CC BY
75
Савина Е. С.
НЕКОТОРЫЕ ПРИМЕРЫ СТИЛИСТИЧЕСКОГО ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ФРАНЦУЗСКОЙ ЮРИДИЧЕСКОЙ ЛЕКСИКИ В ПРОЗЕ Ж. СИМЕНОНА
Творчество Ж. Сименона всегда привлекало внимание как отечественных, так и зарубежных литературоведов. Существует большое количество разнообразных биографий писателя, подробных описаний того или иного периода его жизни, многочисленных записей различных бесед и интервью с ним [см., например: 5; 6; 8; 9]. Также широко представлены обзоры как творчества Ж. Сименона в целом, так и отдельных произведений [см., например: 3]. Объектом исследования является образ легендарного комиссара Мегре [см., например: 1]. М. Лемуан перечислил в алфавитном порядке персонажей всех романов писателя [14]. Большое влияние на изучение детективного романа как жанра во Франции оказал Фр. Лакассен [13].
В настоящее время исследованием творчества писателя постоянно занимается Центр по изучению Ж. Сименона (Centre d’etudes Georges Simenon) при Льежском университете с периодическим журналом Traces, с которым сотрудничают в том числе и известные лингвисты группы ^ Ж. Дюбуа и Ж.-М. Клинкенберг. В Брюсселе по инициативе Ассоциации друзей Ж. Сименона выходит журнал “Cahiers Simenon”.
Однако в работах, посвященных творчеству Ж. Сименона, проблемы его языка и стиля либо не затрагиваются вовсе, либо упоминаются мимоходом. Первой попыткой систематизировать язык писателя является «Словарь Ж. Сименона» (“Autodictionnaire Simenon”) французского литературного критика и журналиста П. Ассулина [4]. Он, обработав переписку, выступления, интервью и отрывки из некоторых романов Ж. Сименона, выделил основные употребляемые им понятия и расположил их в алфавитном порядке, приведя ниже их определения и характеристики, данные самим писателем. Так читатель получает возможность узнать, что Ж. Сименон думает о тех или иных абстрактных понятиях (например, absence), о конкретных людях, о своих романах и т.д. П. Ассулин подчеркивает, что он намеренно не дает никакой
интерпретации, а приводит именно слова самого писателя. Несмотря на то, что выбор тех или иных понятий может показаться субъективным, книга представляет интерес для исследования творчества Ж. Сименона с методологической точки зрения.
Важнейшим составным элементом прозы Ж. Сименона является юридическая лексика. В силу того, что в детективных романах описание преступления, тех или иных следственных мероприятий, поиска и наказания виновного обращено, прежде всего, не к специалистам, а к широкой публике, изучение функционирования юридической терминологии в произведениях этого жанра представляет особый интерес, как пример употребления специальной лексики, адресованной непрофессионалам. Более того, писатель использовал юридическую терминологию даже в не детективных романах.
В данной статье приведены результаты анализа романов Ж. Сименона с точки зрения стилистического употребления в них юридической лексики. При проведении исследования автор опиралась на теорию «макроструктурных» и «микроструктурных» фигур (“figures macrostructurales et microstructurales”) французского лингвиста Ж. Молинье, т.к. она представляется простой, понятной и наиболее универсальной1.
Для определения фигур Ж. Молинье вводит ключевое понятие «нулевой степени» выразительности, под которой подразумевается такая ситуация в сегменте речи, когда передаваемая информация в общих чертах соответствует лексико-синтаксическим средствам, используемым для ее выражения, как, например, во фразах La temperature est de 28° ce soir a Paris или Fidel Castro a rencontre le pape au Vatican [17, с. 82]. Фигуру же Ж. Молинье определяет как количественную разницу между планом содержания и планом выражения. Фигура в речи появляется именно тогда, когда план содержания не соответствует плану выражения, как, например, во фразах Elle est belle в значении Elle est moche, или Le mammouth est encore passe par la (La grosse bonne femme est encore passeepar la) [17, с. 83].
1 Существует большое количество классификаций фигур в зависимости от элемента речи, на основе которого строится фигура. Так, М. Боном различает “figures a base morphologique”, “figures a base syntaxique”, figures a base semantique” и “figures a base referentielle” [7, с. 12-14]. Эта классификация основана на классификации лингвистов группы ц, которые разделяют фигуры на метаплазмы, метатаксис, метасемемы и металогизмы соответственно [2, с. 92-260]. К. Фромилаг предлагает различать фигуры слова (“les figures de diction”), фигуры фразы (“les figures de construction”), тропы и сравнения (“tropes et comparaisons”) и фигуры мысли (“figures de pensee”) [12, с. 22-119]. - Е.С.
В связи с этим Ж. Молинье предлагает разделить фигуры на две категории, обладающие противоположными и взаимоисключающими характеристиками: все, что сказано об одной, не может быть верно в отношении другой. Так, макроструктурная фигура не воспринимается на первый взгляд в высказывании, не обязательна для понимания его смысла, и ее формальные элементы либо невозможно выделить, либо их возможно произвольно заменить на другие без потери смысла (“La figure macrostructurale n’apparait pas a priori а la reception, ne s’impose pas pour qu’un sens soit immёdiatement acceptable, n’est pas isolable sur des ёlёments formels, ou ceux-ci sont modifiables”) [17, с. S4-S5]. Макроструктурными фигурами являются, например, аллегория, ирония, эвфемизм.
Микроструктурные фигуры обладают противоположными
характеристиками, а именно они сразу воспринимаются в высказывании, обязательны для понимания его смысла, их формальные элементы выделяемы и не могут быть заменены на другие (“La figure microstructurale se signale de soi, est obligatoire pour l’acceptabil^ sёmantique, est isolable sur des ёlёments formels qui sont inchangeables”) [17, с. S5]. Микроструктурными фигурами являются, например, антанакласис, зевгма, клише, оксюморон, повтор, сравнение и все тропы.
Внутри микроструктурных фигур Ж. Молинье различает фигуры, основанные на звучании (“figures jouant sur le matёriel sonore”), например, анафора, антанакласис, диафора; созданные на основе синтаксических конструкций (“figures tenant а l’agencement syntaxique”), такие, как анаколуф, хиазм, гипербатон, и тропы (катахреза, антифраза, метафора, метонимия, силлепс) [16, с. 30-31].
Воспользуемся данной классификацией для анализа некоторых случаев стилистического использования юридической лексики в прозе Ж. Сименона.
Но прежде необходимо отметить, что под французской юридической терминологией, юридической лексикой и французскими юридическими терминами предлагается понимать совокупность чаще всего многозначных слов французского языка, имеющих, по крайней мере, одно юридическое значение [10, с. 53].
Итак, приведем конкретные примеры создания микроструктурных фигур на основе стилистического использования таких слов в романах Ж. Сименона.
1) Фигуры, основанные на звучании. Ж. Молинье показывает, что в подобных случаях нескольким одинаковым означающим соответствует несколько
разных означающих [17, с. 96-100] и относит к фигурам этой же категории ассонанс, аллитерацию, гомеотелевт и рифмы (“C’est, a notre avis, dans cette direction qu’il est permis d’examiner aussi les faits d’assonances, d’alliterations, d’homeoteleutes et de rimes: il s’y produit manifestement, grace a la repetition comme figure, une contamination du signifie par le signifiant qui denature a tout le moins le statut authentique du signifie”) [17, с. 99]. Поэтому оставим данное название за этой группой фигур. В нашем случае речь пойдет об антанакласисе - повторении многозначного слова с разными значениями, как, например, в известной фразе Б. Паскаля “Le creur a ses raisons que la raison ne connait pas”.
Так, в романе «Время Анаис» (“Le temps d’Anais”) в следующем диалоге между следователем и преступником существительное “confrontation” употреблено в юридическом значении «очная ставка» и в нетерминологическом «противостояние»:
- Vous serez confronte avec elle en temps voulu.
- Pardon?
Le mot confrontation le deroutait, alors qu’il s’agissait de Fernande...
В данном отрывке речь идет о Боше, убившем Николя, который встречался с его женой Фернандой. Антанакласис используется для того, чтобы показать, что герой не понимает, что происходит вокруг него. Он даже не воспринимает слово “confrontation” в юридическом значении и не может представить противостояние с женой.
2) Фигуры, созданные на основе синтаксических конструкций. Обратим внимание на две фигуры: необычный эпитет (“caracterisation non pertinente”) и оксюморон, который, по мнению Ж. Молинье, является его наиболее интересным частным случаем (“variete la plus corsee de caracterisation non pertinente”) [16, с. 235].
Под необычным эпитетом будем понимать использование определения, которое обычно не сочетается с характеризуемым словом или выражением (“l'incongruite du rapport d'une notation qualifiante a l'egard de l'expression qu'elle caracterise”) [16, с. 75]. Рассмотрим как прилагательные, так и существительные, относящиеся к юридической лексике.
В романе «Правда о Бебе Донж» (“La verite sur Bebe Donge”) встречается следующее необычное сочетание прилагательного “judiciaire” с существительным “matiere”:
Francis etait aussi intimide, aussi perdu que le premier jour quand il etait alle a l’ecole. C’etait la premiere fois qu’il reprenait contact, en dehors de sa famille, avec le monde exterieur, et le cabinet de l’avocat etait lugubre comme l’antichambre du Palais de Justice.
On s’y sentait matiere judiciaire, une matiere que M Boniface allait commencer a brasser avec une calme et feroce energie.
Необычный эпитет используется в данном случае для создания юридической метафоры и позволяет сравнить клиента адвоката с обрабатываемым сырьем.
В романах Ж. Сименона часто встречается сочетание прилагательного “moral” с различными юридическими терминами, например, “crime”, “preuves”, “rapport” (“crime moral”, “preuves morales”, “rapport moral”). Эти выражения противопоставлены преступлению в юридическом смысле, вещественным доказательствам и официальному отчету соответственно. Посредством использования подобных словосочетаний Ж. Сименон подчеркивает, что его герой не использует каких-либо особых методов для раскрытия преступлений, а старается «понять» как жертву, так и преступника.
В двух первых следующих ниже случаях фигура основывается на антанакласисе, когда многозначное слово употребляется в двух разных значениях. Частое использование прилагательного “moral” указывает на превосходство морального аспекта над правовым.
Так, в одной из новелл сборника «13 виновных» (“Les Treize Coupables”) Родригес, показав сыну герцога и герцогини С. портрет его матери в обнаженном виде, оказывается вынужден затем убить его. Следователь Фроже так характеризует этот поступок, показывая, что Родригес фактически совершил два преступления:
Apres ce crime moral, il a du aller jusqu’au crime materiel, pour se defendre.
Первое значение существительного “crime”, согласно словарю “Petit Robert” - “manquement tres grave a la morale, a la loi”, второе - “infraction que les lois punissent d’une peine afflictive ou infamante”. В словосочетании “crime moral” прилагательное указывает на актуализацию первого значения, «серьезное нарушение норм морали». Во втором случае, в выражении “crime materiel” существительное используется во втором значении.
В двух романах Ж. Сименона - «Голова человека» (“La tete d’un homme”) и «Гостиница на перевале в Эльзасе» (“Le relais d’Alsace”) - встречается выражение “preuves morales” в значении «моральные» доказательства вины или
невиновности того или иного человека». Так, в первом произведении комиссар Мегре хочет понять, действительно ли осужденный совершил убийство или нет, для чего позволяет ему совершить побег с целью посмотреть, как он себя поведет дальше. Полицейский следующим образом отвечает на вопрос о том, почему он допустил осуждение невиновного:
- Parce que, en tant que fonctionnaire de la police, je suis tenu de tirer les conclusions logiques des preuves materielles.
- Et en tant qu’homme?
- J’attends lespreuves morales...
Во втором романе комиссар полиции так обращается к одному из постояльцев гостиницы, подозреваемому в краже:
“Vous ne comprenez pas encore?... D’abord, vous etes le seul habitant de la Schlucht contre qui ily ait des preuves morales... Vous passez la nuit dehors. Vous n’avez pas d’argent la veille et vous en avez le matin du vol. Vous vous pretendez a Munster et l’on vous aper9oit aux environs de l’hotel a l’heure a peu pres ou le cambriolage est commis. Il y a beaucoup mieux!.. J’ai eu la curiosite de feuilleter le registre de l’hotel, puis de questionner la proprietaire... Or, lorsque, voila six mois, vous etes arrive ici, vous avez commence par descendre au Grand-Hotel, ou vous etes reste une semaine avant de vous installer en face!.. Et quelle chambre aviez-vous?... Le 9!... La chambre du milieu, celle dont la clef marche si bien sur la serrure du 7.”
И в первом, и во втором случае выражение “preuves morales” противопоставлено юридическому термину “preuves materielles” и имеет значение «доказательства виновности или невиновности осужденного или подозреваемого с точки зрения морали, психики человека, его нравственных принципов».
В романе «Белый человек в очках» (“Le blanc a lunettes”), когда один персонаж убивает свою жену, а затем себя, следователь произносит следующую фразу:
- Connaissez-vous l’objet de leur dissentiment? Remarquez que l’action publique est eteinte avec la mort du meurtrier. Ce rapport est plutot ce que j’appellerai un rapport moral.
Существительное “rapport” определяется словарем “Petit Robert” как “compte rendu plus ou moins officiel”. Употребление прилагательного “moral” подчеркивает, что в данном случае речь идет именно о неофициальном отчете. Рассматриваемая фигура основана на эллипсисе (“rapport relatant le cote moral, et non juridique, de l’affaire”). Используя необычную сочетаемость прилагательного “moral” с существительным “rapport”, следователь выражает желание понять именно моральную, нравственную сторону дела.
В романе «Мегре и долговязая Эрнестина» (“Maigret et la Grande Perche”)
встречается необычная характеристика “corps ^gitime”:
- Peut-etre, alors, vous dёciderez-vous а expliquer pourquoi, au lieu dun corps pour ainsi dire legitime, vous vous etes й^уё avec, sur les bras, un cadavre qu’il vous fallait faire disparaitre d’urgence.
Прилагательное tegitime определяется словарем “Tresor de la langue fran5aise”, с одной стороны, как “conforme au droit positif’, с другой - как « qui est dictё, justifiё, explicable par le bon droit, le bon sens, la raison ». Мария Ван Эртс, жена стоматолога Гийома Серра, была отравлена, но, заподозрив нечто неладное, попыталась позвонить в полицию, и тогда ее пришлось убить. В рассматриваемом примере выражение “corps tegitime” имеет значение «труп, причина смерти которого понятна, объяснима и не вызывает никаких вопросов».
Второй из рассматриваемых фигур, созданных на основе синтаксических конструкций, является оксюморон. Под этим термином будем понимать семантическое противоречие между двумя зависимыми друг от друга или соединенными между собой словами [1б, с. 235]. В прозе Ж. Сименона автор нашла один пример употребления данной фигуры в романе «Помолвка мсье Гира» (“Les fian5ailles de monsieur Hire”):
“Une sale petite escroquerie legale. Le coup des cent francs par jour sans quitter son travail et de la boite de couleurs. Vous tentez les petites gens par des annonces et, comme vous leur envoyez quand meme quelque chose pour leur argent, on ne peut pas vous poursuivre. Dites donc, monsieur Hire ou Hirovitch, est-ce que vous n^tiez pas venu pour me donner votre parole d’honneur?”
В данном случае речь идет о господине Гире, который посылал людям по почте коробку красок по цене сто франков, в то время как в действительности она стоила намного дешевле. С юридической точки зрения это не является мошенничеством, т. к. он не обманывал людей. Однако посредством использования оксюморона “escroquerie tegale” полицейский выражает свое отрицательное отношение к этой затее.
3) Тропы: метафора и метонимия.
Автор предлагает не разделять метафору и сравнение по двум причинам. Во-первых, они очень часто используются Ж. Сименоном для создания одних и тех же образов, и различие между ними в основном оказывается формальным и зачастую заключается лишь в наличии или отсутствии союза “comme”. Во-вторых, Ж. Молинье, например, показывает, что сравнение является первой «ступенью» метафоры [1б, с. 213, 300].
В автобиографическом произведении «Письмо к моей матери» (“Lettre а ma mere”) Ж. Сименон использует следующую юридическую метафору:
Curieusement, si tu avais remplacё mon pere par un autre homme, tu avais contin^ а conserver son nom. Le nom de famille de ton nouveau mari ёtait Andrё. Alors, sur tes lettres et meme sur certains papiers officiels que j’ai eus entre les mains, tu ёcrivais: Madame Andre Simenon.
Cela m’a fait mal. C’etait a mesyeux, comme un abus de confiance. Un autre homme que mon pere avait pris place dans ta maison, dans ton lit, mais tu tenais а garder le nom de ton premier mari.
Выражение “abus de confiance” имеет юридическое значение «злоупотребление доверием». Писатель сравнивает поступок своей матери с уголовно наказуемым деянием.
В том же произведении врач, говоря автору о том, что его мать чудом выжила после операции, использует следующую юридическую метафору, относящуюся к области договорного права:
- Elle aurait du normalement y passer. Maintenant, elle a signe un nouveau bail de plusieurs
mois.
Выздоровление в данном случае сравнивается с договором аренды, а жизнь - с собственником, который обязуется предоставить на некоторое время отсрочку.
В романах Ж. Сименона встречаются сравнения внешнего вида персонажа с адвокатом, например, в «Ранчо Кобыла потерялась» (“La Jument-Perdue”):
Andy Spencer arrive en auto quelques heures apres que le journal a paru, portant, comme un avocat, une grosse serviette sous le bras. Il n’a dёj а plus rien d’un propriёtaire de ranch.
В данном случае речь идет о чисто внешнем сходстве героя с адвокатом, однако последняя фраза сообщает и о неких внутренних, психологических изменениях. Сравнение, в частности, указывает на то, что Энди Спенсер намерен бороться за ранчо до последнего, подобно тому, как адвокат защищает интересы своего клиента в суде.
В романе «Рука» (“La main”) существительное “avocat” употреблено как прилагательное в функции именной части составного сказуемого:
J’etais moi-meme, tres avocat, parlant avec precision.
В рассматриваемом произведении речь идет о преступлении с моральной точки зрения. Друг Дональда Додда, Рэй Сэндерс, теряется в тумане и погибает. Додд делает вид, что идет его искать, но на самом деле прячется в амбаре. Данная реплика описывает ответы Додда Ольсену, полицейскому, который занимается расследованием этого дела. Дональд Додд сам характеризует свои фразы, как точные. Выражение “tres avocat” указывает на его желание оправдаться с моральной точки зрения, т. к. фактически он не виновен в смерти своего друга.
Говоря об адвокатах, с другой стороны, Ж. Сименон часто использует такую выразительную метонимию, созданную по принципу «действие -
результат», как “les effets de manches”, в частности, в романах «В случае несчастья» (“En cas de malheur”) и «Письмо следователю» (“Lettre а mon juge”). Данное выражение используется в словосочетаниях “sauver un condam^ par les artifices de la procёdure et par les effets de manches devant les jures” и “amener une toute petite phrase dans une plaidoirie, pour un effet de manches et de gueuloir”. В последнем романе адвокат подсудимого также характеризуется как “la plus fameuse “gueule” du Palais”. Данные метонимии, обозначающие деятельность адвокатов существительными со значением «часть тела или одежды», используются для указания на ее показной характер, на стремление воздействовать не столько на разум или совесть присяжных, сколько на их взгляд и слух.
Анализ некоторых приведенных примеров стилистического употребления юридической лексики в прозе Ж. Сименона позволил автору сделать три основных вывода.
I. Язык и стиль прозы Ж. Сименона, несмотря на большое количество работ отечественных и зарубежных исследователей, остаются малоизученными. Хотя учеными Льежского университета прилагаются значительные усилия для привлечения внимания исследователей всего мира к проблемам творчества писателя, до сих пор не существует ни одной фундаментальной работы, посвященной стилистическому анализу его языка. Вероятно, данный факт объясняется издавна сложившимся в обществе четким отграничением классической литературы от литературы, ориентированной на массового читателя, и, в частности, восприятием детективов как второсортных произведений.
II. Юридическая лексика является одним из важнейших составных элементов языка Ж. Сименона. Специфика детективного романа как жанра заключается, с одной стороны, в необходимости описания преступлений, различных следственных мероприятий и обнаружения преступника. С другой стороны, эти произведения обращены к широкой публике, и поэтому юридическая терминология нацелена на восприятие и понимание, прежде всего, неспециалистами. Даже в тех романах Ж. Сименона, которые не являются детективами, очень часто описываются различные правовые ситуации. Вот почему разнообразные стилистические фигуры, созданные на основе юридической лексики, довольно широко представлены в прозе писателя. Данный лексический пласт, по мнению автора, является важнейшим элементом языка
Ж. Сименона в целом.
III. В прозе писателя представлены все типы микроструктурных фигур,
согласно классификации Ж. Молинье: основанные на звучании, созданные на
основе синтаксических конструкций, и тропы. Использование подобных
стилистических фигур позволяет Ж. Сименону сопоставить различные правовые
ситуации с внеправовыми, выразить непонимание между персонажами и
передать то или иное субъективное отношение говорящего к ситуации. Эти
случаи являются тем более интересными, что проза Ж. Сименона нацелена на
максимально простое, неприукрашенное изложение. Несмотря на намерение
писателя избегать фигур, они, тем не менее, встречаются в его текстах, даже если
в конкретном произведении их может быть немного. Случаи их использования
являются тем более интересными и показательными.
* * *:
1. Модестова Н.А. Комиссар Мегре и его автор (социально-психологический детектив Ж. Сименона). Киев: Изд-во Киевского университета, 1973. 182 с.
2. Общая риторика / Ж. Дюбуа, Ф. Мэнге, Ф. Эделин, Ф. Пир, Ж.-М. Клинкенберг, А. Тринон / пер. с франц. М.: Прогресс, 198б. 392 с.
3. Шрайбер Э. Л. Жорж Сименон: жизнь и творчество. Л.: Изд-во Ленинградского университета, 1983. 328 с.
4. Assouline P Autodictionnaire Simenon. Paris : Le Livre de Poche, 2009. б23 с.
5. Assouline P. Simenon. Paris : Gallimard, 1992. 1059 с.
6. Bertrand A. Georges Simenon. Lyon : La Manufacture, 1988. 292 с.
7. Bonhomme M. Les figures ctes du discours. Paris: Editions du Seuil, 1998. 93 с.
8. Camus J.-C. Les an^es parisiennes: Simenon avant Simenon (1923-1931). Bruxelles: Didier-Hatier, 1990. 259 с.
9. Camus J.-C. Simenon avant Simenon: les an^es de journalisme, 1919-1922. Bruxelles: Didier-Hatier, 1989. 221 с.
10. Cornu G. Linguistique juridique. Paris: Montchrestien, 2005. 443 с.
11. Dubois J. Le roman policier ou la modern^. Paris: Nathan, 1992. 235 с.
12. Fromilhague C. Les figures de style. Paris: Armand Colin, 2007. 128 с.
13. Lacassin Fr. Mythologie du roman policier. Paris: Christian Bourgois, 1993. 542 с.
14. LemoineM. Index des personnages de Georges Simenon. Bruxelles: Labor, 1985. б95 с.
15. Lire Simenon: real^, fiction, ё^^ите / Gothot-Mersch C., Dubois J., Klinkenberg J.-M., Racelle-Latin D., Delcourt C. / Bruxelles : Nathan/Labor, 1980. 171 с.
16. Molinie G Dictionnaire de ^torique. Paris: Livre de Poche, 1992. 350 с.
17. Molinie G Etements de stylistique fran5aise. Paris: PUF, 2005. 224 с.
18. Le nouveau petit Robert. Dictionnaire de la langue fran5aise. Paris: Le Robert, 1993.
19. Simenon et le roman. Traces, n° 15, 2004. Universite de Liege.
20. Le Tresor de la langue fran5aise informatise [Электронный ресурс] // ATILF: [сайт] URL: http://atilf.atilf.fr/tlf.html (дата обращения: 16. 06. 2011).
