CC BY
33
Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 6,2005, вып. 3
A.B. Валуев
(ф-т международных отношений)
О РОЛИ «КОНФЛИКТА ИНТЕРЕСОВ» В ФОРМИРОВАНИИ ЕВРОПЕЙСКОЙ ПОЛИТИКИ БРИТАНСКИХ «НОВЫХ ЛЕЙБОРИСТОВ» (1997-2005 гг.)
Второе полугодие 2005 г. в Европейском Союзе пройдет под флагом Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии. В течение всего срока Великобритания будет председательствовать в европейских структурах, сменив на посту Президента Великое Герцогство Люксембург. И весьма вероятно, что это время не останется незамеченным со стороны как отечественных, так и зарубежных исследователей, специализирующихся в сфере изучения актуальных проблем внутренней и внешней политики Великобритании и Европейского Союза на современном этапе. Во многом переход полномочий можно назвать глубоко символичным как для Великобритании, так и для Единой Европы в целом.
В первую очередь обращает на себя внимание удивительный контраст, который, впрочем, является простым совпадением. Люксембург и Великобритания - даже при всем желании в Европейском Союзе трудно найти две стол ь яркие противоположности. И если вспомнить историю и этапы развития европейской интеграции и ту роль, которую в свое время играли и продолжают играть оба государства, то контраст становится очевидным. В Люксембурге еще в начале 1950-х годов продемонстрировали искреннюю и глубокую Заинтересованность в объединении Европы в целях мира, стабильности и процветания, приняв непосредственное участие в подписании Парижских и Римских Договоров и создании первых общеевропейских стратегических институтов - Европейского Объединения Угля и Стали (ЕОУС), ЕВРАТОМа и, наконец, Европейского Экономического Сообщества (ЕЭС), предшественника современного Европейского Союза (ЕС). Люксембург и сегодня остался верен своему политическому кредо - всегда оставаться в центре общеевропейских проблем. По иному, более сложному и неоднозначному сценарию развивались взаимоотношения между Великобританией и Европейским Экономическим Сообществом, а затем и с Европейским Союзом.
С одной стороны, в Великобритании традиционно относились к континентальной Европе несколько снисходительно, генерируя искусственное разделение на «своих» и «чу-жих» - британцев и «других» европейцев. Этот инстинкт самоидентификации оказался настолько силен, что даже с позиций современности можно констатировать следующий факт: Британия всегда будет ревностно хранить и защищать свои исконные национальные традиции, особенно если речь идет о внешней политике. "Именно в этой плоскости и кроется фундаментальное различие между Люксембургом и Великобританией. В Люксембурге, как и много лет .назад, все. процессы, происходящие в Европе, автоматически окаЗБтва-~ются в сфере не только внешней, но и внутренней политики, поскольку страна расположена непосредственно на континенте, практически в самом сердце Европы, там,
©A.B. Валуев. 2005
где сегодня решается ее историческая судьба. Й^ДйШйрлшния, напротив, в силу своего уникального географического положения относит проблемы Единой Европы преимуще,-ственно к сфере внешней политики. Однако приГ этом страну разделяет классические общей ЕфсГпей с кие ценности и, вне всяких сомнений, была, есть и будех.неотъемлемой частью европейской цивилизации. Впрочем, даже естественная удаленность не мешает островномухосударству находиться в курсе всех европейских дел и быть одним их самых перспективных акторов в Европейском Союзе.
С другой стороны, Великобритания после ужасов Второй мировой войны стала заметно ближе к «остальной» Европе, научилась разделять боль и страдания, выпавшие на долю «других» европейцев. По этой и некоторым другим объективным причинам европейская политика Великобритании в послевоенное время заметно активизировалась. Британские лидеры, возглавлявшие лейбористские и консервативные правительства, в то время, разумеется, не могли не понимать значение интеграции и важность открытого и равноправного диалога с Европой по широкому спектру вопросов. Поэтому Великобритания с большим интересом наблюдает за началом процесса европейской интеграции, анализирует ситуацию и постепенно приходит к выводу о необходимости «повернуться лицом к Европе». Именно в этот период и формируются контуры так называемого «конфликта интересов», определившие развитие европейского направления внешней политики Великобритании на долгие годы вперед.
В начале 1950-х годов сэр Уинстон Черчилль произнес фразу, которая стала крылатой: «Мы не лучше, мы не хуже, мы просто иные»'. Не случайно современники отдавали должное таланту и неповторимому авторскому стилю «последнего политика викторианской эпохи» - в одном афоризме ему блестяще удалось сформулировать суть «исторического» конфликта, его первопричину, а также придать ему остроту и «национальный» колорит. Черчилль, безусловно, осознанно проводит некий искусственный водораздел между Европой и Британией. Однако невозможно поверить в то, что этот великий политический и общественный деятель своего времени стремился заключить страну под стеклянный колпак, обеспечив тем самым режим полной изоляции от внешнего влияния. Очевидно, сэр Уинстон имел в виду нечто иное. Он не исключает Британию из общеевропейского контекста, но при этом делает тонкий намек на особый статус страны в Европе, подчеркивает ее уникальность, неповторимость и характерное стремление к некоторой обособленности.
В 1960-х годах Великобритания, наблюдая за возрастающим влиянием извечных соперников - Франции и Германии, решается и заявляет о желании стать полноправным членом ЕЭС. Однако данные инициативы были блокированы правом «вето» со стороны Президента Французской Республики генерала Шарля де Голля, который видел в Великобритании сильного в экономическом и политическом отношении противника, угрожавшего национальным интересам Республики в Европе. И только в 1972 г., после долгих и напряженных переговоров, встреч и консультаций, Великобритания была принята в ЕЭС наравне с Данией и Ирландией. В истории европейской интеграции и Европейского Союза это было первое и, быть может, самое памятное и судьбоносное расширение2.
Будущая смена власти в Европейском Союзе невольно вызывает ряд интересных ассоциаций, вызванных, как и ранее, знанием истории взаимоотношений между Британией и Европой. Великобритания, вне всякого сомнения, как и прежде, будет стремиться к продвижению собственного видения европейского строительства на всех уровнях С6-юза.'При этом основная стратегическая цель британской внешней политики в Европе на
современном этапе останется неизменной - убедить коддег. пр£^иной Европе в том, что построение на базе ЕС «сверхгосударства»"не оправдано объективными реалиями и поэтому, лишено всякого смысла.ТТе исключено";' что 1сё~ИН ицйативы, идущие вразрез с идеями британских" творцов внешней политики, в перспективе способны стать полем для потенциальных разногласий и даже острых политических конфликтов. В результате Европейский Союз, построенный на принципах консенсуса и взаимного уважения всех точек зрения, в ближайшем будущем ожидает «проверка на прочность». Такого рода заявления не являются голословными, поскольку опираются на весьма убедительные примеры из исторического опыта двусторонних отношений.
В 1972 г. - накануне вступления в ЕЭС - британское общество оказалось расколотым на три основные группы (сторонники, противники и воздержавшиеся), каждая из которых постепенно начинает формировать собственное видение и понимание данной проблемы. В поведении простых британцев, впрочем, не было ничего сверхъестественного. Внезапно они оказались в очень сложной жизненной ситуации, на пересечении двух дорог - одна из которых вела в Европу, а другая - в сторону от нее. В итоге тем не менее проевропейские настроения все же возобладали, и Британия ответила «да» европейской интеграции3.
Позже выяснилось, что британцы вложили в понятие «быть частью Европы» совершенно иной смысл, нежели сами европейцы. Этот интересный общественно-политический феномен как нельзя более ярко начал проявляться в 1979 г., после победы на всеобщих парламентских выборах партии консерваторов под руководством Маргарет Тэтчер. Как известно, «железная леди» обладала жестким волевым характером и никогда не шла на уступки и компромиссы, если речь шла о национальных интересах, защита которых от всевозможных посягательств является непосредственной обязанностью главы государства. Именно под руководством Тэтчер Великобритания делает резкий поворот во внешней политике, вновь и вновь пересматривая «европейские» приоритеты и переосмысливая их значение в жизни страны, фактически «адаптируя» Сообщество к собственным интересам. В результате о развитии интеграции не могло быть и речи, поскольку этот процесс в первую очередь подразумевает взаимное сближение, когда на первый план выступают не частные, а общие интересы. Холодный и прагматичный ум М. Тэтчер, ее собственное видение и критическое восприятие актуальных проблем современности как внутри Британии, так и за ее пределами и сегодня поражают воображение исследователей. Именно Тэтчер впервые подняла вопрос о целесообразности взаимоотношении с Европой и беспристрастном анализе того опыта, который был накоплен за шесть лет, проведенных Великобританией в европейских структурах. Так, «железная леди» выступила с резкой критикой европейской политики предшественников, которые, по ее мнению, не уделяли достаточного внимания национальным интересам.
Особое недовольство Тэтчер в то время вызвала Единая аграрная политика (ЕАП), затраты на проведение которой составляли более трети от общего бюджета ЕЭС. Заметим, что ситуация с пересмотром британских выплат на ЕАП станет ключевым вопросом в ходе состоявшегося в 1984 г. саммита в Фонтенбло. Тогда Тэтчер и ее Кабинет одержали важную победу, добившись кардинального пересмотра системы выплат и компенсаций, что, разумеется, пошло только на пользу британским производителям сельскохозяйственной продукции. Позднее, уже в конце 1980-х - начале 1990-х годов, Тэтчер постоянно искала новые объекты для критики, превратив европейскую политику в игру, которая, судя по всему, доставляла ей неподдельное удовольствие. Мишенями становились все «европейские» объекты, которые премьер-министр считала противоречащими национальным интересам4.
Таким образом, Великобритания на одиннадцать лет оказалась под влиянием сильнейшего синдрома «евроскептицизма», который стал визитной карточкой внешней политики британских консерваторов.
Ситуация несколько стабилизировалась только в 1990 г. после ухода М. Тэтчер в отставку и передачи власти в руки другого консерватора, но значительно более гибкого и компромиссного политика-Джона Мэйджора. Его линия в отношении европейских проблем была также построена на строжайшем соблюдении буквы национальных интересов, но при этом диалог с Европой занимал важное место. При Мэйджоре британские консерваторы начинают плавный переход от позиции ортодоксального «евроскептицизма» к новой модели отношений, построенной на основе взаимного соблюдения интересов. В 1992-1993 гг. происходит важное событие, которому суждено было стать наиболее примечательным в истории правления Мэйджора в сфере внешней политики. Речь идет о подписании одного из самых важных документов в истории европейской интеграции - Маастрихтского договора. В результате его ратификации формируется интеграционный блок принципиально нового типа - Европейский Союз. Великобритания долго не могла отважиться на этот шаг. Виной тому страх, который и консерваторы, и лейбористы испытывают и сегодня. Это - страх потери национального суверенитета, утраты национальной идентичности, страх оказаться в «сверхгосударстве» федеративного типа. Мэй-джор приложил немало усилий, чтобы договор был ратифицирован. В конце концов ему удается добиться поддержки в Парламенте, но та цена, которую он заплатил за это, была огромна. На него обрушился вал критики со всех сторон, его обвиняли в предательстве, ему даже угрожали расправой. Но, к чести Мэйджора, он смог выдержать этот сильнейший прессинг и добиться своего - получить одобрение Палаты общин5. И вновь, как и в 1972 г., Великобритания оказалась в состоянии раскола. Но ратификация все же состоялась - несмотря на многочисленные политические и моральные издержки. Других заметных побед на европейском фронте консерваторам при Мэйджоре, к сожалению, добиться не удалось. «Евроскептицизм» уверенно продолжал занимать все новые и новые позиции. И так продолжалось вплоть до мая 1997 г., когда консерваторы - вследствие глубокого внутреннего раскола - потерпели сокрушительное фиаско на всеобщих парламентских выборах6. Им на смену пришли «новые лейбористы» под руководством Т. Блэра, политического лидера нового типа, представителя послевоенного поколения.
Грядущая «смена власти» в ЕС имеет крайне важное политическое значение, поэтому ее имеет смысл рассматривать и анализировать в трехмерном измерении - с точки зрения интересов Европейского Союза (и «других» государств-членов ), Великобритании и, наконец, непосредственно британского лидера. Европейский Союз, вероятно, ожидает ряд интересных инициатив, проникнутых идеями и традициями британской внешней политики. Не стоит исключать возникновение противоречий и конфликтов между адептами различных моделей европейского строительства, прежде всего между убежденными сторонниками федеративной системы и их оппонентов, выступающих за доминирование национального элемента во всех структурах Союза.
Великобритания в данный момент готовится не только к переходу в новое качество, но и к другому, более важному событию национального масштаба - проведению очередных парламентских выборов. Очевидно, для «новых лейбористов» это событие станет «моментом истины»._И от того, насколько ярко и удачно Тони_Блэрсможет проявить себя во время президентства, по нашему мнению, в значительной степени зависит успех его партии на грядущих выборах. безудлошю^^з^аех в^р^ажность и ответственность ситуации, следовательно, сделает все возможное, чтобы британские ини-
циативы произвели должное впечатление на потенциальный электорат. И в данном случае вновГ^ё сТбиТ'ИГКлгочэт^верштность "возникновения иек5^ственнь1х конфликтов, призванных повысить статус-кво британского лидера.
Т. Блэр и «новые лейбористы» не в первый раз оказываются в состоянии неопределенности, когда вероятность победы и поражения примерно равны. В мае 1997 г. у них также не было уверенности в победе, и ситуация была далеко не в их пользу7. Однако Блэр выбрал правильный путь - он пообещал британцам то, в чем они нуждались более всего: бизнесу - уверенность в том, что практика национализации навсегда канула в Лету; простым британцам - снижение налогов и программы социальной помощи; безработным -трудоустройство; Северной Ирландии - мир и покой; Шотландии и Уэльсу - дево-люцию. Примечательно, что видное место в предвыборной программе лейбористов и монографии Тони Блэра под знаковым названием «Новая Британия» занимала именно европейская проблематика. Поиск новой, оптимальной модели отношений был назван важнейшим приоритетом британской внешней политики8. Великобритания вновь должна была вернуться в Европу, оказаться в центре ее актуальных проблем, чтсГбы в ближайшем будущем правильно"выбрать момент и заявить свои претензии на лидерство. В про-тивном"случае страна могла оказаться в стороне от европейских процессов, на периферии, у которой нет будущего.
Нельзя однозначно сказать, что именно внесло решающий вклад в победу лейбористов-внутрипартийные реформы, раскол Консервативной партии или же удачная внутриполитическая конъюнктура. Вероятнее всего, все эти факторы в той или иной степени внесли свою лепту в успех «новых лейбористов». Однако факт остается фактом - в 1997 г. Тони Блэр и его «обновленная» партия одержали уверенную победу.
Сразу же после выборов «новые лейбористы» приступают к выполнению своих обязательств, и на некоторое время европейские дела оказываются на почетном первом месте. 11 ноября 1997 г. лейбористы представляют на суд общественности свою новую внешнеполитическую доктрину, где приоритеты были расставлены в следующем порядке:
- активная европейская политика;
- мощный трансатлантический альянс;
- эффективная национальная оборона;
- свобода торговли (антипротекционизм );
-совместное противостояние глобальным угрозам современности9.
Безусловно, первые два приоритета нельзя назвать новыми и оригинальными - за -последние десятилетия их неоднократно активно эксплуатировали как лейбористы, так и консерваторы. Иное дело, что изменился тот смысл и то значение, которые лейбористы вкладывали в эти слова. Если ранее это были обыкновенные громкие лозунги, предназначенные для широких масс, то на этот раз - четкие контуры европейской политики, основная стратегическая цель которой заключалась в том, чтобы покончить с многолетней изоляцией страны от Европы.
Лейбористы столкнулись с целым рядом проблем, которые перешли к ним по наследству от консерваторов и требовали безотлагательных действий. Учитывая сложившуюся обстановку, Тони Блэр и его Кабинет разрабатывают стратегию европейской политики, в которой были отражены основные направления сближения Британии и Европейского Союза. В ней, в частности, предлагалось привлечь внимание к проблемам глобального характера, затрагивающим интересы всех стран-членов. Среди них британский лидер особенно отметил:
- борьбу с безработицей;
- совместное противостояние организованной преступности;
- защиту окружающей среды;
- трансграничное сотрудничество;
- завершение строительства Единого внутреннего рынка;
-дальнейшее расширение Союза (на страны Центральной и Восточной Европы);
-реформы Общей аграрной и Общей рыболовной политики;
-сотрудничество в сфере внешней политики10.
Все эти приоритеты, заявленные официальным Лондоном, встретили полное одобрение в Европе. В том же году Великобритания подписывает, а два года спустя и ратифицирует Амстердамский договор. Страна присоединяется к социальному разделу Маастрихтского договора и Социальной хартии Европейского Союза.
Но есть и такие проблемы, которые и сегодня остаются без ответа. В частности, нет окончательной ясности в вопросе об отношении Британии к Экономическому и Валютному Союзам и переходе на единую европейскую валюту. Ситуация с евро оказалась настолько сложна и неоднозначна, что даже срок запланированного национального референдума постоянно откладывался. Кроме того. Европейский Союз из-за экономических причин так и не смог выполнить данное британскому правительству обещание предоставить определенные льготы в виде страховых фондов, дополнительных субсидий из общего бюджета и выплат для развития депрессивных регионов Шотландии и Уэльса". Это была одна из основных причин, почему Великобритания не стремилась и не стремится как можно скорее расстаться с национальной валютой - фунтом стерлингов.
В 1998 г. Великобритания, неоднократно заявлявшая о ведущей роли НАТО в обеспечении традиционной безопасности в Европе, неожиданно для коллег вместе с Францией выступает за создание в рамках Европейского Союза собственного оборонного потенциала. Эта инициатива была закреплена в Декларации Сен-Мало, которая вскоре получила широкий резонанс не только в Европе, но и за ее пределами. Оживленные дискуссии вокруг создания Европейских Сил Быстрого Реагирования и «мягкой безопасности» в итоге дали импульс к формированию военного измерения ЕС на протяжении 1999-2003 гг.12
1999 г. поднял Тони Блэра на «пик» популярности, когда он и федеральный канцлер ФРГ Герхард Шредер выступили с идеей поиска «третьего пути», подразумевающего компромисс между рыночной экономикой и социальной справедливостью. Те идеи и предложения, которые были отражены в совместном Манифесте, долгое время не сходили с первых страниц и буквально спровоцировали ожесточенные споры о том, какой же социально-экономической стратегии должны придерживаться современные европейские государства, в которых у власти находятся социал-демократические партии и движения13.
Испытанием на прочность для внешней политики лейбористов на европейском направлении стала операция НАТО «Решительная сила» против Югославии в марте-июне 1999 г. Лейбористы не только безоговорочно поддержали инициаторов этой агрессии - США, но и смогли убедить коллег по Европе оказать активную помощь в борьбе против режима С. Милошевича. Великобритания была единственной страной, которая выступала за переход воздушной операции в наземную фазу, чем вызвала недовольство в европейских столицах и аплодисменты в Вашингтоне. Британский лидер также оказал моральную поддержку Президенту США Б. Клинтону в громком политическом скандале вокруг «дела Левински»14. Иными словами, Великобритания воспользовалась случаем и разыграла «американскую карту», что не могло не вызвать резко негативную реакцию со стороны партнеров по ЕС.
После трагических событий на Балканах европейская политика лейбористов ста-
да строиться с учетом дальнейшей перспективы. Лейбористы с заметным энтузиазмом включились в диалог с европейскими коллегами, посвященный грядущему процессу расширения Европейского Союза на Восток и тем вызовам, которые оно таило в себе. К концу первого срока правления лейбористы были готовы встретить расширение во всеоружии - у них была и собственная программа действий, и оригинальные предложения относительно ее реализации. В общем виде стратегия лейбористов оказалась весьма предсказуемой - во всяком случае, выбрать ее среди других аналогичных по теме вариантов не составило бы особого труда. Как и ожидалось, Т. Блэр сделал все возможное, чтобы не допустить трансформации Союза в «сверхгосударство», в котором интересы отдельных стран-членов медленно, но верно отходят на задний план. Квинтэссенцию британских взглядов на проблемы европейского строительства великолепно отражает речь, произнесенная лидером «новых лейбористов» в здании Фондовой биржи в Варшаве. В ней Блэр заявил, что «Европа является Европой свободных, независимых, суверенных стран, которые делают выбор в пользу объединения своих суверенитетов для достижения своих интересов и общих целей, так как вместе они смогут добиться большего»15. Такая Европа, по его словам, «может, обладая экономической и политической силой, стать сверхсилой, но не сверхгосударством»16. Этого императива вполне достаточно, чтобы охарактеризовать британскую концепцию европейской интеграции как национальную, или антифедералистскую, смысл которой заключается в переносе акцентов с наднационального на национальный уровень. Дальнейшие предложения Т. Блэра полностью подтверждают этот тезис. Британский премьер заявил, что расширение скоро станет реальностью и все европейские структуры и страны - члены Союза должны быть к этому готовы. Таким образом, необходимость процесса адаптации и начала институциональной реформы Европейского Союза очевидна. Поэтому, по идее Блэра, следует сформировать новую структуру - вторую палату в Европейском Парламенте, где будут заседать представители национальных парламентов. Далее Блэр предлагает ограничить полномочия Европейской Комиссии, поскольку, по его мнению, стратегические решения в рамках Союза должны приниматься исключительно национальными правительствами и выступает за сохранение сферы компетенции Совета. Все вопросы, касающиеся создания новых интеграционных группировок, учреждения Европейского Правительства и поста Президента Европейского Союза, а также появления в ближайшем будущем Европейской Конституции, британский Премьер-министр оставил за кадром17.
Подводя черту под относительно кратким периодом - 1997-2001 гг., выделим следующие моменты. Очевидно, что европейский вектор внешней политики Великобритании после прихода лейбористов в буквальном смысле обрел второе дыхание, тот динамизм, которого так не хватало консерваторам. Новая европейская политика при «новых лейбористах» обрела качественно иной смысл: Т. ]Блэр^его правительство осознали, что Великобритания способна стать лидером в Европе, тем более что для этого у нее есть н^ только огромный политический, но и экономический "потенциал. Однако нельзя не заметить, что даже новая линия в отношении Союза и связанных с ним вопросов не смогла избежать уже устоявшихся «национальных» штампов, которые в недалеком прошлом так активно использовались консерваторами. Это наводит на мысль, что европейская политика лейбористов в означенный период может быть охарактеризована как политика преемственности, когда прежняя модель остается в действии, но при этом плавно приобретает некоторые новые черты.
В июне 2001 г. состоялись очередные парламентские выборы, и лейбористы вновь
одержали убедительную победу. Британцы отдали им свои голоса в надежде на то, что в течение следующего срока Блэр и его новое правительство продолжат начатый в 1997 г. внутри- и внешнеполитический курс18.
Европейское направление внешней политики страны в период с 2001 по 2005 г. включитвдьноостав^пос1Гб1Пт1^^ и перспективных. Однако, ПО'~срав:
нению с предыдущим периодом, ситуация несколько изменилась. Лейбористы янпиь заявили о необходим ости, диалога сХщюгюжО проблемах и перспективах этого диалога много говорил Блэр в ходе предвыборной кампанииНо на этот раз его лозунги незаметно стали расходиться с делом. Возникает ощущение, что слова о важности развития контактов на многосторонней основе вдруг превратились в простую формальность. Великобритания по-прежнему стремится активно участвовать в интеграционных процессах, но_щ>и этом все ее усилия не приносят ощутимых результатов. В частности, до сих пор не решен стратегический вопрос о переходе на евро, хотя министр финансов Гордон Браун еще в 1997 г. убеждал Блэра не затягивать этот процесс. Общенациональный референдум, о необходимости которого говорилось в том же году, не состоялся до сих пор. То же самое можно сказать и об отношении Великобритании к Экономическому и Валютному Союзу - оно осталось прежним, нейтральным. А так как европейская интеграция -это, прежде всего, интеграция экономическая, вновь и вновь закрадывается сомнение -является л и. современная Великобритания <<проевропейским>> государством?50
К сожалению, положительный ответ на этот вопрос дать практически невозможно в силу весьма спорного характера европейской политики второго лейбористского правительства. Возможно, наличие видимого разрыва между теорией и практикой объясняет-ся^сменой внутриполитической ситуации в Великобритании, которая выглядит более стабильной по сравнению с 1997-м годом. Тогда Блэр только вступил на свой пост и должен ТГыл вести как можно более активную внешнюю политику, чтобы его заметили, оценили и запомнили. И это ему блестяще удалось, не случайно многие отечественные и зарубежные наблюдатели называют его гением РЯ. Но прошли годы, ситуация внутри страны стабилизировалась, а роль Британии в Европе в силу экономических сюжетов заметно возросла. Может быть, сегодня Великобритания просто взяла тайм-аут, чтобы собраться спилами и сконцентрировать внимание на национальных проблемах, ведь, как гласит известная британская поговорка, «Внешняя политика начинается дома». Или дело в том, что иностранными делами теперь занимается не Робин Кук, а Джек Стро, в первом правительстве занимавший пост министра внутренних дел. Но в любом случае есть как субъективные, так и объективные причины, которые подтверждают тезис о некотором замедлении процесса интеграции с Европой. И здесь, безусловно, огромную роль сыграла крайне напряженная ситуация вокруг Ирака, расколовшая Старый свет на несколько враждующих группировок. Великобритания, как и в случае с агрессией против Югославии, безоговорочно выступает на стороне США и активно поддерживает Администрацию Президента США Дж. Буша в деле свержения режима иракского диктатора С. Хуссейна. Фактически в расколе Союза в.значительной степени виновна Великобритания - глашатай и проводник американских интересов в Ёвреде. В этой связи приобретает особую актуальность тезис о том^ чfTtfШ5o1эыíГотношения» с Америкой для британцев вдруг оказались на первом месте, тоща как~Единая Европа оказалась в лучшем случае на втором.
Суммируя вышеизложенное, можно сделать следующие выводы. Сегодня интере-сы Великобритании в Европе на некоторое В£емя_оказадцринесены^в_ жертву «осо-бым отношениям» как приоритетным в национальной внешней политике. Возможно,
ч
ситуация может измениться вновь в пользу Единой Европы. Но, так или иначе, Великобритания никогда не изменит своим национальным интересам. А это означает, что система британских приоритетов в Европе под влияниемJJгадщJtfШt.пpзгмaтизмa и «конфлик-та интересов» будет находиться в процессе постоянного обновления. Особенно если_ «модернизатор» Тони Блэр21 и «новые лейбористы» в 2005 г. в третий раз добьются победы на выборах.
1 Churchill W. Uniting Europe. Zuerich. 1946.
2 Вайденфельд В.. Вессельс В. Европа от А до Я. Справочник. Bonn, 2002. 1 Britain and the European Union. London. 2002.
4 Thatcher M. Statecraft. Strategies for a Changing World. London, 2003.
5 Капитонова H. К. Маастрихтский договор и борьба правительства Мэйджора за его ратификацию // Приоритеты внешней политики Великобритании (1990-1997 гг.). М.. 1999. С. 58-72.
6 Капитонова Н. К. Особенности британского подхода к процессу европейского строительства // Там же. С. 73-94.
7 Перегудов С. П. Великобритания после выборов 1997 г.: обычная смена власти или прорыв в XXI век? // Мировая экономика и международные отношения. 1998. № 3.
8 Blair Т. I) New Britain. My vision of a Young Country. London, 1996; 2) New Labour, New Britain. London, 1996.
0 Financial Times. 1997. II. II.
10 Developments in the European Union. Annual Reports. London. 1997-2003.
" Marshall P. The United Kingdom, the Commonwealth and the European Union // The Round Table. 1998. N 347.
12 Joint Declaration on European Defence. Franco - British Summit. Saint-Malo. 04"' December. 1998.
13 Blair T. The Third Way. London, 1998.
14 Elliot M. NATO's War Party // The Guardian. 09"' May 1999.
15 Speech by the Prime Minister. Tony Blair, to the Polish Stock Exchange. Warsaw. 06"' October. 2000 // URL: http: // www.feo.gov.uk/
. Ibid.
17 Ibid.
18 Кара-Мурза В. Британия ставит на красное // Коммерсантъ - Власть. 2001. 5 июня. 10 Ambition for Britain. London. 2000.
20 Валуев А. В. Великобритания и проблемы европейской экономической интеграции // Мировая политика и международные отношения. Вып. III. СПб., 2003.
21 Sopel J. Tony Blair. The Modernizer. London, 1995.
Статья поступила в редакцию 20 апреля 2005 г.
