CC BY
87
УДК 811.161.1
А. А. Камалова
О МАРГИНАЛАХ И МАРГИНАЛЬНОЙ ПОЭЗИИ ВАСИЛИЯ ЛЕДКОВА*
В статье обсуждается вопрос о значении и функциях слова маргинал, а также о задачах изучения маргинальной поэзии. Понятие «маргинал» трактуется в культурологическом аспекте, при этом выдвигается тезис о необходимости изучения творчества маргинальных авторов. Материалом исследования является творчество ненецкого поэта Василия Ледкова, сборник лирики, переведенной на русский язык. Опираясь на принципы когнитивной поэтики, автор статьи описывает тематику произведений, образные парадигмы, приходит к выводу об экоэти-ческой основе поэзии Ледкова.
The author of this article describes a word meaning the marginal (outcast) and value of concept the marginal (outcast) in this article, and she also speaks about problems of studying of marginal poetry. Article contains opinion on need to investigate creativity of marginal poets. The article contains the analysis of verses of the Nenets poet Vasily Ledkov. The author of the article describes subject, images and symbols of verses. He writes about ecoethical basis of verses of, Ledkov's verses.
Ключевые слова: маргинал, В. Н. Ледков, поэтический язык, образы и символы, экоэтика.
Keywords: marginal (outcast), V. N. Ledkov, poetic language, images and symbols, ecoethics.
В 90-е гг. XX в. в России появилась своеобразная мода на употребление слов маргинал и маргинальный, в настоящее время частотность их употребления несколько снизилась, однако они остаются актуальными для СМИ, работ по социологии, культурологии и под. Наблюдения над функционированием данных слов позволяют говорить, что объем и содержание соответствующего понятия находятся в развитии, а понимание сущности маргинальности зависит от исторического, социального и культурного контекстов.
Слово маргинальный употребляется достаточно давно для обозначения записей, пометок на полях, что соответствует этимологии данного слова: маргинал восходит к латинскому margo — «край», соответственно, маргинальный — «находящийся на краю». В дальнейшем слово стало
* Статья подготовлена в рамках реализации федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 20092013 годы с выполнением научно-исследовательской работы (проекта) по теме «Феномены русской культуры: проблемы лингвистического описания и лекси-кографирования» (14.В 37.21.0272).
© Камалова А. А., 2013
употребляться как термин разными научными дисциплинами, но прежде всего социологией, в социологическом контексте маргинальность предполагает пограничное, переходное состояние. Сложилось устойчивое мнение, что марги-нальность возникает в результате реального или вымышленного столкновения с окружающим миром и предполагает определенную конфликтную ситуацию.
«В обыденном языке, как правило, смысл этого слова связывают с негативными коннотациями, отсылающими к понятию "эксклюзии" — недостаточного участия или полной выключенно-сти из какого бы то ни было вида социальных институтов — экономических, политических, культурных, институтов семьи, соседской общины, религиозной и т. д. Его называют по-разному, и характеристики маргинала варьируют от самых враждебных и подозрительных... Все это многообразие повседневных представлений о маргинале может служить подспорьем и иллюстрацией для социологического понятия, которое отражало бы специфику положения в современном обществе людей, принадлежащих к этому типу» [1].
Понятие «маргинальность» применительно к художественным произведениям используется, когда речь идет о текстах, отличающихся по тематике или стилю от общих, характерных для конкретного социально-исторического периода тенденций. Литературоведы пользуются этим термином для квалификации и характеристики некоторых жанров (например, хайку понимается как маргинальный жанр современной русской поэзии [2] , эонические стихи и эпиталамы в русской поэзии XVIII в. [3]) или для оригинальных, уникальных сценариев (например, маргинальные сценарии в поэзии И. Анненского и Г. Иванова [4].
В нашем исследовании маргинальность рас-сматривется как явление культуры и понимается в рамках концепции, уходящей своими корнями в XVI в. и нашедшей признание в работах русской философской мысли, в частности в работах Л. Н. Гумилева, согласно которому признается определяющая роль природной среды в развитии культуры. Нам близка точка зрения И. В. Малышева, толкующего это понятие как культурологическое: «"Маргинал" — понятие безоценочное. Это ни "хорошо", ни "плохо". Ибо может быть и "хорошо", и "плохо", но современники об этом, как правило, знать не могут. Не имеет данное слово и постоянного денотата — обозначаемого им конкретного предметного содержания. ...Нужен культуре и маргинал — "человек будущего". Такие, как он, "на обочине" культуры нарабатывают принципы мышления, поведения, ценности и язык, нужные следующим поко-
Лингвистика
лениям, которые "откроют" своих предшественников и воздадут им должное» [5].
Василий Николаевич Ледков (1933—2002) — ненецкий поэт, прозаик, лауреат премии имени Федора Абрамова. Он родился в чуме на реке Нярцо-Яха, у Полярного Урала. Учился в школе-интернате в поселке Варендэй, после окончания филологического факультета Ленинградского государственного педагогического университета имени А. И. Герцена и Высших литературных курсов вернулся в свою школу работать учителем. Ледков — автор более 10 сборников стихов, романов, повестей, он писал на ненецком и русском языках. Как заботу о духовном и культурном развитии своего народа следует понимать его деятельность по переводу на ненецкий язык произведений русских писателей, а также карельского эпоса «Калевала». Василий Ледков как личность, как гражданин служил своему народу; все свои произведения он посвящал тундре, людям, живущим в тундре.
Предмет нашего исследования — стихи последнего прижизненного сборника стихов Василия Ледкова «Белая держава» (1999), где были собраны произведения разных лет, переведенные на русский язык [6]. Осознавая тот факт, что к изучению привлекаются не оригинальные, а переводные тексты, необходимо было избрать соответствующую методологическую установку. В данном случае текст понимается «не как реализация сообщения на каком-либо одном языке, а как сложное устройство, хранящее многообразные коды, способные трансформировать получаемые сообщения и порождать новые, информационный генератор, обладающий чертами интеллектуальной личности» [7]. Описание опирается на общие принципы когнитивной поэтики, предполагающей обращение к интуиции читателя, к пониманию смысла произведения и цикла произведений; конечная цель наблюдений над поэтическим языком — это не сам стиль, а личность художника, его идейный и художественный замысел.
«Белая держава» — заглавие внутритекстовое, выросшее из текста и вобравшее в себя текст. В сборник вошли стихи разных лет — «Мороз», «Белая лебедь», «Гуси», «Чайки», «Пурга», «Белый покой», «Синий остров» и другие. Поэт описывает свою малую родину как нечто уникальное и универсальное, заключающее в себе все проявления жизни: Белый край мой - белая держав а... Тема единства живой и «неживой» природы — ведущая в сборнике, а главный лирический персонаж — тундра. Поэт пишет о лете, весне, осени, но чаще звучит тема зимы, тема белой заснеженной тундры. Белый цвет не только цвет снега, пурги. Это цвет чайки, лебедя, песца, куропатки, дня, солнца:
Белая держава: холм, распадок, белого песца на белом тень. Словно стая белых куропаток, над землей взлетает белый день.
Белый цвет выступает символом чистоты, мудрости, простора, покоя: Как все мы равны перед белой бумагой, так все перед белым покоем равны!
Лирическая мысль поэта обращена к тундре, но, познавая ее и себя в ней, поэт расширяет объем реальности, подключая все новые и новые элементы, значимые для познания:
Стихам потребны кроме крова и корни бытия, и крона. Орел, который видеть хочет, в гнезде своем не прячет очи.
«Белая держава» — это не только имя поэтического сборника, но также имя образа, сложного, многогранного. Прежде всего это образ родного края, его судьба заставляет поэта размышлять, беспокоиться, страдать (...но вдруг однажды куропатки не крикнут утром? Ни одна.). Региональная специфика поэзии Ледкова выявляется не только в темах и опорных словах (тундра, чум, гуси, чайки, олени, пурга, мороз), в ярких зарисовках (мой старый чум, как гусь, уставший после перелета), но также в народной философии, в мифологии, в которых присутствует Дух Земли.
Многогранность образа заключается еще и в том, что «Белая держава» предстает то как Ва-рандэй, то как тундра или Север, то простирается до бесконечности (ни к дымному чуму, ни к городам / еще не привязан я часом урочным). «Белая держава» — это лирический мир, в котором Василий Ледков живет в согласии со своим народом, с народами России, в согласии с законами планеты Земля и космоса. Идея безмерности тундры, ее единения со всеми просторами Земли, с мирозданием созвучна символике белого цвета.
Существенным, по словам Н. Гумилева, является «толчок из внешнего мира», именно он зародыш будущего произведения. «Толчком» поэзии Ледкова становятся море, солнце, восход, закат, птица. В этом не усматривается оригинальность его поэтического мира, так как названные объекты — источники поэтического вдохновения всех времен и народов.
В становлении образной системы значительна роль сравнений — излюбленный, по нашим наблюдениям, стилистический прием поэта: чайки, как малые дети; полог чума настежь распахнут, как рот кричащий; месяц сидит совенком; алой тряпкой трепещет собачий язык. Поэт
сравнивает зарю с лебедем, ветер со зверем, лето с птичьим базаром, слово с рыбой:
А в неводе мыслей трепещут слова, Как липкие сорные рыбы, И долго не может строки тетива Запеть с моим сердцем в едином порыве.
В обыденном сознании живой мир противопоставляется неживому, но в поэтическом видении перетекание в живое или, напротив, овеществление идеального, столкновение мира природы и мира человека вполне реальны: Попробуй что-нибудь понять в природе человечьей стаи; Ветер выспался и сдернул голубой туман с воды; Работа солила щеки; Ночь надела плохие лыжи и т. д.
Поэзии свойственно столкновение самых различных реалий, что рождает характерные образные парадигмы типа «мысль — птица», «луна — глаз», «космические объекты — животные» [8]. Оригинальность поэзии Ледкова заключается в способе лирического преображения подобных парадигм, они получают индивидуальное наполнение: «луна — окровавленное око», «мысль — чайка», «звезда — рыбка», «снег — песцовая шкура» и под. Свежесть образа достигается трансформацией уже имеющегося приема. Так, например, парадигма «лучи — руки» активно используется в русской лирике, но в поэтическом видении Ледкова солнце имеет и руки, и ноги: солнца руки золотые; и спешит из-за лесов на ручьистых ножках солнце.
В создании образной системы велика роль синестезии. Зарисовки ненецкого поэта зримы, слышимы, осязаемы, в результате речевые метафоры создают причудливую гармонию впечатлений: в облаках собачьего лая под ногами взвизгивает снег; над тундрою зябко звезда замерцает - мороз затрещит и осоку пожжет.
Размышления над судьбой своей малой родины ведут поэта к большим обобщениям: Неужто досель человеку неясно - работа стихии уму не подвластна?! Несмотря на тревогу за тундру, свой народ, в стихах нет нравоучений, они заражают любовью к земле и ответственностью за нее. И в этом нравственный потенциал поэзии ненецкого поэта. Василий Ледков «выстрадал», «вышагал» каждое стихотворение (Дай выстрадать стихотворенье! Дай вышагать его!.. Д. Самойлов), внутренне преображаясь, становясь парящей чайкой, раскаленным незаходящим летним солнцем, мокрой спиной тюленя, кровавым собачьим языком, скрипящим искристым снегом, морозной стрелой. Истинная поэзия должна гипнотизировать, утверждал Н. Гумилев. И в этом смысле «Белая держава» — сборник истинной поэзии.
Для Василия Ледкова идеи, разрабатываемые В. И. Вернадским, У. Матураной и другими уче-
ными о границах живой и неживой материи, о единстве материального мира, о духовной основе природы, о биосфере, в которой все члены экосистемы входят в обширную и сложную сеть взаимоотношений, в так называемую «паутину жизни», были не научной теорией, а мировоззрением, жизненной позицией. Мировидение поэта, его отношение к природе, понимание роли человека в современном мире отвечают, по нашему мнению, принципам экологической грамотности, сформулированным современной экологией. Он чувствовал движение времени, реагировал на катастрофическое положение оленеводов в ненецком национальном округе. Тревога за судьбу тундры, ее народа все настойчивее звучит в его поздних произведениях. Василий Ледков не изучал природу как эколог, не занимался экологией как системой знаний, его поэзия не призывает к охране дикой природы, она защищает ее свободу, ее право на натуральное существование. Термины «экоэтика», «экотеология» нашими современниками только начинают осмысливаться. А ненецкий поэт, впитавший мудрость своего народа, традиционное для него представление о мире, в поэтической форме излагает принципы экоэтики, философская основа его поэзии отвечает принципам «глубинной экологии», утверждающей, что человек не есть мера всех вещей, он только часть всего сущего.
Вот почему произведения Василия Ледкова, автора талантливого и мудрого, интересна и понятна людям разных национальностей, о чем говорят переводы его стихов на многие языки мира. Высокая поэзия рано или поздно разрывает узы маргинальности.
Примечания
1. Баньковская С. Социология маргинальности // Зеленый мир: Экологическое досье мира и России. URL: http:/ / postnauka.ru/ faq/ 4124
2. Мартысевич М. А. Хайку как маргинальный жанр современной русской поэзии //Сборник работ 61-й науч. конф. студ. и аспрантов Белгосуниверсите-та: в 3 ч. Ч. III. Минск, 2004. С. 73-77.
3. Петров А. В. Из истории маргинальных жанров в русской поэзии XVIII века (эонические стихи, эпиталама, баллада). Магнитогорск, 2012.
4. Тарасова И. А. Поэтический идиостиль в когнитивном аспекте (на материале поэзии Г. Иванова и И. Анненского): дис. ... д-ра филол. наук. Саратов, 2004. С. 207-216.
5. Малышев И. В. Тот, кто «не в ногу» // Маргинальное искусство. М., 1999. C. 64.
6. Аедков В. Белая держава: стихи / пер. с ненецкого. Нарьян-Мар: «Аз-буки», 1999.
7. Аотман Ю. А. Семиотика культуры и понятие текста // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста: антология. М., 1997. C. 204-205.
8. Павлович Н. В. Язык образов. Парадигмы образов в русском поэтическом языке. М., 1995.
