CC BY
99
Коротун С.Н.
(Воронеж)
УДК 94 (47)
«НЕОБХОДИМО ИЗБЕГАТЬ ВЫЯСНЕНИЯ ВОЛИ НАСЕЛЕНИЯ ПУТЕМ ГОЛОСОВАНИЯ»: УКРАИНИЗАЦИЯ ОБРАЗОВАНИЯ ВОРОНЕЖСКОЙ
ГУБЕРНИИ (1923-1928 гг.)
С 1923 по 1928 гг. в Воронежской губернии на украинский язык были переведены сотни школ. В статье анализируется предпосылки, ход и результаты данного процесса. Делаются выводы о степени его целесообразности и специфики реализации. Украинцы составляли в 1920-1930-е более 30 процентов населения Воронежской губернии. Они заселяли в основном юго-западную часть региона. Политика коренизации, проводимая большевиками, предполагала перевод работы администрации, суда, учреждений образования на родной для доминирующего населения язык. В воронежском регионе реализовывался вариант коренизации - украинизация. Наиболее масштабной стороной украинизации Воронежской губернии стал перевод образования на украинский язык. В статье выделено два этапа украинизации образования в 1923-1928 гг. Первый этап 1923-1925 гг. не дал практически никаких результатов. Количество украинизированных образовательных учреждений исчислялось в единицах. На втором этапе (1925 - 1928 гг.) под давлением центральных властей, темпы украинизации Воронежской губернии значительно возросли, на украинский язык переводились сотни школ. Такой результат был достигнут благодаря отказу местных властей от учета мнения местного населения по вопросу перевода образования на украинский язык. Однако и эти темпы в конце 1920-х гг. были признаны недостаточными. В 1929 г был взят курс на полную украинизацию образования части региона. В то же время процесс украинизации образования шел достаточно тяжело по причине отрицательного отношения к данной мере местного населения, а также из-за отсутствия достаточного объема ресурсов для ее реализации.
Ключевые слова и фразы: Воронежская губерния, национальная политика, «украинизация», образование, украинский язык.
From 1923 to 1928 hundreds of schools in the Voronezh province were transferred in the Ukrainian language. In the article the preconditions, courses and results of this process were analyzed. Conclusions about the extent of the feasibility and the specifics of the implementation of the process were made.
In 1920-1930 Ukrainians constituted more than 30 percent of population of the Voronezh region. They populated mainly the south-western part of the region. The policy of localization, which was conducted by the Bolsheviks, included the transfer of administration, courts and educational institutions to a native language for dominant population. Ukrainization was an option of localization, which was implemented in the Voronezh region. The most large-scale side of the Ukrainization in the Voronezh region was the translation of education into the Ukrainian language.
Two stages of ukrainianization of education in 1923-1928 are allocated in the article. The first stage of 1923-1925 eventually has not succeeded. The number of Ukrainian-language educational institutions was accounted several units. At the second stage, under the pressure of the central government, the trend of Ukrainization of the Voronezh region increased significantly, hundreds of schools were transferred to the Ukrainian language. This result was achieved due to the refusal of local government to take into account the opinion of the local population on the transfer of education to the Ukrainian language. However, these rates were also recognized as insufficient in the late of the 1920's. In 1929, the course for the complete Ukrainianization of education of part of the region was determined. In the same time, the process of Ukrainization of
education was quite difficult due to the negative attitude of the local population towards this measure, as well as the lack of sufficient resources for its implementation.
Key words and phrases: Voronezh province, national policy, "Ukrainization", education, Ukrainian
DOI: 10.24888/2410-4205-2017-13-4-150-157
Украинское население являлось важным фактором колонизации территории будущей Воронежской губернии. В XVII в. миграция украинцев на территорию воронежского края приобрела массовый характер. Это было связано с усилением эксплуатации польскими панами и шляхтой украинских крестьян, жесточайшим религиозным и национальным гнетом [15, с.36]. По переписи населения 1920 г. число украинцев, проживавших на территории губернии, составляло 1070411 человек или 32,6 % [15, с.47]. Наиболее компактно они проживали на территории южных уездов. Их положение в регионе изменилось с приходом к власти большевиков. Последние объявили своим приоритетом политику «коренизации», направленную на создание национального образования, культуры, национального языка делопроизводства. Главной целью такой политики стала идея преодоления неравного положения народов внутри нового государства. В Воронежской губернии имел место вариант «коренизации», украинизация. Последняя имеет определенную специфику. «Коренизация» предусматривала преодоление экономического, бытового, культурного и образовательного неравенства народов. Украинизация в силу высокого уровня экономики «украинских» регионов, предусматривала, прежде всего, последние компоненты «коренизации» - культуру и образование, а также вопрос языка местных элит, судебного, управленческого делопроизводства [3, с.185-186]. Данная статья посвящена проблеме украинизации образования в Воронежской губернии.
Украинизация в Воронежском регионе, как и по всей стране, началась в 1923 г., и была связана с решениями XII съезда РКП (б). Как и по всей стране, она проводилась первые годы в основном на бумаге. Реальные результаты украинизации территории с более чем миллионом населения украинцев были более чем скромными [14, с.114-115].
В 1923 г. на украинский язык было переведено 9 школ 1 ступени и 4 детских дома. В следующем 1923/24 г. количество школ было доведено до 27, и все же масштаб украинизации в это время был крайне незначителен - всего 1651 учащихся и 49 учителей. В 1924/1925 гг. численность школ предполагалось увеличить до 59, но к началу 1925/1926 г. ситуация практически не изменилась, речь шла лишь о 32 школах на территории четырех уездов губернии [5, л.156].
Анализируя итоги украинизации образования за 3 учебных года, следует признать, что они были по сути нулевыми. Даже те школы, что были переведены на украинский язык, обучали на нем, как правило, только в 1-ой группе. А далее обучение шло уже на русском языке.
Как впоследствии отмечал глава Губ ОНО А.Я. Щепотьев, «...перевод школ на родной язык носил стихийный характер, они так же быстро открывались, как и ликвидировались вследствие неизжитого великодержавного шовинизма». Я.В. Щепотьев дает понять, что он имеет в ввиду под понятием «шовинизм». Не желая ломать образовательный процесс в крупных и успешных школах, местные власти «в большинстве случаев на местах приступают к переводу в плохо оборудованных школах, в глухих заброшенных уголках, с учителем низкой квалификации. Естественно, что неуспех такой школы был обеспечен»^, л.193-193 об.].
Переломным в деле украинизации образования в губернии стал 1925 г. 2 сентября на заседании президиума ВУЦИК был заслушан проект резолюции наркомпроса УССР об общем положении культурно-просветительской работы среди украинского населения. В документе указывалось, что «на территории РСФСР 6,5 млн. украинцев, живущих ком-
пактными массами. Для них не выделено отдельных территориальных районов, культурно-просветительная работа ведется слабо». ВУЦИК УСССР обратился во ВЦИК СССР о проведении ряда мероприятий, которые обеспечили бы правильное развитие культурно-просветительной работы. Это заставило губернские власти гораздо серьезнее отнестись к вопросам украинизации в крае. 5 сентября 1925 г. Президиум Губисполкома постановил: «взять твердый курс на украинизацию, на осуществление работы в области просвещения украинцев на родном языке»[7, л.58].
Осенью 1925 г. Глава ГубОНО подчеркивал: «Есть среди работников много таких, которые считают постановления компартии и советской власти нецелесообразными по отношению к украинизации... В деле украинизации необходимо, как инспектуре, так и работникам просвещения приложить столько же усилий, сколько было положено в деле советизации учительства» [7, л.187]. Однако безразличие низовых чиновников к украинизации, как нам видится, были не главной проблемой. Как показывают местные источники, куда более глобальной оказалась проблема пассивного отношения к украинизации самого населения. На разрешение вопроса замены русской школы на украинскую уходили годы. «Работа в области просвещения национальных меньшинств сопровождалась длительным выяснением вопроса о необходимости, желательности и возможности проведения украинизации школ и других учреждений» [7, л.36]. Уже в 1925 г. А.В.Щепотьев достаточно четко определяет основные причины неприятия населением украинизации образования в регионе:
«1. Благодаря вековой русификации и малокультурности у него сложилось пренебрежительное отношение к собственному языку.
2. Отсутствие у населения перспективы национальной школы. Население не видело перспективы в создании украинских школ ввиду оторванности их от жизни. Школ 2-ой ступени и средних учебных заведений с украинским языком не было, делопроизводство велось на русском языке.
3. Неясности в отнесении групп населения к той или иной национальности...
Наблюдаются случаи, резюмировал глава ГубОНО, когда на местах без предварительной подготовки проводят голосование, желает ли население иметь свою школу на украинском языке. Население вследствие упомянутых причин естественно голосует за русский язык» [7, л.204].
Из перечисленных факторов принципиальную важность имеет 3-ий пункт. Проблема заключалась в том, что местное население использовало диалект далекий и от русского и от литературного украинского языка [2, с. 144]. Поэтому замена русского украинским мало облегчала жизнь, и не делала, как это изначально задумывалось, идеи новой, советской школы, доступнее для понимания местным населением.
Как указывает К.С. Дроздов, в последующие три года Воронежская губерния все же достигла в ходе украинизации больших успехов, нежели соседняя губерния со сходной ситуацией - Курская [14, с. 139]. Интересен метод, которым Шепотьев зачастую таких результатов достигал. Поскольку украинизация была явлением официально добровольным и зависящим от волеизъявления граждан, то губернский чиновник решил данный процесс упростить следующим образом. В циркулярном письме образования, разосланного в октябре 1925 г. по уездам, Шепотьевым отдельно подчеркивалось: «Необходимо избегать выяснения воли населения путем голосования», при подготовке перехода «разъяснительная компания среди украинского населения о необходимости просветительской работы на украинском языке должна проводится умело, лицами владеющими местным говором, при такой постановке дела, голосование окажется излишним» [7, л. 192]. Именно потому, что население на местах идей украинизации не поддерживало, губернские власти вынуждены были внедрять нововведения, не ориентируясь на общественное мнение.
Еще одной причиной слабости процесса украинизации до сегодняшнего дня уделено незаслуженно мало внимания. Речь идет об отсутствии каких-либо ресурсов для прове-
дения украинизации. Не было ни учебников на украинском языке, ни учителей, способных по данным учебникам преподавать, ни денег, чтобы восполнить отсутствие учителей и учебников.
Положение с учителями, преподающими на украинском языке, иллюстрирует высказывание инспектора ГубОНО по национальной работе М.В. Костева: «Учет педагогических работников произведен, но верить в то, что все работники знают украинский язык ни в коем случае нельзя, так как сведения получались при УНО при помощи опроса» [11, л.33]. Проблема кроется в двойственности понятия украинского языка, за введение которого боролись в губернии. Большая часть населения разговаривала на так называемом «слобожанском говоре», его же знали и учителя школ. Поэтому в документах встречается такое понятие, как «суржик», «смесь» или «полуукраинцы». Вводился же в преподавание литературный украинский язык, который абсолютное большинство воронежского учительства не знало[4, л.1-75]. При подведении статистических итогов в списки знающих украинский вносились, как правило, и те, кто владел «слобожанским говором», это и порождало искаженную картину, которой инспектор М.В. Костев призывал не верить.
Для переподготовки учителей проводились краткосрочные курсы: за 1925 г. переподготовку прошло 110 учителей и 70 работников полит просвещения. Однако даже такие краткосрочные курсы не охватывали всех учителей, которым предстояло перейти на новый язык преподавания. На 1926 г. в уездах, где проводилась украинизация, имелось 1267 школы, 725 из них должны были стать украинскими. Для поддержания темпов украинизации необходимо украинизировать 158 школ в год [7, л.38-39об].
С декабря 1926 г. функционировал украинский Россошанский педтехникум. На первый курс было принято 36 человек [7, л.229]. Но он не мог удовлетворить потребности в педагогах со знанием литературного украинского языка. К тому же выпускников этого учебного заведения следовало ожидать в школах не ранее 1929 г.
С 1926 г. обсуждались перспективы перевода на украинский язык Богучарского, Калачеевского и Острогожского педтехникумов. Однако эти идеи так и остались неосуществленными. Подготовка новых специалистов требовала большого количества средств. Порою просто не находилось необходимых помещений[7, л.229]. Переподготовленные учителя уезжали работать на Украину, где зарплата была выше. В результате возникла проблема отсутствия достаточного количества подготовленных работников к 1927 г. признавалась ГубОНО основной[7, л.38].
Опрос учителей, произведенный в декабре 1927 г. давал следующую картину. Из 434 учителей о знании литературного украинского заявило 102 учителя, в то время как 202 уже вели преподавание на украинском языке. Уже эти данные позволяют говорить о формальном характере перевода образования на украинский язык даже начальной школы.
Часть учителей не желали работать в украинской школе. Так в соответствии с материалами данного учета 47 педагогов пожелало перевестись в другую школу или уволится из украинской школы [9, л.33-53]. Перевод учителей в другие школы, увольнение и наем новых стали значительной статьей расходов в деле украинизации. В 1926 г. на это предполагалось потратить 15 тысяч рублей из 44 выделенных на подготовку учительства к украинизации в целом [7, л.52,120].
Большой проблемой стал недостаток учебников, поступление в школы не поспевало за темпами украинизации последних. Так в 1926 г. их закупили из расчета 74 украинских школ, а последних на 1 августа 1926 г. было уже 90.
Уже в это время возникла еще одна проблема, которой в предыдущих публикациях не уделено внимания. Это вопрос русского населения, проживавшего на территории украинизируемых уездов губернии. Ведь создание украинских школ порою осуществлялось в ущерб русской школе. В соответствии с секретным циркуляром от 27 октября 1927 г. для достижения плана по украинизации новые школы должны были открываться только в украинских поселениях. В случаях если урок проходил одновременно в 2 группах - с рус-
ским и украинским населением, то языком преподавания должен был быть украинский [9, л.68-69].
В целом, несмотря на указанные трудности, украинский язык внедрялся в образовании очень быстрыми темпами, что видно из указанной ниже таблицы.
Таблица 1. Украинизация школ I ступени в Воронежской губернии.
1924 - 1928 гг.[12, л.7]
Уезд / учебный год 24/25 25/26 26/27 27/28
Богучарский 10 26 52 105
Россошанский 10 30 69 116
Валуйский 10 20 48 70
Острогожский 2 9 52 100
Новохоперский - - - 12
Бобровский - - - 10
Итого 32 85 221 413
При этом следует отметить, что ежегодные планы по переводу школ на украинский язык были куда более оптимистичными и превышали итоговые результаты на десятки школ. Так в 1926/1927 уч. году не было украинизировано 36 школ, подлежавших переходу на новый язык обучения. Причина заключалась в том, что Уездные комитеты и УОНО Бобровского и Новохоперского уездов вплоть до 1927/1928 учебного года отказывались от участия в процессе украинизации [11, л. 12].
Однако и такие цифры роста количества украинских школ не устраивали губернские власти. В сентябре 1928 г. Президиум губисполкома постановил «Работу в области украинизации культурно-просветительских учреждений в 1925- 1927 гг. признать недостаточной». К 1928 г. числилось украинскими 413 школ - или 55, 3 % но реально речь велась только о 22 %, т.к. преподавание в старших группах в остальных школах ведется на русском языке. [8, л. 163]
Значительно хуже дело обстояло со школами второй ступени. С 1926 г. намечался перевод на украинский язык ряда школ 2 ступени в 1 -и 2 группах, а также преподавание украиноведения во всех группах. Таких школ было выделено 9 в 4 уездах губернии. К 1928 г. на украинском языке преподавание стали вести только в 6 из них, и только в первых группах. Украиноведение в них зачастую не велось, так как не было специальных средств. Финансирование преподавания этого предмета предполагалось вести за счет местных бюджетов, последние осуществить данную меру оказались не в состоянии. Поэтому для введения укриноведения в школах приходилось сокращать часы математики, русского языка и изобразительного искусства [7, л. 128]. Обеспеченность школ II ступени учебниками значительно уступала школам первой ступени, и к 1927 не превышала 20 % [11, л.
14].
Из 4 школ коммунистической молодежи, подлежавших украинизации, к последнему году существования Воронежской губернии украинизировалась 1, из 5 педтехникумов, - россошанский. В остальных педтехникумах велось только украиноведение, но за счет ущемления других предметов, так как там, как и в школах второй ступени, финансирование преподавания этого предмета не осуществлялось [6, л.163].
Следует учитывать, что переход на украинский язык школ II школ, был практически невозможен. Ведь фактическая украинизация школ первой ступени проводилась с 1925 г. Первые выпускники этих школ, учившие украинский язык, могли попасть в школы второй ступени в 1929 г. На это указывала Кантемировская КШМ, просившая разрешить «не проводить украинизации, в связи с отсутствием контингента учащихся». При этом Гу-бОНО признавало такие мотивы неуважительными. «Переход учеников с русского языка
обучения на украинский возможен уже в школе II ступени, это учтено наркомпросом» [ 10, л.7 - 9 об.].
На фоне всех перечисленных проблем главной причиной недостаточных, как казалось властям, темпов украинизации Губисполком, а вслед за ним и центральные власти, видели не отсутствие предпосылок для подобных преобразований, а отсутствие планового руководства и инертное отношение со стороны местных работников.
Исходя из опыта 1925-1928 гг. завершить украинизацию ГубОНО предполагалось уже в 1931-1932 гг. [11, л. 4-5об]. Оценивая итог украинизации школ, надо отметить, что негативная их оценка со стороны власти связана во многом с пересмотром задач украинизации. На начало её реального осуществления Губ ОНО ставило задачу: перевести образование на украинский язык и достичь к 1929-1930 гг. создания национальных школ во всех украинских поселениях. При этом подразумевалось, что перевод будет осуществляться постепенно, начиная с первой группы. Все изменяется в 1928 г., когда появляется на свет идея форсированной и сплошной украинизации, в этой ситуации состояние украинской школы, даже при условии того, что планы ее расширения, принятые в середине 1920-х гг., были бы осуществлены в полном объеме, никак удовлетворить Областной комитет партии не могло.
В целом, несмотря на всю дискуссионность самой меры украинизации, неоднозначность восприятия её населением, анализ проведенных в 1925-1928 гг. мер по украинизации позволяет говорить о том, что в этот период она была все же достаточно взвешенной, ориентированной на ресурсы системы образования и управления.
Очень важным видится тот факт, что в данный период украинизация проводилась на уровне волостей. Это позволяло избегать украинизации тех волостей уездов, где большинство составляло русское население. Еще в 1927 г. инспектор М.В. Костев указывал «Необходимо учитывать, что в украинизируемых волостях меньшинством могут оказаться уже русские и уже их интересы должны учитываться... В случае перевода на украинский язык селения со значительным количеством русского населения необходимо создавать школу на русском языке» [7, л. 39 об]. Особенно актуальными данные высказывания становятся в контексте событий, произошедших далее.
К осени 1927 г. относятся претензии УССР на территории юга Воронежской области. В ГАОПИВО сохранился ответ Губкома, сформулированный на подобные претензии. Речь велась о четырех уездах - Валуйском, Остогожском, Россошанском и Богучарском.
Аргументы украинской стороной высказывались такие:
- население указанных уездов в большинстве своем украинское;
- в данных уездах отсутствует соответствующий уровень украинизации при значимом проценте украинского населения;
- территория исторически и экономически тяготеет к Харьковской губернии [11, л.
44-48].
Момент к выдвижению претензий был выбран удачный. Шло планирование новых территориальных границ регионов. Обсуждались перспективы создания ЦентральноЧерноземной области (ЦЧО). При столь крупномасштабных реформах передача казалась вполне реальной. В этих условиях наркомом просвещения УССР Н.А. Скрыпником весной 1928 г. была организована проверка состояния украинизации в губернии, которая предсказуемо сделала вывод о грубом извращении национальной политики по отношению к украинцам в Воронежской губернии [1, с.78-79].
Территории юга Воронежского края остались в составе ЦЧО. Но в октябре 1928 г. бюро облисполкома все прежние меры в деле украинизации признало недостаточными, искажающими линию партии. С февраля 1929 г. началась форсированная украинизация. Речь теперь велась о полной украинизации Росошанского округа и частичной Острогожского (а округов в масштабе современной Воронежской области было всего 4). На украинский язык преподавания должны были перейти все школы и административные учрежде-
ния значительной территории Воронежского края. Обком партии вопрос разделения русского и украинского населения в регионе, то есть «идею украинизации только украинцев признал абсолютно вредной, имеющей антибольшевистскую сущность», призвал к «активному развертыванию самокритики, разоблачению оппортунистической сущности подобных настроений» [10, л. 52].
Теперь изучать предметы на украинском языке должны были начинать все (и русские и украинские) школьники. Отдельно отметим, что во второй ступени подобных школьников могли начать обучаться только выпускники 85 школ 1 ступени, которые начали обучение к 1926 г. Остальным предстояло сразу же начать учиться на украинском. Совершенно неразрешимым должен был стать вопрос учительства и обеспечения школ учебной литературой.
Украинизация губернии с 1925 г. стала планомерным и очень масштабным мероприятием. Проблема заключалась в том, что само мероприятие не имело под собой достаточных объективных оснований: украинизироваться не желало само население, а у властей на тот момент не было достаточных административных и финансовых рычагов. С другой стороны. в сравнении с последующим периодом форсированной и сплошной украинизации региона, данный период отличала относительная попытка учитывать интересы самого населения в процессе украинизации, рассматривать интересы русского населения, а также хотя бы относительное стремление со стороны власти реально оценить необходимость и возможность осуществления украинизации в регионе.
Список литературы
1. Борисенок Е.Ю. «Когда такой вопрос ставится, начинают рычать...»: Границы Украинской СССР: территориальные споры 1920-х годов //Родина. 2015. № 1. С.77-80.
2. Борисенок Е.Ю. Феномен советской украинизации 1920-1930 гг. М.: Европа, 2006. - 256 с.
3. Васильев И.Ю. Украинизация и коренизация: отличие и сходство программ// Исторический формат. 2016. №2. С.185-194.
4. Государственный архив Воронежской области (далее ГАВО) Ф. Р.1. Оп.1. Д.
1224.
5. ГАВО Ф. Р.1. Оп.1. Д. 1566.
6. ГАВО Ф. Р.1. Оп.1. Д. 2087.
7. ГАВО. Ф. Р.1. Оп.1. Д. 2097.
8. ГАВО Ф. Р.1. Оп.1. Д. 2218.
9. ГАВО Ф. Р.496. Оп.1. Д. 292.
10. ГАВО Ф. Р.1. Оп.1. Д. 2227.
11. Государственный архив общественно-политической истории Воронежской области (далее ГАОПИВО) Ф.1. Оп.1. Д.1664.
12. ГАОПИВО Ф.1. Оп.1. Д. 2213.
13. ГАОПИВО Ф.2. Оп.1. Д. 454.
14. Дроздов К.С. Государственное регулирование русско-украинских национальных отношений в центральном Черноземье (1923-1933 гг.). дисс. ... канд. истор. наук. : 07.00.02 М, 2010. - 265 с.
15. Коротун С.Н. Толкачева С.П. Шевченко Е.А. Национальные меньшинства воронежского края в 1917-1941 гг. Воронеж: ВГПУ, 2012. - 328 с.
References
1. Borisenok E.Ju. «Kogda takoj vopros stavitsja, nachinajut rychat'...»: Granicy Ukrainskoj SSSR: territorial'nye spory 1920-h godov //Rodina. 2015. №1. S. 77-80.
2. Borisenok E.Ju. Fenomen sovetskoj ukrainizacii 1920-1930 gg. M.: Izd-vo «Evropa», 2006. - 256 s.
3. Vasil'ev I.Ju. Ukrainizacija i korenizacija: otlichie i shodstvo programm// Istoricheskij format. 2016. № 2. S. 185-194.
4. Gosudarstvennyj arhiv Voronezhskoj oblasti (dalee GAVO) F. R.1. Op.1. D. 1224.
5. GAVOF. R.1. Op.1. D. 1566.
6. GAVOF. R.1. Op.1. D. 2087.
7. GAVO. F. R.1. Op.1. D. 2097.
8. GAVOF. R.1. Op.1. D. 2218.
9. GAVO F. R.496. Op.1. D. 292.
10. GAVOF. R.1. Op.1. D. 2227.
11. Gosudarstvennyj arhiv obshhestvenno-politicheskoj istorii Voronezhskoj oblasti (dalee GAOPIVO) F.1. Op.1. D.1664.
12. GAOPIVO F.1. Op.1. D. 2213.
13. GAOPIVO F.2. Op.1. D. 454.
14. Drozdov K.S. Gosudarstvennoe regulirovanie russko-ukrainskih nacional'nyh otno-shenij v central'nom Chernozem'e (1923-1933 gg.). diss.... kand. istor. nauk. : 07.00.02 - M., 2010. - 265 s.
15. Korotun S.N. Tolkacheva S.P. Shevchenko E.A. Nacional'nye men'shinstva voro-nezhskogo kraja v 1917-1941 gg. Voronezh: VGPU, 2012. - 328 s.
