CC BY
382
Как видим, Г.М. Козинцев, вслед за многими отечественными исследователями, проводил мысль о Марло как человеке периода «зари» капитализма, когда романтика еще не сменилась расчетом и прагматизмом. Его герои, благодаря неукротимой воле, чувствам, желаниям и страстям, обретают черты сверхлюдей, которым подвластно все вокруг и которые способны вершить судьбами вселенной («...стоит захотеть - можно поднять руку и сорвать звезду с неба» [1, с. 152]). Выделяя Варавву из общего числа марловских героев, Г.М. Козинцев характеризо-
вал его как многоплановую личность, героя-одиночку, пользовавшегося несомненной симпатией самого автора в виду ориентированности на борьбу с устоями, необходимость преодоления их закостенелого влияния.
* Статья подготовлена в рамках реализации проекта по гранту Президента РФ МД-2112.2013.6 «Текстология и поэтика русского художественного перевода XIX- начала XXI века: рецепция поэзии английского романтизма в синхронии и диахронии».
Библиографический список
1. Козинцев, Г.М. «Отелло» // Шекспировский сборник. 1947 / Редколл. Г.Н. Бояджиев, М.Б. Загорский, М.М. Морозов. - М., 1947.
2. Козинцев, Г.М. Режиссерская экспозиция спектакля «Отелло» (1943) // Г.М. Козинцев. Собрание сочинений: в 5 т. - Л., 1982. - Т. 1.
Глубокий экран. О своей работе в кино и театре.
3. Козинцев, Г.М. «Тут начинается уже не хронология, но эпоха.»: [Из рабочих тетрадей] // Г.М. Козинцев. Время трагедий. - М., 2004.
4. Козинцев, Г.М. О С.М. Эйзенштейне // Г.М. Козинцев. Собрание сочинений: в 5 т. - Л., 1983. - Т. 2. Критико-публицистические статьи
и выступления. Заметки об искусстве и людях искусства.
5. Козинцев, Г.М. Наш современник Вильям Шекспир // Г.М. Козинцев. Собрание сочинений: в 5 т. - Л., 1983. - Т. 2. О режиссуре. О комическом, эксцентрическом и гротескном искусстве. Наш современник Вильям Шекспир.
6. Жаткин, Д.Н. Восприятие творчества Кристофера Марло в России на рубеже XIX - XX вв. (К.Д. Бальмонт, М.А. Волошин, С.С. Розанов, В.К. Мюллер) / Д.Н. Жаткин, А.А. Рябова // Проблемы истории, филологии, культуры. - 2013. - № 3(41).
7. Жаткин, Д.Н. Творчество Кристофера Марло в литературоведческих трудах Н.И. Стороженко / Д.Н. Жаткин, А.А. Рябова // Гуманитарные исследования. - 2013. - № 4(48).
8. Караганов, А.В. Григорий Козинцев: От «Царя Максимилиана» до «Короля Лира». - М., 2003.
Bibliography
1. Kozincev, G.M. «Otello» // Shekspirovskiyj sbornik. 1947 / Redkoll. G.N. Boyadzhiev, M.B. Zagorskiyj, M.M. Morozov. - M., 1947.
2. Kozincev, G.M. Rezhisserskaya ehkspoziciya spektaklya «Otello» (1943) // G.M. Kozincev. Sobranie sochineniyj: v 5 t. - L., 1982. - T. 1. Glubokiyj ehkran. O svoeyj rabote v kino i teatre.
3. Kozincev, G.M. «Tut nachinaetsya uzhe ne khronologiya, no ehpokha...»: [Iz rabochikh tetradeyj] // G.M. Kozincev. Vremya tragediyj. -M., 2004.
4. Kozincev, G.M. O S.M. Ehyjzenshteyjne // G.M. Kozincev. Sobranie sochineniyj: v 5 t. - L., 1983. - T. 2. Kritiko-publicisticheskie statji i vihstupleniya. Zametki ob iskusstve i lyudyakh iskusstva.
5. Kozincev, G.M. Nash sovremennik Viljyam Shekspir // G.M. Kozincev. Sobranie sochineniyj: v 5 t. - L., 1983. - T. 2. O rezhissure. O komicheskom, ehkscentricheskom i grotesknom iskusstve. Nash sovremennik Viljyam Shekspir.
6. Zhatkin, D.N. Vospriyatie tvorchestva Kristofera Marlo v Rossii na rubezhe XIX - XX vv. (K.D. Baljmont, M.A. Voloshin, S.S. Rozanov, V.K. Myuller) / D.N. Zhatkin, A.A. Ryabova // Problemih istorii, filologii, kuljturih. - 2013. - № 3(41).
7. Zhatkin, D.N. Tvorchestvo Kristofera Marlo v literaturovedcheskikh trudakh N.I. Storozhenko / D.N. Zhatkin, A.A. Ryabova // Gumanitarnihe issledovaniya. - 2013. - № 4(48).
8. Karaganov, A.V. Grigoriyj Kozincev: Ot «Carya Maksimiliana» do «Korolya Lira». - M., 2003.
Статья поступила в редакцию 15.04.14
УДК 811.512.141 '36:811.111'36
Krasnikova L. V. CONCERNING LINGUOPOETIC INVESTIGATIONS OF LITERARY TEXTS. The article focuses on the history and the theoretical foundations of linguopoetics as a philological discipline studying the aesthetic impact of texts of verbal art, depending on the role and function of stylistically marked units, which are used in these texts. In this article one also finds a description of the methods of linguopoetic investigations as presented in the works by Russian philologists (V.V. Vinogradov, O.S. Akhmanova, V.Y Zadornova, A.A. Lipgart and others): 3-level analysis, linguopoetic confrontation, linguopoetics of artistic device, linguopoetic stratification, linguopoetics of narrative types of texts.
Key words: linguopoetics, imaginative writing, 3-level analysis, linguopoetic confrontation, linguopoetics of artistic device, linguopoetic stratification, narrative types of texts.
Л.В. Красникова, аспирант каф. английского языкознания Московского гос. университета
им. М.В. Ломоносова, г. Москва, E-mail: [email protected]
О СПЕЦИФИКЕ ЛИНГВОПОЭТИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА
В статье рассматривается история лингвопоэтических исследований и основные теоретические положения лингвопоэтики как филологической дисциплины, направленной на изучение эстетического воздействия художественных текстов в связи с ролью и функцией употребленных в них стилистически маркированных языковых единиц. В статье также описываются методы лингвопоэтических исследований (трехуровневый анализ, лингво-поэтика художественного приема, лингвопоэтическая стратификация, лингвопоэтическое сопоставление, лин-гвопоэтика повествовательных типов текста), представленные в трудах отечественных филологов (В.В. Виноградов, О.С. Ахманова, В.Я. Задорнова, А.А. Липгарт и др.).
Ключевые слова: лингвопоэтика, словесно-художественное творчество, трехуровневый анализ, лингвопоэтическое сопоставление, лингвопоэтика художественного приёма, лингвопоэтическая стратификация, повествовательные типы текстов.
Цель настоящего исследования заключается в описании Лингвопоэтическое исследование художественного текста
сущности лингвопоэтики, основных этапов развития этой фило- направлено на выявление сравнительной значимости и функ-логической дисциплины и ее современного состояния. ций стилистически маркированных языковых единиц в переда-
че идейно-художественного содержания текста и создании эстетического эффекта [1, с. 18-19].
Лингвопоэтика по сути своей является интердисциплинарным направлением исследований, осуществляющим анализ произведений словесно-художественного творчества и применяющим при этом свой собственный специфический понятийный аппарат, который не совпадает с понятиями и категориями смежных филологических дисциплин.
Лингвопоэтика отличается от литературоведения тем, что последнее сосредотачивается преимущественно на содержательных и композиционных особенностях художественных произведений и в значительно меньшей мере рассматривает собственно языковые характеристики текста. Лингвопоэтика занимается рассмотрением всех обозначенных сторон, обращая внимание, в первую очередь, на языковые характеристики текстов, но не замыкаясь исключительно на них.
Отличие лингвопоэтики от стилистики определяется тем, что стилистическое исследование в основном направлено на создание перечня стилистических приемов, которые могут потенциально использоваться в любых текстах, не только в произведениях словесно-художественного творчества, и на последующее выявление данных характеристик в том или ином тексте. Стилистическое исследование в конечном итоге ограничивается либо констатацией противопоставления языковых единиц по наличию или отсутствию у них ингерентных коннотаций, либо изучением их употребления в речи, когда потенциально нейтральная единица становится адгерентно коннотативной; такого рода исследование в любом случае будет сводиться к воссозданию списка тропов и фигур речи, известных еще со времен античности. Лингвопоэтика, безусловно, учитывает данные стилистического анализа, однако в рамках лингвопоэтического исследования происходит последующая интерпретация этих данных в связи с содержательными особенностями текста, чего стилистический анализ в принципе дать не может.
Лингвопоэтические исследования имеют свои ограничения. Существует мнение, что любое произведение словесно-художественного творчества в принципе может обсуждаться лингвопо-этикой. Здесь наблюдается некоторое смешение двух категорий: собственно лингвопоэтический анализ не тождествен обсуждению эстетической значимости текста, которая создается не только за счет стилистически маркированного употребления языковых единиц, но также с помощью содержательной и композиционной сторон текста. Поэтому художественный текст, практически нейтральный в стилистическом плане, тем не менее, может подлежать обсуждению с точки зрения его эстетики, если его содержание так или иначе касается эстетически значимых моментов или если его композиция не сводится к последовательному описанию некоторых фактов и событий; однако лингвопоэтический анализ текста в данном случае невозможен. При корректном употреблении терминов становится очевидным, что лингвопоэтический анализ возможен и продуктивен только в том случае, когда текст содержит достаточное количество стилистически маркированных единиц. Детективный роман, например, который по эстетической значимости, безусловно, будет бесконечно далек от шекспировского «Гамлета», но который, тем не менее, производит некоторое эстетическое воздействие на читателя, собственно лингвопоэтическому анализу будет подлежать только в том случае, если в нем встречается достаточное количество маркированных единиц. Если же эти единицы отсутствуют, лингвопоэтический разбор такого романа невозможен, в то время как обсуждение эстетических характеристик данного текста все-таки допустимо.
Продуктивность и значимость лингвопоэтического анализа напрямую связаны не только с количеством употребленных стилистически маркированных единиц в тексте, но и с качеством их употребления. Если способы использования языковых единиц в достаточной мере очевидны, лингвопоэтический анализ просто констатирует наличие этих способов и особой сложностью не отличается. Подлинный интерес лингвопоэтическое исследование художественного текста представляет в том случае, если сам текст является достаточно сложным как в содержательном, так и в языковом плане.
Поскольку изначально в основе лингвопоэтического анализа лежало стремление ученых объяснить непосредственное впечатление от конкретного поэтического текста, методы лингвопоэтического исследования начали разрабатываться на материале отдельных поэтических и ярких стилистически марки-
рованных прозаических произведений, конкретных отрывков, а не текстов в целом. В работах ученых кафедры английского языкознания филологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова О.С. Ахмановой и В.Я. Задорновой был предложен так называемый метод трехуровнего анализа художественных текстов, опиравшийся на восхождение от частного к общему, поскольку было понятно, что общий эстетический эффект литературных произведений обусловлен помимо содержательных и композиционных характеристик употреблением стилистически маркированных языковых единиц; был поставлен вопрос о способах понимания художественного текста и обсуждения его эстетической значимости в связи с конкретными языковыми единицами [2].
Трехуровневый анализ состоит из семантического, метасе-миотического и метаметасемиотического описания художественного произведения. При анализе текста на семантическом уровне обсуждаются значения конкретных слов, потому что без понимания составлющих текст единиц невозможно обсуждение его более сложных коннотативных свойств. Помимо лексики могут обсуждаться определенные факты морфологического или синтаксического уровня, если они обращают на себя внимание и требуют особого комментария. Далее происходит переход к уровню метасемиотическому, когда исследователь обсуждает не отдельные единицы, а способы их сочетания в рамках словосочетания и предложений или в рамках целого текста в связи с теми коннотациями, которые влечет за собой употребление этих языковых единиц. В книге «What Is the English We Use?» О.С. Ахмановой и Р.Ф. Идзелиса проводилось именно такое описание нескольких стихотворений русских поэтов и была показана сложность обсуждения метасемиотических свойств стихотворения Уолтера Де Ла Мара, в котором были употреблены слова, не имеющие смысла в английском языке, изобретенные самим поэтом [3, с. 47-48].
При отсутствии четкого понимания семантического уровня анализ метасемиотического уровня возможен, но не приведет к однозначным результатам. Возникающие ассоциативные ряды могут различаться у разных читателей в зависимости от того, как они трактуют смысл не существующих в языке слов, поскольку именно это составляет основу для дальнейшего рассуждения о метасемиотических свойствах языковых единиц. Далее в ходе трехуровнего анализа после обсуждения смысла единиц и их кон-нотативных свойств подводится общий итог и говорится о том, что в целом означает стихотворение, и это является уровнем метеметасемиотическим. Общая линия рассуждений понятна, но анализ такого рода просто констатировал непосредственный смысл стихотворения и наличие в нем коннотативных единиц.
Такого рода анализ является словесной расшифровкой смысла коннотативных словосочетаний и не ставит вопроса об эстетической значимости художественного текста. Содержание стихотворения, в котором наличествует метафора, вполне очевидно, но непонятно, является ли оно ценным в художественном смысле или, наоборот, будет вызывать у читателя негативные эмоции. Сам факт употребления метафоры и расшифровка смысла метафоры не объясняют реальной роли стилистически маркированных языковых единиц и их функционирования в связи с общей передачей идейно-художественного содержания. Трехуровневый анализ, таким образом, явился первым этапом осознания того, что конкретно составляет специфику художественного текста, что непосредственным содержанием художественный текст не ограничивается, что в нем наличествует кон-нотативность и что это можно пытаться анализировать в систематическом плане. Однако в силу ограниченности применяемого метода и отсутствия внимания к способам и степени реализации семантических и метасемиотических свойств единиц, использованных в том или ином художественном тексте, результат такого анализа оказывается ограниченным.
Следующим методом анализа художественного текста, предложенным в работах О.С. Ахмановой и В.Я. Задорновой, было сопоставление художественного текста и его переводов на другие языки [4; 13]. Вопрос здесь был поставлен достаточно четко: если мы читаем оригинальный художественный текст и испытываем определенные положительные эмоции, которые связаны не только с содержанием, но и с употреблением языковых единиц, а затем, когда мы читаем перевод, мы эти впечатления не испытываем, возможно ли объяснить специфику впечатления от оригинального текста через отсутствие этого впечатления от перевода? Далее на семантическом и метасемиотичес-ком уровне проводится сплошное сопоставление перевода
и оригинала, рассматриваются все уровни языковой организации от фонетического, акустического, просодического до морфологического, лексического и синтаксического, и после составления списка соответствий и несоответствий делается вывод о том, что, возможно, именно несоответствиями объясняется снижение общего впечатления от переводного текста, в то время как наличие опущенных в переводе языковых единиц в тексте оригинала объясняет его эстетическую значимость.
В этих рассуждениях присутствует определенная логика, но появляется некое стремление к рассмотрению текста с математической точностью, из-за которого, к сожалению, опускаются многие значимые характеристики художественного произведения. Если представить себе применение этого метода в математическом виде, то получается, что оригинальный художественный текст, например, обладает пятью значимыми признаками, стилистически маркированными характеристиками, тогда как в переводе воспроизведены всего три; оригинальный художественный текст производит положительное впечатление, переводной художественный текст не производит положительного впечатления, значит, отсутствие положительного впечатления от перевода объясняется тем, что в оригинале были те две характеристики, которые были опущены в переводе. На самом деле объяснение может быть намного более сложным: при наличии прямых языковых параллелей в переводе и в оригинале перевод может несколько коряво звучать на родном языке читателя просто потому, что переводчиком не соблюдена характерная для языка перевода сочетаемость слов, допущены неаккуратные акустически неблагозвучные сочетания. Таким образом, в перевод вводятся дополнительные характеристики, отсутствующие в оригинале, и даже при прямом соответствии и воспроизведении всех имеющихся в оригинале черт перевод все равно окажется неудачным, а опущенные две из пяти характеристик, на самом деле, могут и не иметь особой значимости, и вовсе не ими будет объясняться эстетическая ценность оригинала.
Такого рода исследование имеет несколько механистическую природу и, к большому сожалению, далеко не всегда объясняет специфику как перевода, так и оригинала. Вместе с тем мы, безусловно, должны отметить значимость данных исследований, потому что в них, по крайней мере, была сформулирована мысль о том, что специфику художественного текста составляет своеобразное сочетание семантически значимых характеристик и метасемиотических проявлений свойств языковых единиц. Однако вопрос о том, какие из них являются чисто орнаментальными и могут быть устранены из текста без потери его общей художественной ценности и какие из них являются реально значимыми, в работах О.С. Ахмановой и В.Я. Задорновой не ставился.
Кроме того, в работах ученых кафедры английского языкознания были предложены методы стратификации художественного текста. Идея заключалась в том, что некоторые художественные тексты могут не просто передавать некое содержание, некую тему или совокупность тем с помощью единого списка стилистически маркированных языковых единиц, но в этих произведениях определенный набор языковых единиц будет задействован для передачи определенной темы, в то время как другая тема будет развиваться с помощью другого набора языковых единиц. В принципе это просто констатация языковой специфики текста и потенциальной его языковой сложности, но вместе с тем понятно, что эта конструктивная сложность для внимательного читателя послужит сигналом того, что он должен обратить внимание на смену этих тем, на их языковое и семантически содержательное противопоставление. Это будет свидетельствовать об объективной сложности текста и о попытке его автора каким-то образом привнести разнообразие в текст и сообщить ему дополнительную сложность по сравнению с передачей непосредственного содержания с помощью фиксированного списка языковых единиц.
Практический пример применения этого метода обнаруживается в работах академика В.В. Виноградова, например, когда он рассуждает о специфике организации пушкинской «Пиковой дамы» [5, с. 585-617]. Далее этот же принцип был использован в работе Л.В. Полубиченко, посвященной стратификации «Алисы в Стране Чудес» [6, с. 111-115]. В данной работе Л.В. Полу-биченко с большой убедительностью, яркостью и филологическим талантом продемонстрировала специфику этого чрезвычайно популярного произведения английской литературы. Однако в других случаях, например, в работах В.Я. Задорновой [7,
с. 249-260] и Т.Б. Назаровой [8, с. 137-152] - применение метода стратификации уже не было связано с тематическим членением текста в связи с его стилистическим разнообразием и скорее имело чисто содержательную основу или же сосредотачивалось на композиционных особенностях. В результате метод в теоретическом плане ярко и убедительно обоснованный на практике получил ограниченное применение и даже стал использоваться для обозначения разных по своей содержательной специфике линий исследования.
Последним из методов лингвопоэтического исследования, развивавшихся на кафедре английского языкознания в 7080-ые годы 20 века, был метод, связанный с рассмотрением лин-гвопоэтики художественного приема. Художественный прием понимался также предельно широко, от достаточно емкой языковой единицы, наподобие метафоры, до целых отрывков, посвященных, например, описанию внешности персонажей. При всем внимании к отдельным наблюдениям применительно к этим работам сложно говорить о формировании какого-либо общего метода в силу разнородности исследуемого материала.
Все перечисленные методы лингвопоэтического анализа, безусловно, являлись плодотворными и нуждались лишь в некоторой систематизации в последовательно лингвистическом плане, что и было проделано в трудах профессора А.А. Липгарта [9; 10; 11]. Начать следовало с уточнения самого определения лингвопоэтики, в котором по сравнению с предыдущими вариантами толкования данного термина подчеркивалась бы языковая составляющая лингвопоэтического анализа. В результате в работах А.А. Липгарта определение лингвопоэтики приобрело следующий вид: «лингвопоэтика - это раздел филологии, в рамках которого стилистически маркированные языковые единицы, использованные в художественном тексте, рассматриваются в связи с вопросом об их функциях и сравнительной значимости для передачи определенного идейно-художественного содержания и создания эстетического эффекта» [11, с. 18-19].
В данном определении делается упор на роль и функцию стилистически маркированных языковых единиц, создание эстетического эффекта. Дело в том, что, в зависимости от смысловой связи стилистически маркированных единиц с общей тематикой текста эти единицы могут выступать в роли простых усилителей (и тогда, если использовать терминологию Пражского лингвистического кружка [12], их речеупотребление подвергается «автоматизации»), они могут реализовывать весь спектр своего значения (и тогда их речеупотребление можно назвать лингвопоэтически полноценным) или же развивать дополнительные свойства и сообщить тексту метафорический ассоциативный план (такой вариант использования стилистически маркированных единиц приводит к актуализации их потенциальных свойств).
Функции стилистически маркированных языковых единиц соотносятся с их ролью, и для трех перечисленных выше вариантов предлагаются следующие соответствия: для автоматизации - экспрессивная функция, для лингвопоэтически полноценного употребления - гномическая функция, для случаев актуализации - ассоциативная функция.
Предложенный понятийный аппарат позволяет уточнить методы исследования лингвопоэтики художественного приема; кроме того благодаря уточнению онтологии лингвопоэтики оказывается возможным внести большую ясность в сравнительное исследование текстов. В лингвопоэтическом плане сопоставление текстов будет продуктивным, если эти тексты характеризуются тематическим и стилистическим сходством, в противном случае центральный для лингвопоэтики вопрос о связи формы и содержания текста решать невозможно. Материал для сопоставления может быть различным: от самостоятельных художественных текстов, написанных одним или несколькими авторами в один и тот же период («лингвопоэтическое сопоставление в синхронии») или в разные эпохи («лингвопоэтическое сопоставление в диахронии») до сопоставления текстов с их переводами на другие языки, с их адаптациями или с пародиями на них («лингвопоэтическое сопоставление вторичных и первичных текстов»). В этом последнем случае при сопоставлении первичных и вторичных текстов [13] лингвопоэтическому исследованию свойственны некоторые ограничения, и оно дает менее яркие результаты, чем сопоставление самостоятельных текстов.
Уточнение определения лингвопоэтики позволяет более четко сформулировать специфику метода лингвопоэтической стратификации, который для сохранения своих онтологических характеристик должен базироваться на двойном, тематико-сти-
листическом критерии разграничения «стратумов» внутри текста, а не только на констатации различия некоторых частей текста по содержанию.
Лингвопоэтика художественного приема направлена на изучение конкретных стилистически маркированных единиц. Лингвопоэтическое сопоставление, лингвопоэтическая стратификация применяются к исследованию всего художественного текста, и в аналогичном плане используется еще один метод, предложенный в работах А.А. Липгарта и связанный с изучением лингвопоэтики повествовательных типов текста. Известное еще со времен античности противопоставление текстов по их базо-
вой модальности («описание» / «рассуждение» / «волеизъявление») находит регулярное отражение на языковом уровне (тенденция к снижению коннотативности в первом случае, к использованию сложных метафорических рядов □ во втором и к применению ингерентно-коннотативных единиц - в третьем) и изучение данного явления позволяет лучше понять лингвопоэтическую специфику любого текста.
Рассмотренные в настоящей статье теоретические проблемы позволяют понять специфику лингвопоэтического анализа, границы его применения и те результаты, которые может дать такого рода анализ при исследовании художественных текстов.
Библиографический список
1. Липгарт, А.А. Основы лингвопоэтики. - М., 2009.
2. Akhmanova, O. Cross-Cultural Communicational Translation of World Classics / O. Akhmanova, V. Zadornova // Literature in Translation. -New Delhi, 1988.
3. Akhmanova, O. What is the English We Use? (A Course in Practical Stylistics) / O. Akhmanova, R.F. Idzelis. - M., 1978.
4. Задорнова, В.Я Восприятие и интерпретация художественного текста. - М., 1984.
5. Виноградов, В.В. Стиль Пушкина. - М., 1941.
6. Полубиченко, Л.В.Топология смысла при переводе художественной литературы // Смысл и значение на лексическом и синтаксическом уровнях. - Калининград, 1986.
7. Задорнова, В.Я. Словесно-художественное произведение на разных языках как предмет лингвопоэтического исследования: дис. ... д-ра филол. наук. - М., 1992.
8. Назарова, Т.Б. Филология и семиотика. Современный английский язык. - М., 1994.
9. Липгарт, А.А. Лингвопоэтическое исследование художественного текста: теория и практика: дис. ... д-ра филол. наук. - М., 1996.
10. Липгарт, А.А. Методы лингвопоэтического исследования. - М., 1997.
11. Липгарт, А.А. Основы лингвопоэтики. - М., 2009.
12. A Prague School Reader in Linguistics // Compiled by J.Vachek. Bloomington, 1984.
13. Вербицкая, М.В. К обоснованию теории «вторичных текстов» // Филол. науки. - 1989. - № 1.
Bibliography
1. Lipgart, A.A. Osnovih lingvopoehtiki. - M., 2009.
2. Akhmanova, O. Cross-Cultural Communicational Translation of World Classics / O. Akhmanova, V. Zadornova // Literature in Translation. -
New Delhi, 1988.
3. Akhmanova, O. What is the English We Use? (A Course in Practical Stylistics) / O. Akhmanova, R.F. Idzelis. - M., 1978.
4. Zadornova, V.Ya Vospriyatie i interpretaciya khudozhestvennogo teksta. - M., 1984.
5. Vinogradov, V.V. Stilj Pushkina. - M., 1941.
6. Polubichenko, L.V.Topologiya smihsla pri perevode khudozhestvennoyj literaturih // Smihsl i znachenie na leksicheskom i sintaksicheskom urovnyakh. - Kaliningrad, 1986.
7. Zadornova, V.Ya. Slovesno-khudozhestvennoe proizvedenie na raznihkh yazihkakh kak predmet lingvopoehticheskogo issledovaniya: dis. ... d-ra filol. nauk. - M., 1992.
8. Nazarova, T.B. Filologiya i semiotika. Sovremennihyj angliyjskiyj yazihk. - M., 1994.
9. Lipgart, A.A. Lingvopoehticheskoe issledovanie khudozhestvennogo teksta: teoriya i praktika: dis. ... d-ra filol. nauk. - M., 1996.
10. Lipgart, A.A. Metodih lingvopoehticheskogo issledovaniya. - M., 1997.
11. Lipgart, A.A. Osnovih lingvopoehtiki. - M., 2009.
12. A Prague School Reader in Linguistics // Compiled by J.Vachek. Bloomington, 1984.
13. Verbickaya, M.V. K obosnovaniyu teorii «vtorichnihkh tekstov» // Filol. nauki. - 1989. - № 1.
Статья поступила в редакцию 29.04.14
УДК 811.161.1
Romanova O.I. METHODS OF SEMANTIZATION OF DIALECTAL LEXEMES IN B. YEKIMOV'S WORKS. The
article analyzes dialectal substantives in B. Yekimov's works that are united into one thematic group of nature. It also considers direct and indirect methods of semantization of dialectal lexemes.
Key words: linguistic identity, idiostyle, dialect substantives, semantization methods.
О.И. Романова, аспирант каф. русского языка и документалистики Волгоградского гос. университета, г. Волгоград, E-mail: [email protected]
СПОСОБЫ СЕМАНТИЗАЦИИ ДИАЛЕКТНЫХ ЛЕКСЕМ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ Б. ЕКИМОВА
В статье анализируются диалектные субстантивы в произведениях Бориса Екимова, объединенные в тематическую группу «Природа». Рассматриваются прямые и опосредованные способы семантизации диалектных лексем.
Ключевые слова: языковая личность, идиостиль, диалектные субстантивы, способы семантизации.
Важной особенностью произведений Б. Екимова является глубокое понимание писателем нерасторжимого единства природы и человека. Жизнь екимовских героев оказывается естественным образом вписанной в извечный круговорот природы, изображение которой становится важнейшей частью художественного мира писателя, и это определяет своеобразие его прозы [1, с. 52]. Природа донского края, с которой Б. Екимов прекрасно знаком, находит отражение в лексико-фразеологической системе его произведений через диалектную субстантивную лексику Диалектные лексемы, описывающие мир природы, ста-
новятся приметой идиостиля Б. Екимова, служат средством выявления приоритетов языковой картины мира и определяют функциональную значимость наименований явлений природы в организации художественного повествования [2]. В текстах Б. Еки-мова репрезентируются особенности языковой картины мира писателя, в которой гармонично сочетаются черты русской языковой и диалектной личности [3].
В настоящей работе предпринята попытка анализа различных способов семантизации диалектных субстантивов тематической группы «Природа», извлеченных из произведений
