CC BY
110
Актуальные проблемы уголовного права
Совершение в республиках Северного Кавказа корыстных преступлений против собственности (ст. 158, 159 УК РФ) характерно для мигрантов-иностранцев без постоянного источника доходов. Основным мотивом совершения указанных видов преступности послужила материальная потребность. В свою очередь, криминологами установлено, что материальные потребности вызывают корыстную мотивацию поступков19. Тем более, что, по мнению специалистов, нужда сейчас является причиной 20—30% всех корыстных преступлений20.
Таким образом, преступность мигрантов-иностранцев в республиках СКФО имеет ряд особенностей, связанных с социальным статусом преступни-
ков, их гражданством, территориальным распределением. Среди субъектов миграции преступления в большинстве случаев совершаются иностранными гражданами из экономически неблагополучных стран ближнего зарубежья с безвизовым режимом. Для этнической преступности мигрантов-иностранцев характерна криминальная специализация. При этом особо следует отметить главенствующую роль иностранцев из дальнего зарубежья в организации и финансировании на территории Северного Кавказа террористической деятельности.
19 Эминов В.Е. Указ. соч. С. 31.
20 Кудрявцев В.Н. Генезис преступления. М., 1998. С. 49, 50.
НЕУГОЛОВНЫЕ НОРМАТИВНЫЕ ПРАВОВЫЕ АКТЫ КАК ИСТОЧНИКИ БЛАНКЕТНОЙ ЧАСТИ УГОЛОВНО-ПРАВОВЫХ НОРМ
К.В. ОБРАЖИЕВ,
кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин Юридического института Академии Генеральной прокуратуры РФ Научная специальность: 12.00.08 — уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право
E-mail: okv79@mail.ru
Аннотация. При бланкетной конструкции уголовного закона предписания нормативных правовых актов иных отраслей права, к которым прямо или косвенно отсылают статьи УК РФ, становятся неотъемлемой частью уголовно-правовых норм. Исходя из этого, доказывается, что неуголовные нормативные правовые акты могут считаться юридическими источниками уголовного права.
Ключевые слова: источники уголовного права, бланкетность уголовного закона, не уголовные нормативные правовые акты.
NON-CRIMINAL NORMATIVE LEGAL ACTS AS SOURCES OF BLANKET PARTS OF CRIMINAL LAW NORMS
K.V. OBRAZHIYEV,
candidate of jurisprudence, the senior lecturer of chair of criminally-legal disciplines of Legal institute of Academy of the State Office of Public Prosecutor of the Russian Federation
Annotation. It is denoted in the article that in blanket structure of a criminal act the requirements of normative legal acts pertaining to other branches of law to which the articles of the R.F. Criminal Code refer directly or indirectly, become an integrant part of criminal law norms. Basing on this it is proved that non-criminal legal acts may be considered as legal sources of criminal law.
Keywords: sources of criminal law, blanket nature of a criminal act, non-criminal normative legal acts.
Как известно, в качестве юридической основы для квалификации преступлений, наряду с УК РФ, широко используются нормативные правовые акты иных отраслей права, что предопределяет постановку вопроса об их статусе и возможности их отнесения к числу формальных источников уголовного права.
Полагаем, что для положительного решения этого вопроса имеются достаточные основания, поскольку при бланкетной конструкции уголовного закона положения неуголовных нормативных правовых актов, к которым прямо или косвенно отсылают статьи УК, становятся неотъемлемой частью уголов-
Актуальные проблемы уголовного права
но-правовых норм. Так, в случае формулирования уголовных запретов посредством указания на нарушение правовых предписаний иных отраслей права (ст. 143, 215, 216—219, 264 УК РФ и др.) в уголовно-правовые нормы включаются различного рода неуголовные правила (охраны труда, пожарной безопасности, дорожного движения и т.д.), нарушение которых «превращается в составляющую уголовной противоправности»1. В частности, норма, устанавливающая уголовную ответственность за нарушение Правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, содержательно состоит не только из уголовно-правовых предписаний (ст. 264 УК РФ), но и включает предписания ПДД, без нарушения которых невозможно нарушить уголовно-правовой запрет в целом. «Разумеется, — отмечает А.В. Наумов, — сами по себе эти правила не превращаются в уголовно-правовой акт (уголовный закон), однако, будучи включенными в содержание диспозиции уголовного закона, превращаются в «клеточку» уголовно-правовой «материи»2.
Положения неуголовных нормативных правовых актов становятся составной частью уголовно-правовой нормы и в тех случаях, когда в статье УК РФ употребляются отдельные термины, имеющие изначально иную отраслевую принадлежность (бланкетные признаки). Как правило, уголовный закон лишь называет подобные бланкетные признаки, а их реальное содержание определяется нормативными правовыми актами иных отраслей права, которые наполняют своим отраслевым материалом соответствующие уголовно-правовые нормы. Причем без привлечения соответствующего неуголовного материала содержание уголовно-правовой нормы будет неполным, что затруднит ее применение либо сделает его вообще невозможным. Можно ли, скажем, применить уголовно-правовую норму об ответственности за уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с физического лица, если ограничить ее содержание исключительно предписаниями ст. 198 УК РФ? Отрицательный ответ на этот вопрос представляется довольно очевидным, поскольку содержание целого ряда признаков состава преступления, предусмотренного ст. 198 УК РФ (предмет этого преступления, способы его совершения), определено в налоговом законодательстве, без «имплантации» положений которого в уголовно-правовую норму таковая не способна в полном объеме выполнять свои функции. А
значит, полное содержание уголовно-правовой нормы об ответственности за уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с физического лица образуется путем взаимосвязи собственно уголовно-правовых предписаний с положениями налогового законодательства, которые выступают в качестве бланкетной части рассматриваемой нормы.
Таким образом, при бланкетной конструкции уголовного закона уголовно-правовая норма может рассматриваться как системное образование, объединяющее собственно уголовно-правовые предписания с неуголовным нормативным материалом, «имплантированным» в уголовно-правовую норму3. Полное содержание уголовно-правовой нормы, сформулированной бланкетным способом, образуется из предписаний УК РФ и положений нормативных правовых актов иных отраслей права, что дает основание для вывода о возможности признания неуголовных нормативных правовых актов формальными источниками уголовного права. Как отмечалось, формальным (юридическим) источником уголовного права является правовой акт, который содержит уголовно-правовую норму или отдельное нормативное предписание, входящее в ее состав. А значит, нормативные правовые акты иных отраслей права, положения которых выступают в качестве бланкетной части уголовно-правовых норм, могут с полным основанием считаться юридическими источниками уголовного права.
Важнейшим подтверждением сделанного вывода является тот факт, что изменение нормативных правовых актов иной отраслевой принадлежности, связанных с уголовным законом, влечет изменение содержания уголовно-правовой нормы. Причем такое изменение «происходит без изменения «буквы» уголовного закона, в чем заключается ценность бланкетного способа формулирования уголовного закона, обеспечивающего его стабильность»4.
Ярчайшим примером изменения содержания уголовно-правового запрета под влиянием изменений в неуголовных нормативных актах является «эпопея» с уголовно-правовыми нормами об ответственности за хищение в форме кражи, мошенничества, присвое-
1 Наумов А.В. Нормы других отраслей права как источник уголовного права // Законность. 2002. № 7. С. 38.
2 Там же.
3 Пикуров Н.И. Уголовное право в системе межотраслевых связей. Волгоград, 1998. С. 99.
4 Наумов А.В. Указ. соч.
- -Я. -
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Актуальные проблемы уголовного права
ния и растраты. Как известно, законодатель не включил в ст. 158—160 УК РФ указание о минимальном размере уголовно-наказуемого хищения. Однако в силу взаимозависимости границ уголовно-правового и административно-правового регулирования такое указание «выводилось» из предписаний ст. 49 КоАП РСФСР, действовавшего на момент вступления в силу УК РФ 1996 г. Согласно примечанию к ст. 49 КоАП РСФСР, хищение чужого имущества признавалось мелким, если стоимость похищенного имущества не превышала одного минимального размера оплаты труда, установленного законодательством. Соответственно, ст. 158—160 УК РФ применялись только в тех случаях, когда стоимость предмета преступления превышала один минимальный размер оплаты труда, установленный законодательством на момент совершения хищения.
Вступивший в силу с 1 июля 2002 г. КоАП РФ 2001 г. значительно повысил размер мелкого хищения в форме кражи, мошенничества, присвоения и растраты, определив его на уровне пяти минамаль-ных размеров оплаты труда (прим. к ст. 7.27 КоАП РФ), что автоматически привело к сужению сферы применения соответствующих уголовно-правовых запретов. Большинство специалистов расценили подобное изменение административного законодательства как декриминализацию хищения в форме кражи, мошенничества, присвоения и растраты, причинивших ущерб на сумму до пяти минамальных размеров оплаты труда5. По такому же пути пошли и судебно-следственные органы, которые с момента вступления в силу нового КоАП РФ 2001 г. стали квалифицировать по ст. 158—160 УК РФ только те хищения, стоимость предмета которых превышала пять минамальных размеров оплаты труда.
Однако, по прошествии четырех месяцев законодатель продемонстрировал пример обратного порядка — когда изменение КоАП РФ приводит к расширению сферы действия уголовно-правовых норм. Федеральным законом РФ от 31 октября 2002 г. № 133-Ф3 «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации, Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях» размер административно-наказуемого хищения, совершенного в форме кражи, мошенничества, присвоения и растраты, вновь был понижен до одного минимального размера оп-
латы труда, что не преминуло сказаться и на содержании соответствующих уголовно-правовых норм. Обратное понижение верхней «планки» мелкого хищения до одного минимального размера оплаты труда привело к расширению сферы применения ст. 158—160 УК РФ, которые вновь (как и в период действия ст. 49 КоАП РСФСР) стали вменяться при стоимости похищенного, превышающей один минимальный размер оплаты труда. Причем подобное изменение содержания названных уголовно-правовых норм опять-таки произошло вследствие изменения неуголовного нормативного правового акта, в то время как уголовный закон в части определения предмета хищения не изменился.
Очередное изменение размера мелкого хищения состоялось в результате принятия Федерального закона РФ от 22 июня 2007 г. № 116-ФЗ «О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях в части изменения способа выражения денежного взыскания, налагаемого за административное правонарушение», который изложил примечание ст. 7.27 КоАП РФ в следующей редакции: «Хищение чужого имущества признается мелким, если стоимость похищенного имущества не превышает ста рублей». И понижение максимального размера административно-наказуемого хищения вновь повлияло (и не могло не повлиять) на содержание (в сторону расширения) уголовно-правовых норм об ответственности за кражу, мошенничество, присвоение и растрату.
Наконец, Федеральный закон РФ от 16 мая 2008 г. № 74-ФЗ вновь повысил максимальный размер мелкого хищения, теперь уже до одной тысячи рублей, что в очередной раз привело к изменению (в сторону сужения) содержания уголовно-правовых норм об ответственности за кражу, мошенничество, присвоение и растрату.
Не вдаваясь в рассуждения о криминологической обоснованности подобных законодательных решений относительно границы между уголовно-наказуемым и мелким хищением (скорее даже не решений, а «шараханий» из одной крайности в другую, свидетельствующих о бессистемности проводимой в Рос-
5 Наумов А.В. Указ. соч. С. 39; Волженкин Б. Мелкое хищение чужого имущества // Уголовное право. 2002. № 4. С. 8; Бриллиантов А.В., Бурковская В. А. Понятие мелкого хищения и общие вопросы уголовного законодательства // Российский следователь. 2003. № 5. С. 21, 22.
Актуальные проблемы уголовного права
сии уголовно-правовой политики), отметим, что все рассматриваемые трансформации содержания уголовно-правовых норм об ответственности за кражу, мошенничество, присвоение и растрату произошли без изменения собственно уголовно-правовых предписаний. И этот факт является неопровержимым подтверждением того, что указанные уголовно-правовые нормы состоят не только из предписаний УК РФ, но и включают в свой состав административно-правовой нормативный материал. А значит, формальными источниками соответствующих уголовно-правовых норм являются не только УК РФ, но и КоАП РФ.
Примеры непосредственного влияния неуголовных нормативных правовых актов на содержание уголовно-правовых норм не ограничиваются нормами об ответственности за хищения. Зависимость содержания уголовно-правовых норм от изменений нормативных актов иных отраслей права можно наблюдать во многих других случаях использования бланкетной формы конструирования уголовного закона. Так, диспозиция ст. 171 УК РФ в качестве альтернативного преступного деяния называет осуществление предпринимательской деятельности без специального разрешения (лицензии) в случаях, когда такое разрешение (лицензия) обязательно. В момент вступления в силу УК РФ 1996 г. перечень видов деятельности, подлежащих обязательному лицензированию, определялся постановлением Правительства от 24 декабря 1994 г. № 1418 «О лицензировании отдельных видов деятельности». Затем перечень видов деятельности, для осуществления которой требуется лицензия, был изменен Федеральным законом РФ от 25 сентября 1998 г. № 158-ФЗ «О лицензировании отдельных видов деятельности», Федеральным законом РФ от 8 августа 2001 г. № 128-ФЗ «О лицензировании отдельных видов деятельности», а в последующем — Федеральным законом РФ от 4 мая 2011 г. № 99-ФЗ «О лицензировании отдельных видов деятельности», который действует в настоящее время. При этом весьма существенно сократился перечень видов деятельности, на осуществление которых требуется лицензия, что автоматически привело к сужению содержания уголовно-правового запрета. В этой связи Пленум Верховного Суда РФ в п. 17 Постановления от 18 ноября 2004 г. № 23 «О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве и легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества,
приобретенных преступным путем» разъяснил, что «если федеральным законодательством из перечня видов деятельности, осуществление которых разрешено только на основании специального разрешения (лицензии), исключен соответствующий вид деятельности, в действиях лица, которое занималось таким видом предпринимательской деятельности, отсутствует состав преступления, предусмотренный ст. 171 УК РФ».
Перечень подобных примеров можно было бы продолжить, однако и без этого вполне очевидно, что изменение неуголовных нормативных правовых актов способно самым непосредственным образом повлиять на содержание уголовно-правовых норм. Причем такое влияние является вполне закономерным, поскольку при бланкетной конструкции уголовного закона содержание уголовно-правовой нормы складывается из собственно уголовно-правовых и неуголовных нормативных предписаний. И если изменяется бланкетная часть уголовно-правовой нормы, то неизбежна трансформация нормы в целом, что подтверждает идею о необходимости признания нормативных правовых актов иных отраслей права юридическими источниками уголовного права.
Однако, научная позиция о необходимости признания нормативных актов иных отраслей права юридическими источниками уголовного права разделяется далеко не всеми авторами. При этом доводы против признания неуголовных нормативных актов формальными источниками уголовного права сводятся к трем основным положениям, которые заслуживают тщательного анализа.
Первый аргумент сводится к тому, что неуголовные нормативные правовые акты не входят в уголовное законодательство. Так, критикуя точку зрения М.Д. Шаргородского о том, что источниками социалистического уголовного права становятся постановления и распоряжения Совета Министров, приказы и инструкции министров, Н.Д. Дурманов писал: «С этим нельзя согласиться. Постановления Совета Министров СССР и Совета Министров союзных республик не определяют новых видов преступлений и не устанавливают наказания за них. Нельзя, например, считать уголовными законами Положение «Об охоте и охотничьем хозяйстве» ... или Правила техники безопасности для строительно-монтажных работ и т.д. В подобных актах конкретизируются бланкетные диспозиции уголовного
- -Я. -
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Актуальные проблемы уголовного права
закона»6. Такую же позицию занимает и И.В. Шиш-ко. Считая, что нормативные акты иных отраслей права «не могут признаваться источником уголовного права и составной частью уголовного законодательства (курсив авт.)», И.В. Шишко приводит, по ее словам, «важнейший правовой аргумент», который «развенчивает представление о связанных с бланкетными нормами УК актах других отраслей, как части уголовного законодательства». Неудивительно, что этим аргументом является ч. 1 ст. 1 УК РФ, которая ограничивает уголовное законодательство Уголовным кодексом и не включает в его состав нормативные правовые акты иных отраслей права7.
Как видно из процитированных фрагментов, Н.Д. Дурманов и И.В. Шишко исходят из тожественности понятий «формальный источник уголовного права» и «уголовное законодательство» и руководствуются следующей логикой: если неуголовные нормативные правовые акты не относятся к уголовному законодательству, то значит, их нельзя признать и формальными источниками уголовного права. Между тем, такая логика вряд ли может быть признана приемлемой, поскольку формальные источники уголовного права не ограничиваются уголовным законодательством. А значит, общеизвестное положение о том, что нормативные правовые акты иных отраслей права не входят в состав уголовного законодательства, не может быть серьезным аргументом против их признания формальными источниками уголовного права.
Второе возражение против признания нормативных правовых актов иных отраслей права формальными источниками уголовного права сводится к тому, что неуголовные нормативные акты не устанавливают признаков состава преступления8. Действительно, при бланкетной конструкции уголовного закона нормативные акты иных отраслей права не устанавливают признаки состава преступления (хотя такое мнение встречается в уголовно-правовой литературе)9. Признаки составов преступлений могут быть установлены исключительно уголовным законом, а функция нормативных правовых актов иной отраслевой принадлежности сводится к конкретизации законодательно определенных бланкетных признаков составов преступлений, наполнении их нормативным содержанием. Как отмечал по этому поводу Н.Д. Дурманов, содержание диспозиции уголовно-правовой нормы в бланкетной диспозиции статьи Особенной части опре-
деляется лишь в общих чертах, а конкретизирующие положения включаются в уголовно-правовую норму другими нормативными актами, на которые ссылается бланкетная диспозиция уголовного закона10. В этом проявляется противоречивость бланкетных признаков состава преступления: «с одной стороны, они приведены в уголовном законе, а с другой, — подлежат дальнейшей конкретизации»11, которая сама по себе не образует новых признаков состава преступления.
Однако, положение о том, что нормативные правовые акты иной отраслевой принадлежности не устанавливают, да в принципе и не могут устанавливать признаки составов преступлений, не дает оснований для их исключения из числа юридических источников уголовного права. Как неоднократно отмечалось, формальным источником уголовного права является правовой акт, содержащий уголовно-правовые нормы или отдельные нормативные предписания, входящие в ее состав. Иными словами, содержанием юридического источника уголовного права является именно уголовно-правовая норма, но не признаки состава преступления, которые, как известно, не исчерпывают уголовно-правовой нормы12. А значит, решение вопроса о статусе неуголовных нормативных правовых актов не может ставиться в зависимость от того, устанавливают ли такие акты новые признаки составов преступлений или нет.
При решении обозначенного вопроса следует исходить из того, что уголовно-правовые нормы, сформулированные бланкетным способом, содержательно включают не только предписания уголовного закона, но и нормативные положения иной отраслевой принадлежности. По этой причине подобные уголовно-правовые нормы не имеют одной законодательно обособленной формы выражения, а их содержание выходит за рамки УК РФ и частично определяется нормативными актами иных отраслей права. Получается, что нормативные положения иной отраслевой принад-
6 Курс советского уголовного права. Т. 1. Уголовный закон. М., 1970. С. 157.
7 Шишко И.В. Экономические правонарушения: Вопросы юридической оценки и ответственности. СПб, 2004. С. 76.
8 Там же. С. 74—77.
9 Гаухман Л.Д. Проблемы УК РФ: бланкетность, декларативность, казуистичность // Уголовное право в XXI веке. М., 2002. С. 48, 49.
10 ДурмановН.Д. Советский уголовный закон. М., 1967. С. 123.
11 Пикуров Н.И. Указ. соч. С. 157.
12 О соотношении состава преступления и уголовно-правовой нормы см.: Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 2001. С. 57, 58.
Актуальные проблемы уголовного права
лежности не устанавливают признаков состава преступления, однако при этом входят в содержание уголовно-правовой нормы (причем в этом суждении нет противоречия, так как понятие «уголовно-правовая норма» является более широким по отношению к понятию «состав преступления»). А коль скоро положения неуголовных нормативных правовых актов входят в состав уголовно-правовых норм, то вполне закономерно считать их формальными источниками соответствующих уголовно-правовых норм наряду с УК РФ.
Третье возражение против признания нормативных правовых актов иных отраслей права формальными источниками уголовного права заключается в том, что они не регулируют уголовно-правовые отношения13. И это действительно так. Нормативные правовые акты иных отраслей права, выступающие в качестве бланкетной части уголовно-правовых норм, не влияют на содержание «охранительных» уголовно-правовых отношений (а именно об этих уголовно-правовых отношениях говорят наши оппоненты). Вместе с тем, предписания неуголовных нормативных правовых актов все-таки играют довольно важную роль в их регулировании, поскольку участвуют, наряду с уголовным законом, в законодательном конструировании юридических фактов, порождающих указанные отношения.
Поясним этот тезис подробнее. Для того чтобы возникла потребность в регулировании соответствующих уголовно-правовых отношений, необходим юридический факт — «конкретное жизненное обстоятельство, с наступлением которого норма права связывает возникновение, изменение, прекращение правоотношений»14. Таким юридическим фактом, порождающим рассматриваемое уголовно-правовое отношение, является факт совершения деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного уголовным законом, т.е. факт совершения преступления определенного вида. Однако, при бланкетной конструкции уголовного закона установить факт совершения преступления того или иного вида, т.е. юридический факт, порождающий «охранительное» уголовно-правовое отношение, невозможно без привлечения нормативного материала иной отраслевой принадлежности. Как неоднократно отмечалось, нормативные правовые акты иных отраслей права наполняют содержанием бланкетные признаки состава преступления и, тем самым, служат юридической базой для квалифика-
ции преступления наряду с уголовным законом. Так, для того, чтобы установить факт совершения преступления, предусмотренного ст. 264 УК РФ, необходимо вначале констатировать, что лицо, управляющее механическим транспортным средством, нарушило правила дорожного движения, т.е. установить факт совершения административного правонарушения, отсутствие которого автоматически исключает возможность применения ст. 264 УК РФ.
Получается, что при бланкетной конструкции уголовного закона нормативная модель юридического факта, порождающего уголовные правоотношения между государством и лицом, нарушившим уголовно-правовой запрет, имеет сложный, межотраслевой характер. И это вполне закономерно, поскольку практически каждое преступление посягает на общественные отношения и интересы, охраняемые не только уголовно-правовыми средствами, но и средствами иных отраслей права. По этой причине межотраслевой характер как самих юридических фактов, порождающих уголовно-правовые отношения, так и их нормативного отражения (составов преступлений) является скорее правилом, нежели исключением15. Отмечая это обстоятельство, Н.И. Пикуров справедливо указывает, что «в подавляющем большинстве случаев преступление посягает на те общественные отношения, которые уже урегулированы другими отраслями права. Механизм взлома этих отношений не может быть адекватно описан в уголовном законе без обращения к нормам регулятивных отраслей права. Таким образом, состав преступления как отражение сложного юридического факта, включает в себя юридиче-
13 Пудовочкин Ю. Новый взгляд на источники уголовного права (рецензия на моногр.: Ображиев К.В. Судебный прецедент в уголовном праве России. Ставрополь, 2002; Ибрагимов М.А., Ображиев К.В. Нормативные акты иных отраслей права как источники уголовного права. Ставрополь, 2005) // Уголовное право. 2006. № 3. С. 140—144.
14 Теория государства и права. М., 1985. С. 360.
15 Следует отметить, что сложный, комплексный характер является отличительной чертой большинства юридических фактов. Как указывает В.Б. Исаков, «в правовом регулировании юридические факты выступают, как правило, в составе объединений, комплексов фактов. Фактическая предпосылка, состоящая из одного элемента — юридического факта, — сравнительно редкое явление». Это связано с тем, что «социальный результат в большинстве случаев есть следствие не одной какой-то причины, а целого комплекса взаимодействующих между собой причин и условий. Законодательство, естественно, не может не учитывать этого обстоятельства. Закрепляя юридические условия, группы юридических фактов, фактические составы, оно улавливает и отражает тем самым различные типы взаимозависимостей между общественными отношениями» (Исаков В.Б. Юридические факты в советском праве. М., 1984. С. 23, 24.).
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Актуальные проблемы уголовного права
ские факты разной отраслевой принадлежности. Такие конструкции в принципе не могут быть полностью однородными, поскольку преступление посягает на разные типы отношений. Разрывая социальные связи, позитивно урегулированные нормами различных отраслей права, преступление с бланкетными признаками состава неизбежно отражает разноотра-слевые юридические признаки»16.
Коль скоро большинство преступлений посягает на межотраслевые объекты правовой охраны, то и законодательное отражение соответствующих юридических фактов в УК РФ невозможно без привлечения нормативного материала иных отраслей права. При этом нормативные правовые акты иных отраслей права, в силу бланкетности связанные с уголовным законом, не регулируют уголовно-правовые отношения (т.е. не наделяют их участников взаимными правами и обязанностями). Неуголовные нормативные предписания входят только в ту часть уголовно-правовой нормы, которая описывает признаки состава преступления, т.е. обобщенные, наиболее типичные признаки юридического факта, порождающего уголовные правоотношения. Наполняя своим нормативным материалом бланкетные признаки составов преступлений, нормативные акты иных отраслей права становятся, наряду с уголовным законом, правовым основанием для установления юридического факта совершения преступления. Говоря иными словами, при бланкетной конструкции уголовного закона межотраслевое сотрудничество собственно уголовных и неуголовных
предписаний не выходит за рамки совместного определения юридических фактов, порождающих возникновение уголовно-правовых отношений. Поэтому при использовании нормативных правовых актов иных отраслей права в качестве формальных источников уголовного права последнее не утрачивает собственной идентичности, так как ему принадлежит эксклюзивное право на регулирование специфической группы общественных отношений, образующих предмет уголовно-правового регулирования17.
Таким образом, вывод о том, что нормативные акты иных отраслей права не регулируют уголовно-правовые отношения, не препятствует их признанию юридическими источниками уголовного права. Положения соответствующих неуголовных нормативных правовых актов входят в содержание уголовно-правовых норм, сформулированных бланкетным образом, а значит, сами эти акты могут считаться формальными источниками уголовного права.
16 Пикуров Н.И. К вопросу о границах системы уголовного права // Системность в уголовном праве: мат-лы II Рос. Конгресса уголовного права, 31 мая—1 июня 2007 г. М., 2007. С. 317, 318.
17 Следует отметить, что межотраслевые юридические факты не входят в состав уголовно-правового отношения, а находятся за его рамками, выступая в качестве основания его возникновения. Как отмечает Ю.И. Гревцов, «сам по себе юридический факт является жизненным обстоятельством, с которым норма права связывает возникновение, изменение или прекращение правоотношения. Следовательно, юридический факт — необходимая предпосылка правового отношения и не больше (Гревцов Ю.И. Проблемы теории правового отношения. Л., 1981. С. 73.). См. также: Иванова З.Д. Основания возникновения правоотношений по советскому праву: дисс. ... канд. юрид. наук. М., 1951. С. 59.
Правоохранительные органы; 8-е изд., перераб. и доп.: учебник / Под ред. И.И. Сыдорука, А.В. Ендольцевой, Р.С. Тамаева. М.: ЮНИ-ТИ-ДАНА, 2012. 471 с.
В учебнике на основе правовой категории «правоохрана» определено понятие «правоохранительный орган» и установлен исчерпывающий перечень этих органов. Правовая категория «правоприменение» позволила выделить органы, содействующие правоохране (правоприменительные органы). Посредством системного подхода установлена структура каждого правоохранительного и правоприменительного органа, раскрыты их функции и взаимосвязи.
В учебнике (в частях 1-111) учтены изменения в законодательстве, а также решения органов судебной власти по состоянию на 1 ноября 2011 г. Последующее изменение законодательства, вплоть до выпуска в свет этого учебника, существенно не повлияло на его содержание.
Для студентов (курсантов, слушателей) высших учебных заведений, осуществляющих подготовку юристов, а также для преподавателей, аспирантов (адъюнктов), практических работников правоохранительных органов и всех интересующихся организацией и функционированием правоохранительных и правоприменительных органов.
ПРАНОС! ХГ 4НН1 ЕЛ=11Ы ь С-РГЛ иы
у
