CC BY
434
УДК 343
В. Б. Ястребов
О ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СТОРОНЫ ОБВИНЕНИЯ В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ
Статья посвящена исследованию ключевых аспектов деятельности субъектов реализации функции уголовного преследования в контексте общей проблемы осуществления судопроизводства на основе принципа разделения функций обвинения, защиты и разрешения уголовных дел судом. Представлен критический анализ правовой, информационной и методической базы деятельности сторон обвинения и занимающей в ней центральное место деятельности прокурора, выдвинуты предложения по совершенствованию правового регулирования статуса прокурора. К л ю ч е в ы е с л о в а: уголовно-процессуальные функции уголовного преследования (обвинения), защиты, разрешения уголовных дел; правовой статус прокурора в уголовном судопроизводстве; руководитель следственного органа; следователь; взаимоотношения участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения.
ON THE ISSUE OF THE ACTIVITIES OF THE PROSECUTION IN CRIMINAL PROCESS
The article is dedicated to the research of key aspects pertaining to the activity of a subjects executing prosecutorial function in the context of general issue of administration of criminal justice based on the principle of the separation of procedural functions into prosecution, defense and criminal dispute resolution. It provides critical analysis of legal, informational and methodological basis of a prosecutorial activity and of its central part - activity of a prosecutor. It also submits proposals to refine the legal regulation of the prosecutorial status. K e y w o r d s: criminal procedural functions of prosecution, defense and criminal dispute resolution; legal status of prosecutor in criminal proceedings; chief officer of investigation authority; investigation officer; relationships between the participants of criminal proceedings related to the prosecution.
Поступила в редакцию 22 января 2018 г.
Четкое закрепление за определенными категориями участников судопроизводства выполнения уголовно-процессуальных функций является важнейшей предпосылкой и одновременно гарантией объективности, законности и обоснованности возбуждения уголовного дела, расследования и принятия итоговых решений по уголовному делу. Вместе с тем осуществление судопроизводства на основе принципа разделения функций на обвинение (уголовное преследование), защиту и разрешение уголовного дела сохраняет дискуссионность и нередко служит причиной порой явно носящих искусственный характер суждений. В связи с этим представляется целесообразным рассмотреть некоторые положения, имеющие значение для правильного понимания и эффективной реализации уголовно-процессуальных функций.
Реализуемая стороной обвинения функция уголовного преследования1 связана с решением комплексной задачи получения доказательств причастности конкретных лиц к совершенному преступлению исходя из назначения уголовного судо-
1 О понятии функции уголовного преследования см.: Халиулин А. Г. Уголовное преследование как функция прокуратуры Российской Федерации : автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1997. С. 7-8.
© Ястребов В. Б., 2018
производства (ст. 6 УПК РФ) и из совокупности вопросов, разрешаемых судом при постановлении обвинительного приговора (п. 1-6.1 ч. 1 ст. 299 УПК РФ), определяющих ее конкретное содержание. При этом имеется в виду, что по сущности и целевой направленности деятельность участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения является правоохранительной2. По своей природе данный вид деятельности характеризуется признаками, позволяющими ее считать состязательной, поскольку происхождение и содержание реализуемых в ее пределах действий в значительной степени определяются неразрывной связью с поведением стороны защиты. По форме деятельность участников судопроизводства со стороны обвинения в силу ее осуществления в рамках производства по конкретным уголовным делам путем совершения процессуальных действий и решений, направленных на формирование доказательственной базы обвинения, относится к категории процессуальной деятельности. Вместе с тем не исключается использование в целях эффективной реализации уголовного преследования результатов внепроцессуаль-ной деятельности (планирования расследования, тактического сопровождения дознания и предварительного следствия и т. п.). При рассмотрении уголовного дела в суде прокурор согласно УПК РФ и Федеральному закону «О прокуратуре Российской Федерации» (далее - Закон о прокуратуре) поддерживает государственное обвинение, обеспечивая его законность и обоснованность.
Закон достаточно конкретно определяет перечень органов и лиц, объединяемых понятием рассматриваемой категории участников уголовного судопроизводства, и их правовой статус: прокурора, следователя, руководителя следственного органа, органа дознания, начальника подразделения дознания, дознавателя, потерпевшего, частного обвинителя, представителей потерпевшего, гражданского истца и частного обвинителя3. Столь подробная характеристика состава участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения отражает совместимость их целей и правовых средств, реальность дифференцированного участия в изобличении подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, сочетаемую с достижимостью обеспечения полноты доказательственной базы обвинения. При этом одновременно реализуются возможности и взаимного учета, и контроля (например, при отказе государственного обвинителя от обвинения) за соблюдением прав и законных интересов в целом и каждого из названных органов и лиц в частности. Включенность в единую категорию участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения различных органов и лиц предполагает безусловный запрет на культивирование соперничества, нездоровой конкуренции между ними. В связи с этим, в частности, представляются неуместными появляющиеся суждения о некой напряженности в отношениях органов прокуратуры и Следственного комитета4.
Вместе с тем существенные различия правовых статусов участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения, закономерная неоднозначность выполняемых ими ролей порождают необходимость разъяснения ряда положений, касающихся практического выполнения возложенных на них обязанностей и, соответственно, использования предоставленных им прав. Прежде всего следует отметить
2 О понятии правоохранительной деятельности см.: Гуценко К. Ф., Ковалев М. А. Правоохранительные органы : учебник / под ред. К. Ф. Гуценко. М., 2004. С. 6-13.
3 Подробнее об участниках уголовного судопроизводства со стороны обвинения см.: Курс уголовного процесса / под ред. Л. В. Головко. М., 2016. С. 320-344.
4 Подробнее об этом см.: Ястребов В. Б., Ястребов В. В. Прокуратура и Следственный комитет Российской Федерации. Характеристика взаимоотношений в сфере уголовного судопроизводства (правовой аспект) // Законодательство. 2015. № 12. С. 63-71.
целесообразность выделения среди данной категории участников уголовного судопроизводства исходя из принципа недопустимости (либо допустимости) личного усмотрения в исполнении возложенных на них обязанностей двух групп: 1) государственные органы и лица, их представляющие (в их числе - прокурор, следователь, руководитель следственного, органа, дознаватель, органы дознания, начальник подразделения дознания; 2) лица, выступающие в защиту частного интереса (потерпевший частный обвинитель, гражданский истец, их представители). Изложенные соображения о возможной дифференциации участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения, как представляется, позволяют оперативно и с более высокой степенью определенности решать процедурные вопросы, возникающие в ходе производства по уголовному делу (при неявке кого-либо из вызванных лиц, отказе от своих требований, заявленных на предварительном следствии или в суде, оценке доказательств и др.).
Учитывая ведущее положение в реализации функции уголовного преследования публичного начала, представляется целесообразным, без ущерба для полноты раскрытия темы, ограничиться рассмотрением в статье вопросов, связанных с деятельностью участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения, представляющих правоохранительные органы. Вместе с тем, исходя из степени тесноты связи названных органов и лиц действий (бездействия) с обеспечением функции обвинения, разумно особо выделить прокурора как участника судопроизводства, в полном объеме и непосредственно выражающего функциональное предназначение состязательной деятельности стороны обвинения. При этом представляется возможным подчеркнуть специфику должностного положения, профессиональной подготовки, высокую степень ответственности за порученное дело, позволяющие видеть в прокуроре представителя правоохранительной системы страны, способного решать самые сложные задачи, в том числе и непосредственно связанные с организационным обеспечением согласованности действий участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения (уголовного преследования). Правовой статус прокурора обеспечивает ему роль активного организатора и непосредственного участника уголовного преследования. Полномочия прокурора позволяют ему корректировать в нужном направлении действия других участников уголовного судопроизводства (дознавателей, следователей и др.), с их помощью и лично принимать меры по получению доказательств обвинительной направленности, аккумулировать в своем распоряжении всю полноту сведений о содержании материалов уголовного дела, профессионально формулировать сущность обвинения, доводить его содержание до сведения суда и других участников судебного разбирательства и т. п.
Не менее значимая в плане обеспечения уголовного преследования должность следователя с точки зрения его влияния на формирование обвинения играет существенную роль в обеспечении доказательственной базы рассматриваемой функции. Хотя выводы следователя носят предварительный характер и подлежат последующей проверке прокурором и в конечном счете судом, им принадлежит значительная роль в установлении обстоятельств совершения преступлений, их причин и условий, определении круга лиц, подлежащих привлечению к уголовной ответственности. Руководитель следственного органа, участвуя в реализации функции уголовного преследования, в процессуальном отношении характеризуется статусом следователя.
В теории и практике уголовного судопроизводства не всегда однозначно решаются вопросы о начальном моменте и формах реализации функции уголовного преследования. Считается, например, что уголовное преследование становится реальным с вынесения постановления о возбуждении уголовного дела, причем особенно
настойчиво и не менее категорично такой вывод формулируется применительно к ситуациям возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица. На наш взгляд, более предпочтительной является позиция специалистов, рассматривающих возбуждение уголовного дела как акт нейтральный, непосредственно не влекущий связанное с функцией уголовного преследования ограничение прав и свобод человека и гражданина. Суть возбуждения уголовного дела заключается в его роли процессуального акта, фиксирующего начало расследования, момента, с которого становится возможным производство следственных и других процессуальных действий. Именно с них, собственно говоря, и начинается уголовное преследование, которое затем конкретно обретает зримые черты в постановлении о привлечении лица в качестве обвиняемого, в обвинительном акте и обвинительном заключении, утверждаемых прокурором и др.
Снижают эффективность реализации функции уголовного преследования определенные сложности синхронного выполнения различными участниками судопроизводства в процессе расследования и судебного разбирательства уголовных дел мер и действий обвинительной направленности. Практически трудно, имея дело с известной условностью разграничения полномочий по реализации функции уголовного преследования, а равно и других, исключить вероятность создания нежелательных барьеров, вторжения, в том числе непредумышленного, одними процессуальными субъектами в сопредельные сферы деятельности других, субъективизм мотивации поведения отдельных участников уголовного судопроизводства.
Обращая внимание на особую роль в реализации функции уголовного преследования прокурора, нельзя хотя бы кратко не затронуть вопрос о понятии «прокурора» как участника уголовного судопроизводства, поскольку до сих пор, несмотря на известные нарекания, по буквальному смыслу ст. 37 (ч. 5) УПК РФ сохраняется алогичность обозначения в качестве прокуроров руководителей органов прокуратуры. В данном случае объективно приемлемой представляется формулировка п. 31 ст. 5 УПК РФ, содержащей отсылку к Закону о прокуратуре, согласно ст. 54 которого понятием «прокурор» обозначены: Генеральный прокурор Российской Федерации, его советники, старшие помощники и помощники, помощники по особым поручениям, заместители Генерального прокурора Российской Федерации, их помощники по особым поручениям, заместители, старшие помощники и помощники Главного военного прокурора, все нижестоящие прокуроры, их заместители, помощники по особым поручениям, старшие помощники и помощники прокуроров, прокуроры и старшие прокуроры управлений и отделов, действующие в пределах своей компетенции.
Как известно, результативность реализации любой уголовно-процессуальной функции напрямую обусловливается адекватностью полномочий участников уголовного судопроизводства лежащим в основе их учреждения задачам. Ведущее место в обеспечении надлежащей правовой базы реализации функций уголовного преследования и надзора традиционно занимает УПК РФ, поскольку именно данным законодательным актом устанавливаются принципиальные положения правового статуса всех участников уголовного процесса со стороны обвинения. Анализ уголовно-процессуального законодательства свидетельствует о том, что требование об адекватности задачам, которым обязаны своим существованием функции, полномочий органов и лиц, на которых возлагается их выполнение, соблюдается не всегда. Порождаемые этим явлением негативные последствия достаточно ощутимо наблюдаются в практике реализации прокурором возложенной на него законом функции уголовного преследования и непосредственно связанной с ней функции надзора за процессуальной деятельностью органов дознания и предварительного следствия.
УПК РФ, вызвавший в свое время серьезные нарекания специалистов, за сравнительно короткий срок подвергся значительным изменениям. В связи с этим хотелось бы отметить, что практика внесения изменений в законодательство из явления исключительного, экстраординарного в современных условиях превратилась в обычный и притом устойчивый атрибут правотворческой деятельности. Как видится, возможность «доведения до нужной кондиции» законов после их принятия путем внесения в них коррективов изначально допускает принятие несовершенных законов исходя из расчета исправления имеющихся недочетов в будущем путем внесения поправок в законодательные акты. Если иметь в виду, что законы, другие нормативные правовые акты являются основным видом продукции правотворческих органов, то периодически наблюдаемое неполное соответствие законов предъявляемым к ним требованиям способно приводить к нежелательным, порой значительным, затруднениям в правоприменительной деятельности, формировать в общественном мнении негативное отношение к закону, праву в целом. Думается, введение запрета, пусть даже временного, но, безусловно, достаточно продолжительного, на внесение изменений в принимаемые законы могло бы способствовать реализации одного из фундаментальных принципов правотворчества - стабильности законодательства. Сохранить допустимость внесения изменений в законы без ограничения временем можно было бы, в порядке исключения, только при необходимости исполнения решений Конституционного Суда РФ.
Продолжая характеристику УПК РФ как правового акта, содержащего специальные нормы, регламентирующие правовой статус участников уголовного судопроизводства, следует отметить, что внесенные до и после его вступления в законную силу поправки потребовали значительных усилий для приведения содержания кодекса в соответствие современным требованиям правового регулирования уголовно-процессуальных правоотношений. В определенной части произведенная в стиле разумной эволюции корректировка многих его положений имела отношение к современному определению правового статуса прокурора, должностных лиц предварительного следствия и дознания. Радикальные изменения в правовой статус прокурора и организацию предварительного следствия, как известно, последовали в результате принятия Федерального закона от 5 июня 2007 г. № 87-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон «О прокуратуре Российской Федерации» (далее - ФЗ от 5 июня 2007 г.). Привнесенные данным законом в систему регулирования уголовно-процессуальных отношений новеллы, хотя их скромно именуют как реформирование предварительного следствия5, однозначно могут считаться революционными, поскольку с их помощью был кардинально осуществлен пересмотр ряда принципиальных положений, определяющих статус участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения - прокурора, вновь введенной должности руководителя следственного органа, следователя, начальника подразделения дознания. Изучение мнения прокурорских работников, статистические показатели результатов следственной работы и прокурорского надзора показали, что их влияние на порядок уголовного судопроизводства оказалось не столь последовательно продуктивным, как, надо полагать, ожидали представители законодательного корпуса, голосовавшие за принятие закона.
5 См.: Александров А. И. Проблемы организации предварительного следствия в Российской Федерации : направления реформирования // Рос. следователь. 2011. № 1. С. 33-40 ; Дьяконова О. Г. О создании единого органа по расследованию преступлений // Там же. 2010. № 12. С. 32-33.
В своем измененном виде уголовно-процессуальный закон повлек существенное усложнение процессов реализации прокурором функции уголовного преследования, в сфере предварительного следствия и прокурорского надзора за законностью процессуальной деятельности, поколебал в известной мере сложившиеся основы процессуальной независимости следователя, сместил акценты в практике приложения средств прокурорского надзора относительно дознания и предварительного следствия и т. д. Примечательно, что осуществленная трансформация полномочий прокурора оказалась настолько не вписывающейся в традиционные для уголовно-процессуальной теории и практики представления, что среди определенной части юристов даже возникло мнение чуть ли не о полной утрате им своих позиций в сфере реализации функций уголовного преследования и надзора за законностью предварительного следствия. И это при том, что прокурор продолжал оставаться должностным лицом, уполномоченным осуществлять от имени государства эти функции. Произошедшие тогда перемены в статусе прокурора действительно носили непредсказуемый характер, однако не настолько, чтобы парализовать его правозащитный потенциал, пусть даже частично. Тем не менее, следует признать, что работу прокуроров они, бесспорно, осложнили, причем существенно. Современная правовая ситуация указывает на необходимость реабилитации правовых средств реализации функции уголовного преследования, которыми до принятия указанного закона располагал прокурор, осуществления комплекса других мер, необходимых для закрепления за прокурором организующего центра стороны обвинения, о которых будет сказано ниже.
Практически с первых же дней вступления в силу ФЗ от 5 июня 2007 г. обозначилась проблема информационного обеспечения реализации функции уголовного преследования, работы прокурора по надзору за исполнением законов органами предварительного следствия. Прокурор фактически оказался лишенным доступа к основному источнику необходимых ему для обеспечения полноценной профессиональной деятельности сведений - материалам уголовного дела. Возникла вроде как парадоксальная ситуация: прокурор, признаваемый одним из основных организаторов борьбы с преступностью, орган надзора за законностью предварительного следствия, в своей основной части оказались как бы лишенными досягаемости поднадзорного органа. В таких условиях, конечно, можно было рассчитывать на личные связи прокурора со следователями, руководством следственных органов, но это не выход. Таким образом, реально, в соответствии с установлениями закона наблюдать за деятельностью следователей прокуроры могли только по разрозненным и далеко неполным данным - направляемым в прокуратуру копиям постановлений (о возбуждении уголовного дела, о привлечении в качестве обвиняемого), по сообщениям о задержании подозреваемых, о производстве в экстренных случаях следственных действий без судебного решения, при участии в судебных заседаниях, в которых рассматриваются постановления о возбуждении ходатайств об избрании меры пресечения, производстве следственных действий. Ознакомиться с материалами уголовного дела в полном объеме прокурор мог лишь при его получении с обвинительным заключением, т. е. после окончания расследования, что существенно ограничивало его возможности своевременного выявления нарушений законности, включая связанные с обеспечением неотвратимости уголовной ответственности, и, соответственно, принятия необходимых действий по их устранению.
За время действия современного УПК РФ прокуроры в очередной раз были поставлены перед необходимостью своей практикой находить компенсирующие несовершенство закона решения и, как свидетельствуют результаты их работы, в большин-
стве случаев им это удавалось, но вопрос - какой ценой? Вместо непосредственного изучения уголовных дел, приходилось тратить уйму времени на подготовку мотивированных, причем обязательно (по закону) письменных запросов на получение разрешения руководителя следственного органа на доступ к материалам уголовного дела. Пришлось изменить и методы проверки соблюдения законности следователем при производстве следственных действий, подготовке процессуальных решений. Правда, копии постановлений, касающихся ключевых этапов расследования (о возбуждении уголовного дела, о приостановлении производства по делу, о прекращении уголовного дела), как того требовал закон, продолжали поступать, однако существовавший достаточно длительный промежуток времени порядок, разрешавший прокурору отменять только постановления дознавателя и нижестоящего прокурора, в значительной мере делал беспредметной работу с такими документами.
Проверка временем положений ФЗ от 5 июня 2007 г. показала ошибочность ряда содержавшихся в нем позиций. В высшей степени принципиальной проблемой, от решения которой в значительной мере зависела и зависит сейчас эффективность осуществляемого прокурором уголовного преследования, заявила о себе необходимость восстановления полномочий прокурора по возбуждению уголовного дела. Лишение прокурора данных полномочий стало серьезным препятствием на пути использования материалов прокурорских проверок, содержавших данные о деяниях, в которых усматривались признаки преступлений, для непосредственного принятия мер прокурорского реагирования в целях борьбы с преступностью. Как отмечалось выше, не являясь формой осуществления уголовного преследования, акт возбуждения уголовного дела, тем не менее, является обязательным и незаменимым условием возможности получения доказательств совершения преступлений проходящими по делу подозреваемыми и обвиняемыми. Прокурорский надзор за законностью расследования преступлений способствует нахождению правильных ориентиров при выборе имеющих решающее значение для реализации функции уголовного преследования направлений хода расследования, определения необходимости и рациональной последовательности конкретных следственных действий и т. д. После введения в действие ФЗ от 5 июня 2007 г. первое время материалы надзорной практики являлись, по существу, единственным источником информации для реализации функции уголовного преследования. В настоящее время они также продолжают сохранять роль одного из основных каналов поступления необходимых сведений. Мировая практика однозначно свидетельствует о неразрывности связи правового статуса прокурора с правом возбуждения производства по уголовному делу. Как полагает немалое число юристов, от наличия у прокурора права возбуждения уголовного дела во многом зависят оперативность и своевременность обеспечения уголовного преследования и, соответственно, достижение целей создания обстановки неотвратимости ответственности за совершение преступлений, степень полноты привлечения к уголовной ответственности виновных. Тем более не может не вызывать недоумения отношение действующего уголовно-процессуального законодательства к вопросу о полномочиях прокурора в части наделения его правом принятия процессуального решения в досудебных стадиях о возбуждении уголовного дела, предпочитающее фактически держать его на вторых ролях, безоговорочно отдавая первенство следователю и дознавателю, хотя они в профессиональном плане во многом уступают прокурору (закон относит к числу участников уголовного судопроизводства, в компетенцию которых входит возбуждение уголовного дела, также орган дознания и руководителя следственного органа, но, как известно, полномочия органа дознания
возлагаются на дознавателя, а руководитель следственного органа, вынося постановление о возбуждении уголовного дела, действует в соответствии с полномочиями следователя). Разумеется, прокурор объективно полностью не может быть выведен за пределы акции возбуждения уголовных дел, по которым проводится предварительное следствие. В ходе досудебного производства по делу он «уполномочен ... выносить мотивированное постановление о направлении соответствующих материалов в следственный орган или орган дознания для решения вопроса об уголовном преследовании по фактам выявленных прокурором нарушений уголовного законодательства» (п. 2 ч. 2 ст. 37 УПК РФ). Как показывает практика, это, конечно же, далеко не лучший вариант решения вопроса о реализации материалов, полученных в ходе осуществления функций прокуратуры. Интересы укрепления законности и правопорядка в стране, безусловно, только выиграли бы, если прокурор мог бы действовать без «посредников», самостоятельно решая «вопрос об уголовном преследовании.
Предложения о возвращении прокурору полномочий по возбуждению уголовного дела все настойчивее и все более аргументированно высказываются не только юристами, но и, что показательно, представителями органов законодательной власти. При разработке проекта нового закона о прокуратуре, а необходимость в нем ощущается достаточно зримо, нужно обязательно предусмотреть в числе полномочий прокурора его право возбуждения уголовного дела. Еще лучше было бы, не дожидаясь принятия нового закона, теоретикам прокурорского надзора в сотрудничестве с представителями Генеральной прокуратуры Российской Федерации подготовить и направить Президенту РФ для последующего их представления в Федеральное Собрание РФ предложения о внесении соответствующих изменений, в том числе и тех, о которых сказано в настоящей статье, в действующий Закон о прокуратуре.
Интересы обеспечения надлежащего качества расследования преступлений, полноты реализации функции уголовного преследования, укрепления законности в сфере предварительного следствия, настоятельно диктовали уже сразу после вступления в силу ФЗ от 5 июня 2007 г. необходимость незамедлительного возвращения прокурору права знакомиться с материалами уголовного дела на всех этапах предварительного следствия. Но только спустя более года Федеральным законом от 2 декабря 2008 г. ст. 37 УПК РФ, регламентирующая правовой статус прокурора в уголовном процессе, была дополнена ч. 2.1, согласно которой по мотивированному запросу прокурора ему предоставлялась возможность ознакомиться с материалами находящегося в производстве уголовного дела. Казалось бы, данное дополнение уголовно-процессуального закона должно было снять с повестки дня вопрос о работе прокурора с материалами уголовного дела в его надзорной практике. Однако смущает половинчатость и в значительной мере условность принятого законодательного решения. Было более чем достаточно времени для того, чтобы убедиться, что следователь не может получить квалифицированную помощь прокурора при разрешении возникающих следственных ситуаций повышенной сложности, а прокурор не может без изучения материалов уголовного дела обеспечить своевременный анализ и оценку законности производимых следователем действий и принимаемых процессуальных решений. Конечно, учитывая интересы органов расследования преступления, нельзя без надобности, даже на короткое время, лишать их возможности работы с материалами уголовного дела. Этого легко можно избежать. Здесь многое зависит от прокуроров, от организации работы по обоснованию обвинения и надзору за законностью предварительного следствия. Многолетняя практика, предшествовавшая принятию ФЗ от 5 июня 2007 г., убеждаете том,
что при правильном стиле деловых взаимоотношений следователей и прокуроров для негативных явлений, связанных с ознакомлением прокуроров с материалами уголовных дел, какой-либо почвы нет. И следователь, и прокурор понимают, что без ознакомления с материалами уголовных дел прокурор не в состоянии обеспечить полноценное выполнение своих профессиональных обязанностей, а следователь без помощи прокурора исключить ошибки в расследовании.
Бесспорность необходимости наличия у прокурора беспрепятственного доступа к материалам любого находящегося в производстве уголовного дела едва ли может быть подменена возложением на прокурора обязанности обращения с мотивированным постановлением к руководителю следственного органа, которое вопреки природе прокурорского надзора, элементарной логике их взаимоотношений ставит прокурора в зависимое от поднадзорного органа положение. Причем если у кого-то есть опасения (и такое бывает) о возможной утечке информации, содержащейся в материалах уголовного дела, в результате снятия ограничений с доступа к ним прокурорских работников, можно пойти на применение соответствующих оградительных мер, например на введение института уполномоченных прокуроров, которым доверялась бы реализация функций уголовного преследования в досудебных стадиях уголовного процесса и надзора за процессуальной деятельностью органов предварительного следствия.
Право возбуждения уголовного дела, предоставление прокурору возможности знакомиться с материалами уголовного дела без каких-либо оговорок, не могут считаться единственными нуждающимися в восстановлении полномочиями прокурора. Сейчас, как кажется, можно и нужно говорить о возрождении и других полномочий прокурора, некогда переадресованных руководителю следственного органа. Содержащееся выше утверждение о том, что ФЗ от 5 июня 2007 г. хотя и не смог парализовать осуществление прокурорского надзора за законностью предварительного следствия, тем не менее сумел заметно осложнить работу прокурора, имеется в виду связанный с привнесенными новеллами данного закона перенос акцентов в надзорной практике с осуществления проверочных действий непосредственно в отношении следователей на проведение тех же проверочных действий в отношении руководителей следственных органов. Широкие возможности позитивного влияния прокурорского надзора на ход расследования, устранение нарушений законности, их предупреждение действительно заключают в себе право прокурора требовать от органов дознания и следственных органов устранения нарушений федерального законодательства, поскольку любое нарушение закона в деятельности органов расследования в той или иной мере связано с нормами УПК РФ, который, не следует забывать, является федеральным законом. И если, как бы это не вызывало недоумения, возможность реагирования на них прокурора если на действия следователя сохраняется, но не напрямую, то на подобные нарушения закона руководителем следственного органа оно может осуществляться и непосредственно.
Таким образом, вытекающее из прямого смысла действующего процессуального закона смещение акцентов в практике осуществления уголовного преследования и органически с ним связанного прокурорского надзора за законностью предварительного следствия с непосредственного наблюдения за процессуальной деятельностью следователя на опосредованное с включением в качестве промежуточного звена руководителя следственного органа является крайне нежелательным и по большому счету неоправданным. Восстановление утраченных в результате принятия ФЗ от 5 июня 2007 г. прямого действия полномочий прокурора представляется абсолютно необходимым прежде всего с точки зрения укрепления гарантий полно-
ты, всесторонности и объективности расследования преступлений, усиления правовой защищенности участников уголовного судопроизводства и в целом в рамках реализации принципа публичности защиты прав и свобод человека и гражданина и уголовного преследования. Следует отметить, что тенденция укрепления позиций прокурорского надзора в уголовном процессе все более уверенно утверждается в законодательной практике. Кроме упоминавшегося выше Федерального закона от 2 декабря 2008 г., благодаря Федеральному закону от 28 декабря 2010 г. № 404-ФЗ, вторую жизнь обрели органично присущие статусу прокурора полномочия по отмене упоминавшихся выше ключевых решений органов предварительного следствия: постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела, о приостановлении предварительного следствия, о прекращении уголовного дела.
Думая о будущем, до внесения изменений в законодательство нельзя забывать о проблемах нынешнего дня. В связи с этим особого внимания в практике реализации функций уголовного преследования и надзора заслуживают результаты рассмотрения мотивированных постановлений прокурора, направленных в орган дознания или предварительного следствия для решения вопроса об уголовном преследовании по фактам выявленных прокурором нарушений уголовного законодательства. При отрицательном решении должна быть незамедлительная реакция прокурора, направленная на отмену принятого руководителем следственного органа решения. При положительном решении не следует ограничиваться признанием законности и обоснованности вынесения постановления о возбуждении уголовного дела. Наблюдение прокурора за последующим после возбуждения уголовного дела ходом расследования необходимо для предупреждения ошибочных решений органов расследования преступлений.
Справедливо безальтернативно устанавливая обязательность исполнения требований прокурора об устранении нарушений федерального законодательства, закон в то же время вводит излишне усложненный механизм обжалования предписаний прокурора, допуская перенос разбирательства даже несложного конфликта на самый высокий уровень. Как кажется, в интересах предварительного следствия целесообразно ограничить процедуру обжалования предоставлением права разрешения конфликтной ситуации вышестоящему прокурору с участием руководителя следственного органа.
Прокурорский надзор за законностью процессуальной деятельности органов дознания и предварительного следствия, осуществление функции уголовного преследования согласованными усилиями всех участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения при организующей роли прокурора обоснованно считаются одним из ведущих направлений деятельности правоохранительных органов Российской Федерации. От него непосредственно зависят защита прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства, укрепление законности и правопорядка в обществе, эффективность борьбы с преступностью.
Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова
Ястребов В. Б., доктор юридических наук, профессор кафедры уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора
Moskow State University named after M. V. Lomonosov
Yastrebov V. B., Doctor of Legal Sciences, Professor of the Criminal Process,
Justice and Prosecutorial Oversight Department
