян, характеризуя системы, из которых «построен» человек, в том числе наблюдатель (ср.: «некий возможный объект — лицо...»2; «одушевленный объект Х; человек или иное одушевленное существо»3; «личный субъект восприятия»4 и др.) — к основным отнес следующие: физическое восприятие; физиологическое состояние; физиологические реакции на внешние и внутренние воздействия; физические действия и деятельность; желания; мышление; интеллектуальная деятельность; эмоции; речь5.
Восемь систем, «образующих» человека, иерархизованы по сложности: самая простая — восприятие, самая сложная — речь. Восприятие, объединяющее человека со всей остальной живой природой, характерно не только для человеческого организма. Им обладают также животные и даже растения, реагирующие на свет и температуру. В свою очередь, самая сложная система — речь —«разъединяет» человека со всей остальной природой, так как она характерна только для него.
Поскольку эта статья касается языковой интерпретации наблюдаемости и других типов восприятия (в частности, слухового) в рамках широко представленной в художественных произведениях «литературной перцептивности», т. е. условной наблюдаемости процессов (противопоставляемой «прототипиче-ской» — реальной, конкретной)6, то представляется целесообразным более подробное описание системы и «меха-
7
низма» восприятия .
Физическое восприятие (зрение, слух, обоняние, вкус, осязание) локализуется в соответствующих органах восприятия (глаза, уши, нос, язык, кожа); семантический примитив — 'воспринимать'.
Восприятие является универсальной категорией человеческого сознания, и, следовательно, лексика, описывающая процесс восприятия, может претендовать на статус универсальной. Категоризация языковыми средствами феноменологического знания (т. е. извлеченного в результате непосредственного чувственного восприятия), составляющая содержательную сторону каждой познавательной деятельности первичного уровня, производится человеческим индивидом, познающим реальный мир8. Первичная ситуация восприятия включает двух основных участников: того, кто воспринимает, и то, что воспринимается. Поэтому, как замечает Ю. Д. Апресян, можно предсказать существование двух рядов глаголов (или других предикативных слов), которые называют состояние одного из двух указанных актантов ситуации восприятия: субъекта и объекта восприятия.
Субъект восприятия какого-то объекта, кроме пассивного восприятия, для того чтобы получить нужную информацию об окружающей действительности, может активно использовать органы восприятия. Поэтому возможна еще одна серия глаголов — типа смотреть9. В результате возникает «тернарная оппозиция смыслов»: 'воспринимать' — 'восприниматься' — 'использовать способность восприятия'.
Пять подсистем восприятия (зрение, слух, обоняние, вкус, осязание), каждая из которых обслуживается тремя лексемами (если не принимать во внимание их синонимы), составляют семантическую парадигму восприятия, насчитывающую в итоге 15 лексем: видеть — быть видным (кому-либо) — смотреть, ср. польск. widziec — bye widzianym (przez kogos) — patrzec; слышать — быть слышным (кому-либо) — слушать, польск. slyszec — bye slyszanym (przez kogos) — sluchac; обонять — пахнуть — нюхать, польск. czuc (odczuwac) zapach (won) — pachniec
— w^chac; ощущать вкус — быть на вкус
— пробовать, польск. odczuwac smak (doznania smakowe) — miec jakis smak (smakowac, напр.: slono, kwasno) — sma-kowac (probowac smak czegos); осязать — быть на ощупь — ощупывать, польск. odbierac wrazenia dotykowe — bye w do-tyku — dotykac.
Все 15 «клеток», образующих «лексикографический тип восприятия», по выражению Ю. Д. Апресяна10, должны были бы в идеале заполняться глаголами, однако, как показано выше, это не получается ни в одном из двух языков. В польском языке ни одна подсистема не располагает тремя глагольными лексемами; а в русском языке — только система обоняния, и то с некоторыми стилистическими разграничениями: именно обонять книжно-письменное, а возможное чуять — явно просторечное. Для коррелята 'восприниматься' имеется только один стилистически нейтральный глагол пахнуть.
В семантической парадигме восприятия наряду с глаголами используются
свободные и несвободные словосочетания. Следует подчеркнуть, что для того чтобы построить соответствующую модель восприятия, нужно описать первичный уровень познавательной деятельно -сти человека в его естественном, или очень близком к естественному, виде. Решение этой задачи осложнено, однако, многообразием комбинаций ощущений и знаний, а также их синтезом в ходе познавательной активности человека.
Входящие в состав системы восприятия пять подсистем, как указывают исследователи, можно упорядочить в зависимости от объема информации, поступающей через них в сознание человека. По этому фактору на первое место ставится зрение. За ним следует слух, затем — обоняние, вкус, осязание, хотя порядок трех последних подсистем не настолько прочен, нежели двух первых.
Подчеркивается, что такая иерархия для русской языковой картины мира вытекает из языковых данных: наиболее разнообразная и многочисленная лексика обслуживает подсистему зрение, так как именно «зрительная лексика» участвует в моделировании наибольшего числа коммуникативных ситуаций11. В польском языке А. Пайдзиньска, анализируя чувственные впечатления как основу метафор, отмечает, что самой важной для человека (по частотности употребления в языке метафор) является система зрения, потом слух, осязание, а в конце этого ряда располагаются вкус и обоняние12. Можно предполагать, что такой порядок распределения подсистем системы восприятия проистекает из антропоцентричности языка: человек среди других живых существ отличается наивысшей способностью различать зрительные и слуховые образы. В свою очередь, например, обоняние, довольно слабо развитое у человека (по сравнению, например, с обонянием собаки, способной различать до 300 тысяч запахов) представлено немногими лексемами.
Человеческие системы и подсистемы, с одной стороны, в различной степени автономны, и, с другой — в равной мере
взаимодействуют друг с другом. Автономность системы обусловлена степенью ее сложности: чем проще система, тем меньше число других систем, данными которых она пользуется, значит, тем выше ее автономность. Поэтому наиболее автономно восприятие. Чистое восприятие происходит практически вне зависимости от других систем, т. е. как бы само собой. Как указывает Ю. Д. Апресян, можно действительно воспринимать, т. е. слушать, видеть и т. п., находясь в данный момент в неподвижном состоянии, ничего не желая, не думая, не чувствуя и не говоря. Ситуация меняется в момент, когда субъект хочет что-то воспринять и силою своей воли приводит в соответствующее состояние определенный конкретный орган, например, смотреть, слушать, нюхать, пробовать, щупать, т. е. употребляется один из глаголов последней серии из уже упомянутой выше «тернарной оппозиции смыслов»: 'воспринимать' — 'восприниматься' — 'использовать способность восприятия', порождаемого перцептивным событием, предполагающим субъект и объект восприятия.
В рамках «литературной перцептив-ности», т. е. в «неканонической коммуникативной ситуации», субъектом восприятия выступают преимущественно повествователь или персонаж, в отличие от «канонической ситуации» (диалога), где наблюдателем является, как правило, сам говорящий13.
В семантической структуре безличных перцептивных предложений русского и польского языков, которым, в частности одному их типу, посвящена данная статья, отражение фигуры наблюдателя обладает своей спецификой.
Синтаксическое своеобразие безличных конструкций, состоящее в исключении подлежащего из структуры предложения, приводит к «четкой противопоставленности субъектно-предикативно-объектных отношений и к резкой актуализации роли перцептора в содержании высказывания»14. Ю. А. Пупынин считает, что в семантической структуре выска-
зывания роль перцептора можно даже трактовать как обязательный компонент в «денотативно-понятийном содержании события»15. Наблюдаемость событий, отражаемая в противоречивой семантической структуре безличных конструкций, реализуется как ее особый вариант, так как ощущения наблюдателя выступают здесь единственным путем проявления обозначаемых процессов и событий. Наблюдатель является своего рода регистратором положений дел, которые без его участия остались бы незафиксированными, а особенности передачи вариантов восприятия этих событий предо -пределяют в какой-то степени специфику субъектно -предикативно -объектных отношений.
Нужно помнить о том, что восприятие «полимодально», и определенные органы чувств не получают сигналов, замкнутых в пределах одного модуса восприятия (зрения, слуха, осязания и т. д.), а наоборот, «в обрабатываемом потоке информации на вход попадают отнюдь не изолированные сигналы»16. Поэтому, говоря об определенных типах перцептивных безличных предложений, указываются, как правило, только такие модусы восприятия, которые наиболее «ярко» отражают семантический предикат, не исключается, однако, «присутствие» в данном акте перцепция сигналов других модусов.
Как отмечается в литературе предмета, значение безличных предложений в основном выражает состояние человека (психическое и физическое) или состояние окружающей действительности. Рассмотрение реализации идеи наблюдателя в семантической структуре безличных предложений исключает первое из указанных значений из поля анализа. О наблюдаемости психических и физических состояний других, чем мы сами, организмов, можно говорить, на наш взгляд, только в таких случаях, когда данное состояние конкретного живого существа каким-то образом внешне проявляется. Мы имеем в виду, например, ситуации: От боли лицо искривило гримасой //
Twarz wykrzywiío z bólu. Предложения такого типа являются, однако, крайне редкими в общей массе безличных конструкций, описывающих состояние человека.
В свою очередь, предложения, фиксирующие состояние внешнего по отношению к перцептору пространства, широко распространены как в русском, так и в польском языках. В их семантической структуре субъект восприятия является облигаторным компонентом. При этом информация об окружающей среде поступает к наблюдателю разными «каналами связями», в зависимости от участия в данном конкретном акте восприятия определенных органов, принадлежащих к одной или нескольким подсистемам (зрение, слух, обоняние, осязание, вкус) системы восприятия. Степень проявления наблюдателя в приведенных ниже типах безличных перцептивных предложениях неодинакова.
Визуальное (зрительное) восприятие отражают модели типа: «Ночь темна, но видно всю деревню с ее белыми крышами и струйками дыма, идущими из труб, деревья, посеребренные инеем, сугробы» (Чехов, V, Ванька, с. 479); ср. польск.: «Skworcow szybko poszedí do stoíowego. Stamtqd przez okna wychodzqce na pod-wórze widac bylo szop% na drzewo i wszystko, co si% tam dzialo» (Czechow, V, Zebrak, s. 25). В таких и подобных им предложениях, предикат непосредственно называет акт зрительного восприятия.
В конструкциях типа: «Яков целый день играл на скрипке; когда же совсем стемнело, взял книжку, в которую каждый день записывал свои убытки, и от скуки стал подводить годовой итог» (Чехов, VIII, Скрипка Ротшильда, с. 298), ср. польск. «Sciemnilo si^ zupelnie i ulica pomalu opustoszala» (Czechow, IV, Moje Zycie, s. 115)., а также в предложениях с предикативными наречиями: «В прихожей поминутно делалось светло, как днем» (Бунин, Суходол, с. 204), ср. польск. «W kortarzu bulo ciemno I w kazdym kacie czailo si^ cos tajemniczego. Waksin od-wrócil si^ twarz^. do framugi, ale natych-
miast wydalo mu si?, ze cos lekko szarpn^lo go z tylu za koszul? i dotkn^l ramienia» (Czechow, Nerwy, III, с. 78) называются «световые» процессы, связанные чаще всего с изменениям дня и ночи, происходящие в окружа-ющем наблюдателя пространстве, фикса-ция которых требует от него присутствия в данном пространстве.
«Звуковые» явления, в свою очередь, регистрируются наблюдателем благодаря слуховой рецепторам. Данный тип восприятия отражается в семантической структуре следующих типов безличных предложений: «На дворе было тихо: деревня по ту сторону пруда уже спала, не было видно ни одного огонька, и только на пруде едва светились бледные отражения звезд» (Чехов, IX, Дом с мезонином, с. 187), ср. польск. «Ob-íoki wisiaíy nieruchomo, jak gdyby zac-zepily o wierzchoíki staruch wysokich sosen. Bylo cicho I duszno» (Czechow, IV, Nieszcz?scie, s. 267); «Вдруг ширкнуло невысоко — раз, два, — шесть раз, и глухо впереди громыхнуло шесть разрывов» (А. Толстой, Хождение по мукам, с. 107) ср. польск. «Nagle zaswistalo niewysoko — raz, dwa — szesc razy i na przedzie glucho rozleglo si% szesc wybuchów» (А. Tolstoj, Droga przez I, s. 127); «Ветер со
свистом понесся по степи, беспорядочно закружился и поднял с травою такой шум, что из-за него не было слышно ни грома, ни скрипа колес» (Чехов, VII, Степь, с. 85), ср. польск. «Obok pijqcych przechodzi z szaflikiem pomyj kucharka Feona. Slychac plusk pomyj i skowyt oblanego psa. Zastygla twarz Pimfowa krzywi si% jeszcze bardziej; jak patrzec, jak rozplynie si% z gorqca i zacznie kapac na kamizelk£» (Czechow, Mysliciel, III, s. 120.
Предложения, характеризующие среду по естественно-природному признаку, совмещают сигналы разных модусов: Было тихо, тепло, сыро и темно. Земля, поднимаясь к горизонту, где еще тлел красноватый слабый свет, была черна, как пропасть (Бунин, Деревня, c. 53). Byla to ostatnia deska ratunku. Nie otrzy-mawszy odpowiedzi — wyszla. Bylo wietrzno i rzesko. Nie czula ani wiatru, ani
ciemnosci, szla, szla...» (Czechow, IV, Ni-eszcz^scie, s. 282).
Обонятельные «способности» наблюдателя отражаются в предложениях типа: В березах и траве зашуршал крупный дождь; ветер тотчас же стих и запахло мокрою землей и тополем (Чехов, VIII, Соседи, с. 59) // W brzozach i trawie zaszelescily duze krople deszczu; wiatr ucichl, natychmiast zapachnialo mokrq ziemiq i topolami (Czechow, S^siedzi, VII, s. 391).
Перечисленные выше примеры являются репрезентантами отдельных типов безличных предложений, принадлежащих к двум крупным классам: глагольному и именному. Так, на основании классификационного признака 'принадлежности к части речи' предложения с предикатами слышно, видно, обозначая отличные типы восприятия, вместе с моделями жарко, темно входят в состав класса именных безличных предложений. Однако этот тип предложений в связи с особым характером предиката вычленяется, по нашему мнению, не только из состава предложений с предикативами, как тот, который в наивысшей степени реализует концепт наблюдателя, что мы попытаемся доказать в ходе более подробного описания данного типа.
Безличные предикаты восприятия — обнаружения составляют в обоих языках довольно небольшую, замкнутую группу: слышно, видно, заметно, приметно // польск. widac, slychac и др. При этом грамматическая интерпретация польских форм нуждается в некоторых объяснениях. Отнесение формальных инфинитивов к группе именных выражений является результатом анализа их функционирования в языке, свидетельствующим об их уходе из класса глаголов. О невербальном характере этих формальных инфинитивов высказывался С. Йодловски и другие польские лингвисты. Так, например, Т. Браерски пишет: «с давних пор наречиями стали инфинитивы: widac, slychac, [,..]»17. В качестве доказательств именного характера анализируемых форм приводятся: а) допустимость связ-
ки, характерной для предикативного наречия: (jest) widac // bylo widac // b^dzie widac; (jest) ciemno // bylo ciemno // b^dzie ciemno. Например: Na oko widac, ze nap^d kamery jest spr^zynowy; Widac bylo, ze byl jej rad; Z niecierpliwosci^. czekamy poran-nej wachty, na ktorej b^dzie j^. juz widac;
б) абсолютная утрата спряжения;
в) выполняемая роль (единственно возможная) — предикат состояния. Несмотря на вышеуказанные обоснования отнесения слов widac, slychac к предикативам, в некоторых польских лингвистических исследованиях они квалифицируются как глагольные формы.
Предикативы, о которых идет речь, выражают такой тип восприятия, который требует своего насыщения определенным предметным содержанием, так как это содержание обязательно предполагает обращенность на какой-либо предмет. В связи с этим без обязательного именного распространителя лексико-семантическое содержание данных безличных предикатов не реализуется. Именным компонентом для утвердительных предложений является аккузатив, для отрицательных — генитив. Например: Одна старуха вела мальчика в большой шапке и в больших сапогах; мальчик изнемог от жары и тяжелых сапог, которые не давали его ногам сгибаться в коленях, но все же изо всей силы, не переставая, дул в игрушечную трубу; уже спустились вниз и повернули на улицу, а трубу все еще было слышно (Чехов, X, В овраге, с. 162); В передней не слышно было голосов, ни шагов, и весь дом казался спавшим, несмотря на яркое освещение (Чехов, VI, Враги, с. 37); В открытую дверь было видно и улицу, тихую, пустынную, и самую луну, которая плыла по небу (Чехов, IX, Мужики, с. 300); Вьюга не стихла и утром. В серой несущейся мути не было видно ни Дурновки, ни мельницы на Мысу (Бунин, Деревня, с. 154). Ср. польск. Z roznych stron siychac bylo swisty, underzenia po-ciskow i granatow padajqcych w miescie, ale huki te nie zwracafy uwagi mieszkan-cow, jako prawie niedosfyszalne w porow-
naniu ze strzelaninq dochodzqcq sproza mi-asta (L. Tolstoj, Wojna i pokój, III, s. 127). Z przedpokoju nie bylo siychac zadnych glosów ani kroków i mimo jaskrawego swiatla cafy dom wyglqdal jak pogrqzony we snie (Czechow, V, Wrogowie, s. 37). Dalej, za czarnymi drzewami, widac bylo blyszczqcy od rosy dach, na prawo duze k^dzierzawe drzewo z olsniewajqco biafym pniem i s^kami, a ponad nim ksiqzyc niemal w pelni na jasnym, prawie. Obezg-wiezdnym wiosennym niebie (L. Tolstoj, Wojna i pokój, II, s. 166). Pijatyka, chociaz halasliwa, byla sm^tna i melan-cholijna. Nie widac bylo ani twarzy ro-zesmianych, ani gestów radosnych, nie slychac smiechu ani wesolego gwaru. Wyglqdalo to racezej na styp% (Czechow, II, Cala prawda, s. 268).
В зависимости от наполнения аккузатива именем с предметным или признаковым значением конструкция эта может выражать либо обнаружение явления, либо обнаружение признака и соответственно становится выразителем двух семантических типов: ситуационного и квалификативного18.
В ситуационных предложениях выражается обнаружение какого-либо явления как признака ситуации или фрагмента бытия. Предикаты видно, слышно, заметно, приметно, польск. widac, slychac и т. п. употребляются в этих предложениях в прямом смысле и выражают предикат восприятия. Обязательный именной компонент в форме аккузатива является выразителем объекта восприятия, который может быть эксплицитным или имплицитным (ср. Отсюда хорошо слышно <музыку на соседней улице> // Dobrze stqd slychac <muzyk% na sqsiedniej ulicy>) и называет различные явления и предметы внешней действительности, которые обнаруживаются зрительным или слуховым восприятием.
Поскольку названные в аккузативе предметы и явления воспринимаются и обнаруживаются субъектом, то в семантическую структуру предложений должен входить субъект восприятия — наблюдатель. В русском языке субъект
восприятия может быть эксплицитным и имплицитным: (Нам) отсюда хорошо видно дорогу, так как видно, слышно, заметно и др. открывают позицию для субъекта в дательном падеже. В польском языке субъект восприятия никогда не является эксплицитным (в указанном смысле), так как widac, siychac никогда не открывают субъектной позиции. На наш взгляд, однако, в рассматриваемых предложениях в связи со спецификой предиката значение эксплицитности субъекта получает несколько другое измерение. Само употребление предикатов видно, слышно (widac, siychac), принадлежащих к первой серии «тернарной оппозиции смыслов» ('воспринимать' — 'восприниматься' — 'использовать способность восприятия'), т. е. точное указание на перципирующего субъекта, позволяет говорить, как нам кажется, о его эксплицитности.
Таким образом, семантическая основа ситуационных предложений образуется взаимодействием семантических компонентов субъекта восприятия, предиката восприятия и объекта восприятия, которые создают общую семантику 'обнаружения или восприятия объекта субъектом как признак определенной ситуации'.
При безличном предикате слышно (польск. siychac) возможно выражение объекта восприятия формой «о + предложный падеж». Например, Вовсе не слышно о казацком войске, ср. польск. nic o niej nie siychac.
Разновидностью ситуационных предложений является структуры, в которых предикаты, выраженные одинаковыми безлично-предикативными словами в переносном значении 'общего обнаружения или проявления', близкого к значению 'наличия, существования' (слышно, видно, widac, siychac), становятся взаимозаменяемыми. В лексическом наполнении именного аккузатива употребляются наименования, денотативно соотносящиеся с явлениями, которые не могут быть обнаружены только зрительно или на слух: это преимущественно отвлеченно-признаковые существительные, называющие
временные и другие понятия: В этом году уже видно (слышно) победу, W tym roku juz widac zwyciqstwo (siuchac o zwycigstwie — при употреблении siuchac 'слышно' меняется управление).
Квалификативными или характеризующими признаются предложения, выражающие восприятие, обнаружение (или необнаружение) определенных признаков, наличие или отсутствие которых характеризует лицо. Данные структуры образуются предикативами видно, заметно, приметно; польск. widac, употребленными в значении 'обнаружения вообще', без конкретизации зрительного обнаружения.
Формально-грамматическое выражение лица — именная форма в косвенном падеже (в нем, на нем, у него; польск. w nim, na nim, po nim), лексическое наполнение которой решает о том, что характеристика лица касается его внешнего вида, черт характера или состояния. Например: На нем давно не видно обновок; ср. польск. Dawno juz na niej nie widac nic nowego.
Безличные предложения, образованные с помощью анализируемых форм, употребленных в прямом или переносном значении, могут выступать как главная часть сложноподчиненного предложения с придаточным изъяснительным. В такой функции (в польской терминологии predykaty wprowadzaj^ce19 'вводящие предикаты') предикаты эти характеризуются способностью к образованию многих структурных вариантов как в русском, так и в польском языке. Например: Мельник не унимался и продолжал сыпать во все стороны ругань. Видно было, что ворчанье и ругань составляли для него такую же привычку, как сосанье трубки (Чехов, V, На мельнице, с. 409). Видно было тоже, как был бледен Ильин и как он, силясь улыбнуться, кривил верхнюю губу... (Чехов, V, Несчастье, с. 256); После некоторого молчания, когда слышно было только, как тикали часы и скрипело перо по бумаге, Чаликов вздохнул и сказал насмешливо, с негодованием: — Правда говорится: из благо-
родства да из чинов шубы не сошьешь (Чехов, VIII, Бабье царство, c. 266) и др. Ср. польск. Widac bylo, ze podpisywali siç, owszem, fizycznie, ale jeszcze wiçcej moralnie. Na ich widok Ponimajew us-miechn^l siç lekcewaz^co i z oburzeniem owin^l siç szgzelniej w szubç (Czechow, II, Liberal, s. ЗЗ8-ЗЗ9). Ciçzkie, niezdarne chmury oblepily niebo; dmie zimny, przenikliwy wiatr i drzewa z zalosnym jekiem chyl^. siç wszystkie w jedn^. stronç. Widac, jak w powietrzu po ziemi wiruj^ zólte liscie. Zrgnaj, lato! (Czechow, IV, Talent, s. 299). Kot, który spal obok niego, tez wstaje, wyprçza ogon, wygina grzbiet i mruzy oczy. Cisza... Slychac, jak za tapetami chroboc^. myszy (Czechow, V, W wigiliç postu, s. 87).
Присутствие наблюдателя в семантической структуре анализируемых безличных предложений подтверждается и тем, что зрительное и слуховое восприятие положения дел выражается дейкти-чески. Например: Слышно было, как наверху, во втором этаже, с кем-то спорила Варя и как в детской стучала ножницами наемная швея (Чехов, VIII, Учитель словесности, с. З21). Отсюда слышно было, как в соседней столовой пили чай {Чехов, VI, Володя, с. 201). Ср. польск. Nazar dato siç styszec skrzypienie podjeZdzajqcych san (tymczasem wypadt sniezek), a po chwili na progu stanqt Griszutkin: gosc nieoczekiwany! (Czechow, II, PERPETUÜM MOBILE, s. З1); W rogu pokoju tagodnym swiattem ptonçta lampka oliwna, meble miaty wuglqd czysciutki odswiçtny, cate wnçtrze tchnçto cieptem i wszçdzie znac byto kobiecq rçkç, ale ni-eszczçsnemu urzçdniczynie byto zimno i ni-
eswojo, jakby mial poczqtki tyfusu (Czechow, Wykrzyknik, III, s. 221); Pomiqdzy czer-wonymi dachami domkow letniskowych widac gdzieniegzie ponuro powykrzywiane i poros-ni^te rudawym mchem dachy dworskich sta-jen, oranzerii i spichrzow (Czechow, Gniazdo kulackie, III, s. 275).
Как показывает представленный краткий обзор безличных перцептивных предложений, степень проявления в них перцептора — различна. Безличные предложения с предикатами видно, слышно // widac, slychac, т. е. соотносимыми со смыслом 'воспринимать' семантической парадигмы восприятия, экспонируют субъект восприятия, предопределяя его центральную позицию в перцептивном событии. В этом событии наблюдатель выступает как бы его «инициатором»: благодаря своим сенсорным «способностям» он обнаруживает какой-то предмет, ситуацию, явление. Степень проявления перцептора в таких предложениях, на наш взгляд, самая высокая.
В остальных предложениях — как в глагольных, так и в именных, предикаты соотносятся со смыслом 'восприниматься', т. е. второй серией глаголов «тернарной оппозиции смыслов». Перцептор в семантической структуре таких предложений тоже обязателен, но поверхностно он никак не выражен. Следовательно, на первый план выдвигается воспринимаемый объект, а перцептор занимает позицию на периферии перцептивного события, в котором «определенный предмет каким-то способом проявляет себя, и это доступно восприятию наблюдателя» [Двоякая интерпретация события по работе Ю. А. Пупынина — см. примеч. 14].
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Апресян Ю. Д. Избранные труды. Т. II. Интегральное описание языка и системная лексикография. М., 1995. С. 350.
2 Пупынин Ю. А. Субъектность и актуализационные категории предиката // Теория фуркциональ-ной грамматики. Субъектность. Объектность. Коммуникативная перспектива высказывания. Определенность/неопределенность. СПб., 1992. С. 148.
3 Сулейманова О. А. Проблемы русского синтаксиса: Семантикаа безличных предложений. М., 1999. С. 72, 76.
4 Павлов В. М. Противоречия семантической структуры безличных предложений в русском языке. СПб., 1998. С. 38.
5 Апресян Ю. Д. Цитир. изд. С. З55-З56.
6 Бондаренко А. В. Теория значения в системе функциональной грамматики. На материале русского языкаю М., 2002. С. 273.
7 Несмотря на то, что наблюдаемость является одним из типов восприятия в рамках перцептивно-сти, мы трактуем наблюдаемость широко, как это принято в литературе предмета, т. е. употребляем понятие наблюдаемость, следовательно, наблюдатель, как синонимы терминов перцептор, перцеп-тивность.
8 Кравченко А. В. К проблеме наблюдателя как системообразующего фактора в языке // Известия АН. 1992. Т. 52. № 3. С. 50.
9 Апресян Ю. Д. Цитир. изд. С. 357.
10 Апресян Ю. Д. Там же. С. 359.
11 Там же. С. 363.
12 Pajdzinska A. Wrazenia zmyslowe jako podstawa metafor j^zykowych // Etnolingwistyka. 1996. № 8. S. 343.
13 Падучева Е. В. Семантические исследования. Семантика времени и вида в русском языке. Семантика нарратива. М., 1996. С. 259-261.
14 Пупынин Ю. А. Субъектно-предикатно-объектные отношения (на материале безличных конст-рукций)ю. Л., 1991. С. 15, 9.
15 Пупынин Ю. А. Субъектность и актуализационные категории предиката // Теория функциональной грамматики. Субъектность. Объектность. Коммуникативная перспектива высказывания. Определенность/неопределенность. СПб., 1992. С. 153.
16 Рузин И. Г. Когнитивные стратегии именования: модусы перцепции (зрение, слух, осязание, обоняние, вкус) и их выражения в языке // Вопросы языкознания. 1994. № 6. С. 93.
17 Brajerski T. W sprawie polskiego imieslowu biernego przyslowkowego // Poradnik J^zykowy. 1975. № 3. S. 119.
18 Арват Н. Н. Компонентный анализ семантической структуры простого предложения. Черновцы, 9976. С. 46
19 Wolinska O. Konstrukcje bezmianownikowe we wspolczesnej polszczyznie // Prace Naukowe Uni-wersytetu Sl^skiego w Katowicach. № 254. Katowice, 1978. S. 48.
M. Luchyk
A TYPE OF PERCEPTIVE SENTENCES IN RUSSIAN AND POLISH
The analysis of the subject — predicate — object relationship within the semantic structure of impersonal sentences requires taking into account the perceiver. The meaning of this semantic component of impersonal sentences is particularly important because of the peculiarity of their structure — lack of the grammatical subject. The perceiver is an obligatory semantic component of sentences describing perception by sense (sight, hearing, smell, touch and taste), where his role consists in registering certain «perceptive events». The perceiver's position in them can be either central when he is the subject of perception or peripheral when the most important role is played by the phenomenon or object of perception. The article analyses sentences of the first of the presented types.
