CC BY
15
УДК821.161.1
М. Г. Семенова
О ТВОРЧЕСКИХ СВЯЗЯХ В. А. КАВЕРИНА И В. Я. ИРЕЦКОГО
Статья посвящена ранее не описанным литературным связям В. А. Каверина с ныне полузабытым писателем второго ряда, более известным своими публицистическими материалами в газетах 1900-х — 1930-х гг. и сочинениями в эмиграции, — В. Я. Ирецким, а также творческой близости последнего с серапионами. Поводом к написанию статьи стала находка письма В. А. Каверина, адресованного В. Я. Ирец-кому, в личном фонде последнего в РГАЛИ. В статье также обобщаются суждения современников о произведениях В. Я. Ирецкого из сборников «Пчелы» и «Собачья доля», которые создавались совместно с серапионами.
Ключевые слова: В. А. Каверин, «Серапионовы братья», В. Я. Ирецкий, фантастическая проза, литература русской эмиграции, книгоиздательство, альманах «Пчелы», альманах «Собачья доля».
Связь Ирецкого с Кавериным сложно назвать сколько-нибудь постоянной и тесной, однако она интересна как для комментария раннего этапа творчества Каверина, так и для уточнения роли Ирецкого в литературной жизни революционного Петрограда и Берлина 1920-1930-х гг. Сам В. Я. Гликман, взявший псевдоним Ирецкий, известен сейчас не слишком широко, хотя ему посвящены несколько словарных статей1, он упоминается в связи с биографией Е. В. Антиповой, его супруги и русско-бразильского психолога2 [6], Николая Гумилева [4], в комментариях к письмам В. Ф. Ходасевича [8], ему же и адресованных. Краткий анализ произведений писателя сделан в работах о литературе русского зарубежья3 и в диссертациях, посвященных истории революции4. Наконец, В. Я. Ирецкий стал прототипом главного героя романа Дмитрия Быкова «Орфография» (2003). По мнению современников прозаика и критиков нашего дня, он заслуживает более пристального внимания исследователей благодаря
1 Краткие биографические сведения и обзор изданных трудов содержатся в Словаре псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей И. Ф. Масанова, в словаре «Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги» 2005 года, а также в материалах к библиографии «Литература русского зарубежья. Книги 1917-1940 гг.» А. Д. Алексеева.
2 Так, имя писателя упоминается Масоликовой Н. Ю. и Сорокиной М. Ю. в статье «Крымский след в судьбе выдающегося русско-бразильского психолога Елены Владимировны Антиповой (1892-1974)» в выпуске № 3 (18) сборника «Крымский архив» за 2015 год.
3 К примеру, Д. Д. Николаев касается сюжета романа «Похитители огня», опубликованного за рубежом, в своей диссертации. См.: Николаев Д. Д. Русская проза 1920-1930-х годов: авантюрная, фантастическая и историческая проза. Специальность 10.01.01. — русская литература. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук. Москва. 2006.
4 В частности «Охранка» (Пг., Новая Россия, 1917) Виктора Ирецкого использована в качестве источника для диссертации А. А. Никитина на тему «Борьба правоохранительных органов с уголовной преступностью в Симбирской губернии во второй половине XIX — начале XX вв.» (Ульяновский государственный педагогический университет им. И. Н. Ульянова, Ульяновск. 2015, с. 8. [Электронный ресурс]: URL: http://wwwxhuvsu.ru/images/stories/dissovety/212.301.05/NAA/Nikitin_AA-disser.pdf (дата обращения: 01.08.2017)), упоминается и в автореферате диссертации на соискание ученой степени кандидата наук В. В. Хутарева-Гарнишевского на тему «Отдельный корпус жандармов и департамент полиции МВД: органы политического сыска накануне и в годы Первой мировой войны, 1913-1917 гг.» (Московский государственный университет. М., 2011. с. 4. [Электронный ресурс]: URL: http://www.hist.msu.ru/ Science/Disser/HutarewGarnishevski.pdf (дата обращения: 01.08.2017)).
своему писательскому багажу и роли, которую сыграл в русской литературе и литературе русского зарубежья в 1920-1930-е гг. И хотя существует мнение, что его писательская судьба сложилась не удачно5, для истории литературы небезынтересна его роль в литературной жизни послереволюционного Петрограда. В. Я. Ирецкий являлся одним из организаторов Всероссийского профессионального союза писателей и одним из руководителей Дома литераторов, где заведовал библиотекой до начала 1920-х гг., что по достоинству ценили коллеги по ремеслу: «за библиотечное дело взялись умелые и любящие руки молодого журналиста В. Я. Ирецкого ...из бывшей «Речи» [1].
Фельетонист «Речи» В. Я. Ирецкий, репортер «Речи» Б. О. Харитон, репортеры «Дня» Н. М. Волковысский и В. Б. Петрищев «несли на себе всю тяжесть административного и хозяйственного распорядительства Домом» [1]. Впоследствии в 1922 году В. Я. Ирецкий, Б. О. Харитон и Н. М. Волковысский были высланы за границу в составе группы интеллигентов.
По свидетельству А. В. Амфитеатрова, В. Я. Ирецкий входил в состав жюри конкурса петроградского Дома литераторов, объявленного в 1920 году «для поощрения начинающих писателей», наряду с В. Азовым, А. В. Амфитеатровым, А. Л. Волынским, Е. И. Замятиным, А. М. Редько и Б. М. Эйхенбаумом. В качестве участников выступали К. А. Федин и В. А. Каверин — «единственные Серапионы, никак не связанные со студией и благодаря этому конкурсу ставшие Братьями. <...> Всего было представлено 102 рукописи» [1]. Именно тогда могло состояться знакомство Ирецкого и Вениамина Зильбера: последний, по воспоминаниям, недавно вернулся из Москвы, здесь написал первый рассказ. В будущем, познакомившись с литературной жизнью Петрограда, в 1922 году возьмет псевдоним Каверин. Весной 1921 года были объявлены результаты конкурса Дома литераторов: «1-я премия присуждена К. Федину (рассказ «Сад»), 2-я — Н. Никитину (рассказ «Подвал»), 3-я — В. Зильбе-ру (псевд. В. Каверин) (рассказ «Одиннадцатая аксиома»), Л. Лунцу (рассказ «Врата райские»), Б. Терлецкому (рассказ «Степь») и Н. Тихонову (рассказ «Сила»). Выступления премированных конкурсантов имели большой успех, а некоторые произведения сразу появились в печати» [1].
Первый рассказ Каверина, представленный в Доме литераторов, назывался «Одиннадцатая аксиома» и сопровождался девизом: «Искусство должно строиться на формулах точных наук». Вот как сам Каверин вспоминал об этом: «Конкурс состоялся 7 июля 1921 года; рассматривалось 97 рассказов; было присуждено 6 премий. «Одиннадцатая аксиома» получила премию за «странное воображение». С этим рассказом Каверин и появился у Серапионов: «Меня привел Виктор Шкловский, представив не по имени, а названием моего первого и единственного рассказа — «Одиннадцатая аксиома», о котором, по-видимому, знали будущие «Серапионовы братья». Я откинулся в угол кровати и стал несколько пренебрежительно, как это и полагается столичному поэту, прислушиваться к разгоравшемуся спору <.> Здесь (это я почувствовал сразу) спор шел об основном — о столбовой дороге нашей литературы» [14].
5 По мнению Н. В. Снытко, «особого таланта судьбой ему отпущено не было, но работоспособность, целеустремленность, деловитость помогали ему держаться на уровне среднего писателя». См.: Ирецкий В. Я. Воспоминания о Н. С. Гумилеве / Публ. [вступ. ст. и примеч.] Н. В. Снытко // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах ХУШ-ХХ вв.: Альманах. М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. С. 205-211.
Как отмечает А. Ю. Арьев, эта премия много значила для литературного пути Каверина: «. став одним из победителей конкурса Дома литераторов на лучший рассказ, Каверин увлекся прозой и вскоре вступил в организовавшуюся в это время литературную группу «Серапионовы братья» [13, с. 21].
Знакомство Ирецкого с Кавериным и другими серапионами продолжилось и после эмиграции руководителей Дома литераторов. В 1922-1923 годах в совместном издательстве Петрограда и Берлина «Эпоха» вышел петербургский альманах «Пчелы», в котором были опубликованы стихи Николая Тихонова, рассказы Николая Никитина «Кол», Всеволода Иванова «Полая Арапия» и рассказ Виктора Ирецкого «Пчелы». «Новая русская книга» (1923, № 2) под ред. проф. А. С. Ященко справедливо замечает: «В сущности, это второй альманах Серапионовых братьев — кроме В. Ирецкого...» [9]. Ирецкий не только оказался единственным участником альманаха, не являвшимся членом группы «Серапионовы братья», — его рассказ дал название всему сборнику.
При всей разнородности оценок — Александр Дроздов в «Новой русской книге» (1923, № 2) называет Ирецкого писателем «старого лада», чьи «Пчелы» написаны «блестяще, но смятенно», что отмечается как художественный недостаток [9], в то же время в газете «Дни» (1923, № 99) прозу В. Ирецкого оценивают как то, что спасает сборник наряду со стихотворениями Николая Никитина [9], — обращает на себя внимание неизменный интерес критиков к рассказу Ирецкого. В частности, в журнале «Накануне» (1923, № 37) о книге пишут так: «Книга страшная, но радостная, как солнечный луч над грудами ненужных скучных томов, каждый день требующих к себе внимания», анализируя рассказ «Пчелы», критик отмечает его суровый романтизм: «заострен как стрела и ранит больно» [9]. Среди достоинств прозы Ирецкого в целом ряде рецензий отмечаются «ясная, прозрачная, спокойно выдержанная, хорошая русская речь»6 [9], внимание к бытовому7: в «Руле» (1923, № 694) говорится, что рассказ ведется «здесь не только о пчелах, но и о людях» «с простотою, под которой таится изысканность, увлекательность» [9]. История пчеловода, десять раз спасающего свои ульи — единственное, что осталось от имущества после революции, — и в результате умирающего в голодающем холодном городе раньше их, оценивается Андреем Левинсоном в «Звене» (1923, № 15) как произведение, в котором бытовое явление расширяется «до огромного общерусского смысла», потери пчеловода для него — «трагедия всей русской культуры, всех тех, кто там, в России, борется за сохранение нашего наследия» [9].
В этом же году в Берлине выходит сборник рассказов «Собачья жизнь», где имя Ирецкого соседствует уже с именем известного мастера, наставника серапионов Евгения Замятина, вокруг рассказа которого и сформировалась книга. И хотя известна критическая рецензия Саши Черного на книгу: «Малоубедительны, маложизненны герои «собачьей доли», а оттого не производит должного впечатления ни их доля, ни попутно и в связи с их участью рисуемая судьба людей» [15], существует и иная оценка. Так, в «Новой русской книге» (1922) А. Д.8 пишет, что альманах «не надуман, не вял и не плох», а рассказ Ирецкого «написан литературно, с увлечением» [9].
6 Также в № 2 «Новой русской книги» «Пчел» называют рассказом с «вычеканным языком».
7 В № 2 «Новой русской книги» пишут, что рассказ «полон жизненной правды, богат картинами действительности нынешней» и что «это не только лучший рассказ сборника, но, кажется, и лучший Виктора Ирецкого»: вещь бытовая, убеждает в том, что Ирецкий на правильном пути.
8 Вероятно, Александр Дроздов — сотрудник «Новой русской книги».
Художественный метод Ирецкого близок серапионам, прежде всего «западникам» Л. Лунцу и В. Каверину, интересом к закрученному, зачастую авантюрному сюжету и к фантастике, что в большей степени проявилось позднее в романах писателя-эмигранта. Неслучайно имя Ирецкого уже появлялось в исследованиях авантюрной и фантастической прозы 1920-1930-х гг.9
Публикациям в Берлине ранних фантастических рассказов Каверина — «Одиннадцатая аксиома», «Столяры», «Пурпурный палимпсест», «Хроника города Лейпцига за 18.. год» — мог способствовать Ирецкий, который благодаря хорошему знанию немецкого языка играл значительную роль в одном из эмигрантских центров книгоиздания в первой половине 1920-х годов. Связь с берлинскими и советскими издательствами, содействие переизданию произведений писателей-эмигрантов, а также осуществлению ими переводов произведений выдающихся западных литераторов (к примеру, переиздание перевода Н. Н. Берберовой книги Р. Роллана «Махатма Ганди» (1924 г.) и др.) [2], организация работы для нуждающихся литераторов, заключающейся в переводе пьес для советских театров, активное участие в работе Союза русских журналистов и литераторов, «Немецко-русского товарищества писателей и композиторов», берлинского «Дома искусств», прочные деловые и дружеские связи с влиятельными эмигрантами — все это позволило Ирецкому занять устойчивое положение в издательской среде.
И в числе литературных связей писателя в первой половине 1920-х значатся контакты с серапионами. В частности, фамилию Николая Никитина можно увидеть в датированном 31 июля 1922 года рукописном списке оплаченных манускриптов для публикации в журнале «Сполохи» [10, с. 2], редактированием которых Ирецкий занимался в 1923 г. совместно с Борисом Харитоном. Письмо последнего, сохранившееся в РГАЛИ, подтверждает сотрудничество и с другими членами литературного братства. Темой письма стала судьба журнала в 1923 году в связи с кризисом издательской деятельности в Берлине: «... Издание «Сполохов» в виду чрезвычайных затруднений приостанавливается, № 22 не выйдет. Издание возобновится при удовлетворительном ответе на одно из предложений.
Я получил 8 долларов для уплаты Серапионам. 4% доллара Федину10, может быть, удастся не платить, так как вещь здесь не печатается, а в Москве появилась — ущерба он не понял. Но если Лида11 уже заплатила или Федин пожелает получить, Гутнов12 мне 4 % доллара обещает доплатить»13 [11, с. 1].
Как уже было сказано, Ирецкий выступал литературным посредником и для Вениамина Каверина, который хотел опубликовать свой рассказ «Бочка» в горьковской «Беседе» или другом журнале по усмотрению Ирецкого. Предлагая рассказ в письме к Ирецкому, он называет его и годным для перевода. Далее письмо публикуется по автографу, хранящемуся в РГАЛИ в фонде В. Я. Ирецкого и датированному 17 октября 1923 года, в соответствии с авторской пунктуацией.
9 Николаев Д. Д. Русская проза 1920-1930-х годов: авантюрная, фантастическая и историческая проза. Специальность 10.01.01. — русская литература. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук. М., 2006.
10 Видимо, имеется в виду первая книга Константина Федина — сборник «Пустырь».
11 Лидия Борисовна Харитон, друг Серапионов.
12 Евгений Александрович Гутнов, издатель «Сполохов».
13 Дата создания письма не указана, судя по всему, оно было написано после июля 1923 года — тогда был издан последний — 21-ый номер журнала.
«Многоуважаемый Виктор Яковлевич.
К. А. Федин передал мне, что для составления сборника новых русских писателей в переводе на английский и немецкий языки Вам желательно иметь от меня некоторый материал. Я посылаю Вам единовременно с этим письмом мою книгу, недавно вышедшую. В ней рассказы «Столяры» и «Инженер Шварц» кажутся мне достойными перевода. К сожалению я не имею сейчас при себе рукописи другого моего рассказа «Бочка». При первой возможности я дошлю Вам этот рассказ, с просьбою, если это не затруднит Вас отдать его в Горьковскую «Беседу» или другой журнал по Вашему усмотрению. Этот рассказ годен и для перевода.
Благодарю Вас заранее, и полагаюсь вполне на Ваше усмотрение.
Ваш В. Каверин.
Мой адрес: Просп. Карла Либкнехта 32, кв. 18. В. Зильберу» [12].
Как мы видим, поводом к написанию письма стало желание В. А. Каверина поместить в сборнике новых русских писателей на английском и немецком языках в 1923 году, собираемом Ирецким, свои рассказы. Известно, что об этих же вещах молодой автор беседовал и с Максимом Горьким.
Как пишет Каверин Горькому годом ранее, кроме одного рассказа он ничего опубликовать не может, в том числе и потому, что его произведения оторваны от быта и фантастичны, по мнению критики. Получив одобряющий ответ, спустя 2 месяца, в ноябре 1922 года, Каверин высылает Горькому рассказы с просьбой о публикации. В том числе — русские и о России, поясняя: «Это не потому, что я сдал мои иностранные позиции (можно всю жизнь писать о той же Германии), а потому, что интересно на русском материале провести какую-нибудь небывальщину» [5].
Стремясь оправдать высокую оценку Горького, Каверин отмечает: «Я поспешу как-нибудь переслать вам мои последние рассказы, и с этим письмом посылаю «Инженера Шварца». Этот рассказ я написал летом, он, по заданию, несколько современен, что не дало мне возможности соответственно со стилем усложнить и детальнее разработать сюжет. Эта фантастика настолько строится на реальности, что сложность первой неизбежно ограничивается простотой второй. Это первый опыт мой о русских. А мой второй рассказ «Столяры» (по отзывам и сколько смею сам судить — лучший) я пошлю вам в начале следующей недели. Если эти рассказы дойдут до вас, то я буду просить вас где-нибудь их напечатать» [5].
Горький отвечает, что в Берлине затеян большой литературный журнал, «Беседа», в котором и намеревается опубликовать произведения молодого автора.
Как мы видим, переписка с Горьким предшествовала обращению Каверина к Ирецкому, имевшему связь с горьковской «Беседой». В декабре 1923 года, спустя два месяца после письма Ирецкому, Каверин пишет и Горькому: «Скоро, вероятно, напечатают мою «Бочку» — снова не о России, но, кажется, с ясным содержанием» [5].
21 июня 1924 года Горький просит рассказы у серапиона: теперь «Беседа» допущена в Россию, и гонорар будет увеличен издателем. Разумеется, рассказы, которые пойдут в «Беседе», уже нельзя печатать в других периодических изданиях. Но, как известно, «Беседа» в России так и не появилась. В письме от 22 июня 1924 года Каверин сообщает Горькому: «Бочка» моя наконец выкатилась в свет (не вспомню, писал ли я вам об этом рассказе), и я жду отзывов — разумеется, ругательных. <.> Я по-
сылал вам оттиск «Бочки» — не знаю, получили ли вы (я как-то перепутал адрес). Когда будет готов роман — непременно и в первую голову пошлю его вам, дорогой Алексей Максимович! Больше никому не верю — никто про самого себя не знает, как пишет и что делает. Все как-то потеряли свою дорогу — пишут по инерции и без прямой к тому необходимости» [5].
Известно, что первый сборник рассказов Каверина «Мастера и подмастерья», куда и вошли «Столяры» и «Инженер Шварц», увидел свет в 1923 года в издательстве «Круг», организованном в Москве в 1922 году, в правление которого входили Константин Федин, Борис Пильняк, Всеволод Иванов. Эти произведения вошли в сборник «Рассказы» 1925 года упомянутого выше издательства. На страницах «Русского современника», литературно-художественного издательства при участии Горького, Замятина и Чуковского, была опубликована и «Бочка», дописанная автором в 1924 году.
То, какую роль сыграл в издании ранних рассказов Каверина Ирецкий, пока не ясно. Ответного письма ни в фонде Ирецкого, и в фонде Каверина в РГАЛИ найти не удалось. Но сам факт связи — прямой и косвенной — этих двух писателей представляется интересным.
Таким образом, данный эпизод из жизни В. Я. Ирецкого и В. А. Каверина свидетельствует не только о личных контактах двух литераторов-современников, но и об их творческой близости, выразившейся в стремлении развивать западную фабульную традицию на русской почве. Принадлежащие к разным поколениям и оказавшиеся по разные стороны границы между метрополией и эмиграцией, русские писатели сохраняли духовную связь.
Литература
1. Амфитеатров А. В. Дом литераторов в Петрограде 1919-1921 годов. 1922. [Электронный ресурс]: URL: http://az.lib.rU/a/amfiteatrow_a_w/text_0300-1.shtml (дата обращения: 01.08.2017).
2. Аникин В. Отверженные: чужбина прирастала их умом и талантом (о судьбе инакомыслящих евреев «философского парохода» в эмиграции). «Заметки по еврейской истории». №11-12(196). 2016. [Электронный ресурс]: URL: http://www.berkovich-zametki.com/2016/Zametki/Nomer11_12/Anikin1. php (дата обращения: 01.08.2017).
3. Воспоминания о Н. С. Гумилеве / Публ. [вступ. ст. и примеч.] Н. В. Снытко // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII-XX вв.: Альманах. М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. С. 205-211.
4. Ирецкий В. Я. Воспоминания о Н. С. Гумилеве / Публ. [вступ. ст. и примеч.] Н. В. Снытко // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII-XX вв.: Альманах. М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994.
5. Каверин В. А. Литератор. Дневники и письма. [Электронный ресурс]: URL: http://e-libra.ru/ read/373894-literator.html (дата обращения: 01.08.2017).
6. Масоликова Н. Ю., Сорокина М. Ю. Крымский след в судьбе выдающегося русско-бразильского психолога Елены Владимировны Антиповой (1892-1974) // Крымский архив. 2015. № 3 (18). С. 133-148.
7. Николаев Д. Д. Русская проза 1920-1930-х годов: авантюрная, фантастическая и историческая проза. Специальность 10.01.01. — русская литература. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук. М., 2006.
8. Письма В. Ф. Ходасевича к В. Я. Ирецкому. Публ., коммент. и вступ. заметка К. В. Яковлевой// НЛО, 2008, № 90. [Электронный ресурс]: URL: http://magazines.russ.ru/nlo/2008/90/pi11.html (дата обращения: 01.08.2017).
9. РГАЛИ, ф. 2227 оп. 1 ед. хр. 313. Рецензии на произведения Ирецкого «Похитители огня», «Наследники», «Холодный уголь» и др., заметки о его выступлениях. На русском и немецком языках. 147 с.
10. РГАЛИ, Ф. 2227. Оп. 1. Ед. хр. 217. Список рукописей, поступивших в журнал «Сполохи» с отметками об уплаченных гонорарах. Л. 1-4.
11. РГАЛИ, ф. 2227 оп. 1 ед. хр. 187. Письмо Б. Харитона В. Ирецкому. Л. 1-3.
12. РГАЛИ, ф. 2227, оп. 1, ед. хр. 146. Письма Каверина Вениамина Александровича к В. Я. Ирецкому. Л. 1-2.
13. Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги. Библиографический словарь: в 3 томах. М.: Олма-Пресс. Инвестор, 2005, 818 с.
14. Фрезинский Б. Судьбы Серапионов. 2003. [Электронный ресурс]: URL: http://www.e-reading.mobi/ book.php?book=1034726 (дата обращения: 01.08.201).
15. Черный С. Сумбур-трава. Сатира в прозе. 1904-1932. [Электронный ресурс]: URL: https://lit. wikireading.ru/1327 (дата обращения: 01.08.2017).
Об авторе
Семенова Мария Геннадьевна — ассистент кафедры связей с общественностью и журналистики, Псковский государственный университет, Россия. E-mail: [email protected]
M. G. Semenova
ABOUT THE CREATIVE CONNECTIONS V. A. KAVERIN AND V. J. IRETSKIJ
The article is devoted to the literary relations of V. A. Kaverin with a half-forgotten writer of the second row who is better known for his journalistic content in the newspapers of the 1900s-1930s, and his writings in exile, V. Y Iretskij and his connection withSerapion's brothers. The letter by V. A. Kaverin addressed to V. I. Iretskij and found in the personal fund of the latter in the Russian State Archive of Literature and Arts has become the reason for writing this article. The article also summarizes the opinions of contemporaries about the works by V. Y. Iretskijfrom the collections "Bees"and "Dog's share"which were created in collaboration with Serapion's brothers.
Key words: V. A. Kaverin, "Serapion's brothers", V. Y. Iretskij, fantastic prose, literature of Russian emigration, publishing, almanac "Bees"almanac "Dog's share".
About the author
Mariya Semenova — assistant at the Public Relations and Journalism Chair, Pskov state University, Russia.
E-mail: [email protected]
