CC BY
23
ЭФФЕКТИВНОСТЬ СТРАТЕГИИ ФИРМЫ В СВЕТЕ ИНТЕГРАТИВНОЙ ТЕОРИИ БИЗНЕСА
A.B. Коркунова
Рассматриваются работы различных авторов, предложивших альтернативные подходы к экономической теории фирмы. Основываясь на критике классической теории, авторы предлагали либо внести коррективы в ее положения, либо полностью от нее отказаться. Основным направлением, объединяющим разные альтернативные теории, стал отказ от предпосылок о рациональности хозяйствующего субъекта. В последнее время наметилась интеграционная тенденция - сочетание элементов разных гуманитарных наук с экономической теорией для отражения экономического процесса, затрагивающего все сферы общества, государства и отдельного человека. Используя морфологический анализ, предпринята попытка выявления обобщенного паттерна возможной интегрированной экономической теории.
Согласно статистике, за период 1998— 2003 гг. число организаций, передававших (продававших) новые технологии в виде прав на патенты, лицензий на использование изобретений, промышленных образцов, полезных моделей, результатов исследований и разработок, ноу-хау, сократилось на 34%. Число организаций, приобретавших новые технологии, за тот же период сократилось почти на 50% (Научно-инновационный комплекс..., 2004).
Эти данные можно интерпретировать двояко. Можно сделать вывод, что современному российскому бизнесу результаты научных исследований не нужны в силу высокого уровня его предшествующей научной и исследовательской подготовки. Однако, если это действительно так, то трудно объяснить катас-
трофически низкий уровень конкурентоспособности России. По оценкам Международного института менеджмента, в 2001 г. Россия по уровню конкурентоспособности занимала 45 место из 49 обследованных стран. После России были Колумбия, Польша, Венесуэла и Индонезия. По данным же Всемирного экономического форума, России было отведено лишь 58 место из числа 75 обследованных стран. Ближайшими соседями России по этим данным были Доминиканская Республика, Румыния, Вьетнам, Перу, Сальвадор.
Если данные о спросе на результаты научных исследований релевантны задаче выбора теоретической основы для оценки эффективности стратегии, можно утверждать, что причиной снижения спроса на результаты фундаментальных и прикладных исследований является неудовлетворенность менеджеров, формирующих стратегию, рекомендациями науки. Очень часто теория не отражает реалий, в условиях которых им приходится принимать решения. Именно поэтому преобладают интуиция и разного рода финансовые показатели. Другие неэкономические показатели, как правило, не учитываются, в результате чего не анализируются социальные, экологические, политические, институциональные и иные последствия реализации стратегии предприятий.
Сегодня довольно часто звучит критика сложившихся представлений об оценке эффективности экономической деятельности с помощью финансовых показателей. Эта критика направлена, во-первых, на ретроспективный характер этих показателей, а во-вторых, на узкую (финансовую) трактовку понятия эффективности, что значительно уменьшает ценность этих показателей для принятия стратегических управленческих решений. Назрела необходимость в разработке иных подходов к оценке эффективности экономической деятельности, интегрирующих рекомендации таких наук, как социология, психология, экология, и других естественных и точных наук. Иначе говоря, необходима интегративная научная теория бизнеса. Рассмотрим в связи с
этим основные постулаты некоторых теоретических направлений анализа экономической деятельности, изложенные в литературе.
КРИТИКА НЕОКЛАССИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ
Неоклассическое направление экономической теории, или так называемый мейн-стрим, уже давно подвергался критике за неадекватность реальным экономическим процессам, а происходящие в последние годы в экономике события, особенно в странах с переходной экономикой, подтвердили неспособность этого направления объяснять и прогнозировать поведение предприятий, а также предлагать эффективные ориентиры для формирования нормативно-законодательной среды функционирования предприятий (Клейнер, 2004).
Фирма существует не в вакууме и при принятии стратегических решений не может и не должна ориентироваться только на внутренние экономические показатели, характеризующие результаты ее деятельности безотносительно других участников рынка, а также вообще всех остальных субъектов, с которыми фирма взаимодействует в процессе своей жизнедеятельности. Любая фирма интегрирована в общественные, государственные, глобальные экономические процессы.
Современная экономическая наука не дает исчерпывающего ответа на вопрос, как именно учитывать взаимодействие фирмы с окружающей средой. Ряд исследователей предлагает разделение факторов внешней среды на факторы прямого и косвенного воздействия. К факторам прямого воздействия относят поставщиков ресурсов, потребителей, конкурентов, государственные органы. К факторам косвенного воздействия относят состояние экономики, международные события, научно-технический прогресс, политические и социокультурные факторы (Беляев, Короткое,
2000). С помощью инструментов неоклассической экономической теории возможен учет, в том числе и количественный, таких факторов, как поставщики ресурсов, потребители, конкуренты, макро- и микроэкономические показатели. Но социокультурные, политические и психологические факторы выпадают за рамки ее возможностей. В любом пособии по управлению можно почерпнуть множество примеров о важности учета факторов внешней среды. Например, политические факторы воздействуют на оценку степени риска при инвестировании, культурные обычаи и традиции следует принимать в расчет при разработке кросс-национальных рекламных кампаний, так как одни и те же ценностные ориентиры могут восприниматься полярно в разных странах, и т.п.
Основные претензии к неоклассической экономической теории заключались в недооценке значения природы и организации фирмы в экономическом процессе. Фирма рассматривалась как «.черный ящик», потребляющий на входе факторы производства и выдающий на выходе продукты. Соотношение между ними описывалось с помощью производственной функции. Факторы производства были унифицированы и не позволяли выявлять конкурентные преимущества фирмы. Предполагалось, что все фирмы в отрасли имеют одинаковые производственные функции, что являлось следствием предположения о бесплатной (в информационном, организационном, правовом смыслах) передаче технологий от одной фирмы к другой (Бухвалов, Катькало, 2005).
Кроме того, предпосылками неоклассической теории были также рациональное поведение менеджеров и единственная для фирмы цель максимизации прибыли, выручки, стоимости фирмы и максимизации других параметров, выраженных в денежных единицах. Данная постановка цели фирмы исключала наличие различных, а также противоречивых интересов разных лиц, имеющих свое отношение к фирме и преследующих свои собственные цели. На самом деле фирма хоть и представляет собой юридическое лицо, но ре-
шения в ней принимают конкретные физические лица.
В рамках неоклассической теории институтам отводилась второстепенная роль. Она основывалась на предположении, что рыночный ценовой механизм сам создаст необходимые институты, а специальное формирование институтов необходимо только тогда, когда рынок терпит неудачу (например, вмешательство государства в экономику во время Великой депрессии в США в начале XX в., когда рыночные механизмы не могли отрегулировать ситуацию). Подтверждением ошибочности этого тезиса служит практика многих стран с переходной экономикой, когда «шоковые» реформы, направленные на либерализацию (т.е. запуск свободного ценового механизма), далеко не везде приводили к желаемым результатам. Вполне очевидно, что нормальное функционирование рыночных механизмов невозможно в отсутствие сформировавшихся эффективных институтов (Стиглиц, 2003).
КРАТКИЙ ОБЗОР ЭВОЛЮЦИИ ТЕОРИИ ФИРМЫ
Анализ недостатков неоклассической теории позволяет выявить направления, в которых развивались альтернативные экономические теории. Для этого с помощью комбинирования и сочетания этих альтернатив построим своеобразный «морфологический ящик», параметрами которого будут:
• форма описания фирмы;
• характер факторов производства;
• особенности доступа к информации;
• степень определенности (неопределенности) условий принятия решений;
• степень разнообразия целей фирмы;
• варианты реализации целей фирмы;
• виды издержек, учитываемых в экономическом анализе;
• степень рациональности экономических агентов;
• человеческий фактор (учет личностных, психологических, этнических и этических факторов);
• степень учета социальных факторов в экономическом анализе;
• учет влияния институтов на содержание экономического анализа.
В морфологическом анализе используется 11 параметров с количеством значений от 2 до 5 для каждого из них. Такая комбинация дает 10 240 возможных сочетаний, т. е. теоретически возможных вариантов систем.
В качестве основ анализа таких систем на рисунке выделены: неоклассическая экономическая теория, эволюционная , институциональная теории, теория экономических свобод, отраслевая, информационная, креативная, сис-темно-интеграционная, этическая теории.
Институциональная теория. Различают три школы в рамках институциональной теории: старый институционализм, новый институци-онализм и неоинституционализм. Эти школы различаются степенью принятия основных постулатов («твердого ядра» и «защитного слоя» (Эггертсон, 2001)) неоклассической экономической теории. Если «старый институционализм» дистанцируется от неоклассической теории, то «новый» и «неоинституционализм» в той или иной мере дополняют ее новыми положениями, что существенно приближает экономический анализ к реальным условиям, в которых протекает экономическая деятельность.
Эволюционная теория экономических изменений. В работе Р. Нельсона и С. Уинтера «Эволюционная теория экономических изменений» (2002) также критикуется ортодоксальная неоклассическая теория как направленная на равновесные состояния, что является, по их мнению, бесполезным для анализа экономических изменений. Действительность обнаруживает существенную разницу между ортодоксальной теорией и результатами эмпирических исследований, откуда следует, что правила принятия решений являются отражением
исторически сложившихся на данный момент «рутин». Рутины - все нормальные и предсказуемые образцы поведения фирмы. Рутины являются неотъемлемыми характеристиками фирмы и определяют ее возможное поведение, хотя фактическое поведение определяется еще и окружающей средой. Рутины наследуются и подвержены отбору. Таким образом, четкому и определенному определению диапазона альтернативных вариантов поведения
Морфологический ящик теорий бизнеса
фирмы, предлагаемых неоклассикой, эволюционная теория противопоставляет неопределенный, стохастический и динамический характер процессов принятия решений, определяющих поведение фирмы».
Теория отраслевой организации предполагает, что фирма представляет собой точку в отраслевой системе координат (Портер, 1980). Результаты деятельности предприятия, а также
его поведение определяются его местом в отрасли. Целью такого предприятия является достижение лидирующего положения. Эта теория перекликается с описанной Г.Б. Клейне-ром (Клейнер, 2004) концепцией homo economics (НЕ) и homo institutius (HI). Данная концепция показывает различие между субъектами, стремящимися к улучшению материального положения, максимизации прибыли, выручки либо другого показателя, выраженного в денежных единицах, и субъектами, стремящимися к улучшению своего статуса и положения. При этом стремление как первых, так и последних может приводить к нежелательным результатам. Например, многие очень солидные предприятия, имеющие уникальный статус и соответственно занимающие солидное положение в отрасли, терпят убытки, и их финансовое состояние выглядит не лучшим образом. Например, предприятие «Вагонмаш», второй по значимости производитель вагонов в России, имеющий 100-летнюю историю, несомненно, обладает солидным статусом, однако до недавнего времени показывал убыточный финансовый результат.
Информационная теория. В работе (Aoki, 1986) предлагается концепция предприятия как коллективной системы получения, создания, накопления, внутреннего распространения, переработки и передачи социально-экономической информации. Главным в деятельности предприятия считается получение и переработка информации и ее применение в производстве, а не сам производственный процесс. Предприятие организует свою деятельность так, чтобы минимизировать стоимость обработки новой информации и внутреннего распространения этой информации.
Креативная теория информационной экономики. Творчество в качестве главного критерия экономического развития рассмотрел еще Й. Шумпетер (1984). Современный подход к анализу значения творчества для экономических исследований содержится в работах Б.В. Корнейчука. В книге «Информационная
экономика» (Корнейчук, 2006) теория Аоки определяется как базирующаяся на экономическом критерии и предполагающая учет роста экономической ценности информации. Б.В. Корнейчук рассматривает информационную экономику как современную стадию развития общества и как теорию, объектом исследования которой является информационное, а не индустриальное общество.
Креативный подход к анализу экономической деятельности находится в начальной стадии своего развития и еще не сформировался в целостную теорию, которая бы разделялась большинством экономистов. Информационная теория с точки зрения разных ученых может иметь различные критерии - технологический, экономический, потребительский, креативный и др. Среди всех критериев только креативный является этическим, который трактует общественную ценность как объем творческой деятельности человека. Поэтому Б.В. Корнейчук под теорией информационной экономики предлагает понимать теорию, использующую креативный критерий, или креативную теорию.
Этическая теория. В работе немецкого ученого Петера Козловски (Козловски, 1999) говорится о необходимости объединить экономические и этические подходы к человеческой деятельности и ее координации. Теория хозяйства не может быть основана на узко понимаемом экономическом интересе человека. Классическая экономическая теория должна быть дополнена не только политическими и правовыми предпосылками, но и этическими.
Согласно учению об этической экономике, любая деятельность хозяйствующего субъекта (фирмы) вызывает побочные эффекты, которые невозможно предсказать заранее и оценка которых может не совпадать с первоначальным замыслом. Побочные эффекты нельзя считать второстепенными. Они могут принести непредвиденный ущерб как для самого хозяйствующего субъекта, так и для других субъектов, с которыми фирма взаимодействует напрямую или опосредованно, в резуль-
тате исказив первоначальный замысел. Данный тезис служит подтверждением необходимости ориентации на этические принципы для увеличения экономического эффекта.
Духовно-психологическая теория. В.А. Волконский в работе «Духовная драма современной России» (Волконский, 2000) придает решающее значение духовно-психологическому состоянию общества. Эта работа посвящена философским аспектам экономики. Она выделяет главенствующую роль православной религии в качестве фактора успешного долгосрочного развития России, в том числе и экономического.
Если отбросить некоторые спорные детали, то в работе приведен интересный анализ, показывающий зависимость экономического благосостояния, выраженного через такие показатели, как демографическая динамика, качество жизни, от духовно-психологичес-кого состояния общества. Автор ссылается на работу И.А. Гундарова «Почему умирают в России, как нам выжить?» (Гундаров, 1995), где эта взаимосвязь получила эмпирическое подтверждение на основе межстрановых и межрегиональных статистических данных.
С точки зрения автора, важной опорой для развития страны служит идеология, которая трактуется как комплекс взаимоувязанных идей и символов, определяющих, выявляющих общественно значимые ценности, цели и смыслы общества, народа или группы. Идеология может строиться на основе религии. Исторически значимыми и долговечными становились те идеологии, которые не только базировались на социально-экономических чертах общества, но и отвечали определенным духовным архетипам, заложенным в подсознании, так как лишь такая идеология способна объединять людей.
Неэффективность реформ в России в начале 1990-х гг. В.А. Волконский объясняет искусственным заимствованием ценностей и институтов из западной цивилизации, где, с точки зрения автора, научный и технический прогресс происходит наряду с духовным
упадком из-за того, что во главу угла ставятся исключительно материальные ценности.
С этой теорией на уровне предприятия корреспондируется предложенное Г.Б. Клей-нером понятие «души» предприятия. Он пишет: «Вопрос о том, может ли предприятие, будучи по своему главному назначению чисто производственным институтом, порождать новые социальные нормы, способствующие преодолению полярной ментальности, тесно связан с вопросом об идентичности предприятия - наличии у предприятия индивидуальных особенностей, охраняющихся на протяжении всего жизненного цикла.
Такие базисные особенности, которые не меняются существенно при относительно незначительных изменениях состава активов предприятия, коллектива работников, администрации предприятия, структуры распределения собственности, можно объединить, пользуясь системой взглядов, применяющейся для изучения живых существ, понятием "душа" предприятия. Под "душой" предприятия можно понимать внутреннее единое неповторимое духовное начало, придающее активность и целенаправленность деятельности предприятия, обеспечивающее его стремление к гармоничному функционированию и развитию. Проявлениями "души" предприятия являются внутренний климат, атмосфера, особенности взаимодействия с заказчиками и партнерами, реакции на внешние факторы, то, что объединяется термином "корпоративная культура"» (Институциональная экономика, 2000, гл. 6).
Теория экономических прав и свобод. Индийский ученый Амартия Сен считается основоположником положений интегративной теории. В своих работах, в частности в книге «Развитие как свобода» (Сен, 2004), автор называет процесс расширения реальных прав и свобод, которыми пользуются члены общества, основополагающим признаком экономического роста страны. Степень свободы в свою очередь определяется социальным и экономическим устройством общества (например, уро-
вень здравоохранения и образования), наличием политических и гражданский прав (например, право на свободное участие в общественных дискуссиях и расследованиях), индустриализацией и техническим прогрессом. С точки зрения автора, развитие требует устранения главных источников несвободы: нищеты и тирании, узости экономических возможностей, лишений, скудости структур, обслуживающих население.
Рыночный механизм работает в первую очередь благодаря проявлению свободы обмена - словами или товарами. Подчеркивая важность свободного обмена, автор тем не менее предлагает включить в анализ не только государственное, но и социальное регулирование, основанное на принципе экономической справедливости с учетом таких факторов, как качество жизни, ценностные ориентации, культура рынка.
В своей работе автор трактует развитие как интегрированный процесс расширения основных и взаимоувязанных свобод. Этот процесс предлагается исследовать с позиций, охватывающих экономические, социальные и политические аспекты. Такой широкий подход позволяет оценить роль институтов в процессе развития, а также организаций, правительства, гражданских объединений, системы образования и др. При этом Сен подчеркивает необходимость учета поведенческих норм при анализе мотивационной основы современного капитализма. Он пишет: «Понимать капитализм как систему, нацеленную исключительно на повышение прибылей и основанную на индивидуальном владении капитала - значит упускать многое из того, что сделало эту систему столь успешной в повышении производительности и доходов». Он приводит пример Японии как «успешной капиталистической страны», мотивационная модель бизнеса которой «куда более содержательна, чем требуется для максимального увеличения чистой прибыли» (Там же, с. 291). Многочисленные исследования мотивационных особенностей, свойственных японцам, показали, что в экономической и деловой активности японцев при-
сутствуют, как пишет Сен, «некоммерческие мотивации».
Нам представляется, что это утверждение Сена как нельзя лучше отражает идею ин-тегративного подхода к теории бизнеса вообще и к теории стратегического управления предприятиями в особенности, поскольку выработка стратегических намерений связана с анализом влияния на характер этих намерений всей совокупности институтов, регулирующих экономическую деятельность.
А. Сен уделяет большое внимание роли социальных ценностей и нравственных устоев, которыми люди пользуются и которыми дорожат. Эти факторы имеют прямое отношение к наличию или отсутствию коррупции, степени доверия в обществе.
Автор приходит к выводу, что права и свободы являются не только целью развития, но и его основным средством. Он пишет: «Развитие мы понимаем как процесс расширения реальных прав и свобод, которыми пользуются члены общества. Смещение фокуса в сторону свободы и прав человека контрастирует с более узким толкованием развития, например, отождествлением этого процесса с ростом валового национального продукта (ВНП), с ростом доходов населения, индустриализацией и техническим прогрессом либо социальной модернизацией. Рост ВНП или доходов населения, разумеется, способен послужить очень важным средством расширения прав человека. Однако степень свободы в обществе определяется также и другими, не менее важными факторами: социальным и экономическим устройством общества (например, уровнем образования и здравоохранения), наличием политических и гражданских свобод (например, права на свободное участие в дискуссиях и расследованиях)».
Системно-интеграционная теория. Из произведений современных отечественных авторов, исследующих проблему эволюции институтов, следует выделить работы Г.Б. Клейнера, который предлагает системную концепцию институтогенеза. «Согласно данной концеп-
ции, - пишет автор, - институты появляются не в результате институциональной "застройки" (неважно, планомерной или хаотической) "пустующих площадей", не в силу образования случайных комбинаций событий или накопления инкрементальных изменений в поведении социально-экономических субъектов... Значимые институциональные изменения... являются результатом вполне определенных взаимодействий имеющихся институтов...» (Клейнер, 2004, с. 190-191).
В рамках данной теории Г.Б. Клейнер рассматривает предприятие как систему, реализующую процесс интеграции в пространстве и во времени потоков материальных, финансовых, трудовых, информационных и иных ресурсов, а также процессов культурной и институциональной диффузии и имплантации (Клейнер, 2004) . Интеграция этих процессов в локальном объекте в течение длительного времени дает устойчивую и многослойную структуру внутреннего пространства предприятия.
Внешнее пространство предприятия также объединяет в себе большое количество составляющих. Это и правовое, и экономическое пространство, а также географическое и общественное. Кроме того, отношения и взаимные ожидания между предприятием и другими субъектами экономики (общество и различные группы населения, другие предприятия - партнеры и конкуренты, банки, учебные заведения, налоговые органы, государственные органы власти и др.) говорят о многофункциональности деятельности предприятия. Таким образом, роль предприятия стоит понимать не только как товаропроизводственную единицу, но благодаря многофункциональности предприятия и многослойному внутреннему и внешнему пространству его роль многообразна для значительного числа социальных и экономических агентов.
Анализ функций и сущности предприятия необходимо осуществлять на основе системного подхода, рассматривая предприятие как объект в правовом, экономическом, территориальном, общественном пространствах, а
также как носитель определенного многослойного внутреннего содержания, состоящего из ментального, культурного, институционального, генетического, когнитивного, технологического, поведенческого «капиталов».
Из приведенного обзора тенденций развития экономических теорий следует, что еще в конце XIX - начале XX столетия появилась тенденция расширения границ экономического анализа. Прослеживается четкая тенденция к интеграции различных отраслей науки, расширяющая рамки анализа экономической деятельности.
В последнее время интеграционная тенденция не только в экономической, но и в других науках, а также во всех областях человеческой деятельности наметилась особенно четко. В политической области происходит сближение стран, в экономической политике преобладает принцип глобализации и корпоративизма. В естествознании обоснована актуальность создания единой теории поля, призванной объединить теории электромагнитного, гравитационного, сильного и слабого взаимодействий. В экономике такие процессы также активизировались в двух направлениях. Первое -сочетание различных направлений экономической теории с теорией и практикой управления организацией. Так, теоретическую базу современного менеджмента составляют прежде всего такие научные дисциплины, как теория организации, теория систем, кибернетика, синергетика. Второе - сочетание элементов других гуманитарных наук с экономической теорией для достижения полноты отражения экономического процесса, который затрагивает все сферы общества и государства, а также каждого человека в частности. В работах многих ученых уже звучит такое понятие, как «интегрированная наука». В рамках этого понятия предлагается базировать определение экономической категории на интегративном подходе, включающем в ее рамки экономические, философские, исторические, социокультурные, правовые и другие аспекты. Определение экономической категории, основанное на предпосылках и достижениях, перечисленных ранее, а
также других наук, делает данную экономическую категорию в значительной степени более универсальной в сравнении с ситуацией базирования определения экономической категории только на экономической теории. Таким образом, в настоящее время существует понятие «интегративная наука», существуют интеграционные тенденции, однако интегративная теория бизнеса как таковая пока не сформирована однозначно, и существуют различные подходы и предложения по ее формированию.
Вернемся к данным, представленным на рисунке. Используя морфологический ящик, мы определили некоторые наиболее известные альтернативные теории, нацеленные на дополнение неоклассической теории теми или иными категориями или на противопоставление различных аспектов теории. В таблице на рисунке выделены те факторы анализа, которые включены в большинство из представленных теорий.
Таким образом, путем объединения (интегрирования) положений различных теорий, выдвигаемых разными авторами, можно получить некий паттерн интегративной теории бизнеса, обобщающей теории.
Взаимодействие науки и экономической практики весьма многогранно. Оно должно рассматриваться как взаимодействие практики с комплексом естественных и гуманитарных наук. Здесь уместно привести высказывание академика Н.П. Федоренко о стратегии социально-экономического развития: «Стратегия социально-экономического развития и соответствующих преобразований должна исходить из понимания целостности материально-вещественных, социально-психологических, социально-экономических, денежно-финансовых, информационных и других процессов, составляющих общественное воспроизводство. Выделение какого-то одного регулятора (скажем, монетарного) в качестве определяющего неправомерно и неплодотворно» (Федоренко, 2003, с. 505).
Иначе говоря, управленческие (особенно стратегические) решения должны приниматься на основе всестороннего, интегратив-
ного подхода, включающего оценку возможных последствий этих решений с точки зрения системы социально-экономических, политических, правовых, культурологических, психологических и иных критериев гуманитарного характера. Именно такая «метафора» может быть положена в основу разработки моделей (в том числе математических) выбора предпочтительных стратегических решений. В этом случае может быть преодолен разрыв между наукой и практикой, возникающий в силу «идеализации» научными школами условий, в которых реально функционируют экономические агенты.
Трудность такого подхода к выбору предпочтительных стратегических решений усугубляется значительной сложностью количественной и качественной оценки влияния слабо структурируемых понятий, лежащих в основе перечисленных критериев, на результативность стратегических решений. Поэтому одним из важнейших направлений исследований бизнеса научными школами, по нашему мнению, должен быть поиск методов, позволяющих практическим менеджерам оценивать последствия принимаемых решений на основе интегративной теории бизнеса.
Первым решением, которое должен принять менеджер, формирующий стратегию деятельности фирмы, является определение глобальной цели своего предприятия. Бытующее в среде менеджеров устойчивое мнение о том, что цель предприятия - является постоянная максимизация прибыли, интуитивно базировалось на одном из основных постулатов неоклассической экономической теории о рационально мыслящем предпринимателе, максимизирующем полезность.
С точки зрения интегративного подхода максимизация прибыли должна рассматриваться только как частное управленческое решение, справедливое для определенного этапа экономической деятельности. Динамичность условий, в которых функционирует экономический агент, диктует необходимость осуществления более гибкой стратегии, обеспечивающей выживание (процветание) фирмы в
длительной перспективе. Такая стратегия далеко не всегда должна обеспечивать максимальную прибыль. Очень часто фирмы, работающие на нижних пределах величины прибыли, а иногда - по принципу компенсации издержек, выигрывают в конкурентной борьбе, а максимизирующие прибыль - становятся банкротами, поскольку они, как правило, принимают весьма рискованные решения.
Стремление к прибыли является естественным желанием предпринимателя, однако это стремление должно быть направлено на благо общества. Это отнюдь не означает, что государство через институциональную систему, регулирующую экономическую деятельность, должно заставлять экономического агента работать убыточно, без прибыли. Наоборот, регулирующее воздействие должно формировать у предпринимателя заинтересованность в такой деятельности, которая сочетала бы его интересы с необходимостью качественного и эффективного достижения стратегических целей государства. Такими целями являются: улучшение качества жизни, обеспечение безопасности страны и ее граждан, охрана среды обитания и т.п. Следовательно, определяя глобальную стратегию своего бизнеса, предприниматель должен выбирать ее с учетом всех тех факторов, о которых говорилось выше. Иными словами, он должен принимать стратегические управленческие решения на основе интегративной научной теории бизнеса.
Литература
Беляев A.A., Короткое Э.М. Системология организации: Учебник / Под ред. д.э.н., проф. Э.М. Ко-роткова. М.: ИНФРА-М, 2000.
Бухвалов A.B., Катькало B.C. Эволюция теории фирмы и ее значение для исследований менеджмента // Российский журнал менеджмента. 2005. Т. 3. № 1. С. 75-84.
Волконский В.А. Духовная драма современной России // Экономическая наука современной России. 2000. № 3^t.
Гундаров И.А. Почему умирают в России, как нам выжить? М.: Медиасфера, 1995.
Институциональная экономика: Учеб. пособие / Под рук. Д.С. Львова. М.: ИНФРА-М, 2001.
Клейнер Г.Б. Эволюция институциональных систем. М.: Наука, 2004.
Козловски П. Принципы этической экономии. СПб.: Экономическая школа, 1999.
Корнейчук Б.В. Информационная экономика: Учеб. пособие. СПб.: Питер, 2006.
Научно-инновационный комплекс Санкт-Петербур-га: Ст. сб. М.: ЦИСН, 2004.
Нельсон P.P., Уинтер С.Дж. Эволюция теории экономических изменений. М.: Дело, 2002.
Сен А. Развитие как свобода. М.: Новое издательство, 2004.
Стиглиц Дж.Ю. Глобализация: тревожные тенденции. М.: Мысль, 2003.
Федоренко Н.П. Россия на рубеже веков. М.: Экономика, 2003.
Шумпетер Й. История экономического анализа. Т. 3: Пер. с англ. / Под ред. B.C. Автономова. СПб.: Экономическая школа, 2004.
Эггертсон Т. Экономическое поведение и институты: Пер. с англ. М.: Дело, 2001.
Aoki M. Horizontal vs. Vertical Information Structure of the Firm // American Economic Review. 1986. Vol. 76. P. 971-983.
Porter M. Competitive Advantage. N.Y.: Free Press, 1985.
Рукопись поступила в редакцию 24.01.2006 г.
НЕОДНОРОДНОСТЬ ТРУДОВЫХ РЕСУРСОВ В «ЗЕРКАЛЕ» РАСПРЕДЕЛЕНИЯ ЗАРАБОТНОЙ ПЛАТЫ*
М.С. Токсанбаева
Сложившееся в нашей стране распределение заработной платы, которое характеризуется ее высокой дифференциацией и значительной численностью граждан, зарабатывающих не выше прожиточного минимума, во многом предопределено неоднородностью используемых трудовых ресурсов. Эта неоднородность, игнорируемая распределительной политикой государства, подрывает трудовую активность, ведет к неравенству возможностей работников, занятых в разных секторах народного хозяйства, и препятствует развитию трудового потенциала.
ВВЕДЕНИЕ
Заработная плата как денежная компенсация услуг наемного труда принадлежит к базовым компонентам воспроизводства трудовых ресурсов. Однако тип ее распределения, сложившийся в годы реформ, подрывает ее основополагающие функции по возобновлению способности к труду и побуждению трудовой активности. О нарушении данных функций говорят значительный уровень малооплачиваемое™ (численности зарабатывающих в пределах прожиточного минимума) и высокая дифференциация заработной платы. По информации Росстата, в 2005 г. малооплачиваемой была четверть работающих по найму, а
* Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ (проект № 06-02-00129а).
коэффициент фондов достигал 24,9 раза. По этим показателям наша страна превосходит многие высоко- и среднеразвитые экономики1.
Высокая дифференциация заработной платы искажает ее стимуляционный эффект. А малооплачиваемость и обусловленный ею недоучет в заработках иждивенческой нагрузки на работника ведут к бедности, которая препятствует не только восстановлению трудоспособности, затраченной в процессе труда, но и демографическому возобновлению трудовых ресурсов. Поэтому в целях их стабильного воспроизводства, не говоря уже об инвестиционном развитии, повышающем трудовой и человеческий потенциал, данный тип распределения заработной платы нуждается в серьезной корректировке. Для этого необходим всесторонний анализ причин, которые имеют сложную этиологию, восходящую к структуре всего экономического потенциала. Рассмотрим те из них, которые связаны с проекцией этой структуры на качественный состав трудовых ресурсов, их рыночную оценку и распределительную политику государства в области оплаты труда.
НЕОДНОРОДНОСТЬ РЕСУРСОВ ТРУДА В МНОГОУРОВНЕВОЙ ЭКОНОМИКЕ
Сложившийся тип распределения заработной платы, по нашему мнению, в своих основных чертах наиболее адекватно вписывается в концепцию многоуровневой экономики, завоевавшую широкое признание в нашей стране и за рубежом. В соответствии с ней российская экономика обладает уходящей корнями еще в советскую эпоху экономичес-
1 Рассчитываемый Росстатом коэффициент фондов в 4-8 раз превышает показатели большинства стран ОЭСР и, по оценкам авторитетных специалистов, еще и значительно занижен (см.: (Иванов, Суворов, 2006, с. 136)).
кой неоднородностью, которая имеет технологически обусловленный, иерархический и в большой степени инерционный (при реализуемой, а точнее практически не реализуемой промышленной политике) характер. В сегментах экономики, или хозяйственных уровнях, используются неодинаковые по качеству производственные ресурсы, включая ресурсы труда (Яременко, 2000, с. 27-45).
Под качественной неоднородностью ресурсов труда (или трудовых ресурсов, так как в аспекте качества эти понятия практически совпадают) в исследованиях многоуровневой экономики подразумеваются различия образовательного, квалификационного, диспозици-онного потенциала работников, носящие устойчивый характер и ограничивающие мобильность рабочей силы. Они связаны с разделением производства на относительно замкнутые сектора, обособление которых имеет монопольную природу. Оно базируется либо на закреплении по видам производства технологий разных поколений и соответственно разного качества рабочих мест, либо на неконкурентных преимуществах производимой продукции и услуг. Работодатели, оказавшиеся в экономически привилегированном положении, приобретают возможность использовать более образованные, квалифицированные и активные трудовые ресурсы, оплачивая труд не по рыночным, а по завышенным внутрифирменным ставкам.
Именно поэтому в рыночных условиях неоднородность ресурсов труда проявляется через их ценовые характеристики, т. е. через различия заработной платы. До реформ ее распределение регулировалось общей тарифной системой, которая директивно сглаживала выражение разного качества этих ресурсов через денежные оценки. С отменой данной системы, иными словами, снятием ценового контроля, формирование заработков децентрализовалось (кроме бюджетного сектора) и попало в зависимость не столько от профессионально-квалификационного статуса работников, сколько от «разбежавшегося» экономического положения предприятий и их возмож-
ностей поддерживать тот или иной уровень трудовых издержек.
В пользу того, что различия ценовых характеристик используемых трудовых ресурсов во многом стали предопределяться их качественной неоднородностью, говорят следующие факты. Во-первых, это стремительный рост малооплачиваемое™ и дифференциации заработной платы после либерализации цен. Если в 1991 г. численность работников с оплатой труда в пределах прожиточного минимума составляла 3,8%, а коэффициент фондов -7,8 раза, то в 1994 г. малооплачиваемость достигла 24,5%, а коэффициент фондов - 23,4 раза. И это при том, что материальное содержание прожиточного минимума было уменьшено вдвое. Во-вторых, это технологически детерминированные различия цен ресурсов труда, о которых свидетельствует межотраслевая дифференциация заработной платы, в разы превзошедшая дореформенные параметры. В-третьих, это при некоторых колебаниях относительная устойчивость данных различий, типичная для большинства отраслей. Например, заработная плата в топливной промышленности с начала реформ более чем вдвое превышает средний по экономике показатель, а в сельском хозяйстве в последние 10 лет более чем вдвое ему уступает.
Чтобы подтвердить качественную неоднородность трудовых ресурсов и ее «привязку» к разным хозяйственным уровням, обратимся к статистическому анализу, позволяющему на основе схожих характеристик качества приблизительно их распределять по этим уровням и выстраивать в иерархическом порядке. Данной задаче отвечает кластерный анализ. Выбор его объектов на уровне экономики ограничен имеющимися статистическими инструментами - распределениями работников по отраслям и видам экономической деятельности, которые с определенной долей условности улавливают различия технологий (производство на предприятиях-монополистах или выпускающих уникальную продукцию также имеет технологическую специфику). Предпочтение было отдано отраслевым
совокупностям работников. Их распределение по отраслям дает возможность провести сравнение с периодом, когда применялась общая тарифная система2, и на этой основе проследить изменения, оказавшие влияние на расслоение заработной платы.
В состав признаков, по которым сортировались трудовые ресурсы, были отобраны следующие информационно доступные показатели, оценивающие качество этих ресурсов в рыночных координатах, поскольку именно рынок проявил их качественные различия:
1) отношение среднеотраслевой заработной платы к средней по экономике. С помощью этого основного группировочного показателя фиксируется «зарплатный» статус отрасли в сравнении с другими отраслями: чем он выше, тем по рыночным критериям более значимым (ценным) является труд в данной отрасли;
2) численность работников с заработной платой в пределах прожиточного минимума по отраслям. Данный показатель позволяет снизить влияние такого недостатка среднеотраслевой заработной платы, как нивелировка присутствующих в одной отрасли сегментов с разным «зарплатным» статусом (что особенно важно для отраслей с высоким коэффициентом фондов, свидетельствующем об их значительной внутренней неоднородности). Он косвенно вычленяет доли сегментов с низким статусом, которые тем больше, чем ниже отраслевые минимальные ставки и соответственно выше численность малооплачиваемых работников;
3) изменение отраслевой численности работников в сравнении с предшествующим периодом. Динамика занятости, помимо коли-
2 С 2005 г. вместо отраслевой стала применяться классификация по видам экономической деятельности. Поэтому использована информация за 2004 г. (последний год применения отраслевой разбивки), но с точки зрения поставленной задачи ее нельзя считать устаревшей ввиду значительной устойчивости сегментов экономики.
чества предлагаемых рабочих мест серьезно зависит от привлекательности оплаты труда, что подтверждается проблематичностью заполнения вакансий с низкими заработками. Этот показатель дополняет «зарплатные» характеристики, когда они не отличаются высокой достоверностью.
Анализ выполнен на основе информации Росстата за 2004 г. Отрасли, для которых данные хотя бы по одному из показателей отсутствуют, из анализа исключены (электроэнергетика, лесное хозяйство, управление). Полученные кластеры в порядке нисходящей иерархии представлены в табл. 1.
Чтобы сравнить полученное распределение по кластерам с разбиением отраслей до момента освобождения цен, воспользуемся данными за 1990 г., в котором общая тарифная система хотя уже дала трещину, но еще не была демонтирована. Провести кластерный анализ по тем же признакам из-за недостатка и частичной несопоставимости информации не представляется возможным. Поэтому проведем разбиение групп, схожих относительно основного признака - отношения среднеотраслевой заработной платы к средней по экономике, который, как видно по данным табл.1, действительно является основным (исключение составили только производство строительных материалов и легкая промышленность). Проранжируем отраслевые группы, опираясь на аналогию с количественными характеристиками этого признака по кластерам в 2004 г. (табл. 2).
Как следует из полученных распределений, используемые трудовые ресурсы неоднородны в обоих рассматриваемых периодах. В 1990 г. их неоднородность сопрягалась с тремя хозяйственными уровнями, которым соответствовали три кластера. И по отраслевому составу, и по численности работников абсолютно доминировал второй кластер. Этим он во многом был обязан общей тарифной системе, так как технологическая однородность представляющих его производств была весьма относительной. Но они образовывали планово регулируемый комплекс по
Таблица I
Характеристики заработной платы и занятости в 2004 г. по кластерам *
Класт еры Средняя зарплата, % от средней по экономике Работники с Численность
Отрасли зарплатой до ПМ**, % занятых, % к 2003 г.
I Топливная промышленность Финансы, кредит, страхование и пенсионное обеспечение 273 249 2,7 6,9 102,6 105,1
Черная и цветная металлургия 162 3,9 104,3
II Транспорт Связь 142 134 8,4 21,1 99,6 102,0
Наука и научное обслуживание Строительство Химическая и нефтехимическая промышленность Машиностроение и металлообработка Пищевая промышленность 126 116 106 98 96 16,6 15,7 9 15,9 22,4 99,5 101,2 96,0 96,0 94,0
Жилищно-коммунальное хозяйство и непроизводственные виды бытового обслуживания населения 85 23,4 97,8
III Производство строительных материалов Лесная, деревообрабатывающая и целлюлозно-бумажная промышленность Легкая промышленность 93 79 49 16,2 23,1 36,4 87,8 87,4 87,0
IV Торговля и общественное питание 72 38,6 102,5
Здравоохранение, физическая культура и социальное обеспечение 69 37,8 102,3
Образование Культура и искусство 62 63 42,9 51,9 102,0 103,4
V Сельское хозяйство 41 69,5 94,2
* Расчеты выполнены Д. Нижаде-Гавгани, студентом Московской школы экономики МГУ им. М.В. Ломоносова. ** ПМ - прожиточный минимум трудоспособного человека.
выпуску массовой и отчасти высокотехнологичной продукции. Из него выпадали явно не приоритетные для планового хозяйства отрасли третьего кластера, а также социальная инфраструктура, большей частью (кроме науки) входившая в четвертый кластер. Признанная сферой вторичного распределения, она финансировалась по остаточному принципу, что негативно сказывалось на отраслевых показателях оплаты труда.
Рыночная трансформация не только отфильтровала реальную неоднородность отраслевых и внутриотраслевых производств и используемых в них трудовых ресурсов, но и привела к ее усугублению. Прежде всего эти
процессы нашли отражение в формировании хозяйственных уровней, которых, по крайней мере, в явном виде не было в 1990 г. В табл. 1 они представлены первым и пятым кластерами. Эти кластеры обособились от основной группы отраслей и переместились на диаметрально противоположные позиции. Соответствующие им уровни ввиду аномальных характеристик заработной платы можно обозначить как привилегированный и аутсайдер-ский. Их обособление резко повысило межотраслевые различия цен трудовых ресурсов: если в 1990 г. средняя оплата труда в отраслях с самым высоким и самым низким статусом различалась в 2,4 раза, то в 2004 г.-в 6,6 раза.
Таблица 2
Среднеотраслевая заработная плата по кластерам в 1990 г., % средней по экономике
Кластеры Отрасли Средняя зарплата
I -
II Топливная промышленность 148
Финансы, кредит, страхование и пенсионное обеспечение 135
Черная и цветная металлургия 131
Строительство 124
Транспорт 115
Наука и научное обслуживание 113
Производство строительных материалов 104
Пищевая промышленность 103
Лесная, деревообрабатывающая и целлюлозно-бумажная промышленность 102
Машиностроение и металлообработка 101
Химическая и нефтехимическая промышленность 96
Сельское хозяйство 95
III Связь 85
Торговля и общественное питание 85
Легкая промышленность 82
IV Жилищно-коммунальное хозяйство и непроизводственные виды быто-
вого обслуживания населения 74
Здравоохранение, физическая культура и социальное обеспечение 67
Образование 67
Культура и искусство 62
V - -
Внутриотраслевая неоднородность проявилась через усиление расслоения заработной платы в рамках отраслей. В 2004 г. во всех отраслях кроме химии и нефтехимии коэффициент фондов превышал 10 раз, в трети из них -20 раз, а в двух (банковская и торговая деятельность) достигал 30 раз. В этой связи не будет преувеличением сказать, что «отпадение» привилегированного и аутсайдерского уровней в той или иной пропорции пронизало почти каждую отрасль. Проиллюстрируем сказанное примером об отраслевом профиле предприятий самого высокостатусного сегмента. В 2005 г. в списке 500 крупнейших компаний России, публикуемом журналом «Фи-нанс», 9 из 10 первых компаний и свыше половины из первых 50 относились к отраслям привилегированного кластера (включая, видимо, принадлежащую к нему электроэнергети-
ку со среднеотраслевой заработной платой на уровне 160% средней по экономике). Но в первую пятидесятку вошли также предприятия транспорта, машиностроения, химии, торговли и пр., а в первую сотню - и аграрные фирмы (Финанс, 2005, с. 14-16).
Таким образом, одна из главных причин высокой дифференциации заработной платы -сегментация экономики по хозяйственным уровням и неоднородность задействованных в них трудовых ресурсов, которая в условиях рынка придала расслоению оплаты труда форму межуровневых разрывов. С этим же процессом связано распространение малооплачиваемое™, характерной для низкостатусных отраслевых и внутриотраслевых сегментов. Значительные масштабы малооплачиваемое™ сказались и на ее глубине. Если в преддверии реформ заработки ниже половины прожиточ-
ного минимума были исключением, то, по данным НОБУС3, в 2003 г. они наблюдались у 10% работников при существенной вариации их количества по видам экономической деятельности (от 2,0% в горно-добывающей промышленности до свыше 40% в сельском и лесном хозяйстве).
Феномен сегментации экономики, который в условиях рынка означает деструкцию народно-хозяйственного комплекса, привел к расхождению рыночных позиций сегментов с их общественной значимостью и ценностью используемых в них трудовых ресурсов. Так, недопустимо низкий статус этих ресурсов характерен для жизненно важных производств потребительского комплекса - извечной жертвы российского реформаторства сельского хозяйства, а также легкой промышленности. При этом актуальным для развития трудового потенциала отраслям социальной инфраструктуры так и не удалось вырваться из «остаточного» четвертого кластера.
ПРОЯВЛЕНИЯ КАЧЕСТВЕННОЙ НЕОДНОРОДНОСТИ ТРУДОВЫХ РЕСУРСОВ НА УРОВНЕ ФИРМ
Качественная неоднородность используемых трудовых ресурсов - один из самых глубоких пороков сегментированной экономики, который формирует неравенство работников, занятых в производстве разных хозяйственных уровней. Эта неоднородность находит выражение не только в заработной плате, но и в таких взаимосвязанных характеристиках трудовой деятельности, как содержание, сложность и мотивация труда, ее стимулирование и социальная защищенность, исследование которых требует микроэкономического анализа.
3 Национальное обследование благосостояния домохозяйств и участия населения в социальных программах, проведенное Росстатом в 2003 г.
Недостаток информации затрудняет более или менее полноценное изучение этих характеристик на предприятиях разных хозяйственных уровней. Официальная статистика ее не дает, а независимые исследования в основном оперируют усредненными данными, нивелирующими их разброс по сегментам экономики. Поэтому воспользуемся ограниченными, но тем не менее показательными материалами выборочного опроса работников промышленных предприятий Переславля-Залес-ского Ярославской обл., проведенного сотрудниками ИСЭПН РАН в 2003 г. Выборка этого опроса, репрезентативная для индустриальной занятости города4, корреспондирует с задачами исследования по следующим направлениям:
• объектом изучения стала трудовая жизнь работников обрабатывающей промышленности, в которой неравенство работников сильнее, чем во многих других видах производства (например, в добывающих и инфраструктурных отраслях), зависит от уровня технологии и адекватного ей качества рабочих мест и трудовых ресурсов;
• благодаря отраслевой специализации городского хозяйства в выборку попали предприятия химической и легкой промышленности. Они принадлежат к неодинаковым хозяйственным уровням - второму и третьему кластерам, в которых представляют не просто разные сегменты, но и «полюса» обрабатывающей индустрии (см. табл. 1);
• обследованные предприятия расположены в одном поселении, что также важно для сравнительного анализа по отраслям. В настоящее время на характеристики используемых ресурсов влияют факторы неодинаковой территориальной локализации производства, которые в данном случае отсутствуют.
Рассчитанные на материалах опроса средние заработки занятых в химической про-
4 Подробнее о выборке см.: (Токсанбаева, 2006, с. 255).
мышленности почти в два раза выше, чем у работников легкой индустрии, что соответствует расхождению средней оплаты труда в целом по этим отраслям. За данной разницей прежде всего стоят различия сложности труда. Их показывает квалификационная структура кадров, ранжированная по степени его сложности. В химической промышленности работники высокой квалификации составили более 60% респондентов, а в легкой индустрии - менее 10%. Кроме того, в химическом производстве труд усложняют его неблагоприятные и отчасти вредные условия. Но дифференциация заработков (без надбавок за вредность) по видам производства выявлена и в идентичных квалификационных группах. А это верный признак сегментации, связанной с неодинаковым экономическим положением отраслевых хозяйств.
Труд на обследованных предприятиях различается не только по сложности, но и по содержанию: чем он сложнее, тем, как правило, содержательнее. Косвенно это подтверждает отношение работников к специальности, которое зависит от содержания труда. Среди «химиков» ее позитивно оценили 62,8% респондентов, среди «легковиков» - 48,6%, притом что у персонала высокой квалификации процент таких оценок значительно выше. В химической промышленности он доходит до 73%, а в легкой - до 83 против 44-46% у работников средней квалификации обоих видов производства. Негативное отношение к специальности выразили только 7-8% респондентов. Но недовольство специальностью - самый сильный из выявленных опросом мотивов потенциальной текучести, превосходящий неудовлетворенность оплатой труда. Поэтому работники, которые предпочитают остаться на предприятии, вынуждены приспосабливаться. О неоднозначности и пассивных формах этой адаптации свидетельствует равнодушие к специальности или затруднение ее оценить, которые тем выше, чем менее она привлекательна. В химическом производстве такие оценки дали 29,4% опрошенных, а в легкой индустрии -44,4%.
Различия сложности и содержания труда сказываются на готовности персонала к квалификационной мобильности, которая необходима для профессионального роста и повышения заработной платы. Объективно она актуальнее для занятых в легкой промышленности, однако в ней желают повысить квалификацию 38,9% против 64,3% в химическом производстве. Более того, каждый пятый «лег-ковик» (в отличие от 8,3% «химиков») признался, что не хочет повышать квалификационный статус. Это связано, с одной стороны, с ослаблением интереса к работе и карьерному продвижению под воздействием малосодержательного труда, а с другой - с дефицитом реальных возможностей такого продвижения.
В составе тех, кто настроен на квалификационную мобильность, на отсутствие таких возможностей сослались треть «химиков» и почти 60% «легковиков». Поэтому более пассивные установки персонала легкой промышленности во многом обусловлены технологическим «потолком» средней квалификации и недоступностью для большинства получения высокой квалификации. При этом по образовательному потенциалу респонденты обоих видов производства не уступают друг другу (более двух третей закончили ПТУ и техникум), однако используют его по-разному.
Низкая оплата труда занятых в легкой индустрии, которая сочетается с проблематичностью повысить ее путем квалификационного роста, мотивирует работников прибегать к неэффективному, но реально доступному методу увеличения заработков - удлинению рабочего времени. Почти четверть респондентов этого производства отметила, что более или менее регулярно участвует в сверхурочных работах, причем 90% из них - добровольно в силу материальной заинтересованности. В химическом производстве численность «регулярных» сверхурочников составила только 3,2%, и по собственному желанию подрабатывали чуть более трети из них.
Следует отметить, что легкая промышленность, как и иные малооплачиваемые виды деятельности, феминизирована: «слабый» пол
представляют свыше 90% респондентов против 53% в химии. Поэтому участие женщин в подработках (среди подрабатывающих «лег-ковиков» их большинство) снижает работоспособность, ухудшает качество рабочей силы, усугубляя «двойную» женскую занятость «тройной». Данный фактор вкупе с малосодержательным трудом вызывает у персонала легкой индустрии большее утомление от работы, чем у кадров неблагоприятного по условиям труда химического производства. Так, не устают или ощущают усталость только после работы 60,5% «химиков» и 40,3% «легкови-ков». Не меньшая разница выявлена и по опрошенным женщинам (эти расчеты проведены, чтобы устранить влияние объективных различий рабочей силы по полу). В химической промышленности не устают в течение рабочего дня 54,4% работниц, а испытывают усталость уже к середине и даже к началу рабочего дня - 3%. В легкой индустрии эти показатели составляют соответственно 36,4 и 17%.
Существенные различия отдельных сторон трудовой деятельности нашли концентрированное выражение в разнице общего отношения опрошенных к работе на предприятии. Если в химической промышленности удовлетворены работой 75% респондентов, то в легкой индустрии - только 46,6%, а не удовлетворены - соответственно 19,4 и 34,7%. В свете
изложенного вопросы возникают не к разбросу приведенных оценок, а к их абсолютным значениям: почему почти половину «легкови-ков» устраивает далеко не самая привлекательная занятость. Обратимся к мнению респондентов о причинах удовлетворенности работой, в составе которых они выделили одну самую значимую. Распределение полученных ответов по видам производства представлено в табл. 3.
В обоих видах производства высокий рейтинг имеет наличие социальных гарантий, которые создают социальную защищенность работников, отвечающую их потребностям в стабильности и безопасности условий трудовой жизни. В отличие от ряда объектов городской занятости, на обследованных предприятиях в основном соблюдаются нормы Трудового кодекса РФ о режимах труда и отдыха, своевременной выплате заработков, компенсациях по больничным листам. Поэтому даже предприятия легкой промышленности выигрывают в сравнении, например, с занятостью у физических лиц. Она распространена в малых городах (Переславль-Залесский - типичный малый город) и, по нашим исследованиям, в целом хуже оплачивается и слабо защищена от экономических и социальных рисков.
Больший «вес» социальных гарантий в химической промышленности неслучаен: их
Таблица 3
Работники промышленных предприятий Переславля-Залесского о самых значимых причинах удовлетворенности работой, % (по материалам выборочного опроса в 2003 г.)
Причины Химическая промышленность Легкая промышленность
Размер заработка 5,4 2,8
Возможность повысить квалификацию 5,3 -
Нравится выполняемая работа 18,6 12,4
Хорошие отношения в коллективе 10,1 6,9
Наличие социальных гарантий 33,4 27,8
Просто привыкли к работе 12,4 33,3
Трудно устроиться на другую работу 10,9 12,5
Другое 3,9 4,3
спектр заметно шире, чем в легкой индустрии, и включает как денежные, так и неденежные формы поддержки работников и их семей. Из этого следует, во-первых, что разница вознаграждения неоднородного труда проявляется не только через дифференциацию заработной платы, которая смягчает реальные различия качества труда и его рыночной ценности. Во-вторых, готовность предприятий по мере возможности нести расходы на усиление социальной защиты персонала говорит в пользу экономической целесообразности этих расходов. В легкой промышленности таких возможностей меньше, чем в химической, поэтому труд в этой отрасли стагнирует и вследствие более слабой защищенности.
Еще две значимые причины, в совокупности дающие представление о том, почему многих респондентов устраивает работа на предприятии, - это привычка к работе и сложность альтернативного трудоустройства. Мы объединили их в одну группу по признаку пассивной адаптации, которая характерна для 23,3% «химиков» и 45,8% «легковиков». Двукратная разница масштабов пассивного приспособления к занятости и ее распространение почти на половину респондентов легкой промышленности не может не сказываться и на различии методов стимулирования труда. Изучение трудовой ситуации на обследованных предприятиях, включавшее консультации с менеджментом, показало, что в обоих видах производства широко используются репрессивные стимулы и в легкой индустрии они имеют явный перевес.
Перекос в сторону репрессивного стимулирования порожден, во-первых, реальным для значительной части персонала риском потерять работу и переместиться на более низкий хозяйственный уровень, а то и попасть в безработные, а во-вторых, низкой действенностью поощрительных стимулов. Это относится к главному материальному стимулу -оплате труда, размерами которой не довольны 85,3% «химиков» и 90,3% «легковиков». Подобное отношение к величине заработков обусловлено тем, что они продуцируют бед-
ность. Более двух третей работников легкой промышленности и почти половина - химического производства имели душевые доходы до прожиточного минимума. Достоверность этих данных была проверена с помощью субъективной оценки бедности, и полученные результаты практически совпали.
Не многим лучше и оценка справедливости заработной платы, которую сочли несправедливой 70,5% «химиков» и 90% «легковиков». Эти оценки предопределены подрывом ее внутрифирменного распределения под влиянием сегментации производства. Чтобы удержать дефицитные кадры (в основном конкурентоспособных на рынке труда работников высокой квалификации и особо ценных профессий), предприятия вынуждены подтягивать их заработки к уровню сегментов более высокого статуса и экономить на доходах остального персонала. Поэтому оплата труда этой части персонала слабо дифференцирована, и ее распределение подпадает под понятие уравниловки. Так, заработки работников низкой и средней квалификации в обоих видах производства фактически идентичны, тогда как дефицитные кадры оплачиваются по завышенным ставкам. Такой рентно-бенефициарный тип распределения заработной платы, безусловно, разрушает ее стимуляционный эффект.
Другим стимулом является содержание труда, вызывающее или, наоборот, подавляющее интерес к работе. «Зона» его действенности определялась на основе оценок специальности. Негативное или пассивное отношение к ней характерно для каждого третьего «химика» и каждого второго «легковика». С точки зрения привлекательности труда эти цифры не внушают большого оптимизма, и в особенности - в легкой промышленности. В ней используется техника, устаревшая еще в дореформенное время, что негативно отражается и на квалификации труда, и на уровне его комфортности для работников. Дискомфортность труда является одним из основных факторов высокой утомляемости персонала, которая не только не компенсируется через заработную плату, но отражается в ней с обрат-
ным знаком. Поэтому и этот стимул, а точнее антистимул, вносит свой вклад в утверждение системы репрессивного стимулирования.
Самым красноречивым примером распространения репрессивного стимулирования является трансформация премиальной системы в разновидность штрафной, в которой премии - негарантированная часть заработка, урезаемая при нарушении трудовой и технологической дисциплины. Она используется в обоих видах производства, но в легкой промышленности в более жестких формах. На ее обследованных объектах в состав премий входят даже выплаты, которые должны включаться в тариф. Кроме того, подорвана нормативная база премирования, поэтому в нем высок элемент субъективизма, придающий и премиям несправедливый характер.
Таким образом, качественная неоднородность трудовых ресурсов, используемых в производстве разных хозяйственных уровней, имеет множественные проявления. В совокупности они формируют неравенство работников по материальному положению, возможностям реализации и развития трудового потенциала, социальной защищенности и управлению трудом. Фактически возникли разные социальные слои, перемещения между которыми требуют не столько внутрифирменной активности и мобильности, сколько перехода на иной хозяйственный уровень, т.е. межфирменной мобильности.
Эта стратификация работников, консервирующая малосодержательный и плохо защищенный труд, а также сильную межуровне-вую и слабую внутриуровневую дифференциацию заработной платы, разъедает трудовую активность и способствует отчуждению труда, связанному с принудительными методами управления. Данные тенденции отчасти распространяются и на высокостатусные сегменты, где их основа, как и в прочих сегментах кроме аутсайдерского, - опасения потерять работу со сравнительно хорошими заработками. Кроме того, сохранение малооплачиваемого труда не стимулирует работодателей к техническому перевооружению производства.
Впрочем, в низкостатусных сегментах им не всегда хватает ресурсов для компенсации даже физического износа производственных фондов.
Из-за неодинаковой локализации сегментов экономики по территории страны хозяйственные уровни значительно регионализированы. Это подтверждает территориальная дифференциация заработной платы, которая превосходит межотраслевую. Ее различия между регионами доминирования привилегированного и аутсайдерского сегментов доходят до 7-8 раз. Поэтому межуровневая стратификация работников имеет также выраженные региональные и поселенческие формы.
Чтобы снизить межуровневое и территориальное неравенство работников, необходим комплекс мер как по технологической модернизации производства с правильным выбором приоритетов, так и по обеспечению базовой социальной защищенности труда. Модернизация производства - не в нашей компетенции, поэтому рассмотрим противоречивость государственной политики в области защиты работников на примере регулирования оплаты труда. Ограничимся вопросами ее минимального размера (МРОТ), играющего ключевую роль в формировании малооплачиваемости и высокой дифференциации заработной платы. Низкая планка МРОТ - основной фактор сохранения заработков ниже прожиточного минимума и их аномального расслоения.
ГОСУДАРСТВЕННОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ МИНИМАЛЬНОЙ ОПЛАТЫ ТРУДА
Значение государственного подхода к минимальной оплате труда состоит в том, что она должна гарантировать воспроизводство рабочей силы на минимально необходимом уровне. «Зарплатный» минимум определяется на основе либо потребительского (прожиточный минимум трудоспособного человека), либо статистического (в процентах от средней
по экономике оплаты труда) норматива. Мировой опыт показывает, что статистический минимум может варьироваться в широких пределах: от 30%, рекомендуемых Всемирным банком - для слабо- и среднеразвитых экономик, до 60% - для стран Европейского сообщества. А его «золотой серединой» считается 40%-й уровень, который должен координироваться с прожиточным минимумом и отсекать не более 5-10% от всей совокупности работников.
Проблема применения этих нормативов заключается в том, что они подходят для сравнительно однородного, а не многоуровневого, как в нашей стране, хозяйства. Данное обстоятельство учитывалось в дореформенной экономике. Например, в 1991 г. минимальная оплата труда составляла примерно 20% средней заработной платы и менее половины прожиточного минимума. Но эти параметры поддерживались с помощью теперь упраздненных общей тарифной системы и директивного перераспределения ресурсов на оплату труда. Поэтому опора на названные нормативы стала гораздо проблематичнее. Покажем это, сопоставив потребительский и статистический стандарты, и приведем численность работников с заработной платой до прожиточного минимума. Используем информацию с 2000 г., когда в связи с экономическим ростом методика расчета прожиточного минимума, действовавшая с 1992 г., была обновлена и почти не
менялась (по методике, скорректированной в 2005 г., он стал незначительно - примерно на 3% - дороже). Соответствующие данные приведены в табл. 4.
Цифры табл. 4 показывают, что потребительский и статистический нормативы практически совпали в 2003 г., когда прожиточный минимум вплотную подошел к «золотым» 40% средней оплаты труда. Однако заработки до этого уровня имела треть, а не предельно допустимая десятая часть работников. В следующие годы прожиточный минимум стал сближаться с нормативом, рекомендуемым Всемирным банком, но по численности зарабатывающих в его рамках он все также превосходил 5-10%-е ограничение. Поэтому минимальная оплата труда продолжает значительно отклоняться от обоих нормативов (рис. 1).
За весь период реформ минимальная оплата труда ни разу даже близко не подошла ни к потребительскому, ни к статистическому нормативу. Зато после перелома экономической динамики в ее пределах стали зарабатывать не более 5-10% работников. Так, в 2004 г. МРОТ отсекал 2,2% работающих по найму, а в 2005 г. - 1,6%. Такое отсечение, учитывая масштаб и глубину малооплачиваемости, представляется чрезмерно жестким. Если бы в указанные два года минимальная оплата труда была доведена до половины прожиточного минимума, то она, как и в преддверии реформ,
Таблица 4
Отношение прожиточного минимума к средней заработной плате и численность работников с заработной платой в пределах прожиточного минимума в 2000-2005 гг., % *
Показатель Годы
2000 2001 2002 2003 2004 2005
Отношение прожиточного минимума к средней заработной плате Доля работников с заработной платой ниже прожиточного минимума 59.4 41.5 50,3 42,5 45,1 32,8 41,8 33,2 38,1 27,3 36,2 25-26
Использованы материалы апрельских обследований Росстата по вопросам заработной платы, данные о прожиточном минимуме трудоспособного населения за второй квартал каждого года, в 2005 г. - среднегодовые данные.
составила бы примерно 20% средней заработной платы и отсекала до 10% работников. Что же продолжает удерживать МРОТ на значительно более низком уровне?
Первая и, по нашему мнению, основная причина связана с либеральной парадигмой социально-экономической политики государства. В ее русле политика доходов подчинена задачам финансовой стабилизации, а политика занятости базируется на гибкости заработной платы. Финансовая стабилизация достигается подавлением инфляции, которая согласно этой парадигме имеет монетарную природу. Поэтому регулирование минимальной оплаты труда должно опираться на некоторый «антиинфляционный» норматив (кавычки использованы ввиду спорности для нашей страны монетарной трактовки инфляции). По всей видимости, таким нормативом по крайней мере до нынешнего года являлся 8-10%-й уровень МРОТ по отношению к средней заработной плате5, который устойчиво поддерживал-
ся с 1993 г. (см. рис. 1). Исключение составили 1999-2000 гг., когда вследствие финансового кризиса минимальная оплата труда была заморожена.
Аргументом в пользу «антиинфляционного» норматива является также отсутствие четких правовых процедур, предусматривающих сроки и размеры адаптации минимальной оплаты труда к темпам инфляции и реальному росту средней заработной платы. О разрыве реального повышения средней и минимальной оплаты труда говорит динамика их соотношений с прожиточным минимумом, проиллюстрированная рис. 2.
Пересмотр минимальной оплаты труда и его регулярность - прерогатива правительства, дающая возможность гибко ее подлаживать под политику финансовой стабилизации. Поэтому формально значительное повышение минимальной оплаты труда может быть «антиинфляционно» компенсировано длительностью периода до следующего повышения.
5 В этой связи трудно согласиться с мнением некоторых экономистов, что надо отказаться от ориентации МРОТ на прожиточный минимум (Ржаницы-на, 2006, с. 6). Такой ориентации нет и не было. Но
мы солидарны с этими экономистами в том, что необходима связка повышения минимальной оплаты труда с реальным ростом средней заработной платы.
- К прожиточному минимуму ~ К средней заработной плате
—Средней заработной платы — Минимальной оплаты труда
Рис. I. Отношение минимальной оплаты труда к прожиточному минимуму и средней заработной плате в 1992-2005 гг., %
Рис. 2. Отношение к прожиточному минимуму средней заработной платы и минимальной оплаты труда в 2000-2005 гг., %
Например, в 2004 г. МРОТ вообще не пересматривался, а его фактический рост до нормативного уровня был обеспечен запаздывающим внедрением минимальных ставок, установленных в конце предшествующего года. Дополнительно используются и другие способы «антиинфляционного» регулирования. Так, в период рецессии в ход пошла задолженность по заработной плате, а с переходом на стадию роста - двукратное снижение (с 2001 г.) дифференциации крайних тарифных ставок в бюджетной сфере.
В 2007 г. «антиинфляционный» норматив наконец-то должен быть пересмотрен. Как ожидается, он превзойдет половину прожиточного минимума: в сентябре минимальная оплата труда будет доведена до 2000 руб. Однако это повышение обусловлено не столько стремлением приблизить МРОТ к прожиточному минимуму, сколько тем, что продолжающийся рост средней заработной платы и сокращение занятости в низкостатусных секторах экономики обессмысливают прежнее соотношение. Заработки на таком уровне просто исчезают. На момент подготовки статьи трудно сказать, как новый МРОТ будет соотноситься со средней заработной платой (официальные прогнозы на 2007 г. о ее росте уже под большим вопросом), но очевидно, что 20%-й планки достичь не удастся. В конце 2006 г. 2000 руб. составляли менее 18% средней оплаты труда, а в мае 2007 г. данное соотношение будет еще ниже. Кроме того, парадигма социально-экономической политики остается неизменной, а потому планы правительства по повышению «антиинфляционного» норматива едва ли обойдутся без дополнительных мер.
В этой связи следует остановиться на следующей причине ограничения размера минимальной оплаты труда, которая служит также инструментом политики занятости, регулируемой путем высокой гибкости заработной платы. В многоуровневой экономике мизерная планка МРОТ позволяет части производства низкого статуса выживать и вносить вклад в предложение рабочих мест. А значительное повышение этой планки, по опросам работо-
дателей в промышленности, обернется для многих предприятий сокращенными режимами рабочего времени, массовым высвобождением работников и даже банкротством (Капе-люшников, 2003, с. 137). Поэтому планируемое повышение «антиинфляционного» норматива, не подкрепленное адекватной модернизацией производства, может привести к сокращению занятости, в том числе в бюджетной сфере.
Еще одной причиной поддержания низкого уровня минимальной оплаты труда, также имеющей концептуальный характер, является выбор федеральным центром стратегии самостоятельного развития региональных и муниципальных хозяйств. Значимость этой причины связана с тем, что МРОТ одновременно - нижний порог для минимальной ставки тарифных сеток в бюджетной сфере. Формирование фондов оплаты труда в бюджетных организациях, не имеющих статус федеральных, возложено на регионы и поселения, а федеральный бюджет только компенсирует дефицит собственных средств на местах. Исходя из этой стратегии, федеральные трансферты в местные бюджеты должны быть минимизированы.
В условиях регионализации хозяйственных уровней задача минимизации федеральных трансфертов требует ориентации минимальной оплаты труда на финансовые возможности низкостатусных территорий. Это же задача вынуждает разрабатывать тарифные сетки для бюджетных отраслей с низкой дифференциацией тарифных коэффициентов, которая, как и во внебюджетном секторе, предельно сжата для основной части персонала и увеличена для работников самых высоких разрядов. Точно так же особо вознаграждаются наиболее дефицитные кадры, к каковым, например, отнесены участковые врачи и учителя -классные руководители.
Таким образом, государственное регулирование минимальной оплаты труда оказывается заложником концептуальных подходов к социально-экономической политике, в фарватере которой противоречия многоуровневой
экономики приобретают фатальный характер. В области воспроизводства трудовых ресурсов следствием этого помимо межсегментной и территориальной стратификации работников являются: перераспределение трудовых издержек предприятий в пользу работодателей из-за заниженных, как и планка МРОТ, отраслевых и внутрифирменных минимальных ставок оплаты труда; нарастающее отставание трудового потенциала от мировых стандартов. К нему ведет так и не остановленная деградация социальной инфраструктуры, попавшей под «перекрестный огонь» монетарного регулирования инфляции и минимизации федеральных трансфертов.
Литература
Иванов В.Н., Суворов A.B. Неравенство и бедность населения: опыт решения проблемы в России и за рубежом // Проблемы прогнозирования. 2006. №3.
Капелюшников Р. И. Политика заработной платы российских предприятий / 1000 лучших предприятий России: информационно-аналитическое издание. М.: Экспертный институт, 2003.
Ржаницына J1.C. Социальная компонента проекта бюджета. 2006 (http://www.genderpolicy.ru).
Токсанбаева М.С. Социальные интересы работников и использование трудового потенциала. М.: Наука, 2006.
Финанс -500 // Финанс. 2005. № 33. 12-18 сент.
Яременко Ю.В. Теория и методология исследования многоуровневой экономики. М.: Наука, 2000.
Рукопись поступила в редакцию 03.10.2006 г.
ВНЕШНЕЭКОНОМИЧЕСКАЯ СТРАТЕГИЯ ЭКСПОРТЕРОВ ВООРУЖЕНИЙ РОССИИ
К.К. Лебедев
Кроме основных итогов внешнеэкономической деятельности российских экспортеров вооружений и военной техники за период 1998-2005 гг. в представленной статье рассмотрены базовые качественные компоненты внешнеэкономической деятельности. Этими компонентами определена деятельность в таких секторах мирового рынка, как «Запасные части и послепродажное обслуживание» и «Модернизация морально и физически устаревших образцов ВиВТ». Также особое значение будут иметь государственная поддержка данной сферы деятельности и расширение внутреннего спроса на продукцию ОПК РФ. Все вместе они формируют основу внешнеэкономической стратегии российских экспортеров ВиВТ на мировом рынке вооружений на средне- и долгосрочную перспективу.
После подведения итогов внешнеэкономической деятельности (ВЭД) российского оборонно-промышленного комплекса (ОПК) за 2003 г., когда объем экспорта вооружений и военной техники (ВиВТ) превысил отметку в 5 млрд долл., в средствах массовой информации высказывались мнения о достижение максимума экспортного потенциала ОПК. Более того, высказывалось предположение, что и в дальнейшем эти объемы будут снижаться [44]. Однако итоги 2004 г. показали прирост объема экспорта вооружения относительно 2003 г. Несмотря на это, в СМИ снова зазвучали опасения о снижении объемов экспорта уже по итогам 2005 г. [6, 10, 12, 43]. По итогам 2005 г. объем экспорта ВиВТ вырос относительно 2004 г. Таким образом, непре-
