CC BY
83
глобализация: полемика цивилизаций
УДК 330(075) ББК 65.5
Ю.Н. Гладкий, В.Н. бочарников
новый «шелковый путь» и место россии в глобализации «по-китайски»
Анализируется проект нового «Шелкового пути» Китая, считающийся экспертами одним из важнейших элементов глобальной стратегии КНР. Отмечается судьбоносная роль проекта для многих стран постсоветского пространства, поскольку речь идет о крупных инвестициях, создании трансграничных коммуникационных коридоров, мощных транс-портно-логистических узлов и т.д. Позиция России в этой связи заключается в том, чтобы роль постсоветских стран не ограничивалась лишь «железнодорожным хребтом» великого торгового пути, чтобы экономическое лидерство великого соседа не подменилось его политической гегемонией. Подчеркивается, что одна из наиболее серьезных проблем российско-китайских отношений - большой дисбаланс между политическими и торгово-экономическими связями двух стран. Общий объем инвестиций Китая в российскую экономику остается сравнительно невеликим, хотя предпринимательская активность китайцев в нашей стране нарастает и становится все более разнообразной.
Ключевые слова:
глобализация, зоны территориального развития, Евразийский Союз, коридоры «Шелкового пути», Шанхайская организация сотрудничества, «Шелковый путь».
Гладкий Ю.Н., Бочарников В.Н. Новый «Шелковый путь» и место России в глобализации «по-китайски» // Общество. Среда. Развитие. - 2017, № 1. - С. 22-28.
© Гладкий Юрий Никифорович - доктор географических наук, профессор, член-корреспондент РАО, заведующий кафедрой экономической географии, Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена, Санкт-Петербург; e-mail: [email protected]
© Бочарников Владимир Николаевич - доктор биологических наук, профессор, ведущий научный сотрудник, Тихоокеанский институт географии РАН, Владивосток; e-mail: [email protected]
Исследования глобализации как ведущей тенденции в современной мировой экономике последних десятилетий проводились параллельно с поиском ответов на следующие вопросы: каков диапазон интерпретаций самого понятия «глобализация»; кто были предтечи так называемых «глобализаторов»; для чего задумывались и осуществлялись процессы глобализации; каковы методы и перспективы их воплощения в жизнь; чем это грозит человечеству и т.п.
В современных дискуссиях чаще всего делается акцент на четыре измерения глобализации: экономическое, технологическое, культурное и политическое, что обнаруживает явное сходство с определением глобализации, традиционно использующимся в США при подготовке документов под названием «Стратегия национальной безопасности» - «как процесса ускорения
экономической, технологической, культурной и политической интеграции» [13]. (Кстати, введение в начале 80-х годов прошлого столетия в научный оборот термина «глобализация» связывается с именами именно англосаксонских политологов Дж. Маклина, Р. Робертсона, Т. Левита и Дж. Мейера).
Из числа отмеченных измерений глобализации наиболее значимым считается экономическое. Оно проявляется в росте транснациональных компаний, расширении финансовых рынков, развитии мировой торговли и т.д. И хотя процесс превращения мировой экономики в единый глобальный рынок товаров, услуг, капитала, рабочей силы и знаний начался давно, только на рубеже последних веков стало очевидно, что глобализация «по-западному» цивилизационному варианту больше не видится в радужных тонах и факти-
чески зашла в тупик. Множество фактов свидетельствует о том, что негативные последствия глобализации, являющиеся продуктом деятельности транснациональной олигархии и мирового рынка, многим странам преодолеть не удается.
С учетом того обстоятельства, что глобальные процессы больше не вписываются в прямолинейную и чересчур оптимистическую концепцию глобализации, США как ее автор и ведущий субъект международных отношений, всерьез задумались о формировании новой глобальной стратегии, означающей новое прочтение стратегии глобального лидерства. Ее очевидная цель - контроль над ключевыми ресурсно-стратегическими регионами мира, за счет чего достигается обладание рычагами глобального управления. Мир вместо «постамериканского» [18], объявляется «плоским» [14], «межполярным» [15] или вообще «бесполюсным» [16], «царством свободы и либеральной демократии», а если кто не воспринимает эти постулаты, объявляется противником глобализации [8].
Не углубляясь в спорные толкования последней, заметим, что в мире кроме США сегодня появились и другие экономически мощные сторонники глобализации, трактующие ее по-своему и предпринимающие конкретные шаги для реализации собственной стратегии роста своего влияния в мире. Речь идет, прежде всего, о Китайской Народной Республике, которая давно уже «вышла» из традиции самообеспечения и намерена осуществить глобализацию «по-китайски». Одним из важнейших элементов объявленной глобальной стратегии КНР («Строительство инновационной, здоровой, взаимосвязанной и инклюзивной мировой экономики») является амбициозная мегаинициатива «Экономический пояс Шелкового пути» (ЭПШП), реализация которой, по мнению многих экспертов, во многом изменит ситуацию в мире, прочно связав Восток и Запад [17]. Многие считают, что с момента начала активной реализации инициативы «шелкового пояса и шелкового пути», объявленной Председателем КНР Си Цзиньпинем в Казахстане в 2013 г. [12], у человечества появится возможность воочию наблюдать «закат глобализации» старого западного толка.
Наглядной ареной подобного «заката» становится, прежде всего, Евразия-континент, переживающая геополитические сдвиги «тектонического» масштаба. Многовековое доминирование Запада, в первую очередь Европы, заканчивается, тем более что спровоцированные им в ми-
нувшем столетии две мировые войны показали исчерпанность силовых способов достижения экспансионистских геополитических целей [3].
Россия, оставаясь в сложных условиях своего противостояния с Западом и активно пытаясь наладить диалог с США, в то же время «отчаянно» нуждается в добрососедских отношениях с Китаем. В статье рассматривается возможное влияние реализации упомянутого долгосрочного проекта на составляющие сравнительно новой геоэкономической биполярной логики в отношениях России и КНР, имеющие отношение не только к социально-экономической сфере, но и геополитической, этнокультурной и экологической.
Корни геоэкономической «ностальгии» Китая. Отразившийся в исторической памяти многих поколений Великий шелковый путь, как известно, представлял собой грандиозный торговый маршрут, проложенный еще во II в. до нашей эры и сыгравший роль источника экономического и культурного обогащения, как Востока, так и Запада.
Сухопутный маршрут, бравший начало в г. Чанъань (нынешний Сиань) и пролегавший через равнину Гуаньчжун, коридор Хэси, Таримскую впадину, вел в оазисы Восточного Туркестана и Ферганскую долину, далее через территорию Северной Персии и Месопотамию выходил к сирийскому городу Гиерополю и, преодолевая Средиземное море, заканчивался в Риме. Конечно, «Шелковый путь», пересекал территорию лишь Российской империи, а не границы нынешней РФ, однако его благотворное влияние на евразийское пространство было очевидно.
Название торговому маршруту дал, естественно, шелк - диковинный для западного мира материал, хотя «путь» с успехом мог быть назван «бумажным», так как именно Поднебесной принадлежит это гениальное изобретение, вытеснившее папирус и пергамент и распространившееся по всему миру. Легендарная трансконтинентальная дорога позволила обмениваться не только шелком (сырцом в нитях и готовыми изделиями) и бумагой. В западном направлении шли караваны с золотом и серебром, драгоценными камнями, пряностями, красителями, экзотичными птицами и зверями, а в восточном, из Центральной Азии и Восточного Средиземноморья - разнообразные шерстяные изделия (ковры, занавесы, покрывала, паласы), предметы византийской и арабской фармакологии, позже - огнестрельное оружие и т.д.
Новосибирск
'X
Барнаул
К И Т А И
-Железные дороги
Автомобильные дороги Морские пути
Рис. 1. Северный и Центральный коридоры Экономического пояса, Шёлкового пути» [5].
о
В обе стороны направлялись пряности и благовония (именовавшиеся «благословенными»), меха, металлические и фарфоровые изделия, лекарства. Истории известны результаты межазиатского общения в сфере архитектуры и градостроительства. Нельзя переоценить роль Шелкового пути в обмене духовными ценностями в области науки, искусства, религии.
По истечении многих столетий интерес к древнему «Шелковому пути» обусловлен поиском новыми суверенными государствами своих геоэкономических ниш, оживлением трансграничной торговли, активизацией инвестиционных процессов с участием экономически окрепшего Китая. Дальновидные власти этой страны прекрасно понимают, что лишь с развитием современной транспортной инфраструктуры удастся существенно расширить емкость своего рынка и раскрыть колоссальный экономический потенциал «придорожных» государств.
Таким образом, в новом проекте прилагательное «шелковый», конечно же, выполняет функцию метафоры, с тем, чтобы отдать дань историческому прецеденту, способствовавшему в свое время сближению Востока и Запада.
Суть и пространственные контуры нового проекта. Оговоримся: речь идет больше о стадии презентации грандиозного проекта «Экономический пояс Шелкового
пути» и медленного согласования позиций заинтересованных сторон. Тем не менее, он уже простимулировал строительство отдельных инфраструктурных объектов в странах евразийского региона, возводящихся «на перспективу». Существенен и тот факт, что китайский проект ассоциируется сразу с тремя «коридорами» Шелкового пути: Северным, Центральным и Южным (морским), из которых в поле нашего зрения лишь Северный «коридор», способный коренным образом изменить геоэкономическую и геополитическую ситуацию в России.
В этой связи напомним: концепция «Нового шелкового пути», выдвинутая председателем КНР Цзиньпином, квалифицируется мировым экспертным обществом как глобальная экономическая стратегия. Включающая проекты «Экономический пояс Шёлкового пути» (рис. 1) и «Морской Шёлковый путь XXI века», она не ограничивается созданием обширной логистической и инфраструктурной сетей от северо-западных границ Республики через страны Центральной Азии, Россию и Иран в Европу, а предполагает реализацию многих других инфраструктурных проектов, призванных опоясать всю планету, соединить КНР транспортными коридорами с Индонезией и Австралией, Юго-Восточной Азией, Ближним Востоком, Тропической Африкой, Латинской и Англо-Саксонской Америкой.
Китай изначально предпринимал попытки реализовать ряд стратегических проектов на платформе ШОС (Шанхайской организации сотрудничества), объединяющей Индию, Казахстан, Киргизию, КНР, Пакистан, Россию, Таджикистан и Узбекистан. (Из числа стран, проявляющих живой интерес к ШОС - государства-наблюдатели - Афганистан, Белоруссия, Иран и Монголия). Поэтому не случайно ядром «шелкового» проекта стала именно Шанхайская организация, участники которой вместе с представителями Центральной и Восточной Европы неоднократно обсуждали вопросы инвестиционного партнерства и расположения логистических сетей и «центров-полюсов» Экономического пояса.
Анализ официальных документов, выступлений председателя КНР Дзиньпина (в частности, 7 сентября 2013 года с лекцией в одном из университетов Казахстана), материалов экономического форума в Сиане (26.09.2014 г.), посвященного вопросам инвестиционного партнерства и т.д. позволяет заключить, что первоочередным планом действий предусматривается сооружение высокоскоростных транспортных магистралей с использованием инновационных технологий, а также развитие соответствующей инфраструктуры. (Укрепление коммуникационного каркаса Поднебесной происходит под девизом «чем быстрее перемещается население, тем товары быстрее расходятся»). Ожидается, что строительство транспортных магистралей «вдохнет» новую жизнь в развитие региональных центров (не только России, но и государства, прежде всего, ШОС), даст стимулы для расширения потенциала логистики, торговли и туризма, возникновению новых рабочих мест и т.д.
Стремясь заручиться поддержкой своего проекта, Китай энергично осуществляет практику заключения предварительных договоров о присоединении стран к своей инициативе, и таких договоров по всему миру уже заключено не менее 30. Многие эксперты считают весьма заманчивой стороной сотрудничества с КНР -его полную «деидеологизацию», опору на «чистый» бизнес. Однако тезис о «полной деидеологизации» нам представляется спорным, несмотря на то, что представители Поднебесной, в отличие от заокеанских «коммивояжеров», действительно, не «усердствуют» в пропаганде величия своей страны, конфуцианских ценностей и, тем более, идеалов свободы и демократии.
Они привносят инвестиции, новые технологии, рабочие места.
Разумеется, формула сотрудничества зависит от экономического статуса партнера: если в слаборазвитые страны поставляются товары китайского ширпотреба, технология скоростных железных дорог и т.д., то, например, Великобритания, взамен китайским инвестициям и рабочей силе, предоставляет более высокого уровня инжиниринг и промышленных дизайнеров.
Так что же в таком случае удерживает некоторые страны от активного присоединения к реализации планов КНР по созданию «Экономического пояса Шелкового пути и Морского Шелкового пути XXI века»?
Ведущие эксперты, оценивающие проект, напоминают, что годы активной экономической экспансии Китая в десятках стран (в том числе, на постсоветском пространстве) обнаруживают признаки стремления вытеснить национальный бизнес из ключевых сфер экономики, подчинить его своим интересам. В качестве иллюстрации приведем хотя бы Чехию, ставшую в последние годы своего рода «экспериментальной площадкой» для реализации китайского проекта в Европе.
Прагматичные местные предприниматели видят в сотрудничестве с Китаем отличные возможности для своего бизнеса, и подобная позиция активно поддерживается руководством страны. В Праге уже существует «Институт нового шелкового пути» (!), сориентированный на бизнес с китайскими компаниями. Крупная Шанхайская компания CEFC приобрела авиакомпанию Travel Service (владеющей крупным пакетом акций ведущего чешского авиаперевозчика Czech Airlines) и крупнейший пивоваренный завод, другая компания -флагман тяжелого машиностроения - Zd as (бывш. Skoda) и его «дочку» - TSPlzen. При этом китайский бизнес очень искусно использует средство, называемой «мягкой силой»: к нему отошла крупная доля в ведущих СМИ, а главный маршрут знаменитого пражского зоопарка теперь будет начинаться с павильона китайских панд, в то время как вольеры с белыми медведями перенесены вглубь парка [10].
В некоторых странах плавное «перетекание» основных фондов в собственность иностранного государства вызывает у национальных элит обоснованное беспокойство. Они полагают, что позволить новому мощному «центру силы» заключить себя в «медвежьи объятия» равноценно
самоубийству. Растущее беспокойство вызывают также повсеместно растущие диаспоры «хуацяо» - важный элемент комплексной мощи «большого Китая».
Серьезные риски связываются также с состоянием природной среды. В декларации, принятой на семинаре Инициативы «Зеленый Шелковый путь», отмечается: «Мы, представители гражданского общества стран Евразии, считаем необходимым объединить наши усилия, чтобы строительство «экологической цивилизации» стало центральной задачей для интеграционных процессов в Евразии в целом. Мы убеждены, что устойчивое развитие возможно только в том случае, когда в его основе лежат экологически выверенные процедуры стратегического планирования с широким общественным участием» [2]. Эта мысль особенно ярко прозвучала в выступлении директора Эколого-энерге-тического рейтингового агентства «Интерфакс-ЭРА» А.А. Мартынова, подытожившего: «Шелковый путь - это не дорога, это некая идеология. И вот вопросы экологии в этой идеологии и есть предмет беспокойства» [2].
место России в глобализации «по-китайски». Итак, новый «Шелковый путь» -это долгосрочный проект КНР, преследующий цель установить новые «торговые мосты», в том числе с лидером евразийской зоны - нашей страной, обладающей особо притягательным для южного соседа при-родно-ресурсным потенциалом. Являясь локомотивом экономического развития для десятков государств на трех континентах, Китай действительно способен придать ощутимый импульс российским регионам, особенно восточным. Именно поэтому активизация инвестиционного взаимодействия стран-соседей воспринимается Россией в качестве одного из приоритетов развития стратегического партнерства.
Наметившееся в предыдущие десятилетия сотрудничество в сфере лесного хозяйства, добычи минерального сырья и энергетики сегодня расширяется за счет проектов в области сельского хозяйства, строительства, инфраструктуры, автостроения и даже высоких технологий. В реализации проекта новый «шелковый путь» Китаю окажутся весьма полезными многочисленные двусторонние фонды и созданные в последние годы международные банки: Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ - создан по инициативе Китая), Российско-Китайский Инвестиционный Фонд (РКИФ) и Новый
банк развития БРИКС (создан по инициативе России).
В числе достаточно крупных проектов с участием китайского капитала, реализуемых лишь на территории, примыкающей к границе с КНР, - центры глубокой переработки древесины в г. Амурске, а также в селах Пашково и Нижнеленинское; рудник по добыче и обогащению железо-марганцевых руд на Южно-Хинганском месторождении; горно-металлургический комплекс в Приамурье (в который войдут Кимкано-Сутарский и Олекминский горно-обогатительные комбинаты) [6]. К ним следует добавить заводы по сборке китайских автомобилей и производству автокомпонентов в различных городах Центральной России, торгово-выставоч-ный Комплекс «Гринвуд» в Путилково в Подмосковье, многофункциональный комплекс ЗАО «Балтийская жемчужина» в Санкт-Петербурге и др. Большой резонанс в средствах массовой информации вызвали российско-китайский проекты «Курорты Северного Кавказа», курорт «Байкал» в Бурятии, строительство жилых комплексов «Мортон» в Балашихе и Лобне и др. [6].
Многие эксперты, как из Поднебесной, так и из России, уверяют, что «шелковая мегаинициатива» - многообещающая возможность для соразвития обеих национальных экономик, особенно - для нашей. Строительство скоростных дорог, логистических систем и многочисленных совместных предприятий, даст возможность, утверждают они, наконец, обустроить необозримые просторы евразийского континента и придать новый толчок российско-китайской интеграции.
Правительство РФ особые надежды возлагает на активное участие Китая в развитии территорий опережающего развития (ТОР), на которых устанавливается особый правовой режим ведения бизнеса с предоставлением льготных налоговых условий. В отличие от традиционных «особых экономических зон», ТОР создаются под конкретных крупных инвесторов, которых в КНР множество. Предполагается, что характер деятельности таких территорий будет полностью соответствовать предложению Президента РФ, изложенному им в ежегодном послании Федеральному собранию 12 декабря 2013 г.: «создать на Дальнем Востоке и в Сибири сеть специальных территорий и зон опережающего экономического развития с особыми условиями для создания несырьевых производств, ориентированных в том числе и на экспорт».
Этим надеждам, по-видимому, уготована трудная судьба. Анализ первых шагов по созданию таких ТОР, как «Хабаровск» и «Комсомольск» в Хабаровском крае, «На-деждинская» в Приморском, «Белогорск» и «Приамурская» в Амурской области, «Михайловская» в Приморском крае, «Беринговский в Чукотском АО, «Индустриальный парк «Кангалассы» в Якутии, свидетельствует, что в несырьевые производства экспортной направленности китайские бизнесмены инвестировать не торопятся.
Важно отметить и тот факт, что создание упомянутых территорий таит в себе некоторые скрытые риски. По мнению некоторых оппонентов Федерального закона от 3 декабря 2011 года №392-Ф3 «О зонах территориального развития в Российской Федерации» [11], территории опережающего развития «создаются не для тех, кто уже работает в регионе, а только для тех, кто еще может прийти в эти территории. А вот кто именно придет и с какими дальними намерениями - это еще большой вопрос, учитывая, в частности, крайнюю неопределенность содержащихся в законе регулятивных положений относительно доли иностранных инвестиций и рабочей силы - мигрантов» [1, с. 73]. Действительно, в законе территории опережающего развития наделяются правами, которыми не обладают даже субъекты Федерации (отмена ограничений для трудовых мигрантов, массовое привлечение иностранных граждан к управлению на территории ТОР и т.д.). Это обстоятельство дает основание некоторым аналитикам называть закон «миной замедленной действия» и даже «правовой формой «китаизации России».
В целом, состояние российско-китайского сотрудничества в экономической сфере пока не свидетельствует о какой-то «исключительности» инвестиций из Китая в Россию, ни по объему, ни по структуре. Согласно официальной статистике ЦБ РФ, в начале второй декады XXI в. крупнейшими инвесторами в экономику нашей страны были Кипр, Нидерланды, Ирландия, Виргинские острова, Багамы, а не соседнее дружественное государство - один из центров экономической мощи в мире. Это выглядит настоящим парадоксом. Конечно, в последние годы отмечена положительная динамика роста китайских инвестиций (особенно на фоне потери прежних позиций «цивилизованными оффшорами), но они все еще уступают показателям некоторых стран-инвесторов, с которыми, в отличие от КНР, у нашей страны даже нет
договоров о долгосрочном стратегическом партнерстве.
Многие представители научного экономического сообщества убеждены, что реализация принципов «Шелкового пути» может привести если не к полному вытеснению российского бизнеса из отдельных сфер экономки, то резкому ослаблению его позиций. Аргументы: очевидное стремление китайских инвесторов поставить под жесткий контроль создающиеся транспортные артерии и основные инфраструктурные объекты, в то время как наша страна (и ЕврАзЭС в целом) заинтересована в сопряжении евразийской интеграции и «экономического пояса шелкового пути». Некоторые страны Центральной Азии и Восточной Европы, получая щедрые инвестиции и «безоговорочно» присоединяясь к китайскому проекту, особо не обременяют себя мыслями о возможной утрате экономической самостоятельности. Ясно, что стратегическая позиция РФ в этой связи более продумана и взвешена: «Шелковый путь» - это грандиозный китайский проект, и наша страна не может автоматически присоединиться к нему в качестве «приводного ремня». Россия готова к тесному сотрудничеству с КНР в тех сферах, которые ей интересны и выгодны.
Весьма показательна в этом отношении и позиция некоторых китайских экспертов. Так, в известной Синей книге «Доклад о развитии АТР», опубликованной в 2013 г. Институтом азиатско-тихоокеанской и мировой стратегии Академии общественных наук Китая, излагается откровенная мысль о том, что вероятность восстановления союзнических отношений между Китаем и Россией невелика [9]. Причина этого китайским аналитикам видится в том, что наша страна, с одной стороны, рассматривает Центральную Азию в качестве своей «сферы влияния», с другой - ей, дескать, трудно соперничать с КНР в масштабах реального содействия странам региона в социально-экономическом развитии. Отсюда делается вывод: неизбежность превращения Китая в ведущую силу в Центральной Азии обусловливает пассивную роль РФ в углублении торгово-экономического сотрудничества с Поднебесной [9].
К этому следует добавить, что зависимость КНР от российских энергоресурсов, по всей вероятности, сильно преувеличивается. Согласно данным, импорт нефти из РФ в последние годы составлял лишь около 6%, а природного газа - 4% от всех поставок соответствующих углеводородов [7]. Разумеется, эти цифры могут коле-
баться, но лишь на несколько процентных пунктов, поскольку Китай не планирует чрезмерно зависеть от российских энергоресурсов; к тому же, он обладает потенциально крупнейшими в мире запасами сланцевого газа [4, с. 25]. В долгосрочной перспективе более востребованными окажутся минеральные и лесные ресурсы России, а также пресная вода, пахотные земли.
Отмечая судьбоносную роль проекта «Экономический пояс Шелкового пути» для многих стран постсоветского пространства, подчеркнем: его реализация зависит от согласованности позиций всех заинтересованных государств, чего достичь нелегко. Сам масштаб проекта, разновек-торность запросов, борьба государств за свой суверенитет, порождают определенные сложности, объясняющие «точечный» характер инвестиций КНР.
Россия - страна, несопоставимая по своему природно-ресурсному, экономическому, военному и политическому потенциалу с другими государствами на постсоветском пространстве. Поддерживая китайскую мегаинициативу, наша страна рассчитывает на тесное сопряжение евразийской
интеграции и «экономического пояса шелкового пути», на активное участие великого соседа как в развитии наших территорий опережающего развития (ТОР) на Дальнем Востоке, так и в реализации целого блока проектов в Южном федеральном округе и других регионах.
Поддерживая широкое участие Китая - экономически наиболее мощного государства макрорегиона - в создании Сообщества Большой Евразии, Россия исходит из того, что экономическое лидерство великого соседа ни в коем случае не должно перерасти в политическую гегемонию. Ведь последнее неизбежно произойдет в том случае, если после введения в строй создаваемых Поднебесной трансграничных коммуникационных коридоров и мощных транспортно-логистических узлов Евразийский Союз превратится в одну из коммуникационных частей китайского суперпроекта для связей с Западной Европой. Как остроумно заметил известный геополитик, нельзя допускать, чтобы «демократическая "петля Анаконды"» была заменена «коммунистической "нитью жемчуга"» [3].
Список литературы:
[1] Бухвальд Е.М., Валентик О.Н. Территории опережающего развития: падение или иллюзия? // Вопросы практической экономики. - 2014, № 2. - С. 72-84.
[2] Декларация Инициативы «Зеленый Шелковый путь». - Интернет-ресурс. Режим доступа: Green-SilkRoad.ru
[3] Дергачев В.А. Евразийские коммуникации XXI века // Судоходство. - 1997, № 5-6. - С. 3-18.
[4] К Великому океану - 2. «Российский рывок в Азии». - Международный клуб Валдай. - 2015, июнь. -84 с. - Интернет-ресурс. Режим доступа: http://vid-1.rian.ru/ig/valdai/Twd_Great_Ocean_2_Rus.pdf
[5] К Великому океану - 3. «Создание Центральной Евразии. - Международный клуб Валдай. Июнь, 2015. - Интернет-ресурс. Режим доступа: http://ru.valdaiclub.eom/a/reports/k-velikomu-okeanu-3/
[6] Китайский бизнес в России: много, но мало. - Интернет-ресурс. Режим доступа: http://chinalogist. ru/book/articles/analitika/kitayskiy-biznes-v-rossii-mnogo-no-malo
[7] Кучук И.В., Фокин Н.И. Присутствие Китая в экономике России: формы, динамика, прогноз // Информационно-аналитический бюллетень «У карты Тихого океана». - 2012, № 25. - С. 223.
[8] Сизов В.Ю. Глобализация и стратегия США // Россия-Америка в XXI веке. - 2009, № 3. - Интернет-ресурс. Режим доступа: http://www.rusus.ru/print.php?id=158
[9] Синяя книга: вероятность восстановления союзнических связей между КНР и РФ невелика // «Жэнь-минь жибао» онлайн. - 27.12.2013. - Интернет-ресурс. Режим доступа: http://www.russian.xinhuanet. com
г^-
0 см см
01
Z
CD
I—
СП СО
CD Ci
О
О СП I—
о
CD
[10] Сикамова А. Китай наступает // Пражский телеграф. - 26.03. 2017. - Интернет-ресурс. Режим доступа: http://ptel.cz/2017/03/kitaj-nastupaet/
[11] Федеральный закон от 3 декабря 2011 года №392-Ф3 «О зонах территориального развития в Российской Федерации».
[12] Этот день в истории. Агенство Синьхуа. - Интернет-ресурс. Режим доступа: http://russian.cri.cn/3060/ 2016/09/07/1s589195.htm
[13] A National Security Strategy for a New Century. Washington D.C.: The White House. - 1999, December. - P. 1.
[14] Friedman T.L. The World is Flat: A Brief History of the Twenty-First Century. - New York: Farrar, 2005. -484 p.
[15] Grevi G. The Interpolar World: A New Scenario // Occasional Paper. - № 79. - Paris: EU Institute for Security Studies, 2009, June. - P. 5-39.
[16] Haass. R.N. The Age of Nonpolarity: What Will Follow US Dominance? // Foreign Affairs. Vol. 87. - 2008, № 3. - P. 38-46.
[17] Ramo J.C. Beijing consensus. - Foreign Policy Centre. The Mezzanine Elizabeth House. - London, 2004. -74 pp.
[18] Zakaria F. The Post-American World. - New York: WW. Norton, 2008. - 292 pp.
