CC BY
66
References
1. Russkie govory Srednego Priob'ya. O.I. Blinova, L.A. Zaharova, O.N. Kiseleva, V.V. Palagina, G.A. Sadretdinova. Tomsk: TGU, 1985; Ch. 1
2. Luk'yanova N.A. Leksika sovremennyh govorovkak ob'ekt izucheniya. Novosibirsk, 1983.
3. Kogotkova T.S. Russkaya dialektnaya leksikologiya. Moskva, 1979.
4. Novikova E.I. 'Emocional'no ocenochnaya leksika v zaonezhskih govorah (imena prilagatel'nye). Available at: http://kizhi.karelia.ru/library/ ryabinin-1995/146.html
5. Bogdanov V.N., Lukanina G.V., Senina V.Ya. Talickijslovar': spravochnoe izdanie. 2-e izdanie. Gorno-Altajsk: RIO GAGU, 2008.
6. Bedareva I.A., Orehova T.I. Faunisticheskaya leksika Altaya v regional'nom prostranstve (semanticheskie modeli i 'etimologiya). Filologiya i chelovek. 2014; 1: 63 - 74. Barnaul: Izd. Altajskogo gosuniversiteta.
7. Volkova N.A. Tipy dialektizmov i semanticheskie gruppy naimenovanij yagod v russkih govorah Altaya. Obschestvo, nauka, innovacii: sbornik statej mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii (29-30 noyabrya 2013 g.): v 4 chastyah. Ufa: RIC BashGU, 2013; Ch. 4: 159 - 163.
8. Orehova T.I., Volkova N.A., Novikova O.V. Imena suschestvitel'nye s harakterizuyusche-ocenochnym znacheniem lica kak reprezentanty yazykovoj kartiny mira starozhilov Gornogo Altaya. Nauka i obrazovanie XXI veka: sbornik statej Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii (29 maya 2014): v 2-h chastyah. Ufa: A'eterna, 2014; Ch. 2: 50 - 54.
9. Fasmer M.R. 'Etimologicheskijslovar'russkogo yazyka: v 4-h tomah. Perevod i dopolneniya O.N. Trubacheva. Moskva: Astrel' AST, 2004.
10. Ozhegov S.I. Slovar'russkogo yazyka: okolo 60000 slov i vyrazhenij. Pod redakciej L.I. Skvorcova. Moskva: OOO «Izdatel'stvo Oniks»: OOO «Izdatel'stvo "Mir i obrazovanie"», 2008.
11. Dal' V.I. Tolkovyjslovar'zhivogo velikorusskogo yazyka: v 4 tomah. Sankt-Peterburg, 1863 - 1866. Available at: http://slovari.yandex.ru
12. Vinogradov V.V. Istoriya slov. Available at: http://www.slovari.ru/default.aspx?s=0&p=5311&0a0=712
Статья поступила в редакцию 20.05.15
УДК 42/49 - 943.84 + 391 (571.52)
Oorzhak A.B., postgraduate, Tuvan State University (Kyzyl, Russia), E-mail: oorzhak.aa@yandex.ru
Kara-ool L.S., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Tuvan State University (Kyzyl, Russia), E-mail: lkaraool61@mail.ru
SOME FEATURES OF NAMING COOKING UTENSILS AND PACKAGES IN SPEECH OF OVYURA RESIDENTS. The paper analyzes words and speech patterns, which serve names for kitchen utensils and packages. The studied words have not been a subject of a special study by Tuva turkologists. The studied lexemes were found in the Central dialect, called the Ovyura dialect, of the Tuvan language. The material was collected in expeditions. Particular attention is paid to the lexical and phonetic features of words, and they are treated in comparison with examples from other dialects of the Tuvan language. The authors conclude that the structure and semantics of many examples of the analyzed lexical-semantic groups can be explained on the basis of the Turkic languages, but many of the dialectal words are borrowed from Mongolian as the result of close contacts of Ovyurt population with Dorbet Aimaks in Mongolia. This layer of the vocabulary requires further research.
Key words: lexemes, lexical features, names of kitchen utensils and packages, dialect, common for Turkic languages, dialect, borrowing, mongolism.
А.Ч. Ооржак, аспирант Тувинского государственного университета, г. Кызыл, E-mail: oorzhak.aa@yandex.ru
Л.С. Кара-оол, канд. филол. наук, доц. Тувинского государственного университета, г. Кызыл, E-mail: lkaraool61@mail.ru
О НЕКОТОРЫХ ОСОБЕННОСТЯХ НАЗВАНИЙ КУХОННОЙ УТВАРИ И МЕШКОВ В РЕЧИ ЖИТЕЛЕЙ ОВЮРА
В данной статье анализируются слова и устойчивые словосочетания, обозначающие названия кухонной утвари и мешков, которые до сих пор не были объектом специального исследования тувиноведов. Рассматриваемые лексемы были зафиксированы авторами в овюрском говоре центрального диалекта тувинского языка во время диалектологических экспедиций. Особое внимание уделено лексико-фонетическим особенностям слов, и они рассматриваются в сравнении с примерами из других диалектов и говоров тувинского языка. Авторы приходят к выводу, что структуру и семантику многих примеров, анализируемой лексико-семантической группы, можно разъяснить на основе тюркских языков, но значительная часть диалектных слов заимствованы из монгольского языка - результат тесного контакта овюрцев с дорбетскими аймаками Монголии. Данный пласт лексики изучен недостаточно и требует дальнейших исследований.
Ключевые слова: лексемы, лексические особенности, названия кухонной утвари и мешков, говор, диалект, общетюркский, заимствования, монголизмы.
На современном этапе при исследовании диалектов тувинского языка ученые придерживаются классификации проф. Ш.Ч. Сата [1, с. 30 - 32], которая была составлена на основе работы Н.А. Баскакова [2, с. 14]. Критерием данной классификации является чисто внешний признак - территориальное расселение жителей, при котором не учитываются особенности носителей того или иного говора, связанные с развитием языка и этноса, поэтому в настоящее время ведутся работы по уточнению классификации диалектов на основе территориально-этнического принципа [3].
Во второй главе учебника «Тыва диалектология» Ш.Ч. Сата, неоценимого и единственного полном труде по диалектологии тувинского языка, анализируются особенности центрального диалекта (ЦД), в зону которого входит и овюрский говор - речь жителей Овюрского района, расположенного в юго-западной части Тувы и граничащего с Монголией [1, с. 49]. В составе Овюрского района 7 населенных пунктов, и коренной этнос с давних времен контактирует с монгольскими аймаками, а именно с дорбетами.
Первичное обследование ЦД проведено Н.Ф. Катановым, результат которого отражен им в первой научной грамматике тувинского языка «Опыт исследования урянхайского языка...» [4], а овюрский говор изучал Я.Ш. Хертек [5].
ЦД до сих пор монографически не описан, но, тем не менее, по отдельным его говорам есть работы в виде статей и тезисов.
В данной работе мы остановимся на некоторых лексико-фо-нетических особенностях лексем из речи овюрцев, а именно на словах и словосочетаниях, обозначающих названия кухонной утвари и мешков, которые специально не исследованы лингвистами. Лексический материал работы зафиксирован нами во время диалектологических экспедиций (2002, 2012, 2013), и сопоставлен с примерами из учебника Ш.Ч. Сата «Тыва диалектология» (1987), который был переиздан с дополнениями Е.М. Куулар в 2013 году [1, с. 53].
Выявление и сбор указанных слов и словосочетаний в диалектах тувинского языка является необходимыми, в связи с тем, что многие наименования традиционных предметов кухонной утвари и мешков постепенно переходят в разряд малоупотребительной архаичной лексики. В настоящее время названия многих видов кухонной утвари и мешков заимствуются из русского языка, как, например, сковорода, кастрюля, венчик, хлебница, комбайн, пресс, салатница, кружка, пакет, рюмка, шумовка, ваза, гриль, духовка, плитка, рейлинг и т.д.
В овюрском говоре ЦД рассматриваемые лексемы в основном совпадают со словами литературного тувинского языка, но в
ряде слов можно отметить специфические особенности, которые мы анализируем с учётом характерных особенностей других диалектов тувинского языка.
ДОЦГУУ [тоъцгу:] 'чайник' [6, с. 477; 7, с. 171]. В анлауте слабая фонема произносится «с весьма слабым озвончением», т.е. реализуется как ненапряженный непридыхательный глухой или полузвонкий аллофон [8, с. 624], и специфический гласный -фарингализованный: при артикуляции звука «мускулы в стенках глотки, в том числе и мускулы корня языка, сближаются, отделяя собой нижнюю часть глотки в виде особого резонатора, а гортань отходит вниз, увеличивая тем объем нижнего глоточного резонатора» [9, с. 23].
Б.И. Татаринцев считает данную лексему монгольским заимствованием [10, с. 194]: диалектизм донауу в речи овюрцев используется, как и монгольское тунхуу [11, с. 255], в значении 'чайник - эмалированный или алюминиевый сосуд с крышкой и узким горлышком для молочного чая'. Доцауу в значении 'чайник' зафиксировано и в других говорах ЦД - это в улуг-хемском, дзун-хемчикском, сут-холском, тандинском и усинском, а также в каа-хемском смешанном говоре [1, с. 37, 45, 63, 119, 154], а в юго-восточном диалекте - в фонетическом варианте дунауу [1, с. 108]. Данное слово в литературном языке имеет синоним хвнек 'чайник'[12, с 245], который является общетюрским копак [13, с. 315], носители тувинского языка, проживающие в городах, в устной речи используют также русское заимствование чайник или электрилиа чайник 'электрочайник', который буквально можно перевести как «токка суаар хвнек».
ДвМБYЦ [твъмбYЦ] 'бидон(-чик); деревянный сосуд с узким горлышком; диал. эмалированный таз' [6, с. 493; 7, с 177;]. В ан-лауте слабая согласная фонема с озвончением (см. выше) и фа-рингализованный гласный.
Лексема двмбYH в речи овюрцев передает значение 'деревянный или эмалированный сосуд цилиндрической формы для хранения молока, топленого масла с объёмом до трёх литров'. Б.И. Татаринцев предположил, что этот диалектизм восходит к монгольской форме твмпвн [11, с. 244]. Ср. др.-уйг. tаmbin ~ tаmpin ~ tаnpin 'мера емкости' [13, с. 544], в качестве параллели к данным тюркским словам и Э.Р Тенишев привел монг. tбmpбn 'таз' [14]. Наравне с этой лексемой в овюрском говоре используется русское заимствование бидон(чик) [6, с. 248].
ДОСКУУЛ [тоъску:л] ~ доскуулда [1, с. 53] 'какой-нибудь деревянный или эмалированный сосуд (кастрюлька) с объемом 2-3 литра, для подставки под желоб перегонного аппарата молочной араки (водки)'. В начале слова слабая согласная с озвончением (см. выше) и фарингализованный гласный.
Слово доскуул в рассматриваемом значении не зафиксировано ни в одном из словарей тувинского языка. Однако оно встречается в речи носителей двух говоров ЦД: в овюрском и улуг-хемском [1, с. 37, 53]. В последнее время используется закрытый аппарат для перегонки молочной араки: сосуд прикрепляется внутри закрытого аппарата так, чтобы арака капала в доскуул.
В монгун-тайгинском говоре западного диалекта встречается фонетический вариант доскууш [1, с. 93; 15, с. 250] в значении 'сосуд под струю молочной араки'.
В литературном тувинском языке существует омонимичное слово доскуул со значением 'дозор' [7, с. 174], у которого, скорее всего тюркская основа, чем монгольская [10, с. 215]. А вышеназванный диалектизм со значением 'подставлять что-либо под струю, под каплю', по предположению Б.И. Та-таринцева, скорее является монголизмом или испытал влияние семантики соответствующего монгольского глагола [10, с. 211-213] ср. тосауул 'блюдце, небольшой поднос; подставка, поддонник' [11, с. 232].
КОЧАЛ [кочал] 1) 'котёл, котелок'; 'паровой котёл'; 2) 'ведро' [7, с. 181, 254; 16, с. 204]. Одно из ранних русских лексических заимствований (конец 19 века - нач. 20 века), восходящий к лексеме котёл: в отувиненном варианте сочетание тj закономерно перешло в аффрикату ч, а ударный гласный - в широкий неогубленный гласный [16, с. 204-205].
Не всем говорам ЦД характерно употребление указанной лексемы: в овюрском говоре слово кочал появилось в результате переселения семей из близлежащих Улуг-Хемского, Чеди-Холь-ского районов ЦД, которые с конца 19 в. жили с русскоязычным населением и сохранили в речи отувиненное лексическое заимствование [1, с. 37]. Рассматриваемая лексема в дзун-хем-чикском говоре зафиксирована с уменьшительно-ласкательным аффиксом кочалак в значении 'ведёрка' [12, с. 45]. В литератур-
ном языке у данного диалектизма есть синонимичное слово, выраженное общетюркской лексемой хумун/хуун [12, с. 247; 13, с. 466].
ПАШ [п'аш] 'чугунная чаша (различного размера для приготовления пищи)' [7, с. 345; 17, с. 430]. В абсолютном начале слова сильная фонема произносится глухо и с относительно сильным придыханием [8, с. 624]. Б.И. Татаринцев предположил, что тув. паш восходит, скорее, к *бакач... где произошло выпадение срединного сильного к и стяжение соседних гласных в один краткий [17, с. 431]. В овюрском говоре зафиксированы два вида чугунной чаши - ак паш букв. «белая чугунная чаша» для приготовления чая с молоком, кара паш букв. «чёрная чугунная чаша» для каления проса [1, с. 53].
УУР [у:р]<унур 'ступа, ступка' [7, с. 441] - это деревянный сосуд для толчения зерна, кирпичного чая или каменной соли. Ступа с пестиком издавна являлась необходимым предметом домашнего обихода в жизни тувинца-кочевника. Анализируемое слово восходит к монгольскому уур со значениями 'ступка; толчея, ступа, отверстие в ступе (куда кладут зерно)' [11, с. 369]. Данная лексема встречается и в других говорах ЦД: в улуг-хем-ском, усинском, пий-хемском, а также в каа-хемском смешанном говоре [1, с. 37, 63, 69, 154]. В литературном языке у диалектизма уур синоним соаааш ~ соктааш [7, с. 379; 12, с. 188] от общетюркской глагольной основы сок- 'расколоть ударом; измельчать, толочь (в ступке)' [18, с. 287].
вР^ЧЕ [вр^чэ] 'кропило' (длинная палка, которой разбрызгивали молоко в небо во время жертвоприношений) [7, с. 339, 417; 19, с. 521] - это своеобразная деревянная обрядовая ложка с длинной ручкой.
Лексема враYче образована от глагольной основы враY-1) 'дарить, преподносить'; 2) 'жертвовать кому-чему-либо'; 3) уст. 'платить подать (дань)' [7, с. 339].
Б.И. Татаринцев предположил, что глагол враY-, скорее всего, является монголизмом, и указал на его связь с тюркскими врY 'верх' и вр- 'подниматься' [17, с. 407]. В монгольском языке вравх обозначает следующие значения 'поднимать вверх; возносить, возводить, возвышать; подавать (прошение); приносить в дар, преподносить; приносить в жертву, совершать жертвоприношение; зажигать; чтить, почитать, выражать уважение, почтение...' [11, с. 39]. Указанные значения параллельны к тувинскому глаголу враY-.
ЧАЖЫЧА [чажыча] 'деревянная обрядовая ложка-девя-тиглазка для разбрызгивания молока и чая', данная лексема не зафиксирована в других диалектах и говорах, а также в словарях тувинского языка. Тем не менее, как диалектизм встречается в произведениях Народного писателя Тувы С. Сарыг-оола, которой был родом из Овюра.
Лексема чажыча образована от глагольной основы чаш- (ча-жар) со значением 'брызгать' [7, с. 508], и, скорее всего, образована от древнетюркской основы йаз- 'растекаться' [13, с. 250].
В тувинско-русском словаре встречается устойчивое словосочетание чажыа ыяжы букв. «палка для разбрызгивания» в значении 'кропило' [7, с. 508], т.е. ложки-девятиглазки с длинной ручкой, которой разбрызгивали молоко в небо во время жертвоприношений.
В литературном языке в значении рассматриваемой лексемы используется слово тос-карак букв. «девятиглазка», т.е. 'кропило', которой разбрызгивают молоко или утренний чай по верхнему восточному направлению, обращая к небу, звездам, хозяевам земли, чтобы просить блага, мира, добра.
ТУУЧАЙ [т'у:чай] 'мешалка (для помешивания зерен при поджаривании)'. В абсолютном начале слова сильная фонема произносится глухо и с относительно сильным придыханием (см. выше). Слово туучай не зафиксировано в словарях тувинского языка, встречается только в овюрском говоре [1, с. 53]. Синоним данного диалектизма - былаааш [7, с. 130] от общетюрской основы булаа - 'мешать', 'перемешивать' [20, с. 255].
В данной работе кроме названий домашней утвари анализируются некоторые слова и устойчивые словосочетания, обозначающие названия изделий и мешков, которые служат для хранения, упаковки, переноски вещей и продуктов питания.
АРЫК [арык] II 'корзинка' [7, с. 72], изделие, плетенное из прутьев, служило овюрцам для перевозки детей во время перекочевки. Б.И. Татаринцев отметил, что структуру и семантику слова можно разъяснить на основе тюркских языков, но само слово не характерно для тюркских языков и прямые его соответствия наблюдается в монгольских языках: п.-монг. aruY~araY 'плетеная корзина', монг., бур. араа 'плетеная из прутьев корзина
(для собирания кизяка)' [21, с. 146; 22, с. 123], монголы её используют и для перевозки детей во время перекочевки.
ДААЛЫЦ [та:лыц] / таальщ [т'а:лыц] 'перемётная сумка' [6, с. 364; 7, с. 401]. В овюрском говоре, как и в литературном языке, в начале слова слабая согласная фонема с озвончением [т], а в западных диалектах вместо нее слышится сильная фонема [т'], которая произносится глухо и с относительно сильным придыханием [1, с. 76].
С давних времён даалыц используется тувинцами для навьючивания на коне во время охоты или перекочевки. В ней перевозили продукты, теплые вещи, необходимую утварь, а во время охоты на обратном пути привозили пушнину, тушу. Переметные сумки делали из выделанных шкур крупного рогатого скота, косулей, маралов и барсуков, различались по величине и назначению.
Лексема даалыц не зафиксирована в этимологических словарях Э.В. Севортяна и Б.И. Татаринцева, при помощи Большого академического монгольско-русского словаря определили, что она является монголизмом см. даалинг I 'большая перемётная сума; дорожный мешок, чемодан'; 'кошелёк, чехол для табакерки; кисет' [23, с. 4].
Кара даалыц букв. «черная переметная сумка» (из кожи кара хвм) 'переметная сума, сделанная из выделанной кожи'. Так называют перекидную суму по цвету материала изготовления.
БЫШТАК КЫЗАР ХАП [пыъштак кыъзар хап], букв. «мешок для выжимания сыра». Данное устойчивое словосочетание
Библиографический список
в номинативной функции не зафиксировано в словарях тувинского языка, оно состоит из следующих компонентов: тюркизма быштак 'сыр' [21, с 336] - в начале слабая согласная с озвончением (см. выше) и фарингализованный гласный; общетюрк. глагольной основы кыз- 'жать, сжимать, зажимать, сдавливать' [17, с 379], общетюрк. номинатива хап 'мешок' [13, с. 420]. Данный мешок используется для приготовления одного из видов молочной (белой) пищи - сыра.
ЭТХАВЫ [эт хавы] 'футляр, коробка, вместилище для хранения мужских хозяйственных инструментов'. Данное изафетное сочетание буквально переводится как «мешок вещи (предмета)» и состоит из двух компонентов: монголизма эд 'вещь; имущество; добро; материал, ткань; товар и т.д.' [24,с. 398], в тувинском языке передает значения 'имущество; вещь (предмет) обихода' [7, с. 620] и поссесивной формы субстантива хавы - общетюрк. хап 'мешок'. Эт хавы изготавливали путем плетения прутьев, обычно в форме коробки.
Таким образом, в овюрском говоре ЦД в ряде слов, обозначающих названия домашней утвари и мешков, можно отметить специфические особенности, связанные как с фонетическими, так и лексическими особенностями. Структуру и семантику многих диалектных слов можно разъяснить на основе тюркских языков, но значительная часть слов рассмотренной нами лекси-ко-семантической группы, показали результаты тесного контакта овюрцев с дорбетскими аймаками Монголии, и они отразились в языке путем заимствования (до середины 30-х годов ХХ столетия).
1. Сат Ш.Ч., Куулар Е.М. Тыва диалектология. Кызыл: РИО ТувГУ, 2013.
2. Баскаков Н.А. Этнолингвистическая классификация диалектных систем современных тюркских языков. Москва, 1964.
3. Кара-оол Л.С. О разграничении и классификации диалектов тувинского языка. Актуальные проблемы диалектологии языков народов России. Материалы XIII международной конференции. Уфа, 2013: 63 - 68.
4. Катанов Н.Ф. Опыт исследования урянхайского языка с указанием главнейших родственных отношений его к другим языкам тюркского корня. Казань, 1903.
5. Хертек Я.Ш. О говоре населения Овюрского района. Учёные записки ТувНИИЯЛИ. Кызыл, 1964; Вып. 11: 332 - 339.
6. Толковый словарь тувинского языка. Новосибирск: Наука, 2003; Т. I: А - Й.
7. Тувинско-русский словарь. Под ред. Э.Р. Тенишева Москва: Советская Энциклопедия, 1968.
8. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Региональные реконструкции. Отв. ред. Э.Р. Тенишев. Москва: Наука, 2002.
9. Кунаа А.Ч. Звуковая система современного тувинского языка. Кызыл, 1957.
10. Татаринцев Б.И. Этимологический словарь тувинского языка. Новосибирск: Наука, 2002. Т. II: Д, Ё, И, Й.
11. Большой академический монгольско-русский словарь: в 4-х томах. Отв. ред. Г.Ц. Пюрбеев. Москва: Academia, 2001. Т. III . © - Ф.
12. Салзынмаа Е.Б. Тыва дылдыц синонимнер словарьi [Словарь синонимов тувинского языка]. Кызыл: РИО ТувГУ, 2011.
13. Древнетюркский словарь. Ленинград: Наука, 1969.
14. Тенишев Э.Р. Строй саларского языка. Москва, 1976.
15. Бабушкин Г.Ф. Материалы по монгун-тайгинскому говору. Учёные записки ТНИИЯЛИ. Кызыл, 1961.Вып. 9: 249-252.
16. Татаринцев Б.И. Этимологический словарь тувинского языка. Новосибирск: Наука, 2004. Т. III: К, Л.
17. Татаринцев Б.И. Этимологический словарь тувинского языка. Новосибирск: Наука, 2008. Т. IV: М, Н, О, ©, П.
18. Этимологический словарь тюркских языков: Общетюркские и межтюркские лексические основы на буквы «Л», «М», «Н», «О», «П», «С». Институт языкознания. Москва: Восточная литература, 2003.
19. Толковый словарь тувинского языка. Новосибирск: Наука, 2011. Т. II: К - С.
20. Севортян Э.В. Этимологический словарь тюркских языков. Москва, 1978. Т. II: Общетюркские и межтюркские основы на букву «Б».
21. Татаринцев Б.И. Этимологический словарь тувинского языка. Новосибирск: Наука, 2000. Т. I: А - Б.
22. Большой академический монгольско-русский словарь: в 4-х томах. Ответственный редактор Г.Ц. Пюрбеев. Москва: Academia, 2001. Т I. А - Г.
23. Большой академический монгольско-русский словарь: в 4-х томах. Ответственный редактор Г.Ц. Пюрбеев. Москва: Academia, 2001. Т. II. Д - О.
24. Большой академический монгольско-русский словарь: в 4-х омах. Ответственный редактор Г.Ц. Пюрбеев. Москва: Academia, 2002. Т. IV. Х - Я.
References
1. Sat Sh.Ch., Kuular E.M. Tyva dialektologiya. Kyzyl: RIO TuvGU, 2013.
2. Baskakov N.A. 'Etnolingvisticheskaya klassifikaciya dialektnyh sistem sovremennyh tyurkskih yazykov. Moskva, 1964
3. Kara-ool L.S. O razgranichenii i klassifikacii dialektov tuvinskogo yazyka. Aktual'nyeproblemy dialektologiiyazykovnarodovRossii. Materialy XIII mezhdunarodnoj konferencii. Ufa, 2013: 63 - 68.
4. Katanov N.F. Opyt issledovaniya uryanhajskogo yazyka s ukazaniem glavnejshih rodstvennyh otnoshenij ego k drugim yazykam tyurkskogo kornya. Kazan', 1903.
5. Hertek Ya.Sh. O govore naseleniya Ovyurskogo rajona. Uchenye zapiski TuvNIIYaLI. Kyzyl, 1964; Vyp. 11: 332 - 339.
6. Tolkovyj slovar' tuvinskogo yazyka. Novosibirsk: Nauka, 2003; T. I: A - J.
7. Tuvinsko-russkijslovar'. Pod red. 'E.R. Tenisheva Moskva: Sovetskaya 'Enciklopediya, 1968.
8. Sravnitel'no-istoricheskaya grammatika tyurkskih yazykov. Regional'nye rekonstrukcii. Otv. red. 'E.R. Tenishev. Moskva: Nauka, 2002.
9. Kunaa A.Ch. Zvukovaya sistema sovremennogo tuvinskogo yazyka. Kyzyl, 1957.
10. Tatarincev B.I. 'Etimologicheskijslovar' tuvinskogo yazyka. Novosibirsk: Nauka, 2002. T. II: D, E, I, J.
11. Bol'shoj akademicheskijmongol'sko-russkij slovar': v 4-h tomah. Otv. red. G.C. Pyurbeev. Moskva: Academia, 2001. T. III . © - F.
12. Salzynmaa E.B. Tyva dyldyц sinonimner slovary [Slovar' sinonimov tuvinskogo yazyka]. Kyzyl: RIO TuvGU, 2011.
13. Drevnetyurkskijslovar'. Leningrad: Nauka, 1969.
14. Tenishev 'E.R. Strojsalarskogo yazyka. Moskva, 1976.
15. Babushkin G.F. Materialy po mongun-tajginskomu govoru. Uchenye zapiski TNIIYaLI. Kyzyl, 1961.Vyp. 9: 249-252.
16. Tatarincev B.I. 'Etimologicheskijslovar' tuvinskogo yazyka. Novosibirsk: Nauka, 2004. T. III: K, L.
17. Tatarincev B.I. 'Etimologicheskijslovar' tuvinskogo yazyka. Novosibirsk: Nauka, 2008. T. IV: M, N, O, ©, P.
18. 'Etimologicheskij slovar' tyurkskih yazykov: Obschetyurkskie i mezhtyurkskie leksicheskie osnovy na bukvy «L», «М», «N», «О», «Р», «S». Institut yazykoznaniya. Moskva: Vostochnaya literatura, 2003.
19. Tolkovyjslovar' tuvinskogo yazyka. Novosibirsk: Nauka, 2011. T. II: K - S.
20. Sevortyan 'E.V. 'Etimologicheskij slovar' tyurkskih yazykov. Moskva, 1978. T. II: Obschetyurkskie i mezhtyurkskie osnovy na bukvu «B».
21. Tatarincev B.I. 'Etimologicheskij slovar' tuvinskogo yazyka. Novosibirsk: Nauka, 2000. T. I: A - B.
22. Bol'shojakademicheskijmongol'sko-russkijslovar': v 4-h tomah. Otvetstvennyj redaktor G.C. Pyurbeev. Moskva: Academia, 2001. T I. A - G.
23. Bol'shoj akademicheskij mongol'sko-russkij slovar': v 4-h tomah. Otvetstvennyj redaktor G.C. Pyurbeev. Moskva: Academia, 2001. T. II. D - O.
24. Bol'shoj akademicheskij mongol'sko-russkij slovar': v 4-h omah. Otvetstvennyj redaktor G.C. Pyurbeev. Moskva: Academia, 2002. T. IV. H - Ya. =
Статья отправлена в редакцию 19.05.15
УДК 811.512.153
Pokoyakova K.A., junior researcher, Institute of Humanities Research and Sayano-Altay Turkology, Katanov Khakas State
University (Abakan, Russia), E-mail: karina_p.84@mail.ru
THE SPECIFICS OF MAN-WOMAN BINARY OPPOSITION IN PHRASEOLOGY AND PARAMEOLOGY OF THE KHAKASS LANGUAGE. The research paper examines Khakass phraseological units and proverbs revealing some particular features of appearance, nature and social characteristics of the man and woman. The phenomenon of gender appears as a fundamental binary opposition and the most important parameter of a human social identity. The interpretation of phraseological names of the concepts of "ир" (man) and "un4i" (woman) is given. The basic semantic peculiarities revealing ethno-cultural specificity of the concepts in the linguistic picture of the world of Khakass native speakers are identified. The author notes an androcentric character of the Khakass language and the presence of predominantly male evaluation in the perception of the images of both the man and woman.
Key words: man; woman; gender; linguistic picture of the world; Khakass language; phraseology; parameology.
К.А. Покоякова, мл. науч. сотр. Института гуманитарных исследований и саяно-алтайской тюркологии ФГБОУ ВПО
«Хакасский государственный университет им. Н.Ф. Катанова», г. Абакан, E-mail: karina_p.84@mail.ru
ОСОБЕННОСТИ БИНАРНОЙ ОППОЗИЦИИ «МУЖЧИНА-ЖЕНЩИНА» ВО ФРАЗЕОЛОГИИ И ПАРЕМИОЛОГИИ ХАКАССКОГО ЯЗЫКА
Данная статья посвящена исследованию репрезентируемых в хакасских фразеологических единицах и паремиях особенностей внешности, характера и социальных характеристик мужчины и женщины. Феномен гендера предстает как основополагающая бинарная оппозиция и один из важнейших параметров социальной идентичности человека. В работе проводится интерпретация фразеологических номинаций концептов «ир / мужчина» и «ипчi / женщина», выявляются основные семантические особенности, обнаруживающие этнокультурную специфику рассматриваемых концептов в языковой картине мира носителей хакасского языка. Автор отмечает андроцентричность хакасского языка, присутствие преимущественно мужской оценки в восприятии мужчины и женщины.
Исследование проведено при поддержке гранта РГНФ (Проект № 15-04-00156).
Ключевые слова: мужчина; женщина; гендер; языковая картина; хакасский язык; фразеология; паремиология.
Цель данной статьи заключается в выявлении особенностей репрезентации образов мужчины и женщины, запечатлённых во фразеологическом и паремиологическом фондах хакасского языка.
Социальные изменения, происходящие в современном обществе, оказали большое влияние на возникновение нового направления в лингвистике - гендерологии, в центре которой находится человеческий пол. Современная социология и философия различают понятия «пол» и «гендер». Пол - биологическое явление, как правило, служащее для обозначения анатомо-физио-логических особенностей людей. Однако, помимо биологических отличий существует разделение социальных ролей, форм деятельности, различия в поведенческих и личностных характеристиках, что именуется гендером [1, с. 122]. В сущности, гендер отражает процесс и результат «встраивания» индивида в социально и культурно обусловленную модель мужественности или женственности, принятую в данном обществе на данном историческом этапе [2, с. 27].
Гендер, несомненно, находит свое выражение в языке. Наиболее экспрессивными и колоритными средствами его выражения в языке являются фразеологические единицы (ФЕ), пословицы и поговорки (паремии), которые содержат информацию об этнокультурной специфике, традиционной культуре и истории того или иного народа.
В рамках данного исследования мы проводим анализ ген-дерно маркированных ФЕ и паремических изречений, имеющих референциальные ограничения по признаку пола, в хакасском языке.
Исследования на материале ФЕ и паремий помогают раскрыть, во-первых, представления о культурных категориях маскулинности и фемининности, а, во-вторых, эволюцию развития древнейшей человеческой оппозиции «мужчина - женщина». Известно, что структурирование окружающей действительности на основе принципа дихотомии было характерно уже для архаического общества. Древние люди упорядочивали своё представ-
ление о мире, категоризируя его отдельные вещи и явления с помощью бинарных противопоставлений: верх - низ; свет - тьма; правое - левое; добро - зло; мужское - женское и т.д. [3, с. 10 -11]. Таким образом, оппозиция «мужское-женское» является одной из базовых для человеческой культуры, поэтому объемные и многогранные концепты МУЖЧИНА и ЖЕНЩИНА относятся к категории ключевых в хакасской языковой картине мира.
Основными лексемами-репрезентантами рассматриваемых концептов МУЖЧИНА и ЖЕНЩИНА в хакасском языке являются слова ир (мужчина) и ипчi (женщина), которые относятся к древнейшему общетюркскому лексическому пласту. В существующих хакасских лексикографических источниках ир и ипчi представлены следующими основными значениями: 'женщина', 'жена' и 'мужчина', 'муж' соответственно [4, с.130]. В значениях 'жена', 'муж' лексемы ир и ипч^ как правило, оформляются аффиксом принадлежности и употребляются в формах ипчiзi и ир'1. А в значениях 'женщина' и 'мужчина' рассматриваемые лексические единицы используются в устойчивых словосочетаниях: ипчi кiзi, ир ^ [5, с. 211, с. 382]. Основной компонент ^ (человек) имеет также и дополнительное значение 'муж' и 'жена' (чаще о муже). Например: кiзiн ибде бе? 'муж дома?'; юз^а 'женатый', 'замужняя'; кiзi аларга 'жениться' (букв. 'брать человека') [4, с.175]. Лексема ипч^ в отличие от слова ир, имеет сложную структуру, состоящую из двух компонентов: иб 'юрта, жилище' + аффикс чi, которое образует существительное со значением рода занятий человека и производителя действия, что значит 'домохозяйка' Таким образом, первоначальная мотивировка значения слова является достаточно прозрачной, указывающей на непременную связь женщины с домом, жилищем и ведением домашнего хозяйства.
Анализ хакасских ФЕ и паремий продемонстрировал, что концепт МУЖЧИНА также репрезентируется лексемами ирен 'мужчина', алып 'богатырь', оол 'парень', ^ 'человек, мужчина', а концепт ЖЕНЩИНА - словами хыс 'девушка', абахай 'красавица' и хат 'женщина, баба'.
