CC BY
1050
ВОПРОСЫ ТЕОРИИ И ИСТОРИИ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА
© Джура В. В., 2005 О СУДЕБНОМ ПРЕЦЕДЕНТЕ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Теория права выделяет три основных вида источников права: нормативно-правовой акт,
правовой обычай и судебный прецедент. В настоящее время утверждение о существовании в Российской правовой системе такого феномена как судебный прецедент является широко обсуждаемым вопросом. Однако подходы к его пониманию и формы его проявления весьма разные. Поэтому необходимо понять, что представляет собой такое явление как прецедент и дать ему точное определение.
С точки зрения лексического значения слово «прецедент» означает случай, имеющий место впервые, «служащий примером или оправданием для последующих случаев этого же рода»1. Оксфордский словарь определяет понятие «прецедент» как «пример или дело, которое принимается или может быть принято в качестве образца или правила для последующих дел, либо с помощью которого может быть подтвержден или объяснен какой-либо аналогичный акт или обстоятельство»1. Под юридическим прецедентом понимается судебное или административное решение по конкретному юридическому делу, которому государство придает общеобязательное значение и которое впоследствии становится образцом или правилом для разрешения аналогичных дел. Таким образом, различают два вида прецедента: административный, который создается органами исполнительной власти и судебный, который создается органами судебной власти, как правило, высшими судами страны. Суть юридического прецедента состоит в том, что ранее состоявшееся решение государственного органа (судебного или административного) по конкретному юридическому делу имеет силу правовой нормы (общеобязательного правила поведения) и при последующем разрешении аналогичных дел. Систему действующих в стране прецедентов принято называть прецедентным правом. Прецедентная форма права широко используется в Англии и США. Россия принадлежит к странам статутного права, где суды не вправе формировать прецеденты. В Конституции РФ закреплен принцип, согласно которому суд подчиняется только закону. Если суд будет подчиняться решению другого суда (прецеденту), то тем самым он отступит от данного принципа.
Вместе с тем в настоящее время ряд отечественных юристов утверждает, что судебное правотворчество фактически стало самостоятельным источником права2. В подтверждение этого факта приводится ряд доказательств:
1) расширение сферы применения судебной практики России; 2) в значительной мере, как следствие первого, заметное изменение отношения к прецеденту среди отечественных ученых и практиков в сторону признания его в каче-
стве одного из источников российского права. Так, например, Н. А. Богданова утверждает, что «правовая природа» постановлений Конституционного суда РФ позволяет «рассматривать их как юридические источники науки...»3. Кроме того, в научных статьях стали появляться такие выражения-метафоры, как «судейское правотворчество», «судейский законодатель», «суд творит право», «судебное право», и часто ставится вопрос о придании нормативного характера правоприменительной деятельности судей4.
В рамках данного исследования необходимо выделить подходы в определении судебного прецедента. С позиции двух моделей судебного правотворчества: англо-американской и континентальной необходимо различать два вида «прецедента». Без исследования разницы между указанными моделями, проблема механического использования термина прецедент в отечественной и зарубежной литературе остается, что и приводит к противоречиям и расхождениям в понимании «судебного прецедента» и «судебной практики». Родиной прецедентного права является Англия. Общее право здесь создавалось королевскими судами, и в своей основе было правом судебной практики. Английские суды и в настоящее время не только применяют, но и создают нормы права. Правила, содержащиеся в судебных решениях, согласно английскому праву должны применяться и в дальнейшем, иначе будет нарушена стабильность общего права и поставлено под угрозу само его существование. Английский исследователь Руперт Кросс выделяет следующие принципы и правила судебного прецедента: 1) прецедент формируется не всеми судами, а только высшими; 2) каждый суд обязан следовать решению более высокого по положению суда , а апелляционные суды (кроме Палаты Лордов) связаны своими прежними решениями. Прецедент носит сугубо принудительный характер, так как английские суды обязаны следовать ранее принятому решению даже в тех случаях, когда имеются достаточно убедительные доводы, которые в иных обстоятельствах позволили не делать этого; 3) при отправлении правосудия следует исходить из того, что сходные дела должны рассматриваться сходным образом; 4) прецедент это суть решения, а остальное -«попутно сказанное» 5 Таким образом, прослеживается цепочка правил и пределов действий прецедента. Возглавляют эту цепочку решения, вынесенные Палатой Лордов, они же составляют обязательный прецедент. Решения, принятые Апелляционным судом, обязательны для всех остальных судов кроме Палаты Лордов. Решения, принятые Высшим судом правосудия, обязательны для низших судов. Исторически в Англии сложились три принципа судебного преце-
дента: stare decisis - принцип, обязывающий соблюдать прецеденты; ratio decidendi - часть судебного решения или суть правовой позиции судьи, на основе которой выноситься решение; obiter dicta - доводы, не обязательные для выводов суда по делу, обычно именуются, как «попутно сказанное». Структура английского прецедента осложнена тем, что судья при вынесении решения, которое принимается в качестве прецедента, должен разграничить суть решения, т. е. чему надо следовать и «попутно сказанное». К тому же необходимо учитывать, что степень обязательности сформулированного судом прецедента, зависит от его места в судебной иерархии судов. Р. Кросс при исследовании судебного прецедента делает вывод, что понятия «судебный прецедент» и «судебная практика» рассматриваются как идентичные, взаимозаменяемые, выступающие, по общему правилу, под одним и тем же названием - «прецедент» . В США отношение к прецеденту как источнику права более упрощенное, здесь вполне допускается изменение судебной практики. В странах романогерманской системы права несколько иное понимание судебного прецедента. Это «судебнообычное право», или судебная практика. Отличие заключается в том, что правовые нормы, создаваемые судом (даже высшим), не являются обязательными для нижестоящих судов при рассмотрении аналогичных дел. Формально все суды равны в своих полномочиях и не связаны решениями друг друга, а следование однажды выраженной позиции вышестоящей инстанции осуществляется не в силу принудительности, а в силу убедительности. Такое правило применяется судами как правовой обычай. В отличие от прецедента в общем праве, здесь норма права создается не в силу нормативной обязательности отдельно взятого судебного решения, а возникает как «результат многократного единообразного применения, принятии всеми или большинством судов»7. В основном же в романогерманской системе права роль судебной практики не выходит за рамки толкования или разъяснения закона. Считается, что правотворческая деятельность является прерогативой законодателя, а также правительственных или административных властей, уполномоченных на это законодателем8. Как отмечал Р. Давид, континентальная модель «судебной практики», в отличие от англо-американского прецедента, позволяет каждому конкретному судебному органу участвовать в правотворении, воздействовать на формирование и изменение судебно-правовых норм9. Таким образом, если эти две модели объединить понятием «прецедент», то с учетом их существенной разницы условно можно различать два вида прецедента: континентальная модель судебной практики и англо-американский судебный прецедент.
Дореволюционная русская теория права признавала, что закон дополняется нормами, которые создаются судебной практикой, хотя такое мнение не было общепризнанным1 . Отечественная юридическая наука более позднего периода считала, что судебная практика не может быть полноценным источником права, она не
должна устанавливать первоначальные нормы, вносить дополнения и исправления в общие нормативные предписания. «Ее роль чисто служебная, вспомогательная - конкретизировать в процессе толкования юридические нормы с учетом данной обстановки в рамках применения права11». В последнее время, как отмечает С. С. Алексеев, происходит «модернизация законодательства, которой доминирующее значение в нормативном материале приобретают общие принципы, рамочные и диспозитивные нормативные положения, оценочные понятия, «общие оговорки», а также идет развитие на основе закона прецедентной судебной практики с использованием достижений культуры общего, прецедентного права, в особенности в его классических формах, характерных для юридической системы Англии»12. Таким образом, современная российская правовая система представляет собой взаимопроникновение правовых систем, синтез статутного и прецедентного права. В связи с этим возникает путаница в определении «прецедента», в который вкладывается несколько иной смысл. Он разительно отличается от того, который был заложен в доктрине английского прецедента. В России прецедент зачастую отождествляют с решением суда, что является необоснованным мнением13. Называя решение суда прецедентным, в него вкладывается обывательский смысл: как неординарное решение или решение, которое ранее не встречалось в практике судов. Исходя из «классического» понимания, к прецедентам можно относить судебные решения лишь в том случае, когда под судебным прецедентом понимают решение суда по конкретному (индивидуальному) юридическому делу, создающее новую норму права и обязательное для судов при рассмотрении аналогичных дел14. Судебный прецедент должен содержать обязательные признаки: индивидуальность, нормативность и общеобязательность. В сущности эти три признака образуют понимание прецедента как специфического источника права, свойственного странам общего права. Поэтому судебный прецедент необходимо рассматривать в совокупности с его основными признаками.
Некоторые российские авторы рассматривают «судебный прецедент» и «судебную практику» как тождественные понятия. Однако, эти два понятия, как представляется необходимо различать, поскольку они имеют разные смысловые оттенки и потому не могут быть идентичными. Когда речь идет о судебном прецеденте, то имеется в виду создание новой нормы. Судебная же практика изучает, обобщает и дает разъяснения по вопросам применения законодательства. При соотношении этих понятий в ракурсе источника права, судебная практика шире по объему, чем судебный прецедент. Судебный прецедент, как источник права, подразумевает не процесс судебной деятельности, а его результат, а именно судебное решение. Судебная практика, как источник права, указывает на сформированные судами общие «правовые положения» в виде правил, принципов, указаний и определений, которые обладают определенной степенью общепризнанности и обязательности15. Кроме того,
судебная практика включает в себя несколько смысловых значений: 1) правоприменительную деятельность судов; 2) правотворческую деятельность судов, связанную с выработкой в процессе рассмотрения конкретных дел общеобязательных правил поведения; 3) сами выработанные в процессе судебной деятельности общеобязательные решения и материалы дел, то есть судебные документы. Еще одно отличие заключается в том, что судебная практика - это деятельность всех судов, а судебный прецедент -деятельность только высших судов. Таким образом, с позиции терминологии судебный прецедент и судебная практика понятия разные, нетождественные.
Некоторые проявления судебного прецедента могут носить разные формы. Исходя из этого понимания, выделяют следующие формы проявления судебного прецедента. В форме акта правоприменения, акта интерпретационного,
акта преюдиции, правового обычая, правовой позиции суда, нормативного правового акта. Разделяют судебный прецедент и по другим критериям. Как уже сказано выше, в одних случаях судебный прецедент и судебную практику различают, в других - оба явления объединяют понятием прецедент. В последнем случае выделяют: «обязательный» и «необязательный», «официальный» и «неофициальный», «формальный» и «фактический» прецедент. Понятие прецедент в современных исследованиях нередко употребляют применительно к судебным решениям, имеющим важное политико-правовое значение или к явлениям, которые отразили применение нормы впервые после ее установления, или явлениям, имеющим преюдициальное значение в отношении каких-либо фактов. Тем самым прецедент отождествляется с конкретным судебным решением, независимо от того, создается при этом новая норма права или существующая норма просто применяется к конкретным обстоятельствам дела. Данное понимание не является судебным прецедентом, поскольку несет в себе просто толкование закона, раскрытие его смысла. Другое дело, когда происходит смысловое развитие общих правовых предписаний, что по своей сути представляет собой правотворчество. Здесь то и возникает проблема установления границ между правоприменительной деятельностью судов и правотворчеством. Поэтому судебный прецедент необходимо рассматривать с позиции разграничения нормотворческой функции суда (правотворчества) и правозащитной роли суда (правоприменения). В юридической литературе долгое время господствовала точка зрения, согласно которой суд - носитель государственной власти, компетенция которого состоит в применении права, а не создании правовых норм. В последнее время произошел перелом, судебное нормотворчество постепенно получает признание. Отмечается негативное и позитивное отношение к правотворчеству судов. Негативное правотворчество заключается в противоречии принципа разделения властей, законности и природе судебной деятельности. Основные аргументы, выдвигающиеся против правотворчества судов следующие: в сферу официально за-
крепленной компетенции судов входит исключительно правоприменение, а не правотворчество; в нормативных толкованиях пленумов высших судебных органов отсутствуют нормы права во всей совокупности логической структуры, а содержаться лишь элементы диспозиций, гипотез, санкций. Под позитивным правотворчеством понимают не только процесс по установлению норм, но и процесс по отмене существующих норм права. По существу, «право дополнять закон и расширять границы его применения или смягчать его действие мало чем отличается от права издавать законы»16. В пользу судебного нормотворчества говорит то, что право на создание правовых норм вытекает из самостоятельности судебной власти, а также из задач суда по защите прав и свобод граждан. Подобная точка зрения обосновывается ссылками на некоторые положения Конституции РФ, прежде всего о приоритете и непосредственном действии прав и свобод граждан (ст. 18), о гарантированности гражданам судебной защиты их прав и свобод (ст. 46). Источник судебного нормотворчества видится в первую очередь в возможности применения судами непосредственно норм законов, Конституции РФ, международных договоров и общепризнанных принципов международного права, если акты меньшей юридической силы им противоречат. Также учитывая, что в последние годы на основе судебной практики в некоторые законодательные акты были внесены изменения и приняты новые федеральные законы, можно констатировать наличие определенных правовых оснований для рассмотрения некоторых судебных актов и актов судебных органов в качестве источников права, а также признать правотворческую роль высших судов России. Действующим российским законодательством прецедент не регулируется. Но, по мнению некоторых исследователей, высшие судебные инстанции не стоят в стороне от нормотворческого процесса и активно используют свои возможности в данном вопросе в пределах своей компетенции, поскольку «одним из существенных недостатков в правовом регулировании является неопределенность, неясность, неконкретность включаемых в законы и иные нормативные акты норм»17.
Если в «классическом» понимании под судебным прецедентом признают решение суда по конкретному (индивидуальному) юридическому делу, создающее новую норму права и обязательное для судов при рассмотрении аналогичных дел18, то судебный прецедент относительно Российской правовой системы необходимо рассматривать в совокупности с его основными признаками: индивидуальностью, нормативностью и обязательностью. К числу судебных актов, содержащих нормативные предписания, относят следующие: 1) правовые позиции и некоторые решения Конституционного Суда РФ; 2) нормативное толкование Пленумов Верховного Суда и Высшего Арбитражного суда РФ; 3) решения судов общей юрисдикции, отменяющие нормативные акты субъектов Федерации в случае их противоречия федеральному законодательству; 4) решения судов по аналогии закона и права, а также на основе норм права, содержащих неко-
торые оценочные понятия; 5) решения Европейского суда по правам человека. Однако наличие такого существенного признака как нормативность, для признания предписания правовым недостаточно. Необходимо официальное признание его общеобязательности. Решения судов по конкретным делам, разумеется, обязательны для всех участников дела (субъектов права). Но судебными прецедентами признаются лишь те решения, которые основаны на авторитете высших судов, где следование нижестоящих судов мнению вышестоящих является обязательным и в силу этого судьи нижестоящих инстанций должны учитывать мнение судей вышестоящей инстанции. Данный признак присущ постановлениям пленумов Верховного и Высшего Арбитражного Суда, поскольку за этими судебными инстанциями Конституцией РФ (ст. ст. 126-127) закреплено право давать разъяснения по вопросам судебной практики. Более того, решение судей, игнорирующих сформулированное пленумом правило, может быть отменено вышестоящим судом, и в итоге дело должно рассматриваться в соответствии с указанием высшей судебной инстанции.
В отечественной науке судебный прецедент рассматривают с точки зрения его структуры и содержания. Английские юристы относят к прецедентной норме, во-первых, юридическое заключение по делу и, во-вторых, аргументацию, мотивировку решения. Эти два элемента составляют сущность решения. Прецедентной нормой считается определенная часть судебного решения по конкретному делу. В российской правовой действительности прецедент, хотя и косвенно, фиксируется иначе. Рассматривая конкретное дело, суд выносит итоговое решение. Это решение состоит из нескольких частей. Во-первых, вводная часть, которая содержит в себе сведения об условиях рассмотрения дела. Во-вторых, описательная часть, где излагается фабула дела. В-третьих, мотивировочная часть, которая раскрывает существо вопроса и обоснование выводов суда. Эту часть решения в научной литературе чаще называют правовой позицией. Четвертая часть - резолютивная (постановляющая), в которой собственно и формируется окончательное решение по делу. Если предположить, что в мотивировочной части решения или «правовой позиции» содержатся нормы, то, как считает Н. В. Витрук, это «правовые выводы и представления суда как результат интерпретации судом духа и буквы Конституции РФ и истолкования им конституционного смысла положений отраслевых законов и других нормативных актов в пределах его компетенции, которые снимают неопределенность в конкретных конституционноправовых ситуациях и служат правовым основанием итоговых решений (постановлений) Конституционного суда»19. В другой работе он отмечает, что правовые позиции, хотя и приобретают характер конституционно-правовых норм, но ими не становятся20. Сказать, что судебный прецедент находится в резолютивной части решения, которая в принципе носит нормативно-правовой характер, было бы тоже не совсем правильно. В связи с тем, что, во-первых, невозможно вывод
(резолютивную часть) присоединить к другим не аналогичным правилам поведения и, во-вторых, одна часть не может существовать без другой. То есть обстоятельства дела, мотивировочная часть и резолютивная часть должны быть привязаны к своему итоговому решению. Поэтому считаю, что под судебным прецедентом необходимо понимать решение в целом виде (целостность всех его частей), его сущность.
Если судебный прецедент связан с появлением новой нормы, то он должен иметь структуру, т. е. строение, внутреннюю организацию. В представлении одних авторов прецедент, в частности судебный, складывается из трех элементов: изучение фактов, выработка доводов, вынесение самого решения21. Первый элемент - изучение фактов, относящихся к рассматриваемому делу, и выделение наиболее значимых из них принято называть гипотезой. Второй элемент -выработка доводов в пользу принимаемого по делу заключения считается диспозицией. Последний элемент - собственно само вынесенное решение, затрагивающее интересы участвующих в деле сторон, именуется санкцией. Вышесказанное дает основание рассматривать судебный прецедент как форму существования правовой нормы. А это означает, что судебный прецедент принимает форму индивидуального правоприменительного акта. Это является предположением, а не утверждением, поскольку по внутреннему строению и содержанию судебный прецедент -явление достаточно сложное, неоднозначное, которое имеет множество правил, принципов и давнюю историю существования.
По мнению других авторов, судебный прецедент состоит из двух частей22:
1) сути правовой позиции судьи, высказанной в связи с рассмотрением конкретного дела и вошедшей в основу решения суда по данному делу. Эта часть решения в английском праве называется ratio decidendi. Практика вынесения определений о распространении правовых позиций Конституционного Суда РФ на аналогичные ситуации, повторяемые в других законах и иных нормативно-правовых актах, показывает, что она в последнее время превратилась «в одну из форм исполнения постановлений Конституционного Суда, основанных на прецеденте»2 . Под правовой позицией принято понимать обобщенное представление суда по конкретным конституционно-правовым проблемам. Правовая позиция - ориентир в правовых проблемах, формируемый Конституционным Судом;
2) мнений, доводов судей, которые обосновывают необходимость и убедительность принятия решения или его не принятие, не вошедших в основу решения суда. Эти доводы не являются обязательными для судебного решения и обычно именуются как «попутно сказанное» - obiter dictum. Рассматривая дело, судья по существу суммирует обстоятельства дела, аргументы и обсуждения соответствующих вопросов права. Однако не все сказанное судьей в его выводах по делу, образует судебный прецедент. Только его правовая аргументация. Все остальное будет «играть роль лишь руководства, но не нормы права»24. Слова, выражения судей, их особое
мнение, не примененные к рассматриваемому делу, обычно называют внесудебными заявлениями, которые не имеют, как правило, никакой обязательной силы. Так, ст. 76 ФКЗ «О Конституционном суде РФ» указывает, что судья не согласный с решением КС РФ, вправе письменно изложить свое особое мнение. Впоследствии оно прилагается к материалам дела. Особое мнение судьи - добровольное, письменное несогласие судьи (в форме заявления), высказанное по ходу решения, но не вошедшее в основу решения, а потому не имеющее никакой обязательной силы.
Таким образом, судебный прецедент можно рассматривать: 1) с позиции различия моделей судебного правотворчества (англо-американский прецедент и континентальная судебная практика); 2) с позиции терминологического различия (судебная практика и судебный прецедент); 3) с позиции лексического, обывательского, и юридического значения; 4) с учетом форм проявления судебного прецедента, 5) с позиции разграничения нормотворческой функции судов (правотворчества) и правозащитной роли судов (правоприменения); 6) с точки зрения его основных признаков (индивидуальность, нормативность, обязательность); 7) с точки зрения его структуры и содержания. Применительно к Российской правовой системе права необходимо рассматривать судебный прецедент с позиции роли судов в формировании права и ее основных проблем:
1) влияние решений высших судов по конкретным делам.
2) влияние разъяснений Верховного суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ.
3) значение решений Конституционного Суда РФ.
4) значение и влияние решений Европейского Суда на правовую систему РФ.
Влияние решений высших судов по конкретным делам
В России традиционно нет прецедента в его англо-американском понимании, подразумевающем создание высшими судами страны в ходе конкретного (индивидуального) дела новых норм права и обязанность остальных судов следовать этому правилу. В российской правовой системе решение вышестоящего суда дает некую ориентировку, без которой невозможно добиться единства судебной практики. Если смысл законов не будет пониматься единообразно, то не будет обеспечено равенство граждан ни перед законом, ни перед судом. Но сегодня звучат предложения придать решениям Верховного, Высшего Арбитражного судов обязательную для нижестоящих судов силу при разрешении аналогичных дел25. Собственно придать этим решениям прецедентный характер. Говорится и о признании нормообразующей роли судебной практики в том смысле, как это понимается в континентальной правовой системе права: где право любых судов создавать правовые нормы (конкретизирующие нормы), которые при многократном и единообразном применении становятся своеобразным правовым обычаем. Ведущую роль, конечно, выполняют высшие судебные инстанции страны. При этом надо понимать разницу в фор-
мировании нормы права. Если в англоамериканской системе норма права формируется «сверх закона -extra leqem» или «вопреки закону - contra leqem», то в континентальной системе нормотворчество высших судов носит дополнительный к законам характер и применяется в основном там, где закон недостаточно ясен, конкретен.
Согласно Конституции РФ Высший Арбитражный Суд РФ и Верховный суд РФ дают разъяснения по вопросам судебной практики. Фактически законодатель закрепляет за высшими судами функцию рассмотрения материалов дела, изучения и обобщения практики применения законов и иных нормативно-правовых актов, а также информирование нижестоящих судов РФ о результатах рассмотрения дел и обобщения судебной практики. Но это совершенно не затрагивает вопроса о том, какое реальное значение имеют решения высших судов для других судов, входящих в соответствующую судебную систему, будь то арбитражные суды или суды общей юрисдикции. Если Высший Арбитражный Суд принимает решение по какому-то делу, он, тем самым, объясняет, как нужно применять определенный закон. Все другие арбитражные суды должны понимать, что если они будут иначе применять этот закон, то это грозит отменой их решений Высшим Арбитражным Судом по жалобам заинтересованных сторон. В сущности, суд низшей инстанции приказу не подчиняется, он рассматривает дело так, как сам считает правильным. Этого требует принцип независимости суда, и это чрезвычайно важно. Конечно, вышестоящий суд в процессуальном порядке может такое решение пересмотреть. Если к нему поступили жалобы или протест со стороны прокурора, этот вышестоящий суд может принять другое решение по делу. Но если он отменяет решение нижестоящего суда и направляет дело на новое рассмотрение, он не может обязать нижестоящий суд прийти к какому-либо определенному выводу. И нижестоящий суд может опять вынести такое же решение. Получается некоторое противостояние в судебной системе. Если вышестоящий суд видит ошибку в решении нижестоящего, у него есть только один способ ее исправить - самому разрешить дело. Разумеется, в пределах, предусмотренных процессуальным законом. Поэтому акты Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ, принимаемые ими при рассмотрении конкретных дел (решения, определения, постановления), несмотря на то, что они окончательны, не подлежат дальнейшему обжалованию (опротестованию) и обязательны для исполнения на всей территории Российской Федерации, не носят нормативного характера. Они издаются в целях единообразного понимания и применения норм права. Как отмечается в научной литературе, «каждое судебное дело обладает своеобразием и никогда не является точной копией какого-нибудь другого, пусть и схожего случая»26. Поэтому полагаем, что решения Верховного и Высшего Арбитражного судов РФ нецелесообразно наделять обязательной юридической силой для нижестоящих судов при разрешении аналогичных дел. Акты судов общей
юрисдикции и арбитражных судов являются по своей природе правоприменительными актами. Решения данных судов не имеют общеобязательного значения, и они не обязательны для других судов по другим делам. В то же время суды общей юрисдикции и арбитражные должны обладать правом нормотворчества в форме «судебной практики» в целях конкретизации и детализации общих норм права, как это происходит в континентальной правовой системе права.
Влияние разъяснений Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации
В настоящее время под проблемой прецедента подразумевают вопрос о юридической природе разъяснений Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного суда Российской Федерации, так как согласно Конституции (ст. ст. 126 и 127) и Федеральному Конституционному закону «О судебной системе Российской Федерации» в компетенцию этих судов входит дача разъяснений по вопросам судебной практики, имеющих обязательное значение для нижестоящих судов. Давать разъяснения по вопросам применения законодательства при рассмотрении гражданских, уголовных, административных дел является полномочием Пленума Верховного Суда РФ. Разъяснения имеют характер общего толкования закона (не связанного с разрешением конкретного правового конфликта) по определенным проблемам, возникающим в судебной практике при разрешении конкретных дел. Такие разъяснения имеют большое значение для обеспечения единообразия судебной практики. Разъяснения издаются высшим судебным органом по собственной инициативе на основе анализа судебной практики и обобщения судебной статистики. Такие разъяснения оформляются в виде особого акта судебного органа -постановления. Постановления Пленума Верховного Суда РФ публикуются в официальном издании для всеобщего сведения, а также направляются непосредственно судам. Но ученые и практики по-разному относятся к обязательности разъяснений: одни полагают, что они должны быть обязательными, другие - утверждают, что разъяснения должны носить рекомендательный характер. Разъяснения по вопросам судебной практики не издаются в порядке правосудия, то есть, не связаны с рассмотрением конкретного юридического дела. Они издаются в порядке руководства судами и являются средством выработки единой судебной политики. По содержанию, форме и процедуре принятия они очень близки к актам официального нормативного толкования, а в тех случаях, когда в них содержатся новые нормы, они превращаются из актов руководства судами в нормативные правовые акты. Соответственно дача таких разъяснений представляет собой правотворчество путем издания подзаконных актов. Нередко о разъяснениях Верховного Суда говорится как о прецеденте толкования27. Такой вывод основывается на рассмотрении «праворазъяснительной» деятельности Верховного Суда как толкования закона и это
толкование, которое он дает в своих разъяснениях становится обязательным образцом для решения судами конкретных дел. Но о «прецеденте толкования» в юридическом смысле можно говорить лишь в том случае, если толкование как способ создания нового правила или придания норме определенного смысла применялось в процессе и для решения конкретного дела. Если же речь идет о специальной интерпретационной деятельности, как в случае с разъяснениями высших судов, то ее результатом является акт нормативного толкования (или правовой акт, содержащий нормативное толкование), а не прецедент толкования. Иногда указывается, что разъяснения представляют собой «способ доведения до судов» прецедентных норм28 или как «средство судебной информации», которое имеет целью предупреждения судебных ошибок, а не предрешение результатов рассмотрения конкретных дел. При этом надо учитывать, что разъяснения не просто комментируют законодательство, но и решают сложные вопросы его понимания. Ведь не секрет, что законодательство имеет массу пробелов, неясностей, противоречий. Именно на их устранение в основном направлена такая «праворазъяснительная» деятельность высших судов. И конечно, невозможно избежать создания новых норм права.
Высшим судебным органом по разрешению экономических споров и иных дел, рассматриваемых арбитражными судами в соответствии с их полномочиями, является Высший Арбитражный Суд РФ. Высший Арбитражный Суд осуществляет судебный надзор за деятельностью нижестоящих судов, обобщает практику применения законов и иных нормативных правовых актов арбитражными судами и дает разъяснения по вопросам судебной практики29. Данные разъяснения применяются в виде постановлений Пленумов Высшего Арбитражного Суда РФ, которые в силу ч. 2 ст. 13 ФКЗ от 28.04.95 обязательны для арбитражных судов. Этот же закон закрепил еще одну форму обеспечения единства судебной практики в статье 16 ФКЗ от 28.04.95., где установил, что Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ рассматривает отдельные вопросы судебной практики и о результатах рассмотрения информирует арбитражные суды. Делается это в виде информационных писем, которые носят рекомендательный характер и не предусматривают их обязательности для арбитражных судов.
В Арбитражном процессуальном кодексе РФ законодатель в ч. 4 ст. 170 закрепил право арбитражных судов в мотивировочной части решения ссылаться на Постановления Пленума Высшего Арбитражного суда по вопросам судебной практики. Арбитражные суды всех инстанций уже давно активно используют в обоснование своих выводов, содержащихся в судебных актах, постановления Пленумов Высшего Арбитражного Суда. Однако если ранее отсутствовали в арбитражном процессуальном законодательстве нормы, закрепляющие право арбитражного суда делать в мотивировочной части решения ссылки на постановления Пленумов Высшего Арбитражного Суда и арбитражные суды исходили из положений ч. 2 ст. 13 Федерального конституцион-
ного закона «Об арбитражных судах в Российской Федерации», то теперь такое право нормативно закреплено в ст. 170 нового Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации. Кроме того, ранее в арбитражном процессуальном законодательстве отсутствовали нормы, обязывающие арбитражный суд обращаться в Конституционный Суд РФ с запросом о конституционности закона, примененного или подлежащего применению в рассматриваемом деле. Такая обязанность арбитражного суда вытекала из мотивировочной части Постановления Конституционного Суда РФ от 16.06.98 № 19-П. Теперь такая обязанность прямо закреплена в новом Арбитражном процессуальном кодексе Российской Федерации. Так, согласно ч. 3 ст. 13 нового Арбитражного процессуального кодекса РФ, если при рассмотрении конкретного дела арбитражный суд придет к выводу о несоответствии закона, примененного или подлежащего применению в рассматриваемом деле, Конституции РФ, арбитражный суд обращается в Конституционный Суд РФ с запросом о проверке конституционности этого закона. В случае признания Конституционным Судом РФ закона несоответствующим Конституции РФ неконституционный закон или его отдельные положения в соответствии со ст. 87 ФКЗ «О Конституционном Суде РФ» не могут применяться судами, а данное дело подлежит пересмотру компетентным органом в обычном порядке. Аналогичная ситуация имеет место в новом гражданском процессуальном кодексе РФ, где законодатель в ст. ст. 377-378 закрепил норму права, в соответствии с которой при рассмотрении надзорных жалоб заинтересованное лицо обязано указать, в чем состоит нарушение единства судебной практики, и обязано привести соответствующее обоснование этого нарушения.
На основании сказанного можно сделать вывод, что акты высших судебных органов - постановлений пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ, в которых на основании обобщения практики применения законов и иных нормативных правовых актов даются разъяснения по вопросам применения конкретных правовых норм, носят общеобязательный и нормативный характер для судов. Данные разъяснения представляют собой обнародование официальной позиции высших судебных инстанций по вопросам судебной практики и направлены на единообразное и правильное применение судами (общей юрисдикции и арбитражными) федерального законодательства.
Значение решений Конституционного Суда Российской Федерации
Для того чтобы утверждать, что Постановления Конституционного Суда являются прецедентом, необходимо определить функцию одного из высших органов судебной власти - Конституционного Суда Российской Федерации. Исследования в этой области начались не так давно, потому что данный высший суд страны существует лишь 13 лет. С одной стороны, это судебный орган, занимающий одно из ведущих мест в судебной системе, с другой - это федеральный орган государственной власти, который наряду с
высшими органами государства: Президентом РФ, Федеральным Собранием РФ, Правительством РФ, осуществляет функцию конституционного контроля и существенно влияет на деятельность этих органов. Неоднозначность в оценках самого органа конституционного правосудия влечет за собой неопределенность и противоречивость в понимании юридической природы издаваемых им судебных актов. Высказываются самые противоположные суждения по поводу юридической природы и значений актов Конституционного Суда РФ. Конституционный Суд РФ -в первую очередь орган конституционного контроля. Конституционный контроль состоит в выявлении правовых актов (законов и подзаконных правовых актов) государственных органов и должностных лиц на предмет соответствия Конституции РФ. Полномочия и характер деятельности Конституционного Суда отражены в Федеральном конституционном законе «О Конституционном Суде Российской Федерации». Проверка конституционности индивидуальных судебных решений или разъяснений Верховного, Высшего Арбитражного Судов РФ не входит в компетенцию Конституционного Суда РФ. Но необходимо иметь в виду, что проверка конституционного нормативного правового акта осуществляется, не только исходя из буквального смысла, но и из смысла, придаваемого ему судебной и иной правоприменительной практикой, включая разъяснения Верховного, Высшего Арбитражного Судов РФ30. В случае выявления противоречий законов или подзаконных правовых актов конституционным положениям, принимаются меры по устранению этих отклонений. Акты или их отдельные положения, признанные неконституционными, утрачивают силу. Не соответствующие Конституции международные договоры Российской Федерации не подлежат введению в действие. Кроме того, Конституционный Суд дает официальное толкование Конституции. В ст. 125 Конституции РФ закреплены юридическое значение судебных актов Конституционного Суда РФ и юридические последствия, принятых Конституционным Судом решений. Конституционный Суд издает следующие судебные акты: заключения, определения и постановления. Заключения, например, издаются по существу запросов о соблюдении установленного порядка выдвижения обвинения Президента РФ в государственной измене или совершении иного тяжкого преступления. Определения выносятся следующие: об отказе в принятии к рассмотрению запроса или ходатайства; об отложении рассмотрения дела; о прекращении производства по делу; о разъяснении решения Конституционного Суда РФ. Заключения и определения носят индивидуальный характер, их действие распространяется только на участников процесса. Постановление это итоговое решение суда, так его определяет вышеназванный закон о Конституционном Суде. Постановления принимаются по вопросам, связанные с разрешением дел о соответствии Конституции РФ, федеральных законов, нормативных актов Президента, Правительства РФ, конституций республик, уставов, а также законов или иных нормативных актов субъектов Федерации, изданных в пределах
своей компетенции; с разрешением споров о распределении компетенции между органами государственной власти различных уровней, жалобами на нарушение конституционных прав и свобод граждан. Конституционный суд не рассматривает конкретные дела, где устанавливаются факты и применяются какие-то санкции гражданско-правового, уголовно-правового или административно-правового характера. Конституционный Суд по запросам судов проверяет конституционность закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле. Своими решениями он всегда дает ответ только на один вопрос: соответствует данное нормативное положение Конституции или нет. Постановления Конституционного Суда, которыми тот или иной акт признается неконституционным или конституционным, рассчитаны на неопределенный круг лиц. Постановления предусматривают многократность применения и носят императивный, обязывающий характер.
Таким образом, внесение изменений и дополнений в систему действующих норм происходит в двух случаях: толкования Конституции и признания неконституционными подведомственных суду нормативных актов (в целом и частично). Толкование Конституции, данное Конституционным Судом, является официальным и обязательным для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений31. Решения Конституционного Суда РФ по своему содержанию представляют собой результат его познавательной деятельности по уяснению смысла и содержания различных нормативных актов, в первую очередь Конституции РФ, и основанному на нем последующему разъяснению соответствующих норм в целях их правильного понимания и применения. Весь этот процесс по своим юридическим свойствам определяется в теории права как процесс толкования правовых норм - интерпретация, а его результаты - как акты толкования. Решения Конституционного Суда должны содержать в себе уточнение, конкретизацию конституционных и иных положений, а даваемые ими разъяснения не должны выходить за рамки толкуемых норм. Эти акты характеризуются вспомогательным значением по отношению к конституционным нормам, которые они разъясняют. Роль Конституционного Суда РФ в преобразовании Конституции выражается в том, что при принятии решений он, не изменяя текстуального содержания ее положений, формулирует скрытый смысл рассматриваемых конституционных положений. Так, в своем постановлении32 Конституционный Суд пришел к выводу, что днем официального опубликования закона может считаться только дата, с которой реально обеспечивается получение информации о содержании закона его адресатами, а не дата, указанная в выпуске источника официального опубликования. В связи с этим был раскрыт смысл ч. 3. ст. 15 Конституции РФ и понятие «опубликование» было истолковано с позиции «обнародования» как доведения до всеобщего сведения. При рассмотрении другого
дела33, Конституционный Суд постановил, что поправки к главам 3-8 принимаются в форме правового акта - закона Российской Федерации. В соответствии с данным решением впоследствии был принят Федеральный закон34. Таким образом, задача Конституционного Суда России заключается в том, чтобы дать такое толкование Конституции РФ, которое не повлекло бы за собой создания новых общих правовых предписаний. Если же издание такого разъяснения не представляется возможным, а необходимость в конкретизации нормы достаточно велика, ситуация должна разрешаться законодательным путем. Либо путем принятия соответствующей поправки к Конституции РФ, либо издания Федерального конституционного закона, либо внесения дополнения или изменения в ранее изданный закон.
Другой случай, когда своими решениями Конституционный суд прекращает действие правовых актов как в целом, так и в части, тем самым выполняя присущую ему контрольную функцию, освобождая действующее законодательство от противоречащих Конституции РФ норм. Хотя отмена действия закона не является функцией суда, это еще не говорит о том, что Конституционный Суд сам «творит право», но вместе с тем риск подмены законодателя в деятельности Конституционного Суда достаточно велик. В большей степени это связано с некон-кретностью и проблемами в конституционных нормах. Конституционный Суд решает те вопросы, которые не имеют четкой регламентации в Основном законе. В Федеральном Конституционном Законе «О Конституционном Суде РФ» предусмотрено, что основанием обращения в Конституционный Суд является «обнаружившаяся неопределенность»35 в том или ином вопросе. Если Конституционный Суд находит, что такая неопределенность отсутствует, то отказывает в принятии обращения к рассмотрению. Некоторые решения Конституционного Суда РФ иногда рассматриваются как прецеденты. Мнения основываются на том, что Конституционный Суд отказывает в принятии обращения к рассмотрению дела, если по поставленному вопросу им уже сформулирована правовая позиция, сохраняющая свою силу. В Российской правовой системе многие правовые акты, изданные тем или иным органом, бывают сходными. Например, принимается закон в субъекте РФ и аналогичные нормы права принимает Правительство РФ. По существу это будут одинаковые нормы права. Поэтому, когда Конституционный Суд отказывает в принятии обращения к рассмотрению дела, он всегда ссылается на свою «правовую позицию», которая была уже сформулирована по аналогичному делу ранее, где аналогичные нормы права оценены Конституционным Судом как не соответствующие Конституции РФ. Следует отметить, что определения термина «правовая позиция», который использует Конституционный Суд в своих решениях, в тексте ФКЗ «О Конституционном Суде РФ» не дано. Некоторые авторы дают следующее определение: Правовая позиция - интерпретация Конституционным Судом, какого-либо явления конституционно-правовой действи-
тельности (правового принципа, нормы, понятия), проведенная при рассмотрении конкретного вопроса (дела) и выраженная в тексте итогового решения Суда36. Постановления Конституционного Суда, касающиеся конституционного контроля, считаются обязательными для всех лиц, в том числе для законодателя (ст. 6 ФКЗ «О Конституционном Суде РФ»). Ведь выводы, сформулированные судом, распространяются на все иные нормативные правовые акты, содержащие нормы, аналогичные тем, что стали предметом рассмотрения Конституционного Суда (ст. 87 ФКЗ «О Конституционном Суде РФ»). Таким образом, Конституционный Суд оказывает важнейшее воздействие как на правоприменительную, так и на судебную практику. Однако существует мнение, где решение Конституционного Суда является не прецедентом, а актом преюдиции. Зам. председателя Конституционного суда РФ Т. Г. Морщакова утверждает, что первоначальное решение Конституционного Суда Российской Федерации это особый вид преюдиции, а не прецедента. Термин «преюдиция» означает, что факт, установленный один раз, не может устанавливаться еще раз этим или другим судом. Он должен расцениваться как уже установленный и другой суд может ссылаться на установленный факт, который отражен в решении суда по данному делу. Факт, который установлен Конституционным Судом РФ и суть, которого в том, что определенное положение не соответствует Конституции, больше никем не может устанавливаться, ни Конституционным судом, ни другими судами37. В связи с этим, возникает вопрос: какая разница между преюдицией и прецедентом. Считаю, что преюдиция всего лишь устанавливает факт, который не подлежит доказыванию по другому делу, в то время как прецедент создает новые нормы, правила поведения, которые имеют существенные значения для других судов при рассмотрении аналогичных дел. То есть при рассмотрении дела суд может ссылаться на уже состоявшееся раннее решение суда по аналогичным правоотношениям. Такая ситуация говорит о том, что Конституционный Суд РФ указал, что нормы не соответствуют Конституции. Поэтому точка зрения Заместителя Председателя КС РФ является убедительной, когда суд устанавливает факт.
Этим значение решений Конституционного Суда по делам о конституционном контроле не исчерпывается. Так, многие решения Конституционного Суда по содержанию все же являются «нормообразующими». Признавая норму права не соответствующей, Конституционный Суд формирует новую норму. Одним из ярких примеров «судебного правотворчества» является дело о так называемых «мертвых душах»38. Конституционный Суд фактически создал новую норму. Вместо словосочетания «общее число депутатов» следует читать «конституционно установленное число». И как пишет Т. Я. Хабриева, «грань, которая отделяет акты толкования норм Конституции от настоящего правотворчества,
~ 39
является довольно тонкой» , но в данном случае Конституционный Суд ее явно «перешагнул». В другом случае Конституционным Судом был
восполнен пробел Основного Закона. Он внес в ст. 136 правило, согласно которому новое наименование субъекта федерации подлежит включению в статью 65, предоставив это право главе государства40. В результате изменение в тексте Конституции РФ стало возможным путем издания подзаконных актов, а именно указами Президента. В мотивировочной части Конституционный Суд формулирует положения - «правовые позиции», на основе которых делает вывод о соответствии оспариваемого акта Конституции РФ. Так, например, мотивировочной частью постановления от 17.11.1997 г. Конституционный Суд признал постановления Государственной Думы Федерального Собрания не соответствующими Конституции РФ и тем самым лишил Государственную Думу возможности давать разъяснения федеральных законов. Думается, что «правовые позиции» зачастую представляют смысловое развитие норм Конституции. Вопросы правовой природы и юридической силы таких положений в настоящее время остаются спор-ными41. Правовые позиции» фактически отражают государственную волю, «поскольку возникают как акт конституционного органа государства, уполномоченного выразить эту волю в предписанных законом форме и параметрах»42. Высказываются мнения о политической, а не правовой природе данных положений. «Отечественный Суд гораздо чаще принимает политическое решение, маскируя его истинную природу правовыми рассуждениями43». Верно то, что Конституционный Суд как при конституционном контроле, так и при толковании Конституции РФ практически не ограничен в свободе своих рассуждений. При этом он оперирует нормами Конституции -документа в значительной мере политического Решение о признании нормативного акта полностью или частично не соответствующим Конституции влечет утрату юридической силы этого акта или соответствующей части, не требует никакого подтверждения другими государственными органами или должностными лицами. Статья 79 ФКЗ «О Конституционном Суде РФ» также не допускает возможности пересмотра решений данного суда. Статья 80 ФКЗ возлагает обязанность на государственные органы и должностные лица по приведению законов и иных нормативных актов в соответствие с Конституцией Российской Федерации в связи с решением Конституционного Суда, если нормативные акты, их отдельные положения признаны неконституционными, либо из решений Конституционного Суда вытекает необходимость устранения пробела в правовом регулировании. Федеральный Конституционный закон «О Конституционном Суде РФ» закрепляет функции и полномочия Конституционного Суда, юридическую силу и общеобязательность, значение и юридические последствия, принятых решений. Кроме всего прочего, у «правовой позиции» как предполагаемого источника права выделяют характерные признаки: 1) общий и обязательный характер; 2) юридическую силу, приравненную к юридической силе самой Конституции; 3) наличие конституционноправовой нормы; 4) схожесть в судебной и иной правоприменительной практике с характером
прецедента44. Все это позволяет сделать вывод, что решения Конституционного Суда Российской Федерации «приобретают характер конституционно-правовых норм». Поскольку правовая норма, чей неконституционный характер признал данный суд, перестает действовать не только в конкретном рассмотренном нормативном правовом акте, но и во всех иных правовых актах. Признание «правовой позиции» Конституционного Суда в качестве официально самостоятельного источника права, с одной стороны, означало бы признание судебного правотворчества наряду с правотворчеством законодательной власти в России, с другой стороны, привело бы к достижению некого компромисса между сторонниками и противниками судебного правотворчества Конституционного Суда. Думается, что законодательство о полномочиях Конституционного Суда по толкованию и конституционному контролю в дальнейшем будет совершенствоваться.
Значение и влияние решений Европейского Суда на правовую систему РФ
Для полноты данного исследования становится актуальным вступление России в Совет Европы и ратификация Конвенции о защите прав человека и его основных свобод. Итак, с 5 мая 1998 г. в России действует Европейская конвенция по правам человека и с этого момента граждане РФ, а также граждане других стран, входящие в Совет Европы, имеют право на обращение с жалобами в Европейский Суд по правам человека. Как известно, Европейский Суд выносит свои решения на основании прецедентов, то есть ранее вынесенное решение является основанием для последующих решений. В соответствии с действующей ч. 4 ст. 15 Конституции РФ устанавливается, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. С 1998 г. Конституционный суд РФ в целом упоминал позицию Европейского суда по правам человека, а в последнее время в постановлениях Конституционного суда мы видим прямые отсылки к решениям Европейского Суда. «Ассимиляция»
прецедентного права в России постепенно начинается. В практике Конституционного Суда РФ существуют примеры ссылок на положения, выработанные Европейским Судом по правам че-ловека45, а в судах общей юрисдикции, стал распространяться журнал «Бюллетень постановлений Европейского Суда по правам человека». В таких журналах описываются постановления Европейского Суда по делам граждан, чьи государства входят в Совет Европы. Еще одним примером внедрения прецедента может послужить приказ Министерства юстиции РФ № 10 от 21.01.2000 г., где сказано, что в рамках исполнения обязательств РФ как страны-члена Совета Европы необходимо повышение уровня использования информационных технологий в правовой информатике и бесплатном предоставлении в машиночитаемой форме по сети Интернет правовой информации (нормативных актов и прецедентов). Это говорит о том, что Российская Федерация официально признала юрисдикцию Ев-
ропейского Суда обязательной и тем самым российским судам необходимо учитывать в своей деятельности практику Европейского суда по правам человека. Тогда возникает вопрос: почему решения Европейского Суда не создают доктрину прецедентного права в России? Как уже сказано выше, решения этого суда основаны на прецеденте. Каждое государство, которое присоединилось к Конвенции, должно принимать все решения принятые судом, без каких либо ограничений. Любой человек может обратиться за защитой в Европейский Суд. Предмет жалобы -нарушение прав и свобод человека действиями и (или) решениями органов государственной власти (судебной, исполнительной, законодательной). Предметом жалобы не могут служить действия и (или) решения частных лиц (физических, юридических). Данный суд не может отменить, изменить, либо отправить на новое рассмотрение закон или решение национальной судебной инстанции. Он лишь вправе предусмотреть компенсацию за нарушение прав гражданина его государством. Поэтому Европейский Суд не входит в национальную судебную систему: не является апелляционной, кассационной, либо иной вышестоящей инстанцией. Европейский суд считается независимым от национальных правовых систем. Это независимый международный орган по защите прав и свобод человека. Поэтому влияние решений Евросуда на правовую систему России остается самостоятельной нерешенной проблемой, которая к тому же носит международно-правовой характер и требует дальнейшего изучения.
□ □ □ □ □
1 Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1992. С. 604.
1 Цит. по: Кросс Р. Прецедент в Английском праве. М., 1985. С. 8.
2 Смирнов Л. В. Деятельность судов РФ как источник права // Журнал российского права. 2001. № 3.; Дроздов Г. В. Судебная практика как источник права. М., 1997.; Марченко М. Н. Является ли судебная практика источником российского права? // Журнал Российского права. 2000. № 12. С. 13.
3 Богданова Н. А. Конституционный Суд РФ в системе конституционного права // Вестн. Конституционного Суда РФ. 1997. № 3. С. 63.
4 Ржевский В. А., Чепурнова Н. М. Судебная власть в РФ. Конституционные основы организации и деятельности. М., 1998. С. 36; Марченко М. Н. Является ли судебная практика источником российского права // Журнал Российского права. 2000. № 12. С. 13; Смирнова Л. В. Деятельность судов РФ как источник права // Журнал российского права. 2001. № 3.
5 Кросс. Р. Прецедент в Английском праве. М., 1985. С. 151-154.
6 Кросс. Р. Прецедент в Английском праве. М., 1985. С. 151-154.
7 Зивс С. Л. Источники права. М., 1981. С. 186-187.
8 Хропанюк В. Н. Теория государства и права: учебное пособие для высших учебных заведений / под ред. В. Г. Стрекозова. М.,1995. С. 186.
9 Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности: пер. с фр. М., 1999. С. 21-23, 98-99, 248-249, 256-257, 287-288, 295-297.
10 Цит по: Хропанюк В. Н. Теория государства и права: учеб. пособие для высших учебных заведений / под ред. В. Г. Стрекозова. М. 1995. С. 186.
1 Алексеев С. С. Общая теория права. М., 1983. Т. 2. С. 88.
12 Интервью с доктором юридических наук, заслуженным деятелем науки РФ, заместителем председателя Совета Исследовательского центра частного права при Президенте РФ С. С. Алексеевым // Законодательство. 2000. № 1.
13 Кучин М. В. Судебный прецедент как источник права // Российский юридический журнал. 1999. № 4. С. 71.
14 Богдановская И. Ю. Прецедентное право. М., 1993. С. 22-23.
15 Марченко М. Н. Проблемы теории государства и права: учебник. М., 2001. С. 501.
1 Федоренко Н. В., Лусегенова З. С. Некоторые аспекты правоприменения в арбитражном процессе // Вестн. ВАС РФ. 2002. № 6. С. 95.
17 Гаджиев Г. Рыночная экономика в решениях Конституционного Суда РФ // Российская юстиция. 2001. № 10. С. 21.
18 Богдановская И. Ю. Прецедентное право. М.,1993. С. 22-23.
19 Витрук Н. В. Правовые позиции Конституционного суда РФ: понятие, природа, юридическая сила и значение // Конституционное правосудие в меняющихся правовых системах. М., 1999. С. 89.
20 Витрук Н. В. Конституционный суд РФ и законотворчество // Современное состояние российского законодательства и его систематизация. Москва; Тула, 1999.
21 Богдановская И. Ю. Прецедентное право. М., 1993. С. 41-77.
22 Цит по: Марченко М. Н. Проблемы теории государства и права: Учебник. М., 2001. С. 502.
23 Митюков М. А. Акты Конституционного Суда РФ и конституционных (уставных) судов субъектов Федерации: общая характеристика и статистический анализ // Журнал российского права. 2001. № 6.
24 Кросс. Р. Прецедент в Английском праве. М., 1985. С. 56, 173.
25 Жуйков В. М. К вопросу о судебной практике как источнике права // Судебная практика как источник права. С. 23.
26 Витрянский В. В. Обобщение надзорной практики Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации по применению гражданско-правовых норм// Вестник ВАС РФ. 2000. № 11. С. 102.
27 Наумов А. Судебный прецедент как источник уголовного права // Российская юстиция. 1994. № 1. С. 9-11.
28 Карпов Д. В. Конституционно-правовые основания актов судебной власти: технико-юридический аспект // Проблемы юридической техники: сб. ст. / под ред. В. М. Баранова. Н. Новгород. 2000. С. 484.
29 Федеральный Конституционный закон «Об арбитражных судах в Российской Федерации» от 28.04.1995 г. № 1- ФКЗ ст. ст. 9, 10, 13.
30 Статья 74 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации».
31 Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации», ст. ст. 1, 3, 106.
32 Постановление Конституционного Суда от 24.10.1996 г. № 17-П по делу о проверке конституционности части 1 статьи 2 Федерального закона от 07.03.1996 года «О внесении изменений в Закон Российской Федерации «Об акцизах» //Вестник Конституционного Суда РФ. 1996. № 5.
33 Постановление Конституционного Суда РФ от
31.10.1995 года № 12-П по делу о толковании статьи 136 Конституции РФ //Собрание законодательства РФ. 1995. № 45. ст. 4408.
34 Федеральный закон от 04.03.1998 года № 33- ФЗ «О порядке принятия и вступления в силу поправок к кон-
ституции РФ» // Собрание законодательства РФ. 1998. № 10. ст. 1146.
35 Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации». Ст. 36.
3 Романова С. В. Правовые позиции Конституционного Суда РФ по проблеме правового регулирования вопросов, находящихся в совместном ведении Российской Федерации и её субъектов // Закон и право. 2002. № 2. С. 18
37 Правовая система «Гарант»: интервью с заместителем председателя Конституционного суда РФ Т. Г. Морщаковой.
38 Постановление Конституционного суда РФ от
12.04.1995 г. // СЗ РФ. 1995. № 16. Ст. 1451.
39 Хабриева Т. Я. Толкование Конституции РФ: теория и практика. М., 1998. С. 52-57.
40 СЗ РФ. 1995. № 11. Ст. 4408.
41 Сивицкий В. А., Терюкова Е. Ю. Решения Конституционного Суда РФ как источники конституционного права РФ //Вестник Конституционного Суда РФ. 1997. № 3. С. 78-79; Лазарев Л. В. Некоторые спорные вопросы теории и практики конституционного правосудия // Вестник Конституционного Суда РФ. 1997. № 3. С. 21-22.
42 Лучин О. В., Моисеенко М. Г. Формирование правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации по проблемам конституционного права // Теоретические проблемы российского конституционализма. М., 2000. С. 58.
43 Невинский В. В., Конституционный Суд РФ и правотворчество в России // Вестник Конституционного Суда РФ. 1997. № 3. С. 69-72.
44 Витрук Н. В. Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации: понятие, природа, юридическая сила и значение //Конституционное правосудие в меняющихся правовых системах. М., 1999. С. 89.
45 Постановление Конституционного Суда РФ от 16.05.2000 г. № 8-П по делу о проверке конституционности отдельных положений п. 4 ст. 104 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)».
