CC BY
28
новый взгляд на историю
(попытка обоснования)
УДК 304.2
проблемная ситуация
Под историей я традиционно понимаю прошлое развитие человечества, а, говоря об истории как науке, имею в виду всемирную историю, т.е. описание и объяснение пути, пройденного человечеством в целом как биологического вида, перешедшего к социальной форме существования и населяющего нашу планету.
Необходимость нового взгляда на историю определяется проблемной ситуацией в самой человеческой истории, в науке истории и её философских основаниях, для разрешения которой отсутствуют наличные средства.
Проблемная ситуация в развитии человечества проявляется двояко. Во-первых, она сопровождает всю человеческую историю, которую, вслед за Марксом, справедливо назвать предысторией. Во-вторых, закономерным следствием и квинтэссенцией этой предыстории является проблемная ситуация, возникающая в эпоху глобальных проблем современности.
Перманентная проблемная ситуация заключается в том, что человеческая история потому и заслуживает названия предыстории, что она представляет собой пока ещё становление человечества как образования, сущность которого обеспечивает его устойчивое существование и позволяет удовлетворительно вписаться в систему планетарной жизни, в глобальный геобиоценоз. Человек отплыл от одного берега - животного и не доплыл ещё до другого - подлинно человеческого. Воспроизводится постоянное противоречие между тем, что с одной стороны нормой человеческого существования стало постоянное преобразование природы и самого себя, качественно усиливающее природные возможности человека, а с другой - это усиление все более становится убийственным для природы и самоубийственным для человека. По мере развития общества нарастало вредное воздействие на природу антропогенного фактора. Только для человека характерен
В.Н. САГАТОВСКИй
беспрецедентный размах внутривидовой борьбы: непрекращающиеся войны и миллиарды их жертв за время писаной истории. И достойны ли мы при этом гордого самоназвания: Homo sapiens?
Оба эти момента - опасность для существования природы и самого себя - породили основные глобальные проблемы современности: экологическую и военную. Мощь человечества чревата глобальной экологической и военной катастрофой, гибелью биосферы и человеческой цивилизации. Стало ясным, что до берега подлинно человеческой истории мы теперь можем и не доплыть.
Как и почему, несмотря на бесспорные достижения, развитие человечества имело такой патологический характер? Как и почему мы подошли к такой опасной черте? Разве не вправе мы ожидать от науки истории ответа на эти вопросы? Ведь без таких ответов не найти и адекватные средства для разрешения глобального кризиса.
Готова ли, однако, к этому реальная наука история? Произведения историков, естественно, отличаются друг от друга степенью достоверности и глубиной сопереживания отражаемой ими объективной и субъективной реальности жизни общества. Но всем им в той или иной степени присущи следующие недостатки:
- несистемность, предпочтительное внимание тем или иным сторонам в описании и объяснении исследуемых процессов вместо установки на выявление того, что необходимо и достаточно для решения поставленной задачи (основное требование системного подхода);
- идеологизированность или произвольная субъективность в интерпретации предмета исследования, что также приводит к односторонности, нецелостности;
- определенная поверхностность в самом прямом смысле этого слова: на первый план выходят наиболее массовые и яркие явления - скажем, войны, массовые движения и деяния их лидеров.
Кто-то обращает внимание, прежде всего, на экономику, а кто-то на религию или информационные практики. Кто-то прославляет, а кто-то изобличает революцию или поведение одной из участвующих сторон. Но в этих разночтениях, как мне представляется, есть и некий инвариант. А именно, о чем бы ни шла речь, магистральной линией оказывается политическая (в самом широком смысле этого слова) доминанта: кому же принадлежит и переходит власть в борьбе народов, отдельных социальных групп и институтов, идеологических учений, и как бы символизирующих их лидеров. Понятно, что разное толкование данной «магистральной линии» сохраняется.
В современной политической борьбе любой из её участников находит в такой истории искомую им поддержку, «историческое обоснование» его позиции. Спектакль продолжается и действительно получается, что история «учит лишь тому, что она ничему не учит». Бескорыстный поклонник информации найдет в ней много любознательного, но трудно надеяться на то, что такое толкование прошлого может привести к согласованному решению проблемной ситуации настоящего.
Что же является фундаментальным (помимо парадигмальных установок отдельных научных школ, политических и личных интересов и т.п.) мировоззренчес-ко-теоретическим основанием описанной выше многоголосицы и вытекающих из неё недостатков? Таковым оказывается несовершенство соотношения исторических исследований с философией истории и, в конечном счете, проблемная ситуация в состоянии самой философии истории. Исторические исследования, как правило, проводятся без системной рефлексии предпочтения мировоззренческо-фило-софских установок. И, даже когда эти установки фиксированы, интерпретация материала с соответствующих позиций, как правило, осуществляется без достаточной полноты и последовательности. Дело в том, что само многообразие и частичная объясняющая способность историко-философских концепций с неизбежностью приводит к таким следствиям.
Суть проблемной ситуации в философии истории заключается в трудностях перехода от монокаузалистских концеп-
ций к искомой картине общества с позиций системного взаимодействия. Каждая из существующих концепций опирается на определенный фактический материал, доминирующий в определенной исторической ситуации, и может быть более или менее успешно применена для анализа ситуации именно такого типа. К примеру, К. Маркс обращает внимание на ситуации, близкие к положению дел в Англии XVIII столетия, и строит модель, где все выводится из экономического базиса, а М. Ве-бер переносится на два столетия раньше и всеобъясняющим принципом становится религия. Когда же такие частичные модели претендуют на объяснение развития общества в целом, происходит превращение частичных истин в то, что В.С. Соловьев назвал в свое время «ложными отвлеченными началами». Как соотнести моменты истины отдельных моделей в некоей системной картине и избежать при этом эклектики?
Философия истории, как и философия в целом, выполняет две основных функции: методологическую и мировоззренческую. Выявляя атрибутивные характеристики развития общества и их соотношение, она предлагает представителям конкретных наук, изучающих общество, его общую онтологическую картину («модель»). Тем самым задаются общие методологические принципы изучения общества. «Бытие определяет сознание» или «Сознание определяет бытие» или же «Бытие и сознание определяют друг друга, но в разных отношениях» - установки такого типа задают ориентиры изучения соотношения этих атрибутов в конкретных исторических ситуациях. Но исторические исследования ориентируются (сознательно или подсознательно) не только на предпочитаемую методолого-онтологическую схему описания и объяснения, но и на определенный мировоззренческий идеал, в соотношении с которым выясняется смысл исторического развития, характер его направленности. Движется ли общество к коммунизму, ждет ли нас апокалипсис, а за ним «новое небо и новая земля», или же на Земле, да и во всем космосе есть лишь «конец истории» - бесконечная конкуренция в рамках «рыночной демократии»? В зависимости от выбранного образца меняется не только оценка конкретных событий, но и вы-
борочное видение и предпочтение их различных сторон и соотношения этих сторон друг с другом.
Если мы хотим обосновать новый взгляд на историю, исходя из определенного понимания философии истории, то необходимо представить онтолого-мето-дологическую схему и мировоззренческий идеал, позволяющие разрешить охарактеризованную выше проблемную ситуацию. Перейдем к изложению соответствующих концепций.
Онтолого-методологическая
схема
Среди исследователей гуманитарного профиля распространен предрассудок против схем, как чего-то формального и произвольного. Подобные схемы имеют место. Но я понимаю под схемой такое соотношение содержательных элементов, так или иначе отраженных в понятиях, когда каждый из них каким-то образом соотнесен с другими, а все вместе они дают картину явления, позволяющую решать определенную задачу. Схему такого рода можно назвать системено-содержа-тельной, ибо в ней соблюдается основной принцип системного подхода: каждый из элементов в ней необходим, а все вместе необходимы и достаточны.
Однако системные схемы могут различаться по способу соотнесения элементов. К примеру, схема жизнедеятельности общества, представленная К. Марксом в предисловии к «К критике политической экономии», является классической моно-каузалистской схемой: последовательное определение составных частей от базиса к надстройке. Наша задача заключается в замене линейной последовательности принципом взаимодействия, что исключает редукцию одних элементов к другим: «базисом» оказывается само системное взаимодействие. И это отличает искомую схему не только от монокаузалистских, но и от эклектических построений («и то, и другое» без указания характера отношения между ними) типа «теории факторов».
В свою очередь, системный подход необходим, но ещё недостаточен для адекватного понимания человеческого бытия. Полнота бытия задается взаимодополняющим единством трех его видов: объективной, субъективной и трансцен-
дентной реальности (материи, души или экзистенции и духа или трансценденции). Они несводимы друг к другу и устроены так, что системный подход необходим и достаточен лишь для объективной реальности. В душевно-духовной жизни есть целостные образования, в принципе не разложимые на составные элементы и не-формализуемые. Рациональное знание о них может иметь лишь характер «знания о незнании» (Н. Кузанский), но их наличие и роль в бытии в целом могут и должны быть осмыслены рационально и системно. Однако целостный подход глубже системного и потому применяемый мной метод я называю подходом с позиций системно-целостного взаимодействия (whole-interactive approach). Онтологические основы данной методологии разработаны мной и представлены в сюжете «Мировоззренческий идеал».
Общество представляет собой сложную систему, в которой имеет место взаимодействие различных аспектов, каждый из которых также представляет собой систему. Чтобы адекватно разобраться в этой сложности, надо так определить используемые понятия, чтобы избежать смешения этих аспектов. В существующих подходах такая задача пока ещё далека от решения.
Прежде чем изложить свой вариант, покажем состояние дел на примере одной из самых четких схем - марксовой модели исторического материализма, представленной в предисловии к его книге «К критике политической экономии»: «В общественном производстве своей жизни люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения - производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание» [1, с. 6].
Современные социальные философы часто просто заменяют данную схему другими, более модными. Мы же попробуем дать её краткий анализ с заявленных системных позиций. Во-первых, здесь допускается смешение двух категориальных рядов: общефилософского (бытие и сознание) и сфер и институтов общественной жизни, образующих базис, «надстройку» и «формы общественного сознания». «Бытие» фактически отождествляется с базисом, с экономикой материального производства. Во-вторых, несмотря на многочисленные дискуссии в советский период, так и не удалось представить системный (т.е. удовлетворяющий требованию необходимости и достаточности) список элементов «надстройки» и «форм общественного сознания». Где, к примеру, место в этой схеме культуре, науке, да и самому человеку?
Переходя к нашей схеме, введем исходные понятия.
Бытие общества во всей полноте его проявлений не сводится к объективной реальности (материи) как одному из видов бытия и тем более к экономическому базису. Назовем бытие общества в целом его жизнедеятельностью.
Субъектом жизнедеятельности является социально-антропологическая целостность (САЦ), представляющая собой единство общества в целом, общностей и отдельных личностей.
Введем теперь категориальные ряды, определяющие атрибутивную специфику САЦ и её жизнедеятельности, а затем постараемся уточнить основные из входящих в эти ряды понятий.
Ряд функциональных уровней САЦ и каждого из её компонентов: природный, социальный и психологический. Эти уровни не находятся «рядом друг с другом», но характеризуют в разных отношениях любые формы субъекта и его жизнедеятельности, поскольку они различаются по своим функциям: приспособление к среде, изменение среды и самого себя и самоценность внутренней душевно-духовной жизни (психология в данном контексте не сводится к программному обеспечению природного и социального поведения). Например, рука как часть тела, как обученная рука и как рука любимого человека (то же самое относительно потребностей и т.д.). По опыту знаю, что такой подход с трудом поддает-
ся усвоению, его просто пропускают мимо глаз и ушей.
Ряд бытийных сторон САЦ и её жизнедеятельности, представляющих собой интерпретацию на человека и общество онтологических видов бытия и также атрибутивных в разных отношениях любым их проявлениям. Интерпретацией объективной реальности (материи) является жизнедеятельность как естественноисто-рический процесс, в рамках которого САЦ существует по объективным законам (отношениям, с необходимостью или вероятностью повторяющимся при определенных условиях). Интерпретацией субъективной реальности (я рассматриваю её как всеобщий атрибут любого существования, в основе которой лежит неповторимое начало) выступает деятельность субъекта как проявление его идеальных проектов, за которыми в глубине стоят ценности - аксиоматические для данного субъекта основания выбора целей и средств деятельности. В рамках естественноисторического процесса как объективной среды, в которой возникают и реализуются субъективные проекты и ценности, объективное бытие (а не бытие вообще) определяет субъективную реальность («сознание»). Напротив, деятельность (проявление субъективной реальности) определяет доопределение бытия, осуществляемое субъектом на основе его проектов и в соответствии с его базовыми ценностями. САЦ как результат естественноисторического процесса выступает как естественноисторическая формация (обобщение марксова понятия общественно-экономической формации, суть которого будет раскрыта чуть ниже), а как результат деятельности - в качестве культуры. Последнее понятие никак не вписывалось в рамки исторического материализма, ибо в нем жизнедеятельность сводилась к естественноисторическому процессу, по отношению к которому деятельность оказывалась лишь способом реализации объективных законов, т.е. субъективное «в конечном счете» редуцировалось к объективному.
Интерпретацией присутствия трансцендентной реальности (духовной основы целостности мирового бытия) в жизни общества является глубинное общение (термин Г.С. Батищева) души с Духом, что выражается в наличии и характере духовной
атмосферы, доминирующей в САЦ. Минимизация и искажение этой атмосферы ведет к формированию антижизненной и античеловеческой направленности САЦ, что мы и видим в цивилизации, порождаемой неправедно проводимой глобализацией.
Характер взаимодействия естествен-ноисторического процесса и деятельности (естественноисторической формации и культуры) в «эфире» духовной атмосферы позволяет реализоваться жизнедеятельности в определенном образе жизни - том пути, который прокладывает субъект, руководствующийся своими ценностями, в объективных условиях, препятствующих или благоприятствующих его выбору.
Категории бытийного ряда могут показаться «слишком абстрактными», если не сделать следующий шаг от абстрактного к конкретному, не понять их как атрибутивные характеристики любых проявлений предметного ряда. В этот ряд входят сферы жизнедеятельности и институты, каждый из которых необходим, а все вместе необходимы и достаточны для существования и воспроизводства существования САЦ, т.е. для её функционирования, развития.
Сама идея сферного представления общественной жизни была выдвинута и развита Л.И. Семашко (Семашко Л.И. Сферный подход. СПб. 1992); в контексте моей концепции она получила самостоятельную интерпретацию. Сферы - это предельно общие области жизнедеятельности, которые различаются по предмету на их «входе» и конечному продукту на «выходе». Проведя мысленный эксперимент «коллективной робинзонады», нетрудно увидеть, что любому обществу, чтобы начать и продолжить свое существование необходимо и достаточно: иметь вещество и энергию и переработать их в продукты материальной жизнедеятельности (материальная сфера); обладать информацией, перерабатываемой в идеальные проекты, управляющие жизнедеятельностью (духовная сфера); иметь биологических индивидов и формировать из них людей, удовлетворяющих требованиям САЦ (сфера формирования человека); поддерживать определенный уровень единства системы общества в целом в условиях разнообразных и противоречивых тенденций и интересов подсистем, образующихся в названных выше сферах (организацион-
ная сфера). Все остальные подразделения находятся внутри этих сфер или могут образовываться на их пересечении.
Важно понять, во-первых, что ни одна из этих сфер не является «абсолютным началом», порождающим другие и, в «конечном счете» (как любил говорить Ф. Энгельс относительно «базиса»), диктующим им следование её объективным законам. Они выступают по отношению друг к другу не как причина и следствия (даже и с учетом обратного влияния), но как необходимые и достаточные компоненты для определенного уровня взаимодействия, обеспечивающего существование САЦ и переход на следующий уровень взаимодействия и существования (то есть расширенного воспроизводства). Это взаимодействие и является полной причиной результатов жизнедеятельности. Во-вторых, сферы - это не просто области общественного производства: марксистские термины «духовное производство» или «производство человека человеком» всегда резали мне слух. Для их полной характеристики к ним надо приложить предыдущие категориальные ряды. И тогда окажется, что субъект и его жизнедеятельность в них всегда выступают в природном, социальном и психологическом аспектах, и эта жизнедеятельность одновременно, но в разных отношениях и с разной степенью выраженности, содержит в себе и естественноисторический процесс (собственно производство, подчиняющееся объективным законам), и деятельность, в которой реализуются идеальные проекты и базовые ценности, и глубинное общение, свидетельствующее о мере её одухотворенности. В любой из сфер в рамках естествен-ноисторического процесса люди действуют «независимо от их воли и сознания», а в рамках деятельности, - напротив, преобразуемая реальность определяется их волей и сознанием. И эти противоположные зависимости не исключают, но взаимно дополняют друг друга.
Внутри названных сфер и на их пересечении формируются различные институты - учреждения, объединяющие и регулирующие различные предметные формы жизнедеятельности. Их не следует путать с «похожими» универсальными видами жизнедеятельности, в которых выражается сущностная специфика человека. Универсальные виды присутствуют в той
или иной мере в любой предметной форме, но один из них оказывается доминирующим, специфическим для получения данного конечного продукта. Например, и познание, и эстетическое освоение действительности, и политический уровень общения есть в таких институтах, как наука, государство и искусство. Но именно познание задает специфику науки, эстетическая жизнедеятельность - искусства, политическое общение - государства. В свою очередь, в каждом из институтов имеют место естественноисторический процесс, деятельность, глубинное общение и соответственно их результаты «оседают» в ес-тественноисторической формации, культуре и духовной атмосфере и формируют «обустройство» образа жизни в целом.
Теперь мы можем более конкретно представить себе содержание естествен-ноисторической формации. Это - на атрибутивном уровне - система сфер жизнедеятельности, которые, напомним, необходимы и достаточны для существования формации. Данный уровень подлежит ведению социальной философии. История же, понятно, переходит и на более детальный уровень конкретизации, рассматривая и те институты, которые не носят атрибутивного характера, не обязательно присутствуют в любом обществе и на любом этапе развития. Так, организационная и духовная сфера в тех или иных формах присутствуют везде, а государство и наука соответственно - не на всех этапах и не во всех культурах. Поэтому, стремясь к системному анализу содержания формации, мы не должны смешивать, допустим, политическую деятельность, объективные законы существования института политики в рамках организационной сферы и организационную сферу как таковую. В марксистском понимании состава «надстройки» такие различения отсутствовали.
Различные модели общества как особого рода формации, представленные в социальной философии, отражают частные ситуации, имевшие место в истории или принципиально возможные. Действительно, на определенном этапе и в определенной культуре может доминировать экономика (материальная сфера), и в этом интервале уместно использование марксо-вой модели общественно-экономической формации. Но, переходя к другим историческим ситуациям, мы видим уместность использования моделей «общественно-религиозной формации» типа М. Вебера или А. Тойнби. В других же случаях весьма бы пригодилась ещё не построенная модель «общественно-политической формации» и т.д. Но, дабы не приписывать таким частным моделям всеобщего объяснительного значения (что немедленно превращает их в то, что В.С. Соловьев называл «ложными отвлеченными началами»), необходимо понимать их в контексте общего инварианта - естественноисторической формации, включающей в себя предметные сферы, наличие и определенное соотношение которых имеет место в любых частных случаях. Поясним это аналогией с медициной. В общем случае любая болезнь имеет в качестве полной причины взаимодействие внешнего патогенного фактора и внутреннего состояния организма. Однако в ряде болезней явно доминирует сила внешнего возбудителя (например, массовые инфекции), а в других - внутренняя предрасположенность (например, наследственные заболевания).
Итак, мы рассмотрели онтолого-ме-тодологическую схему бытия и изучения жизни общества пока, так сказать, на статическом уровне, выявив общую структуру взаимодействия необходимых и достаточных атрибутивных факторов.
(Продолжение следует)
1. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С. 6.
