CC BY
6
лицами были шах, жена шаха, телохранитель, жена телохранителя и противники шаха. Действо шло несколько дней, а подготовка начиналась за неделю до праздника. За день до наступления торжественных дней выполнялся обряд хун (хождение по воду) - это единственный раз, когда мужчине не стыдно ходить за водой. Все женские роли исполнялись мужчинами. Сюжет представления развертывал перед зрителем борьбу двух сторон. Роли шахской стороны исполнялись большей частью наемными лицами, часто из других селений, так как они (т е. роли) были неблагодарными, редко кто из Кубачи соглашался играть жену шаха. Дело в том, что во время похищения ее тискали, били и чуть ли не рвали на части во время игры. Роли же противников шаха играли кубачинцы, которые хотели участвовать в театрализованной борьбе с шахом, они носили кольчуги и были вооружены, т. е. на эти роли никого не нанимали. Также все они носили войлочные маски с белыми разводами, которые куба-чинские умельцы мастерски шили. Во время представления они старались остаться неузнаваемыми. «Маска делалась из войлока, имела отверстия для
Библиографический список
глаз, рта, носа и ушей. Такие маски известны еще у некоторых народов Северного Кавказа. Например, у абазин, у адыгов, кабардинцев, осетин, аварцев, лаков. У большинства перечисленных народов они имели обрядово-культовое значение. Кубачинские маски отличаются своими специфическими чертами, не встречающимися в других местах, а именно - характерными полосами раскраски, напоминающими татуировку» [4, с. 102]. Вся сторона обрядово-ри-туального цикла «Гулала-абильциль» напоминает театрализованное представление. Здесь есть все: и маски, и танцы, и игра, и сцена, где все это происходило, и музыкальные инструменты.
Таким образом, поэтичность обрядовой культуры делает ее начальным этапом драматизации - театр зарождался, опираясь на искусство народа. Народное творчество в своем историческом и эстетическом развитии дошло до той стадии, когда в нем стали зримыми элементы драмы. Фольклорные истоки, народные мотивы, обращение к обрядовым и культурным традициям способствуют рождению многих оригинальных произведений различных видах искусства.
1. Абакарова Ф.О., Алиева Ф.А. Очерки устно-поэтического творчества даргинцев. Махачкала, 1999.
2. Зульфукарова М.И. Дагестанская советская драматургия. Махачкала,1965.
3. Султанова Г Фольклор в драматургии и театре Дагестана. Махачкала, 2008.
4. Шиллинг Е.М. Кубачинцы и их культура. Историко-этнографические этюды. Москва, 1949.
5. Багомедов М.Р, Рабаданова А.Р Ономастикон даргинской детской литературы. Мир науки, культуры, образования. 2020; № № 2 (81): 476-478. References
1. Abakarova F.O., Alieva F.A. Ocherki ustno-po'eticheskogo tvorchestva dargincev. Mahachkala, 1999.
2. Zul'fukarova M.I. Dagestanskaya sovetskaya dramaturgiya. Mahachkala,1965.
3. Sultanova G. Fol'klor v dramaturgiiiteatre Dagestana. Mahachkala, 2008.
4. Shilling E.M. Kubachincy i ih kultura. Istoriko-'etnograficheskie 'etyudy. Moskva, 1949.
5. Bagomedov M.R., Rabadanova A.R. Onomastikon darginskoj detskoj literatury. Mirnauki, kultury, obrazovaniya. 2020; № № 2 (81): 476-478.
Статья поступила редакцию 20.10.23
УДК 82
Novikova N.N., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, German Language Department, MGIMO University (Moscow, Russia),
E-mail: [email protected]
ON THE STYLISTIC PROPERTIES OF THE SUBJUNCTIVE MOOD OF THE VERB IN THE GERMAN LANGUAGE (USING THE EXAMPLE OF THE NOVELS BY B. KIRCHHOFF "WIDERFAHRNIS" AND U. TIMM "AM BEISPIEL MEINES BRUDERS"). The article analyzes the stylistic aspect of functioning of grammatical forms of the subjunctive mood in the German language using the example of the works of two modern writers: Bodo Kirchhoff and Uwe Timm. The author examines interaction of the categorical meaning of a grammatical form, its lexical meaning and contextual meaning. The author concludes that the stylistic potential of grammatical forms of the subjunctive mood in the German language is extremely rich, the subtlest shades of meaning are conveyed by grammatical forms or their contextual combination. The palette of meanings of a particular grammatical category requires thorough study in various linguistic material. The involvement of a literary text in the study of the grammatical side of the language emphasizes, among other things, the aesthetic value of the literary word. The use of the subjunctive mood is not limited to the meanings of the unreal (if), which are the most understandable for a native Russian speaker. A particular difficulty is the use of the subjunctive mood in indirect speech, where the grammatical form is an additional seme, carries enriching meanings, and often changes or enriches the meaning of the statement.
Key words: stylistic functions of grammatical forms, German language, theoretical grammar, subjunctive mood, modern literature
Н.Н. Новикова, канд. филол. наук, доц., МГИМО МИД РФ, г. Москва, E-mail [email protected]
О СТИЛИСТИЧЕСКИХ СВОЙСТВАХ СОСЛАГАТЕЛЬНОГО НАКЛОНЕНИЯ ГЛАГОЛА В НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ (НА ПРИМЕРЕ РОМАНОВ Б. КИРХГОФА «WIDERFAHRNIS» И У. ТИММА «AM BEISPIEL MEINES BRUDERS»)
В статье анализируется стилистический аспект функционирования грамматических форм сослагательного наклонения в немецком языке на примере произведений двух современных писателей: Бодо Кирхгофа и Уве Тимма. Автор рассматривает взаимодействие категориального значения грамматической формы, ее лексического значения и контекстуального смысла. Делается вывод о том, что стилистический потенциал грамматических форм сослагательного наклонения в немецком языке чрезвычайно богат, тончайшие оттенки значения передаются грамматическими формами или их контекстным сочетанием. Палитра значений конкретной грамматической категории требует основательного изучения на различном языковом материале. Привлечение художественного текста в изучение грамматической стороны языка акцентирует, помимо прочего, эстетическую ценность литературного слова. Употребление сослагательного наклонения не ограничено значениями нереального (если бы), наиболее понятными для носителя русского языка. Особую сложность представляет собой употребление сослагательного наклонения в косвенной речи, где грамматическая форма является дополнительной семой, несет в себе обогащающие значения, часто меняет или обогащает смысл высказывания.
Ключевые слова: стилистические функции грамматических форм, немецкий язык, теоретическая грамматика, сослагательное наклонение, современная литература
Актуальность работы обусловлена сложностью изучения сослагательного наклонения для студентов - носителей русского языка, что объясняется отсутствием прямых содержательных соответствий в родном языке, особенно это касается форм косвенной речи. Для нас важно детальное изучение взаимосвязи между формальным строем грамматической конструкции, ее содержательной стороной и стилистической насыщенностью [1-11].
Цель статьи: определить стилистические функции сослагательного наклонения в художественном тексте, его уникальность в содержательном аспекте повествования.
Задачи: проанализировать специфику употребления грамматических форм сослагательного наклонения в художественном тексте, их стилистической уникальности и отличия от параллельных синтаксических конструкций. Материалом для исследования послужили произведения двух известных современных писателей.
Методы: анализ употребления грамматической формы в произведениях У. Тимма и Б. Кирхгофа, изучение теоретических исследований означенной проблематики в работах российских и зарубежных ученых.
Научная новизна статьи: предпринята попытка продемонстрировать связь между теоретической стороной изучения грамматического явления (сослагатель-
нога наклонения в немецком языке) и его влиянием на понимание художественного контекста на примере художественных текстов авторов, представляющих разные литературные направления.
Теоретическая значимость: расширение теоретических и практических знаний в области грамматики немецкого языка.
Практическая значимость: анализ стилистической насыщенности конкретных глагольных форм поможет донести до обучающихся неочевидные способы прочтения текста, понимания его содержания.
Стилистический аспект функционирования грамматических форм привлекает внимание исследователей еще с 80-х годов прошлого века, когда на смену коммуникативному подходу в изучении иностранных языков пришел когнитивный метод, ставящий во главу угла исследование связи языка и мышления. Внимание ученых привлекает не только и не столько формальный строй языка, его лексические и грамматические конструкции, сколько нарратив, возникающий при взаимодействии автора и реципиента. При таком подходе открывается множество возможностей как передачи смысла рассказчиком, так и его толкований, а сам нарратив, в чем согласны между собой большинство современных исследователей, представляет собой сочетание языковых и психологических структур обеих сторон акта коммуникации, уникальных в культурном и историческом контекстах. Содержательный и формальный строй текста отображает личностные качества автора, его образование, жизненный опыт, уровень языковой культуры, то есть те признаки, которые присущи так называемой «языковой личности» [3].
Вторичный эффект возникает при восприятии текста рецептивной стороной, читателем или же слушателем. Стилистическая насыщенность грамматической формы в художественном тексте играет в этом акте важнейшую роль наряду с лексическими способами выразительности.
Информация, передаваемая художественным текстом, несет интеллектуальный, эстетический и эмоциональный заряд, потому требует разноуровневых способов передачи. Одним из таких способов является выбор грамматических форм, несущих не только информативное, но и эмоциональное содержание, что является одной из черт идиостиля писателя.
Предметом нашего исследования является стилистический потенциал форм сослагательного наклонения в немецком языке на материале произведений двух современных немецких писателей - Бодо Кирхгофа «Widerfahrnis» („Неожиданное происшествие») и Уве Тимма «Am Beispiel meines Bruders» („На примере брата"). Выбор произведений этих авторов не случаен, поскольку литературный стиль каждого из писателей при всей несхожести являет собой образец безупречного владения языком. Немецкие критики называют У. Тимма «виртуозом немецкой грамматики», а Б. Кирхгофа - «чародеем языка».
Вопросы художественной стилистики Тимма, в частности особенности употребления сослагательного наклонения, не раз становились предметом литературоведческого анализа. (Среди российских исследователей об этом упоминает В.Д. Седельник в статье «Становление классика») [4].
Почему мы анализируем именно сослагательное наклонение? При всей выразительности форм сослагательного наклонения в современном немецком языке конъюнктив не столь употребим, как в классических текстах. Довольно сложная система образования форм конъюнктива приводит к стремлению заменить его в речи и в художественных текстах на формы изъявительного наклонения, способные передать ту же информацию, хотя, безусловно, и обедняет арсенал языковых средств. Употребление сослагательного наклонения привносит дополнительные семы соотнесенности действия и его вариативности в художественном тексте.
Сослагательное наклонение (Konjunktiv) - одно из трех наклонений в немецком языке наряду с изъявительным (Indikativ) и повелительным (Imperativ). Конъюнктив имеет те же пять временных форм, что и изъявительное наклонение (Präsens, Präteritum, Perfekt, Plusquamperfekt, Futurum) и две дополнительные: Konditionalis I и редко употребляемый Konditionals II. Формы сослагательного наклонения подразделяется в зависимости от их образования и грамматической функции на презентные (Präsens, Präteritum и Futurum) и претериальные (Präteritum, Plusquamperfekt Konditionalis I и II). Презентные формы, объединяемые понятием конъюнктив I, служат для передачи косвенной речи, а претериаль-ные - конъюнктив II, функция которого - воспроизводить все виды содержания нереального (так называемый «конъюнктив ирреалис»).
В интервью по случаю своего 75-летия У. Тимм сетовал на то, что конъюнктив почти вышел из употребления в речи и в литературе, и настаивал на необходимости изучения творчества предшественников, «нежного конъюнктива» - у Генриха Клейста, «музыкального» - у В. Кёппена и Томаса Манна. В упомянутом интервью Тимм назвал конъюнктив «волшебным», тем самым подчеркивая, что данная литературная форма открывает богатые возможности для раскрытия оттенков смысла в содержании. Тимм пишет о некой «магии»: «Дети, играя, преодолевают давление необходимого, осознания, что все есть так, как оно есть и, прежде всего, так должно быть. Это сопротивление данности посредством рассказывания о событии, и так начинается волшебный конъюнктив. Могло бы быть и иначе. В этом заключен момент утопии в литературе, и это совершенно независимо от данности» [5]. В приведенной цитате выделяются три элемента: данность, рассказ о ней и человек, рассказывающий о своем видении реальности.
Писатель говорит о той коммуникативной ситуации, где глагольная форма рисует воображаемый, гипотетический мир или развитие событий. Вообра-
жаемый контекст призван отобразить две глагольные категории - наклонение и время. Категория времени лишь относит ситуацию нереального к прошлому или будущему. В то же время конъюнктив ирреального - самостоятельный игрок в повествовании, который предлагает альтернативу свершившемуся. Это знак неуверенности и сомнения рассказчика, пространство для рефлексии, «сопротивление данности путем рассказывания».
Употребление сослагательного наклонения у Кирхгофа и Тимма, столь не похожих авторов, можно как сопоставить, так и противопоставить. Грамматика диктуется содержанием, а содержание романов двух авторов объединяет их общий пафос: рефлексия героя-рассказчика в размышлениях об утраченном и невозвратном. «Если бы» - в таком контексте самое место волшебному конъюнктиву.
Тимм повествует в романе о судьбе старшего брата-добровольца, который в рядах подразделения СС принимал участие в боях на Восточном фронте, там же был смертельно ранен и умер в госпитале на Украине. Его смерть стала невосполнимой потерей, пустившей под откос и судьбу родителей, и участь семейного бизнеса. „Alles könnte anders sein" (Все могло бы сложиться иначе). Эта фраза могла бы быть эпиграфом романа.
Райтер, герой Бодо Киршгофа, профессиональный литератор и издатель серьезной литературы, амбициозный человек XX века, потерпел жизненное фиаско, оказавшись на обочине века XXI. Случайная попутчица, бывшая владелица шляпного магазина, безжалостно обрисовывает общую для них жизненную ситуацию: «Мы оба - банкроты. Вы с Вашим издательством, Райтер, а я со своим шляпным магазином. ... людям не нужны больше мои шляпы, как им не нужны Ваши книги, потому что уже много лет им нужно что-то другое.» [1, с. 57-58].
Некоторое сходство исходного пафоса текстов разворачивается в различные повествовательные ситуации в соответствии с мировосприятием авторов и уникальностью их жизненного опыта и литературного метода. Тимм - реалист, для него органична форма «Я-повествования». Кирхгоф - представитель школы постмодернизма, в его произведении преобладает свободно-косвенный дискурс, где рассказчик уступает персонажу право высказывания, одновременно комментируя его.
Рассказчик в романе «На примере брата» (при всем желании не равный личности автора) - демиург, олимпиец, а порой - всезнающий учитель. Гипотетическая реальность - его видение судеб мира, страны и отдельных героев. Недолгая жизнь брата и его ранняя смерть - парабола участи военного поколения Германии. На примере одной из жертв чудовищной реальности автор пытается представить себе несостоявшееся бытие, где не было бы войны, и близкие были бы живы. Основная семантика конъюнктива в романе - предположительная. Основываясь на фактическом знании, автор высказывает некую, необязательно собственную гипотезу: «Что, если бы было иначе.».
Для передачи такого содержательного нарратива автор использует пре-териальные формы конъюнктива. Одна и та же грамматическая форма может выполнять различные функции, являться носителем различных оттенков содержания. Грамматическая функция наклонения глагола (ирреальное) имеет дополнительную модальную семантику, передавая отношение к действию (желание, предположение, гипотеза, воля).
Несколько примеров наиболее частотных видов предложений, передающих при помощи сказуемого в сослагательном наклонении нереальные коммуникативные ситуации:
1. Нереальное условное. «Hätte er eine abgeschlossene Ausbildung gehabt, hätte er studiert, wäre er Rechtsanwalt geworden, ... dann wäre ihm eine solide bürgerliche Existenz sicher gewesen» [2, с. 46] (Если бы у него было законченное образование, если бы он учился, он бы стал адвокатом, ... что обеспечило бы ему солидное буржуазное существование). Plusquamperfekt Konjunktiv передает здесь условие, не реализовавшееся в прошлом, то есть значение, которое иногда называют «абсолютно неосуществимым».
„Noch vier, fünf Jahre zuvor hätte ihn allein der spießige Name davor abgehalten, die Kneipe zu betreten" [2, с. 110] (Еще четыре-пять лет назад из-за одного только пошлого названия он не стал бы заходить в это питейное заведение).
„Ich hätte im voraus gewusst, was er auf meine Frage geantwortet hätte" [2, с. 12] (Я знал бы заранее, что он ответил бы на мой вопрос). В этом предложении грамматическая форма передает более сложный контекст: вопрос не был задан, но рассказчик знает, что он услышал бы в ответ, задай он его.
Нереальное условие, отнесенное к будущему, выражается формами Präteritum Konjunktiv или Konditionalis: в таком случае содержание, выраженное в сослагательном наклонении, не имеет временной соотнесенности, это лишь мыслимая, иначе говоря «потенциальная», ситуация. Потенциальное значение конъюнктива присутствует у Тимма во фрагментах романа, повествующих как о настоящем, так и о прошлом. Часто эти формы ассоциируются с мечтой, обычно, хотя и необязательно, отнесенной в будущее. У Тимма это - тяжелый вздох отца в самые безнадежные моменты жизни: «Wenn der Karl-Heinz da wäre.» «Был бы жив Карл-Хайнц...».
2. Нереальное пожелание или возможность, отнесенная к прошлому; „Er wünschte sich Söhne, ... die seinen Lebenslauf hätten korrigieren können" [2, с. 50] (Он мечтал о сыновьях, которые смогли бы исправить то, что ему не удалось в жизни).
„Wäs wäre gewesen, wenn er sich nicht zur SS gemeldet hätte" [2, с. 63] (Что было бы, если бы он не записался добровольцем в СС). - Размышление, гипотеза. Вопрос, не имеющий ответа.
3. Тимм употребляет и грамматические конструкции, редко встречающиеся в современном языке, например, модальность «отсутствующего обстоятельства» . „Kiew, wo der Bruder und wenig später der Vater gewesen wären, ohne dass sie sich getroffen hätten..." [2, с. 140] (Киев, где побывал брат, а позже отец, при этом они там не встретились).
4. Нереальное сравнительное предложение всегда несет в себе имплицитное значение противоположного: „Sie erzählte es so, als wäre das, was danach kam, vermeidbar gewesen" [2, с. 13] (Она так рассказывала об этом, словно всего, что произошло потом, можно было бы избежать). Формы сослагательного наклонения имеют здесь явную временную соотнесенность.
Ту же функцию выполняют, как правило, нереальные сравнительные предложения в повести Кирхгофа. Например: «Leute von Nachbartischen sahen wie in Erwartung von etwas darüber, als müssten den harten Worten auch die Taten folgen» (1, 130) (Люди за соседними столиками смотрели, словно ждали, что за резкими словами последуют действия.) Эта синтаксическая конструкция - одна из излюбленных у Киршгофа, поскольку происходящее для рассказчика - вариант действительности, где реальное действие становится для рассказчика поводом для литературной иллюзии.
Показательно привнесение в рассказ «редакторской правки». «Ein Dativ, der etwas Ruhe in das Geschehen brachte, als säßen sie allein am Tisch und würden das Mädchen nur von weitem sehen» [1, 132]. (Дательный падеж, который немного успокоил происходящее, как будто они сидели за столом одни и видели девочку только со стороны).
Интереснейшая тема для исследования - конъюнктив косвенной речи в немецком языке, в частности в произведениях наших авторов. Ряд исследователей (А.С. Ермолаева, М.В. Федотова) [6; 7] предлагают выделить конъюнктив косвенной речи - комментатив - в качестве четвертого наклонения в грамматической системе глагола на том основании, что эта форма передает реальный нарратив.
Сразу заметим, что употребление сослагательного наклонения для передачи чужого высказывания в современном языке перестало быть необходимым. Формы косвенности высказывания не исчерпываются лишь классическим конъюнктивом I, напротив, чаще всего авторы предпочитают изъявительное наклонение, способное передать то же содержание в простой форме.
С точки зрения грамматики высказывания 1) «Er sei ein Fischer., und die Fischer müssten sich immer auf dem Meer selbst helfen können» [1, с. 206] и 2) «Er ist Fischer, und die Fischer müssen sich immer auf dem Meer selbst helfen können» не столь уж различны, но стилистически и содержательно они несут в себе разную нагрузку. Пример 1 мы переведем: «Он говорит, что он рыбак и считает, что рыбаки в море должны сами уметь помочь себе», в то время как предложение 2 содержит лишь простое утверждение: «Он рыбак, а рыбаки в море должны сами уметь помочь себе». Конъюнктив передает гипотетическую информацию, а изъявительное наклонение - факт.
Посредством использования конъюнктива в косвенной речи акт говорения, речи героя преобразуется в нарративный акт, в рассказ.
В тексте появляется оппозиция рассказчиков: опосредующее лицо (автор, рассказчик) - в главном предложении (он/а говорит, утверждает, сомневается и проч.) и в придаточном выступает имплицитное действующее лицо. В данном случае, если в тексте употребляется конъюнктив в косвенной речи (а это наиболее выразительный вариант выражения опосредованного высказывания), то форма глагола становится суперпредикатом, несущим дополнительное смысловое значение.
У Тимма: „Es hieß, er habe sich tatsächlich freiwillig gemeldet, der Vater hätte nicht zugeredet" [2, с. 59] (Говорили, что он действительно добровольно
Библиографический список
пошел служить, что отец его, якобы не уговаривал). Сочетание I и II конъюнктива воспроизводит сложное содержание: перфект конъюнктив в первой части предложения передает косвенную речь (говорят, что...), конъюнктив II второй части предложения передает сомнение в достоверности предыдущего утверждения.
Косвенность речи у Бодо Кирхгофа - изысканно многослойный текст. Игра автора с грамматическими формами почти кокетлива: „Die Grammatik muss sich dem Leben beugen, oder man lebt nicht, man denkt nur, man lebe" [1, с. 154] (Грамматика должна подчиняться жизни, иначе человек не живет, а лишь верит в то, что живет). В сочетании изъявительного и сослагательного наклонения глагола man lebt - man lebe (живет - думает, что живет) заключено почти философское содержание.
У Кирхгофа рассказ ведет «авторский рассказчик», все знающий и находящийся вне реальности повествования. Его голос создает перспективу повествования (первая степень отстраненности). Авторский рассказчик ведет повествование о герое в 3-м лице, но одновременно в рассказ включается внутренний монолог, который можно интерпретировать как внутренний голос Райтера. Он комментирует действие на втором, опосредованном уровне и, как редактор, анализирует возможные способы выражения действия в некоем мыслимом романе. Здесь возникает сложнейшее переплетение изъявительного и сослагательного наклонений, смешение форм конъюнктива I и конъюнктива II.
Первая фраза повести следующая: «Diese Geschichte, die ihm noch immer das Herz zerreißt, wie man sagt auch wenn er das nicht sagen würde, nur hier ausnahmsweise, womit hätte er sie begonnen?» [1, с. 5] (Эта история все еще, как принято говорить, разрывает его сердце, хотя он бы так не сказал, разве что здесь, в порядке исключения, как бы он начал ее рассказывать?). Далее рассказчик (или же сам герой) представляет, как бы он повел повествование: «Dann käme die Zigarette, die er sich angesteckt hatte., genau an dieser Stelle hätte
er den Namen eingeführt.».....die Stunden, die er überspringen müsste, wäre er
der Erzähler seiner Geschichte" [1, с. 71] («Потом он упомянул бы сигарету, которую закурил., как раз в этом месте он назвал бы имена героев», «...это были часы, о которых он не стал бы упоминать, будь он рассказчиком своей истории»).
Очевидно, что понимание столь многослойного повествования, как повесть Кирхгофа, требует основательного знания языка, но мы обратили на него внимание именно из-за его насыщенности грамматическими сложностями, в которых раскрывается стилистический потенциал синтаксического строя художественного высказывания, без чего невозможно исчерпывающее понимание текста.
Как показывает анализ, стилистический потенциал грамматических форм сослагательного наклонения в немецком языке чрезвычайно богат, тончайшие оттенки значения передаются грамматическими формами или их контекстным сочетанием.
Палитра значений конкретной грамматической категории требует основательного изучения на различном языковом материале. Привлечение художественного текста в изучение грамматической стороны языка акцентирует, помимо прочего, эстетическую ценность литературного слова. Употребление сослагательного наклонения не ограничено значениями нереального (если бы), наиболее понятными для носителя русского языка. Особую сложность представляет собой употребление сослагательного наклонения в косвенной речи, где грамматическая форма является дополнительной семой, несет в себе обогащающие значения, часто меняет или обогащает смысл высказывания.
Очевидно, что изучение сослагательного наклонения представляет собой известную сложность, но не должно ограничиваться лишь простейшими конструкциями, поскольку в противном случае все богатство художественного текста остается непонятым читателем.
1. Kirchhoff B. Widerfahrnis. Dtv Verlagsgesellschaft. München, 2018.
2. Timm Uwe. 3 Am Beispiel meines Bruders. Kiepenheuer&Witsch. Köln, 2003.
3. Кыштымова Т.В. Понятие «языковая личность» в современной лингвистике. Вестник Южно-Уральского государственного гуманитарно-педагогического университета. 2014; № 6: 237-244.
4. Седельник В.Д. Уве Тимм - становление классика. Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Филология. Искусствознание. 2014; № 2 (3): 142-146.
5. Uwe Timm zum 75. Geburtstag. Die Zartheit des Konjunktivs. Deutschlandfunk. Interview. Von Anahita Babakhani und Christof Hamann. 2015; 30 märz.
6. Ермолова Л.С. Очерки по сопоставительной грамматике германских языков. Москва: Высшая школа, 1987.
7. Федотова М.В. Система наклонений немецкого глагола в новой интерпретации и практическая грамматика. Ярославский педагогический вестник. 2014; Т. 1, № 4: 211-214.
8. Соколова Е.В. Современная литература Германии: поиски выхода из постмодернизма. Постмодернизм: что же дальше? (Художественная литература на рубеже ХХ-ХХ1 вв.): сборник научных трудов. Москва, 2006: 98-107.
9. Новикова Н.Н. Когнитивно-дискурсивный подход в практике обучения студентов-международников грамматической стороне речи (на примере изучения сослагательного наклонения в немецком языке). Мир науки, культуры и образования. 2020; № 1 (80): 63-65.
10. Новикова Н.Н. Опыт применения художественного текста в процессе изучения иностранного языка. Мир науки, культуры и образования. 2022; №4 (95): 72-74.
11. Болотская М.П. О стилистическом аспекте изучения грамматических категорий. Известия Пензенского государственного педагогического университета им. В.Г. Белинского. 2009; № 11: 24-30.
References
1. Kirchhoff B. Widerfahrnis. Dtv Verlagsgesellschaft. München, 2018.
2. Timm Uwe. 3 Am Beispiel meines Bruders. Kiepenheuer&Witsch. Köln, 2003.
3. Kyshtymova T.V. Ponyatie «yazykovaya lichnost'» v sovremennoj lingvistike. Vestnik Yuzhno-Ural'skogo gosudarstvennogo gumanitarno-pedagogicheskogo universiteta. 2014; № 6: 237-244.
4. Sedel'nik V.D. Uve Timm - stanovlenie klassika. Vestnik Nizhegorodskogo universiteta im. N.I. Lobachevskogo. Filologiya. Iskusstvoznanie. 2014; № 2 (3): 142-146.
5. Uwe Timm zum 75. Geburtstag. Die Zartheit des Konjunktivs. Deutschlandfunk. Interview. Von Anahita Babakhani und Christof Hamann. 2015; 30 märz.
6. Ermolova L.S. Ocherkipo sopostavitel'noj grammatike germanskih yazykov. Moskva: Vysshaya shkola, 1987.
7. Fedotova M.V. Sistema naklonenij nemeckogo glagola v novoj interpretacii i prakticheskaya grammatika. Yaroslavskij pedagogicheskij vestnik. 2014; T. 1, № 4: 211-214.
8. Sokolova E.V. Sovremennaya literatura Germanii: poiski vyhoda iz postmodernizma. -Postmodernizm: chto zhe dal'she? (Hudozhestvennaya literatura na rubezhe ХХ-ХХ/ vv.): sbornik nauchnyh trudov. Moskva, 2006: 98-107.
9. Novikova N.N. Kognitivno-diskursivnyj podhod v praktike obucheniya studentov-mezhdunarodnikov grammaticheskoj storone rechi (na primere izucheniya soslagatel'nogo nakloneniya v nemeckom yazyke). Mirnauki, kultury iobrazovaniya. 2020; № 1 (80): 63-65.
10. Novikova N.N. Opyt primeneniya hudozhestvennogo teksta v processe izucheniya inostrannogo yazyka. Mir nauki, kultury i obrazovaniya. 2022; №4 (95): 72-74.
11. Bolotskaya M.P. O stilisticheskom aspekte izucheniya grammaticheskih kategorij. Izvestiya Penzenskogo gosudarstvennogopedagogicheskogo universiteta im. V.G. Belinskogo. 2009; № 11: 24-30.
Статья поступила в редакцию 18.10.23
УДК 81.139
Khlopova A.I., PhD Cand. of Sciences (Philology), Senior Lecturer, Department of Lexicology and Stylistics of the German Language,
Department of General and Comparative Linguistics, Leading Researcher, Laboratory of Psycholinguistics, Moscow State Linguistic University (Moscow, Russia),
E-mail: [email protected]
Maksimova A.A., postgraduate, Department of General and Comparative Linguistics, Moscow State Linguistic University (Moscow, Russia),
E-mail: [email protected]
PSYCHOLOGICALLY RELEVANT CONTENT OF THE VALUE HEIMAT IN GERMAN LINGUOCULTURE. The article examines the content of the value Heimat / Homeland in German linguistic culture. The study is based on a complex methodology, which includes the analysis of lexicographic data, i.e. of phraseological units, as well as the analysis of data from an associative experiment, which is the main method of psycholinguistic research. A free associative experiment is conducted with speakers of German linguistic culture aged 17 to 23 years in 2023. During the experiment, 1o0 reactions to the stimulus word Heimat are obtained, which are distributed in accordance with the integrative features identified by the researchers. The analysis shows that despite the fact that the content of the Heimat does not remain static over time, the obtained results show that respondents consider the concept under study to be extremely important and deeply emotional, connecting them with their place of birth, friends and family. The authors conclude that the results of the free associative experiment may indicate that for the surveyed respondents, the Motherland is undoubtedly a basic value.
Key words: German linguoculture, Homeland, value, free associative experiment
А.И. Хлопоеа, канд. филол. наук, доц., вед. науч. сотр. лаборатории психолингвистики ФГБОУ ВО «Московский государственный лингвистический
университет», г. Москва, E-mail: [email protected]
А.А. Максимова, соискатель, ФГБОУ ВО «Московский государственный лингвистический университет», г. Москва,
E-mail: [email protected]
ПСИХОЛОГИЧЕСКИ АКТУАЛЬНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ЦЕННОСТИ HEIMAT В НЕМЕЦКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРЕ
В статье рассматривается содержание ценности Heimat/Родина в немецкой лингвокультуре. В основе исследования лежит комплексная методика, которая включает в себя анализ лексикографических данных, включая анализ фразеологических единиц, а также данных ассоциативного эксперимента, который является основным методом психолингвистических исследований. Свободный ассоциативный эксперимент проводился с носителями немецкой лингвокультуры в возрасте от 17 до 23 лет в 2023 г В ходе эксперимента было получено 100 реакций на слово-стимул Heimat/Родина, которые были распределены в соответствии с выделенными авторами интегративными признаками. Анализ показал, что, несмотря на то, что содержание ценности Heimat/ Родина не остается статичным на протяжении времени, полученные результаты показали, что респонденты считают исследуемое понятие чрезвычайно важным и глубоко эмоциональным, связывающим их с местом их рождения, друзьями и семьей. Авторы делают вывод о том, что результаты свободного ассоциативного эксперимента могут свидетельствовать о том, что для опрошенных респондентов Родина, без сомнения, является ценностью базовой.
Ключевые слова: немецкая лингвокультура, Родина, ценность, свободный ассоциативный эксперимент
Сегодня исследованием ценностей занимается не только лингвистика, но и смежные с ней науки, такие как философия, социология, политология и другие дисциплины. Они тесно связаны с культурой и обычаями страны. Ученые подчеркивают, что ценности - это значимые установки и идеалы, которыми люди руководствуются в обыденной жизни и которые дают им определенную опору и жизненную цель [1-9].
Эту идею поддерживают К. Клакхорн, Р. Лей, К. Шлехт, Ю.Е. Прохоров, И.А. Стернин и др. При этом ученые отмечают идею преемственности ценностей новым поколением. Несмотря на это, в быстроизменяющихся экстралингвистических условиях ценности также подвержены трансформациям, установить которые возможно при помощи анализа языковых данных. Этим объясняется актуальность исследования.
Существует множество определений, которые раскрывают понятие «ценность». Немецкий исследователь ценностей F. Sauer считает базовыми ценностями «постоянно важные» [8, с. 110]. Такие ценности всегда актуальны и имеют место во всех имеющихся их списках. Они тесно взаимосвязаны с целями и действиями не одного индивида, а социума в целом. Ценности всегда культурно обусловлены. Поведение человека зависит от установившихся в социуме систем ценностей, что позволяет ему ощущать социальный комфорт. Важно отметить, что ценности передаются из поколения в поколение, транслируют виды поведения, понимание ситуации и устоявшиеся стереотипы. В зависимости от жизненной ситуации индивид выбирает разные ценности. Подчеркивается, что это может зависеть от состояния, в котором прибывает индивид. Базовые ценности связаны также с социальным статусом, доходом, семейным положением и т. д. [6, с. 6].
Целью нашего исследования является определение психологически актуального на данный момент значения ценности Heimat/Родина в немецкой лингво-культуре.
Задачи, которые необходимо решить для достижения цели:
- рассмотреть содержание исследуемого понятия на основе существующих научных источников,
- установить инвариантное значение лексемы Heimat/Родина, репрезентирующей одноименную базовую ценность,
- провести анализ фразеологизмов, содержащих компоненту Heimat/ Родина ввиду того, что фразеологизмы отражают народную мудрость, культуру народа, обычаи и традиции,
- провести анализ данных свободного ассоциативного эксперимента,
- провести сравнительный анализ лексикографических и экспериментальных данных, чтобы установить определенную динамику в содержании исследуемой базовой ценности.
Основными методами исследования являются свободный ассоциативный эксперимент, а также анализ полученных данных.
Научная новизна исследования заключается в сопоставлении лексикографических и экспериментальных данных с целью определения динамики базовой ценности.
Теоретическая значимость заключается в экспериментальном выявлении динамики переструктурирования системы базовых ценностей общества.
Практическая значимость исследования заключается в возможности применения полученных данных в вузовском преподавании переводоведения, лингвокультурологии, практикума по культуре речевого общения и др.
