CC BY
21Макарова Оксана Валерьевна,
старший научный сотрудник отдела уголовного, уголовно-процессуального законодательства; судоустройства Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, кандидат юридических наук (г. Москва)
о реализации международных стандартов отправления правосудия в уголовном судопроизводстве РОССИИ
Вопросы внедрения и фактического применения международных стандартов отправления правосудия в российском уголовном процессе приобретают в настоящее время особую актуальность, что связано с активным членством России в международном сообществе, а также постоянным ростом числа постановлений, принимаемых Европейским судом по правам человека в отношении России.
Право на справедливое судебное разбирательство закреплено во многих международно-правовых актах, таких как Всеобщая декларация прав человека (ст. 10); Международный Пакт о гражданских и политических правах (ст. 14); Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод (ст. 6) и др.
Анализ указанных международных норм свидетельствует о том, что они устанавливают следующие требования к правосудию, соблюдение которых позволяет признать его справедливым:
1. Рассмотрение дела независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона.
2. Разбирательство дела в разумный срок.
3. Публичность судебного разбирательства.
4. Презумпция невиновности и право обвиняемого на защиту.
Право на независимый и беспристрастный суд, созданный на основании закона
Согласно п. 1 ст. 6 Конвенции, обвиняемый имеет право на разбирательство его уголовного дела независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона.
Под судом, созданным на основании закона, понимается соблюдение установленного порядка назначения судей, а также порядка привлечения к отправлению правосудия народных и присяжных заседателей. 4 марта 2003 г. Европейский Суд
принял беспрецедентное для России решение по жалобе Посохова, в котором признал нарушение права заявителя на рассмотрение его дела судом, созданным на основании закона. Европейский Суд признал, что рассмотрение уголовного дела заявителя народными заседателями, которые были назначены в нарушение порядка, установленного Федеральным законом от 2 января 2000 г. «О народных заседателях судов общей юрисдикции...», является несовместимым с требованием статьи 6 Конвенции и нарушает право гражданина на рассмотрение его дела судом, созданным на основании закона. Необходимо отметить, что ситуация, которая рассматривалась Европейским Судом в данном деле, имела место во всех субъектах Российской Федерации, и признание Европейским Судом нарушения в отношении конкретного заявителя также приводит к выводу, что на протяжении более чем двух лет в Российской Федерации выносились приговоры и решения незаконными составами судей.
Также в понятие «суд, созданный на основании закона» входит только тот суд, к подсудности которого отнесено рассмотрение того или иного дела. Действующий уголовно-процессуальный кодекс достаточно четко решил проблему предметной и территориальной подсудности уголовных дел, а также установил конкретные основания изменения подсудности и процедуру принятия такого решения (ст.ст. 31-35 УПК РФ).
Толкование понятий независимого и беспристрастного суда, содержащегося в решениях Европейского суда, свидетельствует о том, что оно содержит как объективные, так и субъективные элементы.
В деле «Моисеев против Российской Федерации» (п.п. 172-185 Постановления от 9 октября 2008 г.) Европейский Суд детально проана-
лизировал соблюдение Российской Федерацией критерия независимого и беспристрастного судебного разбирательства. Заявитель по данному делу жаловался на то, что частые изменения в составе суда были осуществлены произвольно и с нарушением требования независимости и беспристрастности суда.
Европейский Суд обратил внимание, что для разрешения вопроса, был ли суд независимым в аспекте п. 1 ст. 6, необходимо выяснить, каким образом назначаются судьи, срок их полномочий, существование гарантий против внешнего давления, а также имеются ли внешние атрибуты независимости. Что касается критерия беспристрастности, то в первую очередь суд должен быть субъективно беспристрастен, т.е. ни один из судей не должен быть субъективно предвзят или пристрастен. Личная беспристрастность презюмируется, если только не существуют доказательства обратного. Во-вторых, суд должен быть беспристрастным с объективных позиций, т.е. должны быть обеспечены действенные гарантии, чтобы исключить любое законное сомнение в этом отношении. Необходимо убедиться, имеются ли достоверные факты, которые могут подвергнуть сомнению беспристрастность судьи. Суд должен быть уверенным, что передача дела от одного судьи другому, либо из одного суда в другой должна быть совместимой с п. 1 ст. 6 Конвенции и в том числе с требованиями независимости и объективной беспристрастности.
Согласно российскому законодательству, абсолютное право распределения дел между судьями принадлежит председателю суда. При этом он вправе и перераспределить дело уже после того, как оно было направлено одному из судей. Известно, что имели место случаи, когда председатели судов в целях получения необходимого им решения конкретные дела поручали судьям, от которых можно было ожидать «желаемого» решения или когда дело забирали у судьи, который отказывался уступать нажиму .
По делу заявителя Моисеева одиннадцать раз меняли судей. Особое беспокойство у Европейского Суда вызвали не только частые изменения состава суда по делу заявителя, но и то, что мотивы таких изменений были указаны исключительно в двух случаях. Европейский Суд посчитал, что в деле заявителя закон не смог предусмотреть гарантии, которые бы исключили объективное сомнение относительно отсутствия ненадлежащего давления на судей в период выполнения ими полномочий. Сомнения заявите-
ля, касающиеся независимости и беспристрастности суда, объективно подтверждены с учетом частой смены членов суда по уголовному делу заявителя, что сопровождалось отсутствием процессуальных гарантий и неустановленными причинами. Соответственно, было нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции в связи с отсутствием независимого и беспристрастного судебного разбирательства.
Сомнения в беспристрастности суда, по мнению Европейского Суда, могут иметь место в тех случаях, когда дело рассматривает судья, принимавший решение о заключении обвиняемого под стражу.
Согласно же ст. 63 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, участие судьи по уголовному делу в ходе досудебного производства не является препятствием для его участия в рассмотрении дела по существу. Можно ли в связи с этим быть уверенным в беспристрастности судьи, рассматривающего впоследствии дело по существу, если на этапе досудебного производства он принимал решение об аресте обвиняемого?
В УПК РСФСР и первоначальном варианте УПК РФ (ч. 2 ст. 63) было предусмотрено: «Судья не может также участвовать в рассмотрении уголовного дела в судах первой или второй инстанции или в порядке надзора, а равно участвовать в новом рассмотрении уголовного дела в суде первой или второй инстанции, если он в ходе досудебного производства принимал решение:
о применении к подозреваемому, обвиняемому меры пресечения в виде заключения под стражу либо о продлении срока содержания обвиняемого под стражей;
по результатам проверки законности и обоснованности применения в отношении подозреваемого или обвиняемого задержания, заключения под стражу или продления срока его содержания под стражей».
Большинство ученых-процессуалистов находит опасным для правосудия рассмотрение и разрешение уголовного дела по существу судьей, ранее участвовавшим в деле путем принятия решений об аресте и других мерах процессуального принуждения. Это опасение нашло отражение в Определении Конституционного суда РФ от 24 мая 2005 г. N 216-О: «оспариваемая норма не исключает возможности заявления стороной, в том числе обвиняемым, отвода судьи и отстранения этого судьи от участия в деле, если ранее принимавшиеся им решения позволяют сделать
вывод о его необъективности и предвзятости. Такая возможность вытекает из предписания части второй ст. 61 УПК РФ, в силу которой судья не может участвовать в производстве по уголовному делу в случаях, если имеются обстоятельства, дающие основания полагать, что он лично, прямо или косвенно, заинтересован в исходе данного уголовного дела».
Но проблема в том, что редкий судья готов усомниться в своей необъективности и предвзятости, когда ему заявляется отвод в связи с участием в деле на этапе досудебной подготовки. Практика свидетельствует, что в абсолютном большинстве случаев судья отказывает в удовлетворении подобных ходатайств, ссылаясь на ч. 2 ст. 61 УПК РФ и подчеркивая при этом, что его предыдущее участие в деле не может признаваться основанием для отвода.
Проблема отвода судьи в связи с его участием на этапе досудебного производства волнует не только ученых и практических работников. Значимость этой проблемы понимают и законодатели. В октябре 2005 г. группа депутатов Государственной Думы РФ четвертого созыва (В.С. Груздев, П.В. Крашенинников, А.В. Буренин, ИВ. Баринов, И.Н. Игошин, И.А. Исаков, С.Ю. Осадчий и А.Е. Хинштейн) обратилась с законодательной инициативой в порядке ст. 104 Конституции РФ о внесении изменений в ст. 63 УПК РФ. Законопроектом предлагалось восстановить в ст. 63 УПК РФ норму, исключающую участие судьи в рассмотрении уголовного дела по существу, если ранее по этому же делу он принимал решение в суде первой или второй инстанции о применении либо о продлении срока содержания под стражей . В пояснительной записке к проекту Федерального закона «О внесении изменений в статью 63 УПК РФ» говорилось: «Оценка и соответственно выражение судьей на стадии предварительного расследования мнения о доказанности обвинения и правильности юридической квалификации действий обвиняемого должны быть признаны основанием для невозможности участия судьи в рассмотрении дела по существу судом любой инстанции в связи с тем, что нарушается принцип беспристрастности суда».
Принятие законопроекта, по мнению депутатов, позволило бы судьям более ответственно и объективно оценивать материалы с ходатайствами о применении к подозреваемому или обвиняемому меры пресечения в виде заключения под стражу или продления срока содержания обвиняемого под стражей, т.е., решая эти вопросы, судья вполне мог бы оценивать доказательства,
свидетельствующие в конкретный момент о степени виновности лица, заключаемого или находящегося под стражей. При этом бы судья точно знал, что принимаемое им решение никак впоследствии не скажется на судьбе подсудимого, поскольку рассматривать это дело по существу будет его коллега, не связанный обязательствами прежнего участия в деле.
Против проекта выступило Правительство РФ. В официальном отзыве на проект было указано, что принятие предлагаемой нормы не может быть обеспечено судебной системой Российской Федерации ввиду того, что значительная часть районных судов являются односоставными. В официальном отзыве на законопроект говорится, что по этой причине «в случае принятия изменений, предлагаемых проектом, ряд судов вышеназванной категории не может рассматривать по существу уголовные дела без увеличения штатной численности судей, поскольку такое увеличение проектом не предусмотрено».
В настоящее время идет работа по реорганизации малосоставных судов и можно надеяться, что в недалеком будущем одно- и двусоставных судов не будет. Следовательно, исчезнет одно из основных препятствий на пути реального обеспечения каждому подсудимому права на объективный и беспристрастный суд.
В настоящее же время пока рассматриваемая норма национального законодательства не предоставляет гарантий права обвиняемого на независимый и беспристрастный суд, принимая решение о рассмотрении уголовного дела, судья обязан руководствоваться нормами Конвенции, в частности, положением п. 1 ст. 6. Чтобы не допустить рассмотрения дела тем же судьей, что принял решение о заключении обвиняемого под стражу или иное решение в ходе предварительного следствия по делу, судья обязан заявить самоотвод, а иные участники судебного разбирательства - отвод судье, который должен быть удовлетворен.
Разбирательство дела в разумный срок
Статья 6 Конвенции гарантирует каждому человеку судебное разбирательство в разумный срок. Целью данной гарантии является защита сторон от чрезмерного затягивания судебной процедуры, могущего подорвать эффективность и доверие к правосудию.
Период, который принимается во внимание при рассмотрении вопросов о соблюдении разумных сроков по уголовным делам, начинает отсчиты-ваться с момента, когда лицу предъявлены обвинения в автономном и материальном понимании,
которое придается данному термину, однако не исключаются случаи, когда обвинение в его классическом понимании лицу не предъявлено, но фактически государство в лице правоохранительных органов предъявляет к лицу претензии уголовно-правового характера. Завершается отсчет срока, когда обвинение окончательно подтвердилось или уголовные процедуры прекратились. Аналогичная правовая позиция была отражена в Постановлении от 15 декабря 2005 г. по делу Ваньян против Российской Федерации (п. 56); в Постановлении от 7 апреля 2005 г. по делу Рохлина против Российской Федерации (п. 81); в Постановлении от 30 ноября 2004 г. по делу Кляхин против Российской Федерации (п. 87).
Европейский Суд при оценке соблюдения разумных сроков по уголовным делам принимает во внимание такие обстоятельства, как: сложность дела, поведение заявителя, поведение государства, значение оперативного рассмотрения дела для заявителя.
При оценке сложности дела учитывается характер и объем фактов, которые необходимо установить, количество обвиняемых, присоединение других дел, привлечение к ответственности новых лиц.
Власти Российской Федерации для защиты своих интересов в Европейском Суде часто ссылаются на то обстоятельство, что длительность судебного разбирательства была обусловлена тем, что заявитель реализовывал свои процессуальные права, в том числе заявлял ходатайства. Европейский Суд, не разделяя указанный аргумент, подчеркивал, что он не вправе возлагать бремя за несоблюдение разумных сроков судебного разбирательства на заявителя. Так, по делу «Соколов против Российской Федерации» Европейский Суд, изучая вопрос соблюдения разумных сроков, указал, что заявитель не может отвечать за то, что он использует предоставленные ему законом средства для защиты своих интересов (п. 38 Постановления от 22 сентября 2005 г.).
Достаточно часто, особенно при рассмотрении первых дел, власти Российской Федерации в порядке защиты своих интересов ссылались на загруженность и недоукомплектованность судебной системы России как на оправдание несвоевременного рассмотрения дела. Однако указанный аргумент не находил поддержки в Европейском Суде. В этом отношении Европейский Суд вновь напоминал, что государства-участники Конвенции обязаны так организовать свои правовые системы, чтобы гарантировать каждому право на получение окончательного решения
в разумные сроки (п. 31 Постановления от 9 ноября 2004 г. по делу Левшины против Российской Федерации).
Относительно поведения заявителя Европейский Суд считает, что от него нельзя требовать активного сотрудничества с судебными властями. По делу Рохлина против Российской Федерации Европейский Суд подчеркнул, что заявитель не может быть ответственен за то, что он использует для своей защиты все возможности, предусматриваемые национальным законодательством (п. 88 Постановления от 7 апреля 2005 г.; п. 131 Постановления от 8 февраля 2005 г. по делу Пан-ченко против Российской Федерации). Причем государство обязано так организовать систему расследования уголовных дел, чтобы соблюдать процессуальные сроки, не нарушая права на защиту.
Необходимо отметить, что если заявитель в момент рассмотрения дела находился под стражей, то данное обстоятельство также принимается во внимание при оценке соблюдения государством разумных сроков судебного разбирательства. Речь идет о «степени риска» для заявителя. Это означает необходимость проявлять особое усердие, если обвиняемый содержится под стражей или если потерпевший нуждается в срочной компенсации за причиненный ему ущерб. Государство, учитывая нахождение обвиняемого, подсудимого под стражей, обязано более оперативно рассматривать уголовное дело (Смирновы против Российской Федерации, Постановление от 24 июля 2003 г.).
Федеральным законом от 30 апреля 2010 г. УПК РФ дополнен ст. 6.1 «Разумный срок уголовного судопроизводства». Одной из причин закрепления в Уголовно-процессуальном кодексе принципа разумного срока уголовного судопроизводства стала необходимость выполнения требования Европейского суда создать национальное средство защиты от чрезмерной длительности судебного разбирательства и задержки исполнения решений судов.
Российский законодатель предусматривает, что установление факта нарушения права на судопроизводство в разумный срок связано с оценкой следующих обстоятельств: сложность дела, поведение заявителя, достаточность и эффективность предпринимаемых в целях своевременного осуществления уголовного судопроизводства действий суда, органа, осуществляющего досудебное уголовное преследование, общая продолжительность уголовного судопроизводства. Перечень указанных обстоятельств согласуется с
позицией Европейского Суда по правам человека относительно критериев определения разумных сроков судопроизводства по делу.
Введение в уголовный процесс нового понятия «разумный срок уголовного судопроизводства» обязывает законодателя привести в соответствие нормы и институты уголовно-процессуального кодекса. В первую очередь, это касается института возвращения уголовного дела прокурору, который всегда и неизбежно влечет дополнительные затраты процессуального времени.
Европейский суд в своих решениях по конкретным уголовным делам неоднократно указывал, что на государство возлагается ответственность так организовать свою судебную систему, чтобы она была в состоянии рассматривать дела в разумные сроки. То, каким образом государство будет достигать этой цели - с помощью увеличения количества судей, установления законом периодов времени либо иным образом, -остается на его усмотрение. И если государство допускает рассмотрение дела сверх разумных сроков, то оно ответственно за это.
Из решений Европейского Суда следует, что констатация факта нарушения права на разумные сроки связана только с теми просрочками, которые вызваны поведением государства.
В частности, по делу «Тугаринов против Российской Федерации» Европейский суд указал, что возвращение уголовного дела прокурору, вызванное допущенными процессуальными нарушениями, свидетельствует о сложностях в правоохранительной системе, за которые ответственно государство, поэтому не может оправдать длительность производства по этому делу.
Таким образом, факт возвращения уголовного дела прокурору Европейский Суд рассматривает в качестве обстоятельства, не оправдывающего длительное судебное разбирательство. Следовательно, ответственность за это возлагается на государство.
Поскольку деятельность российской судебной системы строится с учетом требований Европейского Суда, то следует определиться в вопросе о том, какие необходимо предпринять меры, чтобы сократить затраты процессуального времени, необходимого, в том числе для исправления допущенных по делу процессуальных нарушений.
Также следует отметить, что значение разумных сроков ни в коей мере не должно абсолютизироваться и негативно влиять на качество процессуальной деятельности в уголовном су-
допроизводстве, на что было указано в решении Европейского Суда по делу Томази против Франции: «Особая быстрота, на которую находящийся в заключении обвиняемый имеет право рассчитывать при рассмотрении его дела, не должна мешать тщательным усилиям судей по исполнению их обязанностей с должной тщательностью».
Публичность судебного разбирательства
Пункт 1 ст. 6 Конвенции предусматривает, что при определении гражданских прав и обязанностей каждый имеет право на справедливое и публичное судебное разбирательство. Публичность судебного процесса защищает тяжущиеся стороны от осуществления тайного правосудия, правосудия без контроля со стороны общества; это одно из средств, поддерживающих доверие к суду.
Право на публичное судебное разбирательство, согласно п. 1. ст. 6 Конвенции, может быть ограничено: «пресса и публика могут не допускаться на судебные заседания в течение всего процесса или его части по соображениям морали, общественного порядка или национальной безопасности в демократическом обществе, а также когда того требуют интересы несовершеннолетних или для защиты частной жизни сторон, или - в той мере, в какой это, по мнению суда, строго необходимо - при особых обстоятельствах, когда гласность нарушала бы интересы правосудия».
Конституция РФ (ст. 123) и действующий УПК РФ (ст. 241) содержат положение о том, что разбирательство дел во всех судах открытое, за исключением случаев, установленных законом.
В УПК РФ в ч. 4 ст. 241 предусмотрена возможность ограничения гласности при оглашении переписки, записи телефонных и иных переговоров, телеграфных, почтовых и иных сообщений.
Согласно ч.1 ст. 6 Конвенции судебные решения объявляются публично. Вместе с тем в деле Претто и др. против Италии (постановление от 08.12.1983 г.) Европейский Суд заявил, что публичное оглашение не обязательно означает, что решение всегда должно зачитываться вслух. «Суд считает, что во всех случаях форма объявления судебного решения должна оцениваться в соответствии с внутренним правом государства в свете особенностей его системы судопроизводства».
Рассматривая дело «Рякиб Бирюков против Российской Федерации», Европейский Суд обратил внимание на то, что требование публичного провозглашения судебного акта, охватывающего положение, в соответствии с которым по каждо-
му делу форма публичности, придаваемая судебному решению согласно национальному законодательству государства-ответчика, должна быть оценена в свете всех обстоятельств рассматриваемой судебной процедуры, принимая во внимание п. 1 ст. 6, а также объект и цели данного пункта. Ранее действовавшая Европейская комиссия по правам человека признала неприемлемой жалобу о том, что приговор по уголовному делу не был провозглашен публично, поскольку только резолютивная часть приговора была зачитана во время открытого судебного заседания, соответственно, мотивировочная часть осталась непровозглашенной. Комиссия подчеркнула, что стандартная практика участников Конвенции свидетельствует, что мотивы принятого решения по уголовному делу достаточно часто оформляются позднее и во время суда зачитывается собственно сам приговор. Было уделено особое внимание тому обстоятельству, что приговор, зачитываемый во время слушаний, содержит правонарушение, за совершение которого лицо обвинялось, вывод о вине, решение о наличии квалифицирующих обстоятельств и наказании.
В УПК РФ предусмотрено, что в случае рассмотрения уголовного дела в закрытом судебном заседании на основании определения или постановления суда могут оглашаться только вводная и резолютивная части приговора.
Европейский Суд достаточно часто анализировал ситуацию, когда решения вышестоящих судов, отклонявших жалобу, не провозглашались в открытом судебном заседании. Не констатируя нарушения п. 1 ст. 6, Европейский Суд особое внимание обратил на стадию судебного разбирательства, значение судов, компетенция которых была ограничена вопросами права, их решения, которые обусловливали окончательность решений нижестоящих судов, ничего не изменяя в аспекте юридических последствий для заявителей. Учитывая эти соображения, Европейский Суд пришел к выводу, что требование публичного провозглашения решений будет удовлетворено, если полный текст решения, переданный в судебную канцелярию, будет доступен любому лицу, или если состоялись открытые судебные слушания и решения нижестоящих судов были провозглашены полностью открыто, или если любое лицо, имеющее интерес, может получить полный текст решений суда, наиболее важные из которых впоследствии были опубликованы в официальных изданиях. Европейский Суд не констатировал нарушение, когда суд первой инстанции, осуществив открытое судебное засе-
дание, не провозгласил публично решение, однако кассационный суд публично провозгласил решение, содержащее краткую информацию об акте суда первой инстанции. Нарушения требования публичности были констатированы, когда решения судов всех инстанций, рассмотревших в закрытых заседаниях вопрос о компенсации ущерба вследствие неправомерного лишения свободы, не были провозглашены публично и не стали доступными публике. По делу, где проведение закрытых слушаний было неоправданно, условие доступа к материалам дела только тем, которые имеют законный интерес по делу, публикация наиболее интересных решений, принятых кассационными судами или Верховным Судом, была признана недостаточной для удовлетворения требования публичности.
Европейский Суд вновь обратил внимание, что по смыслу Конвенции в демократическом обществе право на справедливое осуществление правосудия занимает такое основополагающее место, что любое ограничительное толкование п. 1 ст. 6 не будет соответствовать целям и задачам данного конвенционного положения («Ря-киб Бирюков против Российской Федерации», п. п. 32 - 37 Постановления от 17 января 2008 г.).
Европейский суд по правам человека выработал определенные стандарты, или возможные способы и средства обеспечения прав человека. Однако единого порядка обеспечения прав участников уголовного судопроизводства, обязательного для всех государств-членов Совета Европы, нет и, как представляется, не может быть ввиду национальных особенностей каждого государства.
К примеру, это касается вопроса о возможности применения фото-, кино- и видеосъемки судебного заседания. В ч. 1 ст. 6 Конвенции речь идет только о присутствии прессы и публики. В большинстве европейских государств не принято использовать фото-, кино- и видеосъемку судебного заседания, а в ряде стран прямо запрещено (например, в Англии и Франции). Что касается российского законодательства, то уголовно-процессуальный кодекс сохраняет определенный баланс интересов, допуская видеозапись или киносъемку с разрешения председательствующего и с согласия сторон (ч. 5 ст. 241 УПК РФ).
В некоторых государствах-членах Совета Европы сложилась традиция объявлять решения суда, особенно суда кассационной инстанции, путем их депонирования в канцелярии, доступной для граждан. Европейский Суд по правам человека признал такую практику соответствующей Конвенции о защите прав человека и основ-
*1
ных свобод.
В России решения суда первой и второй инстанций всегда оглашаются в зале судебного заседания в присутствии сторон, иных участников уголовного судопроизводства, а также любых других лиц, находящихся в зале судебного заседания (ч. 1 ст. 310, ч. 3 ст. 388 УПК РФ). Кроме того, в течение пяти суток со дня провозглашения приговора его копии, согласно ст. 312 УПК РФ, должны быть вручены осужденному или оправданному, его защитнику и обвинителю, а также потерпевшему, гражданскому истцу, гражданскому ответчику и их представителям при наличии ходатайств.
Презумпция невиновности и право обвиняемого на защиту
Согласно ч. 2 ст. 6 Конвенции, каждый обвиняемый в уголовном преступлении считается невиновным, пока виновность его не будет доказана в соответствии с законом.
Презумпция невиновности в ее истолковании Европейским Судом совпадает с содержанием ст. 49 Конституции РФ и ст. 14 УПК РФ, а также с теоретическими разработками российских ученых, посвященных этой проблеме.
Презумпция невиновности включает в себя право не свидетельствовать против себя самого и право обвиняемого на молчание. Несмотря на то, что в ст. 6 Конвенции указанные права не выделены, Европейский Суд в деле Саундерса против Соединенного Королевства (постановление от 17.12.1996 г.) заявил: «Суд напоминает, что право на молчание и право не оговаривать себя, хотя они в ст. 6 Конвенции специально не упомянуты, являются общепризнанными международными нормами, которые лежат в основе понятия справедливой процедуры в соответствии со ст. 6. Смысл их существования заключается в защите обвиняемого от неподобающего принуждения со стороны властей, помогая тем самым избежать ошибки и добиться целей, поставленных ст. 6. В указанном смысле это право тесно связано с презумпцией невиновности, содержащейся в п. 2 ст. 6 Конвенции».
Согласно ч. 1 ст. 51 Конституции РФ, «никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников».
УПК РФ предусмотрел право не свидетельствовать против себя применительно к подозреваемому (п. 2 ч. 4 ст. 46), обвиняемому (п. 3 ч. 4 ст. 47), потерпевшему (п. 3 ч. 2 ст. 42), свидетелю (п. 1 ч. 4 ст. 56), гражданскому истцу (п. 7 ч. 4 ст. 44) и гражданскому ответчику (п. 4 ч. 2 ст. 54). В качестве добровольности дачи показаний УПК
РФ предусматривает обязательное присутствие адвоката при допросе подозреваемого или обвиняемого, а также право свидетеля являться на допрос с адвокатом, который при допросе пользуется теми же правами, что и адвокат обвиняемого (подозреваемого) (ст. 53 УПК).
Право обвиняемого на защиту включает в себя комплекс прав, которые предоставляют ему достаточные возможности оспорить выдвинутые против него обвинения и отстоять свою позицию по делу. Права, которыми, как минимум, должен обладать обвиняемый, перечислены в ч. 3 ст. 14 Пакта и в ч. 3 ст. 6 Конвенции.
Анализ указанных прав в их интерпретации Европейским Судом показывает, что применительно к досудебному производству и рассмотрению дела в суде первой инстанции российское законодательство предоставляет значительно более высокий уровень защиты. Это объясняется тем, что в международных нормах предусмотрены минимальные гарантии права на защиту и любое государство может поднимать эту планку настолько высоко, насколько это позволяют ему его внутренние условия.
Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет право быть незамедлительно и подробно уведомленным на понятном ему языке о характере и основании предъявленного ему обвинения (п. «а» ч. 3 ст. 6 Конвенции). Согласно ст. 18 УПК РФ, лицам, не владеющим или недостаточно владеющим языком, на котором ведется производство по делу, должно быть обеспечено право бесплатно пользоваться помощью переводчика. Следственные и судебные документы, которые подлежат обязательному вручению подозреваемому и обвиняемому, а также другим участникам уголовного судопроизводства, должны быть переведены на язык, которым они владеют. Российское законодательство в этом вопросе демонстрирует высокий уровень защиты.
Право обвиняемого защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия (п. «с» ч. 3 ст. 6 Конвенции).
Право обвиняемого защищать себя лично предполагает, прежде всего, право быть судимым в его присутствии. Вместе с тем многие государства допускают в исключительных случаях возможность провести судебное разбирательство в отсутствии подсудимого. Статья 247 УПК
РФ разрешает провести судебное разбирательство в отсутствии подсудимого только в случае, если по делу о преступлении небольшой или средней тяжести подсудимый ходатайствует о рассмотрении данного уголовного дела в его отсутствии.
Согласно ч. 1 ст. 48 Конституции РФ каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи. В случаях, предусмотренных законом, юридическая помощь оказывается бесплатно. Согласно ч. 2 ст. 48 Конституции РФ, каждый задержанный, заключенный под стражу, обвиняемый в совершении преступления имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента соответственно задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации предоставляет право иметь защитника, в том числе бесплатно, для обвиняемого (подозреваемого) с момента, когда лицо фактически, а не только юридически становится подозреваемым или обвиняемым (п. 3 ч. 4 ст. 46, п. 8 ч. 4 ст. 47, ст. 49 УПК РФ).
В п. «с» ч. 3 ст. 6 Конвенции говорится об обязательном участии защитника, когда того требуют интересы правосудия. Из решений Европейского Суда по этому вопросу можно сделать вывод, что ситуация участника защитника, когда того требуют интересы правосудия, практически совпадают со случаями обязательного участия защитника по УПК РФ (п.п. 2-7 ч. 1 ст. 51). Если у обвиняемого (подозреваемого) нет средств для оплаты защитника, юридическая помощь должна быть ему оказана бесплатно (ч. 4 ст. 16 и п. 8 ч. 4 ст. 47 УПК РФ).
Сопоставление национального законодательства и рассмотренных международно-правовых актов показывает, что большинство международных стандартов отправления правосудия отражены в российском законодательстве. Ряд стандартов получил прямое выражение в законе, другие вытекают из содержания национальных процессуальных норм. Вместе с тем анализ показывает, что заложенная в международных нормах и развитая в решениях Европейского Суда по правам человека доктрина справедливого правосудия, способного эффективно защитить права и свободы человека, еще недостаточно освоена.
Список литературы
1. Бурков А.Л. Конвенция о защите прав человека в судах России. М.: Волтерс Клувер, 2010. - 421 с.
2. Зимненко Б. Л. О применении норм международного права судами общей юрисдикции: Справочное пособие/ Российская академия правосудия. - М.: Статут, 2006. - 538 с.
3. Конституционные принципы судебной власти Российской Федерации / Отв. ред. В.П. Кашепов. - М.: ИД «Юриспруденция», 2010. - 296 с.
Мацаладаресей цылмыстыц процестде сот терелтн гске асырудыц халыцаралыц стандартта-рын енг1зу жэне ic ЖYзiнде цолдану мэселелер1 царастырылады.
Ресей Федерациясына цатысты эзiрленген Адам цуцыцтары жвнiндегi еуропалыц соттыц Адам цуцыцтары мен негiзгi бостандыцтарын цоргау туралы конвенцияныц ережелерт прецеденттт тYciндiру тэжiрибеciне талдау жасалады.
ТYйiн свздер:стандарттар, цылмыстыц процесс, Адам цуцыцтары жвнiндегi еуропалыц сот, сотта i^i эдiл царау, соттар тэуелciздiгi.
В статье рассматриваются вопросы внедрения и фактического применения международных стандартов отправления правосудия в российском уголовном процессе. Анализируется практика прецедентного толкования положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод Европейским судом по правам человека, выработанная в отношении Российской Федерации.
Ключевые слова: стандарты, уголовный процесс, Европейский суд по правам человека, справедливое судебное разбирательство, независимость судей.
In this article issues of introduction and actual application ofthe international standards of administration of justice in the Russian criminal trial are considered. Practice of authoritative interpretation of the
Convention for the Protection of Human Rights and Fundamental Freedoms by European Court of Human Rights developed concerning the Russian Federation is analyzed.
Keywords: standards, criminal process, the European Court of Human Rights, fair trial, independence of judges.
Оксана Валерьевна Макарова,
Ресей Федерациясы YKiMeTi жанындагы Зац шыгару жэне салыстырмалы ^^ыщтану институтыньщ ^ылмыстьщ, ^ылмыстьщ ic жYргiзу зацнамасы мен сот ^рылысы бвлiмшщ ага гылыми ^ызметкер^ з.г.к. (Мэскеу
Ресей кылмыстык сот юн ЖYргiзудегi сот тврелiгiн icKe асырудыц халыкаралык стандарт-тарын жузеге асыру туралы
Макарова Оксана валерьевна,
старший научный сотрудник отдела уголовного, уголовно-процессуального законодательства; судоустройства Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, к.ю.н. (г. Москва)
О реализации международных стандартов отправления правосудия в уголовном судопроизводстве России
Makarova Oxana Valeryevna,
doctor of law, senior research fellow of the Institute of Legislation and Comparative Law of the Russian Federation Government (Moscow)
On the implementation of international standards of the administration of justice in the system of criminal justice Russian
