CC BY
37
Г. В. Макарова (Москва)
Несколько архивных штрихов к биографии деятеля польского освободительного движения конца XVIII в.
Иоахима Мокосея Дениско
Статья содержит некоторые новые детали биографии Иоахима Дениско, видного деятеля польского национального движения конца XVIII в. Его имя почти неизвестно в отечественной исторической литературе. Использованные в статье архивные материалы впервые вводятся в научный оборот. Ключевые слова: национальное движение, Польша, конец XVIII в., Иоахим Дениско.
Памяти Владимира Анатольевича Дьякова
Эта статья о почти неизвестном в отечественной историографии деятеле польского освободительного движения конца XVIII в. Иоахиме Мокосее Дениско (ок. 1756 — ок. 1812) написана в какой-то степени благодаря Владимиру Анатольевичу Дьякову. В. А. Дьяков, под руководством которого автору данной статьи привелось трудиться на протяжении более двух десятков лет, доверительно делился со своими коллегами-историками, особенно младшими по возрасту, конкретными методами и приемами своей работы, в частности архивной. Так, исходя из собственного опыта, он советовал: при ознакомлении в архивах с документальными материалами следует «грести широко», то есть не ограничиваться узким целенаправленным поиском нужных в данный момент источников или фактов, а брать на заметку все, что попутно встречается и что при первом беглом знакомстве покажется интересным, заслуживающим внимания. Такой подход, безусловно, требует более значительных, чем минимально необходимо, временных затрат, зато он доставляет большее удовольствие от работы и дает перспективу (естественно, не стопроцентную и отнюдь не всегда оправдывающуюся в будущем) для других возможных исследований. Подобная «технология» оживляет весьма трудоемкую, а иногда и скучноватую (например, переписывание-копирование документов) работу в архивах, делая ее намного интереснее. Владимира Анатольевича, помимо литературной одаренности, которая также нелишня для историка, отличало удивительное трудолюбие и редкая в русском человеке организованность. Так, за-
интересовавшие его случайно встретившиеся документы неизменно находили у него свое место в соответствующих надписанных аккуратным каллиграфическим почерком тематических папках и ставились в строго определенном порядке на стеллажи-полки (которые, кстати сказать, были сделаны им собственными руками — без дела В. А. никогда не сидел). Каждый вечер, после дня, проведенного в архивах, В. А. приводил в порядок свои записи, систематизируя их и делая необходимые пометки, которые могли бы оказаться полезными в дальнейшей работе. Это, конечно, является замечательным примером. Но известно, что воспринимать умом чужие принципы, тем более когда они совпадают или корреспондируют с твоими собственными, довольно легко, однако реализовывать на практике, особенно ту их часть, которая требует повседневного кропотливого труда, более чем трудно и удается, к сожалению, далеко не всегда.
* * *
В отечественной исторической литературе, посвященной вопросам польского национально-освободительного движения, о «заговоре Дениско» не встречается даже упоминаний. Имя его руководителя отсутствует как в фундаментальной трехтомной «Истории Польши», так и в исследованиях историков-специалистов по данной проблематике. Попавшаяся на глаза в одном из архивных документов, относящихся к кануну Отечественной войны 1812 года, фамилия Дениско, с кратким добавлением — польский «бунтовщик» конца XVIII в., — в небольшой записке под грифом «секретно», озаглавленной « Показание особ, участвовавших в заговоре бунтовщика Дениско в 1797 году», — естественно, привлекла внимание автора данной статьи. Возникновение этого архивного документа объясняется тем, что при возрастающей опасности войны с Францией и потому ставшей необходимой не только военной, но и вообще всесторонней подготовке к ней — и в военном плане, и во всех других сферах общественной жизни — российское правительство проявляло серьезную озабоченность настроениями польского дворянства в западных губерниях империи, вошедших в ее состав после разделов Польши в конце XVIII в. Обеспокоенность правительства объяснялась имевшимися в его распоряжении сведениями, что значительная часть проживавшей там польской шляхты готова была к сотрудничеству с Наполеоном, доверяя его обещаниям восстановить польское государство, и рассчитывала на помощь французского императора, полагая, что возрождение Польши будет возможно после успешного для французов
окончания войны с Россией. В конце декабря 1810 г. министр полиции А. Д. Балашов направил властям западных губерний запрос о политических настроениях местного населения. И с января следующего 1811 г. в Петербург начали поступать сведения о том, каких взглядов в этих губерниях придерживается польская шляхта. По распоряжению властей были подняты также архивные материалы о прежних заговорах и вооруженных выступлениях поляков, направленных против России, на этих территориях. Их интересовали данные о бывших участниках освободительного движения, проживавших там ранее, а возможно и остававшихся на месте, которые могли бы и в рассматриваемое время принять участие в антироссийском движении. В конечном счете в Особенной канцелярии при министре полиции появилось дело, озаглавленное «О лицах, участвовавших в польском мятеже в 1793, 1794, 1795 и 1797 годах»1. Оно представляет собой четыре тетради, которые были направлены А. Д. Балашову из ведомства государственного канцлера Н. П. Румянцева2. Среди них была и справка-записка о лицах, принимавших участие в заговоре Дениско или причастных к нему. Однако, на первый взгляд, содержание документа, казалось, не соответствовало его заглавию — «Показания особ, участвовавших в заговоре бунтовщика Дениско в 1797 году». Никаких «показаний» в нем не приводилось, а лишь перечислялись фамилии и имена, иногда с краткими сведениями — о социальной принадлежности, месте проживания или нахождении недвижимого имущества, участии в патриотическом движении и т. п. И тогда стало ясно, что первоначальное прочтение заголовка как «показания» неверно, его надо читать «показание», то есть список-перечень, в котором «показаны» фамилии участников движения.
В результате проведенного «интернет-расследования» (в Google. pl) выяснилось, что имя Дениско не слишком знакомо и интересующейся проблемами польского патриотического движения современной польской публике. Так, на вопрос о Дениско, с которым обратился один учащийся еще в 2004 г., ясного и точного ответа не последовало до сих пор. И вообще ответов было немного. В том же году задававший вопрос о Дениско получил краткое сообщение, состоявшее из трех строчек: «Он участвовал в восстании Костюшко. Возглавлял экспедицию (поход), которая должна была поднять восстание в Галиции. Во главе 1700 добровольцев разбит в 1797 г. под Добромежицами ("pod Dobromierzycamf' ошибочно, должно быть: под Доброновцами — "pod Dobronowcamf. — Г. М.). Интернирован австрийцами. Потом служил русским». Среди других ответов мож-
но выделить еще два: первый отсылал к книге А. Романовского: «... кое-что написал о нем Анджей Романовский»3, а второй ответ, хотя и наиболее полный из всех поступивших, заключался в небольшой справке: «Иоахим Дениско, повстанческий бригадир, шляхтич, забияка ("zawadiaka"), тот самый, кто первым в 1795 году бросил лозунг "В Италию!" — и тут же сделал сумасшедший шаг. В последние дни июня 1797 г. во главе самое большее двухсот повстанцев осуществил несколько партизанских нападений в галицийском приграничье в Буковинском и Залесском "обводах". Разбит в стычке под Доброновцами, в которой потерял несколько солдат, должен был удалиться обратно в Италию». Автор справки ссылался на книгу М. Кукеля «История польского оружия в наполеоновскую эпоху»4 и советовал также «поискать что-нибудь» в книге Ш. Аскенази «Наполеон и Польша»5.
В то же время в польской историографии «заговор» И. Дениско описан в специальных исследовательских работах, а также в фундаментальном, периодически переиздававшемся учебнике истории для высшей школы Ст. Кеневича. В 1912 г. была издана монография М. Кукеля, посвященная начальному этапу вооруженной борьбы поляков за независимость и воссоединение после разделов Польши в конце XVIII в.6 Кукель являлся также и автором биографии И. Дениско, помещенной в «Польском биографическом словаре»7, где ссылался на свою ранее вышедшую книгу. Он весьма подробно излагал биографию Дениско. Иоахим Мокосей Дениско (1756-1812?) происходил из влиятельной, хотя и не слишком богатой, семьи на Волыни. Он был женат на Юлианне из Дзевецких. Во время похода Либерадзкого на Волынь и Подолье в Кременце Дениско присоединился к его отряду, взяв с собой 15 человек из числа своих подданных. Вместе с Либерадзким удалился в Галицию, где во Львове проживал под чужим именем. Оттуда он бежал под Варшаву к Тадеушу Костюшко. Дениско предложил руководителю повстанцев организовать партизанскую вылазку на Волынь с целью поднять там восстание. Назначенный бригадиром, Дениско долго собирал в Люблине людей для похода, за проволочку и растрату полученных денег получил выговор от Костюшко. Наконец, во второй половине октября 1794 г. ему удалось собрать отряд и, пробравшись между австрийскими постами, он оказался на Волыни, где хотел предпринять какие-то действия. По предположению, выдвинутому Кукелем, «это могла быть просто реквизиция скота, фуража, лошадей, подвод». Преследуемый австрийцами и разбитый казаками отряд Дениско был рассеян. Сам
он бежал за Днепр, в Турцию. Турция была единственной крупной державой, не признавшей разделы Польши. По указу Екатерины II от 3 мая 1795 г. имущество повстанческого бригадира было конфисковано, а по просьбе его жены, обратившейся к императрице с просьбой о «милости», ей было назначено ежегодное пособие на содержание и воспитание детей в размере 162 руб. серебром. Дениско нашел приют на молдавской границе в Филиповцах у галицийского жителя Тадеуша Туркуля. И снова принялся собирать товарищей по оружию. По мнению Кукеля, вероятно, именно отсюда он обратился со своим первым призывом-лозунгом к полякам «В Италию!».
Установив дружеские отношения с хотинским пашой, И. Дениско получал от него некоторую помощь. В мае 1795 г. он удалился в Константинополь, где вошел в контакт с французским послом Раймоном Вернинаком, проникшимся к нему симпатией и увидевшим в нем будущего руководителя польского восстания. По инициативе французского дипломата Дениско направил своего эмиссара в Галицию с письмом к польским патриотам, в частности, к Валериану Дзедушицкому. С тех пор он поддерживал с ним постоянные отношения, поскольку предполагалось начать подготовку к новому восстанию — в связи с возможной войной между Россией и Турцией. Следовательно, вопрос о взаимоотношениях между Вернинаком и Дениско заключался не столько в личных симпатиях, сколько в интересах Франции, стремившейся найти пути и способы, которые вели бы к ослаблению России. Этой заинтересованности отвечала и поддержка Францией польского национального движения, имевшего прежде всего антироссийскую направленность. Дениско предпринял попытку собрать остатки армии Т. Костюшко в Турции. Осенью 1795 г., также по поручению Вернинака, он возвратился в приграничную с Россией область в разведывательных целях. Возглавляя несколько сотен собравшихся тут польских офицеров и солдат, Дениско выступал в роли будущего главнокомандующего польскими повстанцами. В колоритных по стилю письмах, обращенных к полякам, он именовал себя генералом польских и литовских войск. В это время возникает соперничество И. Дениско с Ф. Кс. Домбровским8 за руководящую роль в польских воинских формированиях. На несколько месяцев Дениско выехал в Константинополь. Францишек Рымкевич, снабдив Дениско свидетельством, что тот является «гражданином благонравным и верным», вновь отрекомендовал его галицийским деятелям и Станиславу Солтыку, представлявшему их в Италии. В декабре 1796 г. И. Дениско (как «генерал Кременецкий») снова, на
этот раз вместе с М. Огиньским, поехал в Филиповцы. Объединив собравшихся там поляков, он действовал в соответствии с указаниями французского посла Жана-Батиста Обера-Дюбайе, стремившегося использовать польские силы для военных операций против Австрии. В начале марта 1797 г. Дениско был избран в «Народное (национальное) собрание» («Zgromadzeniе narodowe»). Хотя к этому времени значительная часть офицеров-эмигрантов отошла от движения, Дениско все же удалось организовать вооруженное выступление против Австрии в теснейшем сотрудничестве с львовским Центральным собранием («Централизацией»), готовившим восстание в Галиции. Эта «диверсия», по утверждению Кукеля, могла быть прежде всего полезной для Франции, поскольку должна была склонить Австрию к мирным переговорам. Однако по заключении 18 апреля 1797 г. прелиминарного мира с Австрией в Леобене (Штирия) никаких шансов на поддержку поляков со стороны Франции уже не оставалось. Кроме того, галицийский заговор был открыт, и в результате проведенных арестов вопрос о восстании был окончательно снят. Рымкевич получил от Обера-Дюбайе заявление, направленное в адрес Центрального собрания, и ликвидировал сосредоточие войск в Валахии, готовившихся для пополнения легионов Я. Домбровского в Италии. В то же время Дениско с небольшой группой сторонников остался в приграничье, по секретному указанию французского посла, как полагали М. Огиньский, Ю. Джевецкий, В. Дзедушицкий и др., рассчитывавшего спровоцировать австро-турецкий конфликт, сорвать австро-французские переговоры и добиться возобновления войны. Другие современники усматривали в поведении Дениско провокационные действия, инициированные российской стороной. Но возможно, выдвигал предположение Кукель, действия Дениско объяснялись его темпераментом и отчаянным положением, в котором он оказался. Имея под командой всего лишь 200 человек, 26 июня 1797 г. Дениско начал военные действия против Австрии, совершив нападения на галицийские и буковинские пограничные посты. 29 июня произошло открытое столкновение под Доброновцами (Буковина) между главным отрядом Дениско и австрийским кавалерийским эскадроном и «стрельцами крайовыми». Отряд Дениско был разбит, сам он ранен, взятых в плен восемь человек австрийцы повесили. Дениско направился в Бухарест, затем за Дунай и, наконец, в Константинополь. После нескольких неудачных попыток продолжить сопротивление, в конце концов он обратился к российскому послу в Константинополе с просьбой о царской милости. Перед тем
как оставить территорию Турции (март 1798 г.), он передал русским властям имевшуюся у него информацию о военных распоряжениях по турецкой армии. Хорошо принятый в России, он, якобы, получил там чин генерал-майора, а возможно даже советника. Дениско было возвращено имущество. Взамен конфискованного Захорце ему были даны земельные владения и 200 крестьянских душ в другом месте, подальше от австрийской границы — на Подолье. Жене Дениско, находившейся в Галиции, разрешено было вернуться к мужу. В соответствии с непроверенной общепринятой версией, отмечал Кукель, Дениско, пойдя на сотрудничество с российскими властями, скомпрометировал имена многих поляков. К концу жизни он спился, обнищал, жил в одиночестве и забвении. Умер он в Петербурге. Точная дата его смерти неизвестна.
В учебнике истории Польши для высшей школы Ст. Кеневич9 излагал историю заговора Иоахима Дениско следующим образом: в январе 1796 г. группа галицийских заговорщиков подписала в Кракове тайный акт о «конфедерации», обязываясь по сигналу из Франции поднять вооруженное восстание. В сущности их расчет основывался на возможном осложнении международной ситуации, к которому бы могло привести прусско-австрийское столкновение, победа французов и вмешательство Турции. В турецкой тогда Молдавии собралась почти тысяча человек из армии Костюшко, которые под руководством полковника Дениско готовы были вступить в страну. Верховная власть заговора, так называемая Централизация, находилась во Львове, в ее состав входили преимущественно землевладельцы, во главе ее стоял богатый аристократ Валериан Дзедушицкий. Заговор имел отделения в прусской части, на Литве и Волыни. Ориентировавшиеся на иностранную помощь, сами заговорщики ничего сделать не сумели. В начале 1797 г. Дениско со своими добровольцами вступил в Галицию и был разбит под Доброновцами. В трех частях польских земель начались аресты. На этом изложение о Дениско заканчивается. Фактов о его сотрудничестве с российскими властями, как и сведений о том, что он оказался в России, учебник не содержит. По-видимому, в учебно-воспитательных целях упоминание о них не представлялось целесообразным. Очень кратко история заговора И. Дениско приводится в монографии Ст. Гродзиского, посвященной истории Польши 1764-1815 гг. Автором подчеркивается стремление Франции в период после поражения восстания Т. Костюшко оказывать свое воздействие на польское освободительное движение, используя его в своих интересах10.
Что касается упоминавшегося выше архивного документа о заговоре И. Дениско, то из него следовало, что в 1797 г., «по внушениям Франции», « некоторые из поляков, собравшись разными толпами в Молдавии, намеревались составить корпус войск и силою пробраться в Италию для соединения с бригадою Домбровского». « Главным явным бунтовщиком», отмечалось в записке, являлся Иосиф (так отчетливо написано в тексте документа. — Г. М) Дениско, а «скрытными главными содействователями сего мятежа были граф Игнаций Потоцкий, граф Станислав Малаховский и граф Огинский (в настоящем 1810 году пожалованный в сенаторы его императорского величества)»11. Взятые в плен участники мятежа рассказали о произошедших событиях, их показания были переданы австрийскими властями российским («Захвачением трех мятежников Якова Беганского, Якова Циферина и Якова Чернинского, пояснился сей заговор, которого допросы сообщены были австрийским правительством Российскому императорскому двору»). В частности, в их показаниях сообщалось, что Дениско «приглашал дворянство на пожертвования для составления Народного собрания в Молдавии»12.
Среди материалов о заговоре И. Дениско находятся несколько списков его участников. В первый из них включены фамилии 46 «соучастников Дениско, в Пилиповцах [sic!] собравшихся»13. Окончания польских фамилий передаются по-разному: у одних -и, у других -ий (русифицированный вариант), что свидетельствовало о еще не установившемся тогда правиле. Это были:
«№ 1. Видzенски* Станислав, уроженец Краковского воеводства № 2. Валава, совсем неизвестный человек
№ 3. Рзодшевич (Иосиф), уроженец великопольский, из окрестностей Позена
№ 4. Ильински (Иван) 1
№ 5. Мархоцки (Францишек Ксаверий) ] безизвестные
№ 6. Дениско (Иосиф), уроженец подольской
№ 7. Симон, слуга его
№ 8. Зеромский Антон — безизвестный
№ 9. Пчибыловски — то же
№ 10. Ойрзановски- то же
№ 11. Мiечниковски (Еразм) — то же
№ 12. Вюсновски — то же
№ 13. Зубравски — то же
Отмеченные фамилии в тексте подчеркнуты.
№ 14. Скруецловски (Францишек)- то же. № 15. Загорский (Иосиф) — то же № 16. Юрнски — то же № 17. Закржевски (Александр) — то же № 18. Вилински (Станислав) — то же № 19. Сербу (Иван) — то же № 20. Камiенски — то же № 21. Мелфорт — француз
№ 22. Лешенски или Лещенски (Иван или Яков) — неизвестный № 23. Народославски (Степан) — тоже № 24. Ясницки (Томаш) — тоже № 25. Ортинский (Томаш) — тоже № 26. Добровольский (Антоний) — тоже № 27. Пжевчук* (Василий) — тоже № 28. Фирански(Антоний) — тоже № 29. Богдановски (Павел) — тоже № 30. Прзишиховски — уроженец Литовской № 31. Оенковски — неизвестный № 32. Брумерски — тоже
№ 33. Шишка — человек того же имени должен быть секретарем губернатора Каменецкого
№ 34. Мiерски или Мурски — неизвестный № 35. Костка — тоже
№ 36. Бiелак — генерал польский того же имени давно умер № 37. Рождкович (Алберт) — неизвестный
№ 38. Свидерский (Алберт) — служил во время революции в полку Понинского
№ 39. Журовский или Журавски (Антоний) — служил в войске польском во время революции
№ 40. Вноровски — неизвестный № 41. Лииецки — тоже
№ 42. Граф Огински (сын гетмана), у гетмана не было сына, а под сим именем выдавал себя подскарбий Огинский — неизвестный № 43. Оеравски (Иван) — уроженец краковский № 44. Шерженович — служил в войске польском № 45. Барански — неизвестный
№ 46. Дабровски — был генералом во время революции в Ве-ликопольше».
Судя по фамилиям участников, оканчивающимся на -ский, -ич, а также по упоминающимся должностям, большинство из них при-
надлежало к дворянскому сословию, то есть 39 человек из 46 — немногим менее 85%.
Второй список содержал фамилии участников заговора Дениско, «составлявших особое скопище в Герсе, в Молдавии»14. В их числе были: «№ 1. Малаховски (Казимир) — служил канонером и во время революции дослужился до майоров артиллерии
№ 2. Пригорски (Станислав), уроженец великопольской, был по-рутчиком или капитаном во время революции в полку Дзялинского № 3. Белински (Петр), служил во время революции поручиком или капитаном
№ 4. Обертински (Станислав), был майором № 5. Криницки (Иосиф), служил до революции и во время оной в войске. Полковник.
№ 6. Богданович (Григорий), родом армянин, служил во время революции в полку Карвицкого
№ 7. Орсата (Адам) — уроженец подольской, служил во время революции в полку Карвицкого
№ 8. Тисон (Иозиф) — уроженец краковской, служил майором во время революции
№ 9. Тисон (Франтишек) — был [в] военной службе № 10. Ласковски — служил товарищем
№ 11. Ненха (Пиус) — уроженец подольской, был порутчиком артиллерии в Каменце до революции и во время оной.
№ 12. Розмысловски (Игнаций) — уроженец великопольской, служил в военной службе
№ 13. Киркор (Антоний) — уроженец варшавской, служил полковником во время революции
№ 14. Свидерский (Петр) — служил в егерях во время революции № 15. Трощинский (Францишек) — уроженец волынской, из окрестностей Дубны, был порутчиком в войске польском № 16. Тарша (Леон) — служил в войске
№ 17. Нуровски (Михаил) — служил в егерях во время революции и по рассыпании шайки мятежников возвратился в Россию чрез Днестр
№ 18. Блума (или Блумер) (Игнаций) — уроженец украинской № 19. Тански (Казимир) — уроженец подольской, служил в войске № 20. Камински (Томаш) — служил в войске № 21. Модз1еловский (Иван) — уроженец плоцкий, служил в войске, родители его в Обхове в НовоРоссии.
№ 22. Кремински (Яков) — уроженец краковской
№ 23. Бiегански (Иосиф Панкраций) — уроженец из окрестностей Ченстохова
№ 24. Зеферин (Яков) — уроженец подляжский, служил капитаном в полку Дзялинского».
Придерживаясь вышеуказанного принципа определения сословной принадлежности, можно считать, что из приведенных в списке 24 фамилий участников, по крайней мере, не менее 16 человек могли иметь дворянское происхождение (то есть 66,7%).
Отдельно в документе отмечались события в Литве, к которым были причастны лица духовного звания: «По сему же предмету в Литве уповали мятежники учинить возмущения, и тогда арестованы были следующие особы из духовенства»:
«№ 1. Домбровски — настоятель тринитарий*, живший в Волынской губернии
№ 2. Зюлковски — ксендз бенедектинского монастыря, был в [...]** № 3. Цецерской — приор доминиканского монастыря»15. Общая численность лиц, разделявших антиправительственные намерения, неизвестна, но она не ограничивалась тремя священнослужителями. Об этом свидетельствовала приписка, сформулированная в пренебрежительном тоне: «Прочие участники заговора были малозначущие люди».
Кроме того, в документе сообщалось также, что «предварительно сим искрам возмущения» в 1796 г. в Гродно были арестованы два шляхтича-«мятежника» — Анджей Любовецкий и Томаш Снарский, «по доносу Хивовского, шляхтича, которого наградили за его открытие», далее отмечалось: «оба сосланы в Сибирь на каторгу».
И здесь снова сыграли свою роль уроки, полученные от Владимира Анатольевича, — фамилии упомянутых выше двух шляхтичей показались знакомыми, где-то они уже встречались. Просмотрев находящиеся в отнюдь не идеальном порядке свои архивные записи, автор данной статьи обнаружил, что действительно много лет тому назад, когда под руководством В. А. Дьякова готовилась совместно с польскими историками публикация документов по восстанию Тадеуша Костюшко (рабочее название «Тадеуш Костюшко и его сподвижники в российской неволе»)16, среди просмотренных описей и дел Российского государственного архива древних актов (РГАДА) на всякий случай была взята на заметку «единица хране-
Монах католического «Ордена Св. Троицы». В микрофильме отсутствует край текста.
ния» под названием «Дело о шляхтичах Любовецком и Снарском, замыслявшим истребить русских солдат на реке Немене»17. У дела есть и другой, более поздний заголовок — «Об открывшемся между дворянами в Гродне заговоре и о посажении из оных двух шляхтичей Любовецкого и Снарского в здешнюю крепость [...]». В секретном письме от 20 мая 1796 г. литовский генерал-губернатор Н. В. Репнин сообщал генерал-прокурору А. Н. Самойлову: «Хотя самый вздорный, глупый и совсем несообразный, но открылся здесь возмутительный заговор между некоторыми мелкими шляхтичами». Следствие проводилось в Слониме. В результате его выяснилось, что главными среди заговорщиков были «камердинер бывшего литовского под-скарбия Дзяконского шляхтич Андрей Любовецкий и сообщник его бывший поветовый ротмистр Томаш Снарский». Они имели только преступные намерения, но ничего реально сделано не было. Репнин спрашивал генерал-прокурора, как следует «поступить с теми преступниками». О каторге в деле не упоминалось. Первый вынесенный приговор по делу звучал следующим образом: «За злодейские Любовецким к нарушению народного спокойствия предприятия о истреблении российских солдат по сю сторону реки Немена и генералов в Гродне, а Снарским — за тою рекою, в рассуждении непричинения никакого вреда приговорены к ссылке в отдаленнейшие места Российской империи». Император заменил ссылку сначала на тюремное заключение в Петербурге, затем они были переведены в Шлиссельбургскую крепость18.
Вскоре после раскрытия дела о двух шляхтичах поступило известие от прусского правительства, направленное «главнокомандующему в Литовской губернии князю Репнину», в котором содержались сведения об открытии заговора, «относящегося до предприятий Дениско в Молдавии». Как отмечалось в документе, «в сообщении прусском именно сказано, что французской посол в Берлине Калиард и агент Парантье содействовали в сем намереваемом возмущении, что началу следовало отрыться (так!) в Валахии и что заговорщики, собранные в Париже, называли себя Центральною администрациею Конфедерации Польского народа»19 (подчеркнуто в тексте. — Г. М.). Главными соучастниками заговора, как следовало из приводившегося списка20, назывались «следующие особы»: «№ 1. Шанювски (Иосиф) № 2. Еримани (Петр) № 3. Музанш (Ернест) № 4. Блечински (Антон)
№ 5. Розе (1озеф) купец № 6. Шольски (Варфоломей) № 7. Дюнкер (Ернест) № 8. Грабовский (Григорий)
№ 9. Прозор. .. [прим. док.] Один из главнейших мятежников литовских, известных по Смоленской комиссии № 10. Мишевски № 11. Дмоховски № 12. Тосщиски № 13. Вишковски — оба брата № 14. Павликовски № 15. Мейер № 16. Барс
№ 17. Гедроич (генерал Литовской фамилии) № 18. Забровски № 19. Лашнински, генерал № 20. Прузинский, староста
№ 21. Ридель*, секретарь Огинского, вел. подскарб^я] № 22. Потоцки, староста, с сыновьями № 23. Коцель № 24. Лазницки № 25. Петриковски № 26. Валерiан (так!) № 27. Мицельски № 28. Кализанта № 29. Шеселовски
№ 30. Пельгуд* — Литовской уроженец № 31. Турно* — Волынской уроженец № 32. Лараш. Купец № 33. Дориски № 34. Тремо*
№ 35. Сатега (Казимир) маршал № 36. Домбровски (генерал) № 37. Мадалински №38. Криницки. Подполковник № 39. Тизенгауз* № 40. Римцевич (генерал) № 41. Яблоновский № 42. Мюнчински (Каетан) № 43. Ильински»
Исходя из вышеуказанного принципа, можно предположить, что не менее 32 человек из названных 43 в третьем списке принадлежали к привилегированному сословию (около 75%).
Суммируя общее число названных в трех списках участников патриотического движения, можно составить определенное представление об «усредненном» социальном составе: представители шляхты являлись основными его участниками, они составляли подавляющее большинство — около 78%.
Списки Общее число Из них шляхетского %%
участников происхождения шляхтичей
Список № 1 46 39 85
Список № 2 24 16 66,7
Список № 3 43 32 75
Священники (3 чел.) 5 5 100
и 2 «шляхтича»
Всего 118 92 78
В материалах РГАДА удалось обнаружить дело о прибытии И. Дениско в Россию, которое озаглавлено «Дело о наблюдении за поведением прибывшего из Молдавии польского чиновника Дениско»21. В нем сохранился и прежний заголовок «О выехавших в Россию из Молдавии польских чиновниках Дениско, Мархоцком, Кречентовском и Ивинском и о предписании в Москву и Петербург для надлежащего за их поведением наблюдения». Дело очень небольшое по объему, состоящее из двух писем, по которым можно уточнить дату приезда Дениско и других участников движения в пределы Российской империи.
В письме киевского генерал-губернатора А. Г. Розенберга, направленном в Петербург, в Тайную канцелярию, сообщалось, что названные выше лица «по пашепорту генерального в Молдавии консула г-на статского советника Северина, приезжающие из Яс в Санкт-Петербург, высидев в Дубосарском сухопутном карантине семнадцать дней, въехали в границы Российские чрез Дубосарскую таможню марта 13 дня. В Киев же прибыли вчерашнего числа. А как по имеющейся у меня переписке [.] значится, что фамилия Дени-ско есть небезсумнительна и известна в рассуждении открывшегося было заговора поляков на восстановление прежнего бытия Польши и что Денискины легионы прежде были в Молдавии и делали нападения на Голацию [Галицию]», то особо предупреждалось об их
прибытии. Однако, отдавая дань справедливости, киевский генерал-губернатор полагал необходимым отметить, что «между ними никаких подозрений не замечено» и что из Киева они должны выехать в начале апреля. Дата получения помечена 12 апреля 1798 г. На полученном документе стоит помета-резолюция: «Государь император высочайше повелел о приезде сего поляка дать знать графу Салтыкову 2-му и графу Буксгевдену для надлежащего за поведением их наблюдения. 13 апреля 1798»22. В тот же день Ф. Ф. Буксгевдену было передано распоряжение императора в связи с предстоящим приездом в Петербург И. Дениско и остальных поляков23. Письмо такого же содержания было отослано и московскому военному губернатору графу П. С. Салтыкову
Найденные в архивах документальные материалы помогают вернуть из небытия для русскоязычного читателя имя одного из первых деятелей польского патриотического движения — Иоахима Мокосея Дениско, а также конкретных лиц, принимавших в нем активное участие. Документы позволяют внести некоторые уточнения, некоторые новые штрихи, касающиеся переезда Дениско и нескольких его соратников в Россию24. Из упоминающихся в письмах лиц, прибывших вместе с Дениско в Россию, среди приведенных выше списков участников встречается фамилия только одного из них — Мархоцкого (в списке первом под № 5). Вполне понятно, что списки не содержат фамилий всех участников движения, которое возглавлял Иоахим Дениско, не являются они и абсолютно точными в отношении написания фамилий, тем более они могли быть искажены при передаче на русском языке. Так, например, фамилия захваченного в плен участника движения в тексте документа передана как «Циферин», а в списке — как «Зеферин», «Дабровский» — должно быть «Домбровский» и т. д. Однако представляется, что приведенные списки, несмотря на их неполноту и имеющиеся в них неточности, все же заслуживают быть опубликованными, поскольку количество архивных источников по этому движению весьма невелико. Даже в случае, если приведено неправильное написание имени и фамилии указанного в списках участника, они все же дают возможность составить достаточно достоверное представление о социальном составе движения. Кроме того, содержащиеся в списках фамилии участников показывают, из каких временных глубин в том или ином польском семействе шла высоко ценимая традиция борьбы за национальную независимость.
Отдельно следует подчеркнуть, что уже на этом этапе существовало сотрудничество между правительствами стран, разделив-
ших Польшу, в борьбе с проявлениями польского национального патриотического движения, имела место взаимопомощь в устранении дестабилизирующих элементов, несших угрозу существующему положению. В то же время история с заговором И. Дениско демонстрирует недружественную в это время по отношению к России позицию Франции, на содействие которой в осуществлении своих планов борьбы за независимость надеялись поляки. Можно согласиться с мнением, высказанным выдающимся польским историком С. Кеневичем, что ориентация сил польского патриотического движения на поддержку извне, расчет на помощь других стран играли для него отрицательную роль25, поскольку возможная, казалось бы, внешняя помощь всегда носила конъюнктурный характер и потому всегда была ненадежна.
ПРИМЕЧАНИЯ
ГАРФ. Ф. 1165 (Особенная канцелярия министра внутренних дел. Особенная канцелярия при министре полиции). Оп. 1. Д. 490. Заголовок дела: «Списки участников польского восстания 1793-1795 гг., присланные государственным канцлером в Министерство полиции» (первоначальный делопроизводственный заголовок дела: «О лицах, участвовавших в польском мятеже в 1793, 1794 1795 и 1797 годах»). Эти «тетради» сопровождались запиской, написанной четким писарским почерком, автором ее являлся «управляющий архивом действительный статский советник Павел Дивов». В ней сообщалось, что «государственный канцлер препровождает к министру полиции четыре тетрадки: 1) показание особ, участвовавших в мятеже польском в 1793 и 1794 годах, также и противных России на Гроденском сейме 1793 года по разрушении Тарговицкой конфедерации; 2) показание главнейших особ, участвовавших в последнем мятеже польском, составленное в 1794 году; 3) список полякам как в Санкт-Петербурге, так и по другим местам содержащимся, с показанием их вин, составленный в 1795 (по Смоленской комиссии) и 4) показание особ, участвовавших в заговоре бунтовщика Дениско в 1797 году» (ГАРФ. Ф. 1165. Оп. 1. Д. 490. Л. 18). Romanowski A. Jak oszukac Rosj§. Losy Polakow XVIII-XX wieku. Krakow, 2002.
Kukiel М. Dziejе or^za polskiego w epoce napoleonskiej. Poznan, 1912; Warszawa, 2007 (репринт).
2
3
Askenazy Sz. Napoleon a Polska. Warszawa; Krakow, 1918-1919. T. 1-3; Poznan, 2006 (репринт).
Kukiel M. Proby powstancze po trzecim rozbiorze 1795-1797. Krakow; Warszawa, 1912; Poznan, 2006 (репринт). Polski slownik biograficzny. Krakow, 1939. T. 5. S. 121-122. Судьба Францишека Ксаверия Домбровского (1761-1839) во многом была схожа с судьбой И. Дениско. В 1794 г. он сформировал повстанческий отряд в Конинском повете (Великопольское воеводство), был захвачен прусскими властями, бежал, имущество его было конфисковано. Ему удалось приехать в Париж. В качестве уполномоченного эмиграции из Франции он прибыл в Галицию для координации действий находившихся там польских патриотических сил. Летом 1796 г. Домбровский перебрался на территорию Турции и Молдавии, развив широкую деятельность по провоцированию войны между Австрией и Россией. Именуясь «генералом Повалей», он собрал 2 тыс. поляков и организовал в Бухаресте Военную конфедерацию, претендуя на роль будущего главы народа («naczelnik narodu»). Домбровский отличался исключительной политической активностью, своими заявлениями он будоражил общественное мнение во Франции и Турции, и в итоге со всеми перессорился. Когда в польских эмигрантских кругах стало известно об амнистии, данной российским императором Павлом I, он решил обратиться к нему за покровительством. С этой целью Домбровский установил контакты с российскими дипломатическими представителями в Стамбуле, Бухаресте, Яссах и обещал им переманить польских эмигрантов на русскую службу. Ему удалось получить разрешение на въезд в Россию, и он был весьма ласково принят Павлом I. «Ласковость» приема объяснялась тем, что император по ошибке решил, что имеет дело с Яном Генриком Добровским (1755-1818), организатором польских легионов в Италии. Ф. Кс. Домбровскому была выдана сумма в 1 тыс. руб., пожалован чин генерал-майора с ежегодной пенсией 700 руб. и поручено создать в русской армии польский конный полк — для противостояния итальянскому легиону. Домбровский выехал в Вильно, в январе 1799 г. получил звание генерал-лейтенанта, но за финансовые махинации и растрату денег был арестован. Однако в 1801 г. он еще раз попал под амнистию — уже нового царя Александра I, который также выдал ему какую-то сумму денег, но не доверил формирование польской конницы. В 1804 г. Домбровский поехал в Москву, где написал брошюру «Recherches politiques et
5
6
militaires sur la décadence de la Pologne» («Политическое и военное исследование падения Польши». Москва, 1809). Принял участие в восстании 1830-1831 гг. (Polski slownik biograficzny. Kraków, 1938. Т. 4. S. 475). В недавно изданном двухтомном словаре российских генералов и адмиралов статья о Ф. Кс. Домбровском содержит всего несколько слов, в ней не приведено даже его имени: «Дом-бровский. Генерал-майор с 1797. На службе по 1798» (Волков С. В. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов Российской империи от Петра I до Николая II. М., 2009. Т. 1. С. 469). Фамилия «Дениско» в словаре отсутствует вообще. Это весьма показательно и еще раз свидетельствует о том, что в нашей отечественной историографии деятели польского национального движения конца XVIII в. мало известны.
9 Kieniewicz S. Historia Polski. 1795-1918. Warsawa, 1969. S. 23.
10 Grodziski St. Polska w czasach przelomu (1764-1815). Kraków, 1999. S. 230-231. Seria «Wielka Historia Polski» (на с. 230 помещена красочная иллюстрация: патруль отряда И. Дениско перед нападением на границы Буковины летом 1797 г., автор рисунка не указан).
11 ГАРФ. Ф. 1165. Оп. 1. Д. 490. Л. 57.
12 Там же. Л. 57об.
13 Л. 57об.-59об.
14 Л. 59об.-61.
15 Л. 61об.
16 К сожалению, история этой публикации носит несколько мистический характер — ей словно не суждено быть напечатанной: первоначальный вариант комплекта документов, находившийся после смерти неизвестного составителя в личном архиве В. Д. Королю-ка (1921-1981), в конце 1980-х был передан его вдовой Л. В. Забо-ровскому (1930-1998). Подготовку нового варианта публикации уже совместно с польскими историками возглавили В. А. Дьяков (1919-1995) — с российской стороны и Е. Сковронек (1937-1996) — с польской. В связи с уходом из жизни этих ученых работа осталась незавершенной.
17 РГАДА. Госархив. Ф. 7. Оп. 2. Д. 2875, 1796 г.
18 Там же. Л. 20.
19 ГАРФ. Там же. Л. 62об.
20 Л. 63-63 об.
21 РГАДА. Госархив. Ф. 7. Оп. 2. Д. 3181, 1798 г.
22 Там же. Л. 1-1об.
23 Там же. Л. 2.
78
r. B. MaKapoBa
24 TaM .H. 2o6.
25 Kieniewicz S. Historia Polski... S. 49.
Makarova G. V.
Some Archive Strokes to the Biography of a Member of Polish Liberation Movement of the End of the 18th cent. — Joachim Mokossey Denisko
The article presents some new details of the biography of Joachim Denisko, an outstanding figure of Polish national movement of the end of the 18th cent. His name is almost completely unknown in Russian historical literature. Archive materials used in the article are introduced to the research community for the first time. Key words: national movement, Poland, end of the 18th cent., Joachim Denisko.
