CC BY
147
тяжести подсудимый ходатайствует о рассмотрении данного уголовного дела в его отсутствии (ст. 247).
Право на получение квалифицированной юридической помощи гарантируется ч. 1 ст. 48 Конституции РФ каждому. В случаях, предусмотренных законом, юридическая помощь оказывается бесплатно. Каждый задержанный, заключенный под стражу, обвиняемый в совершении преступления имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента соответственно задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения (ч. 2 ст. 48 Конституции РФ). УПК РФ предоставляет право иметь защитника, в том числе бесплатно, для обвиняемого (подозреваемого) с момента, когда лицо фактически, а не только юридически становится подозреваемым или обвиняемым (п. 3 ч. 4 ст. 46, п. 8 ч. 4 ст. 47, ст. 49).
Случаи обязательного участия защитника, когда этого требуют интересы правосудия, оговоренные в Конвенции (п. «с» ч. 3 ст. 6), практически идентичны случаям обязательного участия защитника по УПК РФ (п. 2—7 ч. 1 ст. 51).
Сопоставление национального уголовно-процессуального законо-
дательства и рассмотренных международно-правовых актов показывает, что большинство международных стандартов отправления правосудия отражены в российском законодательстве. Часть из них получили прямое выражение в законе, другие вытекают из содержания национальных процессуальных норм. Вместе с тем заложенная в международных нормах и развитая в решениях ЕСПЧ доктрина справедливого правосудия, способного эффективно защитить права и свободы человека, еще недостаточно освоена.
Библиографический список
Алексеева Л. Б. Право на справедливое судебное разбирательство: реализация в УПК РФ общепризнанных принципов и норм международного права: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2003.
Конституционные принципы судебной власти Российской Федерации / отв. ред. В. П. Кашепов. М., 2010.
Тарасов А. А. Проблемы доказывания в уголовном судопроизводстве (по материалам круглого стола в Московской государственной юридической академии) // Уголовное судопроизводство. 2009. № 1.
Шейфер С. А. Проблемы теории доказательств по уголовным делам: проблемы теории и правового регулирования. М., 2008.
О коллизии принципов гражданского и корпоративного права
ЛЕТУТА Татьяна Владимировна,
доцент кафедры гражданского права и процесса юридического факультета Оренбургского государственного университета, кандидат юридических наук
В настоящее время можно с уверенностью утверждать, что корпоративное право и его институты заняли достойное место в доктрине российского права. В правотворчестве наметились тенденции по призна-
нию за корпоративными правоотношениями самостоятельности1, в пра-
1 Речь идет о предложении разработчиков проекта федерального закона о внесении изменений в Гражданский кодекс РФ (разрабатывается во исполнение Указа Президента РФ от 18 июля 2008 г. № 1108 «О совершен-
ствовании гражданского законодательства») включить в предмет гражданского права отношения, связанные с участием в корпоративных организациях или с управлением ими (корпоративные отношения).
воприменительном процессе активно используются дефиниции корпоративного права2. Однако указанные явления могут стать причиной коллизий между нормами гражданского и корпоративного права. В судебной практике можно встретить примеры ограничения принципов гражданского права принципами корпоративного права и наоборот.
К принципам гражданского права традиционно относят не только основные начала гражданского права, закрепленные в Гражданском кодексе РФ, но и основополагающие идеи гражданского права, которые можно сформулировать исходя из смысла гражданско-правовых норм и практики их применения. Так, в Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации (далее — Концепция) продекларирована необходимость обеспечения стабильности гражданско-правового регулирования и устойчивости гражданского оборота. Данные цели реализуются прежде всего посредством обеспечения стабильности гражданско-правового договора — одного из принципов гражданского права.
Усиление действия указанного принципа находится в плоскости оптимизации института недействительности сделок. Массовый характер споров о признании сделок недействительными требует необходимости принятия законодательных мер, направленных на исправление складывающегося положения. В качестве таковых в Концепции сформулированы: возможность отказа в иске при предъявлении иска о признании недействительной сделки без предъявления требования о применении последствий недействительности такой сделки (п. 5.1.2); возможность исцеления (конвалидации) в некоторых случаях ничтожных сделок (п. 5.1.4); со-
2 См., например, постановления Президиума ВАС РФ от 3 июня 2008 г. № 1176/08, от 10 июня 2008 г. № 5539/08, определение ВАС РФ от 27 августа 2010 г. № ВАС-8366/10.
вершенствование составов оспоримых сделок, предусмотренных ст. 174, 179 ГК РФ. Предполагается, что изменение законодательства должно быть направлено на сокращение легальных возможностей признавать сделки недействительными во всех случаях, когда недействительность сделки как гражданско-правовая санкция является неоправданной и явно несоразмерной характеру и последствиям допущенных при совершении сделки нарушений.
Таким образом, стабильность гражданско-правового договора находится в прямой пропорциональной зависимости от законодательных условий, при которых использование института недействительных сделок недобросовестными субъектами станет затруднительным.
К принципам корпоративного права при всем многообразии подходов к определению их количественного и качественного состава подавляющее большинство цивилистов относит принцип охраны прав и законных интересов участников корпоративных отношений3. Под охраной корпоративных отношений следует понимать применение всех норм гражданского права, которые обеспечивают их нормальное существование и развитие. Указанный принцип корпоративного права часто упоминается в судебной практике. Показательным является постановление Президиума ВАС РФ от 17 ноября 2011 г. № 4238/11, где указывается, что защита интересов уже имеющихся акционеров общества, которые в результате дополнительной эмиссии акций в значительной степени утрачивают свою долю в уставном капитале общества, имеет приоритет по сравнению с защитой прав лиц, приобретших ценные бумаги в результате такой эмиссии.
3 См.: Морозова Т. В. Гражданско-правовые проблемы реализации принципов корпоративного управления (на примере ОАО «Российские железные дороги»): дис. ... канд. юрид. наук. Самара, 2005. С. 48—60.
Одним из ярких примеров превалирования принципа охраны прав и законных интересов участников корпоративных отношений также является постановление Президиума ВАС РФ от 14 февраля 2006 г. № 12580/05 (далее — постановление № 12580/05). По материалам рассмотренного дела установлено, что регистрирующий орган не изменил имеющиеся в Едином государственном реестре юридических лиц (далее — ЕГРЮЛ) сведения о генеральном директоре хозяйственного общества и принял решение об отказе в государственной регистрации изменений в учредительные документы общества. Отказ мотивирован тем, что вопреки нормам Федерального закона от 8 августа 2001 г. № 129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей», заявление о внесении вышеуказанных изменений было подписано новым генеральным директором, сведений о котором в ЕГРЮЛ не было, к заявлению прилагалось решение об избрании его генеральным директором общества. Президиум ВАС РФ указал, что рассмотрение вопросов об образовании единоличного исполнительного органа общества в соответствии с п. 3 ст. 91 ГК РФ, п. 2 ст. 33 Федерального закона от 8 февраля 1998 г. № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» относится к исключительной компетенции общего собрания участников общества. Закон не связывает возникновение либо прекращение полномочий единоличного исполнительного органа с фактом внесения в государственный реестр таких сведений. Поэтому с момента прекращения компетентным органом управления полномочий исполнительного органа лицо, чьи полномочия как руководителя организации прекращены, по смыслу п. 3 ст. 40 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» не вправе без доверенности действовать от имени общества, в том числе подписывать за-
явление о внесении в ЕГРЮЛ сведений о генеральном директоре.
Таким образом, постановлением № 12580/05 подтверждены положения о недопустимости произвольного вмешательства со стороны государства в частные интересы юридических лиц — государство предоставляет хозяйственным обществам свободу, самостоятельность в решении корпоративных вопросов и не ставит их в зависимость от публичных интересов.
В целях защиты от возможных негативных последствий в случае заключения недействительной сделки субъекты гражданского права для вступления в договорные отношения нуждаются в адекватной информации о самом хозяйствующем субъекте и о должностных лицах, полномочных заключать сделки от имени данного субъекта. Поэтому, как правило, контрагенты на начальном этапе согласования договора с хозяйственным обществом требуют предоставить протокол общего собрания участников об избрании исполнительного органа, устав общества и выписку из ЕГРЮЛ. Соответственно, в случае подозрений в незаконности корпоративных актов контрагент рассчитывает на достоверность и надежность сведений, содержащихся в ЕГРЮЛ. К такому же выводу пришел ВАС РФ, установивший, что при признании сделки недействительной по основанию совершения ее неполномочным единоличным органом юридического лица, являющегося стороной сделки, должны приниматься во внимание содержащиеся на момент совершения сделки в ЕГРЮЛ сведения о лице, выполняющем функции такого органа4.
Выстраивается логически неверная конструкция: с одной стороны, сведения в ЕГРЮЛ не имеют доминирующего значения перед све-
4 См. постановления Президиума ВАС РФ от 24 июля 2007 г. № 3259/07, от 3 ноября 2009 г. № 9035/09.
дениями, содержащимися в корпоративных актах5, с другой — для выяснения легитимности исполнительного органа требуются сведения ЕГРЮЛ6. Подобное двоякое толкование создает для контрагентов невыгодные условия в плане осведомленности о легитимности лица, подписывающего сделку от имени хозяйственного общества. С внесением 19 июля 2009 г. изменений в Федеральный закон от 26 декабря 1995 г. № 208-ФЗ «Об акционерных обществах», в соответствии с которыми решения общего собрания акционеров, принятые по вопросам, не включенным в повестку дня общего собрания акционеров (за исключением случая, если в нем приняли участие все акционеры общества), либо с нарушением компетенции общего собрания акционеров, при отсутствии кворума для проведения общего собрания акционеров или без необходимого для принятия решения большинства голосов акционеров, не имеют силы независимо от обжалования их в судебном порядке (п. 10 ст. 49); решения общего собрания, в том числе на котором выбирались исполнительные органы, но с нарушением указанных норм закона, признаются недействительными на уровне закона7 с момен-
5 См. постановление Президиума ВАС РФ от 14 февраля 2006 г. № 12580/05.
6 См. постановления Президиума ВАС РФ от 24 июля 2007 г. № 3259/07, от 3 ноября 2009 г. № 9035/09, от 17 ноября 2011 г. № 7994/11.
7 Ранее решение общего собрания участников, в том числе о назначении генерального директора, принятое с существенными нарушениями закона, суд должен был рас-
сматривать как недействительное независимо от факта признания его таковым (см. постановление Пленума ВАС РФ от 18 ноября 2003 г. № 19 «О некоторых вопросах применения Федерального закона "Об акционерных обществах"», постановление Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 9 декабря
1999 г. № 90/14 «О некоторых вопросах применения Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью"»).
та их принятия. Из этого следует, что если контрагент заключит договор с хозяйственным обществом в период с момента принятия незаконного по указанной норме корпоративного решения и внесения сведений в ЕГРЮЛ и до момента, когда об этом «стало известно», то он априори становится контрагентом сделки, судьба которой совершенно не ясна.
Несмотря на то что суды неохотно применяют институт недействительности сделок в корпоративных спорах, стремятся сохранить в силе исполненные сделки, ограничивают возможность оспаривания сделок по корпоративным основаниям в случае, если другая сторона по сделке не знала и не могла знать о нарушениях8, все же вероятность признания сделки недействительной и (или) применения последствий недействительности сделки достаточно высока, что негативно сказывается на концепции стабильности договора9.
Арбитражным судам приходится изыскивать возможность либо сохранить сделку, заключенную с нелегитимным исполнительным органом корпорации, либо не нарушить корпоративные интересы. Это ведет к отсутствию в правовых позициях судебной инстанции определенности и единообразия и свидетельствует о существовании в законодательстве проблемы коллизии принципа стабильности гражданско-правового договора и принципа охраны прав и
8 См.: Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 9 июня 2000 г. № 54 «О сделках юридического лица, регистрация которого признана недействительной»; постановление ФАС Уральского округа от 28 апреля 2011 г. № Ф09-2512/09.
9 См.: постановление ФАС Московского округа от 19 декабря2006 г. № КГ-А40/12550-06; постановление ФАС Волго-Вятского округа от 24 января 2008 г. по делу № А29-8535/ 2003-2Э; постановление ФАС Московского округа от 8 июня 2009 г. № КГ-А40/4295-09; Быстрова М. Директор был избран с нарушением закона // Юрист компании. 2010. № 4.
законных интересов участников корпоративных правоотношений.
Выход из складывающихся на практике коллизий различных принципов Ф. Быдлински видит в признании принципов права требованиями, нуждающимися в оптимизации. В случае коллизии требуется некоторое «взвешивание» (оценка) значимости принципов, которое ограничит действие одного из них до тех пределов, в которых этот принцип при его противоположности другому принципу окажется необходимым и соразмерным10. В отсутствие четких указаний закона о пределах действия каждого из противоположных принципов при решении изучаемой проблемы соответствующее «взвешивание» может говорить в пользу защиты корпоративных интересов либо интересов контрагентов по сделкам. Необходимость и соразмерность не являются однозначно предопределенными признаками. Установление преимущества того или иного принципа права должно происходить в каждом конкретном случае с учетом всех обстоятельств.
Видимо, руководствуясь аналогичным подходом, Президиум ВАС РФ попытался разрешить правовую коллизию в постановлении от 27 июля 2011 г. № 2600/11. В рассматриваемом деле единственный участник хозяйственного общества принял решение о продаже двух частей своей доли в уставном капитале Л. и Д. Первому доля была отчуждена по договору от 25 августа 2009 г., удостоверенному в тот же день нотариусом. Второму — по договору от 2 сентября 2009 г. Арбитражный суд первой инстанции счел, что, поскольку решение единственного участника о продаже долей принято в один день — 26 июня 2009 г., обе сделки совершены во исполнение данного решения, на момент его принятия Л. участником об-
10 См.: Быдлински Ф. Основные положения учения о юридическом методе. Пер. с нем. // Вестник гражданского права. 2006. № 1. С. 240.
щества не являлся, соответственно у него не возникло преимущественного права приобретения доли, продаваемой Д. Президиум ВАС РФ исходя из п. 12 ст. 21 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» считает, что в случае заключения сделки по отчуждению доли (части доли) в уставном капитале общества, подлежащей нотариальному удостоверению, доля или часть доли в уставном капитале общества переходит к ее приобретателю с момента нотариального удостоверения такой сделки. Следовательно, закон связывает переход доли к приобретателю по сделке с ее нотариальным удостоверением, а не с принятием участником решения об отчуждении доли.
Оценивая значимость правовых последствий соблюдения формы сделки по законодательству и корпоративного акта участника хозяйственного общества об отчуждении долей уставного капитала, в рассматриваемом примере суд отдал приоритет нормам о действительности сделки по передаче доли, в силу которых соблюдение нотариальной формы влечет возникновение корпоративных прав у приобретателя доли. При таком подходе воля бывшего единственного участника хозяйственного общества, оформленная надлежащим образом, не нашла своей реализации. Иными словами, добросовестный собственник 100% уставного капитала общества был лишен возможности реализовать свою волю по продаже долей в силу неединовременности нотариального оформления сделок с контрагентами. Исходя из вышеуказанного постановления законно принятое и оформленное решение высшего органа управления может не иметь юридического значения в силу обязательности требований о моменте перехода прав на долю, увязанном с оформлением сделки по продаже этой доли.
Итак, нормы гражданского и корпоративного права, охватывающие вопросы заключения сделок леги-
тимным органом корпорации, по сути имеют одинаковую юридическую силу, но в конкретных ситуациях могут иметь противоположные цели и, как следствие, порождать коллизию принципов права.
Разрешение коллизии принципов права в процессе судебного правоприменения возможно посредством «взвешивания» (оценки) значимости принципов гражданского и корпоративного права в каждом конкретном случае.
«Взвешивание» (оценка) значимости принципов гражданского и корпоративного права в каждом конкретном случае может привести к разным выводам относительно приоритета того или иного принципа, что ведет к отсутствию в правовых позициях судебной инстанции определенности и единообразия.
В отсутствие четких указаний закона относительно пределов действия каждого из рассмотренных принципов выработка оптимального подхода в вопросах превалирования того или иного принципа права в современных реалиях может осуществляться только посредством «судебного правотворчества».
Библиографический список
Быдлински Ф. Основные положения учения о юридическом методе. Пер. с нем. // Вестник гражданского права. 2006. № 1.
Быстрова М. Директор был избран с нарушением закона // Юрист компании. 2010. № 4.
Морозова Т. В. Гражданско-правовые проблемы реализации принципов корпоративного управления (на примере ОАО «Российские железные дороги»): дис. ... канд. юрид. наук. Самара, 2005.
