CC BY
103
УДК 17. 03
Н. Н. Мелихова
НАНОЭТИКА: НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИИ В ЗАПАДНОЙ ФИЛОСОФИИ НАУКИ
Ключевые слова: нанотехнологии, наноэтика, мета-этика, нормативная этика, прикладная этика, идея
совершенствования человека.
Представлена проблема философского и социогуманитарного осмысления нанобиотехнологий. Проанализирована концептуализация понятия «наноэтика» в специальном выпуске международного журнала по философии химии (HYLE), Определена специфика подхода, реализуемого в западной философии науки по отношению к этическим аспектам NBIC-конвергенции.
Keywords: nanotechnology, nanoethics, meta-ethics, normative ethics, applied ethics, perfectionism.
This article aims to discuss the philosophical and social dimensions of nanobiotechnology and to debate about the definition of "nanoetics".
Появление термина «NBIC-конвергенция» в 2002 году позволило говорить о контролируемой и направляемой разумом эволюции человека. Подход был заявлен американским ученым Михаилом Роко (Dr. Mihail C. Roco) и американским социологом Уильямом Бейнбриджем (Dr. William Sims Bainbridge) в отчете под красноречивом названием «Конвергирующие технологии для улучшения природы человека» (Converging Technologies for Improving Human Performance). В работе NBIC-конвергенция характеризовалась как процесс ускорения научно-технического прогресса за счёт взаимного влияния друг на друга различных областей науки — нанотехнологий, биотехнологий, информационных и когнитивных технологий (N -нано; B -био; I -инфо; C -когно), также раскрывалась ее роль в общем ходе технологического развития мировой цивилизации [1].
В середине прошлого века казалось, что дальнейшее развитие научного прогресса связано с информационными технологиями, но последняя треть ХХ века отмечена появлением нанотехнологий. М.В.Ковальчук, рассуждая о соотношении научного прогресса и нанотехнологий, пишет: «Нанотехнологии - это базовый приоритет для всех существующих отраслей, которые изменят и сами информационные технологии. В этом заключается синергизм новой системы» [2, с.29]. Переход к наноразмеру сделал возможным манипуляции с молекулами и атомами и дал начало технологиям атомарного конструирования. Как свидетельствуют исследователи, все больше материалов и продуктов будут получать по восходящему принципу, то есть строя их, начиная с атомов, молекул и наноразмерных порошков, волокон и других структурных компонентов, полученных из них [3].
В. Прайд и Д. А.Медведев отмечают, что развивающийся на наших глазах феномен NBIC-конвергенции представляет собой радикально новый этап научно-технического прогресса. Отличительными особенностями этого феномена, по их мнению, являются: интенсивное взаимодействие между указанными научными и технологическими областями; значительный синергетический эффект; широта охвата рассматриваемых и подверженных влиянию предметных областей - от атомарного уровня материи до разумных систем; выявление перспективы качественного роста технологических возможностей индивидуального и общественного развития человека. Одновременно такие технологические возможности повлекут за собой серьезные культурные, философские и социальные потрясения, вынуждая пересмотреть традиционные представление о таких фундаментальных понятиях, как жизнь, разум, природа, человек, существование [1,с.104].
Бурное развитие нанотехнологий за последнее десятилетие продемонстрировало вовлечение в этот процесс не только указанных выше технологий, но и социально-
гуманитарной сферы, тем самым расширяя поле междисциплинарности за пределы естественных наук. Философия и другие гуманитарные науки не могли оставаться в стороне, когда новый виток научно-технического прорыва устами трансгуманистов обозначил вопросы предотвращения старения, преодоления смерти, эволюции человеческого сознания как проблемы, решаемые посредством новейших технологий. «Человечество получит
исключительно комфортную среду обитания, в которой не будет места ни голоду, ни болезням, ни изнурительному физическому труду, - читаем мы на официальном сайте Российского трансгуманистического движения. - А в перспективе нас ждёт возникновение «разумной среды обитания» (т. е. природы, ставшей непосредственной производительной силой). Нанокомпьютеры и наномашины заполнят собой все окружающее пространство: они будут находиться между молекулами воздуха, присутствовать в каждом предмете, в каждой клетке человеческого организма. Весь окружающий мир превратится в один гигантский компьютер или, что, пожалуй, будет вернее, человечество сольется с окружающим миром в единый разумный организм» [2].
В этом свете появление в западной философии науки нового понятия «наноэтика» не кажется случайным, несмотря на то, что правомерность его существования, специфика употребления и тонкости определения остаются темой для дискуссий. Все это не мешает его активному научному использованию, и с 2007 года даже стал выходить журнал с одноименным названием. В отечественной философии науки не так много ученых, связавших свои исследовательские интересы с данной темой [5-8]. Их публикации демонстрируют преобладание естественнонаучного ракурса над собственно философским и социокультурным видением проблемы. Целью настоящей статьи является стремление понять суть развернувшихся в западной философии науки дискуссий вокруг концептуализации наноэтики и определить особенность реализуемого ими подхода.
Анализ данной проблемы хотелось бы начать с рассмотрения точек зрения, представленных в одном из специальных выпусков международного журнала по философии химии HYLE - International Journal for Philosophy of Chemistry [9]. В этом номере, посвященном бионанотехнологиям, опубликованы три статьи, авторы которых являются участниками семинара по проблемам бионаноэтики. Семинар состоялся в Париже в январе 2008 года и представлял собой встречу философов и ученых, занятых исследованиями в сфере бионанотехнологий.
Во вводной редакторской статье Б. Бензо-Винсент (B.Bensaude-Vincent) представляет наноэтику как новую область этических исследований, статус которой во многом не определен [10]. Предлагаемые в журнале публикации стремятся прояснить некоторые из спорных моментов проблемы. В статье подчеркивается, что, действительно, этические аспекты нанотехнологий охватывают широкий круг вопросов: риски и полезность наночастиц, проблемы интеллектуальной собственности и патентования, неприкосновенность частной жизни и угроза индивидуальной свободе со стороны невидимых устройств слежения, новые формы улучшения человека, а также социальные аспекты законности и устойчивости при развитии нанотехнологий и проблема ответственности науки и техники перед обществом. Однако также отмечается, что это ряд стандартных вопросов, часто возникающих в связи с научным прогрессом, и ни один из них не имеет отношения собственно к развитию нанотехнологий. Свидетельствует ли это о том, что нанотехнологии просто идут в русле общего движения развития науки и техники? Или же мы имеем дело с целым набором перспективных технологий, ареал применения которых не может быть четко определен? Такой разнородный круг вопросов выводит проблематизацию за пределы философской дисциплины этики.
Первая статья, принадлежащая перу Саши Лоева (Sacha Loeve), начинается с обсуждения ситуации, в которой оказался сам термин «нано» [11]. Автор приводит данные о том, что только 10% литературы, в которой упоминается «нано», имеет непосредственное отношение к научному познанию и к конкретной практике нанотехнологий. Еще 20%
публикаций как-то связаны с различными аспектами применения и осмысления влияния нанотехнологий на другие сферы жизни и деятельности человека [11, с.4]. Большинство же упоминаний «нано» носит общий характер, отражая его значимость как модного бренда, предназначенного показать вовлеченность в новейшие веяния современности. Многих ученых, предпринимателей, чиновников использование нанотерминологии наделяет не только символическим капиталом, но и вполне реальным, открывая доступ к приоритетным источникам финансирования, получению заказов на исследования.
Подтверждение точности данных наблюдений мы видим в последние 3-4 года и у нас в России. Происходит примерно то же самое, что и в США после того, как президент Б.Клинтон поддержал Национальную Инициативу в области Нанотехнологии: за ночь многие физики, химики и материаловеды превратились в нанотехнологов. Но есть существенное отличие вхождения России в «наноразмерную реальность»: обоснование философско-
методологических подходов к осмыслению данной реальности, исследования социальноэтических аспектов применения нанотехнологий находятся в зачаточном состоянии. Например, о таком достаточно привычном для многих западных стран институте как этическая экспертиза нам приходится только мечтать.
Несмотря на то, что западная философия науки имеет более чем десятилетний опыт обсуждения этических и социальных последствий применения нанотехнологий, в ее арсенале больше вопросов, чем ответов. С. Лоев указывает на объективные, выходящие за пределы гуманитарных наук, трудности. Если отвлечься от присутствия научно-фантастического привкуса при рассуждениях о возможностях наноисследований, то в качестве главной сложности можно назвать отсутствие единого мнения по поводу определения «нано», а также по поводу того, что считать нанонаукой и нанотехнологиями. Это касается как ученых естественнонаучного профиля, так и социогуманитарного. В статье подчеркивается, что будут возникать все новые проблемы, если эти две группы ученых не будут стремиться достичь взаимопонимания между собой. Автор пишет, что некоторые ученые физики, химики заявляют философам, что ваши представления о «нано» не имеет ничего общего с тем, что мы фактически делаем, поэтому мы не заинтересованы в консенсусе [11, с.5].
В статье Ванессы Нурок (Vanessa NurockJ ставится принципиальный вопрос о правомерности существования наноэтики как новой отрасли этического знания [12]. Она спрашивает, порождают ли нанотехнологии специфические этические проблемы? Или же нанотехнологии сами по себе нейтральны, и моральный аспект начинает фигурировать в зависимости от сферы и специфики их использования? Кроме того, могут ли моральные соображения быть достаточными для поддержания, ограничения или запрета нанотехнологий? Эти нюансы концептуализации наноэтики вынуждают автора первым делом ставить вопрос о взаимоотношениях этики и нанотехнологий: рассматривать ли этику для нанотехнологий или этику от нанотехнологий? Постараемся понять смысл, вкладываемый автором в эту дихотомию.
Самый простой ответ на этот вопрос лежит на поверхности. По мнению В. Нурок, если мы считаем, что наноэтика - этика для нанотехнологий, то речь идет о подчинении наноисследований и соответствующих им технологий этическим требованиям, то есть о традиционной этической экспертизе. Если же наноэтика - это этика от нанотехнологий, то наиболее значимыми становятся изменения в этике, вызванные вхождением в жизнь человеческого сообщества нанотехнологий. Однако простота этого расклада не удовлетворяет автора статьи, поскольку ракурс обсуждения взаимоотношений этики и нанотехнологий зависит не только от того, как определить «нано», как дифференцировать нанонауку и нанотехнологии, но и от того, на какой раздел этики при этом опираться: теоретический или прикладной. В.Нурок отмечает, что достаточно распространенным является отнесение наноэтики в разряд не теоретических, а прикладных этических дисциплин, как было в случае с биомедицинской или экологической этикой. Сам автор считает, что проблемы, обсуждаемые наноэтикой, предполагают рассмотрения, прежде всего, на уровне мета-этики, требующей
осмысления фундаментальных представлений об этическом и рефлексии языка этики [12, с.33]. Но какая из трех наиболее влиятельных этических теорий - учение о добродетели, консеквенциализм и деонтология - более всего отвечает специфике проблемы и обеспечивает необходимый уровень концептуализации?
Одним из стержневых моментов этики добродетели, базирующейся еще на традициях аристотелевской философии, является идея о совершенствовании человека. Эта идея, по мнению В.Нурок, берется на вооружение современными трансгуманистами. Именно они активно поддерживают развитие нанотехнологий, биотехнологий, информационных технологий, позволяющих расширить человеческие способности и возможности, преодолеть болезни, старение, смерть. Трансгуманисты считают, что достаточно вовремя предупредить опасности, возможные при внедрении новейших достижений науки и техники, и вовремя разрешать нравственные проблемы, возникающие при этом. Однако В.Нурок отмечает, что учение о добродетели вряд ли является подходящим основанием для обсуждения этических аспектов использования нанотехнологий в ракурсе, выбранном трансгуманистами. Постепенное нравственное самосовершенствование человека предполагает собственное усилие и способность к самоограничению, поэтому согласуется с общим благом. Более совершенный «постчеловек» трансгуманистов, напротив, представляет собой результат использования новейших научных технологий, больше напоминающих допинг, поэтому по сути своей эгоцентричен и характеризуется тем, что античные мыслители определяли как отсутствие меры [12, с.34].
В.Нурок отвергает и этическую доктрину консеквенциализма как возможную основу для концептуализации наноэтики. Консеквенциализм как этическое учение сформировался в рамках философии прагматизма, и утверждает, что правильность или неправильность поступка определяется на основании его последствий. Но, по мнению автора статьи, на сегодняшний день мы никак не можем оценить все возможные позитивные и негативные последствия нанотехнологий.
Деонтология акцентирует внимание на проблеме долга и моральных обязательств, считает, что должное существует само по себе, поэтому правильными или неправильными являются сами поступки. В.Нурок отмечает, что это этическое учение часто используется для обоснования наложения ограничения и даже запрета на наноисследования, рассматривая их как нарушение естественного или божественного порядка. Но человеческая деятельность, пишет автор, в принципе всегда предполагает вмешательство в естественный порядок, а о божественном замысле сложно говорить в рамках секуляризированного общества.
Таким образом, ни одна из этих крупных этических теорий не может дать готового инструментария для концептуализации наноэтики [12, с.36]. Согласно мнению В.Нурок, данный инструментарий необходимо создать, и сама попытка определения наноэтики является хорошим поводом для этого. Она не отрицает значимость обсуждения этических аспектов применения нанотехнологий, то есть этику для нанотехнологий, но считает необходимой проблематизацию наноэтики и как этики от нанотехнологий, или как КБГС- этики в целом. Автор отмечает, что конвергенция нано-, био-, инфо- технологий и когнитивной науки заставляет смотреть на этику совершенно с другой перспективы. В статье приводятся мнения авторитетных исследователей данной проблемы, подчеркивающих особую роль когнитивной науке. Дело не только в том, что когнитивная наука часто выступают в качестве проводника всех перечисленных технологий, но и раскрывают новые аспекты процесса познания, мышления, в том числе и морального знания. Например, выявляются участки мозга, вовлеченные в процесс формирования наших моральных суждений, при этом не прекращаются дискуссии об опасности сведения морали к биологическим механизмам. Однако сложно не задумываться о тех перспективах, которые возникают в связи с развитием нейронанотехнологий, позволяющих вмешиваться в естественные процессы функционирования мозга, в том числе влиять и на моральные суждения. В.Нурок пишет: «Нейронанотехнологии предлагают практически беспрецедентные возможности изменения
архитектуры нашего нравственного потенциала» [12, с.39]. В этом свете наноэтика не может выступать просто как прикладная этика или оставаться в границах нормативной этики, поскольку возникает необходимость осмысления человеческого как такового, значимость следования законам естественной эволюции, а также правомерность движения за их пределы. Одновременно, обсуждение моральных проблем, сопряженных с развитием новейших технологий, является хорошей возможностью для развития самой этики.
В статье К.Ларере (Catherine Larrere) идея совершенствования человека, получившая новый импульс к обсуждению благодаря нанобиотехнологиям, становится предметом специального рассмотрения [13]. Автор спрашивает: является ли проблема перфекционизма в ее технологическом и трансгуманистическом понимании вопросом метафизическим и богословским или же социально-политическим? Новые технологии совершенствования человека часто осуждались именно как проявление нарушения принципов свободы и автономности человека, но автор статьи акцентирует внимание на противоположной точке зрения, в качестве сторонников которой она выделяет Ж.-П. Дюпуи и М.Сандела. По их мнению, речь идет не об угрозе автономии человека, наоборот, о его могуществе, способности менять мир и себя без каких-либо ограничений, отождествляясь практически с волей и могуществом Бога, поэтому обсуждение моральной составляющей конвергенции нано-, био-, инфотехнологий и когнитивной науки выводит нас на метафизический (Дюпуи) или богословский (Сандел) уровень. Автор задается вопросом, насколько обоснованной является такая точка зрения, и пытается найти ответ, разбирая две трактовки перфекционизма. Считается, что хорошо известная прометеевская модель перфекционизма ставит человека на уровень Бога, поскольку могущество и власть, позволяющие изменить мир и природу самого человека согласно его потребностям и желаниям, сравнимы с божественной. Однако К. Ларере пишет, что в своем историческом обзоре развития идеи перфекционизма Д. Пассмор показывает, что идея богоравности человека, его безграничной возможности как нравственного, так и физического совершенствования гораздо точнее описывается благодаря пелагианской модели, суть которой часто определяется как «эгоистический гедонизм» [13, с.21].
Христианская доктрина греховности человека, впрочем, как и греческая философия, призывала стремиться лишь к духовному совершенству, поэтому теории подобные учению английского монаха V века Пелагия являлись маргинальными и признавались еретическими. Пелагий отрицал концепцию первородного греха и считал, что человек может стать совершенным, развиваясь благодаря своей свободной воле. Секуляризация, последовавшая в эпоху Возрождения и еще более - в эпоху Просвещения, способствовала признанию таких идей со стороны лучших европейских умов. В качестве примера можно привести учение Пико делла Мирандола, согласно которому человек не имеет предназначения, а свободен сам определять свою цель и значимость. В просветительской идее свободы индивида и его неотъемлемого права на личное счастье также можно видеть развитие пелагианской модели совершенства человека. Гражданское общество предполагает в качестве своей основы именно таких самодостаточных индивидов, которые обладают свободой распоряжаться не только своей судьбой, но и собственным телом в своем стремлении к индивидуально понимаемому варианту счастья.
К.Ларере отмечает, что нет ничего странного в том, что трансгуманисты, продолжая эту нововременную традицию морального плюрализма, усматривают добродетель в просветительской погоне за счастьем [13, с.26]. Однако, такая позиция в современных условиях должна быть поставлена под сомнение, учитывая возможные социальные последствия конкуренции и соперничества индивидов, озабоченных эгоистичным желанием достижения собственного совершенства благодаря новейшим технологиям. Особенно проблематично стремление к собственному варианту совершенства в социальной среде, включающей не только людей, но и гибридных существ, вроде киборгов, а также в мире, где стираются границы между живым и неживым, разумным и неразумным. Автор настаивает на
том, что прежние представления об этической нейтральности самих научно-технических достижений и моральной значимости лишь специфики их использования уходят в прошлое. Сейчас новые технологии сами по себе должны становиться объектом этических размышлений.
Рассуждения ни одного из авторов не кажутся нам излишне ригористичными, когда читаешь следующее замечание А. Денисова: «NBIC-конвергенция - это объединение в
конструкторско-технологический комплекс нано, био-, инфо- и когнотехнологий, т.е. технологий управления сознанием, для решения одной единственно возможной задачи: создания носителей совершенно новых видов сознания» [14, с.141]. Возникает вопрос: насколько совершенными будут эти новые виды сознания, созданные человеком, онтологической характеристикой которого является несовершенство, как в отношении морального, так и в отношении познавательного потенциала? Если речь идет об относительном совершенстве человека как саморегулирующейся биологической системы, то в этом нет заслуги его самого. Насколько он (человек) средствами науки и техники способен понять и воспроизвести принципы функционирования этого природного совершенства, главная загадка которого в его целостности и несводимости к частям?
Характерной чертой человеческого познания до сих пор оставалась фрагментарность и относительность, абсолютное знание выступало атрибутом божественного или природного. Насколько постчеловечество со своим новым уровнем сознания способно обеспечить целостность мира и сбалансированность относительного и абсолютного, прежде символически воплощенных в концептах «Бог» или «Природа»? Ответ очевиден: если только каждая личность будет обладать богоравным или вселенским сознанием. Но вся известная нам история человечества показывает, что главной причиной крушения великих цивилизаций прошлого оказывалась неспособность человека управлять собой и своими желаниями, несоответствие возможностей человека уровню развития его сознания, когда «вселенскость» претензий сталкивалась с «местечковостью» понимания. Станет ли человек другим? Трансгуманистическое светлое будущее пока остается фантастической утопией, но это не отменяет актуальности проблемы и необходимости ее критического осмысления. Пока невозможно представить человечество, этика и сознание которого соответствует технологиям, дающим возможность управлять всей вселенной на атомарном уровне как единым взаимообусловленным механизмом, но размышлять о том, каким должен быть этот человек и соответственно - человечество, нужно обязательно.
Сам ракурс обсуждения, глубина и серьезность концептуализации этических проблем науки и техники позволяет судить об уровне развития морально-этического сознания общества. Изыскания западной философии науки в этом плане дают нам интересный опыт, и рассмотренные выше статьи тому доказательство. Особенно показательным является анализ идеи совершенствования человека, поскольку идеальный образ человека отражает уровень развития и направленность этического сознания конкретной исторической эпохи, хотя не всегда совпадает с этическим идеалом. Не будем забывать, что этика Аристотеля или Канта сформулирована выдающимися представителями человечества, обладавшими очень высоким уровнем личностного сознания, и ориентирована на универсальные трансцендентные ценности, что вовсе не означает, что каждый человек и все общество в целом готовы им следовать. Великие этические учения вдохновляют общественно значимую мораль, но при этом их восприятие и интерпретация определяется пониманием и потребностями большинства, что и приводит к возникновению нормативной и прикладной этики. На наш взгляд, размышления В.Нурок и К.Ларере свидетельствуют о том, что, если NBIC-конвергенция действительно делает возможным эволюцию, которая будет направляться разумом человека, необходимые моральные суждения невозможно выработать без мета-этики и без соотнесения идеала совершенного человека с этическим идеалом. И в этом случае каждый индивид вряд ли обретет вселенское сознание, но основы для формирования личной ответственности будут гораздо более фундаментальными.
Литература
1. Прайд, В. Феномен NBIC-конвергенции. Реальность и ожидания / В.Прайд, Д.А.Медведев // Философские науки. - 2008. - № 1. - С. 97 - 117.
2. Ковальчук, М.В. Нанотехнология и научный прогресс / М.В.Ковальчук // Философские науки. -2008. - № 1. - С. 28 - 32.
3. Муртазина, Э.М. Нанокомпозиты в контексте зарубежных публикаций / Э.М.Муртазина // Вестник Казан. технол. ун-та. - 2010. №.9. - С.728-732.
4. Введение в нанотехнологии [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.transhumanism-russia.ru/content/view/17/139/, свободный.
5. Аришнов, В.И. Философские проблемы развития и применения и нанотехнологий / В.И. Аришнов, М.В. Лебедев // Философские науки. - 2008. - №1. - С.58-79.
6. Горохов, В.Г. Проблема технонауки - связь науки и современных технологий / В.Г. Горохов // Философские науки. - 2008. - №1. - С.33-57.
7. Горохов, В.Г. Социальные проблемы нанотехнологий / В.Г. Горохов // Высшее образование в России. - 2008. - №3. - С.84-98.
8. Горохов, В.Г. Наноэтика: значение научной, технической и хозяйственной этики в современном мире / В.Г. Горохов // Вопросы философии. - 2008. - №10. - С.33-49.
9. HYLE - International Journal for Philosophy of Chemistry. Vol. 16 (2010), No. 1. [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.hyle.org/journal/issues/16-1/index.html, свободный.
10.Bensaude-Vincent, B. Opening the Field of Nanoethics. Editorial Introduction to the Special Issue on Bionanoethics, II / B.Bensaude-Vincent // HYLE - International Journal for Philosophy of Chemistry, Vol. 16 (2010), No. 1, P. 1-2.
11.Loeve, S. About a Definition of Nano: How to Articulate Nano and Technology? / S. Loeve // HYLE -International Journal for Philosophy of Chemistry, Vol. 16 (2010), No. 1, P. 3-18.
12.Nurock, B. Nanoethics: Ethics For, From, or With Nanotechnologies? / B. Nurock // HYLE - International Journal for Philosophy of Chemistry, Vol. 16 (2010), No. 1, P. 31-42.
13.Larrere, C. Ethics and Nanotechnology: The Issue of Perfectionism / C. Larrere // HYLE - International Journal for Philosophy of Chemistry, Vol. 16 (2010), No. 1, P. 19-30.
14.Денисов, А.А. «Узкое горло» стратегии NBIC-конвергенции / А.А.Денисов // Экономические стратегии. - 2009. - №7. - С.140-145.
© Н. Н. Мелихова - канд. истор. наук, доц. каф. социальной работы, педагогики и психологии КНИТУ, nmelikhova@bk.ru.
