CC BY
44
Tishutina Inna Valerievna, Dr. jurid. Sciences, prof. Department of Criminology, inna tishutina@,mail.ru, Russia, Moscow, Moscow University of the MIA of Russia VY name Kikot.
УДК 343.98
О НЕКОТОРЫХ АСПЕКТАХ СИСТЕМНО-СТРУКТУРНОГО АНАЛИЗА МЕХАНИЗМА ТРАНСНАЦИОНАЛЬНОЙ ПРЕСТУПНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЭКСТРЕМИСТСКОГО ХАРАКТЕРА С ПОЗИЦИЙ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКОЙ НАУКИ
И.В. Тишутина, В.О. Давыдов
Представлен авторский взгляд на сущность системно-структурного анализа механизма транснациональной преступной деятельности экстремистского характера как структурного элемента криминалистической характеристики преступлений подобного вида. Обосновывается тезис о том, что технологически в основе данного механизма лежит коммуникационная (сетевая) концепция, в структуре которой выделяется ряд типовых уровней (организационно-структурный, доктринальный, технологический, социальный) и функциональных связей («транснациональное преступное формирование экстремистского характера - государство», «транснациональное преступное формирование экстремистского характера - традиционные крупнейшие мафиозные сообщества», «транснациональное преступное формирование экстремистского характера -организации» (религиозные, националистические общественно-политические, некоммерческие и др.).
Ключевые слова: транснациональная преступная деятельность экстремистского характера, системно-структурный анализ, механизм преступной деятельности, криминалистическая характеристика, коммуникационная концепция, функциональные связи.
Организация борьбы с транснациональной преступной деятельности экстремистского характера, основанная на передовых достижениях современной криминалистической науки, имеет принципиальное значение, поскольку позволяет наиболее эффективно осуществлять процессы выявления, раскрытия, расследования и предупреждения преступных деяний исследуемой направленности.
Транснациональная преступная деятельность экстремистского характера представляет собой исключительно системное явление, в подавляющем большинстве случаев являющееся способом оказания воздействия на те или иные политические и экономические процессы, неотъемлемым «инструментом» в арсенале значительного числа современных государств. Более того, к экстремизму, как способу решения стоящих перед ними задач, прибегают и
политические партии, крупные корпорации, религиозные движения и конфессии, традиционные транснациональные преступные группы.
Например, на протяжении второй половины XX века к методам радикального воздействия в ходе холодной войны между США и СССР прибегали обе противостоящие стороны: СССР поддерживал левые и националистические движения (Национальный фронт освобождения Южного Вьетнама, Организацию Освобождения Палестины, Народное движение за освобождение Анголы и др.), а США - представителей олигархических фашистских группировок и радикальных исламистов (неонацистской организации «Легион справедливости», «Аль-Таухид аль-Ислами», «Усбат аль-Ансар», «Такфир уа-аль-Хиджра» и др.) [1, с.29].
По мнению Ричарда Лабевьера, автора книги «Доллары террора: Соединенные Штаты и исламисты», «интерес к использованию экстремистов, в том числе и исламских, у Соединённых Штатов возник после второй мировой войны, когда американцы поставили задачу осуществления контроля над странами ближнего востока, в первую очередь, обладающих большими запасами нефти» [2, с.43]. Для достижения данной цели следовало уменьшить влияние СССР в мусульманском мире и их союзников, которые преимущественно были арабскими националистами (например, такими как Гамаль Абдель Насер, Муамар Каддафи, Хафез Асад и др.).
В современных условиях своих «клиентов» из числа экстремистских группировок и движений имеют Франция, Саудовская Аравия, Китай и ряд других государств [3, с.79].
Еще одним подобным примером могут служить события, имевшие место в мае 2015 года в райцентре Куманово Македонии, где власти страны столкнулись с давлением внутренних экстремистов, ратующих за создание Великой Албании, поддерживаемых внешними противниками сближения Македонии с Российской Федерацией [4]. Наличие у албанских экстремистов единого военно-политического центра и командно-штабных структур в Тиране (Республика Албания) и Приштине (Республика Косово), их тесные связи с НАТО и ЕС превращают данную проблему в общеевропейскую.
В сфере сотрудничества специальных служб и транснациональные преступные организации: например, к партнёрам Центрального разведывательного управления США следует отнести «MS 13» (Mara Salvatrucha) в Центральной и Северной Америке, итальянскую и американскую ветви «Коза Ностра» (Cosa Nostra), итальянскую «Ндрангету»[5, с.42].
Полагаем, что причина подобной «популярности» транснационального экстремизма, как инструмента решения политических (экономических, территориальных и др.) задач, с точки зрения криминалистической науки, заключается в наличии ряда тактических преимуществ, к числу которых, например, следует отнести:
специфические сознательно контролируемые способы достижения прагматических целей, связанные с использованием насилия и прочих радикальных мер в отношении оппонентов без боязни разоблачения и потери
политической (деловой и т.п.) репутации, возможности в случае потенциальной опасности отказа от «услуг» экстремистов и объявления их угрозой себе самим;
высокая пластичность, динамизм и структурированность транснациональных преступных формирований экстремистского характера, их замкнутость и внутренняя интеграция на этнической (политической, религиозной, семейной) основе и, как следствие, достаточно слабая уязвимость;
сравнительная «дешевизна» непосредственных исполнителей экстремистских акций при их достаточно высокой эффективности в части проникновения на территорию потенциального противника (например, под видом трудовой миграции, туризма, посещения родственников и т.п.). Очевидно, что подготовка сотрудников специальных служб - сложный и дорогостоящий процесс, а их переброска в тот или иной регион и непосредственное выполнение ими заданий связанно с рисками разоблачения.
В то же время, как показывает практика [6, с.17], в транснациональных преступных организациях экстремистского характера в качестве профессионалов выступают лишь руководители высшего и менеджеры среднего звена, а рядовые «бойцы» достаточно часто являются волонтёрами из числа местного населения, подвергнутого идеологической обработке, мотивированного своими собственными целями и участвующими в операциях лишь время от времени.
Технологически в основе механизма транснациональной преступной деятельности экстремистского характера лежит коммуникационная (сетевая) концепция. Полагаем возможным выделить в структуре последней следующие типовые уровни:
организационно-структурный уровень - характеризует размер транснационального преступного формирования экстремистского характера либо их комбинации, организованной в транснациональную экстремистскую сеть. Является своеобразной «точкой отсчета», позволяющей оценить возможность потенциального использования подобного актора в деструктивных целях, в том числе в части того какие структурные элементы могут действовать автономно, а какие возможно совместить с сетевой динамикой;
доктринальный уровень - характеризует идеологии, доктрины, интересы и иные мотивации, лежащие в основе деятельности транснационального преступного формирования либо их комбинации, организованной в транснациональную экстремистскую сеть. Данный уровень, на наш взгляд, значим для анализа и уяснения причин, удерживающих подобную сеть от распада и позволяющих ее членам действовать стратегически и тактически без физического присутствия центрального командования или лидера, по различным приоритетам или специфическим целям, выбирая различные способы и средства их достижения;
технологический уровень - характеризует организационную модель транснационального преступного формирования экстремистского характера либо их комбинации, организованной в транснациональную экстремистскую сеть, функциональные и технологические возможности, плотность протекающих информационных и коммуникационных потоков. Этот уровень
30
включает в себя характеристику всей совокупности старых и новых (как высоко-, так и низкотехнологических) возможностей, которые могут оказать существенное влияние на организационный и доктринальный уровни;
социальный уровень - характеризует сильные персональные связи, существующие внутри транснационального преступного формирования экстремистского характера либо их комбинации, организованной в транснациональную экстремистскую сеть. Достаточно часто подобные связи, основанные на родстве (дружбе), религиозной, этнической или политической принадлежности, совместном криминальном опыте, помогают обеспечить наиболее высокий уровень межличностного доверия и конспирации, чем в традиционных преступных организациях.
Очевидно, что эффективность транснациональной преступной деятельности экстремистского характера напрямую зависит от того, насколько слаженно функционируют все четыре вышеуказанных уровня. Анализ борьбы с транснациональным экстремизмом позволяет сделать вывод о том, что сильнейшими транснациональными преступными формированиями подобного рода являются, в первую очередь, те, в которых организационный уровень поддерживается доктриной или идеологией, которая в свою очередь гармонично связана с организационной структурой, «прослоенной» современными информационно-коммуникационными технологиями, а в основе базового уровня лежат традиционные взаимосвязи персональных и социальных уз.
Следует признать, что современные транснациональные преступные формирования экстремистского характера являются неотъемлемой частью политического ландшафта и достаточно часто обладают признаками, присущими традиционным государственным институтам (в т.ч. специальным службам, традиционной армии и др.). Они могут выполнять действия самого широкого профиля: вырабатывать идеологические установки; формировать общественное мнение, в т.ч. путем взаимодействия со средствами массовой информации; осуществлять работу в финансовой сфере; проводить силовые операции различного типа интенсивности и др. Особо отметим их прогрессивный характер в части использования социальных аккаунтов сети Интернет, например, технологий распространения информации в Twitter, медиа файлов в Youtube [7, с. 33] и т.п.
При этом подобное формирование (либо их сеть) в случае возникновения угрозы способно свернуть свою деятельность в одной точке мирового пространство и достаточно оперативно перенести свою активность на другую территорию, одновременно образовав совершенно новую организационную конфигурацию.
Продолжая разговор о коммуникационной концепции, лежащей в основе транснациональной преступной деятельности экстремистского характера, полагаем возможным выделить следующие три типовые функциональные связи:
связь первого типа - «транснациональное преступное формирование экстремистского характера - государство»;
связь второго типа - «транснациональное преступное формирование экстремистского характера - традиционные крупнейшие мафиозные сообщества»;
связь третьего типа - «транснациональное преступное формирование экстремистского характера - организации» (религиозные, националистические общественно-политические, некоммерческие и др.).
Остановимся подробнее на каждом из вышеназванных типов. По нашему мнению, государство по отношению к транснациональному экстремизму может выступать как в качестве субъекта преступной деятельности подобного характера, так и в качестве её объекта. Фактически в последние полтора десятилетия на мировой арене складывается новый тип межгосударственных отношений, основанный на активном использовании форм и методов экстремизма в целях ослабления либо уничтожения потенциального противника. К числу наиболее значимых в криминалистическом плане детерминантов, способствующих развитию тенденций подобной трансформации, на наш взгляд, можно отнести:
динамичное развитие мировой информационно-коммуникационной инфраструктуры, состоящей из глобальных компьютерных сетей и распределенных в них информационных ресурсов;
интеграцию региональных систем, осуществляющих полный цикл финансовых операций, в глобальные финансовые сети, способствующие стремительному и масштабному «переливу» финансовых средств на международном уровне и, как следствие, дестабилизации экономики отдельно взятых стран и регионов;
отсутствие до настоящего времени эффективных правовых механизмов, регламентирующих обязанности государств в сфере целенаправленной борьбы с любыми формами и проявлениями транснационального экстремизма вне зависимости от собственных целей и интересов;
активная поддержка экстремистов со стороны специальных и разведывательных служб ряда зарубежных стран;
пассивная позиция либо явная лояльность отдельных государств, исходя из позиций политической целесообразности либо национальных интересов, к преступлениям подобного характера, совершенным вне собственной терри-тории, а также ряд других.
Полагаем возможным выделить следующие разновидности причастности государств к экстремистской деятельности транснационального характера:
первая - непосредственная поддержка (организация, оснащение, координация деятельности и т.п.) транснациональных преступных формирований экстремистского характера в целях реализации собственных политических или экономических интересов в той или иной сфере либо географическом регионе;
вторая - совершение транснациональных преступлений экстремистского характера посредством собственных официальных ведомств (например, сил безопасности, разведывательных и специальных служб);
третья - финансовая поддержка транснациональных преступных формирований экстремистского характера, в том числе и со стороны так называемых «государств-спонсоров», которые, как правило, действуют тайно и отрицают свою ответственность за акты экстремизма;
четвертая - предоставление своей территории для размещения, подготовки и тренировки членов транснациональных преступных формирований экстремистского характера;
пятая - предоставление безопасного убежища членам транснациональных преступных формирований экстремистского характера до или после совершения ими преступлений на территории других государств, в том числе и без осуществления при этом какой-либо активной деятельности в поддержку экстремистов.
Еще одной характерной коммуникационной чертой рассматриваемых преступных формирований экстремистского характера являются их транснациональные связи с крупнейшими мафиозными сообществами и определенными субъектами легального бизнеса. Подобные контакты разнообразны и достаточно сложны по своей природе, однако в процессе их осуществления преобладают тенденции к выстраиванию взаимоотношений тесного делового сотрудничества.
Так, например, на территории Перу, Колумбии и Боливии ультралевые повстанческие группы, входящие в структуру экстремистских организаций транснационального характера «Сендеро Луминосо» и «Революционные Вооруженные Силы Колумбии», действуют в качестве региональных представителей колумбийских наркокартелей. Последние в целях дальнейшего развития системы транспортировки кокаина в Соединенные Штаты Америки через мексиканский регион активно используют возможности Сапатистской Армии национального освобождения (САНО).
Почвой для формирования подобных отношений является общий противник в лице национальных правительств, а также немалые прибыли, извлекать которые позволяют незаконные производство, транспортировка и торговля наркотическими средствами. Именно поэтому вышеназванные экстремистские организации заключили соглашение с колумбийскими картелями, обязавшись оказывать им дополнительную помощь в размещении посевов наркокультур, создании условий для осуществления других стадий наркобизнеса в обмен на получение финансовой поддержки.
В то же время подобный тип преступной коммуникации значительно расширяет спектр и операционные возможности транснациональных преступных формирований экстремистского характера и, на наш взгляд, что особенно важно, позволяет им обмениваться информацией об операциях правоохранительных ведомств в международных масштабах, технике прикрытия этих операций, а также способствует гибкости, быстроте и творческой приспособляемости подобных формирований к формам и методам противодействия правоохранительным службам.
Оперируя на международной арене, используя «прозрачность» межгосударственных границ, они способны совместными усилиями
33
расстраивать локальные мероприятия правоохранительных органов. При этом диверсификация деятельности, локализация или рассеивание риска неизмеримо усиливают способность подобных экстремистских организаций восстанавливаться после понесенных потерь и продолжать деструктивную деятельность, используя бреши в международном сотрудничестве государств в сфере борьбы с экстремизмом.
Очевидно, что различия между транснациональными преступными формированиями экстремистского характера и традиционными криминальными сообществами становятся все более размытым. Конфронтация экстремистских организаций с легитимной государственной властью, утрата поддержки со стороны широких слоев населения заставляет их искать альтернативные источники финансовой подпитки своей деструктивной деятельности, к числу которых полагаем возможным отнести: наркобизнес; нелегальный рынок оружия; хищения и контрабанда автотранспорта; незаконная миграция и торговля людьми; киберпреступность; посягательства на культурные ценности, произведения искусства и объекты народного достояния. Названные обстоятельства усиливают процесс конвергенции криминального бизнеса и транснационального экстремизма или, как минимум, все чаще стимулируют установление коммуникативных связей между ними.
Следует признать, что непосредственно сами государства достаточно редко демонстрируют свою причастность к транснациональной экстремистской деятельности, избирая, как правило, в качестве посредников различные организации (религиозные, общественно-политические, националистические и т.п.), осуществляющие деятельность, сопутствующую транснациональному экстремизму (например, по финансовой и организационно-технической подпитке).
Транснациональные экстремистские формирования исламской направленности активно используют связи и потенциал мусульманских общин на территории немусульманских государств. Данная тенденция является весьма тревожной, если принять в расчет уровень миграции из стран исламского мира в западные регионы: например, в США, Германию, Нидерланды, Францию, Великобританию и др. Более того, ряд представителей мусульманских общин, причастных к финансированию транснационального экстремизма, достаточно тесно связан с общественными и благотворительными организациями (фондами), вследствие чего принятие жестких мер в отношении них достаточно часто затруднены ввиду, как юридических, так и политических оснований.
Например, в 2001г. в США прошла трехмесячная кампания в поддержку чеченских экстремистов, в ходе которой было собрано около пяти миллионов долларов [8, с.133]. При этом поступившие средства аккумулировались на банковских счетах исламского благотворительного общества. В ФРГ сбор финансовых средств для подобных целей координирует общественный исламский комитет. Аналогичная структура имеется и в политкорректной Швеции: штаб-квартира общественного комитета находится в Стокгольме.
В заключение следует добавить, что современные транснациональные формирования экстремистского характера достаточно интенсивно развивают
34
глобальные связи не только с криминальными предприятиями, но и с некриминальными бизнес группами, не гнушающимися использованием возможностей «деструктивного потенциала».
Наглядным примером, на наш взгляд, может служить легальный нефтяной бизнес. Сверхдоходы руководителей нефтяных корпораций в определенной степени порождают неадекватность восприятия мира и чрезмерные амбиции. Последние достаточно часто вызывают приступы политического мессианства, стимулируют появление идей о переустройства мира с помощью заговоров и конспиративных групп.
Список литературы
1. Мартыненко Б.К. Теоретико-правовые основы политического терроризма (на примере России конца 80-90-х годов XX века): / дис. канд. юрид. наук. Ростов на Дону: РЮИ МВД России, 1999.
2. Labeviere R. Les dollars de la terreur: les etats-unis et les islamistes, 1999.
3. Хлобустов О.М., Федоров С.Г. Терроризм: реальность сегодняшнего состояния // Современный терроризм: состояние и перспективы / под ред. Е.И. Степанова. М.: Эдиториал УРСС, 2000.
4. МИД призвал к тщательному расследованию попытки государственного переворота в Македонии // http://vz.ru/news/2015/2/1/727273.html.
5. Устинов В.В. Россия: 10 лет борьбы с международным терроризмом. М.: Олма, 2008.
6. Коков Ю.А., Латов Ю.В. Приоритеты борьбы с экстремизмом // Противодействие распространению экстремизма: материалы круглого стола
18 июня 2009г. Казань, 2009.
7. Давыдов В.О. Методика расследования экстремистских преступлений, совершенных в компьютерных сетях. М.: Юрлитинформ, 2014.
8. Петрищев В.Е. Записки о терроризме. М.: Эдиториал, 2001.
Тишутина Инна Валериевна, д-р юрид. наук, проф. кафедры криминалистики, полковник полиции, inna tishutina@mail.ru, Россия, Москва, Московский Университет МВД России имени В.Я. Кикотя,
Давыдов Владимир Олегович, канд. юрид. наук, заместитель начальника полиции УМВД России по Тульской области, полковник полиции, Почетный сотрудник МВД России, VladDv 71 @yandex. ru, Россия, Тула.
ABOUT SOME ASPECTS CRIMINALISTIC RESEARCH TRANSNA TIONAL CRIMES EXTREMIST CHARACTER I. V. Tishutina, V. О. Davydov
The author's view of essence of the system and structural analysis of the mechanism of transnational criminal activity of extremist character, as structural element of the criminalistic characteristic of crimes of a similar look is presented in article. The thesis that the communication (network) concept in which structure a number of standard levels (organizational and structural is allocated is the cornerstone of technologically this mechanism, doctrinal, technological, social) and functional communications ("transnational criminal formation of extremist character - the state ",
"transnational criminal formation of extremist character - traditional largest mafia communities", "transnational criminal formation of extremist character - the organization" locates (religious, nationalist political, noncommercial, etc.).
Keywords: transnational criminal activity of extremist character, system and structural analysis, mechanism of criminal activity, criminalistic characteristic, communication concept, functional communications.
Tishutina Inna Valerievna., Dr. jurid. Sciences, prof. Department of Criminology, inna_tishutina@,mail. ru, Russia, Moscow, Moscow University of the MIA of Russia VY name Kikot,
Davydov Vladimir Olegovich, PhD. jurid. Sciences, Deputy Chief of Police Ministry of Internal Affairs of Russia on the Tula region, police colonel, Fellow Russian Interior Ministry, VladDv 71 @yandex. ru, Russia, Tula.
УДК 343
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ СПЕЦИАЛЬНЫХ ЗНАНИЙ
ПРИ РАССЛЕДОВАНИИ НЕЗАКОННОГО ПРОИЗВОДСТВА И ОБРАЩЕНИЯ ФАЛЬСИФИЦИРОВАННЫХ,
НЕДОБРОКАЧЕСТВЕННЫХ И НЕЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ ЛЕКАРСТВЕННЫХ СРЕДСТВ
Т.В. Толстухина, М.А. Гуркин
Рассмотрены использование специальных знаний при расследовании незаконного производства и обращения фальсифицированных, недоброкачественных и незарегистрированных лекарственных средств, формы использования специальных знаний, вопросы, подлежащие разъяснению в ходе экспертизы лекарственных средств.
Ключевые слова: формы использования специальных знаний, фальсифицированные лекарственные средства, экспертиза лекарственных средств, классификация судебной экспертизы.
В разные годы вопросы использования специальных знаний в уголовном судопроизводстве рассматривались такими видными учеными-процессуалистами и криминалистами, как Т.В. Аверьянова, P.C. Белкин, А.И. Винберг, А.Ф. Волынский, Г.И. Грамович, Е.И. Зуев, Ю.Г. Корухов, В.Я. Колдин, Н.П. Майлис, B.C. Митричев, В.Ф. Орлова, Ю.К. Орлов, В.М. Плескачевский, Р.Д. Рахунов, Е.Р. Россинская, H.A. Селиванов, И.Н. Сорокотягин, М.С. Строгович, Т.В. Толстухина, А.Р. Шляхов, Л.Г. Эджубов, A.A. Эйсман и других.
Сущность специальных знаний сводится к мысли о том, что это знания круга сведущих лиц в различных областях жизнедеятельности, состоящие из знаний, полученных в результате профессионального образования, а также умений, навыков и опыта, приобретенных в результате специальной
