CC BY
189
ЯЗЫКОЗНАНИЕ
ББК 81.001.8 © С.М. Бабушкин, В.М. Егодурова
О НЕКОТОРЫХ ВЗГЛЯДАХ О ПРОИСХОЖДЕНИИ РУССКОГО И ДРУГИХ ЯЗЫКОВ
В статье рассматриваются различные гипотезы происхождения языка, при этом достаточно внимания уделяется особенностям русского языка. Также обращается внимание на работу Ф.Энгельса о превращении обезьяны в человека. Подчеркивается, что труд, язык и сознание развивались одновременно и во взаимодействии. С начала XX века формируются взгляды советской психолингвистической школы А.С.Выготского, А.Р. Лурия, А.Н. Леонтьева, А.А. Леонтьева и др.
Ключевые слова: коммуникация, звукоподражательная теория, междометная теория, деятельностная теория, гипотеза, членораздельный звук, развитие речи, глоттогенез, психолингвистика, мифологема.
S.M. Babushkin, V.M. Egodurova
ON SOME VIEWS CONCERNING THE ORIGIN OF THE RUSSIAN AND OTHER LANGUAGES
In the article various hypotheses concerning the origin of language are considered, thus sufficient attention is paid to the features of the Russian language. The attention is also paid to the work by F.Engels which concerns an ape’s transformation to a human being. It is underlined that labour, language and consciousness have been developing simultaneously and in interaction. From the beginning of the 20th century the views of the Soviet psycholinguistic school developed by L.S. Vygotsky, A.R. Luriya, A.N. Leontev, A.A. Leontev and other scientists are formed.
Keywords: communication, onomatopoeic theory, the interjection theory, the activity theory, hypothesis, articulated sound, speech development, glottogenesis, psycholinguistics, mythologeme.
В последние годы широкое развитие получили мировые и другие религии, представители многих высказывают мысль о том, что человеческий разум и речь даны нам сверху, из тонкого мира божественной силы. Прямого ответа на этот вопрос современная наука дать не в состоянии, поэтому проблема глоттогенеза (язык и происхождение), как антропогенеза, решается в основном с помощью гипотез.
Одной из первых появилась звукоподражательная гипотеза. Первыми ее высказали Демокрит и Платон, а позднее некоторые выдающиеся русские лингвисты, например, психолингвист Л.С. Выготский. В той или иной форме звукоподражательная теория содержится в бытовых представлениях о языке и в некоторых концепциях более позднего периода. В соответствии с этой гипотезой человек в ранние периоды своего развития подражал звукам окружающего мира: крикам птиц, зверей, шуму воды и т.д. Это справедливая в отношении некоторых слов гипотеза все же должна быть расценена как весьма наивная, т.е. отражающая самый первоначальный этап развития человека. Действительно ономатопоэтических (звукоподражательных) слов не так уж много. При этом в языках первобытных народов, как и в языках в современных развитых социумах, их приблизительно одинаковое количество (мы опираемся на данные русского языка). Полностью эта теория разрушается, если сопоставить звукоподражания различных языков: например, русского и бурятского.
Вторая теория, близкая звукоподражательной, - междометная. Сторонниками этой гипотезы были древнегреческий философ Эпикур, биолог Ч.Дарвин, языковеды Вильгельм фон Гумбольдт и А.А. Потебня. В данном случае первотолчком к созданию слов считался не внешний мир, а внутренние эмоциональные состояния человека, выраженные не только с помощью звуков, но и жестов. Вильгельм Вундт (лингвист и психолог XIX в.) считал, что звуки (междометия) выражали чувства, жесты же - представления о предметах. Он выделял три вида жестов: указательный (пальцем), изобразительный (круговое движение рукой), символический (палец у губ). В ходе эволюции звуковой язык совершенствовался, а язык жестов стал играть вспомогательную роль. И звукоподражательная, и
междометная теория не объясняют многого в языке, хотя роль жеста в русском речевом поведении человека весьма существенна.
Одним из недостатков вышеупомянутых теорий явилось преувеличение сугубо биологического аспекта происхождения языка. Собственно ими изучалось происхождение механизма говорения и ассоциаций внешних впечатлений и внутренних переживаний с языковыми знаками.
Третья теория - теория инстинктивных трудовых выкриков - добавила, с одной стороны, деятельный аспект (мышление и действие были первоначально неразрывны), а с другой - аспект социальный (трудовые выкрики во время совместной работы становились символами трудовых процессов).
Социальный аспект преобладал в теории социального договора, которая рассматривала язык как сознательное изобретение и творение людей, утверждаемое договором между ними. Эта теория получила особую популярность в рационалистическом ХУШ в. (А.Смит, Ж.-Ж.Руссо и др.). Ж.-Ж.Руссо делил жизнь человечества на два периода: природный и цивилизованный. В первый период человек был частью природы, и язык происходил от чувств: страсти вызывали первые звуки голоса, которые становились затем символами предметов, действующих на слух; предметы, действующие на зрение, обозначались жестами. С появлением собственности и государства язык стал менее эмоциональным, более сухим, рассудочным и методическим.
Развитие языка в процессе общественной производственной деятельности подчеркивалось немецким философом, одним из основателей марксизма, Ф.Энгельсом: труд и затем членораздельная речь, считал он, превратили постепенно мозг обезьяны в мозг человека. Труд, язык и сознание развивались одновременно и во взаимодействии. Осознание пользы совместной деятельности для каждого отдельного члена общества способствовало более тесному сплочению первобытного трудового коллектива, появлению потребности что-то сказать друг другу. «Органы рта постепенно научились произносить один членораздельный звук за другим», - пишет Ф. Энгельс (3, с. 115) .
С 20-х гг. ХХ в. начали формироваться взгляды советской психологической школы. Проблемы познавательного развития человека, развития речевой культуры становятся основными для школы Л.С.Выготского и его соратников: А.Р. Лурия, А.Н. Леонтьева и других советских лингвистов. В рамках развитой ими культурно-исторической психолингвистики было показано, каким образом внешние знаки для управления социальным поведением и памятью становятся знаками для себя.
«Язык примитивного человека, в сущности, есть двойной язык: с одной стороны, язык слов, с другой - язык жестов», - считают Л.С. Выготский и А.Р. Лурия (1, с. 92). Один язык объясняет другой, один язык влияет на другой.
Весьма интересен и анализ этапов развития письменности, проведенный Выготским и Лурия. Именно на этом примере ярко видно превращение внешнего знака во внутренний, преобразование элементов культурной среды в мир личности. Мнемотехника (например, узелок на память, подобно индейскому узловому письму) и пиктограмма (подобно пиктографическому письму некоторых индейских племен) употребляются в коммуникации современными людьми. Этот анализ интересен и для понимания особенностей невербальной, в частности визуальной, коммуникации, столь характерной для современности (реклама, выставки и презентации, язык городских указателей, дорожные знаки, телевидение, политическая и государственная символика и т.п.).
Есть еще много различных теорий происхождения языка. Как видим, преувеличение роли либо биологического, либо социального аспекта не дает полной картины глоттогенеза. Следует признать, что глоттогенез - явление многофакторное. В появлении языка играли роль как биологические предпосылки, так и социальные факторы. Не следует забывать и о фактах лингвистических: многие языки современных индейцев, первобытных племен Африки и Океании, развитие детской речи дают богатейший материал для размышления (2, с. 78).
Разумеется, исследование проблемы происхождения языка представляет не только научный интерес. В подходах к решению этой проблемы отразились существенные концепции самой сущности языка, значимые как для современной лингвистики, так и для отношения к языку наивного пользователя. Важнейшей проблемой для языкознания является выявление сущности языка и языковых единиц: как получается (и как получилось в ходе эволюции), что с помощью материальных носителей (звуков и племен) люди могут обмениваться нематериальными сообщениями? Этот вопрос пытаются разрешить и звукоподражательная, и междометная, и деятельностная теории: связь звука со значением через подражание обозначаемому, через выражение вызываемого впечатления, через объединение действия и мысли.
Размышления по поводу особенностей человеческой коммуникации свойственны не только исследователям. Сами наивные коммуниканты также весьма часто размышляют о собственном общении, имеют собственные представления и теории, своеобразную бытовую теорию коммуникации.
Многие наши современники считают, что есть правильные и неправильные, красивые и некрасивые, трудные и легкие языки. Русский человек считает, что его язык самый богатый, правильный и ясный, что в нем каждое слово имеет не только одно, а часто несколько значений. Такая личная теория может найти свое выражение как в явных размышлениях об устройстве и употреблении языка, других коммуникативных системах, принципах общения в целом, так в менее явных мнениях и даже предрассудках - мифологемах языка и коммуникативного поведения. Возникают мифы и стереотипы: мифологизированные схемы поведения. Под мифологией будем понимать не первобытный отсталый способ категоризации мира, а первичный способ человеческой организации деятельности, сохраняющейся в цивилизованных обществах. В понимании французских семиологов и канадских исследователей коммуникации, а также в трудах некоторых русских лингвистов миф - это то, что заставляет действовать не рассуждая; это свернутая схема действия, экономный способ организации коммуникаций.
Особую интенсивность метакоммуникативной деятельности можно отметить в ситуации языковых и культурных контрастов, в межкультурной коммуникации. Анализ высказываний, действий наивных пользователей показывает, что в основе практически всех мнений и схем действия лежат некоторые фундаментальные представления о языке: бытовая (повседневная) философия языка и коммуникативная деятельность.
Некоторые русисты - участники коммуникативного процесса - часто не осознают контрпродуктивного воздействия некоторых мифологем бытовой лингвистики (мнений, представлений и даже предрассудков об устройстве и функционировании языка, о различии языков, способах их изучения и т.п.).
Межкультурные коммуникации можно наблюдать в действии следующих мифологем:
1. Мифологема вещности знака и вещественного характера коммуникации. Персональные стратегии изучения языка в значительной степени опираются на миф о «вещности» слова. Молодые исследователи действительно считают, что для изучения языка необходимо запомнить много слов (около 65% ответов), то есть знания в этой сфере носят преимущественно количественный, накопительный характер. На этой мифологии базируется тот эффект, который производит рекламу некоторых современных технологий обучения. Мир «вещности», субстанционализация коммуникации лежит в основе всех других мифологем. На нем основаны трансляционная, механистическая модели коммуникации.
2. Естественная связь языка и значения. Как отмечал знаменитый французский культуролог Клод Левин-Строс, наивное сознание не разделяет имена и вещи, которые они обозначают. 80% респондентов указали на естественную связь слова и предмета, почти единодушно признав, что в родном языке обычно соответствуют определенным предметам. Родной язык вообще признается «самым точным», то есть значения слов в нем «правильно» соответствуют вещам. В чужом же языке слова кажутся «странными названиями обычных вещей» (55% ответов).
3. Грамматико-контекстуальный детерминизм. Миф о жесткой детерминированности выбора грамматического оформления высказывания контекстом либо ситуацией является большей частью культурно-индуцированным мифом, это особенно касается детерминированности русского языка. Он поддерживается традицией описательных и практических грамматик, ориентированных на упражнения типа «заполните пропуски», в которых обучающиеся опираются на чужие высказывания с готовым контекстом. В реальности же и контекст, и слова, и высказывания выбираются и создаются самим говорящим.
4. Мифологема дискретности семантики. Научный взгляд на семантику слова сейчас скорее представляет ее как нечеткое множество, варьируемое во времени и ситуации. Наивные теории языка ожидают если не одного, то набора четко выделенных дискретных значений. При этом в иностранном языке «значений у слова больше».
5. Стратегия линейного перевода и накопительного обучения. Линейный, пословный перевод, который часто приводит неофита к фиаско, также связан с мифологемой «вещности» слова. Хотя существует убеждение в том, что иностранные слова «более сложные», тем не менее наивный пользователь (да весьма часто и профессионал) стремится переводить тексты «слово за словом». В личной теории обучения «усредненного» наивного пользователя считается, что знать язык - значит знать много слов и т.п.
6. Мифологемы межкультурной коммуникации. Для межкультурного общения важным является взаимное действие двух видов компетенций коммуниканта: языковой и коммуникативно-
поведенческой. Восприятие коммуниканта из иноязычной среды происходит под влиянием мифологем межкультурной границы. Стереотип иноязычного коммуниканта (гетеростереотип) в любой культуре включает представления о соответствующем языке и коммуникативном поведении его носителей. Автостереотип включает представления о собственном языке и особенностях коммуникации.
Пользователь языка непременно стремится оценить качество известных и малоизвестных ему языков. Результатом подобной аксиологии (системы ценностей) являются как стереотипы собственного коммуникативного поведения в иноязычной и инокультурной среде, так и «языковой имидж» (термин американского лингвиста Дуайта Болинджера), т.е. стереотип того или иного языка в массовом сознании. Мифология языковой границы приписывает положительные качества родному языку («самый красивый, правильный, точный» и т.п.). Чужие же языки и инокультурное коммуникативное поведение позиционируются в рамках картины мира в зависимости от территориальной и исторической близости либо удаленности.
Наличие «неконструктивных» мифов говорит о том, что существует необходимость просвещения наивных пользователей в плане фундаментальных понятий коммуникации, как в рамках одной культуры, так и в особенности межкультурной. В противном случае многие их усилия будут напоминать действия человека, незнакомого с основами физики и пытающегося засунуть пальцы в розетку. Бытовая философия коммуникативного поведения - та философия, которая часто оставалась за пределами «профессиональных» философских трактатов, но при этом определяла основы жизни и деятельности человека в коммуникативной среде.
Литература
1. Выготский Л.С. Этюды по истории поведения. Обезьяна. Примитив. Ребенок / Л.С. Выготский, А.Р. Лу-рия - М., 1993. - 135с.
2. Келли Дж. Психология личности: Теория личных конструктов. - СПб. 2000. - 205с.
3. Энгельс Ф. Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека. - М., 1984. - 310с.
Бабушкин Сергей Матвеевич, доктор педагогических наук, профессор кафедры русского языка Бурятского государственного университета, г. Улан-Удэ.
Babyshkin Sergei Matveevich, doctor of philological sciences, professor, department of the Russian language, Buryat State University, Ulan-Ude.
Егодурова Виктория Макаровна, доктор филологических наук, профессор кафедры общего и исторического языкознания, г. Улан-Удэ.
Egodurova Victoriya Makarovna, doctor of philological sciences, professor, department of general and historical linguistics, Buryat State University, Ulan-Ude.
УДК 81:94
© Л.М. Городилова
ИСТОРИЧЕСКАЯ АНТРОПОНИМИКА ХХ-ХХ1 ВВ.:
НАПРАВЛЕНИЯ И ПРОБЛЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЯ1
В статье подводятся итоги развития исторической антропонимики с середины XX в. до настоящего времени, выделяются основные направления в рамках исторической антропонимии, перечисляются наиболее значимые работы в области исторической ономастики.
Ключевые слова: историческая антропонимика, антропонимика ресурсов, функциональная антропонимика, региональная антропонимика.
1 Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках проекта № 11-14-27002а/Т «Антропо-нимия Приенисейской Сибири XVII - нач. XVIII в. (на материале памятников деловой письменности)».
79
