CC BY
175УДК 726.5+726.6
Э. А. Гордиенко
Новгородское храмовое зодчество конца XI — начала XII в.
^ 1
в контексте социальных отношении1
Критические изменения в социальной жизни Новгорода назрели давно. Во многом они были обусловлены дальнейшим обострением отношений всё с тем же князем Всеволодом. В 1132 г., после смерти отца, великого киевского князя Мстислава, он нарушил данное новгородцам обещание «у вас умерети» и по совету своего дяди Ярополка ушел в Переяславль-Русский, откуда вскоре другой дядя — Юрий Владимирович Долгорукий, его выгнал, и Всеволоду пришлось вернуться в Новгород. Тогда возникла «встань великая», и новгородцы вместе с псковичами и ладожанами прогнали князя, но уже по пути в изгнание он был возвращен. В 1136 г. ему вновь припомнили нарушение догово- ^ ра, и тогда Всеволод ушел сначала в Вышгород, а затем принял княже- ^ ние во Пскове, где вскоре умер и после смерти был признан святым2.
Эти события происходили уже при епископе Нифонте (1130-1156)3. Вос- я
5—1
питанник Киево-Печерского монастыря, он был первым из новгородских свя- § тителей, кто активно участвовал в политической жизни Новгорода,
занимая ^
независимую позицию по отношению к светской власти. Осуждая вместе с митрополитом Михаилом развернутую Всеволодом и Изяславом «суздальскую .гз войну» против Юрия Долгорукого4, не принимая решения собора 1147 г.
о воз- вд
5—1
ведении в сан митрополита Клима Смолятича, поставленного волей Изяслава ^ на смену демонстративно покинувшего в 1145 г. кафедру Михаила5, Нифонт й исполнял вверенные ему пасторские обязанности, следуя нормам византийского канонического права. .3
Л
Независимый характер Нифонта проявлялся во всех его деяниях. Они не были декларативны, но характерны для человека, честно исполняющего пастырское служение. В известном «Вопрошании Кирика» Нифонт дает истолкование литургии, указывает на недопустимые языческие обряды, обращается к проблемам обыденной жизни, отвечая на сложные, порой весьма щепетильные вопросы, требовавшие осмотрительности и такта. Общение с доместиком Антониева монастыря Кириком, астрономом, математиком и, возможно, летописцем, расширяло кругозор владыки, и вместе они представляли интеллектуальную элиту новгородского общества6.
Важнейшей заботой владыки было духовное воспитание общества, чему способствовало начатое и благословленное владыкой строительство приходских храмов как наиболее энергичный способ продвижения веры. В 1133 г. при князе Всеволоде были «срублены» церкви Успения и Георгия на Торгу7. Но в 1134 г. Торговая сторона (Торговый пол) горела от Плотницкого ручья до конца Холма8, и строительство вначале перешло на Софийскую сторону, где в 1135 г. Рожнет заложил церковь Николы на Яковлевой улице. В 1146 г. поставили несколько церквей: Бориса и Глеба «во граде», Ильи Пророка, Апостолов Петра и Павла на Славне (на Холме), Космы и Дамиана на Козмодемьянской и, возможно, на Холопьей улицах. В 1151 г. построили церкви Василия Парий-ского на Ярышеве улице, две Цареконстантиновские на Росткиной и на Яневой улицах, в 1152 г. — Архангела Михаила на Торгу, в 1154 г. — церковь Саввы Освященного на Козмодемьянской улице. В 1156 г. «заморские» купцы поставили на Торгу церковь Параскевы Пятницы9. Священники этих храмов, ученики Нифонта, представляли собой причт определившихся городских приходов, где в течение последующих столетий на месте обветшавших продолжали строить новые каменные или деревянные храмы.
Продолжая линию строительства больших княжеских храмов, Всеволод ^ Мстиславич с благословения владыки на месте сгоревшей в 1134 г. деревянной церкви10 заложил в 1135 г. каменную церковь Успения Богородицы11 в па-^ мять о погибших в 1134 г. в битве на Ждани-горе посадниках Иванке, «муже « зело храбре», Петриле Микульчиче и еще «много добрых муж»12. Но в 1136 г.
Л
Всеволод был изгнан13, и строительство завершилось только через девять лет, ^ в 1144 г., уже при брате Всеволода Святополке (1142-1148), когда Мстислави-
а чи возвратились в Новгород14.
у Неоднократно перестроенная церковь до сих пор мало исследована. ^ От XII в. сохранились нижние части стен у юго-западного угла, у северного
£ портала и в центральной апсиде. Судя по раскрытым фрагментам, этот княжес-
® кий храм не повторял форм своих великих предшественников15. Он был зна-
§ чительно меньше, и его подкупольный квадрат составлял только 3,5 м. Круг-^ лые столбы, как парафраз восьмиугольных столбов в Рождественском соборе юр Антониева монастыря, организовывали открытое неразделенное внутреннее
н пространство, в котором вместе пребывали верные и оглашенные, «вятшие» С
и «меншие». Новшеством были внутристенная лестница в толще западной стены и пониженные боковые апсиды16, но в целом даже после перестроек церкви в ХУ-ХУП вв. в ее облике осознавалась идея величественного княжеского храма. Не случайно к концу ХУ в. среди других больших храмов Торга именно Успенская церковь в соответствии с церковно-административной системой своего времени получила статус соборной, включив в свой округ 15 приходских церквей Славенского конца17.
Строительство храма в память посадников отвечало также происходившим изменениям в расстановке общественных сил в середине XII в. Тогда в процессе боярской консолидации возник смесной (совместный) суд князя и посадника, где, оставаясь важным действующим лицом, князь уже не мог принимать окончательные решения без санкции посадника: «...а без посадника ти, кня-же, суда не судити». Но и внутри боярства одновременно обостряется борьба за посадничью степень. Не менее резкие изменения происходят в княжеских взаимоотношениях, когда вместо Мстиславичей новгородский стол по договоренности с Юрием Долгоруким занимают черниговские Ольговичи. В конечном итоге эти перемены способствовали объединению боярских группировок, опиравшихся на поддержку широких слоев населения, предвещя в конечном итоге договорные отношения с князем и достижения «докончаний» по «старине и пошлине»18.
Тем временем пастырское внимание Нифонта обратилось на периферию. В начале 1140-х гг. благословением владыки в Пскове закладывается Иоанно-Предтеченский монастырь19, в 1143/44 г., возможно, новгородские мастера возводят церковь Димитрия Солунского в Довмонтовом городе 20. Одновременно в Ладоге в 1153 г. заложена первая церковь во имя святителя Климента и, очевидно, еще при жизни владыки — Георгиевская церковь21. В Пскове в урочище Мирож был сооружен Спасо-Преображенский собор и основан монастырь (1151-1152 (?), 1156 (?))22.
В конструктивной особенности Мирожского собора, в его крестообразном плане, низких боковых апсидах, пониженных западных угловых компарти- ^
о
ментах, доходивших до половины высоты концов креста, выразился не только С! собственный вкус Нифонта, но и его независимая позиция, обращенная к ран- ^ нему наследию византийских зодчих. В подчеркнутом изяществе нифонтов- ^ ского храма, миниатюрности его объема ощущалось чувство превосходства, | честолюбивое сравнение тонкой красоты с внушительной, иногда грубоватой ^ безыскусностью предшествующих строений. Мирожский храм представляет -с собой яркий пример воплощения самостоятельного замысла владыки, в действиях которого ощутима внутренняя сосредоточенность, освобождавшая его ^ от внешних влияний, позволявшая мыслить независимо. Архитектурный тип, ^ близкий мирожскому, М. И. Мильчик и Г. М. Штендер находят в византий- § ских провинциях23. А. И. Комеч сравнивает конструкцию мирожского храма, всю его «охватывающую», развивающуюся сверху «космическую» систему я
с константинопольской церковью Георгия в Манганах и еще двумя церковными постройками (ныне мечети Гюль-джами и Календер-джами)24.
Нифонт видел и знал эти памятники, иначе трудно понять, как мог возникнуть столь необычный для русского зодчества проект без непосредственного знакомства с византийскими образцами. Роспись Мирожского собора была создана по впечатлениям русского архиерея от еще более архаичных образов в храмовых росписях и книжной миниатюре X в. Характерная для них система прямых двойных линий в рисунке, бесплотная телесная форма и сине-голубая палитра приводят на память голубые фрески Токали-килисе в Гёреме и миниатюры Трапезундского Евангелия (РНБ. Гр. 21)25.
Эстетика Нифонта, ярко выразившаяся не только в архитектуре, но и в произведениях изобразительного искусства, не имела продолжения в Новгороде. Рафинированные образы нифонтовской культуры мало сочетались с художественным наследием, оставленным в Новгороде первыми Мономаховичами. В них было еще меньше общего с будущей продукцией местных мастеров, восходящей к тяжелой каменной космогонии Софийского собора.
Оставаясь обособленным островом в пространстве местной культуры, духовное наследие Нифонта стало ее драгоценным украшением, о котором с восхищением вспоминал новгородский летописец, отдавая должное стараниям владыки, облагородившим облик Софии26. Знаменательно также, что именно на буллах Нифонта, в продолжение сфрагистики греческой иерархов27, впервые появляется изображение Богоматери Знамение28, образ которой станет главным символом Новгорода.
После ухода Нифонта храмовое строительство в Новгороде останавливается. Перерыв был вызван, вероятно, отсутствием необходимости в дальнейшем строительстве больших храмов и приходских церквей. В течение 1159-1166 гг., когда смоленский князь Ростислав, сын Мстислава Великого, занимал киев-^ ский престол, в Новгороде, сменяя друг друга, сидели его сыновья. Сохраняя дружественные, обусловленные политической необходимостью отношения, ^ оставаясь верными родственному долгу старших Мономаховичей, «сторожа» « домениальные владения семьи во главе со своим отцом, они видели свою отчи-
Л
ну в Смоленске29, где в то время начинается монументальное строительство, со-^ ставившее блестящую страницу в истории древнерусской архитектуры30. Сво-
а еобразие смоленских храмов середины XII в. свидетельствует об отсутствии
у интереса зодчих к новгородскому опыту, что, очевидно, было обусловлено за-^ казом, в котором воля и воспитанный на классической киевско-черниговской
£ традиции вкус князя Ростислава Мстиславича и его сына Романа нашли вопло-
® щение в исполненных величавой выразительности формах.
§ В начале 1160-х гг. наступает новая эпоха в истории Новгорода, знаком ко-^ торой стала консолидация общества во главе с церковью. В то время важней-юр шей фигурой в утверждении христианского мировоззрения, в устройстве на-
н родного быта на канонических основах веры выступает овеянный преданиями С
и легендами первый новгородский архиепископ Иоанн (Илья) (1165-1186). Священник церкви Власия, основание которой клировые ведомости храма относили к 1111 г.31, был последовательным учеником епископа Нифонта. Как и его учитель, он считал, что христианская вера только начала входить в быт горожан и крестьян. «Вы сами ведаете, — говорил он на епархиальном соборе 1166 г., — оже наша земля недавно хрещена»32. Поставленный в 1165 г. «от митрополита Иоанна» при содействии (если не по инициативе) великого киевского князя Ростислава Мстиславича, архиепископ пережил войну с его сыном Святославом, стал одним из предводителей битвы с суздальцами в 1170 г., учредил культ иконы «Богоматерь Знамение»33. Как полагает А. А. Гиппиус, после избрания Иоанна владычный летописец Герман Воята приступил к составлению нового летописного свода, сохранившего в свой основе текст свода князя Всеволода Мстиславича. Дополненный новыми материалами из Краткой редакции Русской Правды, свод 1167 г., который А. А. Шахматов считал одним из главных рубежей в истории новгородского летописания, пополнялся летописными записями вплоть до ХУ в.34
К концу XII в. при архиепископе Иоанне и его брате архиепископе Гаврииле (1187-1193) возникает мир преданий. Призывая к строгости и простоте жития, следуя правилам Студийского устава, Иоанн и Гавриил одновременно создавали повести неканонического содержания. Строительство монастырского храма Благовещения дополняет рассказ о чудесном явлении двух «чемоданцев» с золотом, позволившим завершить затянувшееся строительство. Повесть о чудесном полете Иоанна в Иерусалим за одну ночь, когда владыка получил возможность прикоснуться к Святому Гробу35, как зазвонная статья была включена в предпразднество службы на Рождество Богородицы36. Устное творчество становилось частью земной жизни, наполняя реальную действительность поэзией чудес, создавая народный идеал святости.
Во второй половине XII в. храмовое строительство возобновляется по инициативе князя. Тогда новгородский престол в течение восьми лет, с перерывом на «год без недели» занимал Святослав (1158-1160, 1161-1167), сын находив- ^ шегося на киевском столе смоленского Ростислава Мстиславича. В 1165 г. Свя- С! тослав построил (возобновил?) на Городище деревянную церковь семейного ^ покровителя Святителя Николы, в 1166 г. заложил надвратную церковь Спаса ^ в отеческом Юрьевом монастыре, завершенную в 1173 г.37 Строительство ка- | менного надвратного храма свидетельствует о существовании или, скорее, со- ^ оружении тогда же каменных монастырских стен. В этих действиях не было -с прежнего размаха. Единственной целью на этот раз является стремление удержать цепочку символов, в последовательности которых воссоздавался образ ^ князя-созидателя. ^
При Святославе разворачивается строительство храмов в Ладоге, где после § завершения нифонтовской, имевшей некоторые черты сходства с Мирожским собором церкви Климента (1153)38, в 1160-х гг. возводятся церкви Успения, я
Николы и так называемые церкви «на Волхове» и «на Ладожке»39. Создается «ладожский» тип храма, унаследовавший первоначальные формы Рождественского собора в Антониевом монастыре (когда к его основному объему еще не был пристроен нартекс) и представлявший собой небольшое четырехстолп-ное здание с одной главой и тремя равновысокими апсидами40.
В 1167 г. при князе Святославе «во граде», т.е. в детинце Мстислава, некий Сотко Сытиныч на месте деревянного (?) храма 1146 г. закладывает каменную церковь Бориса и Глеба. Строилась она медленно, только через шесть лет, в 1173 г., 14 октября одновременно с надвратной Спасской церковью в Юрьевом монастыре архиепископ Иоанн освятил храм41.
Время строительства церкви совпадает с ослаблением конфронтации между старшими и младшими Мономаховичами. Занявший киевский престол князь Ростислав Мстиславич «уладился о Новгороде» с Андреем Боголюбским, возвратив недавно изгнанного Святослава42. Кратковременное затишье нашло поддержку у прусского боярства, в политике которого всегда отчетливо прослеживалась суздальская инициатива. Вскоре и Святослав Ростиславич занял дружественную позицию по отношении к Суздалю, о чем свидетельствуют художественные особенности его печатей с отчетливыми признаками владимиро-суздальской торевтики43.
Исследователи видели в церкви Бориса и Глеба лишь памятник исторического значения, оставляя без внимания информативность его архитектурных остатков. Между тем обнаруженные в 1940 г.44 фрагменты здания дают основание частично реконструировать его облик, восполнив яркое, хотя и единичное явление в новгородском зодчестве середины XII в. Нижние части здания сохранились со стороны апсид. Южная стена (вероятно, вместе с башней) упала плашмя, но ее развал уцелел. План, фрагменты стен и опор свидетельствовали, что церковь Бориса и Глеба представляла собой внушительное сооружение. Че-^ тырехстолпный с нартексом трехапсидный храм стоял на ленточных фундаментах с использованием деревянных лежней и был сложен из плит с прослойками ^ кирпичей на растворе с цемянкой. Снаружи стены имели сильно выступающие « лопатки. В западной части храма была найдена известняковая резная капитель, которая была не единственным декоративным элементом здания, и большое ^ количество каменных крестов45. Были обнаружены также фрагменты фреско-а вой росписи46. В 1969 г. М. К. Каргер раскрыл с юго-западной стороны остатки у стен лестничной башни, на месте которой после падения древнего храма по-
а строили церковь Андрея Стратилата (XV, XVII вв.)47. Но башня располагалась
р
£ теперь не с северной, как в предшествующих зданиях, а с южной стороны, что,
® возможно, определялось характером рельефа, сильно понижавшегося к берегу
§ древнего оврага-ручья.
^ Облик храма во многом был близок княжеским предшественникам. Возмож-юр но, как и Георгиевский Юрьевский, и Рождественский Антониевский соборы,
н он был трехглавым и один из его куполов находился над лестничной башней48. С
Неизвестны в новгородской архитектуре XII в. и резные украшения, образцом для которых послужили опережавшие новгородскую церковь суздальские храмы. Резные лиственные капители фасадных полуколонн завершали художественный облик Успенского собора во Владимире (1158-1160) и заложенного в 1158 г. Рождественского в Боголюбове49. Место обнаружения капители в церкви Бориса и Глеба свидетельствует о принадлежности ее западному порталу, перспективный профиль которого мог быть аналогичен порталу церкви Покрова на Нерли (1158-1165) с его резными капителями50.
Продолжая направление больших соборов первой четверти XII в., архитектура церкви Бориса и Глеба превосходила первые княжеские храмы по высоте, противопоставляя резной декор суровому, лишенному украшений облику новгородских соборов. Воссоздаваемый на основе археологических исследований облик храма подтверждал слова летописца о необычно богатом убранстве церкви: «.гораздо бо бяше и лепа»51. Не исключено, что архитектурные особенности Борисоглебской церкви были определены волей прусского боярства, принявшего сторону владимиро-суздальских князей. К этой партии был близок и князь Святослав Ростиславич. Поддерживаемый своим братом Мстиславом Храбрым в борьбе с коренным боярством, некоторое время он искал помощи у Андрея Боголюбского. Эта политическая линия отразилась и в художественном вкусе прушан, пожелавших следовать строительной культуре своих покровителей.
Во время археологических исследований в храме было обнаружено несколько гробниц. Найденные в них диадемы и фрагменты украшений свидетельствуют, что храм служил некрополем влиятельных прусских бояр52. В. Л. Янин, исследуя события 1221 г., когда столкнулись интересы князя Всеволода Мстиславича и посадника Твердислава, занявшего к тому времени провладимирскую позицию, определяет Прусскую улицу как самостоятельное политическое образование в кончанской системе Новгорода, а церковь Бориса и Глеба — как вечевой центр прушан53. Между тем формы необычного храма и богатые захоронения середины XII в. свидетельствуют, что эта тенденция политического обособления определилась раньше, когда не князь возводит большой храм на общегородской ^ территории, а единожды упоминаемый в летописи некий богатый горожанин С!
(■ч)
Сотко. С точки зрения социальных отношений в этом факте очевидно преодоле- ^ ние княжеской воли, и утверждается собственное право горожан, выразившееся ^ в дальнейшем в их активном участии в храмовом строительстве. |
В создании столь своеобразного уличанского храма интересно как возвра- ^ щение к источнику вневременной художественной традиции первых соборов, -с так и стремление к созданию образа, отражающего укрепление социального слоя, противопоставившего свою силу княжеской власти. Возникнув в начале ^ XII в., эта тенденция зарождается внутри княжеского круга. В честь княжеско- ^ го святого покровителя Воигостом возводится храм Феодора Тирона54. Но уже § Антоний Римлянин, закладывая монастырь и сооружая в нем собор Рождества Богородицы, заявляет о финансовой независимости от князя и епископа. я
В развитии новгородского зодчества последней трети XII в. традиция первых соборов будет переосмыслена в системе новых человеческих отношений. В период обострившейся антикняжеской борьбы на социальную поверхность выйдут остававшиеся до сих пор в глубине слои городского населения. Не случайно, призывая в 1166 г. новгородцев «на поряд», великий князь Ростислав Мстиславич собирался созвать в Луках всех, и «огнищан, и гридьбу, и купцов вятших»55. Теперь этот контингент составлял основу новгородского общества.
Храмовое строительство 1160-х гг. служит выразительным примером возросшего общественного самосознания и глубокого внедрения христианства в самую новгородскую почву. Во второй половине XII в. свою роль в дальнейшем развитии зодчества исполнили новгородские владыки. В 1170-1179 гг. архиепископ Илия (Иоанн) в сотрудничестве со своим братом Гавриилом (Григорием) создали на озере Мячино монастырь и построили в нем церковь Благовещения56. Сведения о затянувшемся строительстве содержатся в Повести о Благовещенской церкви, где сказано, что церковь «доспеша до рамена и не доста серебра на свершение», и тогда, велением Богородицы, явился конь с чемоданцами, полными золота, и братья не только достроили храм, но и «сел довольно куписта и предаста монастырю»57. В 1180-1182 гг. они поставили каменную надвратную церковь Богоявления и каменные стены обители58, а в 1184 г. восстановили каменную церковь Иоанна Предтечи на Торговище и «срубили» новую церковь Власия59. В 1190 г. архиепископ Гавриил поставил церковь Трех отроков на Жатуни, а в 1191 г. построил деревянную церковь Сретения «у себя на дворе»60.
В 1192 г. храмовое строительство продолжил архиепископ Мартирий. В 1195 г. он возвел деревянную церковь Спаса Преображения «в своем» монастыре в Русе, а на восточных воротах детинца — церковь Положения пояса Богородицы, в 1197 г. на близлежащем к кремлю островке — церковь Никифора, ^ в 1198 г. в течение летнего сезона построил каменную церковь Спаса Преображения в Русе, «устроив себе память вечную»61. В 1192 г. Варлаам (Алекса Миха-^ левич) заложил Преображенский собор в созданном им монастыре на Хутыни62. « В новый период вступает уличанское храмовое строительство. В 1165 г.
Л
«щетиницы» поставили церковь Троицы на Редятиной улице, в 1172 г. жители ^ Яковлевой улицы — каменную церковь Иакова. В 1176 г. Михаил Степанович а обновил сгоревшую церковь Архангела Михаила на Прусской улице. Тогда же у Моисей Доманежич поставил деревянную церковь Усекновения главы Иоанна
а Предтечи на Чудинцевой улице, напротив западных ворот кремля63. В 1181 г.
р
£ жители Козмодемьянской улицы в Неревском конце выстроили церкви Космы
® и Дамиана и Саввы Освященного. По соседству уличане восстановили церкви
§ Георгия на Борковой и Иоанна Ишкова64, и тогда же была сооружена церковь ^ Иакова на Добрыне улице. В 1182 г. на Торговой стороне, «на княжем дворе», ^ у Ярославова Дворища, обновили сгоревшую церковь Святых Отец. В 1183 г.
н Радко с братом поставили церковь Ипатия на Рогатице. В 1185 г. на Прусской С
улице Милонег тысяцкий на месте деревянной, сгоревшей в 1175 г., построил каменную церковь Вознесения. В 1185 г. жители Лукиной улицы заложили и в 1192 г. завершили строительство монастырской церкви Апостолов Петра и Павла на Силинище. В 1185 г. боярин Семьюн Дыбачевич заложил каменную церковь в Аркажском монастыре. В 1191 г. Внезд Нездинич, брат посадника Мирослава Нездинича, поставил новую деревянную церковь Образа Спаса Нерукотворного, упомянутую в грамоте Изяслава Мстиславича (1130-1134). В 1191 г. Константин с братом поставили новую деревянную церковь Параскевы Пятницы на Торгу, и в 1196 г. по их же заказу («брательников» Константина и Димитра) зодчий Коров (Короб?) Якович с Лубяницы поставил каменную церковь Кирилла Александрийского на Нелезене острове, где был основан и монастырь65. В 1192/93 г. некий Живогложа «срубил» церковь Апостолов Петра и Павла на Холме, и в тот же год поставили деревянную церковь на воротах Воскресенского монастыря на Мячине. В 1194 Родослав Данилович соорудил церковь Апостола Филиппа на Нутной улице. В 1195 г. Ноздрицин возобновил сгоревшие годом раньше деревянные церкви Воздвижения Креста на Воздвиженской улице, Василия Парийского на Ярышеве улицы и построил церковь Димитрия66. В 1197 г. Полюжая, дочь Жирошки Городьшинича, поставила Евфимиев монастырь с церковью Святой Евфимии67. В 1198 г. некий Еревша (Ревша) заложил и в 1202 г. завершил церковь Пророка Ильи на Слав-не 68. В 1199 г. Прокша Малышевич заложил церковь Сорока Мучеников69.
Княжеское строительство второй половины XII в. ограничивается тремя событиями. В 1191 г. Ярослав Владимирович «срубил» новую церковь Николы на Городище, в 1198 г. в память об умерших сыновьях построил каменный храм Преображения на Нередице 70, а в 1199 г. его супруга основала монастырь на Михалице, где поставила деревянную церковь Рождества Богородицы71. Из этого ряда небольших храмов выделяется церковь Иоанна Предтечи на Торгу, заново воссозданная архиепископом Иоанном и его братом Гавриилом в 1184 г. на месте храма 1127-1130 гг.72 Облик нового храма был предопределен первоначальной постройкой, на фундаменте которого он возводился. Утверж- ^
о
денное за ним право распределения торговых доходов принадлежало старостам С! от житьих и черных людей, купцов и «всего Новгорода», но и владыка получал ^ право извлекать от торговых операций доход, и в этом смысле храм объединял ^ благочестие и предпринимательство. |
Всего до конца столетия было возведено и восстановлено 18 деревянных ^ и 19 каменных приходских и монастырских храмов, коренным образом изме- -с нивших облик города и его окрестностей73. Прежде Новгород не переживал ^ такого размаха в храмовом строительстве. В этом явлении в полной мере ска- ^ зывается утвердившееся христианское самосознание общества, возросшее под ^ духовным руководством церкви. Вместо нескольких грандиозных сооружений, § возвышавшихся над деревянной застройкой первой половины столетия, в городском силуэте появилось множество сравнительно небольших каменных я
храмов. В их типологическом сходстве с большими соборами сказывалось признание и зависимость от предшествовавших образцов. Четырехстолпные, одноглавые, трехапсидные здания, с посводным покрытием и завершением каждого участка между лопатками полукруглыми закомарами, обегающими храм по всему периметру74, сохранили родство с корневым стилем и выросли из него, как живые ветви. Большинство из сооруженных тогда храмов были расписаны75.
Несмотря на стилистическое единообразие, каждый из храмов обладал своими чертами, отвечавшими вкусу и намерениями заказчика. Как полагает Г. М. Штендер, неоднократно повторялись некоторые плановые и пространственные особенности ладожских храмов. В церкви Благовещения на Мячине (1179) они проявились в Т-образном сечении восточных столбов, в двухуступча-той разгрузочной арке над порталами76. В отличие от других храмов, хоры здесь опираются не на столбы, а на высокие своды77. Во время раскопок 1981-1984 гг. в церкви Спаса Преображения в Хутынском монастыре (1192) были обнаружены важные характерные признаки строительной техники ладожских храмов — Г-образные восточные столбы и портал с прямоугольной четвертью78. Стены храма были сложены из чередующихся рядов бурого известняка и плинфы79. Габариты церквей Воскресения на Мячине (1195) и Благовещения на Мячине превосходили другие храмы в 1,5-2 раза. Церковь Апостолов Петра и Павла на Синичьей горе (1185) выстроена целиком из плинфы с поочередно выступающими и заглубленными рядами, что, возможно, свидетельствует о следах влияния полоцко-смоленского зодчества. Особенностью являются также тонкие стены, непривычная аккуратность кладки и, по примеру ладожских храмов, Т-образные восточные столбы80. В церкви Спаса Преображения в Старой Руссе также были Т-образные столбы, еще лестничная башня у северо-западного угла и выложенные керамической плиткой полы в алтарной части 81. Церковь Спаса на Нередице (1198) отличалась боковыми апсидами, пониженными на половицу ну высоты, хорами с угловыми каморами и широкими арками, наличием аркосо-
лиев, а также кладкой регулярно чередующихся слоев плинфы и камней82. ^ Особый интерес представляет церковь Пророка Ильи на Славне «на Хол-« ме». Она строилась четыре года, что, видимо, объясняется большим объемом
ей
проведенных работ. В 1455 г. церковь была перестроена83. Как показали про-
^ веденные в 1981 г. под руководством Л. И. Большакова реставрационные ис-
а следования, причина затянувшейся стройки крылась в сохранении фундамента
у и нижних частей стен на высоту около полуметра. Заложенная одновременно
^ с Нередицким храмом, церковь Ильи не стала его двойником84. Ее отличали
£ размеры (17,8x13,5, против Нередицы — 15,7x11,4), крупный барабан с главой,
® равновеликие крупные апсиды и пристроенные, возможно, в процессе четырех-
§ летнего строительства западная и южная галереи. Все эти элементы конструк-
^ ции, имевшие в своей основе древний фундамент, должны были повторить первоначальный облик церкви, поразительно похожей на смоленские храмы
н середины XII — рубежа XIII в. Среди них можно назвать церкви Апостолов С
Петра и Павла с пристроенными в конце XII в. галереями-усыпальницами, Иоанна Богослова, церкви на Малой Рачевке, на Окопном кладбище, на Воскресенской горе, Спасский собор у р. Чернушки (с отсутствовавшей с южной стороны галереей) и собор на Протоке с грандиозным куполом, равновеликими апсидами и неизменно «приложенными» галереями85. Сказывается внимание новгородских зодчих к смоленской архитектуре, что отчетливо проявилось и в церкви Спаса на Нередице, где, как и в смоленских храмах, были поливные полы, аркосолии, юго-западный придел на хорах с апсидкой и окном на южной стороне и живописный полотенечный фриз, идентичный и современный фризу в смоленском храме на Протоке 86.
И всё же храмы второй половины XII в. в корневой системе являлись типичными новгородскими представителями. Для понимания своеобразия новгородского зодчества второй половины — конца XII в. важно иметь в виду, что хронологически значительная часть его связана с княжением Ярослава Владимировича (1181-1184, 1187-1196, 1197-1199). Он последним из князей строил в Новгороде храмы. Сооружением Нередицкой церкви Ярослав не только запечатлел гибель двух юных сыновей, но и, очевидно, предполагал найти в нем место своего упокоения, о чем свидетельствуют устроенные в боковых нефах аркосолии, предназначавшиеся, видимо, для гробниц княжеской семьи. Маленький придел с алтарем на южной стороне хоров и особый, не объясняемый исследователями компартимент у противоположной северной стены в виде кельи с лежанкой87, по-видимому, также служили собственными помещениями. В них князь мог проводить молитвенные часы, созерцая располагавшиеся на западной стене этого компартимента сцены жертвоприношения Авраама, Троицы и Рождества Христова88. Может быть, он оставался на хорах на ночь, что предусматривал еще император Юстиниан в период возведения Софийского собора в Константинополе89.
В этих, казалось бы, второстепенных деталях храмовой структуры заложен смысл, раскрывающий одну из сторон в отношениях князя с Новгородом. Опираясь на «добрые» силы, князь явно предполагал остаться здесь до своей кон- ^ чины. Новгородская земля была его «отчиной и дединой», и, осознавая свою С! родовую причастность, Ярослав Владимирович создает храм, в архитектуре ^ и росписи которого выразилась его глубокая связь с новгородской культурой. ^ Плановое начертание здания как бы «извлечено» из основного объема Антони- | евского Рождественского собора, роспись которого также явилась источником ^ для нередицких живописцев, повторивших в 1199 г. многие образы и детали -с в своих фресках90.
В этом обращении к истокам очевидно течение мысли, олицетворенной ^ в древних архитектурных образах. В этом движении было стремление к осво- ^ ению тех средств выразительности, значение которых со временем приобрело § универсальное значение. Обладая собственными чертами, храмы второй половины XII в. представляют собой единый ряд памятников одной эпохи, периода я
отстаивания независимости и становления свободного общества. Среди людей, построивших эти храмы, были известные исторические личности, но были имена, названные в летописи однажды. И каждый из них, строитель или заказчик, создавал храм в память о себе и своих детях. Здесь человек молился, размышляя о духовном, не забывал и о повседневных заботах. Вслед за архиепископом Мартирием каждый мог повторить его молитву: «Господи Боже, призри с небес, и вижь, и посети винограда своего, и съверши иже насади десниця твоя, и призри церковь сию, юже създах раб твой»91.
Заложенная в 1198/99 г. церковь Сорока Мучеников как будто завершила период непрерывного храмового строительства. Как полагает А. А. Гиппиус, она была основана Прокшей Малышевичем в память о гибели сына Яковца Прокшинича в 1193 г. во время похода на Югру92. В 1207 г. Прокша (Порфи-рий) постригся в Хутынском монастыре, где вскоре скончался93. Церковь Мучеников к тому времени еще не была закончена. В 1200 г. в битве с литовцами погиб еще один сын Прокши, Рагуил 94. И только в 1211 г. другой сын, Вячеслав Прокшинич, «свершил» храм95. В 1227 г., «много трудившись о святых мучени-цех», Вячеслав расписал храм, «устроив себе память до века вечного»96.
Затянувшееся на 12 лет возведение церкви представляется необычным. В ту пору большинство храмов строилось в течение одного летнего сезона, реже — в четыре года. Возведение церкви Сорока Мучеников могли задержать постигшие семью скорбные события, и, как всегда в таких случаях, неблагополучное материальное положение. Не исключено, что за это время под влиянием смоленских или полоцких зодчих изменялся и первоначальный замысел, и уже под их наблюдением была завершена церковь Сорока Мучеников, ставшая соборным и вечевым центром Неревского конца97.
К 1207 г. смоленские и новгородские мастера на месте старой деревянной поставили каменную церковь Параскевы Пятницы на Торгу98. Это была че-^ тырехстолпная постройка с двухэтажными притворами на трех фасадах. Пирамидальное трехлопастное венчание фасадов завершало вертикальную ком-^ позицию высокого и небольшого в плане здания. Фасады и углы храма были « обрамлены пучковыми, многообломными пилястрами. Внутристенные горизонтальные галереи объединяли верхние этажи всех трех притворов в единую ^ систему хоров-лоджий99. Все эти особенности определяют и облик смоленских а церквей — Архангела Михаила (1180-1197) и церкви Троицкого монастыря у на Кловке (рубеж XII-XIII вв.)100. Строительством церкви Параскевы Пята ницы явно руководил смоленский зодчий101. Вместе с тем новгородский храм £ не является прямой копией оригинала.
® Пониженный прямоугольный алтарь с двумя боковыми прямоугольными § снаружи и полукруглой апсидой в центре по проекту Г. М. Штендера завершен ^ тремя закомарами, воспроизводившими древние полуциркульные очертания. \ор Только в нижней части храма применена кладка из плинфы и плит песчани-н ка, выше новгородские мастера использовали хорошо знакомый им местный С
материал — блоки из красно-коричневого известняка. В смоленских храмах нет круглых столбов, неизвестна и сильно выступающая восточная часть 102. Эти отличия свидетельствуют о совместной работе зодчих, по ходу дела решавших возникавшие проблемы и вносивших функционально востребованные конструктивные новшества.
В 1219-1224 гг. по заказу посадника Твердислава Михалковича и его брата Федора на своем дворе была построена каменная церковь Архангела Михаила, в стороне от которой в четыре дня поставили маленькую (предположительно деревянную) церковь (часовню (?)) Трех отроков103. Завершили строительство храма уже после того, как в 1221 г. Твердислав в очередной раз оставил степень, заболел и постригся в Аркажском монастыре, и тогда же в Варварином монастыре приняла постриг его жена104.
В 1988-1989 гг. под руководством В. А. Булкина были открыты нижние участки стен и столбов Михайловского храма105. Прямоугольное очертание боковых апсид с внешней стороны, двухуступчатые пилястры на южной стене свидетельствовали о смоленском влиянии, напоминая и о церкви Параскевы на Ярославовом дворище. В конце XII — начале XIII в. этот новый тип храма получил распространение в древнерусском зодчестве. Г. М. Штендер знал 18 подобных памятников, расположенных в Новгороде и других городах Южной и Владимиро-Суздальской Руси106. Главным их признаком была пирами-дальность объема, образованная «стремительным вертикализмом кирпичных пучковых пилястр», и трехлопастная форма покрытия, построенная на соединении центральных коробовых и угловых полукоробовых сводов107.
В башнеобразном высоком храме, его динамическом ступенчатом верхе был преодолен византийский канон больших соборов первой половины XII в., приходских и монастырских церквей второй половины столетия. В начале XIII в. зодчие нашли конструктивные решения, в которых устремленная к божественным высотам творческая мысль выразилась в новых архитектурных формах. Небольшая, возносящаяся к небесам церковь словно претендовала на духовное собирание горожан. Возможно, не случайно первый такой храм был поставлен ^ купцами, торговавшими за морем. Возможно, с ними пришли в Новгород смо- С! ленские мастера, творчество которых отличалось от освященных традицией ^ суровых строений прошлого и предполагало иные отношения между людьми ^ разных сословий. |
Присутствие смоленских зодчих в Новгороде совпадает с призванием смо- ^
«Г, « о
ленских князей. В течение трех лет новгородский престол занимали юные -с и неспокойные Святослав Мстиславич (1218-1219 — полгода) и Всеволод Мстиславич (1219-1221 — 2,5 года), прямые потомки старших Мономахови- ^ чей, правнуки Ростислава Мстиславича. Их правление не было безмятежным. ^ С посадником Твердиславом Михалковичем, выдающимся представителем § новгородского боярства, построившим церковь Архангела Михаила в традициях смоленского зодчества, князья не нашли согласия, несмотря на короткие я
перемирия и компромиссы108. Политические разногласия не вступали в противоречие с духовным единством, и смоленские или следовавшие их навыкам новгородские мастера могли построить для Твердислава небольшую церковь, подобную той, что уже стояла на Торгу.
В будущем именно эти архитектурные формы станут основой стиля, в котором принято видеть образное воплощение новгородского зодчества XIV в. Но на пути к нему стоял еще один храм — церковь Рождества Богородицы в Пе-рыни. Исследователи относят его к началу XIII в. или, по мнению Л. Е. Красно-речьева, к 1230-1240-м гг.109 Небольшой, высокий с трехлопастным покрытием храм как будто «сбросил» с себя смоленскую декорацию. Исчезли пучковые, многообломные угловые пилястры и боковые апсиды. Одна маленькая апсида напоминала об алтарном выступе, на гладкой поверхности стен в пирамидальной композиции разместились три окна. С конца XIII и до XIV в. именно эти, разработанные и усовершенствованные черты станут своими для новгородских храмов. Вместе с тем в облике Перынской церкви имеются неповторимые детали. Ее стены и барабан главы слегка наклоняются внутрь по вертикали, затесняя пространство храма. Церковь не предназначалась для большого собрания верующих. Возможно, как и в последующие времена, храм был скитским. Не исключено также, что на пути Волхов-Ильмень он всегда служил маяком для корабельщиков и рыбаков, опускавших в Волхов, как гласит легенда, монету в надежде на счастливое плавание и возвращение.
Так замыкается исторический круг новгородского зодчества с конца XI до начала XIII в. Тесно связанное с социальным процессом, оно развивалось вместе с обществом, отражая периоды подъема и спада, представляя сложный путь к душевному спасению и духовному совершенствованию. В княжеских, монастырских и городских храмах человеческая мысль находила способ выразить себя со всей полнотой. Постигая существо божественной идеи, выступая ^ «инструментом в руках Божиих», зодчие и ктиторы творили свой образ идеального мира. Но в этом высоком созидании настойчиво пробивалась мысль ^ о благополучном земном устройстве. Со всей очевидностью она выразилась « в разнообразии стилистических решений, в конструктивных новшествах, в технологии, обусловленной качеством природного и изготовляемого материала ^ и, наконец, в квалификации мастеров. Храм как воплощение божественного а совершенства выступал воплощением мечты человека о прекрасном. Постро-& енная им церковь была его духовным домом, в ней он молился и, посылая свои а помыслы Богу, думал о себе, о живых и умерших близких, и здесь же, оберегая £ результаты своего повседневного труда, хранил свой товар. ® Проследив развитие новгородского зодчества в течение столетия, можно убе-§ диться, что его поступательное движение всегда зависело от соотношения соци-^ альных сил, от состояния экономики и переменчивых политических конъюнктур. \ор В начале своем этот процесс обозначен возведением трех храмов, Благовещения н на Городище (1103), Никольского на Ярославовом дворище (1113) и Георгиевен
ского в Юрьевом монастыре (1119-1140), в величественном облике которых осознавалось господство княжеской власти. Мстислав Владимирович и его сын Всеволод в сотрудничестве с мастером Петром нашли совершенные формы для выражения этой идеи. Но уже тогда воодушевленная великими образами мысль о создании большого, подобного княжеским храма возникает в городской среде. В 1115 г. в конце Щирковой улицы, на границе города, на еще не вполне освоенном месте некий Воигост ставит церковь Феодора Тирона, равную по величине княжеским храмам. В этом первом факте проявления демократизма не было противостояния. Волеизъявление Воигоста явно было согласовано с князем, во имя которого был освящен храм. Но первый шаг к предстоявшему расхождению был сделан. И строитель монастырского Рождественского собора Антоний в своей грамоте уже объявил о финансовой самостоятельности своего мероприятия. В формах собора классическая система княжеских храмов органично соединилась с более древней, восходящей к Софийскому собору.
На середину XII в., время епископа Нифонта приходится бурное строительство деревянных церквей, первых уличных приходов, ставших знаком активного внедрения христианства в широкие слои населения. Это последовательное развитие новгородского зодчества «нарушают» нифонтовские храмы, византийские формы которых не вписались в контекст новгородской архитектуры, отразив грекофильский характер деяний владыки. Вскоре в подражание Ан-тониевскму собору появляется четырехстолпный храм, возникновение которого было обусловлено требованием времени. Благодаря экономичной конструкции система храма была активно воспринята обществом, нуждавшимся в небольшой монастырской или приходской церкви. Вместе с тем интенсивное строительство второй половины — конца XII в. восходило к заложенной в начале столетия корневой системе, ответвляясь от нее своей малой, но глубоко родственной частицей. Из общего ряда храмового строительства этого времени выделяется церковь Бориса и Глеба в кремле (1167-1173), необычную красоту которой не случайно отметил летописец. В этом, казалось бы, поверхностном определении, а также в посвящении Борису и Глебу церкви, до XV в. ^
О
являвшейся религиозным центром Прусской улицы, раскрывается политиче- С! ская ориентация осознававшего свою обособленную роль боярства, тяготев- ^ шего к суздальским князьям. Выразительным в почитании своего родословия ^ и отношении к семье выглядит строительство Ярослава Владимировича. Его | церковь Спаса Преображения на Нередице, обращенная к первоисточникам ^ новгородской культуры, явилась своеобразным пантеоном, сооруженном в па- -с мять о дедах и прадедах. В начале XIII в. эта традиция прерывается. На смену привычным крестово-купольным, закомарным конструкциям приходит ^ смоленский тип храма, ярким примером которого является построенная за- ^ морскими купцами церковь Параскевы Пятницы на Торгу (1207). Ее ступен- § чатая башнеобразная, завершенная трехлопастным покрытием конструкция создавала впечатление вдохновенного движения к небу. Короткий период, я
когда появляются подобные храмы, совпал с присутствием в Новгороде смоленских князей братьев Святослава и Всеволода Мстиславичей, следующих представителей старших Мономаховичей. Они не построили и не участвовали в освящении ни одного храма, но их период отмечен зарождением новых тенденций в новгородской культуре. Последней, построенной перед монгольским нашествием и наступившим длительным перерывом в храмовом строительстве была церковь Рождества Богородицы в Перыни. Только в 1292 г. будет создан подобный храм Николы на Липне, ставший с тех пор архитектурным образцом, удерживавшимся среди актуальных вплоть до XVI в.
Изложенные наблюдения показывают неразрывную связь социального развития с архитектурным процессом. С этой точки зрения архитектура выступает источником не менее информативным, а в некоторых случаях и более надежным, чем письменные документы, в которых истинное положение вещей нередко подвержено интерпретации, зависимой от сиюминутной политической конъюнктуры, а само повествование иногда не лишено элементарных ошибок. В каменной летописи сохранившегося, полуразрушенного или даже восстановленного храма отражается течение идеального времени, в котором человеческая мысль находила способ увековечить свой мир в сооружении фундамента, в кладке стен из каменных блоков и связующем материале, в размерах изготовляемых плинф и кирпичей, в конструктивных элементах завершения сводов и кровли, форме куполов, существовании или отсутствии дополнительных компартиментов и, наконец, декоративном оформлении здания.
Новгородские княжения, церковная власть и возраставшая под их покровительством роль свободных горожан обретают пластическую выразительность в архитектурных образах эпохи. Всеобъемлющий характер храма как модели мира дает основание видеть в развитии новгородского зодчества черты локального мировоззрения. Вместе с тем синкретизм средневековой культуры позволяет «уплотнить» безграничность этого мира, увидеть его не только в расширении составляющих его элементов, но и в отдельном произведении, где, как в одной клеточке, запрограммирован весь этот мир. Первоэлементы созидания « составляют системную основу строительного искусства, в котором интеллек-
Л
к
Л
es
туальные и материальные силы находили путь к совершенной форме, полно, видимо и осязаемо воплощавшей духовные и жизненные ценности общества.
Продолжение. Начало см.: Петербургский исторический журнал. 2017. № 1. С. 8-32.
« s
« —
о 1
<и 1
IU 2 НПЛ. С. 20-25, 204-211; Гиппиус А. А. 1) Князь Ярослав Владимирович и новгородское
о общество конца XII в. // Церковь Спаса на Нередице от Византии к Руси: К 800-летию
^ памятника. М., 2005. С. 16-21; 2) К истории текста Церковного устава Всеволода //
sS ННЗ: История и археология. Великий Новгород 2003. Вып. 17. С. 163-173.
§ 3 НПЛ. С. 22-24, 207-209, 213-216.
^ 4 НПЛ. С. 23, 207-208.
^ 5 Соколов П. Русский архиерей из Византии и право назначения его до XV века. Казань,
^ 1913. С. 85; Приселков М. Д. Очерки по церковно-политической истории Киевской
Й Руси X-XII вв. СПб., 1913. С. 368, 375-378. С
6 Зименс Г. Кирик Новгородец (Кюрик, Кирилл) // Великий Новгород... С. 238-239. См. обширную библиографию там же; Мильков В. В., Симонов Р. А. Кирик Новгородец: Ученый и мыслитель. М., 2011. С. 184-226.
7 НПЛ. С. 23, 207.
8 Там же.
9 Там же. С. 23, 27-30, 207, 208, 213-217.
10 Там же. С. 23, 207-208.
11 Псковские летописи, Житие князя Всеволода в редакции Василия и ВМЧ локализуют строительство храма «в тереме»: ПЛ. М.; Л., 1941. Вып. 1. С. 9; ПЛ. М., 1955. Вып. 2. С. 76; Охотникова В. И. Жития князей Всеволода-Гавриила и Тимофея-Довмонта (исследование и тексты). СПб., 2007. С. 34.
12 НПЛ. С. 23, 208; Комеч А. И. Каменная летопись Пскова XII — начала XVI в. М., 1993. С. 39.
13 НПЛ. С. 24, 209.
14 Там же. С. 23, 27, 207, 208, 213.
15 Штендер Г. М. Зодчество Великого Новгорода XI-XIII вв. // Архитектурное наследие Великого Новгорода и Новгородской области. СПб., 2013. С. 577-578.
16 Комеч А. И. Каменная летопись. С. 39.
17 Янин В. Л. «Семисоборная роспись». М., 2012. С. 109-114.
18 Янин В. Л. Новгородские посадники. М., 2003. С. 136-182.
19 Комеч А. И. Каменная летопись. С. 56-66.
20 Михайлов С. П. Первоначальное убранство интерьера собора Иоанновского монастыря во Пскове // ДРИ: Художественная культура X — первой половины XIII в. М., 1988. С. 95-100; Комеч А. И. Каменная летопись. С. 39-40, 67.
21 Комеч А. И. Каменная летопись. С. 41, 43; Лагунин И. И. «И бысть тишина в рустеи земли.»: К вопросу о датировке Спасо-Преображенского собора Мирожского монастыря в Пскове // Древний Псков. История. Искусство. Археология: Новые исследования. М., 1988. С. 66-95; Лалазоров С. В. Архитектура церкви Св. Георгия // Церковь Св. Георгия в Старой Ладоге. М., 2002. С. 69-126.
22 Алферова Г. В. Собор Спасо-Мирожского монастыря // Архитектурное наследство. 1958. Вып. 10. С. 5; Раппопорт П. А. Русская архитектура X-XIII вв. С. 80-81, № 130; табл. 14; Мильчик М. И., Штендер Г. М. Западные камеры собора Мирожского монастыря во Пскове: (К вопросу о первоначальной композиции храма) // ДРИ: Художественная культура. С. 77-94; Комеч А. И. Каменная летопись. С. 41-56.
23 Мильчик М. И., Штендер Г. М. Западные камеры собора Мирожского монастыря во Пскове. С. 93.
24 Комеч А. И. Каменная летопись. С. 54.
25 Лихачева В. Д. Византийская миниатюра. М., 1977. Табл. 5, 6; Лазарев В. Н. История византийской живописи. М., 1986. С. 69-70; табл. 105-106.
26 НПЛ. С. 29, 216.
27 Образ «Знамение» становится общецерковной эмблемой со времени митрополита Николая (около 1096-1104): Янин В. Л. Актовые печати. Т. 1. С. 81. № 45.
28 Там же. № 54, 55. С. 57-58; Янин В. Л., Гайдуков П. Г. Актовые печати Древней Руси X- Д XV вв. М., 1998. Т. 3. Печати, зарегистрированные в 1970, 1996 гг., № 54, 4, 55, 2. С. 29. 13
29 Алексеев Л. В. Смоленская земля в вв.: Очерки истории Смоленщины и Восточ- -с ной Белоруссии. М., 1980. С. 198. %
30 Воронин Н. Н., Раппопорт П. А. Зодчество Смоленска XII-XIII вв. Л., 1979. С. 64-90, щ 109-114, 116-139, 384-388. ^
31 Макарий, архим. Археологическое описание. Ч. 1. С. 178.
32 Павлов А. Неизданный памятник русского церковного права XII века // ЖМНП. 1890. Окт. С. 275-300; РИБ. СПб., 1908. Т. 6. Стб 347-376; Смирнов С. И. 1) Материалы для истории древнерусской покаянной дисциплины // ЧОИДР. 1912. Кн. 3. С. 107-109, 375-380; 2) Древнерусский духовник: Исследование по истории церковного быта. М.,
з
3 -О
[1913]. С. 128-132; Творогов О. В. Иоанн (в миру Илья) // СККДР. Л., 1987. Вып. 1. С. 208-210. См. библиографию там же.
33 Хорошев А. С. Знаменская икона: Древнейшая святыня Новгорода // Великий Новгород в истории средневековой Европы: К 70-летию Валентина Лаврентьевича Янина. М., 1999. С. 180-186.
34 Гиппиус А. А. К истории текста Церковного устава Всеволода... С. 11, 12, 23, 28-34, 43-45, 69-71.
35 Дмитриев Л. А. 1) Житийные повести Русского Севера. С. 169-177; 2) Повесть о построении Благовещенской церкви Иоанном и Григорием. С. 152-160, 267-268.
36 Голубцов А. Чиновник Новгородского Софийского собора. М., 1899. С. 20.
37 НПЛ. С. 32, 34, 219, 223.
38 Штендер Г. М. Зодчество Великого Новгорода XI-XIII вв. С. 581.
39 Лалазаров С. В. Архитектура церкви св. Георгия. С. 69-126.
40 Штендер Г. М. Архитектура новгородской земли XI-XIII веков. С. 11-15, табл. 1, № 8, 19, 21-22; Лалазаров С. В. Архитектура церкви св. Георгия. С. 69-126.
41 НПЛ. С. 27, 32, 34, 213-214, 219, 223.
42 Там же. С. 31, 218.
43 Гордиенко Э. А. Новгородские свинцовые вислые печати как памятники изобразительного искусства XII века // Труды Государственного Эрмитажа. СПб., 2014. Т. LXX. С. 265272; ил. 2, 59.
44 Строков А. А. Раскопки в Новгороде в 1940 г. // КСИИМК. 1945. Вып. 11. С. 65-73.
45 Дневник В. А. Богусевича 1940-1941 гг. // ГИАНО. Архив П. А. Мартынова; Дневник А. А. Строкова // Там же. Благодарю С. В. Трояновского за возможность ознакомиться с материалами этих документов.
46 Раппопорт П. А. Русская архитектура X-XIII вв. С. 66-67, № 98.
47 Каргер М. К. Новгород / Общ. ред., вступит. ст. и коммент. Г. М. Штендера. Л., 1980.
48 На иконе «Видение пономаря Тарасия» 1780-х гг. церковь Бориса и Глеба изображена одноглавой: Novgorod Icons 12th-17th centuries / Introd. by V. Laurina and V. Pushkariov; preface by D. Lichachov. Leningrad, 1980. Pl. 239.
49 Воронин Н. Н. Зодчество Северо-Восточной Руси. Т. 1. С. 219, рис. 98, а; Раппопорт П. А. Русская архитектура на рубеже XII-XIII веков // Древнерусское искусство: Проблемы и атрибуции. М., 1977. С. 12-29; Ионнисян О. М. Романские истоки зодчества Владимиро-
^ Суздальской Руси. С. 32, 34, 37, ил. 38.
50 Воронин Н. Н. Зодчество Северо-Восточной Руси. Т. 1. С. 262-273, рис. 131. Ц 51 НПЛ. С. 83, 311.
г^ 52 Строков А. А. Раскопки в Новгороде в 1940 году. С. 68-73, рис. 32.
fk 53 Янин В. Л. Церковь Бориса и Глеба в новгородском Детинце. (О новгородском источнике
£ Жития Александра Невского) // Янин В. Л. Средневековый Новгород: Очерки археоло-
Ц гии и истории. М., 2004. С. 245-252; НПЛ. С. 60, 262.
& 54 НПЛ. С. 20, 204.
« 55 НПЛ. С. 32, 219.
§ 56 ПСРЛ. Т. 42. С. 76, 79.
57 Дмитриев Л. А. Житийные повести Русского Севера. С. 175. s 58 НПЛ, С. 36, 37, 226, 227. g 59 Там же. С. 36, 37, 225, 227, 228. g 60 Там же. С. 39, 230.
sS 61 Там же. С. 40-44, 231, 234, 237; Гордиенко Э. А. Варлаам Хутынский и архиепископ Анто-§ ний в житии и мистериях. М.-СПб., 2010. С. 1631. ^ 62 НПЛ. С. 40, 231. ^ 63 Там же. С. 31, 35, 219, 222, 224.
^ 64 НПЛ. С. 37, 91, 93, 225-227, 329, 334, 364-365; ПСРЛ. Т. 4. С. 251, 252, 255, 590; Т. 30. Й С. 147. О наименовании «Ишков» см.: Янин В. Л., Зализняк А. А. Новгородские грамоты
на бересте (из раскопок 1977-1983 годов): Комментарий и словоуказатель к берестяным грамотам (из раскопок 1951-1983 гг.). М., 1986. С. 146-151.
65 Там же. С. 34, 39, 37, 40, 42-43, 227-230, 235.
66 Там же. С. 41-42, 209, 231, 233-235.
67 Там же. С. 43, 237.
68 НПЛ. С. 44, 238; ПСРЛ. С. 178, 591-592; НЛ. С. 13.
69 НПЛ. С. 44, 238.
70 Раппопорт П. А. Русская архитектура X-XШ вв.: Каталог памятников. С. 65-81; В. А. Бул-кин не без основания предполагает, что строителем храма мог быть зодчий Коров Яколич с Лубяницы, строивший в 1196 г. церковь Кирилла на Нелезене острове: Булкин В. А. Архитектурно-строительная ситуация в Новгороде конца XII — начала XIII в. // Генезис и развитие феодализма в России: проблемы идеологии и культуры. Л., 1987. С. 217-223.
71 НПЛ. С. 39, 230; 44, 237-238; Ядрышников В. А. Церковь Рождества Богородицы на Ми-халице // Великий Новгород. С. 501.
72 НПЛ. С. 37, 228.
73 НПЛ. С. 34, 36-44, 222-231, 234-235, 237-238.
74 Штендер Г. М. Зодчество Великого Новгорода XI-XШ вв. // Архитектурное наследие Великого Новгорода и Новгородской области. Каталог. СПб., 2008. Очерк 10. С. 587.
75 Раппопорт П. А. Русская архитектура. С. 68-72, 75.
76 Красноречьев Л. Е, Секретарь Л. А. К истории строительства, архитектуры и реставрации каменных храмов бывшего Воскресенского Мячинского монастыря // НИС. СПб., 2005. Вып. 10 (20). С. 100; Архитектурное наследие. С. 163-164.
77 Ядрышников В. А. Церковь Благовещения Благовещенского монастыря на Мячине // Великий Новгород. С. 478.
78 Булкин В. А., Штендер Г. М. Спасо-Преображенский собор — древнейшая каменная постройка Хутынского монастыря под Новгородом // ПКНО. 1993. М., 1994. С. 510-515. См. также: Лалазаров С. В. Архитектура церкви Св. Георгия. С. 69-126; См. также: Прудников О. А. О времени строительства первого каменного собора Хутынского монастыря. // ДРИ: Русь и страны византийского мира. С. 314-321.
79 Ядрышников В. А. Спасо-Преображенский собор // Архитектурное наследие. С. 395.
80 Ядрышников В. А. Церковь Петра и Павла апостолов на Сильнище // Великий Новгород. С. 497; Филиппова Л. А. Церковь Петра и Павла на Сильнище // Архитектурное наследие. С. 187-189.
81 Ядрышников В. А. 1) Церковь Спаса в Старой Руссе — современница Нередицкого храма // НИС. СПб., 2000. Вып. 8 (18). С. 158-167; 2) Церковь Спаса Преображения // Архитектурное наследие. С. 432-434. ^
82 Ядрышников В. А. Церковь Спаса Преображения на Нередице // Архитектурное насле- о дие. С. 409. ~
83 ПСРЛ. Т. 4. С. 445. ^
84 Кузьмина Н. Н, Филиппова Л. А. 1) Ровесница церкви Спаса на Нередице. (Церковь 13 Ильи Пророка на Славне: история строительства и предварительные исследования) // § НИС. СПб., 2000. Вып. 8 (18). С. 83-96; 2) Церковь Ильи Пророка на Славне // Вели- Д кий Новгород. С. 486-487; Раппопорт П. А. Археологические исследования памятников 13 древнего новгородского зодчества. С. 194, рис. 3. -д
85 Воронин Н. Н. Смоленская живопись XII-XШ веков. М., 1977. С. 14-21, ил. 3, 8, 14, 15, -2 17; Воронин Н. Н., Раппопорт П. А. Зодчество Смоленска. С. 300-330, рис. 18. щ
86 Седов Вл. В. Княжеский заказ в архитектуре церкви Спаса-Преображения на Нереди-
це // НИС. СПб., 2000. С. 36-52. £
87 Седов. Вл. В. Княжеский заказ в архитектуре церкви Спаса-Преображения на Нередице. Рис. 2, 1. £
88 Пивоварова Н. В. Фрески Спаса на Нередице в Новгороде: Иконографическая программа ^ росписи. СПб., 2002. С. 202, чертеж 10, разрез О-С; с. 212 — Архитектурный разрез церк- ^ ви с видом на западную стену. Акварель А. М. Браиловского. -5
оо
89 Беляев Д. Ф. BYZANTINA: Кн. II. Очерки, материалы и заметки по византийским древностям. Кн. II: Ежедневные и воскресные приемы византийских царей и праздничные выходы их в храм Св. Софии в IX-X вв. СПб.: Типография И. Н. Скороходова, 1893. С. 128.
90 Мясоедов Н. П., Сычев В. К. Фрески Спаса-Нередицы. Л., 1925.
91 НПЛ. С. 44, 237.
92 Гиппиус А. А. К истории сложения текста Новгородской первой летописи // НИС. СПб., 1997. Вып. 6 (16). С. 27.
93 НПЛ. С. 50, 247.
94 Там же. С. 239.
95 Там же. С. 52, 249-250.
96 Там же. С. 65, 270.
97 НПЛ. С. 58, 259; Янин В. Л. «Семисоборная роспись» Новгорода. С. 112.
98 НПЛ. С. 50, 247.
99 Штендер Г. М. Церковь Параскевы Пятницы. С. 208.
100 Воронин Н. Н., Раппопорт П. А. Зодчество Смоленска. С. 163-220.
101 Там же. С. 348-353.
102 Исчерпывающий анализ истории и реконструкции памятника дан Г. М. Штендером: Штендер Г. М. Церковь Параскевы Пятницы / Гладенко Т. В., Красноречьев Л. Е., Штендер Г. М.; Шуляк Л. М. Архитектура Новгорода в свете последних исследований // Новгород: К 1100-летию города: Сб. статей / Под ред. М. Н. Тихомирова. М., 1964. С. 201-214, особ. 202-203; Комеч А. И. Церковь Параскевы Пятницы на Торгу // Великий Новгород. С. 495-496.
103 НПЛ. С. 50, 260. В 1402 г. посадник Кирилл Андреевич (Голый) поставил каменный придел Трех Отроков: НПЛ. С. 397.
104 НПЛ. С. 60, 262.
105 Булкин В. А. Церковь Михаила Архангела на Прусской улице в Новгороде и новгородское зодчество начала XIII в. // ДРИ: Русь. Византия. Балканы. СПб., 1997. С. 377-392.
106 Штендер Г. М. Церковь Параскевы Пятницы. С. 212.
107 Там же. С. 206.
108 Янин В. Л. Новгородские посадники. С. 183-193.
109 Архитектурное наследие. С. 383-385.
о
G- References
^ ALEKSEEV L. V. Smolenskaa zemla v IX-XIII vv.: Ocerki istorii Smolensiny i Vostocnoj Belorussii. [Alek-^ seev L. V. Smolensk land of the IX-XIII centuries: Essays on the history of Smolensk and eastern Belarus. § In Russ.l. Moscow, 1980.
¡^ BELYAEV D. F. BYZANTINA: Kn. II. Ocherki, materialy i zametki po vizantiiskim drevnostyam. Kn. II: Ezhednevnye i voskresnye priemy vizantiiskikh tsarei i prazdnichnye vykhody ikh v khram Sv. Sofii v IX-X vv. :g St Petersburg, Tipografiya I. N. Skorokhodova. 1893.
§ BULKIN V. A. Arhitekturno-stroitel'naa situacia v Novgorode koncaXII — nacala XIIIv. // Genezis i razvi-cu tie feodalizma v Rossii: problemy ideologii i kul'tury. [Bulkin V. A Architectural situation in Novgorod of the S late 12th — early 13th century // Genesis and development of feudalism in Russia: Problems of ideology and
culture. In Russ.]. Leningrad, 1987. S. 217-223. о BULKIN V. A. Cerkov' Mihaila Arhangela na Prusskoj ulice v Novgorode i novgorodskoe zodcestvo nacala sS XIII v. // DRI: Rus'. Vizantia. Balkany. [Bulkin V. A Mikhail Archangel Church in Prussia Street in Novgorod S and Novgorod architecture of the beginning of the 13th century // DRI: Russia, Byzantium. Balkans. In Russ.]. £ St Petersburg, 1997VS. 377-392.
^ BULKIN V. A., STENDER G. M. Spaso-Preobrazenskij sobor — drevnejsaa kamennaapostrojka Hutynskogo ^ monastyra pod Novgorodom [Bulkin V A., Stender G. M. Spaso-Preobrazhensky Cathedral is the oldest stone н building of the Hutynsk monastery near Novgorod/ In Russ.] // PKNO. 1993. Moscow, 1994. S. 510-515. С
Э. A. RipdueuKO
27
GIPPIUS A. A. K istorii teksta Cerkovnogo ustava Vsevoloda [Gippius A. A. History text addition to the Novgorod first Chronicle/ In Russ.] // NNZ: Istoria i arheologia. Velikij Novgorod, 2003. Vyp. 17. S. 163-173.
GIPPIUS A. A. Knaz' Aroslav Vladimirovic i novgorodskoe obsestvo konca XII v. // Cerkov' Spasa na Ne-redice ot Vizantii k Rusi: K 800-letiu pamatnika. [Gippius A. A. Prince Yaroslav Vladimirovich and Novgorod society in the late 12th c. // Spasa nereditsa Church from Byzantium to Russia: The 800 anniversary of the monument. In Russ.]. Moscow, 2005. S. 16-21.
GOLUBCOV A. Cinovnik Novgorodskogo Sofijskogo sobora. [Golubcov A. Thinovnic of the Novgorod Saint Sophia Cathedral. In Russ.]. Moscow, 1899.
GORDIENKO E. A. Novgorodskie svincovye vislyepecati kakpamatniki izobrazitel'nogo iskusstva XII veka [Gordienko E. A. Novgorodian lead hanging seals as monuments of the figurative art of the 12th century. In Russ.]. // Trudy Gosudarstvennogo Ermitaza. SPb., 2014. T. LXX. S. 265-272.
GORDIENKO E. A. Varlaam Hutynskij i arhiepiskop Antonij v zitii i misteriah. [Gordienko E. A. Varlaam of Khutyn and Archbishop Antony in existence and mysteries. In Russ.]. Moscow, St Petersburg, 2010.
HOROSEV A. S. Znamenskaa ikona: Drevnejsaa svatyna Novgoroda [Horosev A. S. Znamen icon: The Oldest shrine of Novgorod] // Velikij Novgorod v istorii srednevekovoj Evropy: K 70-letiu Valentina Lavrent'evica Anina. Moscow, 1999. S. 180-186.
KOMEC A. I. Kamennaa letopis'PskovaXII — nacalaXVIv. [Komec A. I. Stone Chronicle of Pskov 12th — early 16th century]. Moscow, 1993.
LAGUNIN I. I. «I byst' tisina v rustei zemli...»: K voprosu o datirovke Spaso-Preobrazenskogo sobora Mirozskogo monastyra v Pskove [Lagunin I. I. «.and there was silence in the Rus land.». To the question about the dating of the Transfiguration Cathedral Mirozhsky monastery in Pskov. In Russ.] // Drevnij Pskov. Istoria. Iskusstvo. Arheologia: Novye issledovania. Moscow, 1988. S. 66-95.
LALAZOROV S. V. Arhitektura cerkvi Sv. Georgia [Lalazorov S. V. Architecture of the Church of St. George. In Russ.] // Cerkov' Sv. Georgia v Staroj Ladoge. Moscow, 2002. S. 69-126.
LAZAREV V. N. Istoria vizantijskoj zivopisi. [Lazarev V. N. The History of Byzantine painting. In Russ.]. Moscow, 1986.
LIHACEVA V. D. Vizantijskaa miniatura. [Lihaceva V. D. Byzantine miniature. In Russ.]. Moscow, 1977.
MIHAJLOV S. P. Pervonacal'noe ubranstvo inter'era sobora Ioannovskogo monastyra vo Pskove [Mi-hajlov S. P. The Initial decoration of the Interior of the Cathedral Ioannovsk monastery in Pskov] // DRI: Hudozestvennaa kul'tura X — pervoj poloviny XIII v. Moscow, 1988. S. 95-100.
MIL'KOV V. V., SIMONOV R. A. Kink Novgorodec: Ucenyj i myslitel'. [Mil'kov V. V, Simonov R. A. Kirik Novgorodec: Scientist and Thinker. In Russ.]. Moscow, 2011.
OHOTNIKOVA V. I. Zitia knazej Vsevoloda-Gavriila i Timofea-Dovmonta (issledovanie i teksty). [Ohot-nikova V. I. The Hagiographes of the princes Vsevolod-Gavriil and Timothy-Dovmont (study and texts). In Russ.]. St Petersburg, 2007.
PIVOVAROVA N. V. Freski Spasa na Neredice v Novgorode: Ikonograficeskaaprogramma rospisi. [Pivova-rova N. V. The Murals of the Saviour at Nereditsa in Novgorod: Iconographe program of painting. In Russ.]. St Petersburg, 2002.
PRISELKOV M. D. Ocerkipo cerkovno-politiceskoj istorii Kievskoj RusiX-XIIvv. [Priselkov M. D. Essays on Church and political history of Kievan Rus of the 10th-12th centuries]. St Petersburg, 1913. ^
RAPPOPORT P. A. Russkaa arhitektura na rubeze XII-XIII vekov [Rappoport P. A. Russian architecture ^ at the turn of the 12th-13th centuries. In Russ.] // Drevnerusskoe iskusstvo: Problemy i atribucii. Moscow, 1977. Z;
RAPPOPORT P. A. Russkaa arhitekturaX-XIIIvv. [Rappoport P. A. Russian architecture of the 10th-13th H centuries: Catalogue of monuments // Vault of the archaeological sources. In Russ.]. Leningrad, 1982. g
SMIRNOV S. I. Drevnerusskij duhovnik: Issledovanie po istorii cerkovnogo byta. [Smirnov S. I. The Ancient ^o confessor: The Investigations on the history of the Church. In Russ.]. Moscow, [1913].
SOKOLOV P. Russkij arhierej iz Vizantii ipravo naznacenia ego do XV veka. [Sokolov P. The Russian Ar-chiery of Byzantium and the right of his appointment until the 15th century. In Russ.]. Kazan', 1913. +2
TVOROGOV O. V. Ioann (v miru Il'a) [Tvorogov O. V. John (Ilya). In Russ.] // SKKDR. Leningrad, g 1987. tg
VORONIN N. N., RAPPOPORT P. A. Zodcestvo Smolenska XII-XIII vv. [Voronin N. N., Rappoport P. A. -3 Architecture of Smolensk of the 12th-13th centuries. In Russ.]. Leningrad, 1979. £
YANIN V. L. Cerkov' Borisa i Gleba v novgorodskom Detince. (Yanin V. L. O novgorodskom istocnike Zitia -g Aleksandra Nevskogo) [Yanin V. L. The Church of Boris and Gleb in Novgorod Detince. (Novgorod Alexander Nevsky Lives source)] // Yanin V. L. Srednevekovyj Novgorod: Ocerki arheologii i istorii. M., 2004. S. 245-252. s
'3
YANIN V. L. Novgorodskieposadniki. [Yanin V. L. Novgorodian posadniki. In Russ.]. Moscow, 2012.
YANIN V. L., GAJDUKOV P. G. Aktovye pecati Drevnej Rusi X-XV vv. [Yanin V. L., Gaidukov P. Print Function of ancient Russia 10th-15th centuries. In Russ.] Moscow, 1998.
YANIN V. L., ZALIZNÂK A. A. Novgorodskiegramoty na bereste (iz raskopok 1977-1983 godov): Kommen-tarij i slovoukazatel' k berestânym gramotam (iz raskopok 1951-1983 gg.). [Yanin V. L., Zaliznâk A. A. Novgorodian letters on birch barks (from the excavations of 1977-1983): Comment and slovoukazatel' to the birch bark (from the excavations of 1951-1983). In Russ.] Moscow, 1986.
Список литературы
Алексеев Л. В. Смоленская земля в IX-XIII вв.: Очерки истории Смоленщины и Восточной Белоруссии. М., 1980.
Беляев Д. Ф. BYZANTINA: Кн. II. Очерки, материалы и заметки по византийским древностям. Кн. II: Ежедневные и воскресные приемы византийских царей и праздничные выходы их в храм Св. Софии в IX-X вв. СПб.: Типография И. Н. Скороходова. 1893.
Булкин В. А. Архитектурно-строительная ситуация в Новгороде конца XII — начала XIII в. // Генезис и развитие феодализма в России: проблемы идеологии и культуры. Л., 1987. С. 217-223.
Булкин В. А. Церковь Михаила Архангела на Прусской улице в Новгороде и новгородское зодчество начала XIII в. // ДРИ: Русь. Византия. Балканы. СПб., 1997. С. 377-392.
Булкин В. А., Штендер Г. М. Спасо-Преображенский собор — древнейшая каменная постройка Ху-тынского монастыря под Новгородом // ПКНО. 1993. М., 1994. С. 510-515. Воронин Н. Н, Раппопорт П. А. Зодчество Смоленска XII-XIII вв. Л., 1979.
Гиппиус А. А. К истории текста Церковного устава Всеволода // ННЗ: История и археология. Великий Новгород, 2003. Вып. 17. С. 163-173.
Гиппиус А. А. Князь Ярослав Владимирович и новгородское общество конца XII в. // Церковь Спаса на Нередице от Византии к Руси: К 800-летию памятника. М., 2005. С. 16-21. Голубцов А. Чиновник Новгородского Софийского собора. М., 1899.
Гордиенко Э. А. Варлаам Хутынский и архиепископ Антоний в житии и мистериях. М.-СПб., 2010. Гордиенко Э. А. Новгородские свинцовые вислые печати как памятники изобразительного искусства XII века // Труды Государственного Эрмитажа. СПб., 2014. Т. LXX. С. 265-272. Комеч А. И. Каменная летопись Пскова XII — начала XVI в. М., 1993.
Кузьмина Н. Н., Филиппова Л. А. Ровесница церкви Спаса на Нередице. (Церковь Ильи Пророка на Славне: история строительства и предварительные исследования) // НИС. СПб., 2000. Вып. 8 (18). С. 83-96.
Лагунин И. И. «И бысть тишина в рустеи земли.»: К вопросу о датировке Спасо-Преображенского собора Мирожского монастыря в Пскове // Древний Псков. История. Искусство. Археология: Новые исследования. М., 1988. С. 66-95.
Лазарев В. Н. История византийской живописи. М., 1986.
Лалазоров С. В. Архитектура церкви Св. Георгия // Церковь Св. Георгия в Старой Ладоге. М., 2002. ™ С. 69-126.
^ Лихачева В. Д. Византийская миниатюра. М., 1977.
S Мильков В. В., Симонов Р. А. Кирик Новгородец: Ученый и мыслитель. М., 2011. Л Михайлов С. П. Первоначальное убранство интерьера собора Иоанновского монастыря во Пскове //
ДРИ: Художественная культура X — первой половины XIII в. М., 1988. С. 95-100. sg Охотникова В. И. Жития князей Всеволода-Гавриила и Тимофея-Довмонта (исследование и тек-
§ сты). СПб., 2007.
Пивоварова Н. В. Фрески Спаса на Нередице в Новгороде: Иконографическая программа росписи. S СПб., 2002.
с^ Приселков М. Д. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси X-XII вв. СПб., 1913. о Раппопорт П. А. Русская архитектура на рубеже XII-XIII веков // Древнерусское искусство: Про-sS блемы и атрибуции. М., 1977.
S Смирнов С. И. Древнерусский духовник: Исследование по истории церковного быта. М., [1913].
У Соколов П. Русский архиерей из Византии и право назначения его до XV века. Казань, 1913.
CS
о
\о
Творогов О. В. Иоанн (в миру Илья) // СККДР. Л., 1987.
Хорошев А. С. Знаменская икона: Древнейшая святыня Новгорода // Великий Новгород в истории средневековой Европы: К 70-летию Валентина Лаврентьевича Янина. М., 1999. С. 180-186.
Янин В. Л. Новгородские посадники. М., 2012.
Янин В. Л. Церковь Бориса и Глеба в новгородском Детинце (О новгородском источнике Жития Александра Невского) // Янин В. Л. Средневековый Новгород: Очерки археологии и истории. М., 2004. С. 245-252.
Янин В. Л., Гайдуков П. Г. Актовые печати Древней Руси Х-ХУ вв. М., 1998.
Янин В. Л., Зализняк А. А. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1977-1983 годов): Комментарий и словоуказатель к берестяным грамотам (из раскопок 1951-1983 гг.). М., 1986.
Э. А. Гордиенко. Новгородское храмовое зодчество конца XI — начала XII в. в контексте социальных отношений
С конца XI и до начала XIII в. новгородская архитектура прошла путь от княжеских и монастырских соборов до четырехстолпной приходской церкви. В этом развитии отражена нерасторжимая связь в отношениях мира, человека и зодчества, в котором архитектурное наследие выступает важнейшим и достоверным источником, явлением общего исторического процесса. В каменном олицетворении слова сотворенное зодчим и донатором здание предстает овеществленным символом, в котором раскрываются причины, начало и последовательное завершение замысла. Неисчерпаемый фонд источников, обширная библиография составляют основу исследования, позволяя раскрыть новый аспект в изучении одной из важнейших исторических тем.
Ключевые слова: Великий Новгород, архитектура, XI-XIII вв.
E. A. Gordienko. Novgorod Church architecture of the end of 11th — beginning of 12th century in the context of social relations
From the end of the 11th and until the beginning of the 13th century, the architecture of Novgorod has transformed from the prince and monastic cathedrals to fourpilar parish churches. This development reflected inseparable interrelations of world, man and construction, where the architectural heritage was vital and reliable source, a phenomenon of common historic process. The stone embodiment of the words the building appears as a substances symbol, which reveals motives, outset and consistent conclusion of the design. Inexhaustible fund of sources, extensive bibliography form the basis of the study, allowing opening a new aspect in exploring one of the most important historical themes.
Key words: Novgorod, 11th-13th centuries, architecture.
Гордиенко, Эллиса Алексеевна, д. и. н., ведущий научный сотрудник, Новгородская группа Санкт-Петербургского института истории РАН.
Gordienko, Ellisa Alekseevna, Dr. of Sciences (History), major scientist, Novgorodian group of St Petersburg Institute of History, Russian Academy of Sciences. E-mail: elisaspb@mail.ru
X so
3
-O
Ol
я •3
CO
