«Новые левые» в Европе. (обзор) Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

О.А. Жирное

«Новые левые» в Европе (Обзор)

Аннотация. Рассматривается феномен «новых левых» в европейском левом движении, дается их классификация в соответствии с их программными установками, оценивается деятельность на национальном и региональном уровнях, их позиция по отношению к наиболее актуальным проблемам, перспективы движения.

Abstract. The new left' phenomena in European Left movement, the classification of new left'parties in compliance with theirs programs, as well as their national and international activities, position vis-à-vis to urgent problems, political prospects of the new left'parties are analyzed.

Ключевые слова: капитализм, социализм, демократический социализм, реформизм, социал-демократия, левое движение, традиционные левые, «новые левые».

Keywords: capitalism, socialism, democratic socialism, reformism, social democracy, the Left movement, traditional left, the «New left».

«Новые левые» в партийной системе европейских стран

Политический спектр левого движения в Европе довольно широк и простирается от социал-демократических и альтернативных зеленых до классических коммунистических партий. В настоящем обзоре речь пойдет о тех левых партиях, которые по своему самоопределению (самоидентификации) считают себя в политике левыми, но не относят себя ни к социал-демократическим партиям, ни к партиям «зеленой альтернативы». Устоявшегося и общепринятого понятия для обозначения этой

37

группы партий пока еще не существует. В работах немецких исследователей Фонда Розы Люксембург эти партии именуются «левыми партиям» (Linksparteien), а в англоязычной литературе используется термин «крайне левые партии» (Far Left Parties). Мы же в дальнейшем будем именовать их «новыми левыми». В Европе к концу первого десятилетия XXI в. насчитывалось более 60 такого рода партий, союзов и групп. Одним из критериев (хотя и не самым надежным) принадлежности тех или иных партий к рассматриваемому семейству левых партий немецкие исследователи считают членство в одном из европейских объединений «новых левых». Таковыми на нынешний день являются: Европейские левые (The European Left Party- EL), Форум новых европейских левых (Das Forum der Neuen Europäischen Linken - NELF), Альянс северных зеленых левых (die Allianz der Nordischen Grünen Linken - NGLA), Европейские антикапиталистические левые (European Anticapitalist Left - EACL). В группу «новых левых» включены также партии, депутаты которых входят в состав объединенной фракции «новых левых» в Европарламенте.

Таким образом, к «новым левым» относятся партии, которые определяют себя как партии, находящиеся слева от социал-демократии, а не просто расположенные на левом фланге социал-демократии. По убеждению «новых левых», левая социал-демократия является недостаточно левой, а то и вообще не может быть отнесена к левому политическому спектру [March (b), p. 3].

Партии, которые позиционируют себя слева от социал-демократии, существуют почти во всех странах Европы. Их состав довольно пестр, и все они заметно отличаются друг от друга и по своим программным установкам, и по стратегиям действий. Для распознавания и определения местоположения партий различных систем (как правых, так и левых) на европейском уровне немецкая исследовательница Корнелия Хильдебрандт (Фонд Розы Люксембург) использует понятие «партийная семья». К партийной семье левых она относит социал-демократов, Зеленых и тех, кого мы именуем «новыми левыми». Учитывая многочисленность партий «новых левых», К. Хильдебрандт предприняла попытку определения местоположения партий «новых левых» в общем семействе левых партий Европы, основываясь как на результатах исследований, так и на самопозиционировании «новых левых». Результаты этой 38

работы исследовательница отобразила в таблицах, которые приводятся ниже. В табл. 1 определяется положение «новых левых» в общем спектре левого движения.

Таблица 1

Классификация семейства левых партий Европы

Семейство партий Социал-демократические партии Партии «новых левых» Зеленые партии

1 2 3 4 5

Основное направление (течение) Социал-демократическое направление Направление демократического социализма Коммунистическое направление Зеленое (экологическое) направление

Анализ состояния современного общества XXI в. - мощнейший исторический прорыв со времен индустриальной революции; возможности развития неоднозначны: либо общество, основанное на принципах социал-демократии, либо разнузданное насилие Глобальный финансовый капитализм в условиях гегемонии неолиберализма в сочетании с усиливающимся классовым расслоением и новыми возможностями освобождения Империализм как высшая стадия развития капитализма; исторически новое переплетение Противоречие между производством, разрушающим природные основы жизни, и возможностями экологического и гуманитарного переустройства общества

Взгляд на центральный конфликт Противоречие между нерегулируемой глобализацией и социальной демократией Равноценность различных социальных конфликтов: между трудом и капиталом; мужчиной и женщиной; природой и обществом Доминирование конфликта между трудом и капиталом Центральное положение экологических проблем

1 2 3 4 5

Цель общественного развития Социал-демократия как сочетание социального государства с общественным и экологическим регулированием рыночного хозяйства Демократическое, солидарное общество, в котором человек может жить в условиях социальной безопасности и свободного самоопределения Общество свободных и равноправных граждан без эксплуатации и угнетения Стабильное и мирное общество, социальная гармония

Пути преобразования общества Эволюционное развитие, осуществляемое с помощью реформ Процесс трансформации (преобразований) с радикальными реформами Революционное преобразование общества Эволюционное экономическое развитие с учетом экологического фактора; новый экологический курс (Green New Deel)

Политический выбор/ Стратегические партнеры Левоцентристские союзы с привлечением профсоюзов и общественных организаций Красные - красно-зеленые коалиции и союзы с левыми и антика-питалистиче-скими движениями Ориентация на рабочее движение, профсоюзы и антикапиталистические движения

Источник: Hildebrandt (b), S. 11.

Комментируя приведенные в табл. 1 данные, К. Хильде-брандт отмечает, что все левые партии в той или иной мере являются социально ориентированными, причем левые партии решительнее, чем все остальные, отвергают рыночное хозяйство. Что касается социал-демократов, то К. Хильдебрандт обращает внимание на то, что они и после провала так называемого «третьего пути», одной из целей которого было достижение большей социальной справедливости в условиях рыночного хозяйства, продолжают поиски политического подхода, способного обеспечить решение этой проблемы. Сходную проблему пытаются решить и Зеленые.

«Новые левые», замечает она, избегают широко говорить об этом противоречии в своих программных документах и стремятся увязать защиту социального государства с перспективами преобразования существующей системы или ее ликвидации. Однако в своей практической политике на национальном или общеевропейском уровнях они не могут игнорировать существование этой проблемы [НШеЬгап^ (Ь), Б. 10].

Партии левого политического лагеря различаются и в определении социокультурного конфликта. На высшие ценности свободы опираются партии Зеленых, значительно ниже ценятся таковые у традиционных коммунистических партий. Заметно различаются левые партии и в том, что касается одобрения, критики или отрицания существующей общественной системы, взглядов на необходимые преобразования в обществе. На формирование реальной политики левых влияет и их политический потенциал. Существенно различаются левые партии и в том, что касается средств и путей достижения поставленных ими целей, выбора стратегических партнеров [НШеЬгап^ (Ь), Б. 10].

Одной из особенностей левого политического ландшафта является разнообразие партий и их раздробленность. В их рядах есть партии с большой историей - социал-демократические и коммунистические партии. Имеется и большое количество молодых партий, образовавшихся в результате роспуска, раскола или слияния ранее существовавших партий. Возникли и совершенно новые политические организации. Таким образом, считает К. Хильде-брандт, «можно говорить об очень динамичном, постоянно изменяющемся партийном ландшафте левых партий в Европе». К ним она относит коммунистов-ортодоксов, коммунистов-реформаторов, социалистические, левые социал-демократические, лево-зеленые, троцкистские и другие партии. В одних странах, замечает К. Хильдебрандт, доминирует одна левая партия, в других действуют две и даже больше левых партий, проводящих заметно различающуюся политику и, соответственно, обладающих разным политическим и парламентским весом [НМеЬгап^ (Ь), Б. 12].

В следующей табл. 2 приводится классификации «новых левых» по подгруппам. Распределение «новых левых» по подгруппам основывалось на самоидентификации партий, их взглядах на капитализм, видении моделей альтернативного развития, выборе пу-

тей и средств достижения поставленных целей, оценке коммунистического наследия (отношение к сталинизму, к советской модели социализма), способности адаптироваться к меняющейся социальной обстановке, способности и готовности сотрудничать с другими партиями, в том числе и в составе коалиций. Отсюда их разграничение на ортодоксальные и реформистские коммунистические партии, левые социал-демократические партии, плюралистические левые и лево-зеленые союзы (партии). Учитывалось и различие в программных установках, стратегиях деятельности и принципах организации, которые неизбежно менялись с изменением политической обстановки в соответствующих странах.

Таблица 2

Классификация партийного семейства «новые левые»

Коммунисты-ортодоксы Коммунисты-реформаторы Левые социал-демократы Левые социалисты Зеленая альтернатива

1 2 3 4 5 6

Примеры Компартия Греции; Компартия Португалии; Компартия Словакии Компартия Франции; Партия итальянских коммунистов (РаС1); Компартия Австрии Социалистическая народная партии (Дания); Социалистическая партия (Нидерланды) Синаспизмос (Греция); Левый блок (Португалия); Объединенные левые (Испания); Левые (Германия, Исландия) Социалистическая левая партия (Норвегия), Лево-зеленое движение; Единый список красно-зеленых (ЭК)

Критика капитализма Антикапитализм, центральный конфликт -конфликт между трудом и капиталом Критика ка-питалисти-ческого общества; центральный конфликт -конфликт между трудом и капиталом; феминизм и экология Критика капиталистического общества; изменения в рамках капитализма и за его пределами Представлен весь диапазон критики капита-листи-ческого общества Равны по своей значимости экологические, эко-номиче-ские и феминистские проблемы

1 2 3 4 5 6

Альтернативы общественного развития/ Пути достижения Коммунистическое общество после длительного переходного периода, революционный путь Коммунистическое общество через процесс революционной трансформации Солидарное общество с развитыми структурами демо-кратиче-ского участия Демократический социализм как альтернативная система капита-листическо-му обществу через процесс эмансипации Создание социально справедливого, экологически устойчивого общества с чертами феминизма

Социальная база (Социальное измерение) Нижние социальные слои - промышленные рабочие, нижние слои служащих, безработные, профсоюзы Рабочие, служащие, прежде всего социальной сферы, в меньшей степени пенсионеры, безработные Электорат из нижних и средних слоев (кадровый состав работников и служащие государственных учреждений) Служащие, граждане с высшим образованием, частично альтернативные левые, «новые» бедные и безработные Служащие государственных учреждений, студенты, большей частью женщины

Потенциальные партнеры Претензии на авангардную (ведущую) роль и готовность к созданию союзов с профсоюзами и социальными движениями Равноправное сотрудничество с широкими социальными движениями Акцент на политические союзы с социал-демократами, «зелеными», профсоюзами и социальными движениями Широкие политические и общественные союзы с профсоюзами и социальными движениями Красная -красно-зеленая политика и общественные союзы

Проекты/Программы Социализм ХХ1 века Преобразование капи-талистиче-ского общества Солидарное общество: социал-демократическое и экологичное Социально-экологическая трансформация (с упором на социальные проблемы) Эколого-социальная трансформация (социальный, экологический и феминистский аспекты)

Формы борьбы Традиционные формы борьбы (забастовки, демонстрации) Традиционные формы борьбы и использование новых форм борьбы Традиционные и новые демократические формы борьбы Сочетание разнообразных форм борьбы Сочетание разнообразных форм борьбы

Источник: НШеЬгап^ (Ь), Б. 18-19.

Эти различия обусловили многообразие партийных проектов и, соответственно, пестроту партийного ландшафта «новых левых», его фрагментацию. Тем не менее общим для всех партий, расположенных левее социал-демократии, является стремление создать общества, характеризующиеся большей социальной справедливостью и демократизмом, миролюбием, большей заботой об окружающей среде. Отличия же связаны c разной степенью критики капитализма, несовпадением точек зрения на характер и объем необходимых реформ, системных трансформаций. По мнению, К. Хильдебрандт, причинами слабости и фрагментации «новых левых» являются не только разногласия и конфликты между самими «новыми левыми», но и внешние факторы (политическая обстановка в мире, соотношение сил в той или иной стране, политика правящих буржуазных партий) [Hildebrandt (b), S. 17-19].

Предлагаются и иные варианты классификации «новых левых». Так, политолог Люк Марч (Эдинбургский университет), учитывая их самоопределение, отношение к демократии и капитализму, к историческому наследию и некоторые другие черты, выделяет два основных подтипа «новых левых». К первому подтипу он относит «радикальные левые партии». «Радикальные левые» хотя и стремятся к коренным системным преобразованиям капитализма, тем не менее признают демократию (по крайне мере в теории). Их целью является не революция, а сохранение социал-демократического консенсуса относительно государства всеобщего благосостояния (социального государства), сочетаемого с феминизмом, охраной окружающей среды и евроскепсисом. Антикапитализм «радикальных левых» ограничивается оппозицией неолиберальному глобализированному капитализму, в общих чертах ассоциирующемуся с «Вашингтонским консенсусом». Вместе с тем они не являются сторонниками возврата к плановой экономике и выступают за смешанную рыночную экономику с сохранением предприятий мелких и средних собственников [March (b), p. 3].

Ко второму подтипу отнесены «крайне левые партии», которые демонстрируют гораздо большую враждебность к либеральной демократии и, как правило, отвергают любые компромиссы с буржуазными политическими силами, включая социал-демократию. «Крайне левые» делают упор на внепарламентские формы борьбы и определяют «антикапитализм» гораздо более определенно, как 44

правило, рассматривая крупные частные предприятия как безусловное зло [March (b), p. 3].

По сравнению с международным коммунистическим движением недавнего прошлого «новые левые» (радикальные и крайне левые) пережили, замечает Л. Марч, процесс заметной дерадикали-зации. В большинстве европейских стран (за исключением Франции, Португалии и Испании) это маргинальные политические силы, представленные немногочисленными партиями, именующими себя «революционными партиями». К их числу Л. Марч относит троцкистские и маоистские фракции. Характерным для этих партий является протест против глобализации и рыночной либерализации, требование большей (прямой) демократии, а также расширение прав обездоленных слоев населения. Некоторые восточноевропейские партии этого толка имеют и национально-популистский оттенок [Марч (а), p. 126].

«Радикальные левые», замечает Л. Марч, это отнюдь не гомогенная группа партий. По идеологическим «физиономиям» и политическим предпочтениям английский политолог подразделяет их на четыре большие подгруппы.

К первой Л. Марч относит «коммунистов», образующих большую группу партий. Коммунисты-«консерваторы» определяют себя как марксистов-ленинцев, придерживаются сравнительно сдержанной критики по отношению к советскому наследию, строят партии на принципах демократического централизма и все еще рассматривают мир сквозь призму «холодной войны», теории империализма, хотя даже эти партии часто апеллируют к национализму и популизму. Коммунисты-«реформаторы» более разнообразны и эклектичны. Они отказались от некоторых аспектов советской модели (например, ленинизма и демократического централизма) и признали, по крайней мере на словах, некоторые элементы повестки дня «новых левых», сложившейся после 1989 г. (феминизм, эн-вайронментализм, народоправие (grass-roots democracy) и т.д.) [March (a), p. 126-127].

Ко второй подгруппе отнесены партии демократического социализма, которые находятся в оппозиции как к «тоталитарному» коммунизму, так и к «неолиберальной» социал-демократии и полностью поддерживают тематику «новых левых». Эти партии выступают за недогматический социализм и часто немарксистский

социализм, который делает акцент на локальном участии и содержательной демократии, поддерживают альтернативные образы жизни и этнические меньшинства. Основными защитниками этой позиции являются «Зеленые левые Севера» в Исландии, Норвегии, Швеции, Дании и Финляндии, которые четко формулируют свою «экосоциалистическую позицию», синтезирующую экономическую и экологическую критику капитализма.

К третьей подгруппе Л. Марч относит популистские социалистические партии. Идеологической основой этих партий является демократический социализм, сочетающийся с неприятием элит и истеблишмента, чрезмерным идеологическим эклектизмом и упором скорее на идентичность, нежели на классовые интересы (в частности, регионализм, национализм, вопросы правопорядка). Популизм, по мнению Л. Марча, спорный термин, часто используемый в качестве синонима безответственности и демагогии. Однако, считает Л. Марч, правильнее его употреблять для обозначения политической идеологии, которая рассматривает общество в конечном счете как организм, разделенный на две гомогенные и антагонистические группы: «простой народ» против «коррумпированной элиты», которая утверждает, что политика должна быть выражением общей воли народа. Таким образом, популистские партии (по Л. Марчу) - это партии, которые стремятся позиционировать себя как партии, противостоящие всем политическим партиям, представляющим мейнстрим и истеблишмент, и рассматривают себя в качестве единственных принципиальных защитников «рядового человека».

Четвертую подгруппу представляют социальные популистские партии. Их аналогом являются классические популистские движения (например, в Латинской Америке) с властным лидером, слабой организацией, с непоследовательной, рыхлой идеологией, совмещающей требования «левых» и «правых» на фоне критики правящей верхушки. «Новые левые» не признают их в качестве левых партий. Многие из них не являются последовательно антикапиталистическими или радикальными, а некоторые представляют собой всего лишь «партии-однодневки», не имеющие долговременного представительства на национальном уровне [МагсЬ(а), р. 127-128].

В приводимой ниже табл. 3 дается распределение «новых левых» («крайне левых» по Л. Марчу) по подгруппам.

Таблица 3

Основные подгруппы партий «новых левых»

Радикальные левые Крайне левые

Коммунисты-реформаторы (Reform communist) Компартия Богемии и Моравии (KSCM); Партия коммунистического возрождения (PRC), Италия; Партия коммунистов Италии (PdCI); Компартия Испании (PCE); Прогрессивная партия трудового народа (AKEL), Кипр; Компартия Франции (PCF)

Коммунисты-консерваторы (Conservative communist) Компартия Греции (ККЕ); Компартия Словакии (KSS); Компартия Португалии (PCP); Социалистическая партия Латвии (LSP)

Демократические социалисты (Democratic socialist) Левый союз (VAS), Финляндия; Левая партия (V), Швеция; Лево-зеленое движение (VG), Исландия; Левый блок (BL), Португалия; Синаспизмос (Synaspismos), Греция Красно-зеленый альянс 7 (EL), Дания

Социалисты-популисты (Populist socialist) Социалистическая партия (SP), Нидерланды; Социалистическая партия Шотландии (SSP); Левые (L), Германия; Шин Фейн (Sin Féin), Ирландия

Социальные популисты (Social populist) Ассоциация трудящихся Словакии (ZRS)

Источник: March(a), p. 128.

Указанные выше группы партий, подчеркивает Л. Марч, перекрывают друг друга. Так, с 1990-х годов все «новые левые» становятся все более популистскими в плане определения «рабочего

класса», не ограничиваясь традиционными «синими воротничками». Им также более свойственен национализм, так как они стремятся представить себя в роли защитников своих трудящихся, а не внешней политики Москвы, как это было раньше [March (a), p. 128]. Более того, нынешние «новые левые» становятся менее идеологизированными и более прагматичными, чем во время существования Советского Союза. Предпринимаются решительные, и частично успешные, попытки преодолеть разрушительные доктринальные споры и конфликты среди «новых левых», которые временами ставили их в неловкое положение [March (a), p. 129].

«Новые левые» после крушения мировой социалистической системы

На становление и эволюцию партий слева от социал-демократии оказывали влияние не только национальная специфика, но и внешние факторы. Сильно повлияло на левое движение в Европе (да и во всем мире) крушение мировой социалистической системы, которое побудило коммунистические и другие левые партии так или иначе адаптироваться к новой обстановке в мире. Поиски ответов на новые вызовы времени шли по разным направлениям.

Многие партии сменили свои названия, отказавшись именовать себя коммунистическими партиями. Для некоторых партий это был вопрос не только переименования, но и определения себя как некоммунистической левой партии. Так, шведская Левая партия - коммунисты стала именоваться Левой партией.

Другие партии, в частности большинство правящих партий Восточной Европы, трансформировались в полноценные социал-демократические партии. В Западной Европе наиболее ярким примером такой трансформации стало превращение Итальянской компартии в Демократическую партию левых, позднее ставшую просто Демократической партией.

Некоторые бывшие коммунистические партии Восточной Европы стали приобретать националистическую и популистскую окраску (Социалистическая партия Сербии, Социалистическая партия Болгарии, Социал-демократическая партия Румынии), сохраняя при этом социал-демократическую ориентацию.

Ряд партий прекратили самостоятельное существование и возродились в качестве участников непостоянных коалиций как социал-демократической ориентации (например, Компартия Испании, превратившаяся в Объединенную левую), так и младших партнеров социал-демократических партий (так, Компартия Болгарии участвовала в выборах вместе с Социалистической партией Болгарии).

Часть партий в большей степени «растворилась» в посткоммунистических коалициях различных идеологических направлений. Например, Компартия Нидерландов возродилась в 1989 г. в качестве одного из членов нерадикальной коалиции Зеленые левые. Другие сформировали так называемую «широкую коалицию левых партий», постоянную коалицию различных радикальных и крайне левых организаций, одним из примеров которых служит Левый блок в Португалии.

Многие партии сохранили свои названия и идентичность, но стремились постепенно адаптироваться к новой обстановке. Таковыми являются компартии Франции и Греции [March (а), p. 129].

Наиболее успешным, по мнению Л. Марча, ответом на новые вызовы стал переход в ряды социал-демократии. Экс-коммунистические социал-демократы правили во всех восточноевропейских странах с начала 1990-х годов, а впервые - с 1996 по 2001 г. - в Италии. Однако даже эта стратегия не стала универсальной: посткоммунисты в Словакии и бывшей Югославии оказались на вторых ролях, сдав позиции националистическим и популистским политическим силам.

Выбор стратегий, которые позволяли сохранить элементы радикальной идентичности и отличительности от социал-демократии, был вполне логичным для многих партий, поскольку трансформация в партию социал-демократического толка фактически означала самороспуск партии. Исключение составляли страны Восточной Европы и Италия, где социал-демократические партии были слабыми [March (a), p. 130].

Трансформационные процессы сказались и на идеологических установках. До сих пор отсутствуют, отмечает К. Хильде-брандт, представления о радикальных и вместе с тем реализуемых социально-экологических преобразованиях. Социализм, или справедливое солидарное общество, как и прежде, остается конечной

целью общественного развития. Открытым остается вопрос о путях и методах, пригодных для его достижения: станет ли оно результатом революционных изменений или следствием трансформационных процессов и реформ [ИШеЪгап^ (а), Б. 32].

Впрочем, некоторые партии (например, финский Левый союз) отказались от понятия «социализм» и описывают конечную цель как демократичное, миролюбивое, политически и культурно открытое общество. По-разному выглядят концепции и стратегии партий, ориентирующихся на строительство социалистического общества. Для одних социализм - это общество, которое может быть достигнуто путем реализации конкретных мер по улучшению условий труда и жизни в рамках капитализма. Для других социализм начинается с осуществления трансформационных процессов в капиталистическом обществе с последующим выходом за его рамки. Третьи понимают социализм как результат революционных преобразований общества, предпосылки для которых необходимо готовить уже сегодня. Левые в Германии, Дании и Польше (Польская социалистическая партия) под социализмом подразумевают демократический социализм, переход к которому должен осуществляться демократическим путем, не нашедшим пока еще концептуального оформления. О социализме говорит и Компартия Чехии и Моравии, который она представляет как демократичное общество, которое, опираясь на процветающую экономику и полную занятость, будет защищать политические, экономические и социальные права всех членов общества. Для Коммунистической партии Греции социализм является «конечной целью» революционных преобразований греческого общества путем упразднения капитализма и строительства социализма и коммунизма.

О социализме XXI в. говорит и леворадикальная Новая антикапиталистическая партия Франции. Для нее социализм - это система коллективных организаций, ассоциация, в которой свободное развитие каждого члена общества является условием свободного развития всех членов общества. Партия является приверженцем традиций классовой борьбы и социализма, общества, свободного от эксплуатации, расизма и любой дискриминации. Под вопрос ставится право частной собственности на средства производства. Одним из первоочередных является требование перераспределения прибыли с целью увеличения заработной платы, пенсий и соци-50

ального минимума и удовлетворения потребностей граждан, наиболее затронутых кризисом. Необходимая (обязательная) революционная ломка должна сочетаться с мобилизацией масс на строительство «иной Европы».

Прогрессивная партия трудового народа Кипра придерживается концепции научного социализма. Однако практически партия с момента развала Советского Союза проводит реформистскую политику [ИМеЬгап^ (Ь), Б. 33-34].

В острой форме обсуждаются «новыми левыми» вопросы, касающиеся значимости конфликта между трудом и капиталом, собственности и участия в правительственных коалициях.

Исследователи обращают внимание на то, что в настоящее время многие партии «новых левых» используют понятие «революция» главным образом для описания исторического контекста, хронологически ограниченного периодом с 1917 по 1989 г. Как преимущественно историческая категория используется и термин «трансформация». Используется этот термин в первую очередь для всех обобщающих описаний политических, социальных и глобальных перемен, а в ряде случаев для описания перемен, произошедших после 1989 г.

Партийные кадры и электорат «новых левых»

Как известно, успешность партий в политической жизни той или иной страны определяется их способностью достигать намеченных целей, овладевать общественным и политическим дискурсом, степенью представленности партийных элит в органах государственного управления. Измеряемым индикатором такого успеха служат результаты выборов. Успех на выборах легитимирует политическую деятельность партий, увеличивает (за счет присутствия в парламентах) персональные и финансовые ресурсы партий, их возможности формирования правительственных коалиций [БЬгеШоге^ Б. 89].

За счет чего «новые левые» могут добиться такого успеха, который дал бы им возможность расширить свое присутствие в политическом пространстве настолько, чтобы оказывать влияние на национальную и европейскую политику? Вплоть до начала 1960-х годов одним из наиболее важных факторов, определявших успех

партий на выборах, являлась численность партий. Однако в последующие десятилетия значимость этого фактора для эффективности политической деятельности партий начала снижаться. Исследователи обращают внимание на то, что в настоящее время многие влиятельные партии (например, созданная в 2009 г. С. Берлускони партия «Народ свободы») уже не являются классическими массовыми партиями. И во многих других партиях количество членов партий уже не является важнейшим ресурсом для укоренения в общественной жизни. Решающую роль в завоевании популярности и поднятии престижа (подлинного или мнимого) той или иной партии стали играть средства массовой информации. Это, кстати сказать, в полной мере относится и к России. Что касается партий «новых левых», то они, за некоторыми исключениями (Кипр, Исландия, Норвегия), находятся либо в оппозиции, либо действуют на внепарламентском поле. По сравнению с большими «медийными партиями» они располагают гораздо меньшими финансовыми, медийными и кадровыми возможностями для популяризации себя и своих политических программ. Для «новых левых» в Европе численность партий по-прежнему имеет особое значение, ибо с ростом численности партийцев увеличиваются финансовые ресурсы, а стало быть, и возможности для мобилизации электората и активизации политической деятельности. Без этого партии не могут рассчитывать на стабильные успехи, на то, чтобы стать связующим звеном между правящими кругами и своим электоратом [БЬгеШоге^ Б. 89].

Что касается численности партий «новых левых», входящих в группу Европейские левые на правах полноправных членов (26 партий) и наблюдателей (11 партий), то она достигает почти 500 тыс. В восьми партиях, имеющих представительство в национальных парламентах, численность каждой не превышает 30 тыс. Ряд партий, представленных в парламентах и даже в правительствах, насчитывают в своих рядах от 8 тыс. до 17 тыс. активистов. Есть и ряд мелких внепарламентских партий «новых левых», численность которых не превышает 5 тыс. [БЫеШогБ^ Б. 90].

Однако абсолютные цифры не всегда дают правильное представление о степени укоренения той или иной партии в обществе. Так, например, исландскую партию Лево-зеленое движение можно считать крепкой партией, учитывая, что численность ее членов 52

(5833) составляет 1,8% населения страны. Слабее в этом отношении позиции Коммунистической партии Греции - численность ее членов (30 тыс.) составляет всего 0,3% от численности населения страны. На этом фоне подлинно народной партией выглядит правящая Прогрессивная партия трудового народа Кипра. Хотя она насчитывает всего 15 тыс. членов, но их доля в общей численности населения довольно велика - 5,8% [Striethorst, S. 90].

Значительно ослабли позиции коммунистических партий. Прежде всего это относится к странам Центральной и Восточной Европы, где совсем недавно они были правящими. Исключение составляет Чехия - Коммунистическая партия Чехии и Моравии насчитывает более 70 тыс. человек. Значительно сократилась численность и западноевропейских компартий. Так, например, Компартия Испании в конце первого десятилетия нового века насчитывала всего 20 тыс. членов, в то время как в 1977 г. их было 200 тыс. [Striethorst, S. 91].

Индексы электоральной поддержки основных партий «новых левых» от страны к стране заметно различаются. В целом наименьшую поддержку имели коммунисты: в лучшем случае они сохраняли стабильные показатели, но на значительно более низком уровне, чем в 1980-х годах, а в худшем - терпели серьезные электоральные поражения. Это дало основание Л. Марчу поставить под сомнение политическое будущее коммунистов. Исключением, считает Л. Марч, является Кипр. Успехи правящей там AKEL он объясняет национальной спецификой - активной пролетарской субкультурой и железной дисциплиной, сочетающейся с умеренной идеологией. Положение партий демократического социализма -например, в Северной Европе - стабильно, однако социалисты-популисты (в частности, в Голландии и Германии) являются наиболее динамичными партиями, добившимися в 2000-е годы наилучших результатов за всю историю своего участия в выборах.

Кто же поддерживает «новых левых» на выборах? Немецкий исследователь Тим Шпир (Tim Spier) выделяет в электорате «новых левых» три группы избирателей.

К первой группе он относит традиционный, классический электорат компартий - рабочий класс. Это преимущественно мужчины с невысоким уровнем образования и низкой квалификацией. Они же частично определяют и социальный состав некоторых пар-

тий (например, Компартии Франции и Компартии Греции). Менее заметно это в таких партиях, как итальянская Партия коммунистического возрождения и шведская Левая партии.

Электорат второй группы - партий «зеленой» альтернативы -это большей частью женщины с высоким уровнем образования, преимущественно творческих профессий.

Третью группу составляет молодежь леворадикальных убеждений, голосующая за крайне левые партии и блоки. Например, в Португалии молодежь (со средним и высшим образованием) помогла Левому блоку получить на парламентских выборах 2009 г. почти 10% голосов [БЫеШогБ^ Б. 112].

Три «перекрещивающиеся» группы населения, голосующие за «новых левых», выделяет и Л. Марч. Первая группа - это та часть населения, которая придерживается субкультуры «новых левых». Ее основу составляют убежденные сторонники этого политического направления, его активисты, многие из которых длительное время работали в «новых левых» партиях, студенты из левых групп, члены профсоюзов, НПО, феминистских и энвайронменталист-ских групп. Все еще важное (хотя и слабеющее) значение для бывших коммунистических партий имеют «красные пояса» (пригороды крупных городов, где на местном уровне власть нередко принадлежала коммунистам). В этих районах процент голосов, поданных за «новых левых», бывает выше среднего показателя. Так, основную электоральную поддержку в 1990-е годы Партия демократического социализма (ПДС) получала в Восточной Германии.

Вторую группу составляют избиратели, разочаровавшиеся в левоцентристах. Исследователь обращает внимание на то, что, с тех пор как «зеленые» стали причислять себя к левому политическому спектру, они превратились в поставщиков голосов для «новых левых». Однако дальнейшее расширение электората «новых левых» за счет «зеленых» может, по мнению Л. Марча, и не состояться, учитывая сильные позиции последних в ряде европейских стран (например, в Финляндии, Швеции, Германии).

Участники протестного голосования образуют третью группу избирателей, поддерживающих «новых левых», в особенности те партии, которые представляют себя популистскими или находятся в резкой оппозиции к Евросоюзу. Так, например, всплеск в поддержке избирателями греческих «новых левых» (как и крайне пра-54

вых) был обусловлен ростом недовольства действиями правоцентристского правительства во время лесных пожаров летом 2007 г. [Марч (а), p. 131].

Обобщая свои размышления об электорате «новых левых», Л. Марч приходит к следующим выводам. Во-первых, основным электоратом «новых левых» является отнюдь не рабочий класс, большинство которого, замечает он, даже в советскую эпоху, когда доминировали компартии, не поддерживало их. Во-вторых, союзником коммунистических партий, как и прежде, является преимущественно рабочий класс, с преобладанием мужчин, и менее образованные слои населения. Исключение здесь составляют наиболее успешные партии (например, АКЕЛ) или наименее ортодоксальные (например, Партия коммунистического возрождения). Этот стареющий и консервативный электорат, считает он, снижает жизнеспособность коммунистов. В-третьих, партии демократического социализма стремятся к тому, чтобы заполучить электорат левых либертарианцев, сходный с электоратом «зеленых» партий. Для этого они привлекают в ряды своих сторонников молодых людей, преимущественно «белых воротничков» и женщин. Сильной поддержкой эти партии располагают среди студентов и более образованных избирателей, в частности занятых в государственном секторе [Марч (b), р. 11].

«Новые левые» и гражданское общество

Что касается связей «новых левых» партий с профсоюзами и другими группами гражданского общества, а также с НПО, то они оцениваются как слабые, но имеют тенденцию к укреплению. Коммунисты и бывшие коммунисты все еще сохраняют крепкие связи с профсоюзными активистами, однако профсоюзов, ориентирующихся на коммунистов, уже не существует (за исключением Португалии). Тем не менее «новые левые» становятся все привлекательнее для профсоюзов, разочаровывающихся в социал-демократах. Об этом свидетельствует присутствие профсоюзов в предшественнице германской Левой партии - Труд и социальная справедливость - Избирательная альтернатива (Labour and Social Justice - The Electoral Alternative, WASG). Вместе с тем отмечается, что в ближайшей перспективе не следует ожидать отхода проф-

союзов от основных социал-демократических партий, хотя большинство этих партий теряют свои традиционные связи с профсоюзами. Учитывая же тот факт, что «новые левые» стали все чаще принимать участие в коалиционных правительствах, можно ожидать, считает Л. Марч, что члены профсоюзов в индивидуальном порядке начнут уходить из таких профсоюзов [March (а), p. 134].

Как правило, «новые левые» партии имею хорошие связи со многими НПО, «группами одного вопроса» (объединениями граждан, заинтересованных в решении какого-то одного конкретного вопроса) и социальными движениями, включая долговременные пацифистские и экологические группы. Укрепились их связи с движением антиглобалистов за «глобальную справедливость». «Новые левые» проявили интерес к участию в формах внепарламентской борьбы. Однако связи этих партий с массовыми движениями продолжают оставаться недостаточно развитыми, поскольку многие движения не относят себя к «левому крылу». Кроме того, эти движения с подозрением относятся к политически партиям, а некоторые из них не допускают политические партии в свои структуры. Часто возникает напряженность в отношениях между партиями и указанными движениями [March (а), p. 134].

Факторы, способствующие успеху «новых левых»

Л. Марч выделяет несколько специфических факторов, которые способствуют успехам «новых левых» партий, в дополнение к упомянутым выше факторам (кризис модернизации, распространение популизма), вызвавшим в 1980-х годах появление и укрепление партий, оппозиционных политическому мейнстриму. В целом решающую роль в успехах «новых левых» партий играет характер социально-экономической обстановки в каждой отдельно взятой стране. Эти партии могут успешно действовать в самой разнообразной обстановке, хотя и не всегда, казалось бы, для них самой благоприятной.

«Новые левые» действуют успешно и в рамках разнообразных избирательных систем, за исключением Великобритании, где мажоритарная избирательная система создает препятствия для небольших и новых партий. Оптимальные долгосрочные факторы, работающие на партии «новых левых», суть следующие: наличие

партий-предшественниц; высокая безработица и наличие протест-ных настроений; отсутствие конкурирующих протестных партий и система конвергирующих, идейно сближающихся партий. Однако сочетание всех этих факторов необязательно для возникновения и успешной деятельности «новых левых» [March (a), p. 135].

Наиболее важную роль в объяснении большей или меньшей степени влияния «новых левых» в той или иной стране играет исторический фактор. В настоящее время успешные «новые левые» партии существуют в тех странах, где они существовали и прежде (например, Кипр и Финляндия). Даже очевидные исключения подтверждают это правило. Так, Социалистическая народная партия Дании только в 1994 г. вошла в национальный парламент. Однако определенную репутацию на муниципальном и провинциальном уровнях она создала себе еще в 80-е годы за счет связей с НПО и агитационной деятельности среди населения. Тем не менее в большинстве стран Восточной Европы после 1989 г. не возникло сколько-нибудь значительных партий «новых левых», за исключением Чехии и Словакии. Во многих бывших социалистических странах коммунистическое наследие воспринималось населением весьма негативно, а потому посткоммунистические партии «новых левых» не добились национальной легитимности. Более того, посткоммунистические социал-демократические партии монополизировали связи с профсоюзами и «унаследовали» электорат компартий, включая значительную часть их активистов, тех, кто мог бы сформировать независимые «новые левые» партии. Пример чешской KSCM, являющейся одной и сильнейших в Европе, частично объясняется наличием сильных социалистических традиций, которые сохранялись и при коммунистическом режиме.

Хотя может создаться впечатление о существовании связи между успехами «новых левых» и наличием высокого уровня безработицы (например, в Финляндии и Франции), тем не менее непосредственной связи не просматривается. Так, в ряде случаев поддержка левых усиливалась, несмотря на снижение безработицы (например, в Дании и Нидерландах), и, наоборот, ослабевала, несмотря на рост безработицы (например, в Испании в 2008 г. и Чехии в 2005 г.). Вместе с тем «новые левые» «процветали» в странах с сильными протестными настроениями, например в Германии и Греции, где доля недовольных действующими демократиями пре-

вышала 40%. Однако недовольство граждан использовали не только «новые левые», но и «зеленые», и «крайне правые», которые зачастую выражали протестные настроения лучше, чем «крайне левые».

Важную роль в возникновении протестных партий играет «конвергентная партийная система», ведущая к сближению центристских политических сил. Аналитики утверждают, что такая система усиливает стремление к мобилизации против правящих элит. Основными чертами этой системы являются:

- отсутствие идеологической поляризации между основными политическими игроками (растущий консенсус в политике и многопартийные коалиции, и прежде всего «большие коалиции» между левоцентристами и правоцентристами);

- «картелизация» (тот случай, когда ключевые политические игроки монополизируют конкуренцию между партиями и исключают политических конкурентов за счет контролируемого финансирования партий и электорального законодательства) [March (a), р. 136].

Исторически «новые левые» и левоцентристы уже давно ведут борьбу за голоса одних и тех же избирателей. «Неолиберализация» социал-демократии, начавшаяся в начале 1980-х годов, привела к тому, что центральным вопросом для «новых левых» стали проблемы идентификации и мобилизации. Большая часть левоцентристов постепенно отходит от базового положения социал-демократии, предусматривающего сохранение государства всеобщего благосостояния, а большинство «новых левых» бросились защищать его. «Новые левые» партии «сколотили» капитал на оправдываемом социал-демократами предательстве, отказе от своих традиционных социалистических идей и от своего электората. В частности, популистские социалистические партии утверждают, что социал-демократические и правые партии являются почти идентичными партиями правящих, господствующих кругов, представляющими политический класс, который отдалился от «рядового рабочего человека». «Новые левые» партии все более открыто критикуют вызывающих недовольство социал-демократов. Примечательно, что WAGS была сформирована германскими социал-демократами, недовольными «неолиберальным» курсом «красно-зеленой коалиции», в частности реформами HartzIV/Agenda 2010, которые подавались избирателям как «наступление» на права трудящихся [March (a), р. 137]. 58

Отмечается, что наиболее успешные «новые левые» партии все меньше опираются на абстрактные идеологические доктрины и делают попытки объединить все радикальные левые направления под лозунгом оппозиции неолиберализму. Эти партии заявляют о своем стремлении стать «предвыборными партиями», партиями, которые ставят во главу угла избирательную кампанию, фокусируя внимание на конкретных текущих проблемах, а не на революционном будущем. Они берут на вооружение нетрадиционные идеологические подходы, такие как энвайронментализм, феминизм и популизм [March (a), р. 137].

Программные установки «новых левых»

За последние два десятилетия «новые левые» партии консолидировались в качестве все более четкой «партийной семьи» с широко разделяемой партиями программой действий. Конкретные предложения включают противодействие приватизации или ограничение ее масштабов, поддержку требований о введении 35-часовой рабочей недели без сокращения заработной платы, расширение прав профсоюзов и развитие политической демократии (расширение полномочий местных органов власти, проведение референдумов и т.д.).

На международной арене «новые левые» партии выступают за: контроль над мировой торговлей; введение «налога Тобина»1 на

1 Налог на операции с иностранными валютами, который еще в начале 1970-х годов предложил ввести американский экономист Джеймс Тобин. Введение такого налога, даже если он бы равнялся только 0,1—0,25%, могло бы резко ограничить трансграничные валютные спекуляции, сделав большую часть из них невыгодными, и уменьшить их вред, особенно для развивающихся стран. По мнению Дж. Тобина, этот налог приносил бы в год не менее 150 млрд. долл., которые он предлагал разделять между МВФ и национальными банками. Обычно сторонники этого налога предлагают использовать его для борьбы против неравенства и бедности, для развития образования, здравоохранения и подъема экономики в отсталых странах, хотя сам Дж. Тобин выступал с намного более умеренных позиций. У этого предложения много сторонников, особенно в развивающихся странах (У. Чавес, Лула да Силва, антиглобалисты). Большинство неолибералов к данному предложению относятся крайне отрицательно, считая, что страны, которые введут у себя такой налог, будут отгораживаться от внешнего мира, обрекая себя на дальнейшее отставание.

международные финансовые операции; ядерное разоружение и демилитаризацию как принципов международных отношений; роспуск НАТО, как возглавляемого США института «холодной войны»; укрепление роли таких организаций, как ОБСЕ и ООН, с акцентом на операции по поддержанию мира; реформу или ликвидацию действующих международных финансовых организаций (МВФ и Всемирного банка) с целью акцентировать внимание на устойчивом развитии и дерегулирование экономики.

Тем не менее имеют место и расхождения по ряду вопросов. Коммунисты, в частности в Восточной Европе, менее озабочены «либертарианскими проблемами», такими как права сексуальных меньшинств, декриминализация наркотиков и противодействие ядерным державам.

Все еще различаются их позиции по отношению к Евросоюзу. В целом «новые левые» выступают за европейское сотрудничество. Это дает им возможность формулировать общую политику и стратегию в предвыборных кампаниях, требовать расширения прав наемной рабочей силы, женщин, ужесточения законодательства, касающегося охраны окружающей среды. Вместе с тем они выступают против дальнейшей федерализации ЕС, предусматривающей разработку общей внешней и оборонной политики, свободную рыночную конкуренцию и ослабление роли государства в национальных экономиках. Соответственно, все наиболее значительные партии «новых левых», не отрицая европейскую интеграцию как таковую, выступали против договора о Европейской конституции и Лиссабонского договора, подчеркивали их неолиберальный характер, очевидную направленность на политическую федерализацию, недостаточную демократичность процедур консультаций. Однако, замечает Л. Марч, за пределами этих точек соприкосновения согласия мало. Программная разноголосица мешает «новым левым» перейти от оборонительной позиции к коллективным наступательным действиям. Одни партии (как греческая ККЕ и шведская SwedishV) крайне отрицательно относятся к планам дальнейшей интеграции Европы, другие выступают за неучастие в интеграции (например, норвежская SV), а ряд партий (финская VAS и кипрская AKEL и др.) являются сторонниками интеграции [March (a), р. 138].

В целях преодоления программной «разноголосицы», снижавшей эффективность деятельности партий на общеевропейском уровне, были предприняты шаги по выработке общих позиций по наиболее актуальным проблемам. Эту задачу частично удалось решить в мае 2004 г. на учредительном съезде партии Европейские левые. В предложенном участникам съезда проекте программы обращалось внимание на зарождение в Европе новых надежд, которые «объединяют все больше европейцев на масштабные акции сопротивления одноколейному капиталистическому пути развития, ведущего человечество в западню нового социального и культурного регресса... Возникает новое, мощное сопротивление капиталистической эксплуатации. Появляются новые возможности для того, чтобы изменить жизнь мужчин и женщин, которых все больше и больше затрагивает капиталистическая глобализация» [Programm.].

Целями Европейской левой были названы возобновление борьбы за иное общество и трансформацию существующих капиталистических отношений. «Мы, - говорится в Программе, - стремимся к обществу, которое выходит за рамки капиталистической, патриархальной логики. Нашей целью является освобождение человека, освобождение женщин и мужчин от угнетения, эксплуатации и любых форм социальной исключенности. Мы ощущаем свою приверженность ценностям и традициям социализма, коммунизма, рабочего и феминистского движения, равенства полов, экологического движения и устойчивого развития, мира и международной солидарности, прав человека, гуманизма и антифашизма, прогрессивного и либерального мышления в национальном и международном масштабе» [Programm.].

Для европейских левых задача на континенте состояла в том, чтобы внести вклад в организацию широких социальных и политических союзов для радикального изменения политики путем разработки конкретных альтернатив и предложений для трансформации нынешнего капиталистического общества. Европейские левые заявили, что они намерены проводить долгосрочную левую политику в качестве самостоятельного и осознанного политического проекта, который будет способствовать укреплению солидарности и демократии, реализации социальных и экологических альтернатив [Programm.].

Однако попытка объединения «новых левых» на основе предложенной партией Европейских левых проекта программы была решена лишь частично. Проект программы одобрили и подписали всего 11 партий. Ряд приглашенных на съезд партий отказались это сделать, ссылаясь на то, что программа «слишком европейская» и недостаточно подчеркивает независимость национальных государств. Специфика национальных программ партий «новых левых» продолжает сохраняться, что затрудняет выработку общеевропейских требований.

Что касается ультралевых фракций, то их реакция на принятую европейскими левыми программу была крайне негативной. В частности, резкой критике программа подверглась со стороны членов немецкой секции ультралевой Лиги борьбы за Пятый интернационал. Программа была признана ими позорной. По своему содержанию она оценивалась лишь чуть лучше социал-демократической программы, существовавшей до проектов «нового центра» Г. Шрёдера и «третьего пути» Т. Блэра. По своей необязательности, банальности и непоследовательности она, по мнению членов немецкой секции, превосходит все социал-демократические программы последних трех десятилетий [Kühn].

В декабре 2010 г. III конгресс партии Европейские левые принял документ под названием «Повестка для социальной Европы: Совместная платформа действий за организацию сопротивления и реализацию альтернатив в Европе», который фактически стал новой программой партии. Европейские левые дали оценку экономическим и политическим событиям, произошедшим в Европе и в мире за время, прошедшее с момента принятия программы 2004 г. Резкой критике была подвергнута политика сокращения государственных расходов, либерализации государственных служб и рынков труда, осуществляемая под предлогом борьбы с экономическим и финансовым кризисом. Европейские левые вместе с социалистическими, коммунистическими и красно-зелеными партиями и организациями выразили свое неприятие неолиберальной политики и возложили ответственность за нее на либеральные и социал-демократические партии, доминирующие на европейском и национальном уровнях. Партия Европейские левые заявила о своем намерении представить политическую альтернативу неолиберальной модели. Реализация мер, изложенных в документе, позволит 62

заменить логику прибыли новой логикой человеческого развития, основанного на справедливости и устойчивой экологии. ПЕЛ обратилась к народам Европы с предложением начать конструктивный диалог, чтобы сообща сформулировать альтернативу неолиберальному проекту и начать борьбу за его претворение в жизнь [Agenda...].

Наличие у «новых левых» программных документов не исключает дискуссий по актуальным проблемам современности. Наибольшее внимание уделяется таким проблемам, как экономический и финансовый кризис; деградация социального государства; безработица и критическое состояние трудовых отношений; мир и коллективная безопасность. Менее значимыми представляются проблемы окружающей среды и гендерного равенства, хотя почти все национальные и общеевропейские программы уделяют им большое внимание [Striethorst, S. 50]. Довольно слабо дискутируется «новыми левыми» проблема интеграции этнических меньшинств. Хотя многие «партии «новых левых» следуют традициям антифашизма и признают себя сторонниками плюралистического и интегрированного общества, некоторые партии, замечает А. Штритхорст, открыто выступают против иммигрантов и цыган, а часть членов партий считает эту проблема малозначительной [Striethorst (b), S. 51].

Проблема кризиса начала активно обсуждаться с середины 2008 г. одновременно с другими партиями и средствами массовой информации. Однако кризис у «новых левых» трактуется, подчеркивает А. Штритхорст, иначе, чем политическим мейнстримом, -не просто как финансовый и экономический кризис, а как кризис капиталистической системы. Кризис пробудил у «новых левых» надежду на потенциальную возможность трансформации капитализма, конечной целью которой остается создание социалистического общества [Striethorst (b), S. 52].

Для ряда стран, в особенности для Испании, Италии и Португалии, центральной темой стала борьба с безработицей. «Новые левые» требовали запрещения массовых увольнений и реформы системы страхования по безработице. Актуальной эта проблема стала и для «новых левых» в Скандинавских странах, которые выдвинули требования о разработке планов обеспечения занятости и повышения выплат по безработице. Усилиями «новых левых» были

организованы демонстрации и забастовки против планов жесткой экономии в Великобритании и Италии. Общей целью этих выступлений было не допустить того, чтобы последствия кризиса были переложены на плечи трудящихся. Призыв «Платите сами за свой кризис» стал лозунгом для многих партий «новых левых». Для того чтобы смягчить последствия кризиса, «новые левые» провозгласили своей первоочередной задачей защиту социального государства, формирование сильного государственного сектора [БЫеШо^ (Ь), Б. 55].

В сфере международных отношений дебаты о мире и коллективной безопасности определяют две крупные проблемы: недопущение международных конфликтов и предотвращение военных интервенций, а также членство в организациях по безопасности.

По первой проблеме определяющими являются войны в Афганистане и на Ближнем Востоке. Конфликты на Кавказе играют менее значимую роль в требованиях «новых левых», как и война в Ираке. Последняя после начавшегося в последние годы постепенного вывода войск занимала центральное место только в деятельности британских «новых левых». Что касается Афганистана, то ряд партий «новых левых», в частности Германии, Нидерландов, Болгарии и Швеции, требуют немедленного вывода всех войск из этой страны. Традиционно важное место в дебатах «новых левых», как, впрочем, и других партий, занимает ближневосточный конфликт.

В дискуссиях «новых левых», касающихся международных организаций по обеспечению безопасности, доминируют дебаты о поисках альтернатив НАТО и требования о выходе соответствующих государств из этой организации. НАТО отвергается на том основании, что она не является демократической организацией по обеспечению безопасности, организацией, которая располагает исключительно военными средствами и игнорирует существование таких важных игроков, как Россия. Для некоторых партий «новых левых» отказ от членства в НАТО является центральным требованием. В случае с испанскими Объединенными левыми или норвежскими Социалистическими левыми это требование стало одной из причин создания этих партий. К партиям «новых левых», требующим безоговорочного выхода из НАТО, относятся партии Центральной и Восточной Европы [БЫеШо^ (Ь), Б. 64]. 64

Самым серьезным вызовом для стратегии «новых левых» со времен «холодной войны» является определение позиции относительно участия в правительствах своих стран. В период с 1947 по 1989 г. только Коммунистическая партия Финляндии регулярно входила в состав правительства. После 1989 г. в условиях либеральной демократии не было ни одного случая, чтобы левая партия отклонила реалистическое предложение об участии в правительстве. «Радикальные левые» партии (но не «экстремистские левые», по классификации Л. Марча) ныне не рассматривают буржуазные парламенты исключительно как инструмент «одурачивания» трудящихся. Они становятся все более открытыми для сотрудничества в составе коалиций с социал-демократами и «зелеными» (в Финляндии, Франции и Италии) или, по меньшей мере, ситуативной, несистематической поддержки (ad hoc support) миноритарных социал-демократических правительств. Поэтому вопрос о том, участвовать ли в правительствах своих стран (и, соответственно, нести ответственность за проводимую ими политику) и каким образом, является едва ли не самым обсуждаемым в партиях «новых левых». Ответ на эти вопросы влечет за собой необходимость ответа на ряд других сложных вопросов. Возможны ли в условиях господства неолиберализма формирование и реализация политики «новых левых» на локальном, региональном или национальном уровнях? Будет ли участие в правительстве способствовать созданию предпосылок для изменения политики или, наоборот, будет препятствовать этому? В чем будет состоять функция и в чем привлекательность проекта «новых левых»? Удастся ли «новым левым», находясь в красно-зеленой коалиции, избежать подчинения фракционной дисциплине? В каких случаях участие в правительстве может оказаться успешным? Каковы критерии такой политики? Ответы на эти вопросы, считает К. Хильдебрандт, не могут быть сведены к ответам «да» или «нет». Ответы на них требуют учета программных положений и стратегий развития «новых левых». Необходимы оценка потенциала и сценариев развития капиталистического общества и принятие решения об осуществимости трансформационных процессов. Что могут сделать «новые левые» в условиях господства финансового капитала? Что могут сделать они в качестве оппозиции и что как партия, работающая в правительстве? Без анализа конкретного соотношения сил и возможностей на различ-

65

ных уровнях и в различных сферах политики ответить на эти вопросы, утверждает К. Хильдебрандт, представляется невозможным [Hildebrandt, 2006, S. 5].

Признавая значимость вопросов и проблем, связанных с потенциальным участием в правительствах разного уровня, «новые левые» уделяют большое внимание обсуждению этих вопросов как во внутрипартийных дискуссиях, так и в рамках различных международных форумов. Цель этих мероприятий состоит в том, чтобы изучить уже имеющийся практический опыт работы ряда партий «новых левых» в коалиционных правительствах и извлечь из него соответствующие уроки на будущее.

В целом «новые левые» партии входят в коалиции для того, чтобы противодействовать неолиберальной политике правительства и сдвинуть влево политику центристских правительств путем реализации своей собственно политической повестки, действуя как «левое сознание (левая совесть)» социал-демократии. Однако, работая в правительстве, «новым левым» трудно надеяться на сколько-нибудь серьезное, радикальное изменение неолиберальной политики. Некоторые успехи, достигнутые в результате участия в работе правительств, вполне могли бы быть достигнуты и без их участия в правительствах. Даже в тех немногих случаях, когда «новые левые» доминировали в правительстве (на Кипре, например), трудно было убедить население в том, что политика правительства заметно отличается от политики, которая предлагалась левым крылом социал-демократии. Действительно, по некоторым важнейшим вопросам (присоединение к еврозоне, участие в операциях НАТО, жесткие меры экономии) «новые левые» оказались неспособными радикально изменить политику и столкнулись с серьезными трудностями в удовлетворении чаяний своих избирателей. В тех же случаях, когда партии «новых левых» пытались вести непоследовательную «двойную игру» (участие в правительстве и одновременная мобилизация масс против решений правительства), они вызывали недоверие и неприязнь (как, например, в Италии в 2006-2008 гг.), и ставили под угрозу партийное единство, что на следующих выборах часто оборачивалось заметной потерей голосов. Многие партии «новых левых» поняли, что такая «двойная игра» является в конечном счете самоубийством, что в правительстве необходимо стремиться к компромиссам [March (b), p. 14]. 66

В приводимой ниже табл. 4 приводятся данные об участии некоторых «новых левых» в правительствах и сравнительная динамика электоральной поддержки на последующих выборах по сравнению с предыдущими выборами.

Таблица 4

Участие «новых левых» в национальных правительствах

после 1989 г.

Динамика электо-

Страна Дата Характер ральной поддержки

поддержки на следующих выборах

1996-1998 Поддержка (Party of Communist Refoun-

dation-PRC)

Италия 1998-2001 Поддержка (Party of Italian Communist- -1,9%

2006-2008 PdCI) Коалиция (PRC и PdCI) -7,1%

Финляндия 1995-1999 1993-2003 Коалиция Коалиция -0,3% -1,0%

Кипр 20032008- Коалиция Коалиция -3,6% (2006) Нет данных

Франция 1997-2002 Коалиция -5,1%

Дания 1994-1998 1994-1998 1998-2001 Миноритарная поддержка (Socialist Peopl's Party/SF) Миноритарная поддержка (Unity List-EL) Миноритарная +0,2% -0,4% -1,1%

1998-2001 поддержка (SF) Миноритарная поддержка (EL) -0,3%

Испания 2004-2008 Миноритарная поддержка -1,2%

Греция 1989-1990 Коалиция (Synaspismos/ KKE) -0,7%

Источник: March (b), p. 13.

Данные табл. 4 свидетельствуют о том, что в целом опыт участия «новых левых» в коалиционных правительствах вряд ли можно считать успешным. В большинстве случаев после участия в правительствах или их поддержки партии теряли часть голосов избирателей, за исключением Кипра, где, несмотря на потерю голосов в 2006 г., лидер АКЕЛ Деметрис Христофиас (Demitris Christofias) в 2008 г. был избран президентом страны. Потери в голосах были особенно чувствительными в случаях, когда для недовольных избирателей существовали альтернативные протестные партии левых или правых (например, в Италии и Франции). Особенно ущербным для партий является формат миноритарной поддержки, поскольку в таком случае приходится отвечать за политику, на которую партии не имеют возможности оказывать какое-либо влияние [March (b), p. 13].

Тем не менее некоторые исследователи считают, что, может быть, для «новых левых» наступило время, когда они могут оказаться востребованными. Мировой финансово-экономический кризис, утверждают они, привлек внимание к «новым левым» партиям, которые во многих случаях предлагают интересные политические альтернативы прорыночному экономическому консенсусу, доминировавшему в последние годы в промышленно развитых демократиях [Olsen, Koss, Hough, p. 3].

Возможно, что возросшее внимание к «новым левым» в условиях кризиса и растущего недовольства населения вкупе с некоторой переоценкой ими своих возможностей в составе коалиционных правительств побуждает руководство некоторых партий «новых левых» продолжать сотрудничество с левоцентристами, несмотря на очевидные негативные последствия такого союза. Однако среди «новых левых» есть и убежденные противники такого сотрудничества. Так, немецкий исследователь Михаэль Бри (Фонд Розы Люксембург) убежден, что участие в коалиционных правительствах неприемлемо для «новых левых». Он утверждает, что (1) капитализм не в состоянии изменить своей сущности; (2) только революция может решить коренные проблемы; (3) государство - это только политический инструмент обеспечения интересов экономически господствующих классов; (4) участие в правительстве неизбежно ослабляет «новых левых»; (5) участие «новых левых» в правительстве только способствует продолжению политики правых [Brie, S. 9]. 68

Жесткие возражения звучат со стороны партий, расположенных на крайнем левом фланге. В частности, резко высказалась по поводу «правительственного фетишизма» немецкая секция Лиги борьбы за V Интернационал. В комментарии к программе партии Европейские левые утверждалось, что в повторении этих экспериментов не нуждаются ни трудящиеся, ни активисты антивоенного движения, что это ведет лишь к деморализации. Участие в буржуазном правительстве может служить только обслуживанию капитализма и приведет к тому, что европейские левые встанут на сторону капитала и должны будут выступать против трудящихся и угнетенных. Буржуазное правительство, говорится в комментарии, это не реформистская лавка самообслуживания, а инструмент господствующего класса. В период экономической стагнации, обостренной конкуренции и генерального наступления капитала участие в правительстве ведет только к тому, что эта истина проявится в еще более неприглядной форме [Kühn].

«Новые левые» на европейском уровне

После длительного периода дезинтеграции и дезориентации, продолжавшегося вплоть до 1990-х годов, начался процесс консолидации «новых левых», прежде всего в рамках европейских институтов. Встал вопрос о том, следует ли левым партиям Европы обзавестись «европейской крышей» для координации совместной деятельности или необходимо создать единый коммунистический центр для организации широкого антиимпериалистического союза. Единой позиции по этому вопросу выработать не удалось.

Первым «европейским» ответом на этот вопрос стало создание в 1991 г. Форума новых европейских левых (Forum der Neuen Europäischen Linken - NELF). Форум конституировался в Мадриде в ноябре 1991 г. на организованной Объединенными левыми Испании встрече западноевропейских левых партий, в которой приняли участие 16 партий из 12 стран. Партии, вошедшие в него, объединило стремление к демократическому социализму, нежелание создавать новый Интернационал, намерение строить отношения на принципах взаимного уважения и сотрудничества, а не доминировании какого-либо центра или директората. Перед участниками Форума, в обстановке краха реального социализма в Европе и из-

менившейся международной ситуации, была поставлена задача наладить обмен мнениями и опытом и выработать новую политику. Форум объединил почти два десятка коммунистических, левосо-циалистических и лево-зеленых партий и организаций из 16 европейских стран. В числе членов Форума датская Социалистическая народная партия (Socialistisk Folkeparti), итальянская Партия коммунистического возрождения (Partito della Rifondazione Comunista), ирландская партия Демократические левые, Партия французских коммунистов и др.

Следующий шаг в объединительном процессе «новых левых» был сделан в марте 2000 г., когда на конференции в Лиссабоне (Португалия) было создано объединение Европейские антикапиталистические левые (ЕАКЛ; European Anti-capitalist Left -БАСЕ). Оно представляет собой неформальную сеть ультралевых троцкистских и внепарламентских партий, а также маргинализи-рованных групп, не обладающих практически никаким влиянием среди населения. В объединении отсутствует четкая структура организаций-членов и организаций-наблюдателей. Статус участников может варьироваться в зависимости от степени участия в регулярно проходящих конференциях. В различном качестве в работе ЕАКЛ принимали участие леворадикальные политические организации из многих стран Европы. Наиболее активно ЕАКЛ действовал в 2000-2006 гг. С 2008 г. возобновилось проведение регулярных конференций.

Члены ЕАКЛ выступают против единой капиталистической Европы. Все они единогласно выступили против принятия Европейской конституции. Критика институтов Евросоюза проходит через все официальные заявления и декларации Европейских антикапиталистических левых. В июне 2009 г. несколько партий и объединений, близких к ЕАКЛ, приняли участие в выборах в Евро-парламент. Наилучшего результата добился португальский Левый блок, получивший 10,73% голосов и три места в Европарламенте. Неплохой результат показала ирландская Социалистическая партия - 2,73% и одно место. Для некоторых организаций это были первые выборы в Европарламент. Французская Новая антикапиталистическая партия (НПА; Nouveau Parti Anticapitaliste-NPA) получила 4,9% голосов и не провела в парламент ни одного своего кандидата. К концу 2010-х годов участниками ЕАКЛ являлись око-70

ло трех десятков партий и организаций. В их числе - Германская коммунистическая партия, датская Красно-зеленая коалиция, греческая «Синаспизмос», Партия коммунистического возрождения Италии, португальский Левый блок, французская Новая антикапиталистическая партия, российское социалистическое движение «Вперед» и др.

Важным событием в движении «новых левых» стало образование в 2004 г. Европейской левой партии (ЕЛП; The European Left Party - EL), в которую вошли крупные родственные партии ряда европейских стран.

ЕЛП стремилась к тому, чтобы перейти от партийного сотрудничества, основывающегося на принципе конфедеративности, к качественно новой фазе транснационального сотрудничества с целью преодоления разногласий между социалистами, коммунистами, красно-зелеными и другими демократическими партиями стран - участниц ЕС, обусловленных исторически сложившимися партийными традициями. В частности, были предприняты усилия к тому, чтобы наладить сотрудничество перед выборами 2009 г. в Европарламент и продолжить его в последующие годы.

Хотя в последние годы ЕЛП сумела консолидироваться, однако ее позиции остаются относительно слабыми. Она все еще не сумела привлечь в свою группу некоторые влиятельные партии, принадлежащие к семейству «новых левых». Причины, по которым некоторые партии «новых левых» отказываются присоединяться к ЕЛП, разные. Так, Nordic Green Left считает, что в ЕЛП доминируют компартии старого образца и маловлиятельные микропартии. К тому же многие из партий-евроскептиков (например, датские социалисты) обеспокоены относительной умеренностью ЕЛП и ее финансовой зависимостью от ЕС. Не утихли полностью и старые разногласия. Ряд партий считает, что ЕЛП недостаточно решительно осудила «недемократическую, сталинистскую практику и преступления». Хотя чешские коммунисты и присоединились к ЕЛП в качестве наблюдателей, греческие и португальские коммунисты отказались сделать это.

Тем не менее Л. Марч обратил внимание на то, что ЕЛП сумела довольно быстро достигнуть такого уровня интеграции и единства целей, которых у европейских «новых левых» не было в течение десятилетий. Однако, считает он, отсутствие в рядах ЕЛП

наиболее влиятельных партий снижает ее потенциал. И компенсировать это отсутствие вряд ли в состоянии ряд присоединившихся к ЕЛП мелких партий [March (b), p. 17]. В состоянии ли ЕЛП продолжить укрепление объединительных тенденций среди «новых левых» и расширять географию своего присутствия в Европе, покажет будущее. К концу 2011 г. ЕЛП объединяла уже около трех десятков партий из 21 страны.

Несомненным достижением «новых левых» является сохранение левой фракции в Европарламенте. Первая коммунистическая группа в Европарламенте «Коммунисты и союзники» была учреждена еще 16 октября 1973 г. Она включала в себя представителей Итальянской коммунистической партии и Французской коммунистической партии. Эта группа формировалась затем по итогам европейских выборов в 1979 и 1984 гг. Через пять лет после выборов в Европарламент, в июле 1989 г., были сформированы две коммунистические группы - «Левое единство» и «Европейские объединенные левые». В группу «Левое единство» входили депутаты от Французской компартии, Компартии Греции, Португальской компартии и Рабочей партии Ирландии. Эта группа была настроена враждебно по отношению к еврокоммунизму и продолжала ориентироваться на Москву. В группу «Европейские объединенные левые» вошли члены датской Социалистической народной партии, Компартии Италии, испанской «Объединенные левые» и греческой партии «Синаспизмос». Парламентская группа распалась после того, как депутаты от Партии демократических левых сил (преемницы Коммунистической партии Италии) перешли в Социалистическую группу.

В 1994 г. по итогам выборов в Европарламент была образована конфедеративная группа «Европейские объединенные левые». В нее вошли члены группы «Объединенные левые», «Синаспизмос», Французская компартия, Португальская компартия, Компартия Греции и итальянская Партия коммунистического возрождения. Расширение Европейского союза 1 января 1995 г. и включение в его состав Австрии, Финляндии и Швеции привело к формированию в Европарламенте неформальной группы «Лево-зеленые Севера». В нее вошли представители Социалистической народной партии (Дания), Левого альянса (Финляндия) и Левой партии (Швеция). В начале января 1995 г. депутаты этой неформальной 72

группы объединились с «Европейскими объединенными левыми». В результате возникла конфедеративная парламентская группа Объединенные левые / Зеленые левые Севера (European Parliamentary Group of the United European Left / Nordic Green Left -GUE/NGL), сумевшая преодолеть глубокий раскол, который мешал европейскому сотрудничеству левых в 1970-1980-е годы.

К концу 2011 г. группа Объединенные левые (ГОЛ; GUE/NGL) представляла 17 партий из 12 стран - участниц Евросоюза и располагала 35 депутатскими мандатами в Европарламенте. Следует заметить, что это наихудший результат, показанный ГОЛ за последнее десятилетие. Если в 1999 г. на выборах в Европарламент ГОЛ получила 6,7% голосов и 42 депутатских мандата, а в 2004 г. соответственно 5,6% и 41 мандат, то в 2009 г. 4,7% и 35 мандатов. Исследователи объясняют ослабление позиций ГОЛ в Европарламенте слабостью «новых левых» на Востоке Европы [March (а), р. 140].

Тем не менее образование парламентской фракции в Евро-парламенте, несомненно, стало шагом вперед в движении «новых левых». Она способствовала процессу сближения политики «новых левых» в рамках поддержки процесса демократизации ЕС, что содействовало улучшению охраны труда, окружающей среды, защиты прав женщин и национальных меньшинств, а также смягчению жесткой оппозиции европейской интеграции со стороны некоторых членов этой группы. Однако ГОЛ по-прежнему остается одной из наименее сплоченных парламентских групп. Конфедеративный характер отношений свидетельствует о высокой степени автономности партий в ГОЛ, что находит выражение в широком спектре взглядов на европейские проблемы. Попытки оказывать давление на работу фракции со стороны ГОЛ могут, считает К. Хильде-брандт, привести к краху фракции в той форме, в которой она существует. Партии, входящие в ГОЛ, имеют возможность влиять на работу фракции только через своих депутатов. Однако сформулированные в основополагающем документе фракции общие цели, соседствующие со специфическими национальными целями представленных партий, не имеют обязательного характера. Расхождения в позициях партий - членов ГОЛ наиболее заметны во время голосований по вопросам, касающимся Евросоюза, его институтов, европейской интеграции, а также общей внешней и оборонной политики [Hildebrandt (a), S. 82]. Все это ослабляет и без того огра-

ниченные возможности фракции «новых левых» влиять на процесс принятия решений в Европейском парламенте.

Стратегии сдерживания и нейтрализации «новых левых»

Растущая активность «новых левых» в Европе побуждает традиционные политические партии задумываться над стратегиями, способными нейтрализовать их деятельность. В этих целях политические конкуренты используют несколько видов стратегий, каждая из которых имеет свои преимущества и недостатки.

Наиболее надежной считается стратегия исключения (exclusion), используемая в Чехии и Германии (с начала 1990-х годов), Великобритании (с 1920-х годов), а несколько ранее применявшаяся и в Италии (1947-1996). В рамках этой стратегии усилия конкурентов направляются на то, чтобы поставить под сомнение легитимность «новых левых», представить их в глазах общественности в качестве париев политической системы, противников демократии, приверженцев тоталитаризма, как «коммунистов», троцкистов/сталинистов и т.п. Не исключается и возможность возведения вокруг них «санитарного кордона». В этом случае конкуренты отрицают наличие у «новых левых» потенциала сотрудничества с другими партиями, права на ключевые позиции в парламентских комитетах, исключают их из числа участников межпартийных политических дискуссий. Впрочем, «стратегия исключения» допускает возможность определенного неформального сотрудничества с «новыми левыми». Считается, что применение этой стратегии способно успешно исключать «новых левых» из процесса принятия ключевых политических решений, предотвращая одновременно возможность «новых левых» оказывать влияние на независимых политических акторов. Предполагают также, что политическая изоляция способна стимулировать рост в рядах «новых левых» интеграционистских и умеренных течений.

Хотя «стратегия изоляции» и способна ослабить политическое влияние «новых левых», отмечается, что она не всегда эффективна в сокращении численности их электората. Кроме того, «стратегия исключения» может создать у общественности впечатление о спланированном заговоре против «новых левых», придать им имидж жертв, интриг со стороны правящих кругов. Поэтому под-

черкивается, что подача «новых левых» как опасных экстремистов может иметь успех только в отношении тех партий, в рядах которых много убежденных сталинистов и/или тех, кто не полностью преодолел свое коммунистическое прошлое. Гораздо труднее дискредитировать те партии, которые трансформируются в посткоммунистические и широко используют демократическую риторику (как это делают радикальные левые). Кроме того, «стратегия исключения» ограничивает возможности для маневра тех партий, которые хотели бы использовать «новых левых» в качестве потенциальных партнеров по коалиции [March (b), p. 14-15].

В качестве разновидности «стратегии исключения» рассматривают «стратегию агрессивной маргинализации». Возможность интенсификации упомянутой выше стратегии обсуждалась многими социал-демократическими партиями, однако была наиболее последовательно реализована (в качестве этапа социал-демократической «модернизации» повестки) в Великобритании Лейбористской партией при Т. Блэре. «Модернизация» предусматривала «оккупацию» центра, разрыв связей с профсоюзами и придание партии более «прагматичного и технократического имиджа», облика прогрессивной, несоциалистической и универсальной партии, наподобие американской Демократической партии. При этом «новые левые» характеризовались, прямо или косвенно, как ретроградные, враждебные прогрессу. Предпринимались попытки маргинализации «новых левых» в рамках социал-демократического движения, непризнания их в качестве независимой политической силы. Предполагается, что стратегия «агрессивной маргинализации» дает социал-демократам надежду на проведение максимально гибкого и прагматичного политического курса. В этом случае социал-демократы могут рассчитывать на голоса избирателей, голосующих за центристов, и компенсировать потери, связанные с оттоком голосов в пользу «новых левых».

Тем не менее признается, что стратегия «агрессивной маргинализации» продемонстрировала свою несостоятельность. Хотя центристская программа Лейбористской партии, предложенная А. Блэром, помогла ей три раза подряд победить на выборах, технократический подход дезориентировал членов партии, привел к апатии и недовольству избирателей. В результате Лейбористская партия за период с 1997 по 2007 г. потеряла 60% своих членов и бы-

ла переизбрана в 2001 и 2005 гг. меньшим числом голосов, чем в 1992 г., когда потери были более ощутимыми [March (b), p. 15].

Английский исследователь Л. Марч сомневается в том, что эта стратегия, позаимствованная в США с ее двухпартийной президентской системой, может быть встроена в европейскую многопартийную систему, в которой сдвиг к центру открывает пространство для его освоения другими партиями. Кроме того, ослабление «новых левых», предупреждает он, может увеличить число тех (в частности, среди «белых воротничков»), кто может отдать свои голоса «крайне правым». В качестве примера он приводит Италию, где в 2008 г. популистская партия Лига Севера удвоила число своих сторонников на выборах в регионе Эмилия-Романья (до этого «красном») с 3,8 до 7,8% [March (b), p. 15].

Более распространенной стала «стратегия прагматического сотрудничества», широко использовавшаяся в странах Северной Европы, а в отдельные периоды и в некоторых других европейских странах. Эта стратегия рассматривает «новых левых» как легитимных и нормальных политических игроков, с которыми необходимо конкурировать, а иногда и сотрудничать. Селективное сотрудничество признается допустимым как на локальном, так и на национальном уровнях, включая заключение коалиционных соглашений. Такой подход к «новым левым» считается реалистичным. Он ограничивает возможность использования «новыми левыми» ореола «мучеников», расширяет возможности коалиционных соглашений и политического выбора для других партий, способствует проведению прогрессивной политики, обеспечивая поддержку не только сторонников «новых левых», но и членов социал-демократических партий. Более того, учитывая трудности, которые испытывают «новые левые» при вхождении в правящую коалицию, привлечение их в коалицию предоставляет хорошую возможность для того, чтобы смягчить их политику и сократить численность сторонников. Тем не менее стратегия прагматического сотрудничества с «новыми левыми» является, по мнению Л. Марча, рискованной для социал-демократов: она способна легитимизировать «новых левых» в глазах их сторонников как подлинных представителей левого крыла социал-демократии. В конечном счете, заключает Л. Марч, это может привести к молчаливому признанию «новых

левых» в качестве «попутчиков» (fellow traveller) социал-демократии [March (b), p. 15].

На маргинализацию «новых левых» работает и четвертая стратегия - «стратегия агрессивной кооптации». Она также не исключает сотрудничество и заключение коалиционных соглашений с партиями, позиционирующими себя левее социал-демократии. В отличие от предыдущей стратегии она допускает включение в социал-демократическую повестку некоторых элементов предвыборных программ «новых левых», обозначая сдвиг (краткосрочный либо более длительный) влево. Цель такого маневра - попытаться маргинализировать «новые левые» партии или по крайней мере приостановить рост их влияния. Селективное сотрудничество способно обеспечить проведение прогрессивной политики, которая, в свою очередь, удовлетворила бы электорат социал-демократической партии. Необходимость возобновления связей с частью своего прежнего электората признается все большим числом социал-демократов вплоть до того, чтобы самим стать более эгалитарными и даже популистскими. Считается, что игнорировать априори аргументы «новых левых» нельзя, в особенности в условиях разразившегося финансового кризиса, ощутимого «дефицита демократии» в ЕС и кризиса политики евроатлантических институтов в областях, в которых, по убеждению «новых левых», требуется вмешательство государства. Однако подчеркивается, что осуществление такой стратегии не должно быть кратковременным и слишком бросаться в глаза. Не устранит она и всех противоречий: леворадикальные требования во внешней политике (роспуск НАТО, усиление экономического протекционизма, критика внешней политики США) трудно согласуются с позицией социал-демократии. Принять эти требования, считает Л. Марч, значило бы положить начало фундаментальным сдвигам в повестке дня социал-демократической политики последних двух десятилетий. Кроме того, принятие такой политики не только не консолидировало бы партию, но и положило бы начало новым разногласиям между «левой» и «правой» фракциями в социал-демократической партии, осложнило бы возможности создания «красно-зеленой» коалиции. Наконец, превращение в более популистскую партию потребует особого языка для общения с «простым человеком» (ordinary people), избегать критики и дискредитации политической элиты, частью

которой социал-демократические партии так или иначе являются [March (b), p. 15-16].

Заключение

В одной из публикаций Фонда Розы Люксембург, посвященной «новым левым», его издатели дали предисловию весьма интересный и провокативный заголовок - «Новый подъем или всего лишь зарница?» Речь шла о возвращении на арену политической жизни Европы после шока, вызванного крушением мировой социалистической системы, многочисленной семьи партий «новых левых», в программах которых предусматривается либо коренное реформирование капиталистического общества, либо его ликвидация и строительство социализма. Как бы то ни было, но очевидным является факт, что «новые левые» пришли. Хотя они фрагментиро-ваны и слабы, недостаточно представлены в странах Восточной Европы, а коммунисты не в состоянии возвратить себе прежнюю поддержку, большинство стран Евросоюза не может игнорировать «новых левых». За последние двадцать лет они укрепились и становятся главным вызовом для социал-демократов. Нынешние «новые левые» являются национальным феноменом, они уже не опираются на поддержку со стороны, как это было в период существования СССР. В ряде стран они находятся на подъеме. «Новые левые» как объединение европейских партий чувствуют себя все увереннее, они достаточно скоординированы и консолидированы, а по мнению Л. Марча, столь же сильны, если не сильнее, чем «зеленые» и крайне правые [March (b), p. 18].

Как отмечалось выше, наибольшего успеха добились те партии «новых левых», которые сумели осуществить серьезную внутреннюю идеологическую и стратегическую эволюцию, преодолеть внутренний догматизм, отказаться от марксизма и коммунизма и сконцентрироваться на практических делах, сотрудничая с внепарламентскими игроками, глобальным движением за справедливость. Их важнейшими целями становятся сохранение государства всеобщего благосостояния и создание механизмов защиты против глобализации. Более того, выступая с требованиями расширения демократии и участия, они часто и успешно занимают позиции, сданные социал-демократами. Гораздо слабее позиции тех партий,

которые не преодолели внутренние доктринальные дискуссии и отказываются от участия в правительствах. В первую очередь, это относится к коммунистам, будущее которых многие исследователи ставят под сомнение (за исключением компартий Кипра и Молдовы).

Партии «новых левых» с разной степенью успеха осуществляют три стратегии. Наименее успешной признается коммунистическая стратегия, которая отрицает капитализм и демократию. Сторонники демократического социализма проповедуют эколого-экономическую стратегию, которая нацелена на то, чтобы повлиять на социал-демократические партии слева, и которая не исключает возможности сотрудничества с ними. Они особенно сильны там, где слабы партии «зеленых». Наиболее динамичный этап в своем развитии переживают популистские социалистические партии, поскольку их позиция позволяет более успешно эксплуатировать антиэлитарные настроения избирателей и их недовольство основным течением социал-демократии. Их основными конкурентами являются «крайне правые» партии.

Факты свидетельствуют о том, что «новые левые» успешно работают в самых разных внешних условиях, используя неудовлетворенность населения экономическим положением, протестные настроения, отсутствие конкурирующих протестных партий и политические системы, в которых мейнстрим левых и правых пересекается. У них мало шансов на то, чтобы превзойти в среднесрочном плане социал-демократов, все еще обладающих большим организационным и политическим капиталом, но не исключается и возможность дальнейшего изменения соотношения сил в пользу «новых левых».

Следует заметить, что смысл своего существования некоторые партии «новых левых» видят не в осуществлении революции, а в сохранении и упрочении традиционных социал-демократических ценностей, хотя и с уклоном в сторону энвайронментализма, феминизма, евроскептицизма и использования внепарламентской деятельности. Они уже не воспринимаются как «пережиток» советской эпохи, как «угроза» современной демократии, эквивалентная крайне правым. Нелегко становится игнорировать и многие поднимаемые «новыми левыми» проблемы, как, например, расширение участия, включенности граждан в политическую жизнь и дальнейшая демократизация политической системы.

Прямое влияние на развитие движения «новых левых» оказывает и политика социал-демократических партий. Сдвиг, реальный или кажущийся, социал-демократов вправо освободил нишу для тех, кто претендует на то, чтобы защищать ценности и принципы, отброшенные социал-демократами. В этой связи социал-демократам предстоит решать для себя, будут ли они бороться за эту нишу, для чего им придется переосмыслить или, по меньшей мере, переформулировать свою стратегию последних лет. Попытки же агрессивно бороться с «новыми левыми», демонизировать или маргинализировать, вытеснить их на обочину европейской политики вряд ли принесут успех и могут иметь негативные последствия. Факты участия ряда партий «новых левых» в коалиционных правительствах, хотя и не всегда удачные, говорят о том, что единственно правильный путь ведения дел с «новыми левыми» - это сотрудничество с ними на прагматичной основе как с нормальными политическими игроками и ведение диалога с ними как с потенциальными партнерами по коалиции.

В долгосрочной перспективе привлекательность «новых левых» неотделима от широкого круга проблем, с которыми сталкиваются ЕС и национальные политические системы, а в рамках этого и современная социал-демократия. Коренные причины притягательности «новых левых» суть следующие: антиэлитарные настроения, бедственная социально-экономическая ситуация; осознание того, что политический мейнстрим (прежде всего социал-демократов) становится все более технократическим и почти идентичным, а граждане - беззащитными перед глобализацией. Ответить на эти настроения политический мейнстрим может только в случае предложения такой политики, которая предусматривала бы меры по демократизации Евросоюза, обеспечению того, чтобы институты Евросоюза и процедуры принятия решений стали более прозрачными и ближе к «человеку с улицы». Возможно, что и европейской социал-демократии следовало бы пересмотреть свои позиции в отношении таких проблем, как приватизация, регулирование рынков и прогрессивное налогообложение, учитывая нынешние беды, приносимые нерегулируемым, глобализированным капитализмом. Очевидно, что если политики, и в первую очередь социал-демократы, не начнут систематически заниматься этими

проблемами, то этим займутся «новые левые» и продолжат укреплять свои позиции.

Приложение

Члены Европейской левой партии (ЕЛП; The European Left Party-EL) на конец 2Q11 г.

1. Communist Party of Austria (Kommunistische Partei Österreichs).

2. Belarusian Party of the Left «Fair World» (Беларуская партыя левых «Справядлвы свет»).

3. Communist Party (Parti Communiste, Wallonie-Bruxelles).

4. Communist Party (Kommunistische partij, Flanders).

5. Bulgarian Left (Българската левица).

6. Party of Democratic Socialism (Strana demokratického socialismu, Czech Republic).

7. Red Green Alliance (Enhedslisten - De Rod-Granne, Denmark).

8. Estonian United Left Party (Eestimaa Ühendatud Vasakpartei).

9. Communist Party of Finland (Suomen kommunistinen puolue).

10. French Communist Party (Parti communiste français).

11. The Left Party (Le Parti de Gauche. France).

12. Unitarian Left (Gauche Unitaire, France).

13. The Left (Die Linke, Deutschland).

14. Coalition of Left, of Movements and Ecology (ZYNAZnUMOZ-SYNASPlSMO, Greece).

15. Workers' Party of Hungary 2006 (Magyarországi Munkáspárt 2006).

16. Communist Refoundation Party (Partito della rifondazione comunista, Italy).

17. The Left (Déi Lénk, Luxembourg).

18. Party of Communists of the Republic of Moldova (Partidul Comuni§-tilor din Republica Moldova).

19. Left Bloc (Bloco de Esquerda, Portugal).

20. Communist Refoundation of San Marino (Rifondazione Comunista Sammarinese).

21. Communist Party of Spain (Partido Comunista de España).

22. United Left (Izquierda Unida, España).

23. United and Alternative Left (Esquerra unida i alternativa, Catalonia).

24. Labour Party of Switzerland (Partei der Arbeit der Schweiz).

25. Freedom and Solidarity Party (Özgürlük ve Dayani§ma Partisi, Türkiye).

Наблюдатели

1. Alternative Left Une Autre Gauche, Belgium.

2. Progressive Party of The Working People (AvopOrnxtKÖ Kö^a EpYaZo^evou Aaou), Cyprus.

3. New Cyprus Party (Yeni Kibris Partisi), Cyprus.

4. United Cyprus Party (Birle§ik Kibris Partisi), Cyprus.

5. Communist Party of Bohemia and Moravia (Komunisticka strana Cech a Czech Republic Moravy).

6. German Communist Party (Deutsche Kommunistische Partei).

7. A.K.O.A. Renovative Communist and Ecological Left (Avavemxixq Ko^ouvioriKq OtKoAoYiKq Apioxepa), Greece.

8. Party of Italian Communists (Partito dei Comunisti Italiani).

9. European Left (Sinistra Europea), Italy.

10. Young Socialists (Mlodzi Socjalisci), Poland.

11. Communist Party of Slovakia (Komunisticka strana Slovenska Slovakia).

Литература

Agenda for a social Europe. Joint action platform for resistance and alternatives in Europe. Political action programme of the Party of the European left 2011-2013. Motion of the EL-ExBoard to the EL 3 rd Congress. - Paris. December 3-5, 2010. - Mode of access: http://www.european-left.org/filead min/downloads/News/congress/Agenda_Social_Europe_FINALE_04_12_201 0.pdf

Brie M. Ist sozialistische Politik aus der Regierung möglich? Fünf Einwände von Rosa Luxemburg und fünf Angebote zur Diskussion // Die Linke in Regierungsbeteiligung: Analysen, Erfahrumgen, Kontroversen. - Gesellschaftspolitisches Forum am 4. Februar 2006 in der Rosa-Luxemburg-Stiftung / Cornelia Hildebrandt, Michael Brie (Hrsg.). - Berlin: Rosa-Luxemburg-Stieftung, Karl Dietz Verlag, 2006. - S. 8-26.

Daiber B. Über den Gebrauchswert der Linksparteien // Von Revolution bis Koalition: Linke Parteien in Europa / Birgit Daiber, Cornelia Hildebrandt, Anna Striethorst (HRSG). - Berlin: Karl Dietz Verlag, 2010. - S. 39-48. - (Reihe: Texte/Rosa-Luxemburg-Stiftung; Bd. 52). - Mode of access: http://www. rosalux. de/fileadmin/rls_uploads/pdfs/Publ_Texte/Texte_52. pdf

Hildebrandt C. Europapolitische Positionen europäischen Linksparteien / / Von Revolution bis Koalition: Linke Parteien in Europa / Birgit Daiber, Cornelia Hildebrandt, Anna Striethorst (HRSG). - Berlin: Karl Dietz Verlag, 2010. - S. 6788. - (Reihe: Texte/Rosa-Luxemburg-Stiftung; Bd. 52). - Mode of access: http://www.rosalux.de/fileadmin/ rls_uploads/pdfs/Publ_Texte/Texte_52.pdf Hildebrandt C. Fragmentierung und Pluralismus von Linksparteien in Europa // Von Revolution bis Koalition: Linke Parteien in Europa / Birgit Dai-ber, Cornelia Hildebrandt, Anna Striethorst (HRSG). - Berlin: Karl Dietz Verlag, 2010. - S. 9-38. - (Reihe: Texte/Rosa-Luxemburg-Stiftung; Bd. 52). - Mode of access: http: / / www.rosalux.de/fileadmin/ rls_uploads/pdfs/Publ_Texte/Texte_ 52.pdf

Hildebrandt C. Vorwort: Lernen in Konflikten - Kontroversen zur Frage der Regierungsbeteiligung / / Die Linke in Regierungsbeteiligung: Analysen, Erfahrumgen, Kontroversen. - Gesellschaftspolitisches Forum am 4. Februar 2006 in der Rosa-Luxemburg-Stiftung /Cornelia Hildebrandt, Michael Brie (Hrsg.). - Berlin: Rosa-Luxemburg-Stiftung; Karl Dietz Verlag, 2006. - S. 5-7. -Mode of access: http://www.rosalux.de/fileadmin/rls_uploads/pdfs/regve rantw.pdf

Hildebrandt C., Brie M. Vorwort der Herausgeber: Neuer Aufbruch oder blosses Wetterleuchten? / / Parteien und Bewegungen: Die Linke im Aufbruch / Michael Brie, Cornelia Hildebrandt (Hrsg.). - Berlin: Rosa-Luxemburg-Stiftung; Karl Dietz Verlag, 2006. - S. 9-17.

Kühn S. Linker Opportunismus/ / Neue Internationale 87, Februar 2004. -Mode of access: http://www.arbeitermacht.de/ ni/ ni87/linkspartei.htm

Kulke R. Die Wahlverfahren in den Ländern Europas - mit einem Exkurs über Parteiensysteme // Von Revolution bis Koalition: Linke Parteien in Europa / Birgit Daiber, Cornelia Hildebrandt, Anna Striethorst (HRSG). - Berlin: Karl Dietz Verlag, 2010. - S. 114-124. - (Reihe: Texte/Rosa-Luxemburg-Stiftung; Bd. 52). - Mode of access: http://www.rosalux.de/fileadmin/rls_uploads/ pdfs/Publ_Texte/Texte_52.pdf

March L. (a). Contemporary far left parties in Europe: From Marxism to the mainstream// Internationale Politik und Gesellschaft (IPG). - 2009. - N 1. -P. 126-143. - Mode of access: http//library.fes.de/pdf-files/ipg-2009-1/10_a_march_us.pdf

March L. (b). Contemporary far left parties in Europe: From Marxism to the mainstream//International policy analysis. - Berlin: Friedrich-Ebert-Stiftung. - 2008. - November. - 20 S. - Mode of access: http:library.fes.de/pdf-files/id/ipa/05818.pdf

March L. (c). Parteien links der Sozialdemokratie in Europa: Vom Marxismus zum Mainstream?// Internationale Politikanalyse. - Bonn, 2008. - No-

vember. - 10 S. - Mode of access: http://www.library.fes.de/pdf-files/id/ ipa/05818.pdf

Olsen J., Koss M., Hough D. Left parties in national governments. -Basingstoke, 2010. - 240 p. - Mode of access: http://www. palgrave.com/ products/title.aspx?=376180

Programm der Partei der Europäischen Linken (EL). Gründungskon-gress der Partei der Europäischen Linken, Rom, 8. und 9. Mai 2004. - Mode of access: http://euroleft.org/docs/el-manifesto.de.html

Striethorst A. (a). Aktuelle Themen und Debatten der europäischen Linksparteien// Von Revolution bis Koalition: Linke Parteien in Europa / Birgit Daiber, Cornelia Hildebrandt, Anna Striethorst (HRSG). - Berlin: Karl Dietz Verlag, 2010. - S. 89-113. - (Reihe: Texte/Rosa-Luxemburg-Stiftung; Bd. 52). -Mode of access: http://www.rosalux.de/fileadmin/rls_uploads/pdfs/Publ_ Texte/Texte_52. pdf

Striethorst A. (b). Mitglieder und Elektoraate von Linksparteien in Euro-pa// Von Revolution bis Koalition: Linke Parteien in Europa / Birgit Daiber, Cornelia Hildebrandt, Anna Striethorst (HRSG). - Berlin: Karl Dietz Verlag, 2010. - S. 49-66. - (Reihe: Texte/Rosa-Luxemburg-Stiftung; Bd. 52). - Mode of access: http:// www.rosalux.de/fileadmin/rls_uploads/pdfs/Publ_Texte/ Texte_52.pdf