CC BY
35
УДК 81'373.231
НЕОФИЦИАЛЬНЫЙ антропоним как социально маркированная единица
В ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ СФЕРЕ © Т. А. Буркова
Башкирский государственный педагогический университет им. М. Акмуллы Россия, Республика Башкортостан, 450000 г. Уфа, ул. Октябрьской революции, 3а.
Тел.: +7 (34 7) 273 0 6 43. Email: [email protected]
В статье рассматриваются неофициальные антропонимы в профессиональной сфере. Анализируются типичные антропонимические модели. Выявляется их взаимосвязь с профессиональной лексикой соответствующего социолекта.
Ключевые слова: неофициальный антропоним, профессиональные жаргонизмы, профессиональная лексика как содержательно-смысловой элемент неофициального имени.
В лексиконе любого языка находят воплощение специфика материальной и духовной культуры народа: традиции и обычаи, религиозные и мировоззренческие представления, общественные отношения, организация хозяйственно-бытовой и производственной сфер жизни. Безусловно, все эти элементы проявляются в антропонимиконе, так как имена собственные активно реагируют на события, происходящие в жизни человека, играя роль индикаторов общественных процессов (природно-био-логических, социально-исторических, культурных, производственных).
Имя собственное, являясь важным элементом любого этносоциума, представляет собой не только комплекс лингвистических данных, но и отражает процессы экстралингвистического характера.
Различные формы именования индивида экстралингвистически детерминированы, т.е. определяются внеязыковым воздействием факторов культурно-национального и социального характера [1, с. 53]. В качестве одной из причин обращения к экстралингвистическому аспекту при исследовании ономастических единиц, в т.ч. и антропонимиче-ских, следует рассматривать изоморфизм. Изоморфизм возникает между обозначаемыми языком реальными сущностями и их концептуальными образами, в соответствии с которым «сущностные свойства внеязыковых реалий имеют свое отображение в существенных признаках языковых наименований» [2, с. 28].
Антропоним, функционируя в социуме, в речи, в тексте, в контексте, как правило, испытывает воздействие среды. Семья, город, село, учебное заведение, производство, армия, общественные организации, объединения по интересам и т.д. обладают специфическими лексиконами, оказывающими серьезное влияние не только на словарь личности и социальных групп, но и на антропоними-кон конкретной группы, так как социальная дифференциация языка, отражающая социальную структурированность общества, является одной из наиболее осязаемых форм связи между языком и обществом [3, с. 658], а словарный состав языка
непосредственно зависит от условий жизни людей и обладает высокой подвижностью, реагируя на изменения этих условий.
В любом языке носителями каждой из языковых подсистем, обозначаемой терминологически как «субъязык», являются социально однородные коллективы, социумы. Например, литературный язык является сферой применения представителей интеллигенции и образованных слоев других социальных групп. Область коммуникации людей с относительно низким уровнем образования - городское просторечие (урбанолекты). Носители территориальных диалектов (региолектов) - преимущественно сельские жители. Специфическое отражение языка в той или иной социальной сфере находит свое проявление в профессиональных и социально-групповых субъязыках (социолектах). Для низов общества характерна маргинальная языковая культура, в рамках которой доминирует арголект [4, с. 234]. Каждый из субъязыков по-своему специфичен, как в плане употребления лексических единиц, грамматических особенностей, так и в рамках антропонимикона.
Коммуникативные потребности соответствующих социально ограниченных групп людей, объединенных общими интересами (профессией, досугом, учебой, увлечениями), как мы отметили выше, обслуживает социолект - совокупность присущих какой-либо социальной группе языковых особенностей. Социолект представляет собой микроязык любой общественной группы (рабочих, служащих, молодежи, интеллигенции и т.п.). К наиболее обширным слоям социолектов относятся профессионализмы, социальные жаргонизмы высших слоев общества и арго деклассированных элементов [5, с. 310], с другой стороны, среди социолектов выделяются субъязыки возрастных групп: языка детей, подростков, молодежи, которые обусловлены становлением коммуникаторов как «языковых личностей» [6]. Социолекты представляют собой языковые комбинации, отличающиеся особенностями лексики и пространственно-социальной локализо-ванностью ее употребления. В ходе практической жизнедеятельности людей, ведущих определенный
образ жизни, как в сознании этносоциума, так и отдельной личности, принадлежащей конкретному социолекту, формируются стереотипы мышления, отражающие, с одной стороны, оценку той или иной ситуации, с другой стороны, рекомендуемую модель их восприятия [7, с. 137].
Антропонимикон конкретного социолекта отвечает требованию корпоративности - предполагается, что его члены знают друг друга и владеют традицией построения своего ономастикона. Неофициальный антропонимикон изначально обладает ярко выраженной мотивированностью, нередко выступают альтернативой официальным онимам. Антропонимиконы социолектов можно дифференцировать по нескольким критериям:
1) по возрасту: детский антропонимикон (дошкольники и младшие школьники), подростковый именник, антропонимикон молодежного микросоциума;
2) по социальному положению: ономастикон деклассированных элементов, семейный именник;
3) по профессии: антропонимикон профессиональных сообществ, военных.
В рамках данной статьи мы хотели бы рассмотреть антропонимикон отдельных социально-профессиональных сообществ, т.е. неофициальные антропонимы в профессиональной сфере. В профессиональной неофициальной сфере источниками формирования антропонимикона социально-профессиональных сообществ являются профессиональная лексика, термины, жаргонизмы и, конечно, личные и фамильные онимы.
Модели отыменных и отфамильных дериватов, образованные, как правило, с помощью не типичных для апеллятивной лексики моделей или имеющих в семантике либо явную, либо имплицитную аллюзию на апеллятив, характерны для многих неофициальных антропонимиконов. Их формы зависят от креативности ономадателя, от фонетической структуры исходного личного или фамильного онима, от его степени схожести с апеллятивом. Поэтому здесь было бы неправомерно утверждать об их доминанте в той или иной профессиональной сфере.
Среди отыменных личных онимов возможны следующие трансформации:
1) использование вместо официального имени в неофициальной сфере его устаревшее или диалектно-просторечно окрашенное производное: Paulus < Paul, Seppl < Joseph, Dreas, Reas < Andreas, Xanner < Alexander;
2) замена онима его иноязычным эквивалентом: Clod < Claude, Maikel < Michael, André < Andreas, Pitt < Peter, Bob < Robert;
3) произнесение имени на иностранный манер: англ. John, Mike, Paul; фр. Georg, Michel и др. [8, с. 139-140].
Среди отфамильных прозвищных именований лица можно выделить следующие модели:
1) полный фамильный оним + суффикс -i: Bauchi, Blanki, Fuchsi, Schmidti;
2) полный фамильный оним + суффикс -lein: Beierlein < Beier, Preislein < Preis;
3) полный фамильный оним + суффикс -l(e): Brittl < Britt, Dietzl < Dietz, Schmidtl < Schmidt, Meierle < Meier;
4) полный фамильный оним + суффикс -chen: Schmidtchen, Müllerchen. Суффиксы -lein, -l, -chen наиболее частотны в тех случаях, когда фамилия по звучанию совпадает с апеллятивом или личным онимом: Thürmchen, Bärchen, Fritzchen, Cürtchen
< Curth, Hähnchen < Hahn, Hörnchen < Horn, Sandmännchen < Sandmann;
5) инициальное усечение фамильного имени: Uhle < Uhlemann, Reiß < Reißmann, Rosch < Roschütz, Mü < Müller, Elli < Ellinger, Rölli < Röllisch, Oli < Olischer;
6) редупликация одного из слогов фамильного онима: Lulu < Lubusch, Buttbutt < Kabutke, Bubu < Bullman, Wiwi < Wiebke;
7) усеченный фамильный оним + -ek, -ex, -s, -se,-si, -schi, -е, -a, -o, -i: Waldek < Waldenburger, Grundex
< Grundmann, Bergs < Berger, Möckse < Möcker, tobsi < Stober; Baudschi < Baudisch, Ditte < Dittman, Leika < Leikert, Benno < Benndorf, Rinko < Rinkmann, Becki < Beckmann и др. [8, с. 141-143].
В целом следует отметить, что в своем большинстве формально мотивированные отыменные и отфамильные именования дублируют модели, используемые для образования прозвищных номинаций в иных сферах человеческого бытия. Прозвищ-ные именования по сравнению с личными и фамильными онимами обладают наибольшими различительными возможностями: они не задаются списком, особо не подчиняются моде, как имена личные, свободно создаются на базе лексического состава. В немецком разговорном языке в связи с бедностью морфологических средств (по сравнению, например, с русским языком) большая роль в образовании формальных прозвищных именований принадлежит разного рода усечениям, фонетическим преобразованиям звукового образа онима в целях достижения экспрессивности, для создания ярких, запоминающихся, неординарных формативов. Формально мотивированные прозвища, как правило, не являются уничижительными, а чаще всего коннотированы легкой иронией.
В профессиональных антропонимиконах широко представлены прозвищные номинации, в основе которых лежат семантически переосмысленные апеллятивы: Halbgott, Cortisonbaron «врач» Big Boss, Diktator «шеф», Grüner, Laubfrosch «полицейский, таможенник», Psyche-Onkel, Seelenklempner «психиатр». От личных имен, бывших частотными в определенных сословиях и социальных группах, образуются аппелятивы-обозначения лиц по роду занятий: Apfelsinefritze - продавец фруктов; (der billige) Jakob - торгаш; Minna, Liese,
Emma - прислуга; feiner Emil - офицер-летчик, щеголь; technischer Fritze - инструктор по вождению, öliger Max - авиатехник, Tiefenheini «психиатр».
Составной частью внутреннего содержания прозвищ является их мотивированность, обусловливающая выражение определенного значения данного онима. Мотивированные имена собственные отражают причинно-следственные отношения между выбором имени и признаками именуемого. Несмотря на то, что объект номинации имеет несколько признаков, в основе наименования выделяется один или небольшое количество признаков как наиболее ярких, характерных, а за любой номинацией стоит ее творец - номинант. Процесс выделения признаков может быть более или менее осознанным, но не исключается и спонтанность. Мотивы вторичной номинации лица могут быть самыми разными. В. Д. Девкин обобщенно сводит их к наиболее существенной причине - стремлению к утилитаризму [9, с. 31]. В принципе формантом прозвищного именования может стать любой апел-лятив на основе самой случайной, кратковременной связи между именуемым и ассоциируемыми с ним событиями, явлениями, людьми или предметами. В основе номинации лексико-семантических про-звищных именований лежат метафорические и метонимические переносы. Метафора выступает источником новых значений слов, которые наряду с характеризующей способны выполнять номинативную (идентифицирующую, классифицирующую) функцию, закрепляясь за индивидом в качестве его наименования. Метафорическая номинация базируется на внешнем, внутреннем, функциональном сходстве или подобии прозываемого с предметом или явлением, с которым его сравнивают.
Особую систему представляет язык спортсменов, который с лингвистической точки зрения динамичен и эмоционален, стилистически окрашен. В особые лексико-грамматические группы формируются наименования игроков, тренеров, судей; действий, нарушений, результатов и т.д. В семантике узуальных жаргонизмов доминирует специальное значение, поскольку эмоциональное начало утрачивается из-за регулярности использования в социальной сфере. Например, Edelreservist - leistungsfähiger Ersatzspieler, der längere Zeit nicht in der ersten Mannschaft gespielt hat. В русском языке так называют игрока, который долгое время не играл в основном составе команды и при этом, выходя на замену, показывающий достойный уровень игры. Чаще всего, российские спортивные комментаторы используют слово «джокер» или словосочетание «темная лошадка». Meistermacher - Trainer, dem man die besondere Fähigkeit nachsagt, einen Spieler, eine Mannschaft in kurzer Zeit zur Meisterschaft zu führen. В данном случае речь идет об успешном тренере, способном за короткий промежуток времени привести спортсмена или команду к победе. Условно в русском языке данному понятию соот-
ветствует «тренер-чемпион», «тренер-победитель». Schiri < Schiedsrichter; Pfeifenheini < schlechter Schiedsrichter. Данное разговорное сокращение используется в немецком языке для обозначения судьи, арбитра [10, с. 210].
В социально-профессиональном антропони-миконе выделяются так называемые «универсальные» прозвища, характерные для называния денотатов, занимающих срединную позицию в иерархии начальник подчиненный: Radfahrer «прижимающий нижестоящих и пресмыкающийся перед начальством» [11, с. 647].
В процессе номинации при оценке обозначаемого наблюдается, как правило, совокупное действие мысли и чувства, так как человек - это эмоциональное существо, способное создавать и видоизменять язык, что наиболее ярко проявляется в разговорной речи. Желание именующего выделить, усилить оценочное содержание языкового средства, привлечь внимание собеседника и тем самым оказать на него прагматическое воздействие, ведет к тому, что в разговорной речи экспрессивность приобретает особое значение и становится доминирующей. Мотив номинации не всегда может быть очевиден, он может быть непонятен постороннему лицу, он может забываться, стираться: PH-ler «студент педвуза» (PH - Pädagogische Hochschule). Тем не менее, внутренняя форма, особенно в прозвищ-ных именованиях, является стержнем экспрессивности: Schwachmatikus «двоечник», U-Boot «доносчик» (Unterseeboot - подводная лодка).
Ассоциации, ведущие к той или иной про-звищной номинации, зависят от экстралингвистических факторов, от профессиональной сферы но-минанта, от его уровня образованности, от отношения к именуемому. Прозвищные именования представителей отдельных профессий, зарегистрированные в словарях Х. Вальтера и В. М. Мокиенко [12] и Кюппера [11], базируются на близких к профессиональной сфере ассоциативных механизмах, как правило, на основе апеллятивной лексики:
Врач/Arzt: Doc, Dok, Cortisonbaron, Weißkittel, Bazollensamler, Halbgott.
Руководитель/Leiter: Häuptling, Big Boss, Sir, Diktator, Leader, Öse и др.
Менеджер/Managerin: Power-Frau, Karach-Elli, Karriere-Frau.
Предприниматель/Unternehmer: Hai, Bonze.
Изготовитель мебели/Möbelhersteller:
Holzwurm.
Пилот/Pilot: Himmelskutscher.
Полицейский/Polizist: Grüner, Schnittlauch, Blechkopf; Laubfrosch, Bulle.
Психиатр/Psychiater: Seelenklempner, Psy-choklempner, Psycho-Onkel, Dachdecker, Charakter-flicker, Charakterspion.
Музыкант-ударник/Schlagzeuger: Drummer, Blechklopfer, Rollmops.
Секретарь/Sekretärin: Vorzimmerdrachen, Vorzimmerlöwe, Büroklammer.
Танцовщица/Tänzerin: Huppdohle.
Как мы видим из вышеназванных примеров, именник профессиональных сообществ формирует свой неофициальный антропонимикон, отражая специфику соответствующего социума, в основе которой лежит «производственное ядро», получающее в речи уточняющую семантическую спецификацию и коннотативное приращение.
Антропоним представляет собой бинарную единицу, существуя как знак сам по себе и как именование конкретного человека. Значение неофициального антропонима выявляется в конкретном социолекте, в конкретной речевой ситуации, в рамках того или иного коллектива, в социальном контексте. Сам антропонимикон структурируется с учетом наличия в обществе различных социумов с вполне определенной речевой нормой, фиксированным составом носителей, четко очерченной сферой употребления. В результате этого в антро-понимической системе формируется центр, функциональная доминанта и периферия, представляющая его субстандарты. Многократно варьируясь в социуме, имя реализует денотативное и коннота-тивное наполнение семантики онима. В семантике неофициальных именований антропонимиконов профессиональной сферы доминирует специальное значение, а эмоциональное начало может утрачиваться из-за регулярности использования лексических единиц профессионального характера.
Человек принадлежит не одному коллективу -неформальная коммуникация охватывает широкие жизненные сферы. Отсоциумность имени и множественность социумов определяют обязательность многочленной парадигмы именования одного и того же человека, т.е. в зависимости от ситуации один и тот же человек может именоваться различными способами, и каждая форма его именования
социально обусловлена. Таким образом, антропо-нимикон каждого ономасоциума характеризуются социальной детерминированностью различного качества (возрастной, профессионально-корпоративной, социальной и гендерной маркированностью) и выполняют номинативно-коммуникативную, идентифицирующую, характеризующую, социально-различительную, экспрессивно-оценочную функции в социально-речевом общении.
ЛИТЕРАТУРА
1. Hartmann D. Der Gebrauch von Namen und Personenbezeichnungen als Ausdruck sozialer Beziehungen in einer Kleingruppe // Germanistische Linguistik 115-118. Reader zur Namenkunde. Hrs. von Fr. Debus, W. Seibicke. Hildes-heim-Zürich-New York: Georg Olms Verlag, 1993. S. 53-72.
2. Телия В. Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц / отв. ред. А. А. Уфимцева. М.: Наука, 1986. 141 с.
3. Крысин Л. П. Язык и общество // Русский язык: Энциклопедия / гл. ред. Ю. Н. Караулов. М.: Рус. яз., 1998. С. 658-663.
4. Брандес М. П. Стилистика немецкого язык; 2-е изд., испр. и доп. М.: Высш. шк., 1990. 320 с.
5. Зеленецкий А. А., Новожилова А. А. Теория немецкого языкознания. М.: изд. центр «Академия», 2003. 400 с.
6. Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. М.: Наука, 1987. 262 с.
7. Хайруллина Р. Х. Языковое сознание: образ жизни народа и его образ мысли // Homo loquens в языке, культуре, познании. Уфа: РИЦ БашГУ, 2010. С. 325-332.
8. Буркова Т. А. Функционально-стилистическое варьирование онимов в немецком антропонимиконе. Уфа: изд-во БГПУ, 2010. 224 с.
9. Девкин В. Д. Обновление лексики // Лексика и лексикография / отв. ред. Ю. Г. Коротких, А. М. Шахнарович. М.: РАН, ОрелГУ, 2001. Вып. 12. С. 29-39.
10. Шапочкин Д. В. Жаргонизмы в немецком спортивном дискурсе // Естественный и виртуальный дискурс: когнитивный, категориальный и семиологический аспекты: мат-лы междунар. науч. конф. Тюмень: изд-во Вектор, 2009. С.209-211.
11. Wörterbuch der deutschen Umgangssprache / H. Küpper; Ponswörterbücher, 1 Aufl., 6. Nachdr. Stuttgart-MünchenDüsseldorf-Leipzig: Ernst Klett Verlag, 1997. 959 S.
12. Großes russisch-deutsches Wörterbuch des Jargons und der Umgangssprache / H. Walter, V. M. Mokienko. M.: AST: Vostok-Sapad, 2007. 832 S.
Поступила в редакцию 14.02.2017 г.
THE INFORMAL ANTHROPONYM AS A SOCIOALLY MARKED UNIT IN THE PROFESSIONAL SPHERE
© T. A. Burkova
M. Akmullah Bashkir State Pedagogical University 3a Oktyabrskoi Revolutsii Street, 450000 Ufa, Republic of Bashkortostan, Russia.
Phone: +7 (34 7) 273 0 6 43.
Email: [email protected]
In the article, informal anthroponyms in the professional sphere are considered. It is emphasized that the proper name being an important element of any ethnosocium is not only a complex of linguistic data, but also reflects extra linguistic processes. The analysis of anthroponymic models of the unofficial professional sphere allows us to assert that the anthroponyms of a particular sociolect, a professional sublanguage (a complex of linguistic features inherent in any social group), meet the requirement of corporatism. It is assumed that its speakers know each other and have a tradition of building their onomasticon. Unofficial anthroponymicon initially has a marked motivation, often acting as an alternative to official onyms. Anthroponymic models of the informal professional sphere have a universal feature, namely models of personal names and surnames derivatives, which are usually formed with the help of models that are not typical for appellative nouns or have either an explicit or implicit allusion to an appellative in semantics, are typical of many unofficial an-throponymicons. Their forms depend on the creativity of the name giver, on the phonetic structure of the personal or family name, on its degree of similarity with the appellate. Nickname nominations are widely represented in the professional anthroponymicons. They are based on semantically rethought appellatives: Halbgott "doctor", Big Boss, Diktator "chief', Grüner "police officer, customs officer", Seelenklempner "psychiatrist". In principle, the formative nickname can be any appellative based on the connection between the named and associated events, phenomena, people, or objects. It should be noted that the specific of unofficial professional anthroponymicons is using of the relevant professional sphere vocabulary (terms, professional jargons). The conclusion is drawn that the anthropo-nymicons of each onomasocium are characterized by social determinism.
Keywords: unofficial anthroponym, professional jargon, professional vocabulary, semantic element, nickname.
Published in Russian. Do not hesitate to contact us at [email protected] if you need translation of the article.
REFERENCES
1. Hartmann D. Germanistische Linguistik 115-118. Reader zur Namenkunde. Hrs. von Fr. Debus, W. Seibicke. Hildesheim-Zürich-New York: Georg Olms Verlag, 1993. Pp. 53-72.
2. Teliya V. N. Konnotativnyi aspekt semantiki nominativnykh edinits [Connotative aspect of semantics of nominative units]. Ed. A. A. Ufimtseva. Moscow: Nauka, 1986.
3. Krysin L. P. Russkii yazyk: Entsiklopediya / gl. red. Yu. N. Karaulov. Moscow: Rus. yaz., 1998. Pp. 658-663.
4. Brandes M. P. Stilistika nemetskogo yazyk; 2 ed., ispr. i dop. [Stylistics of the German language; 2nd ed., rev. and enl.]. Moscow: Vyssh. shk., 1990.
5. Zelenetskii A. A., Novozhilova A. A. Teoriya nemetskogo yazykoznaniya [The theory of German linguistics]. Moscow: Akademiya, 2003.
6. Karaulov Yu. N. Russkii yazyk i yazykovaya lichnost' [The Russian language and linguistic personality]. Moscow: Nauka, 1987.
7. Khairullina R. Kh. Homo loquens v yazyke, kul'ture, poznanii. Ufa: RITs BashGU, 2010. Pp. 325-332.
8. Burkova T. A. Funktsional'no-stilisticheskoe var'irovanie onimov v nemetskom antroponimikone [Functional-stylistic variation of names in the German anthroponymy]. Ufa: izd-vo BGPU, 2010.
9. Devkin V. D. Leksika i leksikografiya. Ed. Yu. G. Korotkikh, A. M. Shakhnarovich. Moscow: RAN, OrelGU, 2001. No. 12. Pp. 29-39.
10. Shapochkin D. V. Estestvennyi i virtual'nyi diskurs: kognitivnyi, kategorial'nyi i semiologicheskii aspekty: mat-ly mezhdunar. nauch. konf. Tyumen': izd-vo Vektor, 2009. Pp. 209-211.
11. Wörterbuch der deutschen Umgangssprache / H. Küpper; Ponswörterbücher, 1 Aufl., 6. Nachdr. Stuttgart-München-DüsseldorfLeipzig: Ernst Klett Verlag, 1997.
12. Großes russisch-deutsches Wörterbuch des Jargons und der Umgangssprache / H. Walter, V. M. Mokienko. Moscow: AST: Vostok-Sapad, 2007.
Received 14.02.2017.
