CC BY
247
УДК 616.831-005.4-036
С.я. Калинина, т.н. Семенова, в.н. григорьева
Нижегородская государственная медицинская академия, 603005, г. Нижний Новгород, пл. Минина и Пожарского, д. 10/1
Нарушение функции руки в клинической картине инсульта
Калинина Светлана яновна — аспирант кафедры неврологии, нейрохирургии и медицинской генетики, тел. +7-904-917-14-15, e-mail: [email protected]
Семенова татьяна николаевна — аспирант кафедры неврологии, нейрохирургии и медицинской генетики, тел. +7-987-392-58-33, e-mail: [email protected]
григорьева вера наумовна — доктор медицинских наук, профессор, заведующая кафедрой неврологии, нейрохирургии и медицинской генетики, тел. +7-910-398-44-81, e-mail: [email protected]
В статье представлен обзор исследований, посвященных нарушению функции руки у пациентов с ишемическим и геморрагическим инсультом. Дана характеристика таких причин дисфункции верхней конечности, как парезы/параличи, сенсорный дефицит, атаксия, апраксия. Рассмотрены факторы, влияющие на восстановление функции руки после инсульта. Прогноз для восстановления лучше при нетяжелых парезах, частичной сохранности функциональных возможностей руки и поверхностном расположении очага инсульта. Обсуждаются современные методы реабилитации. Значительный терапевтический эффект при нарушениях функции руки у больных с инсультом позволяет получить использование лечебной физкультуры, физиотерапии и тренировок бытовых навыков в сочетании с применением таких современными высокотехнологичных устройств и методик, как транскраниальная магнитная стимуляция, интерактивные видеоигры, роботизированные и механотерапевтические устройства, экзоскелет. Ключевые слова: нарушение функции руки, инсульт.
S.Ya. KALININA, T.N. SEMENoVA, V.N. GRIGoRYEVA
Nizhny Novgorod State Medical Academy, 10/1 Minin and Pozharsky Square, Nizhny Novgorod, Russian Federation, 603005
Upper limb dysfunction in stroke patients
Kalinina S.ya. — postgraduate student of the Department of Neurology, Neurosurgery and Medical Genetics, tel. +7-904-917-14-15, e-mail: [email protected]
Semenova LN. — postgraduate student of the Department of Neurology, Neurosurgery and Medical Genetics, tel. +7-904-917-14-15, e-mail: [email protected]
grigoryeva V.N. — D. Med. Sc., Professor of the Department of Neurology, Neurosurgery and Medical Genetics, tel. +7-910-398-44-81, e-mail: [email protected]
The objective of the study is to review the current literature on upper limb dysfunction in patients with ischemic and hemorrhagic stroke. Paresis/paralyses, deep sensation loss, ataxia and apraxia are the most frequent causes of the upper limb dysfunction in stroke patients.The severity of initial paresis and upperlimb dysfunction and/or the depth of the location of brain lesion according to neuroimaging are the strongest predictors of poststroke upper limb recovery. The stroke rehabilitation in patients with upper limb dysfunction predominantly includes task-related practice, physiotherapy, mirror therapy, mental practice, transcranial magnetic stimulation, robot-aided therapy, exoskeleton.
Key words: upper limb dysfunction, stroke.
В современном мире острые нарушения мозгового кровообращения (ОНМК) являются одним из ведущих источников инвалидизации населения [1]. Одной из наиболее важных причин утраты трудоспособности после инсульта служит нарушение функции руки, которое встречается у 70% пациентов, перенесших ОНМК [2-5]. Только у 20% больных функция верхней конечности восстанавливается полностью [6]. Имеющиеся в научной литературе данные о причинах дисфункции руки при инсульте немногочисленны и разрозненны, что определяет актуальность их систематизации.
В данной статье представлен обзор исследований, посвященных нарушению и восстановлению функции верхней конечности при ишемическом и геморрагическом инсульте. Были проанализированы данные публикаций, изложенных в базах PubMed, GoogleScholar, Dissercat, отечественных и иностранных авторов за период с 1967 по 2016 гг. Поиск проводился по следующим ключевым словам: «дисфункция руки», «инсульт», «внутримоз-говое кровоизлияние», «предикторы восстановления функции», «реабилитация при инсульте».
Клинические синдромы, в рамках которых возникает дисфункция руки, при инсульте весьма разнообразны. Нарушения функции верхней конечности у больных с ОНМК могут возникать при самых разных неврологических синдромах, таких как парез, спастичность, гиперкинезы или акинетико-ригид-ный синдром, атаксия, апраксия, «синдром дизартрии и неловкой руки», нарушения чувствительности [7, 8].
Парезы и параличи являются причиной дисфункции руки в 50-80% случаев. Чаще всего именно они приводят к ограничению повседневной активности при инсульте [9, 10]. При синдроме центрального пареза/паралича слабость в конечностях в 19-38% случаев сочетается со спастичностью. Патологическое повышение тонуса затрудняет выполнение привычных движений, ограничивает восстановление бытовых навыков и уменьшает реабилитационный потенциал пациента [11].
Другой, хотя и более редкой причиной нарушения функции верхней конечности при ОНМК, может быть сенсорный дефицит. По данным разных авторов, чувствительные расстройства отмечаются у 11-85% больных с инсультом [12, 13]. L.M. Carey (1993) утверждал, что сенсорные нарушения после инсульта встречаются у 65% больных, причем чаще имеется неполная утрата чувствительности. У пациентов могут снижаться болевая, температурная, тактильная и глубокая чувствительность, дискриминационное и трехмерно-пространственное чувство. Сенсорная недостаточность негативно влияет на произвольные движения рук, в частности, на возможность схватывания предметов без контроля зрения. R.M. Dannenbaum и соавт. (1988) предположили, что сенсорный дефицит может предрасполагать к инактивности руки (феномен «приученного неиспользования»), что вторично способствует ухудшению ее моторной функции. Было доказано, что при наличии чувствительных расстройств восстановление функции руки ухудшается (Hsiu-Yun Hsu, 2012). Однако в целом влияние сенсорных расстройств в руке на ее функциональные возможности исследовано мало.
Достаточно частой причиной нарушения функции верхней конечности при инсульте является атаксия. В структуре атаксий при инсульте в 67,1% встречается гемиатаксия, а в 32,9% случаев — мо-
ноатаксия. Изолированная атаксия руки наблюдается в 5 раз чаще, чем ноги [14]. Степень влияния нарушений координации движений рук на повседневную активность больных с инсультом изучена мало.
Дисфункция верхней конечности отмечается также у больных с синдромом «дизартрия и неловкая рука». Данный синдром отмечается в 2-16% случаев лакунарных инсультов [8, 15] и характеризуется сочетанием незначительной слабости в руке с оживлением сухожильных рефлексов, появлением патологических знаков Бабинского на той же стороне, слабостью лицевых мышц, дизартрией и дис-фагией [16]. Этот синдром впервые был описан С.М. Fisher в 1967 году у пациента с лакунарным инсультом в области варолиева моста, имевшего трудности при письме, замедленность и неуклюжесть при выполнении тонких движений, легкую атаксию при выполнении пальце-носовой пробы на стороне пораженной руки. Позднее было выявлено, что данный синдром встречается также при локализации очага ишемии во внутренней капсуле (40%) и лучистом венце (8,6%) [8, 16, 17], и не только при лакунарных, но и при крупноочаговых инсультах. Он также описан и у больных с небольшими кровоизлияниями в области варолиева моста [18]. Подобные клинические нарушения ряд авторов описывает под названием «атактический гемипа-рез» [19], хотя другие специалисты указывают на существование клинических различий между указанными синдромами [20]. Показано, что у больных с синдромом «дизартрия-неловкая рука» функциональные исходы инсульта лучше, чем у больных с другими лакунарными и крупноочаговыми инсультами, поскольку неврологический дефицит у них регрессирует почти в половине случаев на момент выписки из стационара [8].
Апраксия служит еще одной причиной дисфункции верхней конечности у пациентов с ОНМК. Частота встречаемости разных видов апраксии в остром периоде инсульта составляет 30%. Признается, что нарушения праксиса рук ограничивают выполнение большинства бытовых действий, таких как прием пищи, одевание, гигиенические процедуры, снижая качество жизни пациента [21]. Тяжесть нарушения произвольных целенаправленных движений зависит от вида апраксии. При кинестетической (идеомоторной) и кинетической (моторной) апраксии нарушается темп и амплитуда простых движений и жестов, однако пациент в итоге способен достичь желаемого результата действия. При регуляторной (идеаторной) апраксии из-за содержательных ошибок, которые совершает больной, цель его действия не достигается [22].
Сведения о факторах, влияющих на восстановление функции руки, достаточно противоречивы. Условно, все исследуемые факторы можно разделить на три категории: демографические (возраст, пол пациентов), клинические (мышечная сила конечности, функциональные возможности руки) и выявляемые при инструментальном обследовании (глубина расположения очага, локализация очага инсульта, объем поражения). В большинстве исследований, касающихся функции руки, указанные предикторы обсуждаются для инсульта в целом, вне зависимости от его типа (геморрагический и ишемический).
Что касается демографических факторов, то S.N. Macciocchi (1998) установил, что восстановление функции руки происходит лучше у молодых
рологи
больных, в то время как F. Coupar (2011) выражает сомнения в прогностической значимости пола и возраста при дисфункции верхней конечности.
Обсуждая клинические предикторы, S.Y. Stephanie (2009) показал, что единственным фактором, важным для восстановления функции верхней конечности в первые 6 месяцев от начала заболевания, является исходная степень снижения силы мышц: чем тяжелее был парез руки при поступлении, тем хуже было восстановление ее функциональных возможностей. Значение данного фактора подтвердили и другие исследователи [24, 26, 27]. Обобщая целый ряд ранее выполненных исследований, S-Y. Chen (2009) и F. Coupar (2011) наряду с мышечной силой выделили в качестве значимого предиктора восстановления также и уровень функциональных возможностей руки при поступлении, определявшийся по результатам таких тестов исследования верхней конечности, как Action Research Arm Test (англ.) и Upper Extremity Function Test (англ.).
В качестве еще одного предиктора обсуждается степень сохранности чувствительности в руке. Так, S. Meyer (2014) утверждает, что сохранность дискриминационного чувства в пораженной конечности является хорошим предиктором восстановления ее тонкой моторики, хотя этому заключению противоречат выводы F. Coupar (2011), не нашедшему убедительных доказательств связи между тяжестью исходного сенсорного дефицита в пораженной конечности и восстановлением ее функции.
Ряд работ посвящен биомаркерам восстановления функции руки после инсульта. Так, в исследовании S-Y. Chen (2009) показано, что чем более обширным по данным трактографии является объем поражения головного мозга (т.е. чем больше межнейронных связей страдает), тем хуже происходит восстановление функции верхней конечности, хотя F. Coupar (2012) полагает, что в настоящее время доказательств для этого утверждения недостаточно. В качестве еще одного «инструментального» фактора восстановления функции руки рассматривается глубина расположения очага инфаркта головного мозга по данным компьютерной томографии [28]. Автор утверждает, что вероятность восстановления движений руки максимальна при локализации очага ишемии в коре и минимальна — при его расположении в заднем бедре внутренней капсулы. S.N. Macciocchi (1998) отмечает важность стороны локализации инсульта, указывая на то, что у праворуких пациентов с очагом в доминантном (левом) полушарии восстановление функции руки происходит полнее, чем у пациентов с очагом в субдоминантном полушарии. В то же время, F. Coupar (2011) и S-Y. Chen (2009) по результатам анализа целого ряда публикаций не нашли доказательств прогностической значимости стороны инсульта для восстановления функции верхней конечности.
Методы реабилитации больных с дисфункцией руки предполагают воздействия, направленные на восстановление или компенсацию нарушений мышечной силы, координации, чувствительности, праксиса, а также утраченных из-за инсульта бытовых навыков.
Реабилитационные программы включают лечебные воздействия, направленные как на улучшение неврологических функций (лечебная физкультура, кинезиотерапия, тренировки тактильной чувствительности, физиотерапия), так и на повыше-
ние функциональных возможностей руки в целом (идеомоторные упражнения, «зеркальная» терапия, тренировки с выключением функциональной активности непораженной конечности) [29-31]. Все более широкое внедрение находят функциональные тренировки с использованием высокотехнологичных приспособлений (компьютеры, виртуальная реальность, робототехника)[6].
Лечебная физкультура считается основным методом реабилитации больных с нарушениями функции руки после инсульта, поскольку позволяет восстановить силу мышц, амплитуду и ловкость движений. В остром периоде инсульта для борьбы с повышением тонуса используются такие приемы лечебной физкультуры как: пассивные укладки, активные упражнения и постизометрическая релаксация мышц, сочетающиеся с общеукрепляющими упражнениями [29].
J. Lüdemann-Podubecka (2015) утверждает, что транскраниальная магнитная стимуляция является одним из наиболее новых и перспективных среди физиотерапевтических методов. Систематический обзор 37 исследований, посвященных применению повторяющейся транскраниальной магнитной стимуляции у пациентов после инсульта, показал, что данный метод значительно улучшает восстановление функций пораженных конечностей. N. Bolognini (20l5) утверждал, что применение постоянной транскраниальной магнитной стимуляции при инсульте возможно не только при реабилитации пациентов с парезами, но и с апраксиями.
Технически простым в исполнении методом реабилитации являются тренировки с выключением функционально активной конечности, однако, данный метод тяжело переносится пациентами, поэтому сейчас его использование ограничивается. Кроме того, нет доказательств, что эффект от ограничения работы здоровой конечности сохраняется через несколько месяцев после начала лечения [33].
Свою эффективность при восстановлении функции верхней конечности продемонстрировали идеомоторные тренировки. H. Liu (2014) провел сравнение результатов лечения 20 пациентов, получавших две различных программы реабилитации: только физические упражнения или курс лечебной гимнастики, дополненный идеомоторны-ми тренировками. У больных, получавших комбинацию физических упражнений с идеомоторными тренировками отмечалось значительное улучшение балла по шкале Фегл — Мейер и балла АРАТ.
L.M. Carey (1993) исследовал восстановление проприоцептивной и тактильной чувствительности у пациентов, которым предлагалось десять тренировок со специальными пластиковыми пластинами, имеющими шероховатую поверхность. Через 13-16 недель авторами было отмечено статистически значимое улучшение глубокой и поверхностной чувствительности в обследованной ими группе больных.
Подчеркивается важность включения в программы реабилитации больных с нарушениями функции руки наряду с тренировками силы, чувствительности и координации также и специальных терапевтических воздействий направленных на восстановление бытовых навыков, при этом начинать такие тренировки важно как можно раньше [35].
В ряде работ показано значение «зеркальной терапии» при реабилитации пациентов с нару-
шением функции руки после инсульта, в частности Thieme H. и соавт. (2012) провели систематический обзор 14 исследований, включающих в общей сложности 567 пациентов, перенесших инсульт. Было обнаружено, что «зеркальная терапия» существенно влияет на двигательную сферу, улучшает повседневную активность и значительно уменьшает боли в пораженной конечности.
В настоящее время у пациентов с острым нарушением мозгового кровообращения все чаще используются реабилитационные методики, основанные на применении цифровых технологий. K.E. Laver (2015) провел обзор 37 исследований, включавших 1019 пациентов, и показал, что использование виртуальной реальности и интерактивных видео игр в сочетании с обычным лечением может улучшать функции верхней конечности, хотя на данный момент неясно, какие именно характеристики виртуальной реальности наиболее важны для наилучшего восстановления функции руки.
Отмечается перспективность использования роботизированных и механотерапевтических устройств для восстановления нарушенной функции верхней конечности [6], а также экзоскелета. Так, применяя в реабилитации больных с инсультом экзоскелет с получением обратной связи по данным электромиографии, Hu X.L. и соавт. (2013) отметили значительное улучшение функции руки по тесту АРАТ, снижение спастичности мышц пальцев, улучшение координации.
Положительный эффект сочетания применения экзоскелета и технологии «мозг-компьютер» выявлен в исследовании П.Д. Боброва (2014), показавшего, что данная методика позволяет увеличить амплитуду произвольных движений в пораженной верхней конечности и улучшить нарушенную глубокую чувствительность.
Преимуществом применение роботизированных, механотерапевтических устройств и экзоскелетов является возможность разнообразить и индивидуализировать программу занятий, увеличить число повторений необходимых упражнений без переутомления пациента, использовать биологически обратную связь для последующей коррекции нагрузки [6].
Выводы
Наиболее частыми клиническими синдромами, сопряженными с нарушениями функции руки при инсульте, являются парезы/параличи, сенсорный дефицит, атаксия и апраксия. Среди факторов, влияющих на восстановление функции руки после инсульта, самыми значимыми являются степень снижения мышечной силы и функциональных возможностей руки, а также глубина расположения очага инсульта в веществе головного мозга по данным нейровизуализации. Прогноз для восстановления лучше при нетяжелых парезах, частичной сохранности функциональных возможностей руки и поверхностном расположении очага инсульта.
Значительный эффект при реабилитации пациентов с нарушением функции руки при инсульте дает индивидуализированное использование лечебной физкультуры, физиотерапии и тренировок бытовых навыков в сочетании с применением таких современных высокотехнологичных методик, как транскраниальная магнитная стимуляция, интерактивные видео игры, роботизированные терапевтические устройства.
ЛИТЕРАТУРА
1. Гусев Е.И., Скворцова В.И., Платонова И.А. Терапия ише-мического инсульта // Consilium Medicum. — 2003. — №8. — С. 466-473.
2. Nakayama H., Jorgensen H.S., Raaschou H.O. et al. Compensation in recovery of upper extremity function after stroke: The Copenhagen Stroke Study // Arch. Phys. Med. Rehabil. — 1994. — №75 (8). — P. 852-857.
3. Meyer S., Karttunen A.H., Thijs V. et al. How do somatosensory deficits in the arm and hand relate to upper limb impairment, activity, and participation problems after stroke? A systematic review // Phys. Ther. — 2014. — №94 (9). — P. 1220-1231.
4. Coupar F., Pollock A., van Wijck F., Morris J. et al. Simultaneous bilateral training for improving arm function after stroke // The Cochrane Collaboration. — 2010. — №14 (4). — P. 1-64.
5. Можейко Е.Ю., Прокопенко С.В., Алексеевич Г.В. Новые технологии постинсульной реабилитации тонкой моторики кисти // Материалы III Российского международного конгресса «Цере-броваскулярная патология и инсульт». — Казань: МЕДИА-СФЕРА, 2014. — Т. 114. — С. 340-341.
6. Клочков Л.А., Черникова Л.А. Роботизированные и механоте-рапевтические устройства для восстановления функции руки после инсульта // РМЖ. — 2014. — №22. — С. 1589-1592.
7. Дамулин И.В., Кононенко Е.В. Двигательные нарушения после инсульта: патогенетические и терапевтические аспекты // Consilium Medicum. — 2007. — №2. — С. 86-91.
8. Arboix A., Bell Y., Garcia-Eroles L. et al. Clinical study of 35 patients with dysarthria-clumsy hand syndrome // J. Neurol. Neurosurg. Psychiatry. — 2004. — №75 (2). — P. 231-234.
9. Коцюбинская Ю.В., Захаров Д.В., Михайлов В.А. Влияние постинсультного двигательного дефекта на качество жизни и автономность пациентов // Материалы III Российского международного конгресса «Цереброваскулярная патология и инсульт». — Казань: МЕДИА-СФЕРА, 2014. — Т. 114. — С. 336-337.
10. Дамулин И.В. Постинсультные двигательные расстройства // Consilium Medicum. — 2003. — №5 (2). — С. 64-69.
11. Кадыков A.C., Черникова Л.А., Шахпаронова Н.В. Реабилитация после инсульта // Нервные болезни. — 2004. — №1. — С. 21-23.
12. Carey L.M., Matyas T.A., Oke L.E. Sensory loss in stroke patients: effective training of tactile and proprioceptive discrimination // Arch. Phys. Med. Rehabil. — 1993. — №74 (6). — P. 602-611.
13. Hsiu-Yun H., Cheng-Feng L., Fong-Chin S. et al. Clinical application of computerized evaluation and re-education biofeedback prototype for sensorimotor control of the hand in stroke patients // Journal of NeuroEngineering and Rehabilitation. — 2012. — №9 (26). — P. 1-9.
14. Deluca C., Moretto G., Di Matteo A., Cappellari M. et al. Hemi-and monoataxia in cerebellar hemispheres and peduncles stroke lesions: topographical correlations // Cerebellum. — 2012. — №11 (4). — P. 917-924.
15. Arboix A., Marti-Vilalta J.L., Garcia J.H. Clinical study of 227 patients with lacunar infarcts // Stroke. — 1990. — №21 (6). — P. 842-847.
16. Fisher C.M. Lacunar strokes and infarcts: A review // Neurology. — 1982. — №32 (8). — P. 871-876.
17. Donnan G.A., Tress B.M., Bladin P.F. A prospective study of lacunar infarction using computerized tomography // Neurology. — 1982. — №32 (1). — P. 49-56.
18. Tuhrim S., Yang W.C., Rubinowitz H. et al. Primary pontine hemorrhage and the dysarthria-clumsy hand syndrome // Neurology. — 1982. — №32 (9). — P. 1027-1028.
19. Sakai T., Murakami S., Ito K. Ataxic hemiparesis with trigeminal weakness // Neurology. — 1981. — №31 (5). — P. 635-636.
20. Mohr J.P. Lacunes // Stroke. — 1982. — №13 (1). — P. 3-11.
21. Goldstein L.H., McNeil J.E. Acquired disorders of voluntary movement // Clinical neuropsychology: A practical guide to assessment and management for clinicians. — 2004. — P. 211-227.
22. Григорьева В.Н. Классификация и диагностика апраксий // Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. — 2015. — №115 (6-2). — С. 26-35.
23. Macciocchi S.N., Diamond P.T., Alves W.M. et al. Ischemic stroke: relation of age, lesion location, and initial neurologic deficit to functional outcome // Arch. Phys. Med. Rehabil. — 1998. — №79 (10). — P. 1255-1257.
24. Coupar F., Pollock A., Rowe P. et al. Predictors of upper limb recovery after stroke: a systematic review and meta-analysis // Clin. Rehabil. — 2012. — №26 (4). — P. 291-313.
25. Au-Yeung S.S., Hui-Chan C.W. Predicting recovery of dextrous hand function in acute stroke // Disability and Rehabilitation. — 2009. — №31 (5). — P. 394-401.
26. Kwakkel G., Kollen B.J., van der Grond J. et al. Probability of regaining dexterity in the flaccid upper limb: Impact of severity of paresis and time since onset in acute stroke // Stroke. — 2003. — №34 (9). — P. 2181-2186.
27. Chen S.Y., Winstein C.J. A systematic review of voluntary arm recovery in hemiparetic stroke: clincial predictors for meaningful outcomes using the international classification of functioning,
рологи
disability, and health // J. Neurol. Phys. Ther. - 2009. - №33 (1). -P. 2-13.
28. Shelton F.N., Reding M.J. Effect of lesion location on upper limb motor recovery after stroke // Stroke. — 2001. — №32 (1). — P. 107-112.
29. Хованская Г.Н., Пирогова Л.А., Новицкая Т.А. и соавт. Применение нейромышечной активации в медицинской реабилитации пациентов, перенесших церебральный инсульт // Материалы Республиканской научно-практической конференции с международным участием «Актуальные вопросы ведомственной медицины». — Гродно: ГрГМУ, 2014. — С. 184-192.
30. Ludemann-Podubecka J., Bosl K., Nowak D.A. Repetitive transcranial magnetic stimulation for motor recovery of the upper limb after stroke. Neural correlates of motor recovery after stroke // Prog. Brain Res. — 2015. — №218. — P. 281-311.
31. Thieme H., Mehrholz J., Pohl M. et al. Mirror therapy for improving motor function after stroke // Stroke. — 2013. — №44 (1). — P. 1-3.
32. Bolognini N., Convento S., Banco E. et al. Improving ideomotor limb apraxia by electrical stimulation of the left posterior parietal cortex // Brain. - 2015. - №138 (2). - P. 428-439.
33. Sirtori V., Corbetta D., Moja L. et al. Constraint-induced movement therapy for upper extremities in stroke patients // Cochrane Database Syst. Rev. — 2009. — 4. — P. 1-63.
34. Liu H., Song L.P., Zhang T. Mental practice combined with physical practice to enhance hand recovery in stroke patients // Behav. Neurol. — 2014. — P. 1-10.
35. Blennerhassett J., Dite W. Additional task-related practice improves mobility and upper limb function early after stroke: a randomised controlled trial // Aust. J. Physiother. — 2004. — 50 (4). — P. 219-224.
36. Laver K.E., George S., Thomas S., Deutsch J.E., Crotty M. Cochrane review: virtual reality for stroke rehabilitation // Eur. J. Phys. Rehabil. Med. — 2012. — 48 (3). — P. 523-530.
37. Hu X.L., Tong K.Y., Wei X.J. et al. The effects of post-stroke upper-limb training with an electromyography (EMG)-driven hand robot // J. Electromyogr. Kinesiol. — 2013. — 23 (5). — P. 1065-1074.
НОВОЕ В МЕДИЦИНЕ. ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ
артериальная гипертензия связана с низким риском старческого слабоумия
Высокое кровяное давление у пожилых людей является признаком низкой вероятности развития слабоумия после 90 лет, особенно если гипертоническая болезнь началась в 80-летнем возрасте. Такое заявление сделали ученые Университета Калифорнии в Ирвине, опровергая тем самым устоявшееся мнение о прямой связи гипертонии и болезни Альцгеймера. В эксперименте приняли участие 559 добровольцев, наблюдение за которыми продолжалось в среднем по 2,8 года, причем все участники исследования перевалили 90-летний рубеж. В начале обследований признаков деменции не было обнаружено ни у одного из участников, однако в последующий период 224 пациента (40%) проявили признаки старческого слабоумия. Исследователи выяснили, что те пациенты, у которых, согласно их собственным сообщениям, гипертония развилась после 80 лет, имели на 42 % меньше шансов получить деменцию после 90 лет (по сравнению с теми, вообще не имел высокого давления). Участники, чья гипертензия началась в возрасте после 90 лет, уменьшали вероятность слабоумия на 63%. Эти корреляции, по словам ученых, проявлялись независимо от того, принимали участники препараты от гипертонии или нет. Кроме того, отметили исследователи, риск деменции снижался по мере увеличения тяжести гипертензии. Это вполне согласуется с гипотезой, что в данной возрастной группе высокое кровяное давление может защитить мозг от негативных воздействий, приводящих к слабоумию. Авторы предложили несколько возможных объяснений связи между давлением и риском деменции. Возможно, артериальное давление имеет некий определенный уровень, который помогает поддержать адекватный кровоток в мозгу, и этот уровень меняется с возрастом. Другое объяснение менее вероятно — возможно, кровяное давление снижается как следствие разрушения клеток мозга. То есть не давление является причиной отсутствия деменции, а отсутствие слабоумия исключает высокое кровяное давление. Ученые намерены расширить ареал исследований, так как по словам одного их авторов работы, доктора Марии Карильо, старческое слабоумие является наиболее быстро растущим видом заболевания среди пожилого населения Соединенных Штатов.
Источник: riaami.ru
