CC BY
557
УДК 316.6 Е. В. Иоффе
НОРМЫ МАСКУЛИННОСТИ И СЕКСУАЛЬНОСТЬ МУЖЧИН
При большом интересе зарубежных и отечественных авторов к проблемам мужской психологии сегодня практически отсутствуют работы, посвященные анализу влияния традиционной идеологии маскулинности на сексуальность и субъективное благополучие мужчин в сфере сексуальных отношений.
Цель описанного в статье фрагмента исследования состояла в анализе специфики взаимосвязи нормативных установок мужского поведения и психологических характеристик сексуальной сферы у мужчин, приверженных традиционному и эгалитарному типам гендерных норм. Материалом для анализа послужили результаты опроса мужчин, имеющих опыт сексуальных отношений с постоянной партнершей не менее одного года. Всего в исследовании приняло участие 89 мужчин с высшим образованием в возрасте от 29 до 42 лет (средний возраст 34,3 года), женатых или живущих вместе с партнершей.
Теоретический обзор показал, что сильно выраженная приверженность мужчин традиционной маскулинной идеологии может служить препятствием в достижении гармоничных сексуальных отношений. Результаты эмпирического исследования продемонстрировали, что умеренно выраженная ориентация мужчин на традиционные стандарты мужского поведения определяет их уверенность, компетентность и психологическое благополучие в сфере сексуального взаимодействия с партнершами. Однако сильно выраженная приверженность традиционным нормам мужского поведения может негативно отражаться на сексуальности мужчин, лишая их спонтанности в выражении чувств и чуткости к пожеланиям партнерши. Соответственно, достичь гармонии в сексуальных отношениях могут те мужчины, которым принятая в обществе традиционная маскулинная идеология не помешает проявлять внимание и интерес к ожиданиям и притязаниям партнерши, а также создавать и поддерживать наполненные заботой и доверием сексуальные отношения.
Ключевые слова: гендерные отношения, маскулинность, традиционная маскулинная идеология, традиционные гендерные нормы, эгалитарные гендерные нормы, сексуальные отношения, сексуальность мужчин, субъективное благополучие мужчин
E V. loffe
Norms of Masculinity and Sexuality of Men
In spite of the great interest of foreign and Russian authors in the problems of male psychology, there are no works on the influence of the traditional ideology of masculinity on the sexuality of men.
The article presents an analysis of the specifics of the correlations between the normative gender attitudes and the psychological characteristics of the sexual sphere of men committed to the traditional type of gender norms and to the egalitarian type of gender norms. The material for the analysis was the results of a survey of men who have experience of sexual relations with a permanent female partner for one year, at least. In total, the study covered 89 men with higher education, aged between 29 and 42 (mean age 34.3 years), and married or living with a female partner.
A theoretical review showed that a strong commitment of men to the traditional masculine ideology could serve as an obstacle in achieving harmonious sexual relations. The results of the empirical study demonstrated that the moderate expression of men's orientation toward the traditional standards of male behavior determines their confidence, competence and psychological well-being in the sphere of sexual interaction with partners. However, a strong commitment to the traditional norms of male behavior can negatively affect the sexuality of men, depriving them of spontaneity in expressing feelings, sensitivity and responsiveness to the wishes of the
ИОФФЕ Елена Викторовна - к. психол. н., доцент, Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена, доцент кафедры психологии человека, Северо-Западный государственный медицинский университет им. И. И. Мечникова, доцент кафедры психотерапии и сексологии. E-mail: [email protected]
IOFFE Elena V. - Ph.D., Associate Professor, Human Psychology Chair, Psychology and Pedagogy Department, Herzen State Pedagogical University. E-mail: [email protected]
partner. Thus, harmonious sexual relations can be developed by the men who do not let the traditional masculine ideology prevent them from being attentive and aware of expectations and aspirations of their partners, and creating sexual relations full of care and trust.
Keywords: gender relations, masculinity, traditional masculine ideology, traditional gender norms, egalitarian gender norms, sexual relations, sexuality of men , subjective well-being of men.
Введение
Сегодня вследствие либерализации сексуальной культуры множество барьеров и запретов в области секса разрушены и, казалось бы, существуют оптимальные условия для создания гармоничных сексуальных отношений. Однако отечественные специалисты фиксируют рост обращений одиноких и состоящих в парах молодых мужчин, неудовлетворенных сексуальным взаимодействием с партнершами или испытывающих снижение и/или потерю сексуального влечения [1]. Для объяснения этого феномена следует обратиться к анализу противоречий между изменившимся гендерным укладом и стандартами мужского поведения, диктуемыми традиционной маскулинной идеологией.
В ХХ веке женщины получили широкие возможности трудоустройства, социальные, экономические, политические права, что подорвало абсолютное превосходство мужчин над женщинами, основанное на статусе добытчика и защитника. Новый гендерный порядок повлиял на изменения правил поведения полов и в паре, и в семье, и на работе.
Трансформации в сфере гендерных отношений способствовали сексуальному раскрепощению женщин. Современные женщины стали придавать большое значение сексуальному общению и все чаще становятся инициаторами завершения отношений с партнером из-за того, что их не устраивает качество сексуальной близости. В основе ожиданий женщин оказались не только требования к потенции партнера, но и к проявлению эмпатии, чувственности, нежности. Однако эти умения не соответствуют традиционным стандартам мужского поведения. Стереотипное представление, что проявлять эмоциональность, нежность и заботу естественно только для женщин, препятствует развитию у мужчин чуткости и отзывчивости к притязаниям партнерш.
Традиционная маскулинная идеология ориентирует мужчин сохранять эмоциональную независимость и избегать уязвимости, неизбежно возникающей в интимных отношениях. Эта норма придает мужской сексуальности инструментальный и экстенсивный характер, поощряя стремление к увеличению в основном «количественных показателей» сексуального взаимодействия. Как отмечал И. С. Кон, примитивные взгляды на модель «настоящего мужчины» молчаливо предполагают последовательный ряд упрощений и вульгаризаций: маскулинность сводится к сексуальности, сексуальность - к половому акту, а половой акт - к эякуляции [2, с. 141]. Свобода от приверженности этой нормативной установке позволяет мужчинам получать удовольствие в сексуальном общении через раскрытие своей чувственности и достижение интимности.
Цель описанного в статье фрагмента исследования состояла в анализе специфики взаимосвязи нормативных гендерных установок и психологических характеристик сексуальной сферы у мужчин, приверженных традиционному и эгалитарному типам гендерных норм.
Теоретические основы исследования
Мужским проблемам посвящено одно из наиболее динамично развивавшихся в 80-е гг. на Западе, а с 1990-х гг. и в России, направлений гендерных исследований - мужские исследования («Mens Studies»). Благодаря наработкам в области мужских исследований было показано, что конкретные мужчины могут значительно отличаться друг от друга достижениями, степенью выраженности традиционно «мужских» качеств, предпочтениями в занятиях и стилях жизни. Это определило исследовательский разворот от единого стандарта гегемонной маскулинности к разным моделям маскулинности [3-6].
В число западных авторов, внесших значительный вклад в исследования мужчин и ма-скулинностей, входят Дж. Херн, Д. Морган, М.Кауфман, Дж. Мессершмидт, Р. Коннел. Среди российских исследователей отмечают И. Кона, С. Жеребкина, С. Ушакина, И. Костерину, Ж. Чернову, Е. Мещеркину, И. Тартаковскую, Н. Пушкарёву [7].
Психологические исследования мужчин, представленные в работах отечественных авторов, посвящены таким проблемам, как формирование мужской идентичности [8, 9], феномену отцовства [10, 11, 12], мужской агрессивности [13, 14, 15], медиарепрезентации образов мужественности [16, 17], проблеме физического и психологического здоровья мужчин [18, 19], сексуальности мужчин в контексте соотношения понятий пол, гендер, сексуальной ориентации [20, 21] и др. Однако практически отсутствуют работы отечественных авторов, посвященные анализу влияния приверженности традиционной маскулинной идеологии на сексуальность мужчин и их субъективное благополучие в сфере сексуальных отношений.
Традиционная маскулинная идеология
Долгое время доминирующей идеей концепции маскулинности было утверждение о том, что маскулинность - это определенный набор личностных характеристик и поведения представителей мужского пола, включающий физическую силу, напористость, эмоциональную сдержанность, соревновательность и склонность к лидерству. Исследования второй половины ХХ столетия уже подчеркивали социокультурное содержание феномена маскулинности и его нормативность. Сегодня очевидно, что усвоение мужчинами гендерной роли - это не стандартный инвариантный процесс, ведущий к развитию типичных для представителей мужского пола и укорененных в сознании личностных черт, а сложный и изменчивый процесс, на который оказывает сильное влияние гендерная идеология [22].
Процесс освоения гендерных норм, приобщение человека к стандартам полоролевого поведения принципиально не отличаются от процесса освоения других социальных норм и включает в себя, с одной стороны, рациональное осознание этих норм, а с другой стороны, интернализацию нормативных стандартов, т.е. превращение внешне заданных требований во «внутреннюю» норму, потребность, привычку [23].
Одним из первых стандарты мужского поведения описал Роберт Брэннон. Он выделил и сформулировал четыре основных компонента мужской роли: 1) необходимость отличаться от женщин; 2) необходимость добиваться успеха и опережать других мужчин; 3) необходимость быть сильным, независимым и не показывать слабость; 4) необходимость обладать властью над другими [24]. Позже Дональд Левант, описывая стандарты мужского поведения, включил еще такие параметры, как гомофобия (страх и ненависть к гомосексуалам) и деперсонализированная (не связанная с отношениями) сексуальность [25].
Джозеф Плек дополнил теорию маскулинности парадигмой «гендерно-ролевого напряжения». Он отмечал, что большинство мужчин разделяют усвоенные с детства поведенческие стандарты гегемонной маскулинности, многие из которых поощряют нездоровое поведение (пьянство, агрессию, неоправданный риск), ориентация на которые может вызывать у мужчин «дисфункциональное напряжение». В то же время те мужчины, которые отклоняются от традиционных гендерных норм, часто подвергаются остракизму и испытывают чувство стыда или «травматическое напряжение» [26].
Влияние традиционной маскулинной идеологии на психологическое самочувствие мальчиков и мужчин было отмечено и другими западными исследователями. Приверженность традиционной модели маскулинности оказалась статистически связана с наличием у мужчин ряда личных проблем, таких как алекситимия, страх интимности, сниженная удовлетворенность партнерскими отношениями, отрицательное отношение к женскому равноправию, установки, ведущие к сексуальному насилию и нежелание обращаться за психологической помощью. И. С. Кон подчеркивает, что главный вывод этих социально-психологических исследований состоял в том, что мужские проблемы коренятся не столько в мужской психофизиологии и особенностях индивидуального развития мужчин, сколько в противоречивости нормативного канона маскулинности, ориентированного на оправдание и поддержание мужской гегемонии [22].
Традиционные гендерные нормы и мужская сексуальность
В работах И. С. Кона отмечается, что традиционная модель мужского сексуального поведения сама по себе может быть источником напряжения, и как следствие, причиной сексуальных дисфункций мужчин. Она приписывает мужчине всю активность, начиная с ухаживания
и кончая техникой полового акта, оставляя женщине пассивную роль объекта. В соответствии с этими ориентирами мужчина должен проявлять себя знатоком и экспертом в вопросах сексуального взаимодействия, понимать потребности партнерши без лишних слов. В результате, стремясь доказать свою компетентность и силу, мужчина невольно превращает интимную близость в экзамен и часто проваливается на этом экзамене именно потому, что не чувствует себя достаточно свободно и раскованно. Чрезмерная приверженность таким убеждениям и поведенческим установкам может привести к одному из самых распространенных мужских сексуальных расстройств - синдрому тревожного ожидания сексуальной неудачи, схожему по механизму действия с «исполнительской тревожностью» актеров [2].
Ориентируясь на модель «мачо», мужчина должен научиться скрывать свои эмоции, которые ассоциируются с женственностью и проявлением слабости. Однако для достижения психологического благополучия в сексуальном взаимодействии большое значение имеет эмоциональная сторона сексуальных отношений, включающая проявления привязанности, доверия, заботы, нежности. Отсутствие эмоциональной близости в сексуальных отношениях часто приводит к проблемам с физической интимностью, что выражается в форме снижения сексуального влечения (гиполибидимия) и/или отсутствие сексуального удовлетворения (ан-гедония) у одного или обоих партнеров [27].
Стремясь соответствовать стандартам традиционной маскулиной идеологии, мужчины готовы отказаться от эмоциональной близости и ориентироваться на норму «деперсонализированной сексуальности» [25], которая культивирует предпочтение сексуальных контактов без привязанности к конкретной партнерше и взаимных обязательств, в том числе через обращение к проституткам. Важную роль в предпочтении обезличенных сексуальных отношений играет отношение мужчины к женщине как к объекту удовлетворения своего сексуального желания.
Такая негативная сторона взаимосвязи традиционной маскулинной идеологии и мужской сексуальности, как сексуальная объективация женщин, находит выражение в установках, ведущих к сексуальному насилию. Для многих насильников изнасилование имеет не столько сексуальную подоплеку, сколько желание обрести власть и господство над жертвой. Изнасилование может выступать средством выражения агрессии или способом социального контроля по отношению к женщине.
Специалисты в области сексуального поведения подчеркивают, что сексуальное нападение является логическим продолжением системы, где мужчин учат, что сила, агрессивность и умение получить свое, даже с применением силы, - неотъемлемая часть традиционно мужской роли [28]. Они отмечают, что среди сексуальных агрессоров часто встречаются неуверенные в собственной мужественности мужчины, которым свойственно проявлять компенсаторную гипермаскулинность. Не справляясь другими средствами, они используют акт сексуального насилия для доказательства себе своей мужественности [29].
Как показывает опыт психологического консультирования мужчин, которые рассчитывают обрести уверенность в собственной мужественности через увеличение сексуальных контактов с женщинами без эмоциональной вовлеченности в отношения, в том числе через обращение к проституткам, большинство из них не способны строить и поддерживать глубокие, эмоционально близкие отношения. Сексуальность используется ими как инструмент для удовлетворения собственных потребностей и получения наслаждения без учета чувств другого человека. Придание сексуальным отношениям характера анонимности, отчужденности и обе-зличенности создает условия для развития у таких мужчин сексуальных дисфункций, аддик-ции или снижения сексуального желания [1].
Весомое теоретическое обоснование этих наблюдений можно найти в теории психодинамической психиатрии Г. Аммона [30]. Он рассматривал сексуальность как центральную Я-функцию, включающую умение и способность устанавливать контакт с партнером на психологическом, телесном, духовном уровнях. Для человека с гармонично развитой («конструктивной») сексуальностью характерны: свобода от фиксированное™ сексуальных ролей, ригидных сексуальных стереотипов; умение говорить о своих сексуальных желаниях партнеру
и, в то же время, понимать его желания и чувства; способность проявлять заботу, теплоту, преданность в сексуальных партнерских отношениях.
Г. Аммон считал, что развитие сексуальности как способности к установлению первичных контактов и получению удовольствия от партнерского взаимодействия может быть нарушено на различных уровнях. В этих случаях сексуальность проявляется в качестве определенного психического дефицита или приобретает черты деструктивной активности.
В соответствии с его концепцией «деструктивная сексуальность» представляет собой деформацию развития функции сексуальности, которая на поведенческом уровне проявляется в неспособности или нежелании строить и поддерживать глубокие, интимные отношения. Сексуальность превращается из средства общения, достижения доверительности в способ избегания человеческого контакта, близости. На место партнерского взаимодействия приходит эгоистическая отгороженность, чувства другого человека игнорируются. Партнер воспринимается как инструмент для удовлетворения собственных потребностей и получения наслаждения. Однако сквозь призму гегемонной модели «настоящего» мужчины с ориентацией на деперсонализированную сексуальность перечисленные поведенческие черты не выглядят патологическими или противоречащими общепринятым нормам.
«Дефицитарная сексуальность» выражается в отсутствии сексуальных желаний, бедности эротического фантазирования, восприятии сексуальных отношений как недостойных человека и заслуживающих отвращения. Это может говорить о запрете на проявления нежности, сексуальной активности, невысокой оценке своего телесного облика и своей сексуальной привлекательности. Человек, для которого характерна «дефицитарная сексуальность», не склонен воспринимать сексуальные отношения как необходимый компонент человеческого общения, вследствие чего, сексуальность не может быть адекватно интегрирована в его межличностные отношения. Такому мужчине, чтобы соответствовать в своих глазах и глазах окружающих стандартам «настоящей» мужественности, для которой сексуальная состоятельность является весьма важной, приходится «демонстрировать» заинтересованность в сексуальной близости, вступая в поверхностные отношения с сексуальными партнершами или обращаясь за платными сексуальными услугами.
Таким образом, приверженность традиционным ролевым стандартам мужского поведения может маскировать и усиливать деформацию или недоразвитость сексуальности как личностной функции, вносящей весомый вклад в ощущение субъективного благополучия мужчин.
Итак, теоретический обзор показал, что сильно выраженная приверженность мужчин традиционной маскулинной идеологии может служить препятствием в достижении гармоничных сексуальных отношений. Нормативная гендерная установка, ориентирующая мужчину быть докой и экспертом в сексе, усиливает страх перед неудачей, который и провоцирует ее. Ориентация на сохранение эмоциональной сдержанности негативно влияет на коммуникабельность в сфере сексуального общения. Установка на принятие обезличенной сексуальности препятствует созданию и поддержанию интимных отношений.
Методика и процедура исследования
Материалом для анализа взаимосвязи приверженности гендерным нормам и психологических характеристик сексуальной сферы послужили результаты опроса мужчин, имеющих опыт сексуальных отношений с постоянной партнершей не менее одного года. Всего в исследовании приняло участие 89 мужчин с высшим образованием в возрасте от 29 до 42 лет (средний возраст 34,3 года), женатых или живущих вместе с партнершей, 90% имеющих детей. Опрос проводился в 2015 г. М. О. Бутаковой в рамках работы над магистерской диссертацией.
В данной статье изложены результаты проверки гипотезы о том, что существует специфика взаимосвязи нормативных гендерных установок и характеристик психосексуальной сферы у респондентов с традиционными и современными, эгалитарными установками относительно мужского поведения. Для проверки этой гипотезы выборка была поделена на три подгруппы: приверженных традиционному, смешанному и эгалитарному типам гендерных норм.
Для определения приверженности тому или иному типу гендерных норм использовалась расширенная (55 высказываний) версия адаптированного варианта методики «Нормы мужско-
го поведения» [23, 31]. Респондентам предлагалось оценить по пятибалльной шкале степень согласия с утверждениями, отражающими систему взглядов традиционной маскулинной идеологии.
Опросник «Нормы мужского поведения» включает убеждения и установки по поводу поведения мужчин как исполнителей социальных ролей, объединенных шестью шкалами.
1) «Жесткость, твердость» отражает взгляды на то, что мужчине требуется физическая сила, эмоциональная твёрдость и готовность рисковать. 2) «Опора на собственные силы» отражает ожидания, что мужчина должен самостоятельно принимать решения и быть компетентным во всех вопросах. 3) «Ориентация на достижения и высокий статус» отражает установку, в соответствии с которой мужчина должен в первую очередь состояться в профессиональной карьере, быть добытчиком, главой семьи, занимать особое положение в обществе. 4) «Ориентация на обезличенные сексуальные отношения» соответствует стереотипу о предпочтении мужчинами секса без эмоциональной привязанности и обязательств. 5) «Антиженственность и гомофобия» отражает представления о том, что «настоящий мужчина» должен уделять внимание соблюдению границ между «мужскими» и «не-мужскими» проявлениями и стараться во всем отличаться от мужчин с гомосексуальной ориентацией и женщин. 6) Все вместе шкалы образуют шкалу «Приверженности традиционной маскулинной идеологии», с помощью которой можно определить тип гендерных норм, которых придерживается респондент. Высокие баллы свидетельствуют о выраженной ориентации на традиционный тип норм мужского поведения, низкие баллы - о приверженности эгалитарному типу гендерных норм, для которого характерны отсутствие выраженной приверженности стандартам мужского поведения и ориентация на равноправие между мужчинами и женщинами.
Для изучения характеристик психосексуальной сферы в исследовании применялись следующие методики:
1. Анкета «Сексуальный профиль» [32]. В данном исследовании использовались 60 утверждений анкеты с двумя вариантами ответа: «да» и «нет», которые соответствуют шести шкалам: 1) «психологическое благополучие» представляет собой интегральную шкалу, содержащую суждения о разных сторонах сексуального общения, и отражает готовность в полной мере наслаждаться сексуальными отношениями, не испытывая чувства страха или вины;
2) «удовлетворенность» отражает степень удовлетворенности как качеством, так и частотой сексуального взаимодействия; 3) «чувственность» отражает степень эмоциональной отзывчивости и чувствительности к физической близости; 4) «общительность» отражает способность выразить собственные запросы относительно сексуального взаимодействия и понять потребности партера/партнерши; 5) «широта взглядов» отражает степень открытости к сексуальному самовыражению; 6) «уверенность в себе» отражает отношение к собственной привлекательности и состоятельности в сфере сексуального общения.
2. Я-структурный тест Аммона (нем. Ich-Struktur-Test nach Ammon, сокр. ISTA) [30]. Я-структурный тест Г. Аммона (ISTA) - методика, разработанная Г. Аммоном на основании концепции динамической психиатрии и адаптированная специалистами НИПНИ им. В. М. Бехтерева, отражает теоретические представления о структуре и особенностях развития центральных Я-функций. Она представляет собой стандартный перечень, включающий 220 утверждений, которые оцениваются испытуемыми как верные или неверные по отношению к ним. Методика включает 18 шкал, объединенных в 6 отдельных блоков. Каждый из блоков описывает деятельность одной из 6-и центральных Я-функций: Агрессия, Тревога-Страх, Внешнее Я-отграничение, Внутреннее Я-отграничение, Нарциссизм, Сексуальность. Каждая из этих функций описывается тремя отдельными шкалами, позволяющими оценить степень выраженности конструктивной, деструктивной и дефицитарной составляющей этих центральных личностных образований.
В данном исследовании анализировались показатели трёх шкал, отражающих различные аспекты проявления Я-функции сексуальности: конструктивная сексуальность, деструктивная сексуальность и дефицитарная сексуальность.
Результаты и обсуждение
Распределение респондентов в подгруппы с разными типами тендерных норм производилось с помощью подсчета медианы и интерквартильного размаха (между 25-м и 75-м про-центилями) в соответствии со значениями итоговой шкалы приверженности традиционной маскулинной идеологии (см. таблицу №1). В итоге респонденты, чьи результаты по этой шкале, попадают в пределы верхнего квартиля, т.е. выше значения 75-го процентиля (128<), были определены как обладатели традиционного типа гендерных норм; результаты в пределах нижнего квартиля (<114) указывают на преобладание эгалитарного типа гендерных норм; респонденты, значения которых по этой шкале попадают в интервал между 25-м и 75-м про-центилями (с 115 по 128), обладают смешанным типом гендерных норм.
Таблица 1
Частотное распределение данных, среднее и стандартное отклонение по показателям опросника «Нормы мужского поведения» для всей выборки (п=89)
Наименование шкалы Среднее Станд. откл. Минимум Максимум 25-й процентиль 50-й процентиль 75-й процентиль
Жесткость, твердость 24,1 3,7 13 33 22 24 26,5
Опора на собственные силы 25,5 3,6 14 33 23 26 28
Ориентация на достижения 25,4 3,5 16 32 22 26 28
Ориентация на обезличенные сексуальные отношения 21,8 4,6 11 31 19 22 25
Гомофобия и норма антиженственности 23,3 3,6 16 31 21 23 26
Шкала приверженности традиционной маскулинной идеологии 120,1 12,7 77 151 114 119 128
В подгруппе с выраженной приверженностью традиционной мужской идеологии оказался 21 респондент (24%). В подгруппу с эгалитарными взглядами на нормы мужского поведения вошло 25 респондентов (28%). К подгруппе со смешанным типом были отнесены 43 респондента (48%).
Сравнение среднегрупповых данных трех подгрупп с разными типами гендерных норм не выявило значимых различий в результатах исследования психосексуальной сферы респондентов. Другими словами, независимо от степени приверженности традиционным или эгалитарным нормам мужского поведения, респонденты выделенных подгрупп в целом удовлетворены своими сексуальными отношениями, оценивают их как благополучные и не различаются взглядами на сексуальные практики.
Применение корреляционного анализа позволило выявить специфику взаимосвязи характеристик психосексуальной сферы с нормативными поведенческими установками респондентов, обусловленную параметрами сравниваемых подгрупп. В таблице 2 представлены значимые взаимосвязи показателей опросника «Нормы мужского поведения» с показателями анкеты «Сексуальный профиль» и опросника «Я-структурный тест» Аммона в группах с традиционным и эгалитарным типами гендерных норм.
Таблица 2
Взаимосвязь показателей, характеризующих психосексуальную сферу и установки относительно норм мужского поведения в группах с традиционным и эгалитарным типами тендерных норм (Коэффициент корреляции Спирмена)
Шкалы Жесткость, твёрдость Опора на собственные Ориентация на Ориентация на обезличенные Гомофобия и норма
силы достижения сексуальные отношения антиженственности
В группе с традиционным типом гендерных норм (N=21)
Конструктивная - -554** - - -
сексуальность
Деструктивная - - - ,474* -
сексуальность
Дефицитарная - ,666** - - -
сексуальность
Чувственность - -,456* - - -
Общительно сть - -,517* - - -
Уверенность в себе - - - -,562** -
В группе с эгалитарным типом гендерных норм (N=25)
Конструктивная - - ,515** - ,558**
сексуальность
Деструктивная - - - ,458* -
сексуальность
Дефицитарная - - -,637** - -
сексуальность
Психологическое ,582** ,461* - - -
благополучие
в сексуальных
отношениях
Чувственность - - ,525** - -
Уверенность в себе 519** ,513** - - -
Здесь и далее: ** р < 0,01, * р < 0,05
Приведенные в таблице 2 результаты корреляционного анализа указывают на то, что более высокие значения приверженности традиционным нормам мужского поведения, отличающие первую подгруппу, взаимосвязаны с дисгармоничными проявлениями характеристик психосексуальной сферы мужчин, а умеренный уровень приверженности традиционным гендер-ным нормам, отличающий вторую подгруппу с эгалитарным типом норм, вносит позитивный вклад в психологическое благополучие мужчин в сфере сексуальных отношений. Например, установка, ориентирующая опираться только на себя и свои силы, у мужчин с традиционным типом гендерных норм отрицательно взаимосвязана с такими показателями психосексуальной сферы, как конструктивная сексуальность < 0,01), чувственность ф < 0,05) и общительность < 0,05). Другими словами, мужчинам этой подгруппы, стремящимся сохранять во всех начинаниях автономию и не обращаться к другим за помощью, трудно быть аутентичными и созвучными партнерше в сексуальном общении. Фиксированность на роли доки и эксперта в сексе не позволяет им прислушиваться к своим желаниям и чувствам, а также быть внимательным к пожеланиям партнерши.
Тесная взаимосвязь (p < 0,01) показателей нормативной установки «Опора на собственные силы» с показателем «Дефицитарная сексуальность» в этой подгруппе также указывает на то, что чрезмерная приверженность гендерной установке полагаться во всем только на себя способствует обесцениванию роли взаимопонимания и интимности в сексуальном общении.
Для тех мужчин с традиционным типом гендерных норм, которые ориентированы на обезличенные сексуальные отношения, характерны деструктивные проявления сексуальности ф < 0,05). Такие мужчины склонны обходиться в сексуальном общении без интимной бли-
зости, предпочитая использовать партнершу как инструмент удовлетворения собственных потребностей и получения наслаждения. Характерно, что ориентация на обезличенные отношения у этой группы мужчин тесно связана с неуверенностью в собственной привлекательности и компетентности в сфере сексуального общения, на что указывает отрицательная связь с показателем «Уверенность в себе» (p < 0,01). Парадоксально, но исследователи подтверждают, что довольно часто истинным мотивом обращения мужчин за платными сексуальными услугами оказывается не удовлетворение сексуальной потребности, а стремление утвердиться в собственной мужественности [1, 33].
В группе мужчин с эгалитарным типом гендерных норм субъективное психологическое благополучие и самоуверенность в сексуальном общении оказались взаимосвязаны со стремлением к независимости, к опоре на свои силы (p < 0,05; p < 0,01), с готовностью к риску и проявлению силы и твердости (p < 0,01; p < 0,01). Важно отметить, что в группе с традиционным типом гендерных норм выраженная приверженность нормативной установке опираться во всем на себя и свои силы не способствует самореализации в сфере сексуальных отношений. Напротив, для мужчин с эгалитарным типом гендерных норм, в целом не склонных придерживаться жестких стандартов мужского поведения, умеренная приверженность ключевым нормативным установкам, характеризующим традиционную гендерную роль, является позитивным фактором гармонизации сексуальных отношений.
Статистически значимая взаимосвязь показателей «Гомофобия и норма антиженственности» и «Конструктивная сексуальность» (p < 0,01) подчеркивает значение для респондентов данной подгруппы идентификации с образом «настоящего мужчины» в процессе сексуальной социализации.
Положительная взаимосвязь нормативной установки «Ориентация на достижения» с показателями психосексуальной сферы «Конструктивная сексуальность» и «Чувственность» (p < 0,01; p < 0,01), а также отрицательная взаимосвязь этой установки с показателем «Де-фицитарная сексуальность» (p < 0,01) демонстрируют, что для мужчин с эгалитарным типом гендерных норм важна самореализация во всех сферах. Ориентируясь на социальный успех и профессиональную карьеру, мужчины этой подгруппы, стремятся быть успешными и сфере сексуальных отношений.
Итак, результаты нашего исследования показали, что существует специфика взаимосвязи нормативных установок мужского поведения и психологических характеристик сексуальной сферы у мужчин с разной степенью приверженности традиционной маскулинной идеологии. Мужчинам с традиционным типом гендерных норм установка во всем полагаться только на себя мешает развитию отзывчивости в сексуальном общении и способности создавать и поддерживать интимные отношения. Неуверенность в своей привлекательности и сексуальной компетентности у мужчин этой подгруппы ведет к обесцениванию роли интимности в сексуальном взаимодействии и сексуальной объективации женщин.
У мужчин с эгалитарным типом гендерных норм компетентность в исполнении роли «настоящего мужчины» вносит позитивный вклад в психологическое благополучие и уверенность в себе в сфере сексуального общения. Для мужчин этой подгруппы характерно взаимовлияние достижений в социальной, профессиональной и сексуальной сферах.
В обеих подгруппах обнаружена взаимосвязь приверженности норме традиционной маскулинной идеологии, ориентирующей мужчин на обезличенные сексуальные отношения, с деструктивными аспектами в формировании сексуальности личности.
Заключение
Результаты исследования служат иллюстрацией положения о том, что интернализуемые индивидом в процессе гендерной социализации традиционные или современные, эгалитарные нормы мужского поведения выполняют функцию социокультурной регламентации сексуальности.
Анализ специфики взаимосвязей психологических характеристик сексуальной сферы и приверженности стандартам поведения «настоящего мужчины» у респондентов с разными типами гендерных норм позволил продемонстрировать, что способность проявлять твер-
дость, ориентация на достижения и успех, готовность во всем полагаться только на свои силы в целом благоприятно влияет на сексуальное общение мужчин. Однако чрезмерная выраженность и ригидность таких установок может сослужить им плохую службу. Об этом И. С. Кон написал: «У некоторых мужчин чувство несовместимости собственного «Я» и нормативного коктейля из «крутизны», соревновательности и гиперсексуальности порождает особую «мужскую сексуальную тревожность» [22, с. 48].
Таким образом можно заключить, что приверженность традиционной маскулинной идеологии может способствовать повышению уверенности в себе и раскрепощению в сексуальном общении, но препятствовать чуткости и отзывчивости к пожеланиям партнерши. Соответственно, гармонии в сексуальных отношениях могут достичь те мужчины, которым принятые в обществе стандарты мужского поведения не помешают проявлять внимание и интерес к ожиданиям и притязаниям партнерши, а также создавать и поддерживать наполненные заботой и доверием отношения.
Апробированный в исследовании комплекс методик может пополнить немногочисленный арсенал инструментария для изучения сексуальности и гендерных отношений. Знание о том, какие из усвоенных нормативных представлений о мужественности оказывают влияние на различные стороны сексуального общения мужчин, может быть востребовано в рамках психологического консультирования по вопросам семейных и сексуальных отношений.
Литература
1. Короленко Ц. П., Дмитриева Н. В. Интимность. - М.: Академический проект; Гаудеамус, 2012.
2. Кон И. С. Сексология: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. - М.: Издательский центр «Академия», 2004.
3. Бёрд, Ш. Теоретизируя маскулинности: современные тенденции в социальных науках // Гендерные исследования. - 2006. - № 14. - С. 5-33.
4. Гилмор Д. Становление мужественности: культурные концепты маскулинности. - М.: РОССПЭН, 2005.
5. Коннел Р. Маскулинности и глобализация // Введение в гендерные исследования. Ч. II. Хрестоматия / Под ред. С. Жеребкина. Харьков: ХЦГИ; СПб.: Алетейя, 2001. - С. 851-873.
6. Кон И. С. История и теория «мужских исследований» // Гендерный калейдоскоп. Курс лекций. Под общей ред. д-ра экон. наук М.М. Малышевой. - М.: Academia, 2002. - С. 188-242.
7. Здравомыслова Е. А., Тёмкина А. А. 12 лекций по гендерной социологии: учебное пособие / Е. А. Здравомыслова, А. А. Тёмкина. - СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2015.
8. Радина Н. К., Никитина А. А. Социально-психологическая адаптированность мужчин с разными вариантами развития мужской идентичности // Способы быть мужчиной. Трансформации маскулинности в XXI веке. - М. : Фонд имени Генриха Бёлля - Издательство «Звенья», 2013. - С. 117-137.
9. Шухова Н. А. Влияние гендерной идентичности на социально-психологическую адаптацию мужчин: автореф. дис. ... канд. психол. наук. Ярослав. гос. университет. - Ярославль, 2004.
10. Клёцина И. С. Отцовство в аналитических подходах к изучению маскулинности // Женщина в российском обществе. Российский научный журнал. - 2009. - № 3(52). - С. 29-41.
11. Чикалова Е. А. Исследования отцовства и маскулинности: точки пересечения // Женщина в российском обществе. Российский научный журнал. - 2012. - № 2. - С. 43-53.
12. Красильникова Е. Н. Интегральная индивидуальность отцов: личностное и временное развитие: автореф. дис. ... канд. психол. наук. Институт психологии Российской академии наук. - Москва, 2015.
13. Ходырева Н. Причины физического насилия: сущность рода или дисбаланс власти? // О мужественности: сборник статей / Сост. С. Ушакин. - М.: Новое литературное обозрение, 2002. - С. 161-185.
14. Нечепуренко Т. В. Гендерные различия в проявлении агрессивности студентов: автореф. дис. ... канд. психол. наук. Российский университет дружбы народов. - Москва, 2009.
15. Клёцина И. С., Иоффе Е. В. Гендерный подход в анализе причин проявления насилия в близких отношениях между мужчинами и женщинами // Женщина в российском обществе. - 2015. - № 1. -С. 2-17.
16. Грошев И. В. Политика репрезентации мужского образа в рекламе // Вестник МГУ: Сер. 10. Журналистика. - 2000. - № 4. - С. 56-64.
17. Малышева Н. Г. Гендерные стереотипы в молодежных средствах массовой коммуникации: авто-реф. дис. ... канд. психол. наук. Московский гос. университет. - Москва, 2008.
18. Дрыгваль, Л. Е. Влияние неудовлетворенности социально - психологическим статусом семьи на психосоматическое здоровье мужчин: автореф. дис. ... канд. психол. наук. Московский гос. гуманитарный университет им. М. А. Шолохова. - Москва, 2007.
19. Кон И. С. Гегемонная маскулинность как фактор мужского (не)здоровья // Социология: теория, методы, маркетинг. Научно-теоретический журнал. - 2008. - № 4. - С. 5-16.
20. Воронцов Д. В. Гендер и квир: novum organum российской социальной психологии, или «приличные» термины для «неприличного» предмета // Социальная психология и общество. - 2014. - Т. 5. -№ 4. - С. 14-29.
21. Исаев Д. Д. Деконструкция гетеронормативной матрицы // Психология. Журнал высшей школы экономики. - 2016. - Т. 13. - № 1. - С. 9-26.
22. Кон И. С. Мужчина в меняющемся мире. - М.: Время, 2009.
23. Клёцина И. С., Иоффе Е. В. Гендерные нормы как социально-психологический феномен: монография. - Москва: Проспект, 2017.
24. Brannon R. C. No «Sissy Staff»: The Stigma of Anything Vaguely Feminine // David, Deborah S. and Brannon, Robert (eds.). The Forty-Nine Percent Majority: The Male Sex Role. Reading, Mass.: Addison-Wesley. 1976.
25. Levant, et al. The male role: An investigation of norms and stereotypes. Journal of Mental Health Counseling, 1992, 14, 325-337.
26. Pleck, J. H. The Myth of Masculinity. Cambridge, MA: MIT Press, 1981.
27. Доморацкий В. А. Сексуальные нарушения и их коррекция (краткое руководство по диагностике и лечению психогенных сексуальных дисфункций). - Ростов-на-Дону: ФЕНИКС, 2002.
28. Крукс Р., Баур К. Сексуальность. - СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2005.
29. Сидоров П. И. Сексуальное поведение и насилие / П. И. Сидоров, Г. Б. Дерягин. - М.: МЕДпресс-информ, 2007.
30. Кабанов М. М., Незнанов Н. Г. Очерки динамической психиатрии. Транскультуральное исследование. - СПб.: Институт им. В. М. Бехтерева, 2003.
31. Клецина И. С., Иоффе Е. В. Результаты первичного этапа адаптации российского аналога опросника «Мужские нормативные установки» // Психологические исследования. - 2013. - Т. 6. - № 32. - С. 6. [Электронный ресурс]. URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 30.03.2017).
32. Яффе М., Фенвик Э. Секс в жизни мужчины. Пер. с англ. - М.: Медицина, 1990.
33. Ковалевский Д. В. Идеология маскулинности как причина спроса на проституционные услуги в современной России // Вектор науки ТГУ - 2011. - № 2(16). - С. 358-365.
References
1. Korolenko C. P., Dmitrieva N. V. Intimnost'. - M.: Akademicheskij proekt; Gaudeamus, 2012.
2. Kon I. S. Seksologija: ucheb. posobie dlja stud. vyssh. ucheb. zavedenij. - M.: Izdatel'skij centr «Akademija», 2004.
3. Bjord, Sh. Teoretiziruja maskulinnosti: sovremennye tendencii v social'nyh naukah // Gendernye issledovanija. - 2006. - № 14. - S. 5-33.
4. Gilmor D. Stanovlenie muzhestvennosti: kul'turnye koncepty maskulinnosti. - M.: ROSSPJeN, 2005.
5. Konnel R. Maskulinnosti i globalizacija // Vvedenie v gendernye issledovanija. Ch. II. Hrestomatija / Pod red. S. Zherebkina. Har'kov: HCGI; SPb.: Aletejja, 2001. - S. 851-873.
6. Kon I. S. Istorija i teorija «muzhskih issledovanij» // Gendernyj kalejdoskop. Kurs lekcij. Pod obshhej red. d-ra jekon. nauk M.M. Malyshevoj. - M.: Academia, 2002. - S. 188-242.
7. Zdravomyslova E. A., Tjomkina A. A. 12 lekcij po gendernoj sociologii: uchebnoe posobie / E. A. Zdravomyslova, A. A. Tjomkina. - SPb.: Izdatel'stvo Evropejskogo universiteta v Sankt-Peterburge, 2015.
8. Radina N. K., Nikitina A. A. Social'no-psihologicheskaja adaptirovannost' muzhchin s raznymi variantami razvitija muzhskoj identichnosti // Sposoby byt' muzhchinoj. Transformacii maskulinnosti v XXI veke. - M. : Fond imeni Genriha Bjollja - Izdatel'stvo «Zven'ja», 2013. - S. 117-137.
9. Shuhova N. A. Vlijanie gendernoj identichnosti na social'no-psihologicheskuju adaptaciju muzhchin: avtoref. dis. ... kand. psihol. nauk. Jaroslav. gos. universitet. - Jaroslavl', 2004.
10. Kljocina I. S. Otcovstvo v analiticheskih podhodah k izucheniju maskulinnosti // Zhenshhina v rossijskom obshhestve. Rossijskij nauchnyj zhurnal. - 2009. - № 3(52). - S. 29-41.
11. Chikalova E. A. Issledovanija otcovstva i maskulinnosti: tochki peresechenija // Zhenshhina v rossijskom obshhestve. Rossijskij nauchnyj zhurnal. - 2012. - № 2. - S. 43-53.
12. Krasil'nikova E. N. Integral'naja individual'nost' otcov: lichnostnoe i vremennoe razvitie: avtoref. dis. ... kand. psihol. nauk. Institut psihologii Rossijskoj akademii nauk. - Moskva, 2015.
13. Hodyreva N. Prichiny fizicheskogo nasilija: sushhnost' roda ili disbalans vlasti? // O muzhestvennosti: sbornik statej / Sost. S. Ushakin. - M.: Novoe literaturnoe obozrenie, 2002. - S. 161-185.
14. Nechepurenko T. V. Gendernye razlichija v projavlenii agressivnosti studentov: avtoref. dis. ... kand. psihol. nauk. Rossijskij universitet druzhby narodov. - Moskva, 2009.
15. Kljocina I. S., Ioffe E. V. Gendernyj podhod v analize prichin projavlenija nasilija v blizkih otnoshenijah mezhdu muzhchinami i zhenshhinami // Zhenshhina v rossijskom obshhestve. - 2015. - № 1. - S. 2-17.
16. Groshev I. V. Politika reprezentacii muzhskogo obraza v reklame // Vestnik MGU: Ser. 10. Zhurnalistika.
- 2000. - № 4. - S. 56-64.
17. Malysheva N. G. Gendernye stereotipy v molodezhnyh sredstvah massovoj kommunikacii: avtoref. dis. ... kand. psihol. nauk. Moskovskij gos. universitet. - Moskva, 2008.
18. Drygval', L. E. Vlijanie neudovletvorennosti social'no - psihologicheskim statusom sem'i na psihosomaticheskoe zdorov'e muzhchin: avtoref. dis. ... kand. psihol. nauk. Moskovskij gos. gumanitarnyj universitet im. M. A. Sholohova. - Moskva, 2007.
19. Kon I. S. Gegemonnaja maskulinnost' kak faktor muzhskogo (ne)zdorov'ja // Sociologija: teorija, metody, marketing. Nauchno-teoreticheskij zhurnal. - 2008. - № 4. - S. 5-16.
20. Voroncov D. V. Gender i kvir: novum organum rossijskoj social'noj psihologii, ili «prilichnye» terminy dlja «neprilichnogo» predmeta // Social'naja psihologija i obshhestvo. - 2014. - T. 5. - № 4. - S. 14-29.
21. Isaev D. D. Dekonstrukcija geteronormativnoj matricy // Psihologija. Zhurnal vysshej shkoly jekonomiki.
- 2016. - T. 13. - № 1. - S. 9-26.
22. Kon I. S. Muzhchina v menjajushhemsja mire. - M.: Vremja, 2009.
23. Kljocina I. S., Ioffe E. V. Gendernye normy kak social'no-psihologicheskij fenomen: monografija. -Moskva: Prospekt, 2017.
24. Brannon R. C. No «Sissy Staff»: The Stigma of Anything Vaguely Feminine // David, Deborah S. and Brannon, Robert (eds.). The Forty-Nine Percent Majority: The Male Sex Role. Reading, Mass.: Addison-Wesley. 1976.
25. Levant, et al. The male role: An investigation of norms and stereotypes. Journal of Mental Health Counseling, 1992, 14, 325-337.
26. Pleck, J. H. The Myth of Masculinity. Cambridge, MA: MIT Press, 1981.
27. Domorackij V. A. Seksual'nye narushenija i ih korrekcija (kratkoe rukovodstvo po diagnostike i lecheniju psihogennyh seksual'nyh disfunkcij). - Rostov-na-Donu: FENIKS, 2002.
28. Kruks R., Baur K. Seksual'nost'. - SPb.: Prajm-EVROZNAK, 2005.
29. Sidorov P. I. Seksual'noe povedenie i nasilie / P. I. Sidorov, G. B. Derjagin. - M.: MEDpress-inform, 2007.
30. Kabanov M. M., Neznanov N. G. Ocherki dinamicheskoj psihiatrii. Transkul'tural'noe issledovanie. -SPb.: Institut im. V. M. Behtereva, 2003.
31. Klecina I. S., Ioffe E. V. Rezul'taty pervichnogo jetapa adaptacii rossijskogo analoga oprosnika «Muzhskie normativnye ustanovki» // Psihologicheskie issledovanija. - 2013. - T. 6. - № 32. - S. 6. [Jelektronnyj resurs]. URL: http://psystudy.ru (data obrashhenija: 30.03.2017).
32. Jaffe M., Fenvik Je. Seks v zhizni muzhchiny. Per. s angl. - M.: Medicina, 1990.
33. Kovalevskij D. V. Ideologija maskulinnosti kak prichina sprosa na prostitucionnye uslugi v sovremennoj Rossii // Vektor nauki TGU. - 2011. - № 2(16). - S. 358-365.
