CC BY
2Научно-публицистическая статья
УДК 1(165)
О ПРИНЦИПАХ ЧИСТОГО РАЗУМА В «КРИТИКЕ ЧИСТОГО РАЗУМА» И. КАНТА
Кучеренко А. В.
Курская академия государственной и муниципальной службы,
Курск, Россия,
Аннотация. «Критика чистого разума» является значительной вехой в истории развития философской мысли, раскрывающей глубинные основы процесса познания с указанием на наличие в них априорных форм чувственности и рассудка, вступающих между собой в определенные отношения. В центре внимания данного исследования находятся основные свойства чистого разума, связанные через категории рассудка с априорной чувственностью. В размышлениях о совокупности признаков чистого разума на первый план выступает архитектоника как способность создавать систему по принципу подчинения второстепенных значений главному с установлением между ними причинно-следственной связи. В работе раскрыты далеко неоднозначные отношения между чистым разумом и категориями рассудка, которые, с одной стороны, сохраняют свое своеобразие, а с другой — обладают способностью к взаимопроникновению, что вполне отчетливо демонстрирует такая категория, как целокуп-ность, одновременно входящая и в совокупность принципов разума. Чистый разум, как следует из логики и практики его использования, подвержен негативному влиянию извне, но в то же время и в самом себе имеет ряд условий, делающих невозможным его деятельность по созданию достоверных представлений. В работе отмечается, что чистый разум содержит законы, от соблюдения которых он не может уклониться, но одновременно при этом обладает и свободой.
Ключевые слова: разум, категории рассудка, априорные формы чувственности, целокупность, свобода
Для цитирования: Кучеренко А. В. О принципах чистого разума в «Критике чистого разума» И. Канта // Вестник МГПУ. Серия «Философские науки». 2024. № 3 (51). С. 71-82.
© Кучеренко А. В., 2024
Scientific and journalistic article
UDC 32.019.51
DOI: 10.25688/2078-9238.2024.51.3.6
THE PRINCIPLES OF PURE REASON IN THE WORK OF I. KANT "CRITICISM OF PURE REASON"
Alexander V. Kucherenko
Kursk Academy of State and Municipal Service,
Kursk, Russia,
Abstract. The Critique of Pure Reason is a significant milestone in the history of the development of philosophical thought, revealing the deep foundations of the process of cognition, indicating the presence in them of a priori forms of sensuality and reason that enter into certain relationships with each other. The focus of this study is on the basic properties of pure reason, related through the categories of reason to a priori sensuality. In thinking about the totality of the signs of pure reason, architectonics comes to the fore as the ability to create a system based on the principle of subordination of secondary values to the main one with the establishment of a causal relationship between them. The work reveals the far-ambiguous relationship between pure reason and the categories of reason, which, on the one hand, retain their originality, and on the other have the ability to interpenetrate, which is quite clearly demonstrated by such a category as "totality", which is simultaneously part of the totality of the principles of reason. Pure reason, as follows from the logic and practice of its use, is subject to negative influence from the outside, but at the same time has a number of conditions in itself that make it impossible for it to create reliable representations. The work notes that pure reason contains laws that it cannot evade, but at the same time has freedom.
Keywords: reason, categories of reason, a priori forms of sensuality, totality, freedom
For citation: Kucherenko, A. V. (2024). The principles of pure reason in the work of I. Kant "Criticism of pure reason". MCU Journal of Philosophical Sciences, 3 (51), 71-82.
Введение
нием взаимосвязи между ними.
В докритический период своего творчества И. Кант поставил перед собой целый ряд вопросов, связанных с деятельностью разума и влиянием на него всего того, что непосредственно сопровождает познавательный процесс, а именно эмпирической чувственности, желаний, природных склонностей, пристрастий, веры и воображения. Размышляя о степени достоверности знания, он указывал на обусловленность между возможностями разума
елью данного исследования выступает выявление наиболее общих и значимых свойств чистого разума с сопутствующим определе-
и границами опыта при погружении в рассмотрение тайн природы и духовного мира человека.
Его интересует ответ на вопрос об условиях возможности получения достоверного знания, поскольку даже в текущей повседневности разум допускает многочисленные ошибки, не говоря уже о том, что в длинной череде веков он находится под гнетом неистребимых иллюзий, принимая непосредственное участие в их создании.
Совокупность вопросов, связанных с проявлением слабости и могущества разума подводит Канта к необходимости решения проблемы определения законов чистого разума, свободных от пагубного влияния на них чего-то внешнего и даже вредоносного, сбивающего разум с прямой дороги к истинному знанию. Тяжким бременем оказывается поиск ответа на вопрос о том, не содержит ли чистый разум в самом себе все разнообразие необходимых условий, благодаря которым он создает широкий спектр эфемерных представлений, порождая и укрепляя веру в их истинность.
В докритический период Кант отмечает крайности в деятельности разума, — его одновременную склонность создавать истину и заблуждение, принимать заблуждение за истину, а истину за заблуждение. При этом на все это разнообразие вариантов разумом будет дано достаточно веское формально-логическое обоснование.
Что же такое разум? Под его сущностью (в самом упрощенном определении) можно понимать способность устанавливать причинно-следственную зависимость, а именно то, что после чего следует и почему, и что далее может последовать после следствия (хотя это то же самое продолжение связки «причина - следствие»). Тем самым задействованными оказываются три значения: причина, следствие и то, что наступит после следствия. Если мы устанавливаем причинную связь между двумя основными (где только причина и следствие) или тремя событиями (учитывая последствия), то имеем дело с проявлением деятельности разума.
В работе «Критика чистого разума» Кант стремится встать на защиту «чести» разума, освободив его от всего того, что не имеет к нему никакого отношения, но что активно втягивает его деятельность в процесс создания добросовестных или намеренно созданных искаженных представлений о действительности. Можно выразиться и так, что Кант стремится раскрыть сущность разума в его рафинированном, чистом виде, освободив от всего того, что может оказывать на его деятельность какое-то негативное влияние.
По мнению М. Хайдеггера, «Критика чистого разума» не дает систему трансцендентальной философии, а всего лишь является «трактатом о методе» [Хайдеггер, 1997, с. 16], с чем можно согласиться лишь отчасти, поскольку вынесение Кантом в само название работы понятия «чистый разум» дает некий композиционный и смысловой центр, вокруг которого крутится все смыслооб-разование, т. е. уже предполагает систему. Таким образом, это центр, к которому все притягивается и который наполняет содержанием все остальные
более частные отношения с чистым разумом. С другой стороны, эта система демонстрирует метод создания трансцендентальной философии во всем ее объеме, включая в себя все разнообразие движений души, и, помимо процесса познания, в том числе кантовскую этику, его понимание способности эстетического суждения и его отношение к религии.
Кантовский трансцендентальный идеализм предполагает, в частности, тотальное руководство априорной формой разума всего процесса познания; и каким бы и чем бы ни был объект познания, находящийся в поле нашего зрения, в конечном итоге след работы чистого разума присутствует внутри структуры каждого нашего конкретного представления о чем-либо.
Обратимся к высказываниям признанных отечественных корифеев канто-ведения по поводу значения и основного содержания «Критики чистого разума». В. Ф. Асмус говорит о том, что данная работа «имеет первостепенной задачей ограничение компетенции разума» [Асмус, 1973, с. 27]. Т. И. Ойзерман, указывая на главный труд Канта, определяет его как «всестороннее исследование познавательных способностей человека, формы и содержания знания, его неизбежной ограниченности <...> самой человеческой природой [Ойзерман, 2008, с. 73]. А. В. Гулыга считает главным вопросом «Критики чистого разума» вопрос о том, «как возможны априорные, не зависящие от опыта синтетические суждения?» [Гулыга, 2001, с. 49], а именно на какие доопыт-ные (априорные) формы и принципы, а также на их соотношения между собой опирается опытное знание и как может возникать вне опыта новое знание, представляющее собой априорные синтетические суждения.
Связь разума через категории с априорной чувственностью
Свою работу Кант начинает с пояснения своего представления о трансцендентальной эстетике, а именно с априорных форм пространства и времени, принципами созерцания которых являются одновременность и последовательность. При их сочетании и в них же самих, взятых по отдельности, присутствует постоянство, поскольку и одновременность, и последовательность предполагает наличие постоянства как в одновременном удержании созерцаемых значений вне друг друга, так и в их последовательной связи между собой. Созерцание как таковое предполагает внутреннее видение того, что и как мы создаем в своем сознании при использовании форм чувственности.
Априорная чувственность всегда сопровождает деятельность разума при установлении категориями границ (оторванности и самостоятельности) части от всего остального, некой совокупности разрозненных частей-значений внутри общей границы и установлении последовательности в нахождении причинной зависимости между частями.
Без предварительного уяснения свойств априорных форм чувственности размышления о чистом разуме становятся или затруднительными, или вообще
невозможными, поскольку, так или иначе, разговор о формах чувственности все равно придется заводить. Поэтому априорные формы чувственности — это своеобразная предварительная ступенька, ведущая к обстоятельному разговору о свойствах чистого разума, проявляющего свою сущность в отношениях с ними опосредованно через категории.
Для примера возьмем русский алфавит. Совокупность вполне отчетливых и разрозненных гортанных звуков (как частей целого, одновременно существующих в возможностях голоса) отразилась в условных знаках, которые затем были расположены согласно некоему правилу последовательно друг за другом (при созерцании во времени). Таким образом, была создана система, требующая в дальнейшем лишь простого запоминания.
Разум как способность создавать систему
Архитектоника, или способность создавать систему, — основное свойство и сущность чистого разума. В разделе с подзаголовком «Архитектоника чистого разума» Кант указывает, что «под архитектоникой я разумею искусство построения системы» [Кант, 1964, с. 680] и этому принципу (как универсальному методу) должно быть подчинено и подчиняется все в процессе познания, начиная от системности априорных основ до каждого частного случая деятельности сознания.
Наше сознание все всегда систематизирует, приводит в порядок по принципу пирамиды при подчинении частных значений более общему (в различных вариантах — индукции или дедукции, в аналитических или синтетических суждениях). Теперь о том, как создается система. Первоначально мы имеем некоторую совокупность разрозненных значений внутри целого (хаос в пространственном созерцании, следуя терминологии синергетики), а затем определяем условие, согласно которому все они объединяются между собой в определенную стройную конструкцию зависимостей между собой. Это свойство системности мы можем наблюдать в работе следователя при выдвижении версий на основе следов преступления, гипотез ученого при объяснении явления, при расстановке нами намеченных дел на текущий день согласно выбранному приоритету. Еще примеры. Каждое понятие имеет совокупность признаков, а среди них есть основной; слово включает ударение; в мелодии присутствует ритмический акцент; предложение имеет опорное слово; государство создается благодаря выстраиваемой системе законов и пирамиде власти. Все это следы проявления главной власти — господства архитектоники чистого разума над всем, на что направлено наше внимание и сознание, что, так или иначе, организует всю нашу деятельность и наполняет смыслом наше существование с опорой на ценностные ориентиры.
Автономия и материя чистого разума
Все то, с чем имеет дело способность разума создавать системы, относится к материи как к чему-то внешнему по отношению к априорной (изначальной, доопытной) форме. Чистая форма, содержащая в себе системообразующий принцип действия разума всегда автономна, т. е. свободна, независима по отношению ко всем вариантам ее использования и лежит в основе создания всех представлений, на которые только оказывается способно наше сознание и воображение.
Разум и вещь в себе (феномен и ноумен)
Наш человеческий разум (в совокупности с априорной чувственностью), по мнению Канта, не способен познавать вещи (неживую и живую природу, внутренний мир самого человека) так, как они есть на самом деле. В одном из аргументов, объясняющих эту невозможность, Кант ставит разуму упрек за его связь с априорной чувственностью (а иной вариант познания человеку, с точки зрения философа, не дан), другим аргументом выступает отсутствие абсолютной целокупности, исчерпывающей полноты знания обо всем, поскольку лишь из знания целого мы только и можем познать частное, имеющее внутри себя это целое как свою основу. Второе условие говорит о вечной ограниченности нашего опыта. Мы имеем дело только с тем, как нам вещь является в нашем представлении о ней, имея дело только с явлением нам вещи, а не с вещами как они есть. Кант разрывает дистанцию между нашим представлением о вещи (явлением) и тем, что она есть на самом деле. Любое явление вещи в нашем представлении о ней он обозначает понятием «феномен», а ноумен, как полное и исчерпывающее знание о каждой части мироздания и его единстве Кант относит исключительно к возможности Божественного сознания.
Регулятивная функция разума
Если процесс познания включает в себя множество компонентов, то разум стремится соединить результаты всех этих усилий в одно целостное представление, где все будет служить и подчиняться априорной идее архитектоники. Если можно так выразиться, разум требует синтеза и находит успокоение только в законченной замкнутой системе взаимосвязанных частей представления на основе их подчиненности между собой (в данном случае неважно, достоверно или нет само представление), поскольку при его завершенности разум первоначально всегда определит его как достоверное (до тех пор, пока оно не станет противоречить опыту). Благодаря системообразующему принципу разум порождает убеждение, а следом и веру в истинность представления, каким бы нелепым, по сути, оно ни являлось.
Разум и виды суждений: аналитическое и синтетическое, рефлективное и определяющее
Аналитическое суждение, имеющее исток в разуме как направление его деятельности по разрушению целого, не прибавляет нового знания, а указывает лишь на уже имеющиеся свойства в исследуемом значении. Так, цифру 5 можно многократно разложить на ее составляющие, аналогично и в понятии «яблоко» мы найдем сопутствующие яблоку свойства. Но если мы возьмем цифру 1, то это есть результат обобщения при отвлечении от всего разнообразия вещей и явлений (при установлении между ними тождества), выступающих только как отдельное и единое в себе. Рефлективное (в терминологии Канта) суждение тождественно индуктивному, а определяющее (в терминологии Канта) дедуктивному. И везде под этим разнообразием форм суждений просвечивается архитектоника разума.
Отношения разума с категориями
Кант утверждает, что чистый разум не непосредственно имеет дело с объектами познания, а через категории как систему чистых форм, имеющих специфическое предназначение для каждого конкретного случая определения свойства реальности, используя схематизм рассудочной деятельности, т. е. связи той или иной категории с формами априорной чувственности. При этом Кант определяет лидирующую роль категорий по отношению к чувственности, — «все чувственные созерцания подчинены категориям» [Кант, 1964, с. 199].
Кант лишает чистый разум возможности его соприкосновения с априорной чувственностью и в данном случае может возникнуть ложное представление, будто чистый разум разделен с системой категорий рассудка непроницаемой стеной ввиду их качественного отличия. Это обстоятельство можно легко объяснить, если учесть, что за всей суетой разнообразной рассудочной деятельности скрывается нечто устойчивое, неподвижное, являясь в то же время единственным основанием для возможности самой этой рассудочной деятельности, если в данном случае следовать дедукции, отталкиваясь от общего.
Отсюда каждая категория не являются чем-то вполне самостоятельным по отношению к разуму, выступая внешним и частным случаем проявления его сущности при выполнении конкретных задач по разъединению или соединению определенных значений.
Если мы принимаем тезис Канта, что разум есть не что иное, как способность создавать систему, то эту системность мы обнаружим как в связке категорий (в триадах), так и в деятельности каждой отдельной категории. Таким образом, несмотря на качественное разнообразие категорий, деятельность каждой из них направляет системообразующий принцип разума.
Возьмем для примера первую связку категорий: единство, множественность, целокупность. Третья категория, по утверждению Канта, выступает синтезом двух предыдущих — система. Кант: «третья категория возникает всегда из соединения второй и первой категории» [Кант, 1964, с. 178]. Категория «единство» предполагает наличие внешней границы, удерживающей внутри себя некоторое многообразие, — модель. Категория «множественность» как количественное и качественное различие имеет принадлежность к единству, получаемому в результате анализа или синтеза явления, поскольку «множественность в целом сводится обратно к единству понятия и полностью согласуется только с понятием; это можно назвать качественной полнотой (целокупностью)» [Кант, 1964, с. 180, 181], — только таким образом.
В этом случае разум автономен как нечто единое и самостоятельное в себе, отвлечен от категорий, но в процессе познания действительности действует через них.
Кант проводит четкое разграничение между рассудком и разумом, где разум дает (общие) принципы, а рассудок — (частные) правила применения этих принципов [Кант, 1964, с. 342]. На отдельных принципах разума построена совокупность категорий, и поэтому, как считает Кант, «таблица функций рассудочных понятий даст вместе с тем родословную понятий разума» [Кант, 1964, с. 340].
Тем самым в отношениях между рассудком и разумом Кант устанавливает архитектоническую зависимость.
С другой стороны, о тесной связи априорного категориального аппарата с разумом можно судить по следующему его умозаключению: «трансцендентальное понятие разума есть не что иное, как понятие целокупности (выделено мной. — А. К.) условий для данного обусловленного» [Кант, 1964, с. 355]. Обратим внимание на это обстоятельство, где целокупность является и понятием (общим принципом) разума, и одновременно категорией (для частного случая использования данного принципа разума). Далее Кант поясняет, что «трансцендентальное понятие разума всегда относится только к абсолютной целокупности» [Кант, 1964, с. 358]. Что же можно понимать под целокупностью для «данного обусловленного» и абсолютной целокупностью? Здесь скрывается двойной смысл. Целокупность «для данного обусловленного» находится внутри отдельного целого представления, которую разум принимает в качестве исчерпанности всех значений и условий, достаточных для частного итогового умозаключения. А абсолютная целокупность, объединяющая все без исключения в мироздании как едином исчерпывающем представлении, есть то, к чему стремится разум и что находится внутри сущности чистого разума как его трансцендентальная идея и идеал.
Нам известно обстоятельство, что категория «целокупность» является третьей категорией, синтезирующей две предыдущие, а именно единство и множественность. Она выступает и общим правилом (принципом) разума, т. е. определяющим категориальную деятельность рассудка.
Помимо группы категорий количества, которую венчает целокупность, есть еще группы категорий — качества, отношения и модальности, завершающиеся синтезирующими две предыдущие категории категориями «ограничение», «общение» и «необходимость - случайность». Но вот допускал ли Кант, аналогично целокупности, рассматривать их тоже как принципы разума или нет, сделав исключение только для целокупности? Оставим этот вопрос в качестве риторического в подвешенном состоянии.
Предельное сближение разума с категориями (а по сути стилистически обозначение их тождества) Кант допускает в следующем суждении: «сколько есть видов/отношения, которые рассудок представляет себе посредством категорий, столько же должно быть и чистых понятий разума» [Кант, 1964, с. 356]. Вопрос также остается открытым: точно таких же понятий (категорий) или общих оснований для возможности использования категорий? В положительном ответе на первое предположение понятия (категории) рассудка теряют отличие от понятий (принципов) разума. Ведь согласно простой логике в чистом разуме должно существовать основание для применения каждой категории. Сколько категорий, столько и оснований в разуме, дающих возможность для деятельности той или иной категории. Качественно отличным категориям призваны соответствовать качественно отличные основания разума.
Последнее упомянутое суждение Канта служит контрастом с основным определением, где разум есть не что иное, как способность создавать систему, поскольку в данном случае категории выступают только лишь отдельными способами создания той или иной подсистемы, устанавливающей соотношение части с целым, и не более того.
Разум предписывает всем действиям рассудка единство в процессе создания общего представления, о котором рассудок не имеет никакого понятия [Кант, 1964, с. 358]. Как видим, здесь различие Кант проводит между общим и частным, где разум (имея общий системообразующий принцип), действуя через категории (частные случаи его проявления), согласно правилу построения дедуктивного умозаключения, обладает способностью объединить все результаты употребления категорий в некоторое единое целое представление.
Доктор философии из Падерборнского университета Германии Э. Фикара отмечает проблему, содержанием которой является то, что «категории должны быть полностью независимы от опыта и вместе с тем должны быть к нему применимы. Как такое может быть?» [Фикара, 2023, с. 76], но эта проблема носит, как мы понимаем, чисто теоретический характер, тогда как на практике повсеместного использования категорий она ни у кого из нас и никогда не возникает.
Антиномии разума
Стремление разума выйти за границу опыта и найти там решение вопроса Кант считает вполне естественной, постоянно присутствующей в разуме
и неустранимой иллюзией. Разум имеет в себе основание (как свойство) для возможности и потребности такого выхода.
В описании космологических антиномий, созданных предыдущими мыслителями, Кант демонстрирует создание разумом взаимоисключающих суждений, выходящих за границу опыта, но с формально-логической точки зрения достаточно обоснованных. Выход за границу опыта — такова причина, по мнению Канта, создания самых разнообразных антиномий. Из текущей современности можно отнести сюда столкновение противоположных идеологических концепций (например, о роли государства в общественной жизни) или основополагающих принципов установления глобального справедливого миропорядка (на взаимовыгодном сотрудничестве или диктате принуждения). Хотя первоначально они в абсолютном значении и оказываются противоположными, но уже в дальнейшей исторической перспективе мы можем в полной мере подтвердить истинность и справедливость одного из суждений или их общую истинность (как в случае со светом, сочетающим волновую и корпускулярную природу). Например, почему бы не использовать принуждение к добровольному сотрудничеству?
Свобода разума
Разум обычно спонтанно начинает и заканчивает причинный ряд либо в согласии со своей внутренней логикой процесса решения задачи, либо под внешним давлением (например, эмоций). Эта свобода как принцип работы разума, с одной стороны, дает ему возможность быстро переключаться от решения одной задачи к другой, выбирать приоритеты, но при этом позволяет лишь фрагментарно и обрывочно осваивать действительность.
Как можно трактовать положение Канта о том, что чистый разум в своей автономии «не подчинен форме времени и, стало быть, условиям временной последовательности» [Кант, 1964, с. 490]? В качестве варианта ответа можно утверждать, что разум не следует за временем (время не определяет начало и сам процесс деятельности разума); напротив, время следует за активностью и свободой деятельности разума, поскольку именно он (через категории), исходя из собственной спонтанности, устанавливает одновременность существования схваченных им значений или последовательность их связи между собой. Этим объясняется способность разума менять направленность причинной зависимости на противоположную или кардинально менять структуру зависимостей в совокупности значений с выходом на положительный или отрицательный вывод в суждении, противоположный предыдущему. Например, с учетом одних и тех же обстоятельств дела можно обвинить или оправдать человека; провести расследование по ложному пути; создать множество версий. Так меняются характеристики значения той или иной исторической личности, тех или иных исторических событий.
Разум стремится к завершенной целокупности (установлению исчерпанности) используемых им значений и еще другого рода целокупности — установлению завершенности причинно-следственной зависимости, считая в определенный момент их исчерпанными и по необходимому количеству значений, и по качеству связи между ними для получения заключения внутри ограниченного целого. При установлении такого рода временного постоянства (устойчивой одновременности и последовательности) деятельность разума прекращается при появлении удовлетворенности от проделанной работы. Таким образом, Кант приходит к выводу, что разум свободен в определении причинности и не подчинен форме априорного времени; напротив, время следует за разумом.
Что касается поведения человека, то всякий поступок включает в себя произвол разума по установке причинно-следственной зависимости с опорой на предшествующие по времени основания, ранее установленные разумом [Кант, 1964, с. 491]. В этом случае мы можем говорить о накопленном жизненном опыте, из которого затем следуют текущие, ориентированные на обстоятельства проявления личности.
Разум всякий раз стремится к безусловному, начальному (в определении первопричины происходящих событий) как в отдельном случае, так и в решении мировоззренческих вопросов (например, при определении причины мироустройства). Также он стремится к исчерпывающей безусловной целокупности имеющихся значений с определением между значениями внутри некоторого целого устойчивой связи. В этом обстоятельстве, как отмечает Кант, разум «впадает в антиномию со своими собственными законами» [Кант, 1964, с. 495], поскольку в принципе не может иметь ни безусловного (в опыте), ни целокупности (в опыте), на чем и основывается (в одном из обоснований) кантовский агностицизм.
Заключение
Как бы отвечая на вопросы доктора философии, профессора философского факультета Тулейнского университета (США) О. Зензена о том, «может ли Кант сказать что-то полезное и актуальное в отношении нашей современной ситуации. Другой вопрос, можем ли мы сказать что-то новое о философии Канта, что еще не было сказано до нас» [Зензен, 2023, с. 7], в апреле 2024 г. в Калининградском БФУ им. И. Канта завершился Международный Кантов-ский конгресс, посвященный 300-летию со дня рождения великого философа, на котором «более 700 российских и зарубежных ученых обсуждали наследие Иммануила Канта, его связь с современностью и будущее не только отечественной, но и мировой философии» [В Калининграде завершился...].
Список источников
1. Хайдеггер М. Кант и проблема метафизики. М.: Логос. 1997. 227 с.
2. Асмус В. Ф. Иммануил Кант. М.: Наука. 1973. 539 с.
3. Ойзерман Т. И. Кант и Гегель (опыт сравнительного исследования). М.: Канон+; Реабилитация, 2008. 520 с.
4. Гулыга А. В. Немецкая классическая философия. М.: Рольф. 2001. 416 с.
5. Кант И. Критика чистого разума // Кант И. Сочинения: в 6 т. Т. 3. М.: Мысль, 1964. 800 с.
6. Фикара Э. Трансцендентальная дедукция категорий как философское доказательство // Кантовский сборник. Т. 42. № 3. Калининград: РГУ им. И. Канта, 2023. С. 74-96.
7. Зензен О. Зачем изучать Канта? Постановка проблемы // Кантовский сборник. Т. 42. № 2. Калининград: РГУ им. И. Канта, 2023. С. 7-15.
8. Гонтарь, Д. В Калининграде завершился Международный Кантовский конгресс [Электронный ресурс] // Российская газета. 2024. 26 апреля. URL: https://ig.ru/2024/04/26/ reg-szfo/v-kaliningrade-zavershilsia-mezhdmarodnyj-kantovskij-kongress.html (дата обращения: 30.04.2024).
References
1. Hajdegger, M. (1997). Kant and the problem of metaphysics. Moscow: Logos. 227 p. (In Russian).
2. Asmus, V. F. (1973). Immanuel Kant. Moscow: Nauka. 539 p. (In Russian).
3. Ojzerman, T. I. (2008). Kant and Hegel (comparative research experience). Moscow: Kanon+; Reabilitaciya. 520 p. (In Russian).
4. Gulyga, A. V. (2001). German Classical Philosophy. Moscow: Rol'f. 416 p. (In Russian).
5. Kant, I. (1964). Criticism of pure reason. In: Kant, I. Essays: in 6 volves, vol. 3. Moscow: Mysl. 800 p. (In Russian).
6. Fikara, E. (2023). Transcendental deduction of categories as a philosophical proof. Kantovskij sbornik, 42 (3), 74-96. Kaliningrad: RGU imeni I. Kanta. (In Russian).
7. Zenzen, O. (2023). Why study Kant? Problem statement. Kantovskij sbornik, 42 (2), 7-15. Kaliningrad: RGU imeni I. Kanta. (In Russian).
8. Gontar, D. (2024, April 26th). The International Kant Congress has ended in Kaliningrad. Rossiyskaya gazeta. (In Russian). Retrieved from https://rg.ru/2024/04/26/reg-szfo/v-kaliningrade-zavershilsia-mezhdunarodnyj-kantovskij-kongress.html
Информация об авторе /Information about the autor:
Александр Владимирович Кучеренко — кандидат философских наук, доцент, доцент кафедры философии, социально-правовых и естественно-научных дисциплин, Курская академия государственной и муниципальной службы, Россия, Курск.
Alexander V. Kucherenko — Candidate of Philosophical Sciences, Associate Professor, Associate Professor of the Department of Philosophy, Socio-Legal and Natural Sciences, Kursk Academy of State and Municipal Service, Russia, Kursk.
