CC BY
126
массовых сценах, тонким психологическим анализом, словесным мастерством.
Л и т е р а т у р а
1 Переверзин В. М. Грани художественной правды. -Якутск., 1997. - 104 с.
2 Капустин В. С. О двух вариантах романа Н. Е. Морди-нова «Весенняя пора» // Наука и образование. - 2003. № 4.
- С.113-117.
3 Ващенко А., Капустин В. «Костер каждый раз по-новому горит...»: Размышления по поводу романа Н. Мор-динова «Весенняя пора» // Кыым. 1995. 21 марта.
4 Карельский А. В. От героя к человеку. Два века
западноевропейской литературы. - М., 1990. - 400 с.
5 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 52. - С. 138-139.
6 Амма Аччыгыйа (Мординов Н. Е.). Талыллыбыт айымньылар. 4-с том. Сааскы кэм. Роман.- Якутскай, 1970.748 с.
7 Канаев Н.П. Якутская советская литература (19411962). - М.: ВИНИТИ, 1963. - 427 с.
8 Мординов Н. Е. Весенняя пора. Пер. с якутского А. Дмитриева, Л. Корнилова. - М.: Худож. литер., 1993. - 396 с.
9 Горький М. Собр. соч. в тридцати томах. Т. 24. - М., 1953. - С. 495.
10 Ващенко А. «Костер каждый раз по-новому горит...»: Размышления по поводу романа Н. Мординова «Весенняя пора» // Сахаада. 1996. 18 января.
УДК 811.161.1 (571.56)
И. Н. Гермогенова
НАИМЕНОВАНИЯ ПРЕДМЕТОВ ЯСАЧНОГО СБОРА XVII В.
Проведен анализ лексико-семантической группы наименований пушнины, поступавшей в государственную казну в результате сбора ясака. Установлено, что в эту группу входят как актуальные для современного русского языка слова, так и архаичные лексемы. На основе этих материалов доказывается формирование делового стиля и его типичных признаков (стандартизированность, бессубъектность, объективность). Однако довольно частотны слова с суффиксами субъективной оценки, при помощи которых выражалось качество собранного меха.
Ключевые слова: лексико-семантические особенности, лексико-семантическая группа наименований пушнины,
деловой стиль, наименование предмета ясака, древнерусский язык, старорусский язык, восточнославянский характер текстов, этимологические сведения.
I. N. Germogenova
Subjects names of a tribute in furs gathering in the XVII century
The article demonstrates an analysis of a lexico-semantic group of fur names that was brought to State treasury as a result of a tribute in furs gathering. This group includes actual words from modern Russian and archaic lexemes. On the basis of this material formation of an official style and it’s typical features (standartization, subjectlessness and objectivity) is proved. However, there is a frequency of words with suffixes of subjective evaluation, with a help of which quality of collected fur could be judged.
Key words: lexico-semantic features, lexico-semantic group of fur names, an official style, the subject name of a tribute in furs, Old Russian language, East Slavic character of texts, etymological data.
ГЕРМОГЕНОВА Ирина Николаевна - к. филол. н., доцент кафедры русского языка филологического факультета Северо-Восточного федерального университета им. М. К. Аммосова.
Е-таі1: [email protected]
При изучении документов ясачного сбора на территории Якутии XVII в. интерес представляют их лексико-семантические особенности, причем некоторые из них закрепились в качестве типичных признаков делового стиля - в обиходном языке Московского государства того времени происходило становление функциональных стилей русского языка.
Формуляр документов ясачного сбора состоял из определенных реквизитов: времени и места сбора, имени сборщика и ясачного человека, количества выданных государевых подарков и др. Сборщики ясака обязаны были вести учет «мягкой рухляди», поэтому наименование предмета ясака было одним из обязательных реквизитов данных документов. Известно, что Якутский уезд на протяжении XVII в. оставался одним из главных поставщиков ценного меха среди других районов Сибири. Как известно, укреплению мощи Русского государства способствовала пушнина, собранная в Сибири, в т. ч. в Якутии.
В значении «пушнина» в документах ясачного сбора употреблялось существительное рухлядь, устойчиво определявшееся в этом значении в древне-и старорусском языках прилагательным мягкий: «Да не цененной рухляди в приборе 9 постель оленьих» [1, с. 47], «Мяхкой ясачной и десятинной рухледи» [1, с. 119]. Существительное рухлядь этимологически связано со словами рушить, рыхлый, рухло - «движимое имущество» [2]. В документах используется аффиксальное производное рухлядишка в значении «пушнина низкого качества» [1, с. 892].
Слово рухлядь определено рядоположенными прилагательными десятинная (прилагательное к десятина, «побор, налог, составляющий десятую часть чего-либо» [3, вып. 4, с. 233]), поминочная (от поминок - «вид подати» [3, вып. 17, с. 22]), отдаточ-ная - «подлежащая отдаче» [3, вып. 13, с. 226], ясачная (от ясак, «подать, дань, которой облагались в Московской Руси и царской России народы Сибири и Поволжья» [4, с. 570]). Слово ясак заимствовано из татарского jasak «дань, подать» [2].
Причастие нецененный образовано от глагола ценить - «определять, назначать цену чему-нибудь; оценивать» [4, с. 547]. Сочетание роспись мягкой рухляди значит «ведомость собранной пушнины» [4, с. 548]. Сочетание мягкая рухлядь определялось прилагательным ленская, от названия реки Лена: «Книги ясачные и десятинные 146 и 147 и 148 году что присланы с великие реки Лены ленской мягкой ясачной и десятинной рухледи и иных ленских острожков и ясачных зимовий розных волостей» [1, с. 119].
Однородными в предложении с существительным рухлядь выступают слова соболь и зверь: «соболи и всякой зверь и всякую рухлядь» [1, с. 902-903]. Слова соболь и зверь связаны родо-видовыми
отношениями, метонимические отношения (по смежности) связывают их с существительным рухлядь.
Самыми распространенными были меха лисицы и соболя. В тексте ясачных сборов в значении лисьего меха в отличие от современного русского языка употреблялись лишь аффиксальные производные от слова лиса: лисица, лиска, недолись, лисиченко, лисичишко [1]. Слово лиса обозначало само животное. Существительное недолись означало «недошлая лисица, которая не совсем окунела, то есть не получила совершенной оси в шерсти после линяния» [5, т. 2, с. 431], «шкурка лисицы, не имеющая полноценного волосяного покрова» [3, вып. 11, с. 86]. В документах используется и деминутив «недо-лисиченко (красное с лапами)» [1, с. 76]. В Словаре мангазейских памятников указано, что «лиска - лисий мех среднего качества» [4, с. 220].
При помощи слов лисиченко, лисичишко с суффиксами субъективной оценки -енк-, -ишк-выражали малый размер и низкое качество шкуры, окончание -о выступает здесь как показатель грамматической формы среднего рода единственного числа: «взято... з Багия лисичишко красное...»
[1, с. 155].
Определениями к словам с корнем лис- выступают качественные прилагательные красная, бурен(ь)кая, седые, черна, обозначающие окрас - «да лиска ж красная.» [1, с. 23], «недолись красная.» [1, с. 10], «лисица буренькая черночеревая с лапами» [1, с. 114], «Неяки взято 2 лиски седые» [1, с. 147], «Гришка Юрьев объявил свою купленную лисицу черну» [1, с. 892]. Не менее распространены сложные прилагательные сиводушчата, чернодушчатая, черно-бурая, краснобурая, серобурая и черночеревая -«лисица красная черночеревая» [1, с. 155], «С Толокана з братом взято 6 лисиц красных да седмая сиводушчата», «с Венея лисица чернобурая» [1, с. 147]. При сборе ясака определяли окрас всей лисьей шкуры: и спинки, и грудки, и брюшка. Просто красная лисица отличалась от красной черночеревой лисицы: «. лисица красная черночеревая с лапами, лисица красная с лапами же» [1, с. 104].
И. И. Срезневский пишет, сиводушчатый
- «о мехах, сделанных из сивых душек» [5]. Прилагательное сивый значит «темнорусый, темный с проседью» [5]. Славянское слово сивый родственно литовскому І'ууаі' «светлосерый, сивый, седой», древнепрусскому зумап «серый», англосаксонскому hЖwe «голубой, багряный, серый, зеленый» (*Наім>іпа-), древнеиндийскому дуауа^' «темный» [2].
Существительное душки, не имеющее формы единственного числа, объясняется как «часть шеи, ямочка на горле» [6]; «мех с шеи и груди животного» [3, вып. 4, с. 392]; «мехи, снятые с лисьих или собольих шеек» [5, т. 1, с. 123]. М. Фасмер указывает,
что душки мн. - «шейный мех лисицы и соболя»
- образовано из *духа в пазуха и родственно авестийскому daös «плечо», новоперсидскому dös «плечо». Ср. белодушка - «животное с белой шеей или белой грудью» [2].
Сиводушчатый (вариант сиводущатый) относится к сиводушка - это «красная лисица с темно-серой шерстью на шее и груди» [7, с. 141].
Слово черево («брюшная часть шкурки» [4, с. 553]) представлено в исконно русском варианте, тогда как в современном языке более частотно церковнославянское чрево. В составе сложного слова также представлен полногласный вариант корня: черночеревая, который употребляется и в разложимом варианте черево черное - «Да той ж лисицы черево черное 10 вершков» [1, с. 895]. Сложное прилагательное черночеревый, употреблявшееся в полной и краткой формах, означает «имеющий черное брюхо, живот».
От прилагательного бурый, определяющего существительные лисичишко, лисица, образовались слова: буренький, краснобурый и чернобурый -
«Да с сына Ондреева с Тюзюка соболя да 2 лисицы одна бурая, а другая красная, да шубенко пластинное держаное» [1, с. 156]. Бурый означает «искрасна черноватый» [5, т. 1, с. 90]; «темно-коричневый с сероватым или красноватым оттенком» [4, с. 48]. Сочетание-согласование бурая лисица в исторических словарях отмечается как устойчивое.
М. Фасмер склоняется к гипотезе, что слово бурый восточного происхождения, в подтверждение чего пишет: «Тем более что названия лошадиных мастей (ср. карий, буланый и т. п.), как правило, заимствованы из тюркского. Заимствовано через посредство турецкого bur «рыжей масти», из персидского bör «гнедой, рыжей масти»; ср. древнеиндийское babhrús «рыжевато-бурый, гнедой» [2].
К шкурке лисицы относилось прилагательное буренькая, а не бурый - корень бур, свободный от суффиксов, представлен только в составе сложных слов. Адъектив буренкая (буренькая) уточняет прилагательное черночеревая - «лисица буренкая черночеревая с лапами» [1, с. 54]. Буренький значит «с бурым окрасом» [8, с. 307]; «о масти лисицы: с бурым оттенком» [7, с. 14]. Сложное прилагательное чернобурый относится к существительному лисица - «Да с Тузукова племянника Занязина сына с Маты 3 соболя, с Венея лисица чернобурая» [1, с. 155]. Чернобурый - «бурый с черным, темным оттенком или отливом» [4, с. 554].
Выделяли лису летнюю - «летнего промысла, низкого качества» [4, с. 471] - «.да лисицу
краснобуру летнюю» [1, с. 874].
Данные сочетания, в свою очередь, уточнялись страдательными причастиями с корнем порот - «14
лисиц красных, а в них 2 лисицы поротые красные, 2 лисицы красные распоротые». Также дополнениями, указывающими на целостность меха: « 4 лисицы красные, а в них лисица поротая без головы» [1, с. 28], «лисица красная с задними лапами» [1, с. 36], «4 лисицы красные, а в них 2 безчерев» [1, с. 45]. Исходным для глагола пороть является значение «разрезать, потрошить» [2], поэтому синонимичен ему глагол резать - «7 соболей с полухвосты резано вдоль с полухвоста» [1, с. 63], «6 соболей, а хвосты резаны пополам» [1, с. 87].
Аффиксальными производными от слова соболь являются существительные соболишко, недособоль, недособолишко (ср. подобные образования с корнем лис-) [1]. Наряду со словосочетанием «поминочная мягкая рухлядь» частотно словосочетание «поминоч-ной соболь» [1].
Существительное соболь также уточнялось словами, указывающими на целостность меха - «60 соболей с пупки и с хвосты», «7 соболей с полу-хвосты, резано вдоль с полухвоста», «взят соболь с пупком, а другой без пупка» [1, с. 63]. Пупок здесь означает «шкуру с середины брюха зверей, имеющую особую мягкость» [5, т. III, с. 378].
Частотно словосочетание-согласование, состоящее из существительного пластина + прилагательное соболья: «10 пластин собольих» [1, с. 5]. Слово пластина значит «шкура, снятая со зверя при помощи разреза на боку» [4, с. 327]. От этого существительного образовано прилагательное пластинный - «шубенко соболье пластинное, держанное» [1, с. 156], деминутив пластинка, существительное полупластина. Пластины сшивались: «пол-шубы
собольи якутцкие сшито 10 пластин» [1, с. 39], «пластины лисьи сошиты вместе» [1, с. 184], «да 9 пластин собольих порознь и сшитых вместе» [1, с. 873]. Отрезанные от хребтовой части пупки иногда пришивались обратно: «То е ж Батулинской волости взято государева ясаку з Бочея шамана и с сына ево с Тюсяка 6 соболей с хвосты, 4 соболи пороты, а пупки к соболям пришиты» [1, с. 99], «75 соболей без хвостов, а в них у десяти соболей пупки пришиты» [1, с. 118].
Хвосты отличали от полухвостов («в зверином промысле: половина хвоста» [5, т. 3]) - «соболь с полухвостом вдоль резан» [1, с. 109]. Часть хвоста обозначали существительным остредь (острядь) - это «острый кончик хвоста» [3, вып. 13, с. 155]: «26 остря-дей хвостовых собольих» [1, с. 896].
Паронимы соболиный и соболий имеют разную сочетаемость. Первое определяет существительные казна, промысел, книга, покупка, взятка: «Книги. соболиной казне, что куплено на государевы товары» [1, с. 20], «И промыслы де соболиные у иноземцов удались перед прежним» [1, с. 47],
«Книги государевы соболиные покупочные Ленского острожку 148 году» [1, 122], а второе - слова пупки, шуба, пластины: «шубу тунгусскую соболью» [1, с. 5], «3 сорока 26 пупков собольих, 10 пластин собольих» [1, с. 7]. Под словом казна понимали «совокупность государственных ценностей, имущества; пушнину, собранную при обложении десятой пошлиной» [4, с. 177-178]. Взятка употреблено в значении «то, что должно быть взято» [4, с. 62].
Слово пола означает «бок, край разрезанной вдоль по брюху шкуры или выделанной кожи; полотнище меха или выделанной кожи» [3, вып. 16, с. 190]: «за 4 соболи в полы 4 лисицы красных» [1, с. 821]. В ясак годились и лоскутья собольи [1, с. 826]. Собирательное существительное лоскутье значит «куски ткани, кожи, меха» [3, вып. 8, с. 285].
Таким образом, на шкурке лисицы выделяли наличие головы, лап, задних и передних (лисица красная с трема лапами [1, с. 69]), а у соболя -хвоста, полухвостов. Обращали внимание на окрас душки лисьего меха. Синонимичные пупок и черево дополнительно распределены: пупок у соболя, у лисы
- черево.
Целостность меха могла служить предметом сравнения: «лисица красная с трема лапами» [1, с. 69], «...3 соболи с хвосты, 2 соболи без хвостов», «2 лисицы красные, одна с лапами, а другая без лап» [1, с. 78].
Шкурка животного (в текстах употребляется слово зверь) испытывала воздействие человека, что отмечено причастиями «поротые», «распоротые», «резано», шкурки сшивали - «сшито», «пришиты», «сшиваны», «несшиваные» [1, с. 901]. Части шкурок выражены словами пластина, пола, лоскутье.
Зачастую сдавались шкурки, снятые целиком, а не разрезанные на две части (хребтовую и брюшную), что обозначалось сочетанием соболя в козицах (козках, козкех). А уже торговые и промышленные люди производили манипуляции: «розделывали, мяли и вынимали пупки» - «твой, государев, ясак с якутов, принимают в козках, а не на выворот шерстью, .объявляются те соболи у розделу как их торговые и промышленные люди розделывают, мнут и пупки из них вынимают.» [1, с. 902].
По историческим сведениям, в большинстве случаев менее ценная часть шкурки - брюшко (пупки собольи) отделялось от хребта и продавалось отдельно. Отдельно продавались выимки, пластины и хвосты собольи, а также лоскутье соболье (отходы от первоначальной обработки меха).
Единицу счета пушнины обозначали словом сорок - «4 сорока соболей» [1, с. 6], «3 сорока 26 пупков собольих» [1, с. 7], поскольку на пошив шубы требовалось сорок шкурок - «набор, связка
мехов из четырех десятков однородных шкурок» [4, с. 474]. Однородные шкурки соболя упаковывались в связки по сорок штук каждая. Об этом свидетельствует текст: «Велели в Якутцком остроге русских поморских и сибирских городов торговым и промышленным людем розделав соболи разобрать в сороки добрые к добрым, а середние к середним, а иных меньших статей по тому ж и иной всякой зверь к зверю» [1, с. 902]. Лучшая пушнина собиралась в головной сорок. После рассортировки пушнина проходила оценку: «сорок соболей
60 рублев, сорок соболей 45 рублев, 2 сорока соболей 60 рублей, по 30 рублев сорок» [1, с. 3], затем ее отправляли в Сибирский приказ, где она проходила окончательную переоценку.
Понятие «связка меховых шкурок» (соболей, куниц) представляло условную единицу меры, торговли, хранения этих шкурок. Шкурки заворачивались в ткань, в сорок, родственное слову сорочка, древнерусское сорочька. Названное слово сменило более древнее четыре десте [6]. По М. Фасмеру слово восходит к древнерусскому сорокъ, «связка из 40 собольих шкур» из русского заимствования польского sоrоk [2].
То, что не входило в сорок, то есть «не составляло однородного множества», называлось розницей [3, вып. 22, с. 207] - «А пупков в сороках и в розницах 18 сороков 6 пупков собольев» [1, с. 807].
Брали ясак и готовыми изделиями: шубами,
полушубками, шапками, наполниками - «пол-шубы собольи якутцкие сшито 10 пластин» [1, с. 18],
«3 наполника собольих, а в них 26 пластин собольих» [1, с. 883]. Слово шуба - заимствование из арабского языка: «верхняя одежда с длинными рукавами» [2]. Шапки и шубы делили на якутские и тунгусские: «взяли шубу тунгускую соболью» [1, с. 109], «шубу соболью якуцкую» [1, с. 5], «шапка якольская пластинная рубль» [1, с. 4]. Шубы могли быть
комбинированными - «шуба соболья рукава лисьи» [1, с. 15], «у 2 шуб оплечье и рукава лисьи.. , полы собольи» [1, с. 791], сшитыми из цельных шкур, пупков (пупчатый) и пластинными - «взято
государева ясаку с катылинцов с Тынуса 4 соболя да шубенко соболье пластинное, держаное» [1, с. 132], «шубенко пупчатое соболье» [1, с. 156]; наподобие жилета - «да шубенко малое без рукав» [1, с. 827]. Практически всегда подсчитывали количество шкурок в изделии - «пол-шубы собольи якутцкие сшито 10 пластин» [1, с. 18], «да шуба соболья тунгусская за 12 соболей» [1, с. 153]. От существительного шуба образовано прилагательное шубный, которое определяет существительное опорка и стан - «...9 пластин в опорке шубной» [1, с. 157], «и станы шубными» [1, с. 160]. Согласно В. И. Далю, опорок - «испод, низ одежи, подбой,
подкладка, мех, с чего спорот верх или спорок» [6]. Стан - «часть одежды, покрывающей туловище» [4, с. 482].
В документе есть подробное описание шубы с замерами: «Да ево ж Дмитрейка Михайлова добрая черных же соболей шуба пластинная соболья в пять станов, длины по стану 2 аршина, в плечах 13 вершков, в правой поле аршин, в левой поле аршин с полуторым вершком, а в стану отпол в подоле дву аршин без чети, а рукавам длина правой рукав 2 аршина без дву вершков, левой рукав 2 аршина без четверти, а по счету в той шубе 90 пластин собольих, в вороту приславлено 4 лоскута» [1, с. 898-899].
Напол(ь)никами называли «украшение, нашиваемое на полы одежды» [3, вып. 10].
От существительного малахай (вид шапки с ушами, «шапка с наушниками» [5, т. 2, с. 281]; «теплая шапка с наушниками и отворотами спереди и сзади», «шапка на меху» [3, вып. 9, с. 12]), заимствованного, по М. Фасмеру, из монгольского языка в значении «шапка» [2], образовалось прилагательное малохайный - «да 2 пластинки собольи малохайные» [1, с. 3]. Шапки шили из лап: «У Елизарка Толстоузова, что он купя у него утаенную и лисицу чернобуру и сделал ис под-шапочной окол лисей чернобурой вверх лапы лисьи» [1, с. 895]. Окол значит «околыш, обод вокруг шапки» [3, вып. 12, с. 331].
Мех, декорировавший шапку, назывался ис подшапочным, исподшапочным. То же самое обозначало существительное исподишко - «Да ис подшапочной пластинной соболей, а в нем 9 пластин собольих, да исподишко шапочное пупчатое без околу лоскутьишко соболье мелкое» [1, с. 896]. Исподишко, уменьшительно-уничижительное к исподъ, - «заготовка меховой подкладки, подпушки» [3, вып. 6, с. 277].
Единичными были сборы ясака песцовым, бобровым, оленьим, рысьим и даже волчьим мехом - «27 бобров больших и малых кошлок, 3 волка, 20 постель оленьих» [1, с. 47], «29 соболей с пупки и с хвосты, да 2 рыси» [1, с. 2], «да песец голубой» [1, с. 873]. Существительное кошлок
- название молодого камчатского бобра [5, т. 2] -М. Фасмер соотносит с прилагательным косматый [2]. Оно определено сложным адъективом чернокарь. Существительное бобер определялось прилагательными большой и малый, карий, рыжий, вешний - «да 7 бобров карих» [1, с. 884], «2 бобра вешних рыжих» [1, с. 901]. Этимоном слова бобер является понятие «коричневый»: «первоначально
*ЬНе-ЬНги- «коричневый», литовский «коричневый», древневерхненемецкий Ьёго «медведь» [2]. Прилагательное карий, в современном языке фразеологически связанное с существительным глаза,
заимствовано из тюркского kara - «черный» [2]. В тексте оно имеет значение «красно-черный, каштановый, кофейный (о цвете шерсти, меха животных)» [3, вып. 7, с. 79]. Пeceц этимологически связано со словом nëc [2]. Голубой окрас меха песца и в настоящее время является наиболее ценным.
Могло оцениваться качество собранного ясака, что выражалось при помощи качественных прилагательных дaбpый, xудaй, новьш (в полной и краткой формах), причастий держаный, поношєнньш
- «18 сороков 19 соболей с пупки и в том числе 2 пары добрых соболей» [1, с. 47], «шубенко соболье» [1, с. 24], «шубенко лисье, поношено» [1, с. 17], «2 шубенка лисьи, якуцкие» [1, с. 107], «шуба лисья якуцкая новая» [1, с. 109], «шуба соболья якуцкая новая» [1, с. 15б], «лисиченко буренкое» [1, с. 47], «шубенко соболье пластинное, держаное, да 2 лисичишка красные» [1, с. 24]. В Словаре мангазейских памятников сочетание caбaль da6pbrn со значением «соболь высокого качества» отмечено как устойчивое [4, с. 471].
Полисемичное слово da6pbiù значит здесь «хороший в своем роде» [5, т. 1, с. 332]; «самый лучший» [3, вып. 4, с. 270]. Антонимом является прилагательное xydaй: «за худые за 2 соболишки да за лисиченко красное взято З соболя с хвосты», «Да в прошлом, государь, во 154 году сыскано в твоем, государеве, казенном онбаре забытых з братцких людей ясачных збору прошлого 154 году 2 недо-соболишка худых с пупки без хвостов» [1, с. 827, 889].
Не попадал в сороки caбaль-aдинeц - «соболь высшего качества» [3, вып. 12]: «Соболи одинцы с хвосты, 1 соболь, цена 28 рубли. 1 соболь, цена 20 рублев, 1 соболь, цена 15 рублев. Всего 3 соболи одинцов, цена 5З рублев, да З пупка собольих» [1, с. 804]. Тогда как связка в сорок соболей низкого качества могла стоить 20 рублей: «Сорок соболей, цена 20 рублев» [1, с. 803], максимальная же цена - 400 рублей.
Наиболее дорогим, по-видимому, считался черный соболь - «И ис тех соболей выбраны 2 соболя черные, в отписке цена им написана одному 12 рублев, а другому 7 рублев» [1, с. 798]. Об этом свидетельствуют сочетания aдинeц черный caбaль - «23 сорока 37 соболей, в том числе 2 одинца черных соболей» [1, с. 808] и «добрых чорных сорок соболей» [1, с. 89б]. Наряду с черным был «соболь белой» [1, с. 89б].
Отмечали наличие меха низкого качества: «объявилось 38 соболей от огня плелых да 17 соболей прелых, да 2б соболей битых, да 5 недособолей, да 3 соболи летних» [1, с. 902].
Низкое качество и малый размер шкур выражался при помощи суффиксов субъективной оценки -енк-, -ишк-, -к- (рухлядишка, шубенко, лжка,
лисиченко, лисичишко, соболишко, недособолишко, исподишко), придававшим словам уничижительность, что не характерно для современных текстов делового стиля - «Да за лисицу красную 2 собо-лишка, цена 23 алтына, 2 деньги» [1, с. 854]. Интересно, что стилистически нейтральное слово шуба определяется качественным прилагательным новая, а сниженное шубенко - антонимичными ему причастиями поношено, держаное.
Низкое качество шкуры было у животных, добытых весной и летом, на что указывают прилагательные летний, вешний.
Собранная пушнина оценивалась в Якутске торговыми и промышленными людьми: «за четыре красных лисицы давали один рубль» [1, с. 6], «за две пластинки собольи - 16 алтын 4 деньги, за шубу в 16 соболей - 9 рублей» [1, с. 3]. «В 1658-59 гг. в разборе и оценке ясачной, поминочной, десятинной и «иной всякой» мягкой рухляди участвовало 58 торговых и промышленных людей. В Москве присланная из Якутии пушнина вновь переоценивалась» [1, с. 38]. Позже собранная пушнина соотносилась с количеством государевых подарков: «Той же волости взято государева ясаку вновь с Ялка Теляниива 4 лисицы красных без лап. Дано ему прятка бисеру, прятка одекую» [1, с. 60]. Красная лисица оценивалась дороже, чем соболь: за шкурку красной лисы давали два соболя. Лиса иного окраса была равна по стоимости соболю [1].
Обязательным реквизитом документов ясачных сборов было указание на размер ясака: «Большинство якутов платило оклад от 1 лисицы красной до 10 соболей. В среднем на одного человека приходилось ясака по 4 соболя, а вместе с другими сборами 5, 6 соболей» [1, с. 38].
В целом текст имеет восточнославянский характер. Слова обладают фонетическими признаками исконно русских слов. Например, полногласие: черево, середние к середним, середнее зимовье, середнево дву зимовей, сорок, волость, голова, голод, волок, подгородный, сторонний, поротый; начальные о-: соболь-одинец, олений и ро-: розный; приставка роз(с)-: роспрос, роспросный, роздел, роз-
делывать.
Таким образом, в тексте документов ясачного сбора зафиксированы различные наименования предметов ясачного сбора - пушнины. Часть наименований в современном русском языке
архаизировалась, некоторые наименования сохранились до наших дней, отдельные лексемы относятся к историзмам (ясак, десятина, поминок). И в современном русском языке существительное лиса частотно определяется прилагательным черно-бурая, а сочетание красная лисица было заменено сочетанием рыжая лиса.
Тексты документов ясачного сбора XVII в. демонстрируют становление официально-делового стиля, в основе которого лежал живой обиходный язык, путем формирования таких его признаков, как схематичность, стандартизированность, объективность, бессубъектность, бесстрастность. Принцип экспрессивной ограниченности, свойственный деловому стилю с ранних веков, нарушен в рассмотренных текстах употреблением суффиксов субъективной оценки, с помощью которых выражалось качество собранного меха.
Тексты ясачных сборов имеют восточнославянский характер: они отражают собственно русскую
языковую стихию, практически свободную от влияния церковнославянского языка.
Л и т е р а т у р а
1. Материалы по истории Якутии XVII века (Документы ясачного сбора). В 3 ч. - М., 1970. - 1269 с.
2. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка [Электронный ресурс]. - М., 2004. - 1 CD-ROM. - Загл. с этикетки диска.
3. Словарь русского языка ХЬХУП вв. / Под ред. С. Г. Бархударова, Д. Н. Шмелева, В. Б. Крысько и др.: В 27 вып. - М., 1975-2006. - Вып. 1-27.
4. Словарь языка Мангазейских памятников XVII -первой половины XVIII в. / Сост. Н. А. Цомакион. - Красноярск, 1971. - 582 с.
5. Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка [Электронный ресурс]. - М., 2006. - 1 CD-ROM.
- Загл. с этикетки диска.
6. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка [Электронный ресурс]. - М., 2002. - 1 CD-ROM. - Загл. с этикетки диска.
7. Словарь русской народно-диалектной речи в Сибири XVII - первой половины XVIII в. / Составитель Л. Г. Панин.
- Новосибирск, 1991. - 181 с.
8. Словарь обиходного русского языка Московской Руси X'VI-X'VП вв. Вып. 1. А.-Бязь / Под ред. О. С. Мжельской. -СПб., 2004. - 333 с.
