CC BY
263
Л.С. СЫЧЕВА, профессор Новосибирский государственный университет
О многообразии научных дисциплин
Вопрос о дисциплинарной структуре науки в современной философии науки разработан недостаточно. В статье продемонстрированы различные способы оформления отдельных областей исследования в научные дисциплины, которые определяются характером программ систематизации знания. Типы такой систематизации зависят от выбора референции - некоторые дисциплины не столько изучают объекты (такие науки называют «таксономическими » ), сколько разрабатывают методы (таковы «фундаментальные » дисциплины) и предписания, что определяет, в частности, специфику разнообразных инженерных и методических наук. Полиморфизм научных дисциплин не исключает их интеграцию в рамках дисциплинарных комплексов (семейств дисциплин), которые представляют собой в конечном счете «парадигмы», в рамках которых работает конкретный ученый.
Ключевые слова: дисциплинарная структура науки, научная дисциплина, программа систематизации знания, референциальный выбор, дисциплинарный комплекс, научная парадигма.
Для такого учебного курса, как «История и философия науки », весьма важными являются те разделы, где анализируются представления о «дисциплинарном строении» науки, о том, каков дисциплинарный состав современного научного знания, о каких вообще науках можно говорить, на какие группы и типы делятся научные дисциплины. Заметно, что эти вопросы вызывают самый живой интерес у аспирантов и соискателей, поскольку для них «самоопределение » научной дисциплины, в рамках которой они ведут свои исследования, сплошь и рядом является личным выбором. Постоянное недоумение у слушателей, готовящихся стать профессионалами в своей области, вызывают, к примеру, призывы к «междисциплинарности ». Одновременно довольно часто задают вопросы относительно правомерности заявлений о том, что в тех или иных областях построена новая наука, возникла новая научная дисциплина. Существуют ли критерии, по которым можно утверждать, что рождение дисциплины состоялось? Как зафиксировать спе-
цифику дисциплины и ее положение на «общей карте» познания? Как вообще относиться к самому факту удивительного разнообразия научных дисциплин? 1
Для того чтобы грамотно и профессионально давать здесь ответы, надо выбрать то или иное представление о том, что такое наука и что такое научная дисциплина, чем определяется та или иная конкретная наука.
Томас Кун, как известно, полагал, что конкретная наука определяется парадигмой. Характерно, что при уточнении содержания понятия «парадигма» он ввел представление о «дисциплинарной матрице ». Он пояснял такую смену понятий следующим образом: «Я предлагаю термин “дисциплинарная матрица”: “дисциплинарная” потому, что она учитывает обычную принадлежность ученых-исследователей к определенной дисциплине; “матрица” - потому, что она составлена из упорядоченных элементов различного рода, причем каждый из них требует дальнейшей спецификации» [2, с. 234]. Это очень важный шаг в разви-
1 Подчеркивая усиливающуюся специализацию научной деятельности, В.С. Степин указывает, что к концу ХХ столетия в сфере научного познания было зафиксировано более 15 000 дисциплин [1, с. 193].
тии его представлений о науке, однако вопросы «спецификации» выглядят здесь слишком общо.
Идею «нормальной науки» критиковали многие. Однако для нашей цели важна не столько собственно критика, сколько развитие модели Т. Куна, предложенное, в частности, М.А. Розовым. «Наука в свете его модели, - писал Розов, - выглядит как обособленный организм, живущий в своей парадигме, точно в скафандре с автономной системой жизнеобеспечения» [3, с. 83]. А это явно упрощает картину.
Какие же критические точки выделил Розов? Первая: Кун не вскрыл механизмы научных революций, механизмы формирования новых программ, не проанализировал соотношение таких явлений, как традиции и новации. Вторая: программы, в которых работает ученый, Кун понимает слишком суммарно и недифференцированно, что создает иллюзию большой обособленности различных научных дисциплин. Третья: ученый у Куна слишком жестко запрограммирован, и Кун всячески подчеркивает его парадигмальность. Однако если программ научной работы достаточно много, то ученый приобретает свободу выбора, что, вероятно, должно существенно изменить общую картину дисциплинарного устройства науки [3, с. 84].
Преодоление указанных трудностей, указывает М.А. Розов, предполагает построение более богатой модели науки, однако прежде нужно ответить на вопрос: что собой представляет наука как объект исследования, к какого рода явлениям она принадлежит? Он полагает, что наука - это социальный куматоид, для которого характерно «относительное безразличие к материалу, его способность “плыть” или “скользить” по материалу подобно волне. Этим куматоиды отличаются от обычных вещей, которые мы привыкли идентифицировать с кусками вещества » [3, с. 87]. Если бытие куматоида (волноподобного объекта) не удается связать с определенным ма-
териалом, то следует рассматривать его как совокупность определенных программ, в рамках которых организуется и функционирует все время обновляющий себя материал. Анализировать науку как куматоид
- значит выделить множество конкретных программ (культурных традиций, социальных эстафет), реализуемых на человеческом материале, т.е. определяющих действия большого количества постоянно сменяющих друг друга людей.
В своей монографии М.А. Розов выделяет для анализа науки программы получения знаний (куда входят методы исследования, программы теоретического конструирования, методологические исследовательские программы), коллекторские программы (программы референции и систематизации знаний), а также аксиологические программы [4, с. 264-302].
Рассмотрим, как выглядит дисциплинарное строение науки в рамках концепции эстафет. Отметим прежде всего, что все традиционные науки, как то: география, биология, физика, геология, экономика и тому подобные - представляют собой не отдельные, строго «закапсулированные» научные дисциплины, а определенные семейства дисциплин.
М.А. Розов проанализировал весьма интересную модель дисциплинарного строения биологии, которую предложил Юджин Одум в своем курсе «Экология» [5]. Известный ученый построил наглядное изображение, чтобы продемонстрировать «спонтанную самоорганизацию» биологических дисциплин (рис. 1). Все биологические дисциплины, замечает он, подразделяются на «фундаментальные » и «таксономические ». К первым относятся такие дисциплины, как морфология, физиология, генетика, экология, молекулярная биология, теория эволюции, биология развития и т.п. Ко вторым
- зоология, ботаника, бактериология или, если брать более мелкие подразделения, -фитология, протозоология, микология, орнитология, энтомология и т.д. Одум пред-
Фундаментальные
подразделения
Молекулярная биология ч Биология развития
(эмбриология) Генетика Экология и т.д.
Рис. 1.
Бактериологи# Орнитология Ботаника днтомология и т.д.
Таксономические
подразделения
лагает графическую модель соотношения этих дисциплин в виде круглого пирога, разделенного на горизонтальные слои и вертикальные дольки: слои - это фундаментальные подразделения, дольки - таксономические (см.: [4, с. 282-283]).
Итак, в составе биологии явно выделяются две группы дисциплин. Дисциплины типа орнитологии изучают и представляют знания об отдельных группах организмов, поэтому их называют «таксономическими». А такие дисциплины, как анатомия, физиология и тому подобные «фундаментальные » науки, задают определенный подход, определенную программу изучения всех организмов, но с некоторой фиксированной точки зрения.
«Фундаментальные науки » - это дисциплины программно-методической организации; «таксономические» - дисциплины конкретно-предметной организации. Суть в том, что эти дисциплины не существуют как самодостаточные области знания, а образуют сложные комплексы дисциплин, которые М.А. Розов назвал дисциплинарными комплексами [3, с. 181-186]. Существенно и то, что научные дисциплины приобретают специфическую ориентацию только в рамках таких комплексов.
Дисциплины составляют тот или иной комплекс в силу того, что некая сумма знаний - в данном случае о живых организмах - должна быть не просто получена учеными, но и записана в социальную памятьобщества. Однако сделать это можно по-разному. Так, можно в качестве объекта знания (его референции) взять строение организмов, а можно - их функционирование. Программы описания в обоих случаях отличаются, но тесно связаны друг с другом. В итоге описания складываются в такие дисциплины, как анатомия в первом случае, физиология - во втором. Но молено поступить и иначе: в качестве референции знания выделить типы организмов - такие как птицы, рыбы, млекопитающие и т.п.; результаты соответствующих программ описания в конечном итоге складываются в таксономические дисциплины. Их референция определяется на базе биологической систематики, а программы исследования (методы получения знаний) будут заимствоваться из фундаментальных дисциплин. В итоге одна и та же совокупность знаний - о строении, функционировании, поведении различных групп организмов - будет записана в дисциплинах двух разных типов -фундаментальных и таксономических, что происходит благодаря рефлексивной симметрии знаний [3, с. 175-181].
Рассмотрим такую группу дисциплин, куда входят технические, инженерные и методические науки [6, с. 96-111]. Эти дисциплины выделены в зависимости от характера продукта - они разрабатывают предписания (или методы) в отличие от большинства наук, исследующих объекты. В последнем случае конечный продукт этих наук - знания об этих объектах. Существенно, что знания характеризуются как истинные или ложные, в то время как предписа-
ния ориентированы на получение определенного продукта; они могут приводить к получению продукта или нет, но логически недопустимо характеризовать их как истинные или ложные.
В наше время дисциплины, производящие предписания, возникают на базе традиционных научных дисциплин. Так, дисциплины, отпочковывающиеся от описательных наук, таких как геология, география, психология, носят название инженерных: инженерная геология, инженерная геоморфология, инженерная психология и некоторые другие. Для них характерно то, что природные объекты, уже изученные соответствующими науками, начинают рассматриваться в связи с инженерной деятельностью человека. Технические науки отпочковываются от физических и химических дисциплин, ибо именно в рамках экспериментальных конструкторов этих наук, как правило, собираются материальные модели тех конструкций, которые затем становятся объектами электроники, радиотехники, энергетики и т.п. Инженерные и технические науки роднит нацеленность на производство предписаний, на конструирование, оптимизацию своих объектов.
Однако имеется и существенное различие, обусловленное характером их объектов. В технических науках исследователь имеет гораздо больше «степеней свободы» в обращении со своими объектами в силу того, что технические конструкции (моторы, генераторы, радиоустройства и т.п.) полностью создаются человеком. Объекты же инженерных дисциплин лишь частично подвластны человеку. Так, основания, на которых строятся здания, плотины, железные дороги и т.п., заданы природой. Эти основания можно выбрать более или менее удачно, но выбор всегда исходит из того, что «предлагает» природа. Конечно, и при создании двигателя есть некоторые ограничения - его можно построить только из тех материалов, которые есть у человека, однако и сами материалы созданы челове-
ком. Месторождение же нефти или угля можно эксплуатировать рационально или нет, но само месторождение человек не создает, а находит в природе в готовом виде.
Важно подчеркнуть следующее: для того чтобы в рамках технической науки могли быть разработаны предписания, в ней должен быть выделен иной объект, чем объект соответствующей естественной науки. Так, «геологию нефти » составляют такие дисциплины, как география нефти, стратиграфическое распределение скоплений нефти и газа, тектоника нефтяных месторождений, миграция нефти и газа, теории происхождения нефти и газа. Однако для того чтобы разрабатывать месторождения нефти, этих сведений оказалось совершенно недостаточно. Понадобилось выделить другой референт - не «нефть», как в стратиграфии, тектонике и т.п., а «нефтяной пласт». И для его анализа понадобились знания не только и не столько из геологических наук, сколько из физики, механики (подземной гидравлики), экономики [7].
Более пространный список дисциплин приводится в учебнике по нефтегазопромысловой геологии: изучение разрезов скважины по микрофауне, споро-пыльцевой анализ, изучение разрезов скважины по срабатываемости долот и хронометражу проходки, а также люминесцентно-битуми-нологический анализ [8]. Такой разнородности не бывает в обычных научных дисциплинах. В технических и инженерных -другой принцип построения. Здесь (почти по Фейерабенду) «годится все», что помогает решить практическую задачу. И сра-батываемость долот служит этому делу наряду со споропыльцевым анализом, а гидравлика подземных резервуаров - наряду с экономикой. Еще одна особенность технических наук - установка на оптимизацию методик, процедур деятельности, а также на управление объектом. Так, нефтепромысловая геология ставит задачу проектирования рациональной системы разработки нефтяного пласта.
Еще одна группа научных дисциплин, которые занимаются разработкой предписаний, - методические науки, такие как аналитическая химия, картография, статистика, возможно, стратиграфия. Обычно в исследовании тем или иным методом изучается какой-то объект, и если метод является новым (часто возникающим незапланированно), то при записи результатов в социальную память можно в качестве референта выбрать объект, а можно - метод исследования, как это было в картографии, статистике и других дисциплинах. Поэтому по поводу статуса и характера подобных дисциплин в научном сообществе идут постоянные дискуссии. Так, скажем, одна группа ученых считает, что статистика -наука общественная, а предмет, подлежащий исследованию статистики, есть общество, его строение и соответствующие жизненные проявления. Другая группа полагает, что все, что исследует статистика, - это законная собственность других наук; статистика остается без собственного предмета, и ее особенностью является только метод [9]. Впоследствии оказалось (что обострило ситуацию), что методами статистики можно исследовать и природные явления (болезни, звездные скопления и т.д.). Статистика была одной из первых дисциплин, которая, изучая массовые совокупности общественных явлений (рождения, браки, смерти, преступления), одновременно разрабатывала метод их исследования. Необычность ситуации и в том, что до статистики не было специальных науко методах, точнее, наук, разрабатывающих методы (картография тогда еще не обособилась от географии). Значит, не было образцов, в соответствии с которыми можно было бы осознать специфику такой науки, которая не столько изучает объект, сколько разрабатывает метод (метод анализа массовых совокупностей объектов). Мы видим, что методические науки обособляются от предметных наук в силу того, что коллекторские программы (программы систематиза-
ции знаний) могут выбрать в качестве референции не традиционный референт - ту или иную сферу реальности, а такой референт, как метод (методы) исследования.
Рассмотрим еще одно широко известное «сечение » в мире научных дисциплин - разделение наук на естественные и социально-гуманитарные. Идет длительный спор о том, каким быть «наукам о Духе» - развиваться ли им по образцу естественных наук, или же в этой группе наук, явно отличающихся от «наук о Природе »характером объектов, должны сложиться и принципиально иные методы исследования.
Однако зададимся вопросом: действительно ли существует принципиальный и непримиримый разрыв между способами изучения природы, с одной стороны, и общества, языка, поведения - с другой? Общеизвестно, что О. Конт, Э. Дюркгейм и их последователи считали, что гуманитарные науки должны строиться по образцу естественных. Сторонники другого подхода, начиная с В. Дильтея, В. Виндельбанда и Г. Риккерта, полагали, что в социально-гуманитарном познании должны иметь место принципиально иные, чем в естествознании, методы исследования.
С момента появления этих различных методологических проектов развития социально-гуманитарных наук прошло более ста лет. Теперь можно проанализировать, следуют ли социально-гуманитарные науки тем методологическим образцам, которые предлагают для них, с одной стороны, позитивисты, а с другой - неокантианцы. Или методологические программы не столь существенно влияют на становление социально-гуманитарных наук и само это становление происходит своеобразно, достаточно сильно расходясь с тем, что предписывали методологи? В более общей постановке вопрос можно сформулировать так: что управляет научным исследованием - методологические нормы или реальные образцы познавательной деятельности, которые
находятся перед глазами тех, кто развивает науку?
Кроме того, следует задать вопрос: достаточно ли выявлены те методологические нормативы, которые предлагали О. Конт, Э. Дюркгейм, В. Виндельбанд, Г. Риккерт? Что означает, что социально-гуманитарные науки должны строиться по образцу естественных? Так, в материалах «круглого стола », посвященного обсуждению новых идеалов научности в психологии, большинство психологов, равно как и философов, говорили о кризисе в психологии. В.М. Розин, например, квалифицировал его «как кризис построения психологии по образцу (или идеалу) естественной науки», на что М.А. Розов справедливо, на наш взгляд, заметил, что «здесь вообще не определена суть естественно-научной парадигмы» [10].
В работе [11] нами сопоставлены предлагаемые философами пути, которым должны следовать социально-гуманитарные науки, с одной стороны, и реальный процесс формирования этих наук - с другой.
До XIX в. гуманитарное знание формировалось исключительно в рамках философии. Конт впервые отказался от утвердившейся традиции строить системы идеального общественного устройства и предложил программу исследования общества научными методами, т. е. методами, развитыми в естествознании, - такими как наблюдение, экспериментальный, сравнительный и исторический методы. Поскольку общество - это часть природы, постольку социология в методологическом плане подобна «наукам о Природе». Для нас существенно, что Конт не только формулирует методологическую программу формирования науки об обществе по аналогии с естествознанием, но и реализует эту программу, оставляя потомкам «Курс позитивной философии».
В. Виндельбанд и Г. Риккерт наследуют от Канта и Гегеля противопоставление природы и культуры как царств необходимости и свободы и, как следствие, прово-
дят резкую грань между историческим исследованием и естествознанием, полагая, что история изучает уникальные, индивидуальные события, в то время как естественные науки обобщают, формулируют универсальные законы.
В качестве специфического метода исследования «наук о Духе» Дильтей предложил «понимание». Однако неокантианцы так и не воплотили свое представление о понимании в метод научного исследования, т.е. не разработали сам метод познания. Коллингвуд писал: «Все, что фактически сделал Виндельбанд, анализируя взаимоотношения между естествознанием и историей, так это то, что он выдвинул требование: пусть историки делают свою работу собственными методами, без вмешательства со стороны... Но в чем состоит эта работа, каковы методы, которыми можно и должно пользоваться, - об этом Виндельбанд ничего не может сказать нам» [12, с. 160]. Таким образом, идея «понимания» осталась на уровне методологического «пожелания», то есть общего принципа; «понимание » выступает вовсе не как метод познания, а как некий онтологический феномен - как способ бытия человека в мире [13, с. 493-494].
Рассматривая вопрос о том, как именно шло становление социально-гуманитарных наук, отметим, что в социологии, исторической науке и т.п. дисциплинах, как и во всякой науке, формировались прежде всего методы исследования. Происходило это не целенаправленно. Первоначально методы не были выделены как особый результат, они были «слиты» с содержанием, полученным этими методами. Так, скажем, У. Томас и Ф. Знанецкий в своей классической работе «Польский крестьянин в Европе и Америке» [14, с. 441-512] проанализировали, как адаптируются крестьяне-эмигранты, переселившиеся из Польши в Америку. Изучались эти процессы посредством анализа писем крестьян, их дневников и т.п. Результатом исследования авто-
ров явилась картина «приживаемости» крестьян в новых условиях. Однако имелся и другой результат - метод исследования, т.е. анализ документов. Нечто аналогичное имело место в деятельности Я. Морено, когда он занимался исследованием сплоченности группы, итогом чего, наряду с содержательным результатом, стал метод психодрамы [15]. Методы в подобных случаях возникают в результате рефлексивных преобразований деятельности, т.е., как показывает М.А. Розов, в результате поляризации образцов [4, с. 181-182].
Однако специфика изучаемых объектов (а это были рефлектирующие системы) привела к следующему. Во-первых, в большинстве случаев социологи пользовались продуктами рефлексии тех, кого они изучали, т.е. тем, что объект их исследования мог сам рассказать о себе, - отсюда разнообразные анкетные методы исследования в социологии, интервью, включенное наблюдение и т.п. Во-вторых, социологи поняли, что нужны некие специальные приемы, чтобы исследователь не переходил на позицию рефлексии тех сообществ, которые он изучает. Иногда некое сообщество не хочет, чтобы его изучали, и тогда ученому приходится менять объект исследования; нередко представители изучаемых сообществ говорят: «Зачем нас изучать, лучше помогите нам ». И.Ф. Девятко показывает, что наблюдатель зачастую становится посредником между различными социальными мирами и эта роль вытесняет традиционную роль социолога как эксперта, дающего советы просвещенному правителю. З. Бауман, который изучал такую смену ролей социолога, специально подчеркивает, что посредническая роль не должна вести к отказу от собственной традиции и интеллектуальной честности [16, с. 26-28].
Таким образом, анализ реального пути формирования социологии и исторической науки свидетельствует о том, что здесь, как и в «науках о Природе», формируются прежде всего методы исследования, т.е.
программы получения знания. В социологии это разнообразные методы опроса, в истории - многочисленные методы датировки событий, обособившиеся в специальные (методические) дисциплины: нумизматику (науку о монетах), сфрагистику (науку о печатях), геральдику и т.п. Эти методы (или программы исследования) отличаются от тех, что используют «науки о Природе». Последнее совсем неудивительно, ибо референты этих «наук о Духе » являются системами с рефлексией. Объекты исторической науки представлены посредниками - историческими текстами (нарративными памятниками), что требует иных методов исследования, чем в «науках о Природе », хотя и те не так уж редко изучают прошлое своих объектов (достаточно вспомнить палеогеографию, палеонтологию, палеоклиматологию и т.п.).
Надо признать, что представление о «понимании » как методе социально-гуманитарных наук прочно вошло в рефлексию гуманитариев. До сих пор большинство из них утверждают, что понимание - это особый метод для данной группы наук, - вопреки фактам, показывающим, как на самом деле осуществляется исследование в гуманитарных науках.
Подведем итоги. Мы видим, что научные дисциплины достаточно разнообразны, и это зависит от характера действую-щихпрограмм описания. Существенно также, что дисциплины связаны в комплексы, например программно-предметные, куда входят «фундаментальные» науки, разрабатывающие программы изучения тех или иных объектов, а также «таксономические», которые описывают те или иные группы объектов, используя программы «фундаментальных» наук.
Подобно таксонам в биологии, в географии выделяются районы, которые описываются по всем географическим программам (изучается геоморфология района, его климат, флора и фауна и т.п.), а в истори-
ческой науке, благодаря обязательной процедуре периодизации, выделяются те или иные периоды - скажем, Древний мир, Средневековье, Новое время и т.п.
Инженерные, технические и методические науки, обособляясь от физики, химии и других фундаментальных дисциплин, разрабатывают либо проекты технических устройств, либо методы научного исследования (например, картография, статистика), т.е. отличаются характером референции, а следовательно, и спецификой деятельности в этих дисциплинах. Науки о методах разрабатывают свой «продукт», тогда как традиционные науки, формулируя знания, подчеркивают, что изучают свои объекты.
Эстафетная модель науки позволяет обнаружить, что научные дисциплины тесно взаимодействуют в своем развитии, что одно и то же исследование может дать различные типы дисциплин в зависимости от того, что выбрано в качестве референции. При этом ученый свободен в выборе методов, которые он может заимствовать из других наук в соответствии со своими задачами. И этот факт с очевидностью демонстрирует, что Томас Кун в своей модели слишком ограничил ученого пребыванием в дисциплинарном «скафандре».
Литература
1. Cтепин B.C. История и философия науки.
М.: Академический проект, 2011.
2. Кун Т. Структура научных революций. М.:
АСТ, 2001.
3. Cтепин B.C., Горохов В.Г., Розов М.А.
Философия науки и техники: Учеб. посо-
бие для высш. учеб. заведений. М.: Гарда-рика, 1996.
4. Розов М.А. Теория социальных эстафет и
проблемы эпистемологии. М.: Новый хронограф, 2008.
5. Одум Ю. Основы экологии: Пер с англ. М.:
Мир, 1975.
6. Сычева Л.С. Современные процессы фор-
мирования наук. Опыт эмпирического исследования. Новосибирск, 1984; Сычева Л.С. Типология научных дисциплин // Проблемы методологии науки. Новосибирск, 1985. С. 95-111.
7. Геология нефти: справ. В 4 т. Т. 1. Основы
геологии нефти. М.: Гостоптехиздат, 1960. 592 с.
8. Жданов М.А. Нефтегазопромысловая гео-
логия. М., 1962.
9. Кауфман А.А. Теория и метод статистики.
М., 1912.
10. Психология и новые идеалы научности (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. 1993. № 2.
11. Сычева Л.С., Мубаракшина О.А. Формирование гуманитарных наук и системы с рефлексией // Известия СПбГЭТУ «ЛЭТИ». Спец. выпуск «Философские проблемы социальных и гуманитарных наук». СПб. 2008. С. 102-108.
12. Коллингвуд Р.Дж. Идея истории. Автобиография. М.: Наука, 1980.
13. Философский энциклопедический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1989.
14. Козер Л. Мастера социологической мысли. Идеи в историческом и социальном контексте: Пер. с англ. М.: Норма, 2006.
15. Морено Я.Л. Социометрия: экспериментальный метод и наука об обществе: Пер. с англ. М.: Академический проект, 2001.
16. Девятко И.Ф. Методы социологического исследования. М.: Книжный дом «Университет», 2002. С. 26-38.
SYCHYOVA L. ON THE QUESTION OF DISCIPLINARY STRUCTURE OF SCIENCE The author shows different ways of formation of research areas, their conversion into scientific disciplines on the basis of knowledge systematization program. The type of such systematization depends on the reference choice (objects or methods). Polymorphism of research disciplines doesn’t exclude their integration within the disciplinary complexes - so called “paradigms”.
Key words: disciplinary structure of science, research areas, program of knowledge systematization, reference object, research paradigm.
