CC BY
60
Межвузовский научно-практический круглый стол «Отчет Федерального Собрания о 20-летнем развитии законодательства как стратегический, тактический...
внушительный пласт законодательства, в котором субъектам правоприменения ориентироваться непросто. Также закрепление на федеральном уровне соответствующего понятийного аппарата теоретически должно существенно облегчить практику применения норм, направленных на противодействие экстремистской деятельности в Российской Федерации1.
Исходя из того, что рассматриваемый Федеральный закон является основополагающим нормативным правовым актом, регламентирующим противодействие экстремизму, в него должны быть включены все конструктивные признаки изучаемого явления, отражающие его сущность. Однако, к сожалению, он не содержит признаков экстремизма, а лишь определяет запрещенную экстремистскую деятельность, перечень которой постоянно уточняется. Закрепив данный список, законодатель, таким образом, ушел от перечисления исчерпывающего перечня деяний, содержащих в себе проявления экстремизма. Такой подход породил проблемы применения как самого Закона, так и Уголовного кодекса, поскольку он не дает возможности четкого определения круга преступлений экстремистской направленности. При этом критерии, заложенные в самом Законе, характеризуются высоким уровнем бланкетности. В частности, признавая террористическую деятельность разновидностью экстремистской, анализируемый нормативный правовой акт отсылает правоприменителя к Федеральному закону от 6 марта 2006 года № 35-Ф3 «О противодействии терроризму»2, который закрепляет в себе виды деятельности, относящиеся к террористической.
Изложенное выше позволяет констатировать, что российскому законодателю не удалось определить содержание экстремизма3, что и явилось причиной отсутствия законодательной дефиниции рассматриваемого явления, хотя потребность в понятии экстремизма в его правовом смысле совершенно справедлива4.
Несчетное количество нормативных правовых актов, прямо или косвенно затрагивающих проблемы борьбы с экстремизмом, обладающих при этом различной юридической силой, еще раз обосновывают необходимость выработки понятия экстремизма, соответствующего современным реалиям и потребностям.
Учитывая же анализ вышеизложенных нормативных правовых актов, мы приходим к выводу, что они рассматривают экстремизм в первую очередь как угрозу конституционному строю, общественной безопасности и миру и безопасности человечества.
Данное обстоятельство, с нашей точки зрения, дает нам легитимное основание для определения круга общественных отношений, непосредственно страдающих или ставящихся под угрозу причинения вреда при совершении преступлений экстремистской направленности, отражающих непосредственную сущность экстремизма, что дает возможность для определения исчерпывающего перечня исследуемой группы преступлений.
Исходя из вышеизложенного, первой концептуальной особенностью преступлений экстремистской направленности является то, что признаки, характеризующие их, не носят универсального характера и могут относиться только к деяниям, предусмотренным в главах 24, 29 и 34 УК РФ.
Анализ данных нормативных правовых актов также указывает и на то, что еще одной особенностью рассматриваемой группы преступлений является специальная мотивация их совершения.
В рамках характеристики экстремизма в целом и преступлений экстремистской направленности в частности чаще всего используется формулировка, закрепленная в пункте «е» части 1 статьи 63 УК РФ: «совершение преступления по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы»5.
Полагаем, что закрепление в данном нормативном правовом акте вышеназванных конструктивных признаков рассматриваемого явления, нашедших свое отражение в определении экстремизма, исключило бы необходимость уточнения запрещенных законом экстремистских проявлений и усилило бы превентивный характер Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности».
М.А. Ершов, старший преподаватель кафедры уголовного и уголовно-исполнительного права Нижегородской академии МВД России,кандидат юридических наук
О некоторых аспектах модернизации российского уголовного законодательства
20 лет назад на всенародном голосовании была принята Конституция РФ. За эти годы, «...опираясь на Основной закон, на заложенные в нем объединительные идеи, мы уверенно прошли непростые испытания целостности и справились с острейшими вызовами времени, сформировали правовые, общественные,
1 См.: Сергун Е.П. Экстремизм в российском уголовном праве: дис. ... канд. юрид. наук. Тамбов, 2009. С. 86.
2 Российская газета. 2006. 10 марта.
3 См.: АлександровА.И. Уголовная политика и уголовный процесс в российской государственности: история, современность, перспективы, проблемы. СПб., 2003. С. 481.
4 См.: ЗалужныйА.Г. Экстремизм: сущность и способы противодействия // Современное право. 2002. № 12. С. 31.
5 Уголовный кодекс Российской Федерации // Собрание законодательства РФ. 1996. № 25, ст. 2954.
политические институты.»1. И сегодня, в сложившихся условиях, эксперты интенсивно обсуждают тему преобразований, происходящих в российском законодательстве, его модернизацию. Такие преобразования не обошли стороной и уголовное законодательство. На современном этапе развития уголовного права особо следует отметить 1996 год (год принятия нового Уголовного кодекса РФ, вступившего в законную силу 1 января 1997 года), 2003 год (в декабре этого года в УК РФ было внесено более двух с половиной сотен поправок), 2011 год (свет увидело еще примерно столько же поправок к уголовному закону). Всего за период с 1 января 1997 года по настоящее время Государственной Думой РФ было принято свыше 140 федеральных законов, вносящих изменения и дополнения в УК РФ, существенно преобразивших его облик.
Такой объем поправок свидетельствует не о низком качестве изначально принятого документа, а о существенных изменениях, постоянно происходящих в жизни российского общества, требующих преобразования (модернизации) уголовного законодательства. Вместе с тем, в доктрине уголовного права вот уже на протяжении нескольких лет ведется речь об отсутствии четкой уголовной политики, ее концепции, позволяющей разрабатывать и принимать такие уголовно-правовые нормы, которые в дальнейшем не требовали бы соответствующей переработки. Кроме того, все чаще учеными с трибун проводимых на различном уровне научных конференций и не только, представителями законодательной власти2 высказывается мысль о необходимости разработки нового Уголовного кодекса, так как принятый в 1996 году все более становится похожим на «лоскутное одеяло»3.
Итак, Уголовный кодекс 1996 года — это закон переходного периода, когда Россия только начала жить по новым демократическим правилам, двигаясь по пути построения правового государства, однако каким предстает он перед нами сейчас, и что нас ожидает в ближайшем будущем в плане модернизации уголовного законодательства?
Наиболее оптимальным в контексте данного исследования представляется описание уголовного законодательства через призму некоторых последних (наиболее ярких) изменений норм Общей и Особенной частей УК РФ.
К примеру, в главе 9 «Понятие и цели наказания. Виды наказаний» появился новый вид наказания — принудительные работы. С одной стороны, мы видим потребность российской уголовно-исполнительной системы в коренных преобразованиях, все чаще ставится вопрос об альтернативных лишению свободы наказаниях4, с другой — вступление в законную силу нормы о принудительных работах было оттянуто на 2017 год5, хотя изначально она должна была заработать в 2013 году, затем, согласно поправкам, — в 2014 году. Все это очень сильно напоминает вступление в силу нормы об аресте (п. «и» ст. 44, ст. 54), которая должна была заработать еще до 2006 года, но этого до сих пор так и не произошло в связи с отсутствием в России арестных домов.
Еще одна новелла из Общей части УК РФ пока не может найти должного применения — это статья 761 УК РФ «Освобождение от уголовной ответственности по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности», принятая на фоне послабления уголовно-правовой репрессии в отношении лиц, совершивших преступления экономической направленности. Во- первых, часть 1 этой статьи всего лишь декларирует правила, уже установленные двумя годами ранее в рамках примечаний к статьям 198 и 199 УК РФ6, где перечисляются условия освобождения от уголовной ответственности при совершении преступлений, предусмотренных статьями 198—1991 УК РФ, а во-вторых, условия, прописанные в части 2 статьи 761 УК РФ, рассчитаны только на тех лиц, которые способны по своему материальному благосостоянию возместить ущерб, причиненный гражданину, организации или государству в результате совершения преступления, и перечислить в федеральный бюджет денежное возмещение в размере пятикратной суммы причиненного ущерба либо перечислить в федеральный бюджет доход, полученный в результате совершения преступления, и денежное возмещение в размере пятикратной суммы дохода, полученного в результате совершения преступления, что не под силу среднестатистическому россиянину. В данном случае, помимо всего прочего, следует отметить, что законодатель поставил вопрос об освобождении от уголовной ответственности в зависимость от имущественного положения виновного лица в нарушение принципа равенства граждан
1 См.: Путин: Конституция стала надежным фундаментом для развития РФ. и Я_: http://www.rg.ru/2013/12/09/fundament-anons.html (дата обращения: 20.01.2014).
2 См., например: Крашенинников П. Пора писать новый уголовный кодекс. ия_: http://www.rg.ru/2014/02/13/ krasheninnikov.html (дата обращения: 13.02.2014).
3 ЕлинскийА.В. Некоторые направления конституционализации российского уголовного законодательства с точки зрения разработки проекта нового Уголовного кодекса // Юридический мир. 2012. № 4. С. 35—37; Коробеев А. Лоскутное одеяло Уголовного кодекса. ия_: http://www.ng.ru/ng_politics/2013-02-05/14_uk.html (дата обращения: 20.01.2014).
4 См.: О Концепции развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года: распоряжение Правительства РФ от 14 октября 2010 года № 1772-р // Собрание законодательства РФ. 2010. № 43, ст. 5544.
5 См.: О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации: федеральный закон от 7 декабря 2011 года № 420-ФЗ (в ред. ФЗ от 28.12.2013 № 431-Ф3) (п. 3 ст. 8) // Собрание законодательства РФ. 2011. № 50, ст. 7362.
6 См.: О внесении изменений в часть первую Налогового кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации: федеральный закон от 29 декабря 2009 года № 383-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2010. № 1, ст. 4.
Вестник Нижегородской академии МВД России, 2014, № 1 (25)
321
Межвузовский научно-практический круглый стол «Отчет Федерального Собрания о 20-летнем развитии законодательства как стратегический, тактический...
Межвузовский научно-практический круглый стол «Отчет Федерального Собрания о 20-летнем развитии законодательства как стратегический, тактический...
перед законом, закрепленного в статье 4 УК РФ (лица, совершившие преступления, подлежат уголовной ответственности независимо от имущественного положения), тем самым сделав невозможным применение анализируемой нормы в связи с наличием противоречия с основополагающими идеями уголовного законодательства и, самое главное, положениями Конституции РФ (ст. 19 Конституции РФ).
В Особенной части коренные изменения коснулись сферы экономики, происходящие под эгидой ограничения вмешательства государственно-властных структур в деятельность мелкого и среднего бизнеса. Так, произошло смягчение ответственности за некоторые деяния. К примеру, применительно к отдельным специальным видам мошенничества крупный размер был увеличен до 1,5 млн рублей, особо крупный — до 6 млн рублей, что позволило указанные деяния из категории тяжких перевести в категорию небольшой тяжести (мошенничество в сфере предпринимательской деятельности до вступления в силу ФЗ от 29.11.2012 № 207-ФЗ, совершенное на сумму свыше 250 тыс. рублей, признавалось тяжким преступлением; сейчас мошенничество в сфере предпринимательской деятельности, совершенное на сумму свыше 250 тыс. рублей, но до 6 млн рублей, признается преступлением небольшой тяжести). Изменения, улучшающие положение виновных лиц, коснулись и санкций норм об уголовной ответственности за отдельные виды мошенничества (к примеру, за совершение мошенничества в сфере предпринимательской деятельности максимальное наказание в виде лишения свободы предусмотрено до пяти лет; для сравнения: в ч. 4 ст. 159 — до десяти лет лишения свободы).
Вместе с тем, в период либерализации уголовного законодательства в сфере экономики нельзя признать логичными другие изменения, произошедшие в разделе восьмом уголовного закона «Преступления в сфере экономики». В главе 22 этого раздела появились новые виды преступлений в сфере экономической деятельности: статьи 1712, 1731, 1732, 1931, 2001. Кроме того, сроки наказаний по некоторым общественно опасным деяниям были увеличены (например, в ст. 171 срок обязательных работ составлял от ста восьмидесяти до двухсот сорока часов, после внесения поправок — изменился до четырехсот восьмидесяти часов).
Кроме того, помимо отдельных видов преступлений в сфере экономики, законодатель в последнее время уделил внимание усилению ответственности за совершение преступлений в отношении несовершеннолетних, преступлений экстремистской, террористической и, конечно же, коррупционной направленности. И в этом случае не все из обозначенных изменений с позиции теории уголовного права и практики применения уголовного законодательства представляют идеал нормативных установлений. Так, к примеру, в 2012 году в статьях 134 и 135 УК РФ (половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста; развратные действия) появились признаки совершения деяний в отношении лиц, не достигших половой зрелости, а в 2013 году из обозначенных норм они были исключены.
Таким образом, неоднозначность принимаемых законодательных решений по изменению уголовного законодательства свидетельствует о том, что именно сегодня назрела острая необходимость коренной модернизации уголовного законодательства путем принятия нового УК. Основой же нового уголовного закона должны стать не только основополагающие идеи, заложенные в Конституции РФ, но и отдельные конструкции, воплощенные в ныне действующем УК, последние достижения науки и практики, а также разработанная с участием научной общественности концепция уголовной политики Российской Федерации, которую еще предстоит принять.
С.А. Грачев, доцент кафедры предварительного расследования Нижегородской академии МВД России, кандидат юридических наук
Вопросы уголовного судопроизводства в Отчете Федерального Собрания РФ от 25 апреля 2013 года «Российское законодательство:
20 лет развития в русле новой Конституции Российской Федерации»
В Отчете Федерального Собрания РФ от 25 апреля 2013 года «Российское законодательство: 20 лет развития в русле новой Конституции Российской Федерации» красной линией прослеживается вывод о том, что усилия законодателя по модернизации Уголовно-процессуального кодекса последних лет достигли определенных успехов, позволили устранить имеющиеся противоречия между Конституцией РФ и УПК РФ, обеспечить соблюдение прав и свобод человека и гражданина.
Однако анализ новелл последнего времени не позволяют сделать вывод о том, что законодателю понятно, куда необходимо двигаться в вопросе развития уголовно-процессуального законодательства. Складывается мнение, что нормотворчество в этой сфере не носит системного характера. Зачастую те новеллы, которые появляются в тексте УПК, уже были в нем, но некоторое время назад из него были изъяты. Либо вносимые изменения фактически дублируют имевшиеся ранее правила поведения, не добавляя в нормативное регулирование ничего нового.
4 марта 2013 года Федеральным законом № 23-ФЗ экспертиза вновь возвращена в перечень следственных действий, производство которых возможно на этапе возбуждения уголовного дела. Напомним,
