CC BY
64
СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ И ЭКОНОМИЧЕСКИЕ НАУКИ «ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК» № 5 (72)
Библиографический список
1. Михайлов А.И., Черный А.И., Гиляревский Р.С. Основы информатики. — М. : Наука, 1968.
2. Шрейдер Ю.А. Информация в структурных отношениях // Исследования по математической лингвистике, математической логике и информационным языкам. — М. : Наука, 1972. - С. 147 - 159.
3. Гуд Г. X., Маккол Р. Э. Системотехника. — М. : Советское радио, 1962.
4. Берталанфи Л. фон. Общая теория систем: Критический обзор // Исследования по общей теории систем. - М. : Прогресс, 1969. — С. 23-82.
5. Богданов А.А. Тектология: Всеобщая организационная наука : в 2-х кн. — М. : Экономика, 1989.
6. Теория систем и методы системного управления и связи / В.Н. Волкова, В.А. Воронков, А.А. Денисов и др. — М. : Радио и связь, 1983.
7. Денисов А.А., Колесников Д.Н. Теория больших систем управления : учеб. пособие для вузов. — Л. : Энергоиздат, 1982.
8. Оре О. Теория графов. — М. : Наука, 1968.
9. Горбатов В.А. Теория частично упорядоченных систем. — М. : Сов. радио, 1976.
10. Эшби У.Р. Введение в кибернетику. — М. : Изд-во
иностр. лит., 1959.
11. Черняк Ю.И. Системный анализ в управлении экономикой. — М. : Знание, 1975.
12. Чуприкова Н.И. Психология умственного развития: принцип дифференциации. — М. : АО «Столетие», 1997.
13. Горский Д.П. Вопросы абстракции и образование понятий. — М. : Изд-во Академии наук СССР, 1961.
14. Спицнадель В.Н. Основы системного анализа : учеб. пособие. — СПб. : Изд. дом «Бизнес-пресса», 2000.
15. Моисеев Н.Н. Математические задачи системного анализа. — М. : Наука, 1981.
16. Системный анализ и принятие решений : словарь-справочник: учеб. пособие для вузов ; под ред. В.Н. Волквой,
В.Н. Козлова. — М. : Высш. шк., 2004.
ГУДОВА Ирина Валерьевна, аспирант и преподаватель кафедры инженерной экологии и химии. ПУСТОБАЕВ Владимир Петрович, профессор кафедры недвижимости и строительного бизнеса, доктор педагогических наук.
Дата поступления статьи в редакцию: 28.05.2008 г.
© Гудова И.В., Пустобаев В.П.
УДК 338242 4 Л. В. СИГАРЕВА
Белгородский государственный университет
НЕОКОРПОРАТИЗМ КАК СИСТЕМА ОТНОШЕНИЙ БИЗНЕСА И ВЛАСТИ В УСЛОВИЯХ РОССИЙСКОЙ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ__________________________________
Изложена проблема неокорпоратизма как системы отношений бизнеса и органов государственной власти. Определены черты российской системы неокорпоратизма, его основные недостатки. Установлено, что неокорпоратизм — это система взаимодействий договорного характера, которая в условиях современной российской действительности остается ведущим типом отношений корпоративных образований и органов власти. При помощи данных социологического исследования установлены основные аспекты взаимоотношений крупного бизнеса и органов государственной власти в условиях региона. Предложен вариант изменения системы неокорпоратизма, в форме «трипартизма», что дает возможность группам интересов в цивилизованной форме направлять законотворческий процесс и контролировать его в своих целях, а органам государственной власти при помощи заинтересованных групп управлять обществом.
Современный мир находится на стадии интеграции и глобализации, что является причиной постоянных политических и социально-экономических перемен, на основе которых усложняются общественные процессы. Это обстоятельство с особой остротой ставит вопрос об изменениях отношений между социальными общностями и государством. Со стороны общества важную роль в этом процессе играют формальные и
неформальные организации, группы и объединения, связанные между собой и представляющие институциональную структуру общества; а со стороны государства — органы власти. Особенностью общественных организаций, групп, союзов и объединений является потребность в выражении и представлении общих интересов, что дает основание называть их группами интересов. Реализация интересов и выпол-
нение функциональных задач осуществляется этими группами в самых различных формах, в том числе и в виде системы неокорпоратизма.
Значимость изучения неокорпоратизма объясняется системными общественно-политическими переменами, происходящими в современной России, где субъектами выступают общество и государство. Деятельность групп интересов, оказывающих влияние на процесс принятия решений и на переориентацию властных структур в соответствии с интересами своих членов, а также потребность органов государственной власти в поиске рычагов управления корпоративными группами интересов и обществом в целом при помощи последних, — все эти обстоятельства становятся факторами повседневной политической жизни нашего государства в настоящий период.
Неокорпоратизм представляет собой современный вид системы либерально-корпоративных отношений в развитых демократических странах, в рамках которой ключевые экономические, политические и социальные решения принимаются корпоративными группами или совместно этими группами и государством [1]. Группы интересов (чаще всего — это крупный бизнес: корпорации) оказывают влияние на государственную власть, на процесс формулирования и принятия государственной политики для получения привилегированных позиций, а государство, в свою очередь, контролирует отношения внутри и между группами интересов. Отличительной чертой системы неокорпоратизма [2] является возможность достижения относительного равновесия интересов на договорной основе, которая дает преимущества данной системе в области роста общественного благосостояния, социальной справедливости и экономической эффективности.
Становление неокорпоратизма в современной России связано с формированием новых социально-экономических отношений и новой политической системы, а также механизмов функционирования элементов рыночной экономики и плюралистического общества в начале 90 гг. ХХ в. Со второй половины 1993 г. в нашей стране начинает формироваться система отношений «организованные интересы и государство», основанная уже не на одностороннем давлении сверху, как это было характерно для советской системы корпоративных отношений и бюрократическому корпоратизму, а на многостороннем взаимодействии. Это обстоятельство способствовало дифференциации организованных интересов: благодаря номенклатурной приватизации трансформировались бывших министерств, ведомств, главки и т.д. в холдинги и корпорации. Все они превратились в акционерные компании, во главе которых стали бывшие чиновники [3].
Новая система корпоративных отношений или система российского неокорпоратизма появилась на массовом падении производства, «шоковой терапии», девальвации рубля, дефолте и других явлений в экономической сфере жизни российского общества в 90-е гг. Однако результатом формирования этой системы в нашей стране явился не возврат к системе советского бюрократического корпоратизма, тем более, не переход к западной системе неокорпоратизма, а, именно, российский вариант, как синтез советской и европейской систем корпоратизма, адаптированный в условиях формирования рыночных отношений и основ демократического общества в России.
Каков же российский неокорпоратизм и чем он отличается от европейского варианта? Первая черта — незавершенность формирования, что не дает возможности в полной мере реализовать свойственный неокорпоратизму потенциал позитивного воздействия
на взаимоотношения основных элементов системы таких как, представители крупного бизнеса и органы государственной власти. Более того, неокорпоратизм, как показывает практика западноевропейских стран и США, имеет средства, способствующие эффективности экономики и управляемости социально-политическими процессами в обществе, что тоже не в полной мере реализовано в нашей стране. Эти недостатки российского неокорпоратизма можно объяснить основными причинами — наследие бюрократического корпоратизма советского типа и недостаток опыта представителей органов государственных власти и крупного бизнеса в использовании возможностей новой системы.
Вторая черта — российский неокорпоратизм считается «олигархическим» корпоратизмом [4], что предполагает формирование монополий и олигополий в различных сферах государственной жизни [5]. Влиятельной группой интересов и значимым политическим актором стали крупные российские корпорации (такие как «Газпром», РАО «ЕЭС России», «Лукойл» и множество других), которые задействованы во всех структурах политической власти — правительственной, законодательной, местной, региональной и, даже, президентской [6].
Известен факт провозглашения Президентом Российской Федерации В.В. Путиным в 2000 г. принципа «равноудаленности» представителей бизнеса (преимущественно, тех, с интересами которых нельзя не считаться при выработке и проведении государственной политики) от органов государственной власти. Речь шла о деполитизации отношений власти и бизнеса, как значимой группы интересов, а также институциализации корпоративного представительства интересов. Но, как показывает практика, эта система оказалась не совсем подходящей для уровня развития российской политической системы, экономики и российского общества в целом. При помощи административного ресурса власть стала контролировать некоторые прогрессивные отрасли экономики, результатом чего стало усиление лоббистского влияния корпоративных групп интересов и, более того, крупные корпорации получили возможность участвовать в политической жизни государства [7]. Примером этого может послужить то обстоятельство, что в течение 90-х гг. ХХ в. был очевиден рост прямого участия крупнейших корпораций в самом процессе выборов в Государственную думу. Другими словами, взаимодействие власти и корпоративных групп интересов приняло вид «взаимодействия через электоральный процесс». В этом русле можно говорить об установлении неформальных связей с региональными лидерами и электоральном участии крупного бизнеса в регионах. Такое участие имеет два уровня: 1) участие в выборах глав регионов; 2) участие в выборах депутатов местных законодательных собраний.
Еще одним видом отношения корпораций и органов законодательной власти является «взаимоотношение бизнеса и региональных властей на договорной основе», т.е. подписание официальных соглашений между региональными властями и корпорациями, в которых определяются условия пользования недрами, система местного налогообложения, использования компаниями ресурсов региона. Этот вид взаимодействия предполагает следующую модель отношений: власть идет на определенные уступки корпоративным группам, а последние, в свою очередь, берут на себя обязательства по решению тех или иных проблем региона, например, обеспечение региона своей продукций, занятость, строительство и реставрация
«ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК» № 5 (72) СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ И ЭКОНОМИЧЕСКИЕ НАУКИ
СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ И ЭКОНОМИЧЕСКИЕ НАУКИ «ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК» № 5 (72)
культурных и социально значимых объектов [8], поддержка образования, научных и культурных проектов, экологического состояния региона, социальных проектов администрации местного сообщества и т.д.
Это явление в условиях российской действительности принято называть «организационное спонсорство», при котором крупные предприятия (корпорации) и средний бизнес вступают в соглашения о социальноэкономическом сотрудничестве с органами власти. Как показывают данные социологического исследования «Особенности взаимодействия бизнеса и органов государственно власти: региональный аспект»1, проведенного автором в Белгородской области в 2006 — 2007 гг. можно выделить ряд причин, способствующих расширению взаимодействия крупного бизнес с органами государственной власти. Одной из главных причин является материальная заинтересованность (извлечение прибыли) бизнеса, а именно, возможность с помощью таких взаимоотношений отстоять свои интересы: это могут быть налоговые льготы, дополнительные ресурсы, расширение сферы действия и др. Эту причину взаимодействия с властью выбрали — 37,8 % опрошенных представителей бизнес-сообщества на территории Белгородской области.
Взамен на некоторые уступки власти представители бизнеса должны быть социально ответственны, т.е. должны решать некоторые важные для государства и общества задачи. Главным проявлением социальной ответственности бизнеса перед государством и обществом, конечно же, являются налоги, далее решение текущих общественных проблем (на уровне региона — это помощь местному сообществу в решении основных проблем с помощью дополнительных отчислений в местные бюджеты). Мотивы дополнительных отчислений на поддержку территорий в рамках социальной ответственности бизнеса оказываются разными: «Поддерживаю, потому что надеюсь на защиту своих интересов региональной властью» (27,4%), «Поддерживаю для улучшения местной инфраструктуры» (19,7%), «Поддерживаю, так как не хочу портить отношения с органами власти» (19,5%), «Поддерживаю из-за страха наказания» (1,7%), «Не поддерживаю, так как это дополнительная нагрузка на бизнес» (20,1%), «Не поддерживаю, так как мои ресурсы нерационально используются администрацией местного сообщества» (11,6%) [9].
Но, к сожалению, новый российский неокорпоратизм имеет ряд достаточно серьезных проблем: 1) дисбаланс политического представительства групп интересов, то есть экономические корпоративные группы интересов имеют больше преимуществ, чем все остальные; 2) высокий уровень социальной дифференциации общества; 3) отсутствие законодательства о лоббизме; 4) неформальный характер взаимодействия групп интересов с государством, приводящий к коррупции в органах власти и к почти полному отсутствию этики взаимоотношений представителей бизнеса и власти.
Важным условием для эффективного функционирования системы неокорпоратизма является формирование в России института «трипартизма», который представляет собой одну из форм неокорпоратизма, при которой регулирование отношений «власть-группы интересов» происходит на основе равноправного взаимодействия и сотрудничества представителей наемных работников, объединенных профессиональных организаций предпринимателей (работодателей) и государства [10]. «Трипартизм» может способствовать формированию единообразия и строгости проведения политической линии на всех
уровнях функционирования власти, а также консолидации общества на основе согласования интересов или социального партнерства, возрастанию роли государства в экономике.
Таким образом, в условиях российской действительности ставится задача поиска новой, гибкой системы взаимоотношений бизнеса и власти, именно неокорпоратизм, несмотря на недостатки, имеет все шансы стать такой системой, но для этого требуется время, развитие должного уровня демократии, формирование правового государства и гражданского общества в России.
Примечания
1 В статье использованы данные социологического исследования «Особенности взаимодействия бизнеса и органов государственной власти: региональный аспект», проведенного автором в Белгородской области (ноябрь 2006 — январь 2007 гг.), метод сбора данных — анкетирование. Отбор респондентов производился по методике квотной выборки с соблюдением соотношения удельного веса отдельных квот по трем критериям: пол, возраст, образование. Объем выборочной совокупности составил 520 респондентов. Стандартная ошибка выборки не превышала 4,5 %.
Библиографический список
1. Социальные технологии: Толковый словарь ; отв. ред.
B.Н. Иванов. — М. — Белгород : Луч — Центр социальных технологий, 1995. — С. 140.
2. Lembruch J., Schmitter Ph. Patterns of Corporatist PolicyMaking. — London, Sage, 1982. — Р. 14.
3. Руднева Н.И. Роль функционального представительства групповых интересов в общественном управлении. — Белгород : Изд-во БелГУ, 2002. — С. 123.
4. См.: Перегудов С.П. Новый российский корпоративизм: олигархический или демократический? // Полития. Анализ, хроника, прогноз. — 1998. — № 2(8). — С. 99—114; Перегудов С.П. Трипартистские институты на Западе и в России: проблемы обновления // Политические исследования. - 2007. - № 3. - С. 78-91.
5. Ченчиков А.О. «Неокорпоративизм» как система функционального представительства интересов в современной России // Актуальные проблемы политологии : сб. науч. работ студентов и аспирантов Российского университета дружбы народов ; отв. ред. В.Д. Зотов. - М. : Изд-во РУДН, 2001. - С. 80.
6. См.: Якунин В.И. Партнерство в механизме государственного управления // Социологические исследования. -2007. - № 2. - С. 58-68.
7. См.: Шабанова М.А. Успешные экономические акторы: адаптационное и протестное поведение в противоправном поле // Социологические исследования. - 2007. - № 10. -
C. 39-51.
8. См.: Каширина О. О сотрудничестве государства и бизнеса в финансировании учреждений культуры // Власть. -2007. - № 12. - С. 24-27.
9. См.: Курбатова М., Левин С. Деформация правил взаимодействия власти и бизнеса // Вопросы экономики. -2005. - № 10. - С. 119-131.
10. См.: Козлова Е. Государство как институт социального партнерства // Власть. - 2007. - № 10. - С. 67-70.
СИГАРЕВА Людмила Владимировна, ассистент кафедры отечественной истории и политологии.
Дата поступления статьи в редакцию: 26.03.2008 г.
© Сигарева Л.В.
