CC BY
156
НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ИЗУЧЕНИЯ САМАРСКОЙ КУЛЬТУРЫ
© 2013 г. А.И. Королев
Поволжская государственная социально-гуманитарная академия, г. Самара (arkorolev@gmail.com)
Ключевые слова: Поволжье, энеолит, самарская культура, съезжинский тип керамики, хвалынская культура, мариупольская общность культур.
В статье рассматриваются проблемы происхождения самарской культуры и развития энеолитических культур степного и лесостепного Поволжья, в целом. Автор делает вывод о том, что самарская культура сформировалась в результате западного культурного и расового импульса со стороны мариупольской общности культур, при последующем влиянии носителей хвалынской культуры.
Впервые схема развития энеолитических культур степи-лесостепи Поволжья была разработана И.Б. Васильевым. В ней признавался приоритет прикаспийской и самарской культур, развитой энеолит был представлен хвалынской и вторым этапом самарской культуры, поздний - культурными типами позднего энеолита (Васильев, 1978, с. 169-184; 1980, с. 27-52; 1981). Формирование хвалынской культуры связывалось с прикаспийской и самарской культурами (Васильев, 1981, с. 34). Во многом с позицией И.Б. Васильева совпадают взгляды Н.Л. Моргуновой (Моргунова, 1984, с. 58-78; 1986, с. 31-36; 1995; 2011). По итогам раскопок Виловатовской стоянки наметились возможности разделения культуры на два этапа, и вскоре Н.Л. Моргунова обосновала выделение второго (ивановского) этапа и синхронизировала его с токским типом керамики в пределах первой половины IV тыс. до н.э. (Моргунова, 1984, с. 65-67, 75-76).
Эта схема развития энеолита была принята не всеми специалистами. Прикаспийская культура в Северном Прикаспии представлена малочис-
ленными материалами, преимущественно керамикой из сборов, без стационарных поселений и могильников (Васильев, 1981, с. 12-14; Барынкин, Васильев, 1985, с. 58-75). В степном Заволжье известны памятники прикаспийского типа с сохранившимся культурным слоем, изученные небольшими раскопками (Юдин, 1986, с. 36-56). Единственное исследованное широкой площадью поселение Озинки II содержит остатки жилища, керамику, кремнево-кварцитовый инвентарь, в которых отчетливо проявляется связь уже с ивановским этапом самарской культуры (Лопатин, 1989, с. 135-146). Характерные черты прикаспийской керамики совпадают с самарской, а территории распространения смыкаются примерно на границе степи-лесостепи. Изучение проблемы соотношения раннеэнеолитических материалов привело П. П. Барынкина к выводу о том, что прикаспийские воротничковые комплексы являются региональным типом самарской культуры (Барынкин, 1992, с. 17). Позднее произошла эволюция взглядов исследователя, и он объединил прикаспийские и самарские материалы
в культурный тип «воротничковой» керамики (Барынкин, 2003, с. 48-60), и далее в культуру «воротничковой» керамики (Барынкин, 2004, с. 41-47). По мнению П.П. Барынкина, речь должна идти скорее о сосуществовании раннеэнеолитических самарской и хвалынской культур, чем об их последовательности и преемственности (Барынкин, 1992, с. 17-18; Барынкин, 2001, с. 38-40).
На глубоких отличиях хвалынской культуры от материалов типа Съезжей и отсутствии между ними генетической связи настаивают В.И. Пестрико-ва и С. А. Агапов (Пестрикова, 1987; Агапов, Пестрикова, 2010, с. 103-105, 110-111).
Следует остановиться на развитии взглядов В.В. Ставицкого по данной проблеме. В совместной с А. А. Хре-ковым монографии формулируется мысль о том, что воротничковая керамика могильника, по сути, является прикаспийской (Ставицкий, Хреков, 2003, с. 123). Вскоре, конкретизируя это определение, исследователь предлагает называть ее съезжинской (Ставицкий, 2005, с. 70). Позднее В.В. Ставицкий предложил материалы могильников у с. Съезжее, Липовый овраг, Виловатовской стоянки и материалы прикаспийской культуры объединить в рамках съзжинского типа (культуры), а за поселенческими памятниками Самарского Заволжья сохранить название самарской культуры (Ставицкий, 2006, с. 74). Все это указывает на серьезные разногласия среди специалистов и сохранение остроты проблематики самарской культуры. Остановимся на некоторых вопросах подробнее.
До настоящего времени не может считаться окончательно решенным вопрос о происхождении самарской культуры. В работах И.Б. Васильева ее возникновение рассматривается
как результат взаимодействия южной (сероглазовской) и северной (камской и лесостепной) групп волго-уральского неолита (Васильев, 1981, с. 19-21). Эта гипотеза с изучением средневолжского неолита получила дальнейшее развитие (Васильев, Вы-борнов, 1988, с. 42-43). Убедительно показаны признаки средневолжского неолита, но лишь в той части самарской культуры, которая относится ко второму (ивановскому) этапу.
Н.Л. Моргунова также приходит к выводу о самарской культуре как результате длительного взаимодействия южного и северного неолитического населения, при доминирующем значении лесостепного неолита (Моргунова, 1995, с. 62-62). В материалах Съзжинского могильника представлена воротничковая керамика, сред-неволжский аналог прикаспийской, безворотничковая - неолитическая средневолжская и группа с синкретическими чертами воротничковой и безворотничковой посуды - результат взаимодействия пришлой воротнич-ковой и местной неолитической групп населения. Типологические наблюдения подтвердились технологическим изучением керамики, проведенным И.Н. Васильевой. Заключение исследователя: «памятник оставлен тремя глубоко различными в культурном отношении группами населения» (Васильева, 1999, с. 200). Безворотничковая и воротничковая без меандрово-лен-точных рисунков керамика составила (вторую) единую технологическую группу, дистанцировался в 3 группу сосуд, украшенный наколами. Этот вывод согласуется с наиболее вероятным механизмом культурогенеза, как взаимодействием двух или более групп населения. Немаловажно, что по технологическому признаку - использование илистых глин с раковинной примесью - отчетливо отделилась
1 группа воротничковой керамики, орнаментированная криволинейными меандрово-ленточными фигурами. Она была определена как пришлая.
Однако происхождение ключевого участника этих событий - съезжинских воротничковых материалов 1 группы (с меандрово-ленточной орнаментацией) - осталось вне детального анализа и аргументации. Несомненно, возникновение этой новой традиции на Средней Волге связано с приходом населения, уже изготовлявшего посуду съезжинского типа. Истоки воротничковой традиции, по мнению А.И. Юдина следует искать в коллекции Варфоломеевской стоянки. Здесь в верхнем слое содержится немногочисленная воротничковая керамика, в том числе с очерченной и заполненной протащенной гребенкой лентой. Проведенные А. И. Юдиным тщательные наблюдения заслуживает самого внимательного рассмотрения (Юдин, 1996, с. 21-23; Юдин, 1998, с. 83-104). Венчики с утолщением действительно похожи на воротничковые, как бы в зеркальном отражении. На керамике слоя 2А присутствует сложный геометрический орнамент, здесь можно найти ленты, меандры, появляются отогнутые утолщенные венчики, найден воротничковый венчик с наколь-чатым орнаментом (Юдин, 2004, с. 51, рис. 31: 7). С этим предположением контрастировали первые датировки по кости из поздненеолитического слоя 2А Варфоломеевской стоянки, практически уложившиеся в третью четверть IV тыс. до н.э. Впоследствии слой был передатирован по керамике, и новые даты от 6970±90 до 5810+80 л. н., с одной стороны, как будто не противоречат точке зрения исследователя, но с другой дают слишком «длинную» хронологию гомогенного слоя (Юдин, 2008, с. 121-127). Оставляет место для сомнений и разработанная
хронология второго предполагаемого компонента - керамики с зубчатой и гребенчатой орнаментацией средне-волжской культуры, которая имеет абсолютный возраст, соответствующий концу V - первой половине IV тыс. до н.э. (Выборнов, 2008, с. 241-242). Как видим, она синхронизируется лишь с ивановским этапом самарской культуры. Прикаспийская и аналогичная ей съезжинская керамика появляются в «готовом» виде и достаточно надежных прообразов воротничкового оформления венчиков и меандровой орнаментации в неолите региона не обнаружено. Ее появление в средне-волжском регионе вряд ли можно объяснить взаимодействием неолитических культур Нижней Волги и Северного Прикаспия, не имеющих традиции воротничкового оформления венчиков, гребенчатой орнаментации сосудов и целого набора других мариупольских признаков. Эволюционное возникновение воротничковой керамики из орловской без внешнего импульса маловероятно. Однако при всех сложностях вопроса точка зрения А.И. Юдина об орловской культуре, как одном из слагаемых компонентов раннего энеолита, может быть поддержана.
Также считаю необходимым поддержать предложение В.В. Ставицкого в той части, где он соотносит керамику 1 группы Съезжинского могильника с материалами прикаспийской культуры (Ставицкий, Хреков, 2003, с. 123). Типологические различия между ними минимальны и вполне могут отражать внутренние хронологические и структурные аспекты одной культуры и на фоне объединяющих признаков малозаметны. Разделяя мнение исследователя о недостатках принятого определения «прикаспийская культура» (Ставицкий, 2005, с. 70), относительно корректности новой дефини-
ции «съезжинская культура» выскажу свои сомнения. Они основаны на известном (и доказанном) синкретизме Съезжинского могильника, сочетающем различные культурные компоненты. А это означает, что включение второй керамической группы в «съезжинскую культуру», разрушает логику выдвинутой аргументации. Введение новой дефиниции «съезжинский тип», как отражающий территориальный аспект, может быть оправдан только включением материалов 1 группы в рамки прикаспийской культуры, так как содержание самарской культуры, по сути, определяется лишь ее вторым (ивановским этапом). Представляется, что такая конкретизация позволит сохранить приоритетное определение (по А.Н. Мелентьеву и И.Б. Васильеву), утвердившееся в энеолитоведении для данной категории материалов, как прикаспийской культуры, и в целом согласуется с выводами П.П. Барын-кина об их глубоком сходстве. Наименование «воротничковый» тип или «воротничковая» культура не вполне конкретны, так как позволяют включить и материалы хвалынской культуры, керамика которой по существу воротничковая, а также могут затруднить разграничение с нижнедонской культурой, русско-азибейским типом и т. д.
Для оставшейся воротничковой и безворотничковой керамики характерно использование ила и несколько иной подход к орнаментации сосудов (Васильева, 1999, с. 200-201). Керамика без воротничков, как уже отмечалось, имеет типологические особенности соответствующие неолитической средневолжской культуре. Объединение ее с частью воротнич-ковой керамики во вторую группу по технологическим признакам, подтверждает активное участие местного неолитического населения в склады-
вании самарской культуры. В данном случае точка зрения Н.Л. Моргуновой о доминировании местного населения более убедительна, чем мнение В.В. Ставицкого, предостерегающего от преувеличения роли автохтонного субстрата (Ставицкий, 2005, с. 70). Дополнительным аргументом в пользу существенной роли местного компонента в этом процессе является явное преобладание памятников средневолжской культуры над редкими прикаспийско-съезжинскими материалами региона. Лесостепное население осталось численно превосходящим, но восприняло новую для себя систему ценностей. В материальной культуре новации отразились в каменном инвентаре, гончарстве, погребальной обрядности. То есть, они коснулись основных сфер жизни традиционного общества, включая мужскую и женскую субкультуры, что указывает на востребованность, своевременность и устойчивость новых явлений.
Типологические и технологические наблюдения над керамикой нашли подтверждение и в результате анализа антропологического материала могильника. А.А. Хохлов пришел к заключению о гетерогенности оставившего его населения. Обособились материалы из коллективного погребения, которые имеют признаки местного неолитического компонента. Одиночные погребения, по заключению антрополога, могут отражать факт проникновения сюда степного европеоидного типа (Хохлов, 2000, с. 281, 283, 286). Таким образом, типологический, технологический и антропологический аспекты изучения Съезжинского могильника доказывают приход нового в расовом отношении населения со сложившимися традициями материальной и духовной культуры из западных областей мариупольской
общности (вероятно, через Нижнюю Волгу), который стал толчком формирования самарской культуры. Затем она испытывает влияние со стороны хвалынской культуры, в результате которого приобретает облик, хорошо известный по материалам ивановского этапа. Керамика ивановского типа не вполне однородная и включает в себя как сосуды без следов хвалын-ского влияния, так и посуду синкретического облика. Потенциально она заключает в себе возможность разделения на этапы. Данные могильника уникальны, так как дают редкую возможность отследить процесс взаимодействия населения еще не «сплавившегося» в единую культуру.
Хронология изучаемых археологических событий в недавнее время получила подкрепление абсолютными датами. Привлекает внимание то обстоятельство, что съезжинская и прикаспийская (со стоянки Буровая 41) керамика с меандровым орнаментом получили даты, уходящие в первую половину V тыс. до н.э., т.е. более ранние, чем западные аналогии мариупольской общности, соответствующие второй половине этого тысячелетия (Моргунова и др., 2010, с. 21-22). Типологически аналогичная Буровой 41 посуда со стоянки Корпеже-Молла оказалась моложе приблизительно на 800 лет, что вызывает вопросы о причинах такого «разрыва». В то же время продатированная керамика первой группы с меандровым орнаментом могильника у с. Съезжее оказалась древнее керамики второй группы (с гребенчатым орнаментом) также примерно на 800 лет (Моргунова и др., 2010, с. 21-22), что вступает в противоречие с типологическими и технологическими данными о сосуществовании и взаимодействии здесь как минимум двух групп населения. Столь ранние датировки керамики 1
группы находятся также за пределами хронологической возможности контакта со средневолжским населением, изготавливающим керамику с зубчатой и гребенчатой орнаментацией. В этот период на Средней Волге полностью господствовала накольчатая орнаментация посуды (Выборнов, 2008, с. 131-135). Неслучайно А.А. Вы-борнов допускает возможность корректировки хронологии керамики 1 группы могильника у с. Съезжее и 41-й Буровой в сторону омоложения (Выборнов, 2008, с. 138). Данные хронологии, как представляется, подкрепляют сомнения относительно самой возможности поиска местных истоков воротничковых материалов прикаспийской культуры и соответственно керамики 1 группы могильника у с. Съезжее. Волго-Уральские материалы демонстрируют несомненную системную близость с мариупольскими памятниками западного ареала. Но если опираться на их хронологический приоритет, становится неясно, почему влияние самарских (прикаспийских) керамических традиций в Доно-Днепровских комплексах не заметно. Там, как представляется, автохтонное возникновение и развитие практики изготовления воротничковых сосудов, как и других системных элементов мариупольских древностей, лучше подкреплено источниками. Мнение об истоках азово-днепровской культуры на южном Урале, сформулированное В.Н. Даниленко, когда восточный ареал мариупольской общности был практически не изучен (Даниленко, 1974, с. 39), современными данными не подкрепляется.
Изучение волго-уральских материалов мариупольского времени И.Б. Васильевым, А.Т. Синюком, Н.Л. Моргуновой, П. П. Барынкиным и другими учеными выявило направление западной ориентации связей с
Нижним Подоньем, Приазовьем, По-днепровьем. Не лишним будет упомянуть традицию орнаментации заполненными ленточными и меандровыми фигурами, как и изготовление налеп-ных элементов на посуде еще в буго-днестровской культуре (Даниленко, 1969, с. 150-153). В материалах азово-днепровской и нижнедонской культур фиксируется комплекс признаков, позволяющих объединить их с памятниками прикаспийской и самарской культур в мариупольскую общность, что многократно и убедительно показано И.Б. Васильевым. Особенности погребального обряда заволжских памятников самарской культуры, керамика, каменный и костяной инвентарь, украшения, многократно проанализированы специалистами, выявлены специфические изделия типа пластинок с поперечными нарезками из клыка кабана, раковинных бусин, костяных фигурок животных, орудий на крупных пластинах (Васильев, 1980; 1981; 1985; 2003; Васильев, Синюк, 1985; Васильев, Овчинникова, 2000; Моргунова, 1984; 1989; 1995; 2011; Овчинникова, 1995; 2007 и др.).
На азово-днепровской и нижнедонской керамике первого-второго этапов можно проследить возникновение воротничка из кососрезанных наружу венчиков. Последовательное нарастание изменений, которые привели к формированию этой традиции, доказывает их местное происхождение. Верхний край сосудов оформлялся более разнообразно, чем в керамике самарской культуры. В орнаментации распространены волнистые и зигзагообразные прочерченные линии, очерченные фигуры, заполненные оттисками гребенки, есть и орнаментация «качалкой» (Даниленко, 1974 с. 36-38; Кияшко, 1987, с. 73-74; Бе-лановская, 1995, с. 109-120; Котова, 2002, с. 186-190). Получают распро-
странение орудия на крупных ноже-видных пластинах. Эти признаки проявляются и на раннеэнеолитической керамике Среднего Дона и Северского Донца (Синюк, 1979, с. 63-72; Васильев, Синюк, 1984, с. 102-117; Котова, 1984, с. 130-139; Гурин, 1998, с. 137; Скоробогатов, 2012, с. 12-13, 17). Правда, «шагающая гребенка» здесь не характерна, менее распространен и поясок ямок под венчиком. Можно отметить, что к настоящему времени полных аналогий прикаспийско-съезжинской посуде, как в основном ареале ее распространения, так и за его пределами, не выявлено. Однако, принимая во внимание комплекс данных, подтверждающих постепенное и раннее вызревание основных, определяющих культурную ориентацию признаков мариупольской общности в материалах неолита-раннего энеолита Приазовья и Нижнего Дона, логически следует вывод, что именно из этого региона последовал импульс, приведший к возникновению съезжинско-прикаспийских древностей. К выводу о начале энеолитиза-ции волго-уральского междуречья в связи с «импульсом из более западных раннеземледельческих центров наряду со встречным движением» приходит Н.Л. Моргунова (Моргунова, 2011, с. 61). Первый этап нижнедонской культуры может датироваться, по Н.С. Котовой, второй половиной V тыс. до н.э. (Котова, 1994, с. 54). Такая хронология при несомненной близости материалов не противоречит мысли о западных истоках мариупольских традиций. Имеющаяся хронология ранних комплексов мариупольской общности Днепро-Донецкого междуречья оставляет возможность их синхронизации с началом энеолита в Волго-Уралье (Моргунова, 2009, с. 9). Окончательное их оформление в регионе, видимо, связано с орловской культурой.
Следует коснуться еще одного аспекта поднятой проблематики. По мнению В.В. Ставицкого, керамика Съезжинского могильника включает два комплекса. Первый аналогичен посуде прикаспийской, а второй - средневолжской культуры. В тоже время, наличие сосуда с «ушками» и плотная гребенчатая орнаментация увязывается им не со средневолжской культурой, а с Зауральем (Ставицкий, 2006, с. 73). Действительно, эти признаки можно найти в энеолитической посуде различных культурных типов Зауралья (Кокшаров, 2009, с. 35, 55, 57, 71, 89). Но плотно поставленные ряды «шагающей» гребенки присутствуют и в камской, и в средне-волжской посуде, поэтому выводить этот признак из-за Урала без конкретизации существовавших связей преждевременно. По поводу значимости зауральских контактов более взвешенной выглядит аргументация А.А. Выборнова (Выборнов, 2008, с. 137-138). Следует отметить, что керамика восточных (агидельских,
по Г.Н. Матюшину) воротничковых памятников типа Муллино позволяет синхронизировать ее лишь с ивановскими комплексами. Ранние памятники с меандровой орнаментацией расположены в Прикаспии и Поволжье, но не в Приуралье. Это вполне согласуется с западным импульсом материалов съезжинского типа, представляющих собой восточную группу мариупольской общности. В связи с хронологическим приоритетом съезжинских воротничковых материалов над зауральским энеолитом, (Чаирки-на, 2005, с. 287-296) появление зооморфных лепных изображений на посуде теоретически можно связывать с неолитом этого региона. Но здесь мы сталкиваемся с рядом противоречий, связанных с территориальной и хронологической разобщенностью, иными традициями орнаментации сосудов. Бассейн р. Урал как пограничная территория пока слабо представлен энеолитическими памятниками, и намеченные параллели требуют дополнительной проработки.
ЛИТЕРАТУРА
Агапов С.А., Пестрикова В.И. Хвалынский I энеолитический могильник как исторический источник // Хвалынские энеолитические могильники и хвалынская энеолитическая культура. - Самара, 2010.
Барынкин П.П. Энеолит и ранняя бронза Северного Прикаспия. Автореф. дис. ... канд. ист. наук. - М., 1992.
Барынкин П.П. Поволжье и Южное Предуралье в период энеолита (к определению основных характеристик культурных процессов) // XV УАС. Тез. док. науч. конф. - Оренбург, 2001.
Барынкин П.П. Северный Прикаспий в период энеолита и ранней бронзы // Вопросы археологии Поволжья. Вып. 3. - Самара, 2003.
Барынкин П.П. Хвалынская культура как феномен степного энеолита Заволжья (к характеристике культурных связей в период позднего неолита - раннего энеолита в степной части Юго-Восточной Европы) // Вопросы археологии Урала и Поволжья. Вып. 2. - Самара, 2004.
Барынкин П.П., Васильев И.Б. Новые энеолитические памятники Северного Прикаспия // Археологические памятники на Европейской территории СССР. -Воронеж, 1985.
Белановская Т.Д. Из древнейшего прошлого Нижнего Подонья. Поселение времени неолита и энеолита Ракушечный Яр. - СПб., 1995.
Васильев И.Б. Южные районы лесостепного Поволжья в волосовское время // Лесная полоса Восточной Европы в волосовско-турбинское время. (АЭМК. Вып. 3). - Йошкар-Ола, 1978.
Васильев И.Б. Энеолит лесостепного Поволжья // Энеолит Восточной Европы.
- Куйбышев, 1980.
Васильев И.Б. Энеолит Поволжья (степь и лесостепь). - Куйбышев, 1981.
Васильев И.Б. Могильник мариупольского времени в Липовом овраге на севере Саратовской области // Древности Среднего Поволжья. - Куйбышев, 1985.
Васильев И.Б. Некоторые проблемы исследования самарской энеолитической культуры в лесостепном Волго-Уралье // Международное (XVI Уральское) археологическое совещание. Материалы науч. конф. - Пермь, 2003.
Васильев И.Б., Выборнов А.А. Неолит Поволжья (степь и лесостепь). - Куйбышев, 1988.
Васильев И.Б., Овчинникова Н.В. Энеолит // История Самарского Поволжья с древнейших времен до наших дней. Каменный век. - Самара, 2000.
Васильев И.Б., Синюк А. Т. Черкасская стоянка на Среднем Дону // Эпоха меди Восточной Европы. Межвуз. сб. науч. тр. - Куйбышев, 1984.
Васильев И.Б., Синюк А. Т. Энеолит Восточно-Европейской лесостепи. - Куйбышев, 1985.
Васильева И.Н. Технология керамики могильника у с. Съезжее // Археологические памятники Оренбуржья. Вып. 3. - Оренбург, 1999.
Гурин Ю.Г. Памятники раннего энеолита бассейна Северского Донца. - Луганск, 1998.
Выборнов А.А. Неолит Волго-Камья. - Самара, 2008.
Даниленко В.Н. Неолит Украины. - Киев, 1969.
Даниленко В. Н. Энеолит Украины. - Киев, 1974.
Кияшко В.Я. Многослойное поселение Раздорское I на Нижнем Дону // КСИА.
- 1987. - Вып. 192.
Кокшаров С. Ф. Памятники энеолита севера Западной Сибири. - Екатеринбург. 2009.
Котова Н. С. Раннеэнеолитическая керамика Среднего Дона // Эпоха меди Восточной Европы. Межвуз. сб. науч. тр. - Куйбышев, 1984.
Котова Н.С. Мариупольская культурно-историческая область. - Луцк, 1994.
Котова Н.С. Неолитизация Украины. - Луганск, 2002.
Лопатин В.А. Стоянка Озинки II в Саратовском Заволжье // Неолит и энеолит Северного Прикаспия. - Куйбышев, 1989.
Моргунова Н.Л. Турганикская стоянка и некоторые проблемы самарской культуры // Эпоха меди юга Восточной Европы. - Куйбышев, 1984.
Моргунова Н.Л. Кузьминковская стоянка эпохи энеолита в Оренбургской области // Древние культуры Северного Прикаспия. - Куйбышев, 1986.
Моргунова Н.Л. Энеолитические комплексы Ивановской стоянки // Неолит и энеолит Северного Прикаспия. - Куйбышев, 1989.
Моргунова Н.Л. Неолит и энеолит юга лесостепи Волго-Уральского междуречья. - Оренбург, 1995.
Моргунова Н.Л. Хронология и периодизация энеолита Волжско-Уральского междуречья в свете радиоуглеродного датирования // Проблемы изучения культур раннего бронзового века степной зоны Восточной Европы. - Оренбург, 2009.
Моргунова Н.Л. Энеолит Волжско-Уральского междуречья. - Оренбург, 2011.
МоргуноваН.Л., Выборнов А.А., КовалюхН.Н., Скрипкин В.В. Хронологическое соотношение энеолитических культур Волго-Уральского региона в свете радиоуглеродного датирования // РА. - 2010. - № 4.
Овчинникова Н.В. Лебяжинка III - поселение эпохи энеолита в лесостепном Заволжье // Древние культуры лесостепного Поволжья. - Самара, 1995.
Овчинникова Н.В. Итоги изучения самарской энеолитической культуры в лесостепном Поволжье // XVII УАС. - Екатеринбург; Сургут, 2007.
Пестрикова В.И. Хвалынский энеолитический могильник как исторический источник. Автореф. дис. ... канд. ист. наук. - М., 1987.
Синюк А. Т. У истоков древнейших скотоводческих культур лесостепного Дона // Археология Восточно-Европейской лесостепи. - Воронеж, 1979.
Скоробогатов А.М. Энеолитические памятники донской лесостепи. Автореф. дис. ... канд. ист. наук. - Воронеж, 2012.
Ставицкий В.В. Проблемные вопросы изучения хвалынской энеолитической культуры // II Городцовские чтения. Материалы науч. конф. - М., 2005.
Ставицкий В.В. Процессы взаимодействия и смены волго-уральских раннеэнео-литических культур // Проблемы этнокультурного взаимодействия в Урало-Поволжье: история и современность. Материалы межрегион. конф. - Самара, 2006.
Ставицкий В.В., Хреков А.А. Неолит-ранний энеолит лесостепного Посурья и Прихоперья. - Саратов, 2003.
Хохлов А.А. Палеоантропология Волго-Уральского региона эпохи неолита-энеолита // История Самарского Поволжья с древнейших времен до наших дней. Каменный век. - Самара, 2000.
Чаиркина Н.М. Энеолит Среднего Зауралья. - Екатеринбург, 2005.
Юдин А.И. Новые энеолитические памятники на реке Большой Узень // Древние культуры Северного Прикаспия. - Куйбышев, 1986.
Юдин А.И. Проблемы синхронизации прикаспийской энеолитической культуры // Северо-восточное Приазовье в системе Евразийских древностей (энеолит -бронзовый век). Материалы междунар. конф. Часть 1. - Донецк, 1996.
Юдин А.И. Орловская культура и истоки формирования степного энеолита Заволжья // Проблемы древней истории Северного Прикаспия. - Самара, 1998.
Юдин А.И. Варфоломеевская стоянка и неолит степного Поволжья. - Саратов, 2004.
Юдин А.И. Хронология Варфоломеевской стоянки // Археология Восточноевропейской лесостепи. Вып. 2, том 1. - Пенза, 2008.
SOME ASPECTS OF THE SAMARA CULTURE INVESTIGATION
A.I. Korolev
Keywords: the Volga region, Eneolithic period, Samara culture, S'ezzhinskiy type of
ceramics, Hvalyn culture, Mariupol communion of cultures.
In this article the problems of the origin of the Samara culture and development of Eno-lithic cultures of steppen and forest-steppen Volga region are considered as a whole. The author concludes that the Samara culture was formed as a result of western cultural and racial impulse from the Mariupol communion of cultures with subsequent influence by bearers of the Hvalyn culture.
