CC BY
50
что может привести к нарушениям коммуникативных правил, неуместности или несовместимости речевых актов, переходу речевых актов на новый, отличный от прежнего уровень или же его полное свертывание. Обнаружение подобных актов и формулировка правил, регламентирующих речевую деятельность, и является задачей прагмалингвистики.
Итак, в силу того что мимезис передает не только ироническое, но и агрессивное отношение к речи, а по сути к личности собеседника, этот прием выступает в диалоге как полифункциональная, специфическая форма речевого воздействия коммуникантов друг на друга.
ЛИТЕРАТУРА
1. Ширина Е.В. Мимезис как особый вид повтора чужой речи: Автореф. дисс. канд. филол. наук. Ростов н/Д, 1990. 20 с.
2. Земская Е.А. Городская устная речь и задачи ее изучения // Разновидности городской устной речи. М.: Наука, 1988. 38 с. С. 18.
3. Арутюнова Н.Д. Речевой акт // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1990. 686 с.
4. Bussmann H. Routledge Dictionary of Language and Linguistics. Translated by G.P. Trauth & K. Kazzazzi. L. & N.Y., 1996. 530 с. С. 447.
5. O'Neill E. Bread and Butter. [Электронный ресурс]. URL: // http://eoneill.com.
6. Швейцер А.Д. Социальная дифференциация английского языка в США. М.: Наука, 1983. 216 с. С. 204.
7. Балли Ш. Французская стилистика. М.: Ин. литра, 1961. 394 с. С. 328.
8. Гаспаров Б.М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования. М.: Новое литературное обозрение, 1996. 352 с. С. 11.
9. Остин Дж.Л. Слово как действие // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986. 424 с. С. 88.
10. Матвеева Г.Г. Введение в скрытую прагмалинг-вистику: спецкурс для студентов немецкого отделения. Ростов н/Д: ИПО ПИ ЮФУ, 2009. 97 с. С. 9.
10 октября 2012 г.
УДК 811.11
НАЦИОНАЛЬНО-СПЕЦИФИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ ПОБУЖДЕНИЯ В АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ
М.Ю. Аносян
Говоря о понятии национальной специфики, мы исходим из того, что национальное своеобразие языка детерминируется психическими особенностями нации и национальной культуры, в рамках которой он функционирует [1]. При этом культура представляет собой, по словам Ю.М. Лотмана, "негенетическую память коллектива" [2].
Одним из аспектов этой негенетической памяти являются, наряду с обычаями и традициями, исторически сложившиеся формы поведения. Последнее в его культурной отнесенности включает два важных компонента: социальные нормы и стереотипы поведения.
Социальная норма - это «правило (образец, стандарт, модель) поведения, высту-
Аносян Марина Юрьевна - аспирант кафедры лингвистики и межкультурной коммуникации Ростовского государственного экономического университета (РИНХ), 344000, г. Ростов-на-Дону, ул. Б. Садовая, 69, e-mail: [email protected], т. 8(863) 2643804.
пающее в качестве императива актуального человеческого поведения и реализующееся в нем... Родственные понятия: "условность", "этикет", "закон", "обычай", "нрав", "привычка". Некоторые нормы формулируются и письменно закрепляются в религиозных, правовых, моральных кодексах и т.д. Некоторые прочно входят в систему привычек индивида и не требуют специального контроля» [3]. В последнем случае они сближаются с понятием "стереотип поведения".
Согласно американскому журналисту У. Липману, стереотип - это упорядоченные, детерминированные культурой "картинки мира" в голове человека [4]. Стереотипы, сформулированные в ходе этнокультурной социологизации, необычайно устойчивы и со-
Marina Anosyan - postgraduate student of the Department of Linguistics and Cross Cultural Communication at the Rostov State Economical University (RINE), 69, B. Sadovaya Street, Rostov-on-Don, 344000, e-mail: [email protected], tel. +7(863)2643804.
храняются даже при переселении человека в иную этическую среду.
Как отмечает Л.П. Рыжова, "в результате частого повторения в типичных ситуациях отложились и хранятся в нашем сознании типизированные фразы, составляющие особую группу стереотипов, устойчивых формул для обслуживания речевого взаимодействия людей в процессе их деятельности" [5].
Национальная специфика речевого поведения может, по нашему мнению, проявляться как во внутрисистемных языковых особенностях, не соотносимых напрямую с экстралингвистическими факторами (наличие лексических и фразеологических единиц, форм или конструкций, отсутствующих в других языках (языке)), так и в наличии стереотипов речевого поведения, связанных с отбором языковых средств под влиянием экстралингвистических факторов. В первом случае мы можем говорить о национально-лингвистической специфике языковых средств, во втором - об их национально-культурной специфике.
Необходимость подобного подхода достаточно убедительно обоснована Д.О. Добровольским на материале фразеологических единиц. Так, в частности, он пишет: "В наделении всей идиоматики национально-специфическими чертами сказалось непроизвольное смешение различных аспектов рассмотрения языка. Большинство идиом, как и других образно-метафорических единиц лексикона, относительно редко обладают абсолютными эквивалентами в других языках, что объясняется не столько их национально-культурным своеобразием, сколько несовпадением техники вторичной номинации. Следствием такого несовпадения оказываются либо различия в образной составляющей плана содержания близких по значению идиом, либо несовпадением актуального значения при близости внутренней формы" (курсив наш. - М.А) [6]. Так, например, идиомы пускать пыль в глаза кому-либо и throw dust into someone's eye, абсолютно идентичные по своей образной составляющей, обнаруживают существенные различия в значении: русская идиома означает "с помощью эффектных поступков или речей пытаться представить кому-л. себя или свое положение лучше, чем они есть в действительности", а английская трактуется как "сбить с толку кого-либо, отвлечь внимание кого-л. от чего-л." Как полагает
Д.О. Добровольский, "межъязыковые отличия такого рода никоим образом не связаны со спецификой национальной культуры" [6, с. 38], т.е. "не все межъязыковые различия оказываются культурно значимыми" [6, с. 40].
То же самое можно сказать и об императивном языковом потенциале: одни конструкции могут быть национально-специфическими только с точки зрения их лексического наполнения, используемых в них грамматических форм и моделей, лежащих в их основе, другие - культурно-специфическими, обусловленными этнокультурным контекстом с принятым в нем речевым этикетом.
Таким образом, для выявления национальной специфичности языковой составляющей англоязычного побудительного дискурса необходимо провести как его лингвистическое сопоставление с соответствующей составляющей другого национального дискурса (в нашей статье это русскоязычный дискурс), так и кросскультурный анализ, под которым понимается экспериментальный метод, позволяющий оценить различные культуры по отдельным различным культурным показателям, одним из которых выступает использование языка. По существу, основная цель исследований данного типа - не столько сравнение различных культур, сколько сравнение различной практики в условиях действия различных культурных установок.
Важным компонентом кросскультурного анализа является перевод, представляющий собой не только взаимодействие языков, но и взаимодействие культур. Ведь именно поэтому в предмет теории перевода входит процесс перевода в широком социокультурном контексте с учетом влияющих на него вне-языковых факторов - его социальных, культурных и психологических детерминантов [7].
На основании такого подхода мы выделяем две группы национально-специфических средств выражения значения побуждения в современном английском языке: культурно немаркированные и маркированные средства выражения побуждения. Предметом рассмотрения в данной статье выступает первая группа. Ее анализ будет проводится нами на материале примеров побудительных предложений, взятых нами из произведений английских и американских писателей.
Культурно немаркированные национально-специфические средства выражения побуждения, отражают особенности самого языка, а через них специфику мировосприя-
тия народа и часто типа культуры, в которой они функционируют, но не имеют непосредственного отношения к правилам речевого этикета. К ним относятся следующие средства, входящие в парадигму инфинитива:
а) глагольные формы длительного разряда (длительный разряд является уникальным типологическим признаком германских языков. Например:
'Don't be telling tales of Duncan'' [8, р. 186].
В силу уникальности форм длительного разряда национальной спецификой обладают и неимперативные по форме высказывания с глаголом в форме Present Continuous. Например:
'Take the wheel. You are driving' [9, p. 178].
б) глагольные перфектные формы, используемые, хотя и редко, для выражения побуждения. Например:
Have done grumbling, okay? [10, р. 223];
в) глагольные пассивные формы с get и have, употребляемые в качестве императивных и в определенной мере смягчающие давление на адресата путем репрезентации его не только как объекта приказа, но и как субъекта, от воли которого зависит действие. Таким образом, структуры значений глаголов have и get в рассматриваемых сочетаниях содержат сему волеизъявления. Приведем примеры побуждений с указанными сочетаниями:
Have your car fixed' [11]. ''Get them mounted up' [12, р. 317].
Конструкции такого типа А. Вежбицкая характеризует как конструкции, в которых каузация позитивно связана с человеческой волей (например, Have your shoes mended -сделай так, чтобы твои туфли починили [13]. В русском языке подобные конструкции отсутствуют, и им соответствуют директивы, в которых адресат выступает в роли объекта побуждения: Почини машину. Поднимай их. Сверните одеяла;
г) конструкция с глаголом let, особенно в сочетании с местоимениями третьего лица, которая является, в терминологии А. Вежбицкой, дативной или пациентивной, в отличие от семантически соответствующей ей русской номинативной (агентивной), в которой объект побуждения предстает как лицо, контролирующее события (Let her - Пусть она, Let him - Пусть он, Let them - Пусть они), что в какой-то мере уменьшает степень давления на адресата. Например: 'Let him
talk, Mathews,' he said. iLet him say his say' [14, р. 153].
д) эллиптические конструкции с широ-козначным глаголом do (т.е. глаголом, который по своей заместительной функции входит в систему местоимений [15, с. 80]. Например: 'I'll be back in a couple of days. I'll come up .''-Do,' she said [16].
В русском языке подобная замена исходного глагола глаголом местоименного характера невозможна: второй коммуникант либо повторит исходный глагол или употребит его синоним, либо выскажет надежду на то, что действие будет исполнено (надеюсь);
е) отрицательная форма повелительного наклонения глагола, образуемая с помощью вспомогательного глагола, не имеющего аналога в русском языке. Например: 'Don't lie'' [10, p. 55].
Национально-специфической является и эллиптическая конструкция, в которой побудительное высказывание представлено только вспомогательным глаголом. В русском языке ей могут соответствовать различные сочетания с частицей не: не смей, не надо и под. Например:
'Hell, I'll turn off the lights. 'Don't [14, p. 157] (Не смей).
'I hate men.' -Don't [17] (Не надо);
ж) отрицательная форма повелительного наклонения глагола, образуемая с помощью частного, а не общего отрицания, как в русском языке (отрицательная частица относится не к глаголу-сказуемому, а к второстепенному члену предложения). Например: Debate no more, or they will scent us [18] (Не спорь больше).
К национально-специфическим средствам выражения побуждения, не входящим в парадигму императива, т.е. употребляемым в составе неимперативных по форме высказываний, относятся следующие:
а) модальные глаголы, не имеющие семантических модальных аналогов в русском языке. Это, например, глаголы shall и would, позволяющие выразить настойчивый приказ: You shall do as I say [19, р. 53], (при переводе глагол shall опускается: Сделай так, как я сказал); It's your own fault so you would take the baby with you [19, р. 55] (при переводе would заменяется словом придется: тебе придется взять ребенка с собой);
б) модальные и полумодальные глаголы, отличающиеся от семантически соотносимых
с ними модальных или других глаголов русского языка объемами значений. Приведем примеры.
1. Глаголы must, have to, be to, выражая желание и необходимость, соответствуют русскому модальному глаголу должен (должны), но при этом must выражает большую долю директивности, чем have to; он может выражать безотлагательную необходимость или повышенную значимость [20, р. 75] (т.е. содержит в структуре значения семы "интенсивность", "безотлагательность", "значимость", отсутствующие в структуре русского глагола должен). Например: 'You have to find Sur and talk to her about our lunch date tomorrow. I can't do it myself, I'm in a hurry' (выражается долженствование и необходимость). 'Where's Sue? You must find her right away. There's an urgent message for her' (выражается наряду с долженствованием и необходимостью значимость совершения действия) [20, р. 75].
Кроме того, глагол have to чаще используется для выражения значения долженствования и необходимости, обусловленных обстоятельствами, а must - для выражения тех же значений, но зависящих от воли говорящего, т.е. в структурах значений рассматриваемых глаголов присутствуют нетипичные для модальности русского языка семы "объективность" / "субъективность".
Глагол be to наряду с требованием и приказом может выражать долженствование, необходимость, обусловленные планом или договоренностью (сема "запланирован-ность"). Например: You are to come to the office at 8 [20, р. 83].
Также этот глагол может выражать официальное распоряжение (сема "официальность") [20, р. 83]. Например: 'On arrival in Britain you're to go straight to Downing Street' [21, р. 254].
Указанные семы отсутствуют в структуре русского глагола должен (должны).
2. Отрицательные формы модальных глаголов can't, mustn't, may not, выражающие запрет, семантически соотносятся с русским наречием нельзя. При этом can обычно выражает запрет, обусловленный законами, правилами и т.д. (You can't enter this building without a pass) (сема "легитивность"), а must not является более строгим, категоричным по сравнению с may not (сема "интенсивность") [19, р. 83]. Указанные семы отсут-
ствуют в структуре значения русского слова
нельзя.
3. Два глагола should и ought to, выражая совет, соответствуют одному русскому глаголу следовать (следует). Но при этом структура значения глагола should включает сему "предложение", "оценочность" (This is a good idea), а глаголa ought to - сему "ответственность", "обязанность" [20, р. 78]. Эти семы отсутствуют в структуре значения русского слова. Наличие указанных сем достаточно ярко иллюстрируют следующие примеры:
You should rest, sir (= That's a good idea to rest).
... but you are still a lady, Diana. You ought to behave like one [8, р. 66]. (= It's your duty to behave like a lady);
в) конструкции Complex Subject и Complex Object, отсутствующие в русском языке.
Конструкция Complex Subject, выражая побуждение, обычно включает модальное сочетание be supposed с глаголом suppose, который семантически близок глаголу should, но структура его значения в отличие от should содержит сему "предположение" (expectation): говорящий предполагает (просит или требует), что адресат совершит / не совершит что-либо [21, р. 83]. В силу наличия данной семы глагол suppose считается наиболее мягкой формой выражения директивности по сравнению с модальными глаголами have to, be to и must [20, р. 83]. Например: You are supposed to be there at 5, okay? [21, р. 118].
Данной агентивной конструкции, возлагающей ответственность за совершение / несовершение действия на адресата, в русском языке соответствует дативная конструкция (Вам, ему, ей и т.д. полагается) или агентив-ная конструкция с глаголом должен, не имеющим в структуре значения сему "предположение".
Конструкция Complex Object. позволяет сделать основной акцент на деонтическом ментальном состоянии говорящего, а не на самом побуждении. Например: 'You don't like me,' she insisted, not answering his smile, 'and I want you to' [14, р. 118];
г) эгоцентрические агентивные высказывания неэтикетного характера, также делающие акцент на деонтическое ментальное состояние говорящего и обычно соответствующие в русском языке либо дативным по-
будительным высказываниям, либо высказываниям, императивным по форме. Например:
I want your full report in the morning. You can go' [12, р. 214] (Мне нужен Ваш доклад или Представьте ваш доклад).
д) агентивные неэгоцентрические высказывания неэтикетного характера, обычно соответствующие русским дативным. Например: You need to go [13, p. 123] (Тебе надо идти);
д) высказывания с имплицитно представленными глаголами, которые не могут в русском языке быть переданы только в форме высказываний с глаголом повелительного наклонения. Например: 'The favour I ask is the return of my revolver' [14, р. 248] (Сделайте одолжение, верните мой револьвер).
'No hurry, miss' [14, р. 226] (Не торопитесь, мисс);
е) национально-специфические императивные коммуникемы, отличающиеся, как и неимперативные фразеологизмы, от соответствующих единиц русского языка своими образными составляющими. К ним относятся, например, следующие мотивированные единицы: Chin up (Не унывай; дословно: Подбородок вверх. Ср. рус. Выше нос). Hold your jaw (Замолчите; дословно: Придержи челюсть. Ср. рус. Придержи язык). Shake your legs (Поторапливайся; дословно Потрясите ногами. Ср. с рус. Шевелите ногами). и под. Несомненно национально специфичных многие немотивированные коммуникемы: Can we stuff (Брось это), Stop beating about the bush (Говорите прямо). Mind your own bees-wax (Не лезь не в свое дело);
ж) глаголы, позволяющие выразить запрет без употребления средств выражения отрицания и соответствующие отрицательной форме императива в русском языке: mind, remember, keep и др. Например: Off you go, Dirk. Remember to hang on the saddle [12, р. 405] (= Не забывай);
з) побудительные высказывания с глаголами have и make, а также с глаголом enjoy. Семантически соотносимые с ними русские высказывания не содержат глаголов иметь, делать и наслаждаться: Have a nice weekend - Желаю тебе хороших выходных. Make yourself at home - Чувствуй себя как дома. Enjoy your meal - Приятного аппетита. 'Have some tea' [12, р. 366]. 'Have a nice visit [14, р. 117].
Итак, изучение культурно немаркированных средств выражения значения по-
буждения в современном английском языке представляется важным, ибо они позволяют установить контакт и выступают в качестве оппозиции для культурно маркированных средств.
ЛИТЕРАТУРА
1. Фирсова Е.В. Национально-культурная специфика речевого поведения русских и немецких авторов: синтактико-прагматический аспект: Дис. ... канд. филол. наук. Ростов н/Д, 2003. 164 с. С.14.
2. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII - начало XIX века). СПб.: Искусство, 1998. 415 с. С. 8.
3. Николаев В.Г. Норма // Энциклопедия. Культу -рология: В 2 т. Т. 2. М.: Рос. полит. энцикл., 2007. С. 88-89.
4. Цит. по Моисеева Н.А., Моисеев Н.А. Стереотип национальный // Культурология: Энциклопедия. Т. 2. С. 584-587. С. 585.
5. Рыжова Л.П. Речевой этикет и языковая норма // Языковое общение: единицы и регулятивы. Калинин: КГУ, 1987. 138 с. С. 52.
6. Добровольский О. Национально-культурная специфика во фразеологии // Вопросы языкознания. 1997. № 6. С. 37-43.
7. Швейцер А.Д. Теория перевода. М.: Наука, 1968. C. 8-9.
8. Scott A. Highland Secrets. N.Y.: Zebra Books, 1997. 414 p.
9. Brown D. The Da Vince Code. L.: Corgi Books, 2003. 546 p.
10. Grisham J. Bleaches. N.Y.: A Division of Random House, Inc., 2003. 230 p.
11. McBain Ed. Doll. London: Harish Hamilton Ltd, 1996. 158 p. Р. 317.
12. Smith W. The Sound of Thunder. L.: A Mandarin Paper, 1992. 565 p.
13. Вежбицкая А. Семантические универсалии и базисные концепты. М.: Языки славянской культуры, 2011. 568 с. С. 317.
14. Hammett D. Detective Prose. N.Y.: Avenel Books, 1990. 726 p.
15. Блох М.Я. Теоретические основы грамматики. М.: Высш. шк., 2000. 160 c. С. 80.
16. Siddons A.R. Islands. N.Y.: Harper Collins Publisher, Inc., 2004. 466 p. Р. 105.
17. Steel D. Mirror Image. L.: Corgi Books, 2008. 526 p. Р. 16.
18. Tolkien J.R.R. Unfinished Tales. N.Y.: Harper Collins Publishers, Inc., 2009. 610 p. Р. 32.
19. Quirk R., Greenbaum S., Leech G., Svartik J.A. University Grammar of English. M.: Vyssaja skola, 1982. 392 p.
20. Azar B. Understanding and Using English Grammar. Washington, 2001. 406 p.
21. Archer J. First Among Equals. N.Y.: Pocket Books, 1985. 435 p.
10 ноября 2012 г.
