CC BY
326
ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА: ВОПРОСЫ ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЯ И ИСТОРИОГРАФИИ
УДК: 94(430)
НЕМЕЦКИЕ ИСТОРИКИ О ПРЕСТУПЛЕНИЯХ ВЕРМАХТА НА ОККУПИРОВАННЫХ ТЕРРИТОРИЯХ СССР (1941-1944 гг.):
ЭВОЛЮЦИЯ СУЖДЕНИЙ
Г.И. Кольга
Война Третьего рейха против Советского Союза была с самого начала нацелена на захват территорий вплоть до Урала, эксплуатацию природных ресурсов СССР и долгосрочное подчинение России германскому господству. Перед прямой угрозой планомерного физического уничтожения оказалось все население Советского Союза. Жертвы среди русских, украинцев, белорусов, евреев, главным образом мирных жителей, колоссальны.
Немецкая послевоенная историография Второй мировой войны всячески отрицала участие вермахта в преступлениях на оккупированных территориях СССР. Во времена начала "холодной войны" (середина 40-х -50-е годы) в ФРГ целенаправленно формировался образ "незапятнанного вермахта", не причастного к геноциду в Советском Союзе. В этом были заинтересованы определенные политические силы западного мира. Немецкие историки той поры в силу политической конъюнктуры всячески стремились обелить вермахт, списав все преступления времен немецкой оккупации Советского Союза на СС. При этом командованию и солдатам вермахта приписывалось лишь выполнение приказов.
Однако в настоящее время в связи с открытием многочисленных новых документов в германском обществе развернулись широкие дискуссии о криминальной практике гитле-
Кольга Геннадий Иванович - кандидат исторических наук, доцент, заведующий кафедрой гуманитарных и социально-экономических дисциплин Ямальского нефтегазового института (филиал) Тюменского государственного нефтегазового университета (ТюмГНГУ), 629303, г. Новый Уренгой, м-н Студенческий 2, e-mail: bone59@mail.ru, т. 8(3494)224266.
ровских вооруженных сил. В центре дискуссий о виновности вермахта всегда стояла война с Россией, которая велась без правил и число преступлений в которой достигло нереальных размеров. В Восточной армии вермахта служили более 10 млн мужчин. Практически в каждой немецкой семье кто-то служил в его рядах. Это объясняет ту сильную реакцию, которую вызывает любая попытка обсуждения в немецком обществе этого сложного и неоднозначного вопроса.
Цель статьи состоит в том, чтобы на основе архивных источников и новых исторических исследований проанализировать эволюцию немецкой исторической и общественной мысли о преступных действиях вермахта на Восточном фронте, выяснить численность военных преступников и их мотивы.
Путь к истине оказался долгим и противоречивым. Прошло много лет, пока в немецком обществе созрела решимость к признанию того факта, что, как сказал христианский демократ Н. Блюм, "трубы крематориев в лагерях смерти дымились лишь до тех пор, пока вермахт мог держать фронт" [1, Bd. XXXVIJ, s. 547]. Только начиная с 60-х годов, когда стали доступны архивные документы вермахта, представители критического направления историографии ФРГ показали, что еще до нападения на СССР высшие инстанции германской армии подготовили серию преступных приказов, в которых предусматри-
Kolga Gennady Ivanovich - Ph.D of history, senior lecturer, the head of the Humanitarian and Social and Economic Disciplines Department at the Jamal Oil and Gas Institute, the branch of Tyumen State University of Oil and Gas, 2 district Studenchesky, Novy Urengoy, 629303, e-mail: bone59@mail.ru, ph. +7(3494)224266.
валась физическая ликвидация еврейского и славянского населения. Впервые в Германии эти документы были опубликованы в книге Н. Мюллера "Вермахт и оккупация" [2]. Главная заслуга Н. Мюллера состоит в том, что он на широкой документальной базе показал идеологическую подготовку верхушки вермахта к войне в России, проанализировал, как было достигнуто взаимопонимание между Гитлером и Верховным командованием вермахта (ОКВ) и Верховным командованием сухопутных сил (ОКХ), представил порядок взаимодействия армии и СС для осуществления совместных карательных акций против мирного населения Советского Союза.
Н. Мюллер на огромном фактическом материале доказал, что идеологических разногласий внутри гитлеровской военной верхушки при подготовке нападения на СССР не было [2]. Эту тему поддержали ученые военно-исторического ведомства армии ФРГ, которые опубликовали многочисленные документы оккупационного режима в Советском Союзе. Например, 30 марта 1941 г. Гитлер на секретном совещании выступил с речью перед 250 генералами, командовавшими войсками, которым вскоре предстояло участвовать в операции "Барбаросса" [3, 8. 187]. В речи Гитлер заявил о своих расово-идеоло-гических воззрениях и о планах агрессивной войны. Он заявил, что в войне против СССР "речь идет о борьбе на уничтожение". Никакие проявления "солдатского товарищества... не допустимы. Война на Востоке должна во всем отличаться от войны на Западе: речь идет об "уничтожении большевистских комиссаров и коммунистической интеллигенции" [4, с. 118-119].
На Нюрнбергском процессе, проводившемся по делу ОКВ в 1948 г., немецкие генералы лживо утверждали, что речь Гитлера от 30 марта 1941 г. вызвала "довольно сильное волнение среди присутствовавших, которые, естественно, понимали, что его приказы были жестокими, преступными, нецивилизованными". Генералы заверяли судей, что имели место "протесты военачальников", опасавшихся "подрыва дисциплины", а главнокомандующий сухопутных сил фельдмаршал фон Бра-ухич "стремился добиться изменения планов, но его попытка оказалась безуспешной" [5]. На самом деле возражений среди присутствовавших не было, - пишет немецкий исследователь Г. Кнопп, - ибо "после скорой победы над Францией генералитет покорно склонил
головы перед. самым великим полководцем всех времен, который подкупал их орденами, чинами, званиями и денежными пособиями" [6, с. 110].
Проведенные в Германии в 60-е - 70-е годы основательные военно-исторические исследования показали, что если такие протесты и имели место, то никто не обратил на них внимания. Так, немецкий историк Г. Улиг, изучив архивные документы ОКВ и ОКХ и сравнив их содержание с послевоенными показаниями генералов вермахта, пришел к выводу: их высказывания на суде носили сугубо оправдательный характер и поэтому они не имеют никакого отношения к исторической истине [7].
Ученые военно-исторического ведомства армии ФРГ в своих исследованиях пришли к заключению, что никакого организованного генеральского протеста не было, речь шла лишь о разрозненных проявлениях недовольства. По сведениям Г. Юбершера, после выступления Гитлера раздавались голоса недовольства приказами Гитлера о предполагавшихся способах ведения войны [8, 8. 41]. Однако в целом, как свидетельствует другой сотрудник Военно-исторического ведомства Ю. Ферстер, германское командование "безоговорочно приняло намерения Гитлера" [9, 8. 434]. В соответствии с замыслами Гитлера между шефом РСХА Р. Гейдрихом и генерал-квартирмейстером Э. Вагнером было заключено соглашение о разграничении компетенций и о сотрудничестве вооруженных сил с айнзацгруппами СС в будущей войне против СССР.
Г. Юбершер опубликовал и проанализировал еще ряд документов о подготовке верхушки вермахта к актам насилия в СССР. Так, 28 апреля 1941 года главнокомандующим сухопутными силами фон Браухичем был подписан основополагающий приказ "Упорядочение применения полиции службы безопасности и СД в рамках сухопутных войск". В приказе было определено, что в оперативном пространстве сухопутных войск для осуществления "особых задач" будут действовать "зондеркоманды полиции безопасности". В приказе были определены также формы сотрудничества между вермахтом и СС в прифронтовых районах и в тылу [8, 8. 249-250].
Накануне нападения на СССР была оглашена директива ОКВ "О поведении
войск в России". В этом документе большевизм был назван "смертельным врагом" Германии, борьба с которым требует "беспощадных и решительных мер", "полного устранения любых попыток активного или пассивного сопротивления". В приказе ОКВ были перечислены в качестве главных противников "большевистские подстрекатели, партизаны, саботажники и евреи". Политических комиссаров Красной Армии, которые были представлены как главное воплощение "еврейского большевизма", было приказано убивать на месте [8, 8. 258-260].
13 мая 1941 г. была издана еще одна директива, которая касалась "военной юрисдикции в районе операции "Барбаросса". Она требовала принятия беспощадных мер против гражданского населения, а солдаты вермахта получали иммунитет за совершение любого насилия [8, 8. 251-254].
Г. Юбершер обнародовал и проанализировал приказы командующих армиями, действовавшими на Восточном фронте, которые свидетельствуют об идеологической смычке генералов вермахта с Гитлером. Так, 2 мая 1941 г. командующий 4-й танковой группой генерал-полковник Э. Гепнер сказал своим солдатам, что предстоящая война должна быть продолжением "борьбы германцев против славянства" и защиты от "еврейского большевизма". Гепнер предостерегал своих подчиненных "от проявлений жалости... к сторонникам большевистской системы" [8, 8. 251].
6 июня 1941 г. за подписью начальника ОКВ выходит "Приказ о комиссарах", который приравнивал советских политработников к партизанам. От них, согласно этому документу, следовало ожидать полного ненависти, жестокого и негуманного обращения с собственными пленными. Поэтому брать их в плен было нельзя, а следовало "устранять" по приказу офицера вне непосредственной зоны боевых действий [2, прил.].
В немецких архивных документах есть сведения, что с началом войны и захвата советских территорий летом 1941 г. структура сферы немецкой военной оккупации была принципиально установлена "Особыми указаниями по обеспечению (часть "С") от 3 апреля 1941 г. В соответствии с ними все советские области, находившиеся под управлением военной исполнительной власти, были разделены на три зоны:
- непосредственный район боевых действий, где командиры дивизий и корпусов и подчиненные им войска фактически сами являлись исполнительной властью по отношению к советскому населению;
- находившийся за ним на глубине примерно от 20 до 50 км тыловой армейский район, на котором для каждой армии назначался специальный комендант тылового армейского района с частями сил охранения;
- в рамках каждой группы армий создавался тыловой район, начальником которого становился один из командиров корпусов [10. ЛББ 181. В1. 30].
Тыловые районы групп армий включали самую большую часть оккупированной территории, находившейся во власти военного режима. Здесь была также сконцентрирована основная масса сформированных специально для мер подавления и грабежа воинских частей, подразделений и команд. Для обеспечения мер оккупационного режима занятая территория была покрыта сетью опорных пунктов и военных комендатур.
Как отмечает Й. Ферстер, влияние военных распространялось также и на области, находившиеся в ведении администрации министерства оккупированных восточных территорий Розенберга. Для этих целей в рейх-скомиссариатах были введены специальные командующие от вермахта с соответствующими контингентами войск и далеко идущими полномочиями. Это были: командующий вермахта в генеральном комиссариате "Остланд" генерал кавалерии и группенфюрер СС Бремер (с 10 июня 1944 года временно генерал танковых войск Кемпф); командующий вермахта в генеральном комиссариате "Украина" генерал авиации Китцинген; командующий вермахта в генеральном комиссариате "Белорутения" генерал кавалерии граф Роткирх унд Трах. Подчиненные им войска состояли вначале из охранных батальонов, однако с осени 1942 г. были усилены 11-м резервным корпусом с 141-й и 151-й резервными дивизиями (командующий вермахта "Остланд") и 12-м резервным корпусом с 143-й и 147-й резервными дивизиями (командующий вермахта "Украина") и другими частями. Они сами имели право решать все вопросы по обеспечению оккупационного режима в соответствии с распоряжением Гитлера "О суверенных правах командующих вермахта в занятых областях" от 25 июня 1941 г. [3, 8. 189].
"Главную опору оккупационного режима образовывали оккупационные части сухопутных войск, окончательно сформированные с конца января 1941 года Генеральным штабом сухопутных войск и узаконенные приказом начальника вооружений и командующего вооруженными силами резерва генералом Фроммом от 3 марта 1941 года, - отмечает Н. Мюллер. - На основании этого приказа были вначале сформированы девять охранных дивизий и после усиления запасными бригадами по три дивизии были приданы каждому из тыловых районов групп армий. Из этих дивизий получили: тыловой район группы армий "Север": 207, 281 и 285-ю; тыловой район группы армий "Центр": 213, 286 и 403-ю; тыловой район группы армий "Юг": 221, 444 и 454-ю охранные дивизии. Число этих дивизий вскоре пришлось увеличить. Всего за время войны в занятых немцами советских областях было использовано 15 охранных дивизий (дополнительно к названным: 52, 201, 203, 325, 339 и 391-я дивизии)" [2, прилож]. Этот обширный военный аппарат, к которому вскоре после нападения на СССР отошли еще словацкие, румынские, а позднее и венгерские части, считался недостаточным для осуществления оккупационных задач. Данные архивов свидетельствуют, что в апреле 1941 г. начальник тыла сухопутных войск договорился с Гиммлером относительно дополнительного использования частей полиции и войск СС в тыловых районах армий и армейских группировок. В соответствии с этой договоренностью каждый тыловой район группы армий получал моторизованный полицейский полк, а каждая охранная дивизия - моторизованный полицейский батальон. Предоставленные Гиммлером силы включали, кроме того, 1-ю и 2-ю мотопехотные бригады СС, 1-ю кавалерийскую бригаду СС, а также ряд отдельных полицейских частей специального назначения [10. ЛББ 125. В1. 17].
Документы Нюрнбергского процесса, широко используемые немецкими историками в 60-х - 70-х годах, показывают, что с началом осуществления плана "Барбаросса" установилось тесное сотрудничество между командующими вермахта с рейхскомиссарами и руководителями СС и полиции и подчиненными им органами. На практике оно нашло свое выражение в вовлечении военных органов в политико-административные принудительные меры оккупационного режи-
ма, в первую очередь в совместных актах террора против населения, в экономическом ограблении территорий рейхскомиссариатов для снабжения вермахта и в принудительной поставке рабочей силы. Преобладающее большинство ведущих гитлеровских военных деятелей рассматривало осуществление планов уничтожения СССР и его населения как свою собственную задачу. Эта задача реализовы-валась с помощью карательных акций против комиссаров, евреев, партизан. Особенно наглядным примером этого является приказ командующего 6-й армией генерал-фельдмаршала Рейхенау от 10 октября 1941 года "О поведении войск на восточном пространстве". Рейхенау заявлял в нем: "Основной целью похода против еврейско-большевист-ской системы является полное уничтожение ее власти и истребление азиатского влияния на европейскую культуру... Солдат на Востоке... должен ясно понимать необходимость сурового, но справедливого возмездия по отношению к еврейскому недочеловеку...". Рейхе-нау перечислил основные задачи немецких войск: "1) Полное уничтожение большевистского псевдоучения, советского государства и его армии. 2) Беспощадное искоренение чуждого нашей нации коварства и жестокости, чтобы обеспечить существование немецкой армии в России" [1, Ба. XXXV. 8. 84 £Г.].
Развивая тему геноцида в России, немецкий историк С. Шнейдер в своей книге пишет, что "28 октября 1941 года генерал-квартирмейстер ОКХ Вагнер по приказу Бра-ухича распространил эти положения на все группы армий, танковые группы и тылы германо-советского фронта. Этот приказ, очевидно, настолько соответствовал собственным взглядам большинства командиров корпусов, что часть из них, например, Гудериан, взял его за основу почти без изменений, своими приказами пытаясь убедить солдат в правильности агрессивной антисемитской идеологии" [11]. Другой немецкий исследователь Й. Валлах в своей книге, посвященной одному из лучших немецких командующих Э. Ман-штейну, заметил, что в приказе по 11- й армии от 20 ноября 1941 года говорилось: "Еврейско-большевистская система должна быть уничтожена раз и навсегда". Задача немецкого солдата - "быть носителем национальной идеи и мстителем за все жестокости, которые были причинены ему и немецкому народу" [12].
В большинстве случаев казни над советскими политработниками осуществлялись прямо на поле боя. Зачастую их вывозили за линию фронта, затем допрашивали на командном пункте подразделения и тут же расстреливали. Причина этой жестокости очевидна: советские замполиты создавали идеологический остов Красной Армии, они были столпами сопротивления против вермахта и воплощением еврейского большевизма. «Слово "комиссары" в тогдашнем немецком языке означало то же, что "евреи". Они и были преимущественно евреями», -рассуждает бывший командир роты Бруно Менцель в интервью немецкому изданию ZDF [6, с. 112].
"Тех красноармейцев, которые попадали в плен, ожидала печальная судьба, - пишет в своей книге современный немецкий военный историк Г. Кнопп. - Их беспощадно эксплуатировали на нужды вермахта и Третьего рейха. При этом ни ОКВ, ни ОКХ не предприняли никаких мер для обеспечения пропитания военнопленных. Из 5,7 млн красноармейцев в немецком заключении, по разным оценкам, погибло от 2,5 до 3,3 млн человек, что составляет от 45 до 57 % общей массы. Они умирали в лагерях вермахта, 845 000 -в военных административных районах недалеко от линии фронта, 1,2 млн - в лагерях гражданских административных районов в тылу, 500 000 - в так называемых генерал-губернаторствах и от 360 000 до 400 000 -в лагерях немецкого рейха. Массовые смерти начались по причине недостаточного продовольственного снабжения уже поздним летом
1941 года и достигли своего апогея зимой, временно прекратившись только к весне
1942 года. До тех пор примерно 2 млн пленных красноармейцев были казнены" [6, с. 114]. По данным исследователя "приказ о комиссарах" приводился в исполнение более чем в 80 % всех подразделений вермахта, которые в 1941 г. вели военные действия в России.
Одним из самых крупных немецких преступлений, в которое в России был вовлечен вермахт, было, без сомнения, убийство евреев. По данным Г. Кноппа, в течение первых 12 месяцев операции "Барбаросса" было убито примерно 900 000 евреев, из которых 500 000 - в районе боевых действий армии. Сначала была запланирована ликвидация лишь большевистских кадровых работников. В июле 1941 г. нацисты дошли до решения
убивать всех еврев - мужчин, а начиная с августа 1941 г. - также женщин и детей. Армия не только поддерживала холокост, помогая при транспортировке или выставлении часовых, но и принимала непосредственное участие в убийствах [6, с. 116-137].
Так, 4 июня 1941 г., на третий день войны против СССР, германские войска захватили Каунас, а 25 июня там уже начались убийства евреев, которые осуществлялись при полном взаимопонимании и взаимодействии между вермахтом и зондеркомандами СС. В трудах историка В. Краусника, вышедших в 1981-1985 гг., впервые на базе архивных источников было дано достоверное описание этого преступления [13, 8. 79]. По его сведениям, в ночь с 25 на 26 июня было убито более полутора тысяч евреев, разрушено несколько синагог, сожжен еврейский квартал из 60 домов. Позиция армейских офицеров была совершенно индифферентной. Краус-ник расценивает их позицию как "одну из. позорных страниц в истории вермахта" [14, 8. 178]. При этом исследователь подчеркивает, что существовала прямая письменная договоренность между руководством айнзатцгруппы и командующим 16-й армией генерал-полковником Э. Бушем. Были оглашены строжайшие устные приказы не вмешиваться в убийства, которые были названы "акцией чистки". Когда генерал фон Рок направился за разъяснениями по поводу каунасской трагедии к своему непосредственному начальнику фельдмаршалу В. фон Леебу, тот выслушал подчиненного и настоятельно посоветовал ему держаться в стороне от этих дел [15, 8. 178].
После нападения на СССР соглашения о сотрудничестве между вермахтом и СС действовали повсеместно. Немецкий историк А. Хилльгрубер отмечал, что именно высшим армейским офицерам была поручена изоляция и регистрация евреев с тем, чтобы они не могли скрыться в лесах [15, 8. 192]. В дальнейшем сотрудничество армии с карателями становилось более тесным. Яркий свет на действия военных органов проливает "Директива штаба 26-го армейского корпуса по отношению к вредной и подозрительной части гражданского населения", найденная в Германском Центральном архиве в Потсдаме. В директиве советское население делилось на различные категории. К первой категории относились государственные и партийные деятели, члены местных и районных Советов
депутатов трудящихся, граждане, которые заслужили признание благодаря выдающимся достижениям, и "лица, внесенные в списки партизан". Ко второй категории относились члены и кандидаты в члены ВКП(б), а также комсомольцы, председатели или руководители колхозов и совхозов, "лица, не имеющие постоянного места жительства", лица, которые скрывают хозяйственные ценности, и жители, призывающие к "неподчинению" оккупационным органам. К третьей категории относились жители, которые "открыто проявляли пассивное сопротивление", уклонялись от принудительных работ или участвовали во встречах и собраниях. В отношении первой категории директивы предусматривали немедленный расстрел, второй - заключение в концентрационный лагерь, третьей - "арест и избиение", а в случае повторных действий - отправку в концентрационный лагерь [10, ЛББ 148, Б1. 189 £Г.].
В фазе "варваризации способов ведения войны" [16, р. 236] некоторым представителям армейского командования результаты криминальной практики гитлеровских вооруженных сил и СС казались сомнительными, ибо были лишены рационализма. Так, генерал-лейтенант Г. фон Лейкауф 2 декабря 1941 г. направил своему берлинскому начальству меморандум о "решении еврейского вопроса на Украине". По его данным только на Украине уже было казнено 150-200 тысяч евреев. Генерал разделял мнение, что таким образом произошло "устранение ненужных едоков", но опасался за будущее германской армии и оккупационного режима. Поэтому он предупреждал: "Если мы расстреляем евреев, убьем военнопленных, доведем в будущем году до голодной смерти жителей больших городов и часть сельского населения, то кто. будет заниматься производством?" [16, р. 338-339]. Впрочем, по сведениям немецкого историка К. Герлаха, "только относительно малая часть еврейского населения была расстреляна силами вермахта, вероятно, около 20 000 человек" [6, с. 117].
Борьба с партизанами была одним из самых больших преступлений вермахта. Когда в ответ на массовые грабежи и казни ни в чем не повинных людей стали организовываться, сначала стихийно, а затем более целенаправленно партизанские отряды, германские войска стали бесцеремонно проводить акции устрашения. 16 декабря 1942 г.
Гитлер издал приказ "О борьбе с бандитизмом", в котором приказал армии вести против партизан борьбу не на жизнь, а на смерть и "без ограничений применять самые беспощадные средства также против женщин и детей". «Партизанская борьба и способы борьбы с ней в разных районах были весьма различны, - пишет Г. Кнопп. - Но когда партизаны стали получать все большую поддержку гражданского населения оккупированных территорий, с 1943 года вермахт стал все чаще использовать метод создания так называемых "мертвых зон". При этом речь шла о том, чтобы депортировать гражданское население на принудительные работы в Гер -манию из больших областей, а всех оставшихся после этого людей объявлять партизанами и убивать. Так в борьбе с партизанами, по немецким оценкам, примерно 500 000 советских граждан нашли свою смерть. Сколько из них было "активных" партизан и сколько непричастных гражданских лиц, сегодня уже точно не установить. Однако широкое большинство необходимо все-таки отнести к последней категории», - считает Г. Кнопп [6, с. 129].
В современной Германии происходит новое прочтение истории германских вооруженных сил во Второй мировой войне, и тысячи людей заново осознают роль вермахта как опоры нацистского преступного режима. В 90-е годы в Германии развернулась общественная дискуссия о вермахте, чтобы вписать его историю в более широкий исторический контекст. Предпосылками для этого стал "спор историков" 1986-1987 гг., а также проведение Институтом социальных исследований в 1992 и 1995 гг. двух выставок в Берлине и Гамбурге, посвященных преступлениям вермахта в войне против СССР [17]. В ходе дискуссии 90-х годов в новых исторических условиях демократическая волна немецких историков попыталась вновь проанализировать эти события. Разоблачению преступного характера войны против СССР посвятили свои новые работы Г. Юбершер, Ветте, Х.-Х. Нольте. В 1992 г. под редакцией последнего была опубликована книга "Человек против человека. Размышления и исследования по поводу немецкого нападения на СССР". Эта книга задает тон всем последующим исследованиям темы войны Германии против СССР. В этой книге в статье "Россия - наша Индия" убедительно показано, что война Гитлера задумывалась с самого начала как "во-
йна на уничтожение" и привела к десяткам миллионов жертв [18, 8. 173].
Известный историк Ю. Ферстер анализирует вопрос о связи войны, вермахта и холокоста. Он отмечает актуальность темы, вызванную выставкой 1992 г. о преступлениях вермахта. Инициаторам выставки удалось лучше и выразительнее, чем историкам, показать преступления вермахта на Востоке и на Балканах. Историк признает, что у вермахта и у айнзацгрупп СС были разные функции. Вермахт выявлял и идентифицировал евреев, собирал и строил лагеря. Затем приходили отряды СС, которые проводили массовые расстрелы [19, 8. 960-962]. Квинтэссенцией всего сказанного по этому вопросу служит фраза Ю. Ферстера о том, что "горькая правда состоит в том, что вермахт стал добровольным подручным Гитлера в его расо-во-идеологической войне на Востоке. Б отношении холокоста вермахт выступал в разных лицах - убийцей, помощником, соучастником" [19, 8. 963].
В публикациях гамбургского историка Х. Геера, основанных на российских и немецких архивных источниках об оккупационном режиме на территории СССР, показано, что скрывалось за служебной формулировкой "зачистка". Х. Геер установил, что в октябре-ноябре 1941 г. по приказам армейских генералов были проведены массовые расправы с жителями еврейских гетто в Белоруссии. Анализ документов привел Гера к заключению, что под прикрытием "действий против партизан" происходили убийства десятков тысяч граждан, сожжение мирных сел [20, 8. 57-77].
Исследования, осуществленные учеными Гамбургского института социальных исследований в 90-х годах по вопросу о преступлениях вермахта на Восточном фронте, еще раз убедительно доказали, что солдаты и офицеры немецкой армии виновны в убийствах миллионов людей в Советском Союзе, что вермахт был прямым участником холо-коста. Немецкие ученые подняли в этом контексте новые проблемы об эскалации насилия на Восточном фронте, численности и мотивах немецких военных преступников в СССР.
Немецкий историк Ф. Ремер на основе немецких источников впервые исследовал эскалацию насилия на Восточном фронте. Он установил, что апогей насилия пришелся на первые недели войны с Россией и времен-
но стих поздним летом и осенью. После поражения под Москвой количество эксцессов по причине ожесточенного характера ведения войны снова возросло, потом снова уменьшилось... Так продолжалось всю войну. Однако в общем и целом все укладывалось в единую схему: чем дольше продолжалась война, тем ожесточеннее она становилась. К сожалению, Ремер, как бы не понимая причин происхождения этой войны, пытается разделить ответственность за ожесточение войны в России между обеими сторонами, когда говорит, что в начальной стадии кампании обе воюющие стороны настолько замарались в крови, что «возвращение к формам "нормальной европейской войны" было исключено». Жаль, что немецкий ученый не знает или не хочет знать о существовании многочисленных довоенных приказов вермахта о поведении немецких войск на Востоке. Это, безусловно, снижает научную ценность работы Ремера [6, с. 117].
На вопросы относительно численности и мотивов преступлений военнослужащих вермахта в Советском Союзе ответила новая передвижная выставка, организованная в 2001 г. тем же гамбургским Институтом социальных исследований. Реакция на нее как в Германии, так и за пределами страны была неоднозначной. Выставка вызвала множество дискуссий и споров. Консервативно настроенные немцы многократно выказывали недовольство тем, что представленные материалы разрушают сложившееся представление о принципиальном отличии вермахта от карательных органов - СС, СД и пр. Многие материалы, в частности, фотографии, представленные на экспозиции, были признаны спорными, а их подборка - недопустимо тенденциозной. Однако факты - упрямая вещь. Например, на выставке были представлены новые данные об участии военных органов в акциях массового уничтожения, проводившихся отрядами СС и службы безопасности. Четыре боевые группы - А, В, С и Д, каждая силой до батальона, с их отрядами следовали непосредственно за фашистскими войсками (см. табл.). Большая часть их злодеяний осуществлялась в спланированном взаимодействии с армией и ее тыловыми частями, которым они подчинялись.
Одни лишь донесения об акциях, проведенных боевыми группами СС, дают возможность подвести ужасающие итоги. Согласно
Организация, подчинение и использование боевых групп СС и службы безопасности в полосе действия сухопутных войск (1941-1942 гг.) [2, прилож.]
Подразделения Группа армий Порядок подчиненности Преимущественное использование
"Север" "Центр" "Юг"
Боевые группы А Б С, Б Командующий тыловым районом сухопутных войск Тыл сухопутных войск
Боевые отряды 2, 3 8, 9 5, 11 а/б 6, 12
Специальные команды 1а, 1б 7а, 7б, "Москва" ( штаб -в Смоленске) 4а, 10а, 4б, 10 б Командующий армией Район боевых действий и тыловые районы армии
этим донесениям, общее число убитых боевыми группами "А" и "С" к середине октября 1941 г. составляло около 216 тыс. человек. В районе действий боевой группы "В" только за октябрь было уничтожено 37 180 человек. Боевая группа "Д" приблизительно за этот же период сообщала об экзекуции над 31 767 коммунистами и евреями. Все это осуществлялось при поддержке, а во многих случаях и при непосредственном участии военных инстанций.
В целом массовые убийства, жертвами которых стали десятки тысяч советских граждан, были совершены главным образом сотрудниками полиции безопасности и СД, в ведении которых находилось большинство тюрем и концентрационных лагерей. Но в массовых расстрелах принимали участие и военнослужащие вермахта. На Украине жертвами фашистского террористического режима стали 4,5 млн, на территории Белоруссии - 2,2 млн, в Эстонии - 125 тыс., в Латвии - 645 тыс. и в Литве - около 700 тыс. советских граждан (в том числе и военнопленные). А всего на оккупированной территории погибло почти 10 млн советских граждан. Еще несколько сот тысяч умерло в лагерях смерти в Германии [4, с. 86, 298, 318, 352].
Сегодня на вопрос о том, как много солдат вермахта непосредственно или косвенно участвовали в преступлениях в России, точно ответить нельзя. Это основной вопрос, который и придал такую большую взрывную силу выставке 2001 г., посвященной вермахту. Ее организатор, представитель новой демократической волны ученых Х. Геер исходит из того, что на Восточном фронте от 60 до 80 % солдат вермахта были при-частны к преступлениям. В целом примерно 10 млн немецких солдат участвовали в по-
ходе на Россию, следовательно, мы имеем дело с 6-8 млн преступников. Практически в каждой немецкой семье, таким образом, был свой военный преступник. Мюнхенский историк Дитер Поль считает, что в организации и проведении убийств участвовало несколько десятков тысяч солдат вермахта [6, с. 134-135]. Реакция общественности на эти упреки известна. Многие консервативные ученые заявляют о гораздо более низких цифрах. Фрайбургский историк Ульрих Герберт назвал предположение о 80 % преступников "в некоторой степени абсурдным". Военный историк Рольф Дитер Мюллер говорит о 5 % преступников. Но между тем это 500 000 человек! Тем не менее, различие между двумя цифрами сразу бросается в глаза, они стоят далеко друг от друга [6, с. 134-135].
Консервативному взгляду оппонирует либерал Г. Кнопп: «Разумеется, нельзя предаваться иллюзиям, - пишет Г. Кнопп. -Солдат, принимавших участие в военных действиях и дислоцированных за линией фронта, едва ли можно делить на "хороших" и "плохих". Фронтовые солдаты и солдаты тыла были частью преступной войны мировоззрений, и часто только случай решал то, становится ли солдат преступником или нет, к примеру, если подразделение направлялось на борьбу с партизанами. Учитывая, что 3,3 миллиона солдат вермахта, которые были задействованы в боевых действиях в России в июне 1941 года, и то, что до середины 1942 года было ликвидировано от 7 000 до 8 000 русских политработников, становится непонятно, как большая часть солдат смогла бы остаться непричастной к этим преступлениям» [6, с. 135-136]. Таким образом, будет более правильным остановиться на неточном определении. "Большинство должно ответить
за немногое, и немногие должны отвечать за многое", - этими словами немецкий историк К. Хартманн точно дал субъективное измерение совершенных преступлений [6, с. 136].
Таким образом, немецкая историческая и общественная мысль по вопросу о роли и месте германских вооруженных сил в криминальной практике на оккупированных территориях СССР в 1941-1944 гг. в послевоенный период прошла длительный путь от создания образа "незапятнанного вермахта" до признания преступного характера действий гитлеровской военщины в СССР, а также того факта, что вермахт стал добровольным подручным Гитлера в его расово-идеологической войне на Востоке, выступая в различных ролях - убийцы, помощника, свидетеля, соучастника. Тех, кто был прича-стен к преступлениям вермахта в Советском Союзе, по разным оценкам, от 5 до 60-80 % военнослужащих вермахта, а это от 500 000 до 6-8 млн человек. Так для многих немцев служба родине стала эквивалентом жестокой, зверской бойни. B подобных обстоятельствах "человек становится зверем". Многие германские солдаты прошли через это превращение и не смогли остаться людьми.
ЛИТЕРАТУРА
1. Der Prozess gegen die Hauptkriegsverbrecher vor dem Internationalen Militärgerichtshof, Nürnberg, 14. November 1945 bis 1. Oktober 1946 (IMGN). Nürnberg, 1947-1949.
2. Мюллер Н. Вермахт и оккупация (1941-1944). М.: Воениздат, 1974. 467 с.
3. Förster J. Zur Rolle der Wehrmacht im Krieg gegen die Sowjetunion // Aus Politik und Zeitgeschichte. 1980. № 45.
4. Немецко-фашистский оккупационный режим (1941-1944). М.: Воениздат, 1965. 452 с.
5. Гальдер Ф. Военный дневник. 1940-1941. М.: АСТ; СПб.: Terra Fantastica, 2003. 765 c.
6. Кнопп Г. История вермахта. Итоги. СПб.: Питер, 2009. 272 с.
7. Uhlig H. Der verbrecherische Befehl. Vollmacht des Gewissens. Bd. 2. Frankfurt-am-Main., 1965. S. 293-294.
8. Überschar G. Hitlers Entschiup zum "Lebensraum" - Krieg im Osten // Der deutsche Oberfall auf die Sowjetunion. Hrsg. G. Überschar, W. Wette. Frankfurt-am-Main., 1991.
9. Förster J. Das Untemehmen "Barbarossa" als Eroberungs - und Vernichtungskrieg // Das Deutsche Reich und der Zweite Weltkrieg. Bd. 4. Stuttgart, 1983. S. 434.
10. Deutsches Zentralarchiv Potsdam (im Folgenden: DZA Potsdam): Fall 12.
11. Schneider C. Denkmal Manstein. Psyhogram eines Befehishabers // Vernichtungskrieg. Verbrechen der Wehrmacht 1941-1944. Hamburg, 1995. S. 407.
12. Wallach J. Feldmarschall Erich von Manstein und die deutsche Judenausrottung in Russland // Tel Aviver Jahrbuch des Instituts für deutsche Geschichte. Bd. 6. Gerlingen, 1974. S. 457-472.
13. Krausnick H., Wilhelm H.-H. Die Truppe des Weltanschauungskrieges. Stuttgart, 1981.
14. Krausnick H. Hitlers Einsatztruppen. Die Truppen des Weltanschauungskrieges 1938-1942. Frankfurt-am-Main, 1985. S. 178.
15. Hillgruber A. Der Ostkrieg und die Judenvernichtung // Der deutsche Überfall auf die Sowjetunion. Frankfurt-am-Main, 1965.
16. Bartov O. The Easten Front and the Barbarization of Warfare. L., 1985.
17. Война Германии против Советского Союза. Документальная экспозиция / Под ред. Р. Рюрупа. Берлин: ARGON, 1992. 288 с.
18. Nolte H.-H. (Hrsg.) Der Mensch gegen den Mensch. Überlegungen und Forschungen zum Überfall auf die Sowjetunion. Hannover, 1992. S. 173.
19. Förster J. Wehrmacht, Krieg und Holocaust // Die Wehrmacht. Mythos und Realität. Oldenburg, 1999.
20. Heer H. Killing Fields. - Vernichtungskrieg. Verbrechen der Wehrmacht 1941 bis 1944. Hamburg, 1995.
17 августа 2010 г.
