Нравственные ценности в системе ценностных преференций Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

Философские науки

В. Н. Назаров

Тульский государственный педагогический университет

им. Л. Н. Толстого

НРАВСТВЕННЫЕ ЦЕННОСТИ В СИСТЕМЕ ЦЕННОСТНЫХ ПРЕФЕРЕНЦИЙ

В статье рассматриваются специфика и место нравственных ценностей в системе ценностных предпочтений, а также анализируются основные законы соотношения ценностей: закон наслоения, закон фундирования, закон противоположности, закон комплементарности (дополнительности), закон высоты и закон силы ценностей.

Ключевые слова: специфика нравственных ценностей, порядок ценностей, законы соотношения ценностей, предпочтение ценностей.

V. N. Nazarov

TSPU (Tula, Russia)

MORAL VALUES IN THE SYSTEM OF VALUE PREFERENCES

The article deals with the specifics of moral values and a place in the system of value preferences and explores the basic laws of the correlation of values: the law of layering, the law of foundation, the law of opposites, the law of complementarity, the law of height and the law of force.

Keywords: specific moral values, the order of values, laws correlation values preference values.

Нравственные ценности характеризуются особыми признаками, отличающими их от других видов ценностей.

В качестве ключевого признака нравственных ценностей многие философы рассматривали их отношение к свободе и ответственности. «Специфика нравственных ценностей, - подчеркивал Н. Гартман, - заключается ни в их высоте, ни в их фундированности другими ценностями, но в их соотнесенности со свободой. В этом кроется причина их всеобщего превосходства по высоте над ценностями благ и ситуаций» [1, с. 367]. Свобода воли есть важная предпосылка нравственных ценностей. Никакая другая личностная це н-ность - например, интеллект, музыкальная одаренность, остроумие, блестящее красноречие, жизненная сила - не основывается на свободе. Человек не может сам приобрести эти достоинства. Они не являются результатом свободного выбора, а носят дарственный характер. Они не основаны непосредственно на свободе и не связаны со свободным выбором личности. Именно благодаря тому, что нравственные ценности основаны на свободе, и имеет место личная ответственность за них, они четко отделены от всех остальных ценностей. Злоупотребляя свободой воли, человек становится виновным; правильное использование свободы ставится ему в заслугу.

13

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого

№ 3, октябрь 2015 г.

Уникальность нравственных ценностей определяется их отношением к совести. «Когда мы понимаем, что совершили нечто дурное в нравственном смысле, - замечает Д. фон Гильдебранд, - в нашей душе звучит беспокойный голос, который мы называем “совестью”. Этот неумолимый голос, обращенный к нам, нарушает наше душевное равновесие и обременяет нас несравнимым ни с чем грузом. Конечно, нас может огорчать и наша интеллектуальная несостоятельность; мы можем чувствовать собственную физическую неполноценность. Но такие депрессивные состояния имеют совершенно другой характер по сравнению со страшной дисгармонией, которую вызывает неспокойная совесть. Эта дисгармония, которую не могут заглушить никакие удовольствия и рассеять никакие развлечения и которая омрачает наше существование, возникая в самых глубинах души, мы тщетно пытаемся изгнать и, в конце концов, прячем за другими вещами, коренится только в сфере нравственного» [2, с. 218].

Характерной чертой нравственных ценностей является их всеобщая вменяемость и обязательность. Если человек мало одарен или ему недостает внешнего обаяния, это может быть достойно сожаления. Если же он нравственно плох, то он несостоятелен в своей главной задаче; он не выполняет того, что от него категорически требуется. Если человек является хорошим в нравственном отношении, то мы не рассматриваем его интеллектуальные недостатки, отсутствие таланта или остроумия как свидетельство невыполнения им своего главного человеческого предназначения. Мы не считаем, что любой человек должен быть гением или обладать особым физическим обаянием. Мы сознаем, что таких вещей нельзя требовать от каждого. Однако нравственные достоинства обязательны для каждого. Но их необходимость простирается еще дальше. Кажется совершенно естественным, что отдельный человек не может обладать всеми интеллектуальными талантами, но каждый обязан обладать всеми нравственными достоинствами. Совершенно естественно, когда кто-нибудь заявляет: «Я - музыкант, но у меня нет никаких философских способностей» или: «Моя область - наука, а искусство я предоставляю другим, имеющим соответствующие таланты». Однако настолько же нелепо, как и смешно, если кто-нибудь скажет: «Мое дело - справедливость; нравственная чистота - это дело коллег». Разделение достоинств между разными людьми, совершенно естественное в отношении всех остальных личностных ценностей, не касается нравственной сферы. Здесь все нравственные достоинства обязательны для каждого человека.

Наконец, еще одним важнейшим признаком нравственных ценностей является их отношение к награде и наказанию. То, что моральная вина требует наказания, кажется само собой разумеющимся. Внутренняя дисгармония, вызываемая нравственной виной, требует обязательного искупления. Мы ощущаем это требование в отношении вины другого, как и в отношении нашего собственного проступка. Тот факт, что мы не можем отделить сознание соб-

14

Философские науки

ственной нравственной вины от сознания ее наказуемости, отчетливо показывает, что здесь идет речь не о чувстве мщения, о чем-то совершенно другом. Никакие другие недостатки - например, отсутствие интеллекта, талантов и способностей или бурного темперамента - не требуют какого-либо наказания или искупления. Связанная с этими недостатками дисгармония носит совершенно иной характер, поэтому она не имеет ни малейшего отношения к какому-либо наказанию или покаянию. Точно так же перед лицом нравственных заслуг мы понимаем, что они требуют вознаграждения. Хотя высокий интеллект или большой художественный талант заслуживают признания и условий для своего раскрытия, тем не менее, они не претендуют на награду в строгом смысле слова. Речь идет об отчетливом осознании несправедливости, когда страдает нравственно благородный человек или не вознаграждаются нравственные достоинства личности. Кант считал эту связь между нравственной заслугой и вознаграждением столь существенной, что делал вывод о существовании вечной жизни на основании того, что достойного вознаграждения на земле не бывает [2, с. 214-221].

Нравственным ценностям присущ особый порядок, который состоит в том, что ценности в отношении друг к другу образуют некую иерархию, в силу которой одна ценность оказывается более высокой или более низкой, чем другая.

Уже первый, поверхностный взгляд позволяет зафиксировать определенные ценностные предпочтения, имеющие весьма объективный характер. То, что честность ценнее выгоды, а исполнение долга ценнее удовольствия, ясно обладателю и не очень развитого морального чувства. Несмотря на все несовершенство нашего сознания иерархии ценностей, интуитивное чувство их предпочтительности в той или иной мере присуще каждому человеку. «Бывает поразительная неколебимость и убежденность в понимании ценностной высоты, - замечает Н. Гартман, - что, пожалуй, дает право на существование старой идеи о “порядке сердца” или даже “логике сердца” (Паскаль, Шелер). Этот “порядок сердца” достаточно известен по феномену совести и подтверждается безошибочностью всякого вменения, всякого чувства ответственности, всякого сознания вины» [1, с. 380].

Сложнее усмотреть предпочтения в примерно равных по нравственной высоте ценностях. Так, кажется не столь уж очевидным, что «любовь к ближнему по ценностному характеру выше, чем справедливость; любовь к дальнему выше, чем любовь к ближнему; личная же любовь выше этих обеих. Точно так же храбрость стоит выше самообладания; вера и верность выше храбрости; дарящая добродетель и личностность в свою очередь выше храбрости» [1, с. 493].

Пытаясь выявить объективный характер соотношения нравственных ценностей, Н. Гартман, основываясь на тончайших жизненных наблюдениях и моральной интуиции, предлагает выделить «шесть типов законов» ценност-

15

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого

№ 3, октябрь 2015 г.

ных взаимосвязей, сгруппировав их по два: 1) законы наслоения и законы фу1-дирования; 2) законы противоположности и законы комплементарности (дополнительности); 3) законы высоты ранга и законы силы ценностей. Рассмотрим характер этих законов на примере соотношения конкретных ценностей.

1. Закон наслоения ценностей фиксирует тот факт, что при реализации более высокой ценности необходимо реализуется и повторяющийся в ней элемент более низких ценностей. При этом не только материя более высокой ценности обусловлена материей более низкой, но и ценностная высота более высокой обусловлена ценностной высотой более низкой. Так, высота ценности доверия растет с высотой содержащегося в ней ценностного момента силы, риска, храбрости; ценность дарящей добродетели растет с соответствующей ей ценностью широты. Характерно, что эта зависимость не может быть подвержена инверсии. Так, ценность любви к ближнему не изменяется от того, много или мало сделал человек для ближнего. В отношении фундирования имеет место иная закономерность: при реализации искомой ценности определяющая ее (фундирующая) ценность не реализуется с необходимостью. Так, в ценности любви как таковой не суть важно, достигается ли реальная цель или нет; значение имеет, насколько серьезно нечто в любви полагалось целью. Правдивость нравственно не менее ценна, даже в том случае, когда говорящий заблуждается, и другой тем самым не достигает истины.

2. Возможны три вида ценностных противоположностей: а) противоположность двух позитивных ценностей (добродетелей); б) противоположность позитивной (добродетель) и негативной (порок) ценностей и в) противоположности двух негативных ценностей (пороков). Каждый из данных видов противоположностей выражает особый характер соотношения конкретных добродетелей и пороков. Знание данных особенностей позволяет максимально приблизиться к порогу конкретного, личностного преломления ценностей в той или иной жизненной ситуации. Прежде всего, следует заметить, что миру позитивных ценностей противостоит мир негативных ценностей (антиценмь стей). Но это противостояние осуществляется вовсе не по типу ассиме^ричного соотношения или зеркального отражения. Так, идее «единства добродетели» не соответствует никакое единство «не-добродетели» (или порока), в том числе и в идее (не считая, возможно, образа дьявола) Если в храбром человеке мы невольно предполагаем также качества справедливости, верности, честности и т. п., в соответствии с идеей «единства добродетели», то трус не обязательно должен быть гневливым, несправедливым или жестоким. В этом смысле идеальному единству мира ценностей (добродетелей) соответствует идеальная разобщенность и раздробленность мира неценностей (пороков).

Учитывая эту принципиальную особенность, остановимся на некоторых закономерностях, связанных с ценностными противоположностями: а) противоположность позитивных ценностей в силу их идеального единства носит исключающий характер, что предполагает избежать серьезных конфликтов

16

Философские науки

между добродетелями в характере человека. Так, ценности справедливости и любви к ближнему исключают друг друга, по крайней мере, в основных чертах; б) противоположность ценности и неценности носит, как правило, характер дополнительности. Так, любовь к ближнему вполне уживается с несправедливостью; справедливость же - с черствостью. Точно так же чистота не противоречит нравственной нищете; широта же - нечистоте; в) наконец, противоположность двух негативных ценностей также осуществляется по закону комплементарности (дополнительности). Несправедливость и жестою-сердие никогда и ни в какой связи не исключают друг друга; они только содержательно различные пороки, но один и тот же человек может их обнаружить в своем поведении без малейшего противоречия. Из отношения протио-положности вытекает еще одна весьма очевидная закономерность: сгношение взаимодополнительности (комплементарности) ценностей. Оно известно, прежде всего, по некоторым неразрывно связанным друг с другом цепочкам пои-тивных ценностей: доверии и надежности; вере и верности; достоинстве и внимании; уважении, заслуге и радостном признании; героизме и восхищении; добре и благодарности и т. д. Особенностью комплементарного отношения ценностей является то, что оно фиксирует типичную ценностную реакцию <д-ной личности на поведение другой. Яснее всего это ощупается в отношении доверия, дружбы и любви. Характерным выражением отношения взаимодополнительности ценностей является то, что Н.Гартман определяет как «обоюдная фундированность», суть которой в том, что каждая ценность нходит свое полное завершение в другой и без нее как бы повисает в воздухе. Так, е-роизм сам по себе достоин восхищения, добро достойно благодарности, равно как верность и правдивость достойны доверия и уважения.

3. Закон высоты нравственных ценностей в определенной степени просматривается уже в «Никомаховой этике». Ряд добродетелей, рассматриваемых Аристотелем, выстраивается им по принципу восхождения от менее предпочтительного к более предпочтительному: неплохое - достойное похвалы - достойное любования - достойное почитания - достойное любви - достойное восхищения - достойное поклонения. Этому соответствует негативный ценностный ряд: ошибочное - некрасивое - достойное порицания -позорное - достойное ненависти. Вопрос о критериях высоты ценностей затрагивался М. Шелером и Д. фон Гильдебрандом. Так, Шелер ставит высоту ценностей в зависимость от их долговечности, неделимости, фундированно-сти, глубины удовлетворения ими и их абсолютности. В свою очередь Гильдебранд в качестве критерия высоты избирает принцип «ценностного ответа», суть которого в том, что для каждой ценности существует одна и только одна соответствующая ей ценностная реакция. Никто не может считать одно и то же «очень милым» и одновременно «воодушевляющим» или «достойным почитания». Согласно Гильдебранду, связь между определенной ценностью и соответствующим ей «ценностным ответом» носит «сущностно-законо-

17

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого

№ 3, октябрь 2015 г.

мерный» характер [2, с. 242-303]. Основываясь на этих предпосылках, Н. Г артман попытался конкретизировать закон высоты нравственных ценн остей, прежде всего, в его непосредственном соотношении с законом силы. Закон силы во многом углубляет и конкретизирует закон наслоения нравс т-венных ценностей. Суть его в том, что высшие принципы одновременно и зависимы от низших, и свободны от них, т. е. представляют собой новую, высшую форму, возвышающуюся над низшим ценностным содержанием. Развивая сравнительный взгляд, Гартман замечает, что если указатель ценностной высоты заключается в одобряющем ценностном чувстве или, говоря словами Гильдебранда, в «ценностном ответе» (одобрении, признании, почитании, восхищении, воодушевлении и т. п.), то указатель ценностной силы -в негативном ценностном чувстве, проявляющемся при нарушении ценностей. Это означает, что сила ценности узнается по соответствующей неценности. При этом закономерности проявления высоты и силы ценностей имеют различный характер. Так, если героизм заслуживает восхищения (признак высоты), то отсутствие героизма не является ни презренным, ни возмутительным; об его отсутствии можно лишь пожалеть, как о человеческой слабости. Напротив, если достойный доверия заслуживает лишь обычной реакции, то нарушивший доверие (признак силы) вызывает презрение и даже возмущение. Таким образом, если сила ценности определяется тяжестью прегрешения при ее нарушении, то высота ценности характеризуется заслугой в ее исполнении. Конкретизируя взаимосвязь законов высоты и силы ценностей, Н. Гартман приходит к следующей формуле: «Заслуга при исполнении ценности увеличивается не прямо пропорционально тяжести ее нарушения, но обратно пропорционально. Более высокой ценности соответствует при ее нарушении не более, но менее тяжкое преступление; более сильной ценности же соответствует при ее исполнении не большая награда, но ничтожная» [1, с. 533]. Характеризуя закон соотношения высоты и силы нравственных ценностей, следует иметь в виду, что в определенных границах сила ценности самостоятельна по отношению к ее высоте и не влияет на нее. Более того, она сама способна определять социальную значимость высоты ценности. Тот факт, что убийство, кража и подобные им преступления морально ощущаются как тягчайшие проступки, основывается на том, что справедливость, которая в них нарушена, фундирована элементарнейшими ценностями благ (жизнь, собственность и т. д.). В этом смысле, как проницательно заметил Гартман, «только низшие нравственные ценности могут принять форму заповеди. И вдвойне характерно то, что эти заповеди, чем они элементарнее, тем негативнее - выступают как запреты (не убий, не укради, не прелюбодействуй, не лжесвидетельствуй и т. д.). Определяющей, таким образом, оказывается не высота ценностей, а низость не-ценностей, тяжесть прегрешения. Уже любовь к ближнему является весьма условной заповедью; личную же любовь заповедовать вообще нельзя» [1, с. 536]. Комбинированный закон соотноше-

18

Философские науки

ния силы и высоты ценностей позволяет получить максимально конкретные «ценностные ответы» на вызовы добродетелей и пороков. Н. Гартман намечает здесь следующие ценностные взаимосвязи. Нечестность (воровство, например) преступна; честность, напротив, вменяется как нечто должное и не вызывает особого восхищения; ложь оскорбительна для чувств, но это не преступление; правдивость же уже заслуживает совершенно позитивного признания. Черствость ни в коем случае не оскорбительна, но все же нравственно малоценна, в то время как любовь к ближнему заслуживает одобрения. Неспособность к благочестию - только духовная слабость; благочестивость же и благоговейность чувств есть нечто достойное уважения. Незаинтересованность судьбой и будущим человечества едва ли достойна морального порицания; отсутствие же любви к дальнему свидетельствует о недостатке нравственного величия. Сама же любовь к дальнему является чем-то героическим и заслуживает восхищения. Наконец, отсутствие дарящей добродетели не может считаться нравственным недостатком; наличие же ее является свидетельством нравственной широты и благородства.

Литература

1. Гартман, Н. Этика / Н. Гартман; Пер. с нем. А. Б. Глаголева; Под ред. Ю. С. Медведева и Д. В. Скляднева. - СПб.: Фонд «Университет»; Владимир Даль, 2002. - [Gartman, N. Jetika / Nikolaj Gartman; Per. s nem. A. B. Glagoleva; Pod red. Ju. S. Medvedeva i D. V. Skljadneva. - SPb.: Fond «Universitet»; Vladimir Dal', 2002. (In Russ.)].

2. Гильдебранд, Д. фон. Этика / Д. фон Гильдебранд; Пер. с нем. А. И. Смирнова. - СПб.: Алетейя; Ступени, 2001. - [Gil'debrand, D. fon. Eetika / Ditrih fon Gil'debrand; Per. s nem. A. I. Smirnova. - SPb.: Aletejja: Stupeni, 2001. -(In Russ.)].

19