CC BY
112
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ
А. А. Чубур
— канд. ист. наук, доцент Брянского государственного университета
О ПАЛЕОАЗИАТСКИХ ЭТНОГРАФИЧЕСКИХ АНАЛОГИЯХ НЕКОТОРЫХ ЖИЛИЩ ВЕРХНЕГО ПАЛЕОЛИТА ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ
АННОТАЦИЯ. В статье рассматриваются близкие аналогии в домостроении между традиционным полуземляночным жилищем палеоазиатских народов (чукчи, коряки, юкагиры, эскимосы и др.) и некоторыми типами полуземляночных жилищ эпохи верхнего палеолита на территории Восточно-Европейской равнины (Быки 1, Гагарино, Костенки 8 слой 1), высказывается гипотеза о формировании сходных поселенческих стереотипов в сходных природно-климатических условиях при условии близких хозяйственно-культурных типов населения.
The article presents the close analogy between the traditional semi-underground housing Paleo-Asiatic people (the Chukchi, Koryak, Yukagir, Eskimo, etc.) and some types of dugouts dwellings of Upper Paleolithic in the East European Plain (Byki 1, Gagarino, Kostenki 8 Layer 1). The hypothesis concerning the formation of similar settlement stereotypes in similar climatic conditions, subject to similar economic and cultural patterns of the population.
Жилище признано одним из важнейших источников как в этнологических, так и в археологических исследованиях. Однако археологические следы жилищ специфичны, их особенности, как правило, непросто сопоставить с особенностями реальных жилых сооружений, известных этнографам. Дело в том, что остатки построек часто практически не сохраняют существенных следов несущих конструкций, но именно эти конструкции часто берутся этнографами за точку отсчета при создании типологических схем. Сравнительный анализ вести нелегко. Однако иногда этнографические наблюдения и данные археологии находят совершенно неожиданные явные параллели, порой разделенные не только тысячами лет, но и тысячами километров.
У круга палеоазиатских народов (чукчи, коряки, кереки, ительмены, юкагиры, нивхи, эскимосы, алеуты и др.), обитающих в основном в циркумберингийской зоне и Восточной Арктике, а также у ряда племен Нового Света, генетически связанных с палеоазиатами, еще недавно были широко распространены своеобразные традиционные каркасно-столбовые жилища-полуземлянки. Это были жилища с котлованом округлой или почти прямоугольной формы, с земляными стенами, укрепленными деревянными плахами или костями китов, и крышей, как правило, опирающейся на каркасно-столбовую конструкцию из дерева или китовых костей. По типу этой конструкции полуземлянки делятся на пирамидальные и усеченно-пирамидальные [13]. Каркас пирамидальных состоит из наклонных стропил, соединенных вершинами, а у усеченно-пирамидальных сооружений есть 4 столба (обычно вертикальных), на вершины которых крепится четырехугольная рама, в которой расположены дымовое отверстие и, часто, один из входов. Каркас покрывается жердями, плахами, корой, дерном, землей. Входов обыкновенно два: один, как уже было сказано, проделан в перекрытии (верхней части стены) либо в центре крыши, а другой представляет собой углубленный в землю длинный лаз. Такие жилища у разных народов неоднократно описывалась исследователями. Рассмотрим кратко особенности их конструкций.
У ительменов, по свидетельствам Георга Стеллера, глубина прямоугольного в плане котлована зимней полуземлянки составляла от метра до полутора, поперечник же варьировал в зависимости от числа обитателей. По периметру плотно один к другому вбивались плахи или ивовые стволы длиной 1,5—1,8 м, вокруг которых снаружи подсыпалась вынутая из котлована земля, образуя своеобразную «завалинку». В средней части котлована
вкапывались 4 столба (по два в ряд), отстоящих друг от друга на 2,5 м. Сверху они соединялись кожаными ремнями с толстыми перекладинами, на которых сооружался настил из жердей с четырехугольным отверстием, служащим входом и дымоходом. По бокам на эту конструкцию укладывались и привязывались ремнями верхние концы жердей, нижние их концы упирались в укрепленный бортик котлована. В центре жилища меж опорных столбов сооружался очаг. От очага выкапывали канал длиной от 2,5 до 4 м, который продолжался за пределы полуземлянки, обыкновенно в сторону реки или моря. Он открывался при разведении огня и закрывался, когда топливо выгорит. Он же использовался как вход для детей и женщин [14, 15].
Оседлые коряки строили округлые полуземлянки (лымгыян), самые большие из которых достигали в поперечнике 12—15 м и высоты от пола 7 м. В круглую яму глубиной 1— 1,5 м по периметру вкапывали 8 вертикальных столбов, еще 4 — в центре. Между наружными столбами и земляной стенкой вбивали плахи, образовывавшие стены, сверху скрепленные поперечными балками. На центральных столбах крепилась квадратная рама — верхний вход (в него снизу вело бревно с зарубками, игравшее роль лестницы и символизировавшее связь верхнего и нижнего миров) и дымоход. Меж стенами и этой конструкцией настилалась восьмискатная крыша. Для защиты от снежных заносов вокруг верхнего (зимнего) входа сооружался воронкообразный раструб из жердей и плах. Близ «лестницы» в центре жилища располагался очаг. Изнутри, от стены, обращенной к морю, тянулся углубленный в землю коридор-лаз — летний вход, служивший также для создания тяги при растопке очага. Крыша и коридор перекрывались земляной насыпью. Сходные округлые полуземлянки с двумя входами, но без воронок на крыше, имелись у почти исчезнувших кереков [7. С. 45—50], а также у алеутов.
У юкагиров наиболее древний тип жилища тоже представлял собой пирамидальную, округлую или овальную в плане полуземлянку (чандал), поперечником от 5,5 до 9 м. Вариантов каркаса было два: один — каркас из двух бревен, врытых корнями кверху и соединенных ими. К этим корням крепилось третье длинное бревно. Во втором варианте пирамидальная основа состояла из двух пар жердей, соединенных штыревым способом. Поверх каркаса клались жерди (несколько десятков), несущие перекрытие, состоявшее из дерева, коры, дёрна [17]. Сходные полуземлянки строили на Енисее кеты.
Айны строили землянки глубиной 0,9—1,2 м. Внутри ямы устанавливались 4 столба, на которых поперечные балки с четырех сторон перекрывались досками, образующими крышу. Между столбами располагался очаг. В углах стояло еще 4 столба для крепления тента. Вход в коридор имел навес (козырёк). Чтобы попасть внутрь жилища, необходимо было спуститься по ступенькам хода-коридора и открыть входную перегородку — в этом отличие от входного тоннеля в землянках коряков и ряда других народов. При этом отверстие в крыше у айнов использовалось только как дымоход [12]. У нивхов, обитавших практически на одних землях с айнами, распространенным типом традиционного жилища еще в начале ХХ в. была почти идентичная с айнской полуземлянка (торыф) в форме пирамиды — тонкие плотно уложенные бревна перекрытия опирались на край котлована и на каркасно-столбовую конструкцию в центре из четырех столбов и четырех перекладин. В центре размещался очаг-кострище с дымовым отверстием над ним в крыше, вдоль стен — нары. Крыша была утеплена травой и грунтом. Поперечник дома достигал 6—7 м, глубина котлована — от 0,9 до 1,25 м. Стенки котлована обкладывались деревом. Со стороны, ко -торая защищена от господствующих ветров, располагался вход, который вел в длинный, низкий проход-тамбур, перекрытый жердями или прутьями и сухой травой. В конце прохода устанавливалась дверь, ведущая в собственно жилое помещение [25].
У приморских чукчей углубленные жилища (валькар) имели котлован округлой или под-прямоугольной формы, бортики которого укреплялись костями китов, горизонтально лежащими бревнами или вертикально поставленными по периметру плахами. Основа конструкции
сводчатой крыши — каркас из китовых челюстей и плавникового дерева. Внутрь вели два входа — один зимний в виде полуподземного туннеля, другой летний — отверстие в верхней части стены. На зиму верхний вход у чукчей плотно замуровывался костяной крышкой , камнями и травой. Летом закрывался зимний, который подтапливался талыми водами. Особенность такого жилища — отсутствие четырехстолбовой опорной конструкции. Порой столбов-опор не было вовсе — крышу поддерживали балки из китовых ребер и челюстей — изогнутые и обладающие достаточной прочностью. В середине такого жилища располагалась подставка для очага или жировой лампы (она и освещала, и обогревала помещение), над которой в крыше находилась отдушина-дымоход, изготовленная из китового позвонка. Вокруг, исключая сторону входа, располагались спальные места [1].
Эскимосы обустраивали углубленные жилища (нынлю), рассчитанные на 1—2 семьи, состоявшие из небольшого входного помещения, соединенного с основным жилым помещением подземным туннелем. В центре основного помещения (прямоугольной либо округлой формы) площадью около 14—15 м2 находился открытый очаг, спальные места располагались вдоль боковых и внутренней стен. Центральных опор, как правило, не было. Часто входной коридор-туннель дополнялся по бокам 2—3 дополнительными камерами, служившими для приготовления пищи и для хранения снаряжения [6. С. 18—56; 26. Р. 327]. Заметим, что если у чукчей и эскимосов уровень пола во входном тоннеле, как правило, был глубже уровня пола жилища, то у айнов, коряков, алеутов и многих других, напротив, всегда выше уровня пола в жилище. Впрочем, вариантом полуземляночного жилища эскимосов является постройка с углубленным полом, к которой вел длинный проход, вырытый в земле и обложенный камнями. Последняя часть прохода была приподнята и перекрывалась каменной плитой, пол в хижине был на 20 см ниже. Свод состоял из китовых ребер, покрытых сверху лесом-плавником, ветками и тюленьими шкурами в два слоя [18. С. 51—52].
Итак, у многих народов, обитающих в северо-восточной Азии и на севере американского континента, наблюдаются явные параллели в традиционном домостроении. «Трудно предположить независимое изобретение одинакового типа подземных жилищ на всем этом пространстве», — пишет В.И.Иохельсон, и предполагает заимствование такой формы друг у друга [7. С. 53]. Логично было бы считать, что мы имеем дело с классической ситуацией «культурного круга», тем более что палеоазиатские народы и их культуры действительно в основном генетически связаны между собой. Однако данные археологии верхнего палеолита свидетельствуют о гораздо более широком распространении описанной выше традиции домостроения в древности.
Археологические исследования в центре Восточно-Европейской равнины позволили выявить в палеолите этого региона аналогии палеоазиатских полуземлянок с двумя входами, в архитектуре которой использованы кости крупных животных.
Верхнепалеолитический микрорегион Быки расположен на левобережной второй надпойменной террасе р.Сейм (Курская обл.). В 1996—1999 гг. автор исследовал стоянку Быки 1, датирующуюся временем 17700—16500 лет назад. На поселении выявлены объекты, интерпретированные как следы углубленного и трех наземных жилищ [20—23]. Остатки углубленного жилища дают очень знакомую по приведенным выше этнографическим описаниям картину. Это был округлый котлован со спрямленными участками стенок поперечником около 4,7 м и глубиной до метра. Вертикальные супесчаные стены котлована в древности явно были укреплены не сохранившейся конструкцией, иначе они осыпались бы еще при постройке жилища. С западной стороны к котловану примыкал углубленный в материк длинный и узкий «лаз», заканчивавшийся расширением. С южной стороны имелся ступенчатый спуск внутрь. В центре жилища располагался очаг. Он занимал метровой ширины блюдцеобразную яму в середине понижения. На восточном краю очага была наклонно, вниз гребнем, установлена слегка обожженная лопатка лошади и фрагмент ребра мамонта, огибавший очаг. Кости ограничивали распространение горячей очажной
массы в спальную зону жилища. Аналогичная конструкция имелась в очаге соседней Пен-ской стоянки [3. С. 162—175], где по всей вероятности похожая землянка была разрушена строительными работами до раскопок.
Представить устройство свода нам помогают сведения о чуме-зимнике эвенков — «го-ломо», который сохранил пережиточные черты предшествовавших ему в каменном веке полуподземных жилищ, сходных с палеоазиатскими. Основа остова — 4—5 расколотых пополам стволов стоящих пирамидкой. Их прислоняли друг к другу и связывали вверху. Вокруг по периметру ставили жерди с развилками, на которые опирали плахи, сходящиеся к центру, с опорой другого конца на основную конструкцию. Крышу перекрывали дерном, а вход до метра в высоту закладывали плахами. Такой способ устройства порога и периметра с жердями — пережиток времен, когда крыша ставилась над углублением [2]. Жерди, составляющие основу перекрытия, в древности опирались не на деревянный каркас, а непосредственно на земляные стены, дополнительно укрепленные плахами. Аналогии можно найти и на примере описанных выше землянок юкагиров.
Именно такая конструкция, напоминающая уплощенный конус, скорее всего, имела место в Быках 1. Площадь ее составляла около 23 м2, а наклон стенок не превышал 35°. Сверху жерди обтягивались шкурами, поверх которых для утепления был нанесен слой глины (дерн?), сохранившийся в виде прослойки в заполнении котлована. Перекрытие представляло собой не высокий чум, а приземистый свод, увенчанный расположенным над очагом черепом мамонта. Череп не только придавливал края шкур, покрывавших жилище, но и, видимо, играл роль дымохода. По периметру был уложен ряд крупных костей, удерживавших шкуры в нижней части свода. Кости могли быть связаны кожаными ремнями, прижимавшими перекрытие к остову. Свод вряд ли возвышался более, чем на 1,5 м над дневной поверхностью (2,5 м над полом землянки): на сильно наклоненных стенах не удерживалась бы грунтовая обкладка, а на вершине высокого чума сложно было бы закрепить массивный череп. Таким образом, реконструируется сооружение, очень похожее на палеоазиатские полуземлянки, выглядевшие со стороны холмиками с вьющимся над ним дымком.
Перекрытие весило более 2 тонн. Масса, несомненно, распределялась как на периметр, так и на центральную опору, которая, скорее всего, представляла собой несколько наклонных столбов, соединенных наверху пирамидкой. Их развилка могла служить надежной опорой для закрепления жердей, несущих перекрытие. Так, треножник служит основанием конструкции чукотской яранги [1. С. 102]. Для верхнего и для нижнего горизонтов обитания полуземлянки в Быках 1 мы фиксируем по ямкам группы из четырех опор в северной половине жилища и отстоящую от них опору в южной привходовой части [22. С. 9—22]. По всей вероятности, вершина крыши, увенчанная черепом мамонта, была несколько смещена от центрального очага к северу, в удаленную от входа часть. При этом южная жердь, обеспечивая устойчивость конструкции, проходила к востоку от очажной чаши. Таким образом, наиболее просторной, имеющей высокий потолок, была спальная зона жилища, тогда как привходовая оказывалась низкой, а крыша в ней более пологой. В привхо-довой зоне была установлена наковальня для кремнеобработки из большой берцовой кос -ти молодого мамонта (аналогичная выявлена в жилом объекте уже упоминавшейся Пен-ской стоянки) [3. С. 162—175]. Скопление костных остатков, костей со следами обработки и заготовок из кости, а также массы расщепленного кремня у входов позволяет интерпретировать этот участок, как производственно-бытовую зону жилища. В то же время меньшая плотность находок и значительное число завершенных поделок вокруг очага и в северной и восточной части жилища предполагает наличие здесь жилой зоны. В общей сложности жилая зона занимала более 2/3 жилища, т.е. примерно 14 м2.
Входных конструкций в Быках, как уже говорилось, было две — в юго-западном секторе полуземлянки. Первая была связана с южной — юго-западной стороной жилища и читается
по наличию рухнувшего черепа бизона и сохранившимся двум ступеням (высотой около 0,3 м каждая), ведущим в жилище. Их хорошая сохранность заставляет думать об укреплении уступов неким деревянным каркасом. Вход, скорее всего, представлял собой проем в наклонном перекрытии. Через него выходили из жилища как в наклонный люк с откидным пологом, открывавшимся, видимо, на достаточно большой площади. Шкуры по бокам входа были прижаты к перекрытию двумя тяжелыми костями мамонта — плечевой и локтевой. Над входом размещался череп крупного бизона, при обрушении перекрытия упавший на дно постройки. Череп, скорее всего, являлся тотемом, символизирующим теплое время года. Поверх него залегала тазовая кость мамонта. Вероятно зимой, когда вход законопачивался, кость играла роль заслонки по аналогии с валькарами, где эту функцию выполняла плечевая кость кита. Второй вход представляет собой длинный (чуть более 4 м) узкий (около 1 м) лаз глубиной 0,7 м, заканчивающийся собственно входной конструкцией. Это конструкция со ступенью и расширенной частью. В конструкцию входили один или два крупных бивня мамонта (скорее всего удерживавших свод, но к моменту раскопок разрушенных) и череп шерстистого носорога — видимо, тотем, обозначающий вход и, возможно, символизирующий холодное время года. Внутри лаза располагались несколько занавесок из шкур северного оленя, создававших дополнительный тепловой барьер — об этом свидетельствуют скопления его фаланг в анатомической связи на выходе из жилища в лаз и в средней части лаза. Такое же скопление фаланг имелось и вблизи «летнего» входа — похоже, он тоже был завешен оленьей шкурой. Стенки лаза вертикальные, что косвенно свидетельствует об их укреплении, как и в полуземлянке, несохранившимися деревянными конструкциями. Расширенный участок лаза мог быть предназначен для хранения запасов пищи.
Итак, в полуземлянке с двумя входами из Быков 1 прослеживается близость, порой до идентичности, к палеоазиатским полуземлянкам, особенно их типам, распространенным в арктической зоне. Поиск сходных объектов, приближенных к Быкам хронологически и территориально, заставил провести пересмотр сведений о некоторых палеолитических жилищах Восточно-Европейской равнины.
На верхнем Дону С.Н.Замятниным в 1926—1927 гг. и Л.М.Тарасовым в 1961—1968 гг. было раскопано полуземляночное жилище в с.Гагарино (Липецкая обл.), имеющее возраст 21000—22000 лет. Его поперечник 5,5—4,5 м, планировка округлая с частично спрямленными стенками, высота стенок котлована — 0,6—0,7 м. По периметру оно было ограждено плитами известняка, на отдельных участках сохранившими вертикальное положение. В центре располагался чашеобразный круглый очаг. С севера непосредственно у жилища располагались две ямы [16].
На наш взгляд, жилище Гагарино сходно с изученным в Быках. Каменное ограждение вовсе не является свидетельством округлой формы перекрытия, как считает Л.М.Тарасов [16. С. 55]. Скорее вертикально установленные плиты служили опорой для нижних концов жердей перекрытия и одновременно удерживали стенки полуземлянки от обрушения. Часть этих плит при разрушении жилища упала плашмя, однако нетрудно восстановить их изначальное положение, одновременно уточнив высоту стенок полуземлянки. Скорее всего, у стен была и деревянная, не сохранившаяся конструкция. Выброшенная из котлована земля могла образовывать кольцевой вал по его краю, судя по тому, что плиты приподнимаются над приблизительно установленной Л.М.Тарасовым поверхностью. Обе ямы не могли быть отделены от жилища не сохранившейся грунтовой стенкой, вопреки мнению исследователя стоянки [16. С. 56], ибо тонкая стенка при одновременности сооружения жилища и ям рухнула бы под весом опирающейся на нее конструкции перекрытия. Каменные блоки, судя по чертежу, тут отсутствуют. Так что ямы, безусловно, сообщались с жилищем. Не случайно глубина их части, примыкающей к жилищу от древней дневной поверхности, равнялась 0,75 м (уровень пола в котловане), тогда как удаленные части углублены всего на 35—40 см.
Кровлю меньшей западной ямы, видимо, венчал череп взрослого мамонта. По-видимому, эта яма представляла собой основной вход. Его арочное перекрытие могло быть сделано из большого бивня, завалившегося концами в обе ямы. Вероятно, первоначально более глубокая, она частично заплыла, вертикально поставленная в нее каменная плита рухнула. Новый, более высокий пол ее был вымощен кусками девонского известняка [16. С. 46—48]. Самая верхняя плита известняка, вероятно, являет собой след окончательного разрушения жилища. Придонный культурный слой изобилует костями лапок песца: возможно, из его шкур были сделаны занавески. О наличии выхода через яму-тамбур свидетельствует наличие на дневной поверхности непосредственно возле нее небольшого очажка, который был бы бессмысленным, будь он сооружен не у входа, а у глухой стены, примыкая к ней. Соседняя яма, над которой на кровле был установлен череп мамонтенка, скорее всего, сочетала функции зимнего лаза и камеры для хранения запасов. Имелся ли выход из нее наружу — неясно. Аналогичные ниши можно наблюдать в эскимосских жилищах. Как выглядел столбовой каркас, поддерживавший перекрытие над жилищем, сказать трудно, поскольку раскопками зафиксированы далеко не все ямки в земляном полу, не всегда ясен и их характер. Южную часть жилища занимала спальная зона площадью 12—14 м .
Еще одно похожее палеолитическое жилище исследовано на Среднем Дону. В первом культурном слое стоянки Костенки 8 (Воронежская обл.) раскопами 1937 и 1949—1950 гг. П. И.Борисковским и А.Н. Рогачевым были исследованы остатки полуземлянки возрастом около 22000 лет назад [5, 10, 11]. Полуземлянка представляла собой округлое, со спрямленными участками стен сооружение поперечником 5,2—5,7 м и глубиной до 0,7 м от дневной поверхности, синхронной жилищу. Пол ровный, он слегка повышался только в западной части, где находился вход в жилище. В центре жилища располагался округлый чашеобразный очаг диаметром 0,8 м. Помимо очажного углубления в полу обнаружено шесть крупных ям, интерпретированных исследователями как хранилища, и несколько мелких углублений. Две крупные ямы располагались частично под очажным углублением. Они, вероятно, были вырыты в начальный период обитания в полуземлянке, а впоследствии закопаны. Диаметр ям около полуметра каждая, такова же и их глубина от уровня пола жилища. Часть пола покрывала, как в Быках, золистая прослойка с мелкими находками и несколькими крупными костями мамонта и анатомическими группами костей волка. У входа лежал череп пещерного льва — вероятно, тотем, ранее установленный над входом. Повышение культурного слоя и вертикальное и наклонное положение костей и кремней у края котлована, вероятно, свидетельствует о существовании по периметру жилища небольшой земляной подсыпки-«завалинки», сходной с таковой в палеоазиатских полуземлянках. На наш взгляд, не все ямы в полу котлована являются хранилищами. Ямы в глубине жилища, ближе к задней стенке (судя по малой плотности костных остатков — это спальная зона, тогда как привходовая — рабочая), и неглубокая яма у входа могли быть следами опор перекрытия, расположенных по схеме, похожей на реконструированную в Быках 1. Углубленный входной тамбур в данной постройке не отмечен, однако следует учесть, что он мог иметь наземный характер. Предварительно можно сказать, что он читается по полосе с повышенной плотностью находок к западу от полуземлянки.
Все три жилища — в Быках 1, в Гагарино и в Костенках 8, судя по найденному в них каменному и костяному инвентарю, принадлежали различным группам населения, однако их конструктивное сходство не вызывает сомнений, как несомненно и сходство, к примеру, жилищ приморских чукчей и эскимосов.
К каким выводам мы можем прийти, сравнивая полуземлянки палеоазиатских народов (и в первую очередь валькар, чукчей, эскимосов и алеутов) и ряд верхнепалеолитических жилищ центральных областей Восточной Европы, разделенные более чем 10 000 лет во времени и более, чем 10 000 км в пространстве.
Природно-климатические условия центра Восточно-Европейской равнины в период максимума поздневалдайского похолодания (22000—17000 лет назад) были весьма сходны с современными условиями Крайнего Севера: наличие многолетней мерзлоты, короткий безморозный период, очень низкие зимние температуры. При этом сходен в целом хозяйственно-культурный тип населения: охотники и собиратели арктической (перигляциаль-ной) зоны. Охота на крупных плейстоценовых млекопитающих в палеолите может быть сопоставлена по многим параметрам с охотой на крупного морского зверя [8. С. 175]. Наиболее логичным будет предположить, что в сходных природно-климатических условиях и при сходном образе жизни (близких хозяйственно-культурных типов) формируются очень близкие стереотипы поведения человека, в том числе и в области домостроения. Таким образом, рассмотренный параллелизм в архитектуре может отражать конвергентность эволюции первобытной культуры на Земном шаре.
Однако остается небольшая вероятность, что не все объясняется столь просто, и ее нельзя полностью сбрасывать со счетов. Не только конструкции жилищ имеют у разных палеоазиатских народов общие черты. Как пишет Е.М.Мелетинский, мифы и сказки о Вороне относятся к числу самых ярких культурных явлений, объединяющих народности северо-востока Азии и северо-запада Америки. Ворон здесь — главный герой мифов творения, исполнитель воли небесного творца, тотемный первопредок и культурный герой. Обычно он имеет двойную антропозооморфную природу [9]. Часто в мифах действует пара воронов. Вороний эпос — древняя циркумполярная традиция охотников на северного оленя. При чем же тут палеолит центра Восточно-Европейской равнины? А дело в том, что в Быках 1, жители которых охотились на лошадь и северного оленя, в заполнении зимнего входа-лаза найдены две костяные фигурки воронов. Параллель слишком яркая, чтобы молчаливо обойти ее стороной, однако не позволяющая делать далеко идущих выводов ввиду своей уникальности.
ЛИТЕРАТУРА
1. Богораз В.Г. Материальная культура чукчей. М., 1991.
2. Василевич Г.М. Эвенки. Историко-этнографические очерки (начало XVIII — XX вв.). Л., 1969.
3. Григорьева Г.В., Филиппов А.К. Пенская позднепалеолитическая стоянка (Курская обл.) // Советская археология. 1978. № 4.
4. Гусев С.В., Загорулько А.В. Этноархеологический подход к изучению жилищных комплексов древне- и неоэскимосских культур Чукотки // Вестник КРАУНЦ. Гуманитарные науки. 2005. № 2.
5. Ефименко П.П., Борисковский П.И. Тельманское палеолитическое поселение (раскопки 1937 г.) // Материалы и исследования по археологии СССР (далее — МИА). М.; Л., 1957. Вып. 59.
6. Иохельсон В.И. Древние и современные подземные жилища племен северо-восточной Азии и северозападной Америки // Ежегодник Русского Антропологического общества. СПб., 1908. Т. 2.
7. Иохельсон В.И. Коряки. Материальная культура и социальная организация. СПб., 1997.
8. Крупник И.И. Древние эскимосские китобои в Арктике: «бойни детенышей» или интуитивная экология? // Экологические аспекты палеоантропологических и археологических реконструкций. М., 1991.
9. Мелетинский Е.М. Палеоазиатский мифологический эпос. М., 1979.
10. Рогачев А.Н. Многослойные стоянки Костенковско-Борщевского района на Дону и проблема развития культуры в эпоху верхнего палеолита на Русской равнине // МИА. М.; Л., 1957. Вып. 59.
11. Синицын А.А., Праслов Н.Д., Свеженцев Ю.С., Сулержицкий Л.Д. Радиоуглеродная хронология палеолита Восточной Европы и Северной Азии. СПб., 1997.
12. Сиратори Куракити. О Сахалине в китайскую эпоху Тан // Краеведческий бюллетень. Южно-Сахалинск. 1997. № 2.
13. Соколова З.П. Жилище народов Сибири (Опыт типологии). М., 1998.
14. Старкова Н.К. Ительмены. Материальная культура Х^П в. — 60-е гг. ХХ в. Этнографические очерки. М., 1976.
15. Стеллер Г.В. Описание земли Камчатки. Петропавловск-Камчатский, 1999.
16. Тарасов Л.М. Гагаринская стоянка и ее место в палеолите Европы. Л., 1979.
17. Юкагиры (историко-этнографический очерк). Новосибирск, 1975.
18. Файнберг Л.А. Охотники американского севера. Л., 1991.
19. Хомич Л.В. Ненцы. Историко-этнографические очерки. М.; Л., 1966.
20. Чубур А. А. Быки. Новый палеолитический микрорегион и его место в верхнем палеолите центра Русской равнины. Брянск, 2001.
21. Чубур А.А. Верхнепалеолитическая стоянка Быки на Сейме (предварительное сообщение) // Российская археология. 1998. № 1.
22. Чубур А.А. Микростратиграфия верхнепалеолитической стоянки Быки // Русский сборник. Брянск, 2008. Вып. 4.
23. Чубур А.А. Палеолитические лучники с берегов Сейма // Природа. 2000. № 12.
24. Чубур А.А. Первобытное искусство стоянки Быки 1 и духовный мир палеолита // Искусство и ритуал ледниковой эпохи. Луганск, 2005.
25. Шренк Л.И. Об инородцах Амурского края. СПб., 1899. Т. 2.
26. Handbook of the North American Indians. Vol. 5, Arctic. Washington, D.C.: Smithsonian Institution: For sale by the U.S. Government Printing Office, Superintendent of Documents, 1984.
